Включить: Julie Zenatti - Couvre-moi

- Белла, Белла, вставай… Беллз!
- Несс, отцепись, - я отмахнулась от сестры, накрываясь одеялом и переворачиваясь на бок. Раскладушка жалобно всхлипнула.
- Белла, вставай, - тормошила меня сестра, - скоро Джаспер приедет…
Я резко открыла глаза и тут же, ослеплённая солнечным светом, закрыла их обратно.
- А ему-то что здесь надо?
Несси ухмыльнулась.
- Ну, ему мама позвонила, сказала, что «сама мисс Изабелла Свон снизошла до простых смертных», и вот… он приедет. А ещё вроде у Эммета выходной, он обещал привезти Веру.
- А Роуз?
- Ой, можно подумать, ты не знаешь Роуз, - Несс отошла к холодильнику и налила себе стакан молока.
Когда я ночевала у Сью, я всегда ставила раскладушку на кухне под окном – была в этом какая-то блаженная бесприютность.
- Понятно, - я сползла с раскладушки и растянулась на полу, - семейный завтрак. Не лень же им тащиться.
- Будь здесь Джаспер, он сказал бы «и не лень тебе тащиться сюда с вечера, чтобы позавтракать», - хмыкнула Ренесми.
Я засмеялась и поползла в душ. Вдогонку мне летел звонкий смех Несс.
Через полчаса около дома раздался сигнал мотоцикла Джаспера.
- Джаааааааааас!!! – закричала Несси, выбегая из дома в его объятия.
- Салют тинейджерам, - поймал её Джаспер. – Привет, Беллз!
- Привет, - я подошла и крепко обняла его.
Объятия брата всегда были очень заботливыми и одновременно крепкими; так обнимать меня мог только Джаспер.
- Как дела, мелочь? – тихо спросил он.
- Отлично, - улыбнулась я. Сейчас и правда всё было более чем отлично.
- Джас, пойдём, тебя мама звала, там с компьютером что-то… - Ренесми потянула его в дом, я осталась на крыльце ждать Эммета с Верой.
И буквально через пять минут к дому подъехал огромный чёрный Хаммер, и из него выскочила моя племяшка.
- Белллллаааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!! – маленький ураган вылетел из машины, и я подхватила её на руки.
- Привет, солнышко, - я чмокнула девочку в щёку.
- Мелочь, не бери её на руки, она тяжёлая, - сказал Эммет, выходя из машины и открывая багажник.
- Ничего ты не понимаешь… - начала я, но Вера меня перебила:
- Белла, хочешь секрет? – прошептала она, и выражение её мордашки было таким, будто она знает, где утонула Атлантида.
- Конечно, хочу, - закивала я, Вера солнечно улыбнулась. Ну, ещё бы, взрослый человек проявляет интерес к её делам.
- Иди сюда, - она поманила меня пальцем, и я приблизила к ней ухо. – Папа купил нам торт…
- Папа купил нам торт?! – возмутилась я, спуская её с рук и подходя к Эммету. – Папа, ты чего, вообще охре… - я покосилась на девочку, - обалдел? Где наш торт?!
- Господи, да на, только не бушуй, - Эммет протянул мне коробку.
Я улыбнулась.
- Вот-вот, другое дело! Исправляешься на глазах, - я приподнялась на носочки и чмокнула Эммета в щёку. – Ты самый лучший в мире зять! – крикнула я, заходя в дом, Вера тащилась за мной хвостиком.
- Ну конечно, потому что у тебя пока только одна замужняя сестра, да, Несс, - Эммет подмигнул Несси, когда мы зашли на кухню.
- О, очень самокритично, - хмыкнула я, ставя торт на стол и открывая холодильник.
- Я такой… - улыбнулся Эммет.
- О, привет, ребята, - Сью вошла на кухню, обняв по очереди Джаспера, Эммета и Веру.
- Привет… бабушка, - сказала Вера.
- Малыш, ну сколько можно говорить. Я безумно рада, что ты считаешь меня родственницей, но лучше я буду твоей… немножко старшей сестрой, - подмигнула ей Сью.
Мы засмеялись.
Да, это была моя семья… но комфортно мне здесь всё равно не было, я чувствовала, что будто не имею права здесь находиться.
