Здравствуйте, дорогие! =) А вот и новая глава. Спасибо большое Оле O_Q за правки! Хочу сказать, что глава огромная и важная. А еще... не убейте автора, он вам еще пригодится. Приятного чтения!

---

Глава 23

POV Bella

- Итак, начнем. Итоговую беседу проводит Марк Поуп. Допрашиваемый – агент антитеррористического отдела ЦРУ Изабелла Свон. Пребывала в плену на территории Исламской республики Иран на протяжении шести суток. Подверглась физическому и психическому насилию, – бесстрастно зачитал директор сектора безопасности. Для него это были лишь слова, как и для меня раньше. Но не сейчас.

- Как прошла ваша первая беседа с моими коллегами? – продолжил он, а я погрузилась в воспоминания.

Я сидела в одной из множества безликих комнат, предназначенных для допросов, опоясанная множеством датчиков и проводков. Техника измеряла мое давление, сердцебиение, колебания электрической активности головного мозга и движения глаз, а мужчина напротив меня следил за моей реакцией, анализировал мои ответы. Наша беседа уже длилась часа два, а вопросы, которые он мне задавал, периодически повторялись. Менялась интерпретация, последовательность, но в целом у меня было отчетливое ощущение, что наступил День сурка. Стандартная беседа с сектором безопасности.
- Когда вы очнулись, какая мысль в первую очередь пришла вам в голову, агент Свон? – спросил он меня. Я устало вздохнула, так как уже рассказала все, что помнила.
- Я сразу поняла, что меня эвакуировали. Что я, вероятно, нахожусь в госпитале.
- Вы были в сознании, когда появилась спасательная группа?
- Я уже говорила, что нет. Возможно, я слышала их вторжение, не знаю. Я была дезориентирована, морально и физически истощена. Мне слышалось множество ложных звуков. Когда я потеряла сознание, в камере находились только я и Эммет… агент Маккарти, потом я пришла в себя уже в больничной палате.
- Вы знаете, кто входил в спасательную группу?
Я удивленно посмотрела на своего собеседника.
- Нет. Я еще не видела никого из своего отдела.
- Как проходит ваше лечение?
Я снова не удержалась и вздохнула. Мы ходили по кругу. Я хотела зажмуриться и потереть переносицу, но получилось только первое, да и то мой мучитель сразу же протестующе цокнул языком. А обе руки были обездвижены фиксирующей повязкой для иммобилизации вправленных суставов, из-за чего я чувствовала себя бескрылой птицей киви, наклониться же к рукам мешали многочисленные датчики. Смирившись со своим положением, я ответила:
- Когда состояние стабилизировалось, меня переправили на территорию США, где меня встретили сотрудники вашего отдела и сопроводили в госпиталь. Поскольку я не могла говорить, вы запретили меня выписывать до тех пор, пока я не пройду беседу с вами. Два дня назад я начала тренировать голосовые связки, поэтому сегодня я здесь. И после допроса мне разрешено вернуться домой. Пока я чувствую себя мумией, – я взглядом указала мужчине на свои руки. – Но мне постепенно увеличивают время пребывания без повязок, я прохожу курс аппаратной физиотерапии и массажа. Через две недели начну увеличивать нагрузку на суставы.
- Какие у вас планы на будущее?
Я не ожидала такого вопроса и слегка усмехнулась.
- Вы еще спросите, кем я вижу себя через пять лет, – пошутила я, но в ответ получила лишь хмурый взгляд. – Ну, первым делом я хочу встретиться с шефом, Элис и Эмметом. Потом… – я запнулась, так как почувствовала неимоверное чувство тоски. – Потом я бы хотела посетить кладбище. Проститься с нашими товарищами, которые погибли на миссии. И навестить их семьи.
- Вы сказали, что еще две недели обе ваши руки должны оставаться в полном покое. Вы живете одна? – спросил мужчина, а я закатила глаза.
- Конечно, я живу одна, и вы отлично это знаете. Кроме того, вы знаете, что я близко общаюсь с агентом Элис Брендон. Она-то и будет за мной присматривать.
- А кроме нее, есть кому этим заняться?

Я удивилась этому вопросу. Может, сейчас в отделе проходят несколько активных миссий, в которых она задействована? В любом случае это на пару дней, а потом кроха освободится.
- Думаю, я справлюсь, – ответила я и попросила сделать перерыв. Мой голос осип, и я нуждалась в отдыхе.
- Наша беседа окончена, агент Свон, – вдруг сказал мой собеседник, записывая в моем файле какие-то данные. – Вы восстановлены в должности и можете приступить к работе, когда пройдете необходимые по протоколу беседы с психологом и предписанный вам курс физиотерапии. Поздравляю.
- Э.. эм... спасибо? – оторопело произнесла я, а он, не поднимая глаз, нажал кнопку вызова техника, который должен был освободить меня от пут.

- Нормально, – ответила я на вопрос Поупа, подытоживая все свои воспоминания. – Беседа была долгой и нудной. Но так ведь положено? – попыталась я пошутить, однако Поуп лишь поставил очередную галочку в своих бумагах.
- Когда вы впервые после плена увидели директора Гаррета Хэтфилда?

