–«Улица Сезам» скоро закончится, – трусь носом о плечо Эдварда, а затем целую его. Он в ответ целует мою макушку. – Мне нужно приготовить завтрак, – продолжаю я, вспоминая про то, что Эдвард и Энтони голодны. Да и я тоже не прочь подкрепиться.
Чёрт, уже за полдень, а мы ничего не ели!
– Ты не устала? – заботливо интересуется Каллен. – Можешь заказать что-нибудь из ресторана в главном корпусе. Всё быстро доставят.
– С чего бы мне уставать? – покидаю его уютные объятья, садясь на кровати и любуясь мужчиной. – Тем более я умею готовить.
– Помочь чем-нибудь?
– А вот это я должна у тебя спросить, – вздыхаю, прикладывая ладонь к его лбу. Не знаю, что хочу там измерить. О температуре речи идти не может. Он здоров. – Ты много вчера выпил?
– Судя по тому, как раскалывается голова – да. Я не считал, – он пожимает плечами, и морщинки появляется на его лице.
– Принести ещё воды? Или компресс какой-нибудь? – по-прежнему чувствуя себя виноватой, говорю я.
– Нет, Белла, ничего не нужно. Иди, накорми сына, – он улыбается мне, и его ладонь прикасается к моему лицу, поглаживая щёку.
Я готова замурлыкать от этих прикосновений.
– Что тебе приготовить? – наслаждаясь его действием, интересуюсь я.
– Я съем всё, что приготовишь, – усмехается Эдвард.
– В таком случае, ты не против творожной запеканки?
–Нет, не против.
Киваю и встаю с кровати, выходя за дверь. Иду по коридору и, когда вхожу в гостиную, словно по заказу слышу финальную песню мультика Тони.
– Привет, мама, – улыбается мне мой ангелочек с дивана, переводя взгляд с меня на экран.
Внезапно чувствую радость от того, что всё закончилось благополучно. Я не потеряла ни Энтони, ни Эдварда. Тому затмению, что нашло на меня, я больше не дам повториться. Всё будет хорошо. Отныне и навсегда. Потому что два самых любимых человека в моей жизни рядом. И я сделаю всё, чтобы они были со мной как можно дольше. Навсегда.
– Привет, зайчик, –словно не иду, а парю на крыльях, подбегаю к нему и чмокаю в лоб. – Ты голодный?
– Ага.
– Сейчас я тебя накормлю, – обещаю это, направляясь к кухне.
– Я хочу с тобой, – Энтони возникает рядом, быстро соскакивая с диванных подушек.
– Хочешь помочь мне?
– А можно?
– Да, – посмеиваюсь и, уловив момент, наклоняюсь, чтобы снова поцеловать его. Что будет, когда он вырастет? Я по-прежнему буду испытывать жуткую потребность в этих наших поцелуях?
Будь, что будет. Мне не важно. Главное, чтобы он был здоров, счастлив и рядом столько, сколько это возможно. Со временем он найдёт себе невесту, женится и уедет. У него родятся дети, и я стану бабушкой, а Эдвард дедушкой.
Как же я хочу, чтобы и у нас с ним были малыши. Я никогда не хотела второго ребенка. Безумно любя Тони, я не представляла, что значит делить его с кем-то. Но вот в моей жизни появился Каллен, и я поняла, что делить вовсе не обязательно. Я ведь даю каждому из них свою любовь, никого не обделяя. Они видят это и ответно любят меня.
И вот сейчас, когда я разобралась, что можно любить неограниченное количество людей бесконечной любовью, я хочу, чтобы у нас с Эдвардом были общие дети. А у Энтони братья и сёстры.
Неожиданное желание постигает меня почти полностью, и, отдаваясь в его власть, я даже не сразу понимаю, что уже стою посреди кухни, а сын нетерпеливо теребит меня за руку, спрашивая, что делать.
– Будешь разбивать яйца, – наугад я даю задание, кивая на холодильник. Обрадованный своей полезностью, малыш кидается к нему, вытаскивая оттуда целую упаковку.
– Все?
– Нет, три штуки, – мотаю головой, пытаясь собраться с мыслями, и глубоко вдыхаю воздух. Пофантазировать я ещё успею, на это у меня есть ночи.
