Подогнув одну ногу под себя, Розали сидела на своей кровати и пыталась сосредоточиться на своем новом деле. "Ничего нового", - печально подумала Розали про себя, читая показания жены. Богатый, изнеженный вниманием муж изменял ей направо и налево, и сейчас горе-женушка хочет развод и восемьдесят процентов их движимого и недвижимого имущества. Конечно, обвиняемая сторона все отрицает и предлагает взамен тридцать процентов имущества. Розали тяжело вздохнула и отложила папку в сторону. В конце концов, таких дел у нее было много, и найти решение она сможет в любой момент. А сейчас ей хочется просто поспать.
Удобно расположившись на кровати, Розали закрыла глаза в ожидании, что сон тут же навалится на нее. Но спустя пять минут тщетных попыток заснуть, девушка раскрыла глаза и вновь приняла сидячее положение. Она бросила взгляд на часы и раздраженно застонала, увидев, что времени уже второй час ночи.
Непонятно откуда появившийся Элиот целыми днями бегал за Элис, развлекая ее и ублажая все ее прихоти и желания. Сестра сияла от счастья, когда рядом был ее муж, поэтому Розали старалась держать свой гнев при себе. Казалось, что ее бесило все и вся, в том числе и этот гостиничный номер, из которого она практически не выходит. Ей хотелось быстрее вернуться в Калифорнию в свой уютный дом, к своим вещам. Розали надоело все время висеть на телефоне, решая проблемы на работе или в очередной раз, просить о продлении отпуска. Девушка понимала, что вопрос о ее партнерстве в фирме вновь отложен на неопределенный срок.
Вернуться к реальности ее заставил звонок мобильного телефона. Очередная волна раздражения накатила на Розали, но когда она увидела, что звонок из больницы, раздражение сменилось беспокойством.
- Алло? – тут же ответила Розали.
- Простите за беспокойство, но вам звонят из больницы, где лечится Рене Миллер. Я разговариваю с Розали Свон? – вежливым, но немного сбивчивым тоном поинтересовались на том конце провода.
- Да, это Розали Свон. Что-то случилось с Рене?
- Мне очень жаль сообщать вам такую новость, тем более в столь поздний час, но менее чем десять минут назад Рене скончалась от сердечного приступа.
- Мамочка, - одними губами прошептала Розали, роняя телефонную трубку на пол.



Все еще немного сонная, я поставила тарелку с горячими блинчиками на стол, а рядом две бутылочки - с джемом и шоколадом. Я не могла уснуть до двух часов ночи - постоянно крутилась и беспокойно поглядывала на время. В итоге, ближе к трем утра я все же смогла уговорить свой организм немного поспать и забылась беспокойным сном. Но уже, казалось бы, спустя пять минут, зазвонил будильник, оповещая о том, что уже пора вставать. Недовольно пыхтя, я вырвала свое тело из цепких объятий теплой кровати.
Пока Эдвард принимал душ и готовился к новому рабочему дню, я разбудила детей и заварила кофе. Ароматная чашка кофейного напитка взбодрила меня, и я немного пришла в чувство, даже сумев отыскать в себе силы приготовить любимые блинчики Тимоти.
Когда на кухне появился Эдвард, всем своим видом показывая, что он прекрасно выспался, я недовольно фыркнула и сделала еще один глоток кофе.
- И я рад тебя видеть, любимая, - с улыбкой заявил Эдвард. Проходя мимо, он поцеловал меня в лоб, а затем, как ни в чем не бывало, просто налил себе чашку кофе и сел за стол уплетать блинчики. Его хорошее настроение меня раздражало. Я не смогла озвучить свое эгоистичное недовольство, будучи нагло прерванная звонком в двери. Я заметила, как Эдвард метнул взгляд в сторону входных дверей и собирался уже было встать, но я опередила его.
- Сиди уже, счастливчик, - пробормотала я, проходя мимо Эдварда, чтобы узнать, кто явился в столь ранний час. На пороге стоял взъерошенный и хмурый Чарли.
- Папа? – воскликнула я.
- Мне жаль, что приходится беспокоить тебя, Белла. Звонила Розали.
- Господи, - прошептала я, прикрывая ладошкой рот. Страшные догадки пронзили меня, но я не желала им верить. – Рене?
- Да, - коротко ответил Чарли, в надежде, что я и так все пойму. – Я знаю, это очень неожиданно, но я собираюсь туда лететь. Вылет через час. В самолете есть еще одно свободное место, и я подумал, что ты хотела бы полететь вместе со мной.
- Конечно, дай мне пару минут, - потрясенно согласилась я, пропуская отца в дом. Я не заметила, как рядом появился Эдвард.
- Чарли, - поприветствовал Эдвард моего отца и пожимая ему руку. – Что-то произошло?
- Сегодня ночью умерла Рене. Сердечный приступ, - печально констатировал папа.
- Ох, - все, что смог сказать Эдвард, переводя взгляд на меня. Я нервно закусила губу, пытаясь бороться с болью, которая подобно лаве растекалась по моему телу. Когда Эдвард нежно обнял меня, я все же не сдержалась и заплакала. Горько, не сдерживая эмоций, я рыдала, забыв обо всем.
- Тише, моя девочка. Мне так жаль, так жаль, - тихонько шептал мне на ухо Эдвард. Я хотела солгать, сказать, что все в порядке, но не смогла. Вместо этого я начала еще сильнее всхлипывать. - Тише, любимая, тише.