- Свон! – услышала я, выйдя из кабинета доктора Вебер в коридор. Я обернулась на голос и увидела шефа, который шел ко мне с еле поспевающей за ним помощницей на хвосте. Она на ходу подсовывала ему бумаги, которые Гаррет тут же торопливо подписывал.
- У вас встреча с сектором безопасности в три, и на сегодня срочных дел больше нет, директор Хэтфилд, – сообщила она, забирая все документы из его рук, и посеменила обратно на своих высоченных шпильках.
- Здравствуйте, директор Хэтфилд, – чересчур позитивно произнесла я, передразнивая его помощницу, но шеф вдруг порывисто шагнул навстречу и крепко обнял меня, заставив поежиться от боли.
- Изабелла! – с теплом в голосе прошептал Гаррет, и на меня сразу обрушилось понимание, что это первая наша встреча.
- Вчера меня допустили к работе, – похвасталась я. – Проверку сектора безопасности я прошла. Правда, уровень доступа временно понизили. – Моя улыбка постепенно сникла. Стою тут и хвастаюсь, будто в этом есть моя заслуга. Чистая случайность, что не я осталась валяться в обломках взорванной хижины и не меня разрезали на алюминиевом столе на тысячи кусочков. Даже Гаррет выглядел ужасно. За то время, что мы не виделись, он словно постарел лет на десять. Эти страдальческие морщинки у рта… Неужели они были и раньше?
- Я знаю, – кивнул шеф, отводя глаза.
- О, Гаррет! Я как раз хотела идти к вам, – к нам подошла Анджела и протянула ему папку с моим именем. – Это заключение по агенту Свон. Я даю ей свой допуск. У вас еще есть физические ограничения, – доктор посмотрела на меня, а потом вернула свое внимание шефу. – Да и с психологической точки зрения советую пока ограничиться работой в отделе. Никаких длительных заданий, перелетов и работы под прикрытием. И учтите, что у нас с Изабеллой сессии через день, пока она полностью не восстановится.

Гаррет покорно кивнул, и Анджела, еще раз строго посмотрев на меня, ушла. Шеф посмотрел ей вслед и, сделав мне приглашающий жест рукой, направился по коридору к лифтам. Я нерешительно последовала за ним, хотя мне нужно было совсем в другую сторону.
- Я хочу забежать к Элис, а потом наведаюсь к Эммету. Когда у нас будет дебрифинг по миссии?
Шеф слегка дернулся и посмотрел на меня, замедляя шаг.
- Ты пока не можешь увидеться с Брендон. А дебрифинг уже был, – Гаррет вдруг остановился и аккуратно положил руки мне на плечи, внимательно глядя мне в глаза. – Свон, в ближайшие две недели я не хочу видеть тебя в отделе. Ты все равно выглядишь как куропатка! Нечего тебе здесь околачиваться.

Я рассмеялась, пряча грусть, над сравнением шефа.
- Лично я себя сравниваю с киви.

- На следующий день после беседы с вашими коллегами, – лишь произнесла я. Откровенничать у меня не было ни малейшего желания. – Мы случайно встретились в коридоре, когда я выходила от доктора Вебер.
- Хорошо. Что вы делали потом?

Две недели я маялась от скуки. Находясь дома, я чувствовала себя беспомощной, как инвалид. Гаррет прислал мне сиделку, которая готовила для меня, одевала меня, убиралась по дому, была моим личным водителем и помощником. Она не давала мне забыть об очередном приеме лекарств или сеансе восстановительного массажа для суставов, она бегала за мной, как курица-наседка, со стаканом жидкости для полоскания горла после каждого приема пищи или длительного разговора… Что самое ужасное, она смиренно терпела все мои недовольные крики и ворчание. Ни одна из моих попыток ее уволить не увенчались успехом. Сиделка с упорством маньяка повторяла, что ее босс – Гаррет Хэтфилд и только он решает, когда ее работа будет закончена. Я звонила шефу, уверяла его, что со мной уже все в порядке, что я вполне могу пару дней прожить одна, но он лишь отшучивался и повторял, что она никуда не уйдет, пока не закончатся мои «две недели острого периода».

Я злилась, пыталась даже сбежать ночью из собственного дома, но эта милая женщина в облике монашки-благодетельницы оказалась страшнее, чем наемный убийца. Она передвигалась по дому абсолютно беззвучно. Возникнув передо мной, она с материнской улыбкой на лице спросила, как я себя чувствую.
- Черт возьми! Вы спите вообще?! – подпрыгнула я от неожиданности в темноте своей гостиной.

- Я покорно выполняла предписания всех врачей, – ответила я, пытаясь сдержать улыбку при воспоминании об этой милой, но ужасающей сиделке. – Две недели назад я начала увеличивать нагрузку на руки. В повседневной жизни дискомфорта я уже почти не испытываю, но на тренировках все еще тяжело.

