Глава 2

14 февраля 1994 год

Сегодня я не иду в школу. Почему? А потому что сегодня день тошнотворных признаний в любви и бредовой традиции дарить открытки в форме сердечек. Какому идиоту пришла такая идея? Я понимаю, что день всех влюбленных это прекрасный праздник, но в наше время он уже давно потерял свою прекрасную значимость.

В нашей школе это день раздачи открыток и кому больше их достанется, того распирает от гордости, а кому достанется мало или они не получат ни одной - будут считаться лузерами. Короче, дорогой дневник, ты понял, почему я не пойду в этот террариум. А еще потому что не хочу встретится с Эдвардом. Наверно мне лучше держатся в стороне от него. Мистер Каллен прав. От таких, как я надо держатся на расстоянии, как от прокаженных.

***

Это был первый наш с Эдвардом День святого Валентина. День, правда, начинался не особо радостно, но это можно назвать одним из самых счастливых дней в мой жизни. Я почувствовала, что меня любят. Прижимаю мою первую валентинку к груди и вспоминаю день, с которого и началась двадцатилетняя традиция.

***

Я сижу на ветке старого дуба. Бабушка Мари опять будет ругаться, ведь я не надела перчатки. Мои ладони в ссадинах. Я поцарапалась об кору древесины. Ранки слегка щипают, но все терпимо. Крепко держусь за ветку, чтобы не упасть. Со мной такое уже было, когда мне было шесть. Тогда я сломала руку. С тех пор я стараюсь быть осторожной. Болтаю ногами и уже где-то час наблюдаю, как на асфальт хлопьями падают снежинки, которые смешиваться с дождем и превращаются в воду. Погода ветреная, но мне не холодно. Я одела теплый вязаный шарф в разноцветную полоску, такую же шапку и синее пальто на пуговицах.

- Привет! – я вздрогнула от неожиданности.

- Эдвард, что ты тут делаешь?!

Я никак не ожидала увидеть нового друга. Эдвард никогда тут не был, потому что к себе домой мне было стыдно его звать.

- Почему ты не пришла в школу? – сказал он, проигнорировав мой вопрос.

- Я заболела.

- Ты не выглядишь больной, – Эдвард усмехнулся. – Хотя, если продолжишь тут сидеть, - заболеешь.

- А может, я этого и добиваюсь.

- Двигайся, – вдруг сказал Эдвард.

- Что? Зачем?

- Я сяду, – сказал Эдвард, вскарабкиваясь по стволу и садясь со мной рядом.

- Так лучше, а то неудобно говорить с тобой снизу вверх.

- Так зачем ты пришел, Эдвард?

- Ну, для начала ответь, почему ты убежала вчера, будто за тобой гналась стая бродячих собак. Кстати, ты забыла книги, которые я тебе дал.

Эдвард достал из рюкзака три книги и положил их ко мне на колени.

- Нам не стоит дружить.

- Белла, ты не хочешь со мной дружить. Знаю со мной скучно, но... – Эдвард запнулся.

- Я хочу с тобой дружить, и ты не прав, с тобой интересно.

- Не понимаю, в чем проблема.

- Твой отец не хочет, чтобы мы дружили.

- Белла, пойми, мой отец довольно резкий и временами чересчур жесткий человек. Но он не плохой, просто после смерти мамы он очень изменился.

- Смерти?

- Да. Моя мама умерла от рака два года назад.

- Эдвард, мне очень жаль, – я взяла его за руку, надеясь, что он почувствует мою поддержку.

- Знаешь, я никогда не смогу понять то, что ты сказала, что твоя мать умерла для вашей семьи, когда ушла. Она ведь живет где-то, и если ты захочешь, то сможешь ее найти, а мою маму не вернуть. Мою маму звали Элизабет. Правда, красивое имя? – я кивнула соглашаясь.