- Эдвард, - я услышала, как отец обратился к моему мужу, - у нас вылет через час. Ты не мог бы приготовить кое-какие вещи Беллы в дорогу? А я пока побуду с ней.
Это немного отрезвило меня, поэтому, отстранившись от Эдварда, я взглянула на отца: - Не надо, я сама соберу все необходимое.
Затем я обратилась к Эдварду:
- Ты же не возражаешь, если я вновь оставлю тебя с детьми?
- Не переживай об этом. Езжай и будь там столько, сколько тебе надо, - заверил меня Эдвард. Я запечатлела поцелуй на его губах и направилась в спальню собирать вещи. Поднимаясь по лестнице, я слышала, как Эдвард предлагает моему отцу кофе.

Когда я достала из гардеробной знакомый и уже такой ненавистный мне дорожный чемодан, мое сердце пропустило гулкий удар. Рене умерла, и последнее, что она помнит обо мне, это то, что я отказалась от нее в буквальном смысле этого слова. Тогда я чувствовала себя свободней, но сейчас чувство вины пересилило.
Я сложила необходимую одежду и хотела уже закрыть чемодан, когда вспомнила об одной вещи, владелец которой наверняка хотел ее вернуть. Поэтому, чувствуя неведомый ранее трепет, я взяла в руки вешалку с пиджаком и аккуратно упаковала ее к остальным вещам. И лишь потом закрыла чемодан.

Сидя в самолете часом позже, отрываясь от земли, я задумчиво смотрела в окно. Отцу повезло, что один из его бывших клиентов был владельцем частного самолета и именно сегодня он отправлялся в Нью-Йорк. Мистер Кларк любезно согласился сделать вынужденную остановку в Иллинойсе.
- Далеко же закинуло Рене на этот раз, - неожиданно рядом со мной раздался голос отца. Я оторвалась от созерцания пейзажей за окном и посмотрела на папу. Выглядел он не лучшим образом.
- Ты знал, что она находится на лечении в Иллинойсе? – задала давно интересующий меня вопрос. Папа неопределенно передернул плечами.
- Нет, не знал, - ответил он спустя пару мгновений. Я недоверчиво прищурилась.
- В больнице мне сказали, что ты все это время делал ежемесячные взносы по страховке Рене, - не утаивая ничего, прямо заявила я. – Ты знал, где она была все эти двадцать семь лет, но не сказал нам.
- На самом деле все обстоит несколько иначе, Белла, - возразил папа. - Когда умирала мать Рене, она оставила дочери внушительное наследство, но при этом она назначила меня своим душеприказчиком. Одним из условий ее завещания было обещание, что я буду следить за расходами Рене. Фактически, я владел трастовым фондом Рене, но тратить ее деньги не мог. Каждый месяц мне приходилось делать регулярные отчисления на ее кредитную карточку и совершать страховые взносы. Ты даже не можешь себе представить, как тяжело мне пришлось. Она разбила мне сердце, бросила вас и просто сбежала, чтобы наслаждаться свободой, а в итоге я должен был продолжать опекать ее. Это просто убивало меня.
- Но ты же мог выследить ее по карточке, - заметила я. В моем голосе звучали обвиняющие нотки.
- Мог, - согласился он. – Но я не хотел. Мне было тяжело, не спорю. Воспитание трех девочек, которые постоянно нуждались в материнской заботе и любви – нелегкая задача, но она мне нравилась. И если бы сейчас мне предложили что-то изменить, я бы не согласился. Трудности делают нас сильнее, Белла.
- Почему же ты едешь в Иллинойс, папа? – нетерпеливо спросила я.
- Когда-то я ее любил, очень сильно любил. Ее уход разбил мне сердце, я разуверился в семейной жизни. Но все же Рене была в моей жизни, и пока она в ней присутствовала, я был самым счастливым мужчиной на земле. Я чувствую, что должен с ней попрощаться.