Поуп лишь кивнул, просматривая мою медкарту. Мне никогда не нравилось, как директор сектора безопасности ведет допрос. Он как будто делал одолжение. Нехотя задавал вопросы и практически не смотрел на собеседника. Я знала, что это всего лишь стратегия – делать вид, что ты не сосредоточен на ответах, что тебя это все не так уж сильно интересует. Допрашиваемый расслабляется и невольно рассказывает больше, чем хотел.

- Как проходит ваш восстановительный период?
- У меня еще наблюдаются кошмары, вспышки воспоминаний, синдром выжившего²... Но я вижу прогресс, – честно ответила я, так как знала, что они прочтут все это в документах, которые представит доктор Вебер. – Как я понимаю, все по плану. Никаких чрезмерных реакций.
- По плану? – ухватился за слово Поуп, и я повторила те слова, что уже однажды говорила доктору Вебер.
- Мне всегда легче, когда я знаю, что ощущения или реакции ожидаемы. Если у меня вдруг, ни с того ни с сего пропадет сон, аппетит и наступит апатия, то меня это насторожит. Может быть, даже напугает. Но если я знаю, что это ожидаемая реакция на стресс, то я просто терпеливо жду, когда этот период закончится. И так со многим – боль, мое психическое состояние...
- Ясно, – кивнул Поуп и продолжил: – Как проходит восстановительный период у вашего напарника?
- У вас с ним свои беседы, вы знаете об этом больше, чем я.
- Агент Свон, меня интересует ваше мнение и ваше отношение к происходящему.

Эммет раньше меня прошел все протокольные мероприятия, но выписали его только через месяц после нашего освобождения. Он лежал в больнице, залечивая огнестрельное ранение и тяжелейшее сотрясение мозга. Врачи боролись с воспалением, возникшим из-за того, что друг несколько дней провел с пулей в спине. Я пришла к нему после разговора с Хэтфилдом в коридоре ЦРУ. Мне было страшно смотреть на Эма, который совершенно не хотел бороться за свое здоровье. Он намеренно оставил шрамы от порезов, двигался неосторожно, тем самым постоянно смещая дренаж в ране. Его пустой взгляд и несвязная речь пугали меня так, что мурашки бежали по коже. Даже когда напарник начал отвечать мне, а это случилось далеко не сразу, в ходе разговора он мог забыть, о чем идет речь.

Подходил к концу мой вынужденный двухнедельный отпуск, когда я в очередной раз приехала в госпиталь. Я зашла в палату друга, наблюдая привычную картину: Эммет лежал на боку, уставившись в стенку, и тихонько что-то бубнил себе под нос.
- Угадай, что я начну делать завтра? – бодро спросила я, плюхаясь на его кровать. Эм никак не отреагировал на мое появление, и я продолжила: – Завтра я начну нагружать свои суставы и смогу приступить к работе. Не думаю, что мне сразу поручат большое дело, но я хотя бы не буду под круглосуточным присмотром сиделки, как заправская альцгеймерша. Да и в отделе веселее, чем дома. Увижу наконец нашу кроху... – я продолжала щебетать о всяких пустяках, но друг, как и все предыдущие дни, лишь молча слушал.

Каждый день я приходила к нему и пересказывала все мало-мальски интересные подробности своей скучной жизни. Напарник молчал и никак не реагировал, но из его глаз, хотя бы на время, уходила вселенская тоска. Иногда мне казалось, что еще чуть-чуть – и друг улыбнется краешком губ.

В день его выписки из госпиталя мы поехали на кладбище. Попрощались с нашими товарищами, молча стоя у одинаковых белых плит.

Постепенно речь у Маккарти улучшилась, он перестал врезаться в предметы, и даже проблемы с памятью вроде бы перестали его беспокоить. Его травмы заживали довольно-таки хорошо, но душевное состояние... Я знала, что балагур-весельчак если и вернется, то еще очень не скоро, однако меня пугала застывшая скорбь в его взгляде. Посоветовалась с Анджелой, но она сказала, что нужно просто ждать. А вчера он уехал. Сказал, что хочет сменить обстановку.

Я вынырнула из своих воспоминаний и еле вспомнила, о чем меня спросил Поуп.
- Мой напарник восстанавливается. Тяжело, медленно, но он справится.
- А если он не вернется?
Я уставилась на мужчину напротив меня.
- Не вернется?
- Как вы знаете, агент Маккарти временно отстранен от оперативной работы. Он уехал по совету штатного психолога…
- Да, я это знаю, – перебила я. – Думаю, он очухается. Эммет же сильный, он поправится и вернется, – убеждала я скорее себя, чем своего равнодушного визави. Я не могла представить себе работу без Эммета. Не могла остаться совсем одна.

- Как обстоят дела с вашей агентурной деятельностью? – резко сменил тему директор сектора безопасности.

Я ехала в лифте, внимательно следя за сменой циферок на табло. Я чувствовала волнение, так как это было мое первое посещение отдела. Это было начало. Наконец раздался звуковой сигнал и лифт остановился на нужном этаже. Я глубоко вздохнула и, как только двери открылись, сделала первый шаг вперед.