- У нее были красивые длинные волосы, счастливые зеленые глаза, а еще она постоянно улыбалась. Я хочу запомнить ее такой. Потому что мне больно вспоминать то время, когда она умирала каждый день. Сначала у нее просто часто стала болеть голова. Я обижался, что она не хочет со мной играть, говоря, что ей опять нездоровится. А потом после визита к врачу выяснилось, что у мамы опухоль в голове. Наша жизнь превратилась в кошмар. Маме сделали химию, и с тех пор она стала ходить в платке. Так же пришлось переехать на север Америки, потому что от жары ей становилось дурно. Мы все надеялись, что после операции все наладится, но все стало еще хуже. У мамы стали отказывать органы, и последние полгода своей жизни она была прикована к кровати. А однажды, когда я пришел к ней в больницу, в палате никого не было. Медсестра обняла меня и сказала, что моей мамы больше нет.

Эдвард замолчал и стал плакать, а видя его слезы, не смогла сдержаться и я.

***

Тогда мне казалось, что я чувствую его боль. Я не знала, что сказать. Мы были просто детьми. Детьми слишком рано узнавшими, что мир очень жесток. Я хотела сказать, что понимаю его, но, в то же время, мне была чужда боль потери близкого человека. Ее я почувствовала позже и, к великому сожалению, не один раз.

***

Не знаю, сколько мы проплакали сидя на дереве. Я не считала минуты. Сейчас мы оба успокоились, но на душе у меня образовалась пустота. Может, Эдвард чувствует тоже самое? Может, но спрашивать я не стала.

- Так ты не ответила, почему не пришла в школу?

- Сегодня четырнадцатое февраля.

- И что?

- А то, что я не хочу участвовать в этом дурацком марафоне раздачи открыток.

- Белла, знаешь, что Эсми говорит на этот счет? Она утверждает, что неважно, как к чему-то относятся другие. Главное, как относишься ты.

- Это День всех влюбленных, а меня никто не любит. Может, конечно, полюбит, когда я стану старше, но не сейчас.

- Знаешь, ты не права, что тебя не любят. Твой отец, я думаю, тебя любит, и твоя бабушка, а те, кто не любят просто тебя не знают. А я тебя знаю, – Эдвард достает из рюкзака коробку конфет и валентинку.

- Не надо, Эдвард! – я отказываюсь брать коробку с открыткой.

- Белла, ты возьмешь, и пусть это будет тебе напоминаем, что ты не одна и тебя кто-то любит. Хорошо?

- Ладно, я возьму, но только при условии, что ты поможешь мне прикончить эту коробку конфет.

- Хорошо.

***

Я открываю самодельную валентинку, обмотанную скотчем. Однажды в сердцах проклиная Эдварда, я порвала ее, но потом осознала, что она дорога мне как память, и склеила ее. Достаточно разборчивым почерком там написано пожелание, которое я перечитывала раз сто.

Дорогая, Белла!

С Днем Святого Валентина!

Помни, что тебя любят и ты самая лучшая!

Твой Святой Валентин.

14 февраля 1994 года.

***

14 февраля 1995 год.

Я сижу на подоконнике и смотрю, как на улице проезжают машины. Считаю количество машин по цветам. Оказывается в нашем городе много синих машин и почти нет красных. Ржавый пикап моего отца не в счет. Его и красным то не назовешь. Зато он не ломается, а, как говорит папа, надежность важнее всего. Когда он не пьет, с ним даже можно нормально поговорить. Отца я все чаще стала называть Чарли. Так вот Чарли временами становится моим заботливым папой, а бывают времена такие, что мне хочется убежать из этого дома и больше никогда не возвращаться, но понимаю, что это не возможно. Мне только в сентябре исполнится двенадцать, а это не лучший возраст для бродячей жизни. Становится хиппи не выход, да и смогу ли я бросить Эдварда. Кажется он пойдет со мной куда угодно. Пока Чарли нет дома, он все время проводит в моей каморке, которую он называет милой комнатой. Мы читаем книги, слушаем музыку или просто говорим ни о чем. С ним мне очень легко общаться. Временами бывает ощущение, словно Эдвард читает мои мысли. Теперь я обрела новый страх потерять друга.