А они ведь меня любят. От этой мысли ещё больше заскреблось то, что, кажется, называется душой.
На правах хозяйки дома Сью разрезала торт, и мы принялись завтракать.
- Джаспер, расскажи что-нибудь, - попросила я. Я уже очень давно его не видела.
- Ну, а фто васскавывать, - жуя торт, промычал Джаспер. – Ваботаю, ваботаю и ваботаю…
Кухня взорвалась от смеха. Джас, перемазанный кремом и бубнящий что-то себе под нос, выглядел просто уморительно.
- И чего вы ржёте? – в меня и Эммета полетело две смятые салфетки. – Конюшня, блин… Я и заехал-то вот, пару кусочков торта у вас стырить, у меня пробы, - одним махом Джаспер осушил полкружки чая, чмокнул меня, Сью, Веру и Несс, дал пять Эммету и слинял.
Повисло молчание.
- О… ого… - пробормотала Несси, сглотнув. – Джас – терминатор…
- Скорее этот… как его… Шумахер, - возразила я. – Чего там у него… пробы? Чёрт! Мне ж позвонить надо! – я выскочила из-за стола и, взяв свой телефон, убежала на улицу.
Набрав номер Каллена, я стала ждать ответа.
- Алло? – он взял трубку почти сразу, в его голосе что-то было, то ли смазанная решимость, то ли радость, которой изо всех сил наступали на горло.
- Доброе утро.
- Привет. Всё хорошо?
А всё ли у меня хорошо?
Из дома раздался счастливый смех Несс и Веры, наверно, их опять доставал Эммет.
- Да, всё отлично… - я вспомнила, зачем звонила, - слушай, я тут вот о чём подумала. Программу нашу ты уже видел, интересного там для тебя будет мало. Я, знаешь ли, ответственность чувствую, как ты сыграешь. И… я хотела рассказать тебе о том, откуда вообще пошёл брейк-данс, разновидности и всё такое… если тебе это интересно.
- М, Белл, ну конечно, мне это интересно… где встретимся?
- Давай у мемориала через час.
- Идёт, пока.
- Счастливо.
Наскоро одевшись и оставив рюкзак у Сью, я поехала на мемориал.
- Привет, - я увидела Эдварда, он был в простой чёрной футболке и джинсах.
- Привет, - улыбнулся он.
Он смерил меня своим экстрасенсорным взглядом, но мне это было нипочём.
Утро я провела в окружении тех, кто любит меня, и ненадолго это создало иллюзию моей нормальности.
- Начнём?
- Давай.
Мы медленно пошли рядом, я начала рассказ обо всём, что я знала о брейк-дансе.
Когда я упомянула про Rock Steady Crew, губы Каллена искривились в лёгкой красивой улыбке:
- Они тебе нравятся.
- Ой, ты бы их видел. Потрясающие, абсолютно музыкальные… - я вспомнила, как когда-то мы ездили в Лос-Анджелес и смотрели на них.
- Хотела бы туда попасть?
А хотела бы я?..
Наверное, нет…
Нет.
Определённо нет.
- Ты знаешь… нет. Шансы, конечно, есть, но с ребятами мы вместе начинали… Мы же собрались из ничего. Я бы не хотела их предавать.
Эдвард понимающе кивнул.
- А вы к какому стилю относитесь?
- Мы в некотором роде первопроходцы. Я изобрела новый стиль, название у него, конечно, не такое крутое – «стенка на стенку». Это значит, что ты, хотя и танцуешь в паре, не приближаешься к своему партнёру ближе чем на двадцать сантиметров, и не касаешься его руками.
- А… почему ты его изобрела?
Рассказать – не рассказать…
Да уж, «устроили тут ромашка…»
Чёрт с ним. Может, хоть это его отпугнёт от меня.
- Я не горю желанием подпускать к себе партнёра и изображать при этом счастье и комфорт.
- Изображать… - прошептал он, снова глядя на меня так, что мне захотелось спрятаться, атмосфера безоблачного утра рядом с ним развеивалась.
- Да. И давай не будем об этом, - попросила я его, он кивнул, соглашаясь.
Я благодарно улыбнулась ему, его глаз коснулся тёплый довольный лучик.
Он взял меня под руку, под своими пальцами я почувствовала сильные мышцы.