По мере того как я шла по коридорам, мое волнение лишь возрастало. Нервное ожидание сменялось разочарованием и грустью. На меня пялились все сотрудники, я постоянно слышала за спиной их тихий шепот. Мне не было нужды участвовать в брифингах, так как меня еще не привлекали к активным миссиям, поэтому я понятия не имела, что сейчас творится в отделе. Гаррет был постоянно занят и часто отсутствовал. Мне не с кем было поговорить. Большинство оперативников были мне не знакомы, поэтому я чувствовала себя так, словно вернулась на шесть с лишним лет назад. Мне было одиноко без Эммета. И мне дико не хватало Элис. Так продолжалось две недели. Я впустую приходила в Агентство и целыми днями просиживала штаны за столом, лишь изредка помогая аналитикам.
По истечении второй недели меня неожиданно вызвал Гаррет. Я зашла в брифинг-зал, и на меня уставились три пары глаз.
- Агент Свон, – обратился ко мне шеф. – Для вас есть задание. Несложное, справится и новичок. Но людей не хватает, и надо же с чего-то начинать.
- Что от меня требуется? – тут же включилась я.
- Сегодня должна состояться передача пакета, – заговорил тот самый тощий очкарик, который был на последнем моем брифинге. – У нас имеется внедренный в нелегальную торговую сеть агент. Сегодня он будет здесь, в Лос-Анджелесе.
- Что за сеть? – поинтересовалась я.
- Оружейная.
- Почему этим не занимается его связной? – контакт с внедренным агентом посторонних лиц всегда нежелателен, и я не понимала, почему привлекают меня.
- Никто не ожидал, что он сможет получить данные так быстро, – объяснял мне Гаррет. – Пересылать их может быть опасно, связной не успевает прибыть, а агент утром должен уехать.
- Хорошо, – кивнула я. – Где планируется передача? – я стала внимательно разглядывать появившиеся на мониторе сведения.
- Ночной клуб «Пуля». Наш агент – правая рука одного из больших шишек этого дела. В ближайшие дни в США прибудет груз с образцами. В пакете, что вы получите, должна быть информация о поставщиках, способах доставки и возможных клиентах.
- Какой протокол? – коротко поинтересовалась я.
- Нашему человеку передали, что в баре VIP-зоны будет девушка в зеленом платье. Внедренный агент не захотел оставить данные в каком-либо месте, поэтому сам пойдет на контакт. Но помните, он постоянно должен быть на виду, чтобы не вызвать подозрений, – предупредил шеф и передал мне белый конверт без опознавательных знаков. – Внутри кодовые фразы. Прочтите их и уничтожьте конверт.

Я кивнула и вышла из комнаты, чтобы заняться проработкой задания. Элис не было, и у меня то и дело возникало ощущение сродни тому, какое испытываешь, когда снится, что не можешь двигаться, а преследователи настигают. Я измучила техника, гоняя его по всем пунктам. Убедившись, что все предусмотрела, отпустила его перекусить, а сама проверила все еще раз. Ближе к ночи меня переодели, навели марафет и выдали ключи от модной маленькой спортивной машинки. На мне было обтягивающее, словно перчатка, платье с разрезом до бедра. Вся правая нога вплоть до трусиков была обнажена. Спина до самого копчика была фактически голой, прикрытой лишь тонкой сеточкой кружева. Я шла по коридору, отчитывая техника, который будет со мной на связи, и пыталась заново привыкнуть к высоченным шпилькам. Со стороны я наверняка выглядела достаточно уверенно, но самой мне казалось, что меня шатает во все стороны. Побочным психологическим эффектом этого чудовищного платья было то, что я почувствовала себя незащищенной. Умом я понимала, для чего нужен такой наряд – собственно, я сама его и выбрала, – но сказывался долгий вынужденный простой и последние события, о которых я старалась не думать.
Вместо этого я отводила душу на ни в чем не повинном технике. Меня раздражал даже его голос в наушнике. Мне нужна была моя кроха!
- И куда я должна спрятать оружие? – бубнила я.
- Задание не подразумевает оружия, – нудно, как по писаному, отвечал он. – С огнестрельным вы не попадете в клуб, а оружие ближнего боя вам ни к чему.
- Но если что-то пойдет не так, у меня не будет возможности защититься, – возразила я – только чтобы заставить техника тоже немного понервничать .
- Это легкое задание.
- Конечно-конечно... – буркнула я и залезла в салон автомобиля.

С визгом и пробуксовкой шин я вылетела из гаража, направляясь по нужному адресу. Клуб оказался одним из тех, где на входе стоят секьюрити, мимо которых и мышь не проскочит, если у нее нет членской карточки или VIP-приятеля, а очередь тянется чуть ли не на километр. Резко остановив машину прямо около главного входа, я вышла, сверкая своей оголенной ногой, и бросила ключи здоровенному амбалу-парковщику.
- Будь с ней нежен, милый, – проворковала я и, не обращая на возмущение толпы и оторопь фейс-контроля, величаво вошла внутрь.

