— Эдвард! — крикнула Розали, задумчиво морща аккуратный носик, когда медленно закрыла входную дверь.
Она вернулась домой только сегодня днем. Вчерашняя съемка, потом показ, потом афтопати… И все это время ей нужно было оставаться свежей и улыбающейся, какой и должна быть преуспевающая топ-модель, позирующая для обложек самых модных журналов и демонстрирующая на подиуме последние коллекции самых известных дизайнеров. Она была так рада, что любимый Эммет забрал ее с вечеринки, посвященной показу коллекции весна-осень от Louis Vuitton. Он просто спас ее от чрезмерного внимания богатеньких толстосумов, которые пялились ей на грудь, или от журналистов, которые задавали идиотские вопросы, или от коллег и всех, кто с ней работал, которые стремились счастливо тронуть ее за руку и поздравить с отлично выполненной работой… Широкая дородная фигура Эммета и вытянутое лицо с добродушной, самой ее любимой улыбкой просто замаячило где-то у входа в клуб, и она, облегченно выдохнув и вежливо улыбнувшись своим собеседникам, выскользнула из клуба и упала в нежные медвежьи объятия бойфренда. В своей съемной двухкомнатной квартире в центре города он заботливо напоил ее молоком и уложил спать на большой мягкой кровати. Ее милый, ласковый мишка… Может, стоит когда-нибудь сменить фамилию и стать миссис о’Доннел?
— Да? — лениво перегнувшись через перила лестницы на второй этаж, спрашивал Эдвард Каллен.
— К тебе только что приходила девушка, — откинув непослушную прядь идеальных волос, сказала Розали.
— Девушка? Какая девушка? — он нахмурил брови и медленно спустился вниз.
— Очень странная девушка. Она не представилась.
— А что она хотела?
— Ну, она, значит, спросила, здесь ли ты живешь. Я говорю: «Здесь. Мне его позвать?» А она страшно побледнела, глаза вдруг стали такими пустыми, и ее так зашатало слегка из стороны в сторону. Сказала, что звать тебя не надо, потом развернулась и ушла. Может это одна из твоих пациенток? — рассказывала Розали, не обращая внимания на то, как вытягивалось лицо Эдварда, пока она говорила.
О нет, это не была его пациентка. В Лос-Анджелесе у него было совсем немного знакомых девушек и только одна, которая могла прийти в этот дом именно в это время.
— Как она выглядела? — дрожащим голосом пробормотал он, и Роуз на секунду задумалась.
— Так, значит, на ней была клетчатая рубашка из последней коллекции McQueen, абсолютно обычные джинсы из массмаркета и черные балетки. Я их плохо рассмотрела, но, по-моему, это прошлогодняя коллекция Nando Muzi…
— Роз, — перебил ее Эдвард, начиная тихо закипать, — мне не интересны ее шмотки. Лицо, как она выглядела на лицо?
— М-м-м, симпатичная такая… Волосы каштановые, намного ниже плеч, минимум косметики… Так, что еще? Узкий подбородок, лоб высокий… Вот глаза я плохо рассмотрела, но точно какие-то темные. Может, карие?...
— Шоколадные, — протянул Эдвард и лихорадочно сорвался с места к входной двери, где судорожно надевал ботинки.
— Эй, что стряслось? Кто она? — растеряно спросила Розали, недоуменно всматриваясь в возбужденное лицо молодого человека, который резко снимал свой пиджак с плечиков в шкафу.
— Девушка, с которой у меня должно было быть свидание всего-то через пару минут, — отрывисто бросил он через плечо и вылетел из дома, громко хлопнув дверью.
«О Боже, она, наверное, совсем не то подумала…» — мысленно ахнула девушка, машинально поправляя стоявшую на столике вазу, которую Эдвард чуть не сшиб. «Какая нелепость, чудовищная нелепость… И почему она все не так поняла? Хотя, если бы я пришла к Эммету, а мне открыла дверь привлекательная девушка, я бы тоже все превратно истолковала».
Такова была необъяснимая сущность женского разума. В подобной ситуации любая девушка, женщина будет видеть или подразумевать только самое плохое, самое ужасное. Они никогда не найдут разумного объяснения ситуации, чтобы оправдать в своих собственных суждениях молодого человека. Девушка никогда не подумает, что открывшая ей дверь красавица была его сестрой или племянницей, или тетей, или золовкой, невесткой, троюродной бабушкой, наконец. Конечно, она могла быть только его подругой в самом романтичном смысле этого слова. Тонкие девичьи мечты лопаются как мыльный пузырь, заставляя страдать и чувствовать боль. А все из-за глупых предрассудков…
Белла Свон не была исключением из общего правила. Она брела по сумеречной улице, надеясь, что идет в сторону дома и что слезы не хлынут из глаз. Что не будут выскальзывать маленькими полупрозрачными бусинками, сливаясь в общие обжигающие соленые струйки, которые оставят белые следы на бледных щеках. Что не будут медленно падать с подбородка за ворот рубашки, заставляя кожу вздрагивать и покрываться мурашками.