Что я буду без него делать?

Тук. Тук. Тук.

Мелкие камушки забарабанили по стеклу, и не надо гадать, кто причина моего беспокойства. Эдвард. Вот он стоит у меня под окном, улыбается и пытается пригладить свою непокорную шевелюру.

Я быстро спускаюсь в коридор, одеваю куртку, ботинки выхожу к Эдварду. Он тем временем ждет меня, облокотившись о ствол дерева.

- Привет!

- Привет! Что ты так рано тут делаешь?

- Белла, неужели ты забыла какой сегодня день?

- 14 февраля.

- Вот именно! – восклицает он и достает из-за пазухи коробку конфет и валентинку.

- С днем Святого Валентина, Белла!

- С днем Святого Валентина, Эдвард, но, по-моему, не стоило этого делать.

- У тебя такая короткая память? Год назад я пообещал быть твоим Святым Валентином, и я собираюсь его сдержать. Давай, открывай коробку!

Я снимаю нелепую красную ленту с коробки конфет в форме сердца.

- Поцелуй? Как шоколадка, которую ты мне дал?

- Не думал, что ты помнишь, – Эдвард засмущался.

- Помню.

Я кладу в рот одну конфетку и чувствую на языке знакомый вкус шоколада и мяты.

- Ммм…

- Я так понимаю, я тебе угодил?

- Да! – отвечаю с восторгом и чмокаю Эдварда в щеку.

***

Спустя 2 месяца

- Ты пойдешь со мной на проповедь в это воскресенье? – спрашивает шепотом Эдвард.

Мы сидим на уроке литературы. Мистер Скот рассказывает нам биография Шекспира, но его почти никто не слушает. Голос учителя действует на большую часть нашего класса, как колыбельная. За исключением меня.

- Приду.

- Тогда во сколько мне к тебе зайти?

- В восемь.

- Хорошо.

Да, теперь почти каждое воскресенье я хожу с Эдвардом в церковь. Мой лучший друг уговорил меня пройти обряд крещения. Моей крестной стала Эсми, а крестным - наш новый знакомый - мистер Грин, работающий в книжном магазине Порт – Анджелеса. Там я уже стала частым гостем. Мистер Грин милый старичок, любящий рассуждать о смысле жизни. Он философ по профессии, но, как это часто бывает, с работы его уволили и приходится работать где придется.

***

- Мистер Грин, куда положить эту книгу?

- Белла, положи ее на полку в отсеке фантастики.

- Хорошо.

- А эти? – спросил Эдвард, выходя из-за стеллажей с купой книг в руках.

- А эти, сынок, нужно рассортировать.

Я гуляла между стеллажами и читала корешки книг. Мистер Грин разрешал мне брать книги при условии, что я принесу их в целости. Но я его еще ни разу не подводила. Я люблю читать книги. Отношусь к ним бережно и трепетно. Бабушка Мари любит говорит, что у книг есть душа. Я в это верю.

- Ну, что, Белла, какую книгу возьмешь в этот раз? – спросил мистер Грин.

- Я не знаю, – смущаясь, ответила я.

- Может быть "Лев, колдунья и платяной шкаф"? Ты читала эту книгу?

- Не читала, мистер Грин.

- О, Белла, это очень интересная книга о приключениях. Тебе понравится.

- Спасибо! Я верну ее, когда прочту.

После моих слов мистер Грин будто призадумался над чем-то, а потом ушел и вернулся с книгами.

- Знаешь, я тут подумал, что тебе надо иметь свои книги и пусть это будет цикл книг Льюиса.

- Мистер Грин?

- Да, Белла?

- Спасибо за вашу доброту.

- Не стоит, малышка, это меньшее, что я могу для тебя сделать.