Вместо ответа, я убрала разделявший наши сиденья подлокотник и прильнула к отцу, обнимая его за талию и ложа свою голову ему на плечо.
- Я люблю тебя, папочка, - прошептала я, чувствуя, как несколько слезинок скатилось по моим щекам.
- Я тоже люблю тебя, родная, - ответил папа, поцеловав меня в лоб. До самого Иллинойса я проспала в объятиях своего отца.



Рене Миллер умерла от сердечного приступа в два часа три минуты ночи. Ее смерть была мгновенной и скорее всего безболезненной. А еще, эта смерть была ожидаемой. Врачи и медсестры наперебой твердили, что она прожила дольше, чем кто-либо ожидал и, конечно же, они верили, что причиной этому чуду послужили мы – ее дочери. Ее девочки, как ласково называла нас Рене, рассказывая всякие забавные истории из нашего детства медицинскому персоналу.
Конечно, я не стала уточнять, что только о нашем детстве Рене и могла говорить, потому что большего она не знает. Ее не было с нами, когда я училась кататься на велосипеде, когда Розали вызвали к директору, потому что та затеяла драку в школьной столовой или, когда Элис впервые поцеловалась с парнем. Рене наслаждалась своей свободой, пока Чарли лечил наши простуды, готовил нам подгоревшие завтраки, давал нам с собой на ланчи шоколадные батончики, замазывал зеленкой наши раны и хватался со страхом за сердце, когда мы вытворяли что-нибудь из ряда вон выходящее. В конце концов, именно Чарли залечивал наши детские сердца, когда Рене сбежала от нас.
Рене Миллер умерла для нас двадцать семь лет назад в ночь, когда такси увезло ее от трех дочерей и любящего мужа. Она хотела быть свободной, верила, что однажды вернется и все будет, как раньше. Но этого не случилось и никогда уже не случится. Ее свобода стала ее одиночеством.

Холодный воздух отрезвил мои мысли, и я легонько сжала ладонь Элис в своей руке. Сейчас сестра выглядела, как никогда маленькой и уязвимой. Когда мы с Чарли приехали в больницу, я ожидала, что у Элис будет истерика или нечто в этом духе, но на самом деле этого не было. Сестренка спокойно посмотрела на меня и неуверенно улыбнулась. Именно эта улыбка расставила все по своим местам.
- Я не могла понять, почему вы с Розали так относились к Рене, - произнесла Элис, когда мы вдвоем прогуливались по вечернему Иллинойсу накануне похорон Рене. – Когда ты уехала я думала, что ты предала ее. Что ты предала меня.
- Но это не так, Элис, - тихо возразила я.
- Знаю. Вернее, я это поняла со временем, когда ты уже уехала обратно в Калифорнию. Когда Рене бросила нас, я была совсем маленькой и поэтому ничего не помнила. Я обижалась на вас – потому что вы помнили, вы знали ее. И внезапно появляется возможность и мне узнать кто же такая Рене Миллер, моя биологическая мать.
Элис замолчала, напряженно вглядываясь в темноту. Я терпеливо ждала ее дальнейших слов, прекрасно понимая, к чему ведет сестра. Наконец, пять минут спустя, она заговорила.
- У меня только одна мама – Лорен. Как бы я ни старалась, но найти место Рене в своем сердце я не смогла. Боже, я так отчаянно хотела ее полюбить! – яростно прошептала Элис, посмотрев на меня.
- Я понимаю тебя, Элис, - поддерживая сестру, сказала я.
- Это так ужасно, Белла, но когда мне сказали, что Рене умерла, я ничего не почувствовала. Глядя на то, как плачет Розали, как ее успокаивает доктор Спенсер, я осознала, что для меня Рене умерла еще тогда, двадцать семь лет назад. Я даже не обижалась на нее, ведь на призрак обидеться невозможно! – с горечью в голосе говорила Элис. – Чем больше времени я проводила с Рене, чем сильнее пыталась понять ее, тем отчетливее понимала обратное – она мне никто. Посторонний человек, чужая женщина. Знаешь, когда ты уехала, я обижалась не на тебя. Я сердилась на себя, потому что хотела уехать вместе с тобой. К Элиоту, к папе, к маме. Но чертово упрямство держало меня рядом с Рене.
- Да, ты упряма, - с улыбкой на губах, подтвердила я. Элис возмущенно посмотрела на меня.
- Эй! – в притворной обиде воскликнула Элис, но я заметила, что она еле сдерживается, чтобы не рассмеяться.
- Элис, - абсолютно серьезно обратилась к сестре я, несколько минут спустя. – Ты не должна себя винить, ведь насильно полюбить кого-то невозможно. Даже если этот кто-то твоя биологическая мать. Знаешь, когда я уезжала, я сказала Рене, приблизительно тоже, что ты рассказала мне только что. И я почувствовала себя свободной. И знаешь почему?
- Почему?
- Потому что я смогла сказать «прощай» человеку, который причинил боль мне и моей семье, не затаив при этом никакой злобы на него. Рене уехала, не попрощавшись, тем самым держа нас на коротком поводке наших чувств, но когда спустя столько времени я ее увидела, то поняла, что единственно верными словами будут слова прощания. Я избавилась от поводка немного раньше, чем ты, так что твои чувства мне знакомы, - честно ответила я.
- А Розали? – спросила Элис. Я тяжело вздохнула – я и сама не знала, что будет с нашей старшей сестрой, когда она освободится от своего поводка.