Она еще раз резко сглотнула, попытавшись убрать тот ком в горле, который мешал ей дышать.
Она не должна страдать сейчас. Ведь Эдвард Каллен был свободным человеком. Он имел право встречаться с кем угодно и когда угодно, и не обязан был ей отчитываться в этом. И Белла прекрасно это понимала. Но ее маленькое трепетное сердце почему-то разрывалось на части; она сравнивала свои ощущения с чувствами, которые она испытала после расставания с Джейкобом — ей казалось, что ее бросили как ненужную игрушку, что ее предали. Но почему, почему?
Хватит.
Девушка сердито топнула ногой, чувствуя, как глаза начало покалывать в новом приступе, после которого на них должны были навернуться слезы.
«Перестань, перестань, прекрати! Ты не имеешь никакого права лить слезы из-за какого-то парня, с которым едва знакома! Тебе больно, да, черт возьми, тебе больно. Тогда иди домой, напейся, усни, завой в голос, только не смей рыдать!»
— Белла! — громко закричал мужской голос где-то вдалеке, и девушка инстинктивно отскочила в заросли живой изгороди, которая росла по периметру участка вокруг дома, мимо которого она проходила.
Сердце бешено заколотилось в груди, и ей казалось, что его громкий стук эхом отдавался по всей улице, и молодой человек обязательно его услышит. Как можно более бесшумно она глубже вжалась в высокие кустарники, стараясь дышать ровнее, чтобы унять дикий сердечный ритм.
— Белла! — отчаянно повторил Эдвард, и его тяжелые шаги, переходящие на бег, начали удаляться.
Девушка зажмурилась, чувствуя, как колючие маленькие листочки царапают ее кожу на руках и шее, но ей было все равно. Она мучительно прислушивалась к звукам на улице, пытаясь определить, когда Эдвард Каллен оставит свои попытки найти ее, и она сможет убежать домой. Убежать, как последняя трусиха.
Если он найдет ее, то будет придумывать миллионы оправданий, тому, кто была эта девушка. Он скажет, что это его сестра. Или племянница. Или пациентка. Но Белла не хотела ничего слушать, она не хотела, чтобы он утруждал себя разъяснениями и ненужным враньем. Ведь он, по сути, ничего не обязан ей объяснять. Белла Свон была для него никем, кроме как девушки, с которой он успел переспать, и которая навязалась ему сегодня с этим свиданием. Она была для него никем, как ни прискорбно было в этом признаваться самой себе. Но она только сейчас поняла, что ей больно оттого, что этой красивый молодой человек может встречаться с какой-то другой девушкой…
«Меня здесь нет, меня здесь нет, ты меня не видишь, я маленькая невидимая девочка…» — повторяла про себя Белла, когда шаги вдруг начали приближаться. Она почти перестала дышать, только сильнее прижалась к ровно выстриженной изгороди, безмолвно радуясь, что свет от ближайшего фонаря не мог высветить ее фигуру.
— Белла! — в его крике было столько отчаяния, столько невыносимой муки и даже… боли? Девушка осторожно приоткрыла глаза, увидев высокого молодого человека буквально в нескольких метрах от себя.
Эдвард беспомощно оглядывался по сторонам, нервно запустив длинные пальцы в растрепанные волосы. Он что-то тихо шептал сам себе, топчась на одном месте, но девушка не могла расслышать его слов. Она не видела его лица, но думала, что оно было взволнованным и может быть несчастным… Ее сердце жалобно кольнуло.
Вдруг из-за угла резво выскочил бойкий пикап и весело моргнул фарами, в свете которых появилась фигура Беллы Свон, вжатая в сочно-зеленую листву живой изгороди. В это момент Эдвард обернулся и увидел ее. И она, вспыхнув от стыда и ужаса, увидела его тоже.
Ее лицо было молочно-белым, а огромные испуганные глаза загнанного кролика были красноватыми, будто она отчаянно сдерживалась, чтобы не расплакаться. Руки с тонкими пальчиками нервно подрагивали, пока она неотрываясь смотрела на него.
Эдвард шумно, облегченно вздохнул и кинулся к ней.
— Белла, Белла, ты все не так поняла. Все совсем не так как ты думаешь, как тебе показалось, — сбивчиво бормотал он, остановившись буквально в полуметре от нее, не решаясь взять ее за руку.
Девушка сморщилась и отвела глаза в сторону, между ее бровей пролегла небольшая складка, как будто она тщательно обдумывала то, что хотела сказать.
— Не оправдывайся, пожалуйста, это не нужно.
— Почему, почему не нужно?