Сейчас Эдвард напоминал сытого хищника – расслабленный, но грациозный.
Тепло его тела мне даже нравилось, но это мне как раз и не нравилось – парадокс.
Мы вышли на площадь, и я увидела там очаровательную картину – мальчик лет четырёх упрашивал свою бабушку купить ему мороженое, причём делал это весьма умело – не плакал и не устраивал истерик, а смотрел на неё так умильно, что я сама была готова пойти и купить ему это дурацкое мороженое.
- Смотри, - шепнула я Каллену. – Мама запретила покупать ребёнку мороженое, но разве сможет бабушка устоять…
Он посмотрел туда, а потом прошептал:
- Белл, я хотел бы попросить твоего совета.
Я подняла голову. Он был пугающе близко.
- Я слушаю.
- Присядем?
Мы сели.
- Ты знаешь о проекте твоей матери. Это заманчиво, конечно, но есть одно «но» - в это же время в моём родном театре мне предложили постановку по пьесе «Обыкновенное чудо». Перспектив не меньше, и…
Сердце громыхнуло и ухнуло куда-то вниз.
Одно из лучших произведений о любви.
Это что, издевательство? Кому я там наверху так насолила, что весь сарказм креативного отдела небесной канцелярии обрушился на мою голову?
А Каллен ждал моего ответа.
Я вдохнула и заговорила.
- Ну, начнём с того, что «честный продюсер» звучит как «людоед-вегетарианец». Даже если не брать моё отношение к Рене… я же читала концепцию твоей роли. Роль хоть и попсовая, фильм наверняка потеряется в куче других, но сложная. А у тебя театральный принцип игры, тебе нужно держать зал в напряжении весь спектакль, так что, играя этого депрессивного чувачка, ты с ума сойдёшь. А проект не гениален, так что вряд ли он получит Оскара. А о театре… ну, если тебе действительно интересно моё мнение, - он утвердительно кивнул, - я бы на твоём месте уходить не стала. Знаешь, я читала «Обыкновенное чудо»… это потрясающе… Думаю, у тебя всё получится. Но решать, конечно, тебе, - я встала со скамейки и немного прошлась. Слишком длинная речь.
- Белла, - Каллен поднялся и подошёл ко мне, в его глазах светилась признательность, - спасибо.
Да ладно, тоже мне нашёл тут критика.
- Смотри, - сказал он.
Я снова посмотрела на площадь, мальчишка уже вовсю уплетал мороженое.
Я представила, с каким лицом его бабушка вечером будет отчитываться перед его мамой, и мне стало смешно.
- Ну, кто был прав…
- Постой здесь минутку, - вдруг сказал Каллен и испарился.
Но не успела я оглянуться, передо мной уже появился сливочный рожок.
- Спасибо, конечно… но не стоило, - мне не понравились эти знаки внимания.
- Да брось. Это благодарность, - быстро придумал он отмазку.
- Ну, если благодарность, тогда ладно, - хмыкнула я.
Я покосилась на него. И откуда ты взялся такой экстрасенсорный?
- Расскажи, как ты стал актёром.
- Тебе правда интересно? – удивился он. Отлично, значит, образ Беллы-робота таки имеет место.
- Да, раз спрашиваю.
Он начал рассказ о своей жизни.
И делал он это очень интересно, обычная, казалось бы, жизнь приобретала в его изложении новые краски и грани.
Но одно меня насторожило, даже не то, чтобы насторожило, а скорее огорчило – он не упоминал о девушках в своей жизни. Ему нужна очень хорошая девушка, такому, как он, надо дарить любовь и заботу.
Зато о своих родителях он рассказывал много и увлечённо.
Родители…
В полумёртвой душе что-то шелохнулось, а шрам на ноге, будь он проклят, будто стал ощутим физически.
- А твои родители… гордятся тобой? – спросила я, изо всех сил пытаясь заглушить нарастающие эмоции.
Я не хочу пить таблетки сейчас.
Боже, если ты есть, ты должен знать, насколько я не хочу их пить.
- Я надеюсь, - он наклонился ко мне, но я отвернулась.
Не пошёл бы он куда подальше.
- Белл… - его тёплые пальцы бережно коснулись моего лица, но я отшатнулась от него. – Белл, в чём дело?