Меня тут же оглушил рев музыки и шум толпы. Множество глаз прилипло к моему телу, но я, стараясь не обращать ни на кого внимания, направилась к VIP-ложе.
- Феникс на месте, – тихо произнесла я, поднеся к губам бокал с шампанским.
- Готовность шесть минут, – резанул по ушам неприятный фальцет. С мимолетной тоской я вспомнила, как успокаивающе действовала на меня высокая трель голосочка Элис.
- Принято, – отозвалась я и стала взглядом прочесывать толпу.

Я быстро обнаружила того, кто был мне нужен, и вальяжно проследовала к бару. Со мной заговаривали, но я не обращала ни на кого внимания, смотря исключительно сквозь людей. Слегка прислонившись спиной к барной стойке, я делала вид, что наслаждаюсь обстановкой. Впереди, в зоне со столиками и глубокими диванами, в окружении охраны стоял шикарно одетый мужчина, а рядом с ним был его помощник – высокий атлетически сложенный мужчина лет тридцати, рыжеватая шевелюра которого смутно напомнила мне Эдварда. Они что-то обсуждали, помощник заносил данные в коммуникатор. Он украдкой взглянул на часы и, воспользовавшись тем, что мимо него в этот момент проходила официантка, очень натурально сделал вид, что его толкнули. Мужчина как бы невзначай обернулся. Даже если бы я уже не идентифицировала агента по словесному портрету, кажется, все равно узнала бы его. В его движениях я прослеживала себя в подобных ситуациях. Агент оглядел толпу, взглядом наткнулся на меня, и я уловила момент узнавания. Он небрежно что-то сказал своему боссу, они посмеялись, и агент уверенной походкой обольстителя направился в мою сторону. Я постаралась принять максимально соблазнительную позу и посмотрела в глаза идущему ко мне мужчине.
- Зеленый нынче не в моде, – промурлыкал он мне на ухо условную фразу, когда подошел практически вплотную.
- Он подходит к моим глазам, – игриво возразила я, положив ладонь на его приглашающе протянутую руку.

Мужчина властно привлек меня к себе и впился губами в шею, проводя рукой по оголенному бедру. Невольно я напряглась, но тут же заставила тело расслабиться. Автоматически я «просканировала» толпу и заметила явную заинтересованность охраны. А Большой Босс, похоже, не доверяет даже собственному помощнику? Его верные псы не сводили с нас взглядов.

- Аккуратнее, – прошептала я на ухо все еще обнимавшему меня мужчине. Он слегка кивнул и повел меня на танцпол.
Звучала какая-то модная песня с намеком на эротичность, толпа вокруг слилась в горячем экстазе медленно покачивающихся в завораживающем ритме тел. Мужчина развернул меня к себе спиной и обхватил руками мои бедра.

Через пару минут танца его руки поползли вверх от моих бедер к груди. Глубокое декольте моего платья позволило мужской ладони легко скользнуть под ткань, и я почувствовала, как пальцы протолкнули в бюстгальтер небольшой твердый предмет. Началась новая песня, я развернулась лицом к своему партнеру, игриво помахала ему пальчиками и соблазнительной походкой удалилась с танцпола, сообщив центру, что посылка уже у меня.
Я протискивалась сквозь толпу, подстраиваясь под ее ритм, и уже на выходе из VIP-зоны невзначай столкнулась с кем-то плечами. Я неслышно зашипела от боли в суставе и, машинально обернулась с лучезарной улыбкой, чтобы взглянуть на толкнувшего меня мужчину.
- Простите, мисс, – прогудел он, глядя на меня через плечо.

Мы разошлись, но уже через пару шагов я поняла, что однажды видела его. Так. Не оборачиваться. Уже скрытая полумраком вестибюля я приостановилась у большого зеркала, естественным жестом поправила прическу и незаметно бросила взгляд назад. Мужчина стоял все так же вполоборота ко мне, и я прочитала по губам, что он сказал кому-то в толпе: «Я знаю ее».
- Черт побери, – прошептала я и неторопливо отошла от зеркала, быстро вспоминая схему первого этажа. По счастью, совсем рядом находилась ширма, декорировавшая вход в служебные помещения.
- Произошел контакт, – быстро докладывала я, а перед глазами стоял подпольный исследовательский центр на территории Германии, из которого я года полтора-два назад украла образец отравляющего вещества. – Объект знаком по одному из прошлых дел.
- Уверена, что он тебя узнал? – спросил техник, имя которого я целенаправленно не запоминала.
«Я целый месяц втиралась к нему в доверие, а в итоге сломала ему челюсть! Еще бы он меня не узнал» – подумала я с усмешкой. Но вслух сказала только:
- Без вариантов.
- На всякий случай высылаю подкрепление внедренному агенту, – довольно адекватно отреагировал безымянный техник.

Я бежала по узким, заставленным шкафами и какими-то ящиками коридорам, громко цокая каблуками и обдумывая, куда мне деваться дальше. Сзади слышался топот и переговоры охранников:
- Ты видел, куда она пошла?
- Проверю кухню.
- Я к запасному выходу.