— Потому что ты… потому что я не хочу, чтобы ты сейчас что-то придумывал, чтобы как-то объяснить эту ситуацию, только потому что я заявилась к тебе домой ни с того, ни с сего… Потому что ты ничего мне обязан. Я просто не должна была приходить и теперь я понимаю это, — она не подняла на него глаз, но ее голос сипло сорвался, и тогда она замолчала и отчаянным усилием попыталась улыбнуться. Хотя бы краешками губ. — Она, она, очень красивая эта девушка, и я…
— Белла ты такая смешная, — усмехнувшись, прервал ее Эдвард. — Даже не смешная, а нелогичная, что ли.
Щеки девушки слегка порозовели, и она вопросительно посмотрела на весело ухмыляющегося молодого человека.
— И ведь у тебя даже не возникло вопроса, почему я пригласил тебя на свидание сегодня вечером, если дома, при чем в доме моего друга, меня ждала моя собственная девушка.
Она ничего не ответила и снова поморщилась.
Ей и правда не приходило это в голову.
— Белла, — он осторожно взял ее маленькую теплую ладошку и слегка сжал. — Девушка, которая тебе открыла дверь не моя подруга, сама знаешь в какой смысле. Ее зовут Розали, и она — сестра Джаспера. Его родная сестра.
Она все еще широко раскрытыми глазами смотрела на него, а он только мягко ей улыбался.
— Если ты мне не веришь, то можешь спросить у Джаспера. Не веришь и ему, тогда можешь спросить у молодого человека Роуз. Ему ты точно поверишь, — чуть фыркнув, продолжал Эдвард и Белла, сморгнув, сжала пересохшие губы, снова отводя взгляд.
Она ужасно хотела, чтобы все, что он говорил, оказалось правдой. И разум радостно пел ей в уши, что все сходится, что все пазлы этой, в общем-то, несложной головоломки наконец-то сошлись, сложились в единую картинку, на которой был изображен Эдвард, один, без красавицы-шатенки рядом с ним.
Может быть, она действительно все просто преувеличила? И ее воспаленное сознание само выстроило неправильную логическую цепочку, и она неправильно поняла появление девушки на пороге дома 45 по Дрери-лейн. Дома, в котором Эдвард Каллен жил как гость…
Боже, она сама придумала себе это глупое, ужасное недоразумение…
— А кто ее молодой человек? — внезапно спросила она, когда Эдвард помог ей выбраться из зарослей живой изгороди.
— Ха, — рассмеялся Эдвард. — Эммет о’Доннел. Знаешь такого?
— Значит, это правда было только недоразумение, — растеряно прошептала Белла, и все ее естество наполнилось радостным ощущением эйфории. Ей вдруг захотелось совсем по-детски подпрыгнуть на месте и облегченно засмеяться.
— Роуз для меня как сестра, — серьезно сказал Эдвард, снова завораживая девушку ярким блеском своих зеленых глаз. — Мы выросли вместе — Джас, Роз и я. Мы очень любим друг друга, но только как старые, верные друзья или как брат с сестрой, потому что по-настоящему она любит только Эмма, а я… — он вдруг оборвался на полуслове и ухмыльнулся, ничего больше не добавив.
— Я не знала, что у Эммета есть девушка, — улыбаясь, пробормотала Белла.
— Они с Роуз встречаются только около полугода, насколько я знаю.
— Тогда понятно… Не считая вчерашнего вечера, последний раз я видела его на Рождество.
— Вот видишь, — удовлетворенно усмехнулся Эдвард, а потом чуть прищурил глаза. — Давай, может, забудем об этом недоразумении? Потому что, мне кажется уже давно как восемь вечера, и если ты все еще согласна идти со мной на свидание, то…
Белла с напускной задумчивостью нахмурила лоб и серьезно посмотрела на терпеливо ожидавшего ее ответа Эдварда.
— Нет, знаешь… я совсем не против пойти с тобой на свидание, — засмеялась она, и Эдвард просиял.
— Ну, тогда здравствуй, — улыбнулся он одними уголками рта и, наклонившись, легко коснулся своими мягкими губами ее внезапно заалевшей щеки.
— Здравствуй, — быстро выдохнула она, и пальцы его правой руки переплелись с ее тонкими пальчиками. По всему ее телу прошел мгновенный электрический разряд, и губы закололо, как будто они настойчиво требовали, чтобы Эдвард Каллен поцеловал их, а не какую-то там щеку.
«Господи, что же я делаю…» — бил тревогу трезвый голос холодного рассудка, но девушка не обратила на него никакого внимания, слушая только голос своего сердца, которое опять забилось в учащенном ритме.
— Куда мы пойдем? — забыв про все на свете, спросила Белла.
— Есть тут одно место, — лукаво подмигнул ей Эдвард. — Ты мне доверяешь?
— Я все еще размышляю над этим вопросом, — в тон ему ответила девушка, и молодые люди задорно рассмеялись.

Форум здесь! :)