Я смахнула с глаз слезинку, с интересом рассматривая носки своих босоножек.
Только не слёзы, по шкале истерик истерика со слезами имеет гораздо меньший КПД, чем просто истерика с закусыванием губ и катаньем по полу.
Да уж, разработаешь тут структуру.
- Прости меня, - я вытащила ненавистные таблетки.
Ненавижу эту коробочку, ненавижу этот кругляш с полоской посередине, себя ненавижу…
- Белла, не стоит…
- Замолчи, - замолчи, замолчи, замолчи, замолчи… таблетка во рту.
Тёплые руки касаются моих плеч, и я сама не понимаю, как оказываюсь уткнувшейся в лоб этому лицедею, так не вовремя нарисовавшемуся в моей жизни.
Внутри холодно, снаружи тепло… какое привычное состояние.
Подул холодный ветер, и несколько капель проникают под мою рубашку.
Будто очнувшись, я сделала шаг назад.
- Прости.
- Перестань, - он вытирает ещё одну слезинку с моей щеки, я что, всё ещё плачу? – Помнишь, я говорил? Я хочу помочь тебе, Белл, - придурок!
- Себе помоги.
- Ты на машине сегодня? – дурацкий вопрос. А и вправду, на машине?
- Нет.
- И я нет. Слушай, я тут живу недалеко. Пойдём… чаю попьём, ты замёрзла, - да не пошёл бы ты со своей заботой… сам не видишь, куда тебя это может привести.
- Нет, не стоит…
- Слышать ничего не хочу. Я не прощу себе, если ты заболеешь, и потом – помнишь об операции? Тебе нельзя расклеиваться. Идём.
Операция… мда. А живу-то я далековато, и болеть никак нельзя…
Он приобнял меня, и под косыми струями дождя мы побрели по Нью-Йорку.
Я не заметила, как мы оказались перед дверью его квартиры.
- Заходи.
Мы вошли в достаточно большую, но не потерявшую во вкусе от своих размеров квартиру.
Интерьер был выдержан в едином стиле, и вообще квартира была довольно уютной.
- Мило.
- Держи, - Каллен принёс мне сухое полотенце и, завернувшись в него, я пошла на кухню.
Конечно, квартира была холостяцкой, но на кухне было минимальное количество необходимых приборов.
Он ещё и готовит.
Жесть.
- Знаешь, я родом из Англии, а там в это время как раз принято пить чай, - попытался отвлечь меня Каллен.
- Даже не знаю, почему я так расклеилась перед тобой, - прошептала я. – Обычно я умею справляться с этим.
- Не беспокойся на этот счёт. Знаешь… я думаю, что ты просто почти всё время одна… Я понимаю тебя, Белла. Правда понимаю.
Почти всё время одна? То есть люди просто не обращают на меня внимания?
Стоп, что он сказал? Что-то о понимании?
- Правда-правда?
- Правда-правда, - улыбнулся он.
Он поставил передо мной большую кружку с чаем.
- Пробуй.
Чай был действительно вкусным. Слегка терпковатым, в меру крепким, с привкусом каких-то трав..
- Вкусно.
Он улыбнулся и тоже сделал глоток чая.
Мы пили чай в тишине, и было… было хорошо. Он знает о том, то со мной иногда бывает плохо, но вроде как смирился с этим. Может, если он оставит свои попытки «вылечить» меня, я смогу подпустить его на расстояние вытянутой руки, но не ближе… если он захочет, конечно.
Резко выключился свет – я вздрогнула.
- Мне пора, - я встала и подошла к окну, погода бушевала, ветер срывал листья с деревьев, и из-за дождя почти ничего не было видно.
- Хорошо, - сказал Эдвард, - я вызову тебе такси.
Он вытащил свой телефон, но позвонить ему так никуда и не удалось:
- Вот сволочь… Телефон сдох.
- Я сама, - я набрала номер такси, но услышала только «На балансе вашего телефона недостаточно средств…» - Да что такое! Ладно, я пешком пойду.
- Подожди, ты где живёшь?
- В Верхнем Ист-Сайде.
- Ты что, с ума сошла? – воззрился он на меня. – Это же другой конец города!
- И что ты мне предлагаешь?