Я ускорилась изо всех сил, стараясь издавать как можно меньше звуков.
- Меня раскрыли и преследуют, нужна эвакуация.
- Э... в том районе никого нет...
- Что значит, никого нет?! – воскликнула я в полный голос, выбегая на темную улочку и оглядываясь. Была уже глубокая ночь, и разгоряченную кожу после душного помещения сразу обдало прохладным свежим ветерком. – На любой миссии должно быть прикрытие! Как вы могли...
- Но... но шеф сказал, это простая миссия... – невнятно блеял молодой техник в моем ухе. Я бежала по темной узкой улице, вспоминая карту района, но не обозначенная на ней, вероятно, недавно огороженная, стройплощадка вывела меня в еще более глухой переулок. Название его я, разумеется, помнила, но как возможный путь для отступления этот тупик не рассматривала. Черт! Если бы не руки… Я мигом представила себе, как в два движения перемахиваю через этот высоченный забор, оставляя преследователей с носом, и невольно вздохнула, не переставая лихорадочно обдумывать другой вариант. Пресловутое шестое чувство подсказывало, что рассчитывать на помощь от этой ошибки природы, в данный момент бесполезно шуршащей чем-то в наушнике, было бы слишком оптимистично.
- Вон она! – раздалось сзади. Я на мгновение обернулась, сбрасывая шпильки, и помчалась со всех ног вдоль домов в поисках выхода из переулка. В обычной ситуации я бы осталась в баре, строя из себя дурочку, или, в крайнем случае, дала бы отпор. Но не сейчас. Суставы рук болели при малейшей нагрузке. Первый же удар пустил бы насмарку все мое лечение. Ноги тоже пока не годились в качестве эффективного средства самозащиты, не говоря уже о нападении.
- Вышла через вход для персонала, сейчас бегу вдоль стройки параллельно бульвару Глендейл, – тараторила я. – Три, может четыре дома на юг. Здесь одни тупики. Мне нужен выход! Сейчас же!
Но на все мои требования я слышала несвязное блеяние и отговорки.
- Вы слишком быстро... сейчас, пять минут...
- У меня нет пяти минут! – рявкнула я, сворачивая в подворотню и с облегчением наконец-то видя перед собой двор, не упирающийся в глухую стену. – Пятиэтажный дом. Две арки. Три выхода. Куда?
- Э... на... если это там, где я думаю, то на северо-северо-запад.
- Я похожа JPS-навигатор?! – заорала я, на секунду останавливаясь. Сердце колотилось как бешеное, ступни щипало от порезов и мелких ссадин, а топот сзади раздавался все отчетливее.
- Направо, Феникс, – вдруг возник в моем наушнике голос шефа. – Поворачивай направо. В конце дома еще одна узкая арка, через нее ты выскочишь на Эфи стрит. Через четыре минуты на углу Коронадо и Бейкери будет ждать машина.

Саркастично выгнув бровь, я посмотрела на директора сектора безопасности Марка Поупа.
- Агентурная деятельность? – переспросила я, усмехаясь. – Вы наверняка читали отчет. Я оказалась на миссии без прикрытия, с халтурно проработанной из-за устаревшей карты схемой отхода, а в наушнике слышала лишь несвязное блеяние. Внедренного агента не раскрыли лишь потому, что у него богатый опыт работы под прикрытием и он активно участвовал в моих поисках.
- Вы слишком строги, – с ненатуральным подобием улыбки ответил Поуп. – И предвзяты. Я лично прослушал ваши переговоры во время миссии. Техник немного растерялся, но в целом действовал согласно инструкции и на уровне. Он превосходный сотрудник. Еще юный и…
- Юный? Элис была юной. Этот неотесанный... недотепа, – я развела руками, подбирая слова, – совершенно некомпетентен. Этот «юнец» старше агента Брендон. Я согласна, – попыталась я успокоиться. – Все мы когда-то начинали, были зелеными и сопливыми. Но над новичками всегда стоит кто-то старший и проверяет каждое действие. Из-за его нерасторопности моя жизнь была под угрозой. За мной гнались несколько вооруженных людей. Я слышала, как они взводят курки за моей спиной! А этот... «если это там, где я думаю, поверните на северо-северо-запад», – передразнила я.
- Ему не хватает опыта работы в кризисных ситуациях, но, уверяю вас, он лучший техник из тех, кто был не занят.