Достаю ёмкость для взбивания и ставлю перед сыном. Разбивая яйца о твердые края, он выполняет мою просьбу.
– Что дальше? – его горящие интересом глаза следят за каждым моим движением.
– А дальше творог, –добавляя белую массу к яйцам, сообщаю я. – Затем немного муки, сахара и можно взбивать.
– Можно мне? – почти прыгая на месте от нетерпения, просит малыш.
– Хорошо. Забирайся сюда, – беру стул из столовой, и ставлю его ближе к столу для приготовления пищи, – и нажимай на синюю кнопку.
Миксер извещает меня о том, что пока Энтони всё делает правильно.
Позволяю ему взбивать творожную массу, пока нагреваю духовку и смазываю маслом противень.
– Хватит, мамочка?
Краем глаза подмечаю, что масса достигла нужной консистенции, и киваю. Выкладываю содержимое чаши на противень и ставлю в духовку.
– Всё?
– Да, малыш, – разворачиваюсь и подхватываю сына на руки. Он прижимается ко мне, не переставая улыбаться.
– У меня всё получилось?
– Конечно! – ласково улыбаюсь, сообщаю я и ерошу его волосы. – Со временем у тебя всё ещё лучше будет получаться.
Спустя пятнадцать минут вынимаю завтрак из духовки и принимаюсь резать, дав задание Энтони, налить сока в стаканы.
–Вижу, вы перешли на мануфактурную систему, – раздаётся голос позади меня, и я быстро оборачиваюсь. Небрежно подпирая одну из стен, на пороге кухне стоит Каллен. Его глаза полны теплоты и умиления.
На моём лице тут же отражается всё то же, и поэтому происходящее замечаю чуть позже положенного.
Удивляя нас обоих, Энтони бросает пакет с соком и кидается к мужчине, радостно крича его имя.
Эдвард даже не успевает наклониться, чтобы подхватить его, но Тони это ничуть не смущает. Ещё секунда, и он крепко обнимает Каллена.
Мужчина переводит полу-испуганный, полувопрошающий взгляд на меня. Растерянно смотрю, не зная, что сказать. Вот оно – признание. Энтони привязался к Эдварду, но я не думала, что настолько. Неужели он тоже уже любит его? Так быстро?
– Привет, Энтони, – Каллен приседает, разрывая объятья Тони, и заглядывает ему в глаза. Так как перед моим обзором только лицо мужчины, не могу узнать эмоций сына.
– Доброе утро! – судя по голосу, настроение малыша ничуть не испорчено. – Ты долго спал.
Эдвард мягко смеётся в ответ на это утверждение, а затем берёт Тони на руки.
– И тебе доброе утро, – убирая его белую прядку, нежно говорит он.
Не думала, что мой Эдвард может быть так нежен с кем-то, кроме меня. И после всего этого он ещё говорит, что не может стать отцом?
Усмехаюсь себе под нос и поворачиваюсь обратно к столу, дорезая запеканку.
– Я помогал маме готовить завтрак! – слышится сзади гордый голосок сына.
–Значит, он будет ещё вкуснее, – соглашаясь с ним, подтверждает Эдвард своим самым ребяческим тоном. Вот они. Двое маленьких мальчиков. Счастливые и беззаботные. И пусть Эдварду тридцать восемь, а Тони всего четыре, это не мешает им иметь нечто общее, объединяющее.
– Прошу к столу! – громко объявляю я, раскладывая еду на тарелки.
Эдвард относит Энтони в столовую, усаживая на стул.
– Садись здесь, – малыш указывает на место рядом с собой с левой стороны. Справа сижу я. Так было всё время. Когда-то мы говорили с ним, что слева от него будет сидеть его папа, или же он сам, когда вырастет, и у него родятся дети. Так уж совпало, что в большинстве фильмов и на страницах журналов отцы сидели именно там. И тот факт, что Энтони уступил это место Эдварду, о многом говорит. В особенности о его отношении к этому человеку.
Буду надеяться, что мои догадки не ошибочны, и всё действительно так, а не иначе.
– Кушать подано! – ставлю перед ними тарелки и стаканы с соком. Оба в один голос благодарят меня, едва я сажусь рядом.