- Ты останешься ночевать у меня, - ответил он после секундного размышления..
Во даёт, умник, ещё чего не хватало…
- Ты погениальнее не мог ничего придумать?
- А что? – он приподнял бровь. – У меня есть гостевая комната, завтра погода устаканится, поедешь домой. Да оставайся, - видимо, даже в темноте он заметил скептическое выражение моего лица. – Если хочешь, я даже завтра сам отвезу тебя на репетицию.
У него что сегодня, день добрых дел?
- Точно?
- Честное слово, - ухмыльнулся он.
- Ну… ладно. А это нормально?
- Ты кого-то ещё здесь видишь? – он обвёл квартиру взглядом.
- Нет…
- Значит, нормально.
Мы обменялись улыбками, и это было уже почти нормально.
- Кто первый пойдёт в душ?
- Никакого душа, я и так сегодня уже душ приняла, - моя рубашка была насквозь мокрой.
- Ах, ну да, держи, - он вытащил большой махровый халат и протянул его мне.
- Спасибо.
- Комната там, а я в душ, - он показал мне на дверь и пошёл в ванную.
- Ладно.
Я вошла в небольшую комнату, оформленную в светло-коричневых тонах.
Прямо напротив двери находилось большое окно, я подошла к нему и уставилась в дождь.
Эдвард.
Я ведь ни разу не задумывалась о том, какой он.
А он… он хороший.
Ему бы найти достойную его девушку.
Просто он проявляет заботу даже обо мне, а я ведь столько раз показывала ему, что не хочу этого.
Если он оставит эти попытки, может, мы и сможем нормально общаться.
Хотя… зачем мне это?
Осталась одна репетиция, и уже завтра я вместе со всеми своими заморочками навсегда исчезну из его жизни.
Хм… наверно, придётся следить за жёлтой прессой.
Я хочу, чтобы он был счастлив.

Включить – Julie Zenatti - Je voudrais que tu me consoles

- Можно? – Каллен постучался в дверь.
- Конечно.
- Белла, слушай, - он подошёл ко мне и присел на подоконник ко мне лицом. Его мокрые растрёпанные волосы были небрежно приглажены, черты лица казались резче в полумраке. От него даже сейчас исходило какое-то терпковатое приятное тепло, смешанное с мятным ароматом шампуня. – Если бы ты… в общем… если бы я мог знать точно, что с тобой произошло, я мог бы…
- Стоп, - я резко оборвала его. Стоит ему оказаться одному, как он начинает себе внушать эти хреновы миссионерские идеи. – Не начинай. Пожалуйста.
Я думала, он остановится. Но он продолжал:
- Белла, нет. Я хочу знать, почему, стоит тебе услышать что-то о родителях, твои глаза тускнеют. Почему ты уверена в том, что тебя нельзя любить. Почему бармен из клуба говорит, что ни разу не видел тебя с парнем. Почему…
ЧТО???
- Прекрати! – выкрикнула я, я не хотела это слушать, от его слов в моей голове всё путалось, родители, любовь, Райли… это было ужасно…. – Ты ничего не знаешь, понятно тебе? Кто ты вообще такой, какого хрена ты лезешь в мою жизнь? Что тебе нужно? Ты от нечего делать решил заняться терапией? Да не пошёл бы ты куда подальше, ты вообще не имеешь права лезть в мою жизнь… - я задыхалась, мне было сложно найти слова, чтобы переубедить его, но больше всего мне хотелось взять эту непутёвую голову и приложить… да хоть об ту же стену.
Он напряжённо сверлил меня глазами, пока я рвала голосовые связки, пытаясь хоть как-то его образумить.
Я заметила, как напряглись мышцы на его шее.
Некстати я заметила, как он красив.
Подняв голову, он сверкнул глазами, а потом…
… клянусь, я не знаю, как описать произошедшее дальше.
Взрыв ядерной бомбы.
Рождение новой Вселенной.
Два шторма столкнулись посреди океана.
Он резко обхватил меня и, прежде чем я успела что-то понять, набросился на мои губы.
Я потеряла контроль моментально, и всё моё тело, давно привыкшее к рациональному контролю мозга, обвилось вокруг этого мерзавца, как вокруг единственной опоры, руки уже обнимали его, я прижималась к нему, целовала его так, будто не могу дышать, не целуя его.