Я негодующе на него посмотрела. В моих венах бурлил адреналин и гнев.
- Не смейте мне говорить о лучшем технике, – процедила я. – Элис была лучшей. Из всех. Была. Есть. И будет. А вы!.. Вы ее засудили. Вы травили ее... Да, она нарушила несколько правил, но благодаря ей...
- Несколько правил?! – воскликнул Поуп. Впервые он открыто выказал свои эмоции. – Она нарушила все мыслимые правила и законы, агент Свон. Она фальсифицировала такое количество документов особой важности и секретности, которое не осмеливался подделать еще ни один террорист. Она вступила в несанкционированный контакт с независимой террористической ячейкой! Она, возможно, привлекла к операции особо засекреченного подразделения спецслужб США секретных агентов другой страны...
- Это не установлено, – возразила я.
- Ох, Боже ты мой! Если против этого есть доказательства, которые в принципе возможно сфальсифицировать, это еще не значит, что этого не было. Она это знала. И вы это знаете. И ваш шеф. И я это тоже знаю.
- Все, что она сделала, не было в угоду ее желаниям или с целью наживы, – запальчиво возразила я. – Мы живы благодаря ей. Я жива! Не изувечена, не изнасилована самым варварским способом, а жива и здорова!
- Именно поэтому агента Брендон не осудили на казнь, – холодно отчеканил Поуп. – Ей был вынесен смертный приговор, агент Свон. И только учитывая ее прошлые заслуги, бескорыстные помыслы и удачное выполнение миссии, а также то, что ее с таким рвением отстаивал ваш шеф, приговор был смягчен.

Я сникла от его слов. Мне пробил озноб, когда я вспомнила тот день, когда я все узнала.

За два дня до моего прихода на работу ко мне домой явился Гаррет. Он пришел ко мне в середине дня, был собран и сосредоточен.
- Послезавтра можешь выйти на работу, – сказал он.
- Да, знаю, – кивнула я, наливая ему кофе.
- Я пришел обсудить с тобой сложившуюся ситуацию.
Тогда он мне и рассказал, что нас не могли найти, несмотря на перехваченный сигнал моего «маячка» – подарка крохи, что Элис сама все организовала, подделав немыслимое количество документов, и лично координировала спланированную ею спасательную операцию с борта авианосца. И что сейчас она находится под стражей. Что ей предъявлено два десятка обвинений и что военный прокурор требует смертного приговора.

Первый раз в жизни у меня случился приступ паники. Придя в себя, я начала орать, спрашивая, почему он сразу мне всего не рассказал. Я требовала, чтобы меня пустили к ней. Но Гаррет отказывал мне раз за разом, говорил, что делает все, что в его силах. Он собрал документы обо всех миссиях и операциях, которые были удачными только лишь из-за Элис. Обо всех случаях, когда она спасала агентов из самых безвыходных ситуаций, когда находила информацию, благодаря которой мы смогли предотвратить множество террористических атак. Не забыл о написанных ею программах и множестве разработанных или усовершенствованных ею устройств, которые облегчили работу сотням агентов. О ее благотворительной помощи.
Он рассказал мне, что на допросах Элис раскрыла все полученные ею в ходе подготовки спасательной операции данные, сообщила обо всех возможных лазейках в системе, сдала террористическую группу, которая создала «червя», поразившего Иранские военные сети.

Я рыдала, сидя рядом с Гарретом на диване в моей гостиной, а он поглаживал меня по спине в попытке успокоить.
- Эммет знает? – спросила я, шмыгая носом, а Гаррет лишь покачал головой.
- Он и так винит себя слишком сильно.
- Значит, она была одна все эти дни? – жалобно спросила я. – Все это проделала в одиночку?..
- Не думаю, – улыбнулся шеф. – Полковник Уордсворд, командовавший группой «Дельта», которая вытащила вас оттуда, сказал, что с нею было двое агентов. Высокие молодые люди. Один светловолосый, с хвостиком. Второй – шатен с растрепанной шевелюрой. Говорили с легким британским акцентом, – я удивленно взглянула на Гаррета, а он продолжил: – Доказать участие агентов Ми-6 не удалось. У них имеется надежное алиби...
- Понимаю, – прошептала я. Значит, ребята все-таки познакомились с моей крохой. Я горько улыбнулась.

- Каким образом мы оказались на территории Ирана? Мы, конечно, были близко к границе, но мы же не идиоты.
- Агентству неизвестно, как вы оказались там, – ответил шеф и, немного помедлив, достал именной «Паркер». Я уже однажды видела в деле эту мини-глушилку. Как только раздался писк, шеф торопливо рассказал о «кроте», о слитой информации и своем личном расследовании – пока безрезультатном.
- Пришлось сделать Марселла козлом отпущения, чтобы отвести подозрения. Но я ищу.
- Ты свалил все на Скотта Марселла? – я, конечно, не любила этого типа, но из-за такого подозрения его карьера наверняка будет разрушена.
- Я обвинил его в халатности, из-за которой вы оказались в плену. Если бы я не искал виноватых в провале миссии, «крот» мог почуять неладное. А сейчас виновник установлен, вы спасены, Элис ничего такого не находила.
- Хорошо, – торопливо кивнула я, зная, что на безопасный разговор остались считанные секунды. – Нас хотели устранить, но что мешает это сделать сейчас?
- Это снова заслуга Брендон. Она намеренно предала огласке ваше освобождение. В Агентстве и близких к нему военных кругах теперь известно, что вы были в плену. Поэтому, если с кем-нибудь из вас произойдет какая-то неприятность, сразу станет понятно, что провал миссии не был случайным…
Повторный писк оборвал наш разговор.