Во время еды перевожу взгляд на них обоих. Они похожи. Если с Джейкобом я не видела в Тони ни одной схожести, то тут могу насчитать их сколько угодно. Возможно, это из-за того, что я безумно люблю обоих и отождествляю одного в другом (впрочем, это вряд ли), но мне кажется именно так. Я вижу, что белокурые кудри Тони напоминают волосы Эдварда, находящиеся в продуманном беспорядке. Длинные чёрные ресницы у обоих, почти одинаковые пухлые розовые губы.
Да, они действительно похожи. И сильно.
Жаль, что я не встретила Эдварда раньше. Тогда бы он был ещё и биологическим отцом моего ребёнка.
Впрочем, я верю, что он сможет стать самым настоящим папой для него. И дело не только во мне, хотя и не без того, а ещё в том, что в нём огромное количество теплоты, добра и ласки, не выплесканной за столько лет. Ему не с кем было с ней делиться. Она никому была не нужна.
И всё это даже после тех ужасных испытаний в детстве и юношестве, которые ему пришлось пережить!
Я не знаю истории жизни моего любимого человека, но догадываюсь, что вряд ли знакома с тем, у кого она была тяжелее. Это невозможно.
И почему все эти страдания выпали на его долю?
Когда завтрак закончен, и я убираю посуду, Энтони снова мчится в гостиную, включая новую серию «Улицы Сезам». Я же молча мою тарелки, пребывая в своих сладостных мыслях.
– Моя красавица, – бархатный баритон раздаётся у самого уха, пока ласковые руки Эдварда обнимаю меня за талию. – Моя Белла.
На моих губах сверкает абсолютно счастливая и искренняя улыбка.
Отставляю последнюю тарелку в сторону и поворачиваюсь к мужчине. Его изумрудные глаза лучатся обожанием. Тем самым, которое я так люблю.
И всё же придирчиво разглядывая дорогое лицо, замечаю некоторую бледность, которая нехарактерна даже для Каллена.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, обнимая его за шею.
– Нормально, – он немного наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб, одновременно говоря это.
– Не могу понять, как ты смог приехать домой сам, – замечая в окне кухни его машину, припаркованную у дома, слегка дрожащим голосом сообщаю я.
– Для меня это тоже загадка, –Эдвард немного отстраняется и смотрит туда же, куда и я.
– Бог с ней. Ты здесь, в целости и сохранности. Больше мне ничего не надо, – привлекаю его обратно к себе и вдыхаю самый любимый на свете аромат.
– Здесь, – подтверждает Каллен, но в его голосе проскальзывает грусть. Она наводит меня на другую мысль, невысказанную ещё там, где было нужно – в спальне.
– Я больше не посмею лезть в твою личную жизнь. Я вряд ли переживу, если этот скандал, который я же и устроила, повторится.
– А как же ревность? Сомнения? – не веря, интересуется мужчина.
– Я верю тебе, – повторяю, словно мантру, заученную наизусть. – Если сочтёшь нужным, ты поделишься. Если нет, то это не будет мне известно. В конце концов, это твоя работа и твоё прошлое, в которое доступа мне нет.
– Когда ты так говоришь, я чувствую себя, чёрт знает кем, –выдыхает Эдвард, по-прежнему держа меня в объятьях.
– Не нужно, – глажу его спину и плечи свободной рукой. – Эти вещи есть у каждого человека. Маленькие тайны, которые хочется скрывать.
– Мне ничего не хочется от тебя утаивать…
– Эдвард, мы уже это обсуждали. Я выслушаю тебя в любое время, в любом месте, но когда будешь готов. Сам решишь сказать мне.
– А если…не решусь? – он виновато смотрит на меня, сквозь полуопущенные ресницы.
– Значит, так тому и быть, – прикладываю ладонь к его щеке, и он тут же льнёт к ней. Наверное, мне стоило бы подумать о его словах, но сейчас не хочу. Я уверена, он сможет решиться. Сможет рассказать.
В противном случае, я не знаю, что буду делать.
– А Энтони? – внезапно спрашивает мужчина.
– В смысле?
– Он воспринимает меня… не так, как я думал.