Мы, молча, наблюдали за тем, как отец открывает небольшую урну и немного наклоняет ее, чтобы порыв сильного ветра подхватил ее содержимое и развеял в небе, над одной из бескрайних равнин Иллинойса. Прах Рене словно серый от влаги песок исчезал быстро, так же как и сама Рене исчезла из нашей жизни. Она никогда не была за рулем, предпочитая оставаться в памяти людей просто, как попутчица. Была ли она счастлива? Не знаю, но почему-то мне кажется, что да.

Полчаса спустя мы вернулись в нашу гостиницу. Каждый из нас хотел побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Поэтому, мы договорились, встреться лишь за ужином, а до этого просто разойтись каждый в свой номер.
Я не знала чем занять себя, поэтому включила телевизор и, особо не прислушиваясь к музыке, которая зазвучала в комнате, решила собирать вещи. Завтра мы все вместе улетали из Иллинойса.
Когда вся одежда и обувь были упакованы назад в чемодан, я бросила взгляд на пиджак, который никак не могла вернуть владельцу. Три дня, которые я пробыла в Иллинойсе, я упорно игнорировала его наличие в шкафу моего номера, все время, находя себе очередные отговорки. Сейчас же, я поняла, что ни одно оправдание больше не приходит на ум. Поэтому, собравшись с силами, я взяла пиджак в руки и направилась в бар, где выступала группа Джаспера.

Бар «Яма» не изменился, хотя помнила я его довольно скудно. Днем яркая вывеска над входом не переливалась яркими цветами, а под широкими дверьми заведения не толпилась уйма народу. Заставив себя дышать, я смело вошла внутрь и к облегчению поняла, что днем тут не так уж много посетителей. Наоборот, помещение было практически пустым, на сцене никто не выступал, и единственными работниками заведения были бармен и две официантки. Почувствовав прилив уверенности, я подошла к одному из барменов.
- Привет, - непринужденно поздоровалась я.
- Добрый день, мисс, - вежливо поздоровался в ответ молодой человек. На его бейдже я прочитала имя Барни.
- Барни, могу ли я попросить вас об одной услуге?
- Конечно, - согласился Барни. Я улыбнулась еще шире.
- У меня есть вещь, - я указала на пиджак в моей руке, - которая принадлежит одному из работников вашего бара. Если я оставлю ее у вас, вы передадите ее владельцу?
- Думаю, владелец и сам сможет ее забрать, - произнес человек, внезапно появившийся сзади меня. Если Элис страдала от чертового упрямства, то я страдала от чертового невезения. Моя улыбка померкла, когда я развернулась и встретилась взглядом с серыми глазами. – Привет.
- Эм, привет, - тихо поздоровалась я. Джаспер с ухмылкой посмотрел на пиджак в моей руке.
- Неплохой повод, чтобы увидеть меня еще раз, - сказал он. Осознав смысл его слов, мои щеки окрасились алым цветом.
- Э, нет… ну, то есть, - начала мямлить я, злясь за реакцию своего тела, - вот.
Я протянула ему пиджак и хотела уже уйти, но сильная ладонь схватила меня за руку, чуть выше локтя.
- Постой, я просто пошутил, - серьезно ответил Джаспер. Наши лица находились в десяти сантиметрах друг от друга. Я разучилась дышать, неотрывно глядя в глаза парню.
- Я замужем, - внезапно ляпнула я. Губы молодого человека, сводящего меня с ума, растянулись в ленивой, соблазнительной ухмылке.
- Думаю, нам стоит выпить.

-----------------------

Жду ваши отзывы!
Редактировала главу Gretchen_Ross.
Форум: Я все решу сама