С неимоверной злостью и какой-то отчаянной безысходностью он почти кусал меня, но и ему от меня досталось…
Он был неправ, целиком и полностью, и яростно терзая его губы, я будто самоутверждалась, заявляя ему, что мой мир тоже имеет право на существование…
Это было мрачное пылающее наслаждение. Это был поцелуй назло. Он целовал меня как сумасшедший, и в мозгу не оставалось места для мыслей о том, что наши отношения, если они вообще есть, имеют совершенно другой статус.
Вам когда-нибудь было по-настоящему страшно?
Чтобы так, что кровь холодеет в жилах, сердце громыхает где-то в ушах?
А мне вот было.
В моей голове всегда было слишком много здравого смысла, и какая-то часть моего мозга уже обдумывала то, что будет ПОСЛЕ.
Это заставляло меня ещё сильнее целовать его, прижиматься к нему, НЕ ЗАКАНЧИВАТЬ это.
Его язык бесстыдно скользнул мне в рот, и я почти задохнулась от того, каким неподражаемым был его вкус.
Каллен ненавидел и хотел меня.
Ублюдок.
Сволочь.
Мерзавец, подаривший мне лучший поцелуй в моей жизни.
Сколько же было во всём этом жгучей ненависти…
Я хотела причинить ему боль, чтобы он хотя бы на мгновение понял, каково это – быть такой, как я…
Его язык совершенно по-хозяйски орудовал в моём рту, сильные руки прижимали меня к нему с такой силой, что было даже трудно дышать.
Мы обрушивали друг на друга лавины эмоций. Превалирующей была даже не злость, а злоба – чёрная, отвратительная в желании доказать свою правоту…
Мы обезумели. ОБА.
Одежда разлеталась под нашими пальцами, властность и уверенность его движений опьяняла, и если бы я была способна соображать, я поймала бы себя на мысли, что впервые в жизни хочу кого-то.
Нет, не кого-то.
Его.
Мы отчаянно раздевали друг друга, стараясь стать ближе, пытаясь что-то доказать…
Пол ушёл из-под ног, и мы рухнули на кровать, ни на секунду не размыкая нещадно горевших искусанных губ.
От неожиданности я попыталась вскрикнуть, но эти эмоции тут же были заглушены другими – я почувствовала в себе что-то горячее, твёрдо-бархатное, невыносимо желанное…
Не обращая внимания уже ни на что, ни на лёгкую боль, ни на недостаток кислорода, он тут же задвигался во мне.
Это было лучшим, что я когда-либо ощущала.
- Эдвард…
Он прерывисто дышал мне на ухо.
- Эдвард…
Его руки скользнули к моей груди и сжали.
- Эдвард…
С силой он оттянул мою голову за волосы, прикасаясь пересохшими губами к шее.
- Эдвард…
- Ты потрясающая… - его хриплый шёпот будто взорвал меня, и…
- Эдвард…
Рывок.
Ещё один.
И ещё.
!!!!!!
Боже мой…
Перед глазами плавали оранжевые круги, его мокрая макушка щекотала моё плечо, а надёжные мужские руки сжимали, будто пытаясь удержать…
Мы затихли.
Безумие кончилось.
Он лежал на мне, бережно касаясь губами шеи, с трудом вдыхая и выдыхая.
Мои руки касались его плеч.
И только тут я осознала, что сделала.
Я переспала с Эдвардом Калленом.
Спихнув его с себя, я резко встала в поисках одежды. Голова закружилась, по обнажённому телу хлестнул холодный воздух, но я не обратила внимания на подобные мелочи.
Шорты, слава богу, были целы.
Пуговицы рубашки канули в небытие, и её пришлось завязать.
Нижнее бельё, а вернее, то, что от него осталось, полетело знакомиться с флорой и фауной ночного Нью-Йорка.
Всё это я проделывала, намеренно не глядя на Ка… на него.
Не удостоив его прощальным взглядом, я направилась к двери.
- Куда ты? – слышу его изумлённый голос. Неужели он думает, что я останусь?!
- Домой.
Уже в коридоре он догнал меня.