***

Старый добрый мистер Грин…

Боже, сколько лет я его не видела?! Лет двенадцать минимум. Слышала, что он сейчас в доме престарелых в Сиэтле. Туда он попал из-за прогрессирующего страрческого маразма. Его дочь перестала справляться с ним и пришлось пойти на крайние меры. Может, мне стоит навестить его. Знаю, что он не вспомнит меня, но я думаю, что должна это сделать. Ведь мы с Эдвардом взрослели у него на глазах. Он дал нам много полезных советами, которыми мы не воспользовались. Он многому нас научил. Жаль из нас получились скверные ученики.

***

- Белла, быстрее, – кричал мне Эдвард, чтобы я бежала быстрее, но мне за ним угнаться не получается.

- Эдвард, я не могу быстрее, – крикнула я в ответ, задыхаясь.

- Белла, Белла, – причитал он, но все же остановился.

Все. Теперь мы точно опоздали. Отец Аро уже начал проповедь и пытается наставить горожан Форкса на путь истинный. А мы с Эдвардом проспали и опоздали на автобус, ушедший у нас прямо из под носа. Всему виной наша ночная прогулка. Мы без разрешения ходили смотреть на звезды, а потом незаметно пробрались каждый к себе домой. А этим утром нас ждала расплата за ночные приключения.

- Если мы не придем к самому окончанию проповеди, то мы все равно будем выглядеть глупо. Я так и вижу как твой отец смотрит на нас со злобной, а потом спросит где нас носило в своей привычной манере.

- Белла, в церкви он на нас орать не будет, – успокоил меня Эдвард.

- Надеюсь, иначе у нас будут большие проблемы.

***

Неужели мы добрались?

На наше счастье мимо нас проезжал мистер Фордж, с который работает Чарли. Он с радостью подвез нас к церкви, потому что ему было по пути.

Запыхавшиеся мы вбежали в церковь, прервав речь отца Аро. Мы извинились и сели на свободные места. Все озирались на нас, но мы старались не обращать на это внимание. Я слушала отца Аро, который с присущим ему энтузиазмом старался донести до нас мысли о Боге, грехах и о многих других важных вещах. Только мало кто его слушал. Некоторые умудрялись спать. Ходить в церковь по воскресеньем является важной обязанностью. Да и нечего в выходной делать в нашем городе. В Форксе, как и во многих маленьких городках штата Вашингтон, есть два развлечения: рыбалка и вечер с кружкой пива в баре.

***

Церковь постепенно пустеет. Все люди расходятся по свои делал и только нас с Эдвардом попросили задержатся. Наверняка из-за нашего опоздания.

- Изабелла, Эдвард, – позвал нас отец Аро.

- Да, отец Аро, – хором произнесли мы с Эдвардом.

Отец Аро заулыбался, а потом спросил:

- Почему вы опоздал, дети мои?

- Проспали и опоздали на автобус, – ответил за нас Эдвард.

- Это очень плохо, – покачивая головой, говорил священник. – Надеюсь, этого больше не повторится, но я попросил вас задержаться не поэтому. Я хотел спросить, как вам проповедь?

- Я думаю, что лучше, чем у отца Марка. Количество спящих людей уменьшилось, – ответила я не подумав.

- Белла! – толкнул меня плечом Эдвард, чтобы я поняла, что сказала.

- Не стоит, Эдвард. Помните, что я говорил вам? Дьявол придумал ложь, и, какой бы она не была, это грех. Я люблю прямоту.

***

Отец Аро был странным священником. Итальянец по происхождению и мышлению. В нем не было ничего американского. Он запомнится фанатичным католиком со своим особым мировоззрением. Но я не испытывала к нему симпатии. Как и все люди он имел недостатки и не был ангелом. Нет, я не могу считать его плохим. Просто позже мы оказались по разные стороны жизни. Аро видел в Эдварде своего приемника. Как и Карлайл, он хотел, чтобы Эдвард стал священнослужителем. Из-за этого в глубине моей души поселилась ревность. Я проиграла войну, в которой у меня не было шансов победить.