– Это тебе не нравится? – задать вопрос оказывается гораздо сложнее, чем я думала. И вправду. А если Каллену не нравится такое тесное общение с моим сыном? Что делать? Как объяснить это малышу?
– Нет, мне всё нравится! – спешит заверить Эдвард, видя моё смятение и взволнованность. – Просто я боюсь сделать что-то неправильно. Я никогда не общался с детьми. И они со мной тоже.
– Ты всё делаешь правильно, – вздыхаю я, ободряя его. – Тони привязался к тебе намного быстрее, чем я думала. Поверь, это радует меня большего всего на свете.
– Его привязанность ко мне?
– Да. Ведь это значит, что все, кого я люблю, рядом и в безопасности.
– Ты и Энтони всегда будете в безопасности! – обещает он. – Я всё для этого сделаю!
–Будь рядом, Эдвард. Это всё, что нам нужно.
В его глазах отражается чувство невероятной преданности, признательности. Он благодарен мне за эти слова?
– И снова впервые? – мягко спрашиваю я.
– Не совсем, но, по большей части, да. Я ведь и так знал или, лучше сказать, пытался верить в твои уверения о своей надобности для вас, но теперь – это нечто невообразимое!
Его открытое признание и откровенность заставляют меня снова улыбнуться.
– Ну, вот видишь, – гладя его кожу, говорю я. – Всё так, как ты хотел.
– Даже лучше, – исправляет он и через секунду подхватывает меня за талию, усаживая на кухонную стойку. Приглушенно ахаю от неожиданности.
– Какая же ты красивая! – восхищённо протягивает он, совсем неожиданно для меня, сидящей на деревянной тумбе посреди кухни.
– У тебя предвзятое мнение о красоте, – бормочу я, заливаясь краской.
– Румянец невероятно идёт тебе, – нежно продолжает он, приподнимая моё лицо за подбородок и заставляя посмотреть в глаза. – За какие заслуги мне досталось такое сокровище?
Его руки окружают меня плотным, но в то же время невероятно удобным и уютным кольцом.
– Нет, Белла, серьёзно! Не могу поверить, что ты моя. Настоящая, не вымышленная. Та, которая со мной.
– Ну, конечно, с тобой, глупенький, – уверяю его, мягко улыбаясь.
– Ты, Белла, ты всё, что у меня есть, – он зарывается лицом мне в волосы, лаская дыханием кожу. – И всё, что моё и твоё тоже. Я сам твой. Полностью. Не забывай это.
– Не забуду, – клятвенно обещаю я, выгибаясь, чтобы обнять его по-настоящему. Притягиваю мужчину к себе, поочередно целуя то его шею, то подбородок, то скулы. А затем беру его лицо в ладони и продолжаю покрывать лёгкими поцелуями каждый миллиметр бледной кожи.
– Что ты делаешь? – удивлённо спрашивает он, но удовлетворённое выражение не сходит с дорогого лица.
– Поцелуи бабочек! – хмыкаю я, на пару секунд прерываясь. – Не нравятся?
– Нет, это просто потрясающе, – вздыхает Каллен, прикрывая глаза от удовольствия. – Поцелуи бабочек, – повторяет он, и я почти чувствую, как он излучает удовольствие.
Ловлю себя на том, что тоже никогда не была ни с кем такой нежной, и никому кроме Энтони поцелуев бабочек не дарила. Не считала кого-либо их достойными. Только Эдвард. Мой Эдвард. Только он из всех, кого я знала и знаю, за исключением моего малыша, достоин этого. Даже, скорее, нуждается, чем достоин.
За всё это время я подарила ему много ласки, но в то же время и проблем тоже. И всё же он здесь, со мной. Не бросает меня, не покидает, остаётся рядом и продолжает прощать несмотря ни на что.
– Я люблю тебя, – наконец отстраняясь, тихо говорю я. Изумрудные омуты рассматривают меня с лучащимся внутри счастьем.
– И Энтони любит. Мы оба любим тебя, – вспоминая про сына, добавляю я.
Пусть знает. Каждую мелочь. Моё признание раз за разом растапливает его непоколебимую уверенность в собственной ненужности. Положив начало ещё в Испании, я завершу это дело. Он поверит, что нужен мне. Что может быть любимым, может быть самым лучшим.