- Ты никуда не пойдёшь, - темнота не позволяет видеть лица, но твёрдость в голосе не оставляет сомнения в его решительности остановить меня. Он крепко схватил меня за руки, прижимая к себе… но нужно вырваться, уйти, потому что потом будет еще больнее, и ему будет больно, я знаю, я просто не выдержу такого насилия разума, сойду с ума… рядом с ним. Нужно уйти сейчас, пока еще есть упрямая уверенность в правоте, пока глаза горят решимостью, пока я не передумала и не уничтожила его собой, пока ещё не поздно. Изо всех сил я билась в его объятиях, пытаясь разорвать сомкнутое кольцо рук. Но он выдерживает напор, лишь сильнее притягивая к себе. Окончательно выдохнувшись, я наконец понимаю бесполезность затеи. Бешено колотящееся сердце в груди, тяжёлое участившееся дыхание… невыносимо. Нельзя. НЕЛЬ-ЗЯ
- Дай мне сигарету.
Он посмотрел на меня сверху вниз.
- Дай.
Не отпуская меня, он вытащил и протянул мне сигарету и зажигалку.
Господи, какая банальность – курить после секса.
Странно… но мне не хотелось называть просто сексом… то, что происходило сейчас в соседней комнате.
Стоп, не думать об этом.
- Господи, что за дрянь ты куришь…
- Ну, извини.
Не те слова.
- Всё проходит. Пройдёт и это, - не знаю, зачем я говорю это ему.
- Я прошу тебя, останься, - ты всё ещё этого хочешь?! Сумасшедший, ну зачем, зачем же это тебе…
- И что потом? Ты же знаешь, я сделаю так, как считаю нужным. Так, как будет правильнее для нас обоих.
Осталось только разобраться, с какого это времени появилась эта субстанция «мы оба».
- Пройдёт? – с горечью спрашивает он.
- Да. И всё у тебя будет нормально. И с театром ты выкрутишься. А я буду у себя выкручиваться. Найдёшь себе девушку. А я... мне не до того. Пока.
Я нацепила на себя босоножки и ушла.
Просто ушла, оставляя этого неправильного мужчину в прошлом.
Всё правильно, Беллз. Тихо. Так и надо, умничка.
Медленно я побрела по городу.
Дождь уже почти прошёл, и в городе, как и в моей душе, царила странная болезненная растерянность.
Слава богу, ключ от дома в кармане, а не в рюкзаке у Сью.
Я была способна удивиться двум вещам – тому, что ключ не выпал и тому, что умудрилась дойти до дома в таком виде, не найдя себе приключений.
Практически заползая в дом, я свернулась клубочком у порога, еле-еле заперев за собой дверь.
Я не хотела думать о том, что это было, это больно.
Меня затрясло. Я знаю, что сейчас будет. Я заплачу, потом зарыдаю. Слёзы будут душить. Будет больно физически. Понимание безысходности будет убивать. Я буду хотеть кричать. Я буду хотеть умереть. Но буду понимать, что смерть не поможет.
Первая слезинка.
Вторая.
Третья.
Ещё одна.
Ещё.
Ещё.
Трясёт.
Стучат зубы.
Озноб.
Нет! Я не буду! Я не хочу! Не сейчас!
Душа кричала от боли. Сердце плакало. А разум безуспешно пытался остановить всё это.
Карбамазепин. Сейчас.
Я закрыла глаза, слушая тяжёлую поступь приближающейся боли, обрывая все чувства внутри, сглотнула подступающие слёзы, ненужные, лишние сейчас. Прерывисто вдохнула, пытаясь сдержаться, но одна слезинка всё же скатывается по щеке, оставляя влажную солёную дорожку. Отвернуться, спрятать её от посторонних глаз. Просто больно. Просто не дышать, стараясь не расплескать эту боль. Всю до капельки, плотно закрыть внутри хрустального сосуда, оставить, забыть. Не думать.
Я прижала колени к груди, обнимая их руками, закрылась, спряталась. Сейчас хочется просто разреветься, выплеснуть всё, успокоиться. Но даже нет сил, чтобы подняться.
Уже не в первый раз я прокляла тот миг, когда осталась жива…
***************************
Вот и дождались.
"мне не хотелось называть просто сексом… то, что происходило сейчас в соседней комнате" - а как бы вы это назвали?
Жду на форуме.
С любовью, Рита