Я уверена в том, что смогу достигнуть цели.
– Спасибо, – как обычно вздыхает он, и теперь уже его губы бороздят моё лицо, целуя его.
– Фирменные поцелуи Эдварда? – интересуюсь я.
– Специально для тебя, – усмехаясь, подтверждает он.
– Проведём день на пляже?
– Где угодно!

– Мама, смотри, это замок! – голос сына заставляет меня подняться на локтях и посмотреть на его песочное творение.
– Очень красиво, – до того, как я успеваю открыть рот, произносит Эдвард.
– Да, малыш, здорово, – подтверждаю я и вытягиваюсь на полотенце, чтобы чмокнуть сына, а затем вернуться к Эдварду.
Он улыбается, смотря то на меня, то на Энтони.
– А ты, принцесса, – Каллен убирает мешающие волосы с моего лица, – хочешь замок?
– Мне и дома вполне хватит, – сплетаю руку мужчины со своей, ласково сжимая её.
– Дом-замок, значит, – хмыкает он.
К чему этот разговор? Я думала, мы просто дурачимся.
– Ты ведь шутишь, да?
– Нет, не шучу.
– Ты купил замок?
– Ещё нет, но если захочешь, куплю.
– Эдвард, – усмехаюсь над его рассуждениями, заглядывая в изумруды. – Ты совсем как ребёнок! Давай лучше построим замок из песка.
– Это к тому, Белла, что, когда мы вернёмся, я хочу, чтобы вы жили со мной, – объясняет Каллен.– У меня есть несколько квартир и тот дом в лесу, но я не хочу, чтобы прошлая жизнь имела к теперешней хоть малейшее отношение.
После этих слов глубоко вздыхаю и сажусь на полотенце, поднимая Эдварда следом за собой и крепко обнимая.
–Родной, это хорошо, что ты не хочешь отождествлять прошлое в настоящем. Хочешь от него избавиться. Но согласились, такие радикальные меры уже чересчур.
– Белла, в особняке застрелилась Ален.
– Ты был везде с ними? – вопрос срывается с губ против воли. И тут же начинает колоть в груди. Каждый раз, когда я представляю, что Эдвард мог быть не со мной, а с кем-то другим, мне становится плохо. Ненавижу эти мысли и это чувство. Я действительно ревную. Очень сильно.
И боюсь, потому что до сих пор не верю в его искреннюю привязанность лишь ко мне. И пусть разум говорит одно, сердце ведь всё равно чувствует по-другому.
Я слишком сильно люблю Эдварда Каллена, чтобы потерять. Чтобы лишиться его. Добровольно кому-то отдать.
Нет, я не переживу этого.
– Да, везде, – его дыхание немного сбивается, что я ощущаю при поцелуе в плечо, подаренный им.
– Ясно.
На большее меня не хватает. Что ещё можно сказать? Закатить новую истерику?
Нет уж, лучше просто промолчу.
– Белла, они не имеют никакого значения для меня. Я ни к одной из них ничего не испытывал. Ты ведь знаешь, – видя моё смятение, уверяет Эдвард, и его пальцы успокаивающе гладят мою кожу.
– Знаю, – шумно сглатываю, отгоняя назойливые мысли. – И верю. Но иногда это очень тяжело, потому что я безумно боюсь, что ты исчезнешь так же быстро, как и появился в моей жизни. Если ты... – договорить не успеваю. Он находит мои губы, зажимая их поцелуем.
– Не говори так, пожалуйста, – просит он, поддерживая меня в сидячем положении и продолжая целовать. – И не думай об этом.
– Легко сказать, – бормочу я в ответ.
В данный момент даже забываю, что рядом Тони. И о его мыслях не думаю. Он строит замок. Из песка. А Эдвард хочет соорудить для нас настоящий, королевский дворец. Мечты маленьких мальчиков воплощаются в зрелости. Сегодня замок на пляже, а завтра посреди долины. Всё это лишь вопрос времени и сила мечты.
Но если Каллену этого хочется, почему бы не согласиться?
И всё же я прекрасно знаю, почему побаиваюсь этой затеи. Шик, блеск, дороговизна – я не привыкла к этому, а Энтони тем более.
«Возможно, это к лучшему, глупая! – злится подсознание. – Он сделает тебя королевой. Своей королевой. И тогда уже точно не оставит».
Обрываю гнусное говорящее создание внутри меня, вздрагивая от сказанных им слов. Я не хочу королевской жизни. Не хочу быть королевой, принцессой или кем-то ещё, принадлежать к высшей элите. Я хочу лишь тихого семейного счастья, рядом с Калленом.
«Он не такой. Он к этому не привык. Тебе придётся смириться! – снова вклинивается в мысли подсознание. – Ты сама его выбрала. И это его пристрастие, его потребность».
– Эдвард, – отстраняюсь, тем самым прекращая поцелуи между нами зову я. – Тебе, правда, хочется жить в замке?
Он смущённо смотрит на меня, некоторое время помалкивая.
Вижу лёгкий румянец на бледной коже и невольно улыбаюсь. Он до ужаса красивый и внутри, и снаружи. До безумия. И самое главное, что хочет быть со мной. Это я должна сегодня спросить, за что мне достался этот подарок.
– Не то чтобы в замке, – наконец произносит Эдвард, заставляя меня обратить на себя внимание. – Я хочу дом. Большой дом. Чтобы в нём жила большая и любимая семья. Моя семья.
– Она у тебя будет. В этом можешь не сомневаться, – его слова трогают меня за душу. Наверняка эта мечта ещё из далёкого детства. Приютского. Сиротского.
Мой маленький мальчик.
– Знаешь, Белла, с тобой мне кажется, что всё реально. Всё можно воплотить в жизнь. Всё сбывается.
– Оно и сбывается, если ты веришь, – чмокаю его в щёку, продолжая улыбаться.
– Пусть всё так и будет, как сейчас. Полностью идеально.
Согласно киваю в ответ и, обнимая его, некоторое время наслаждаюсь солнцем, морем, и нашей идиллией. А потом смотрю на сына, копающегося в песке в паре метров от нас. Он настолько увлечён игрой, что даже не замечает ни нашей близости, ни разговоров. Смотрю и вижу истину. Настоящую, не вымышленную.
– Мы твоя семья, Эдвард, – задумываясь на пару секунд, говорю я.
– Моя семья, – Каллен катает словосочетание на языке, вдумываясь в смысл этих двух слов.
– Твоя семья, – подтверждаю я, прикладывая ладонь к его щеке. Белое на белом. В который раз я с ним совпала. И надеюсь, что наши пути никогда не разойдутся.
– У меня её никогда не было, поэтому я могу кое в чём ошибаться, – вздыхая, сообщает он.
– Ни в чём ты не будешь ошибаться. Ты всё узнаешь отсюда, – глажу пальцами свободной руки его грудную клетку, как раз там, где бьётся сердце.
– Спасибо, моя хорошая, – он целует меня в лоб, а затем обнимает, прижимая к себе, одновременно крепко, как бы защищая, но в то же время безумно нежно, будто я сделана из фар[/i]фора и от неаккуратного движения могу разбиться.
Неужели это тот самый человек, который причинял мне боль в самом начале?
– Ты не должен благодарить меня за это. И за то, что я говорю тебе о своей любви. Просто запомни и постарайся поверить, – шепчу я, уверенная, что он слышит каждое слово.
– Постараюсь, – на выдохе говорит он и опускает подбородок на мою макушку, полностью пряча от всего мира. От Вселенной.
Я его. Раз и навсегда.
И этим всё сказано.
– И когда мы переедем в новый дом?
– А ты согласна? – он удивлённо смотрит на меня. Неужели не ожидал, что идея мне понравится, и я её приму? В принципе, верно, она мне не нравится, но тем не менее я согласна. Потому что хочу доставить ему удовольствие.
– Да.
– Тогда я сообщу Дереку, и он приступит к чертежам.
– Там у нас начнётся новая жизнь, – мечтательно говорю я, представляя себе все эти картины из будущего.
– Новая жизнь с тобой – всё, о чём я могу мечтать, – он зарывается носом мне в волосы, и я тихо смеюсь, наслаждаясь прекрасными мгновениями, которые, как я надеюсь, будут длиться вечно.