- Вы готовы продолжить? – прервал мои размышления Поуп, и я кивнула. – Сейчас, когда все закончено...
- Закончено... – эхом отозвалась я, покачав головой.
- Да. Плен, вызволение, лечение позади. Все протокольные процедуры пройдены, вы вернулись к работе. Ваш бывший напарник временно отстранен от работы и проходит восстановление. Завершен суд над агентом Брендон. И я не могу не затронуть последние события. Произошел взрыв, очередная травма...
- Не говорите о взрыве, – прошептала я.
- Что? – не расслышал меня Поуп.
- Не говори, черт тебя дери, о гребанном взрыве! Ты понятия не имеешь... она... она... ее...

Я столкнулась с Гарретом посреди коридора, когда шла к лифту.
- Сегодня слушание, – коротко проинформировал он.
- Знаю, – в тон ему ответила я.
- Ты активный агент, к тому же действующее лицо, поэтому тебе разрешено присутствовать на слушании. К сожалению… или к счастью, Эммет туда попасть не сможет.
- Я останусь с ним, – поразмышляв, все-таки решила я. – Ему и так сейчас тяжело. Физически он вроде пришел в норму, но психологически… – я покачала головой. – Знаешь, у меня внутри сжимается, вот тут, – я сжала кулак на груди, – непрекращающееся чувство горя. Как будто я день за днем, минута за минутой теряю ребят вновь. Иногда я спрашиваю себя, что я могла сказать тем нелюдям, чтобы Стива не зарезали прямо у нас на глазах... Но Эм... он винит себя, он раздирает себя на куски. И его взгляд...
- Взгляд на тысячу ярдов¹, – подхватил мою мысль шеф.
- Я так боялась рассказывать ему об Элис... Не смогла рассказать все.
Гаррет с пониманием посмотрел на меня и кивнул в знак того, что я все правильно сделала. Мы зашли в лифт, и я нажала кнопку первого подземного этажа.
- Так что мы вместе будем в здании суда. Подождем около зала заседаний.

Эммет стоял неподвижно около больших дубовых дверей, ведущих в помещение, где нашей крохе вынесут приговор. И если я непрерывно всматривалась в коридор, откуда должна была появиться Элис, то напарник был весь в своих мыслях.
- Эм, соберись, – строго произнесла я. – Мы ее поддержим и поможем. Ты не можешь позволить себе раскиснуть. Я знаю, тебе тяжело, но ты не в состоянии взять все грехи мира на свою бестолковую голову. Мы нужны крохе.
Друг лишь кивнул.
Через минут двадцать ожидания я наконец разглядела приближающуюся группу вооруженных людей. Сначала подумала, что ошиблась. Не может быть, чтобы нашу маленькую безобидную Элис конвоировали пятеро охранников. Каждый из них держал на изготовку МП5. Я отлично знала это оружие. Я сама им пользовалась. Я и во сне могу вспомнить, с каким звуком оно стреляет, как ощущается отдача от выстрела в руках… Я представила, как его применяют против Элис. Меня затрясло.

Моя малышка шла ровно посередине. Длинные волосы, которые обычно шелковисто струились или были заплетены в причудливую прическу, сейчас свисали грязным свалявшимся колтуном. Оранжевая роба, конечно же, была ей велика. Она неловко семенила, так как цепь на ногах мешала идти полным шагом.

- О Господи... – прошептала я, а когда поняла, что по щекам катятся слезы, торопливо их вытерла и совладала с выражением лица. Это был первый раз, когда мы увиделись. Я даже не помнила, что мы делали, когда были вместе в последний раз! Что мы делали за день до той роковой миссии?

Тут Элис подняла свои глазки и увидела нас. Она переводила взгляд с меня на Эма и обратно и будто не могла наглядеться. На ее лице расплылась широкая улыбка – правда, к тому времени, как мы поравнялись, кроха уже плакала.

Я знала, что нельзя этого делать, но не выдержала. Я рванула к малышке в попытке ее обнять. Она тоже сделала несмелый шаг навстречу, но тут же весь этаж заполнился криками мужских голосов:
- Стоять! Назад!
- Не прикасаться друг к другу! Разойтись! – голосила охрана. Я подняла руки вверх и шагнула назад, подчиняясь.

Элис смотрела мне в глаза, переводила взгляд на Эммета и лихорадочно шептала:
- Простите меня. Вы поймете, я знаю, вы все поймете.
Ее слова доносились до меня как сквозь толщу воды, смысл их с трудом доходил до сознания. Она, принесшая себя в жертву ради нас, еще и просит у нас прощения! Вот ее завели внутрь, и двери захлопнулись с гулким стуком, разнесшимся по всему этажу.

Эммет расхаживал туда-сюда все те часы, что шло заседание. Это был военный суд третьей инстанции. Это означало коллегию из пяти судей и военного юриста, не имевшего права голоса при вынесении приговора. Никаких адвокатов. Без возможности подать апелляцию. Чудом было уже то, что Гаррета вообще выслушали, что дали ему возможность предоставить все дела, всю информацию.

Я сидела на скамье, уткнувшись лицом в ладони, и просто старалась ни о чем не думать, когда услышала звук открывающихся дверей. Первым вышел Гаррет. Он взглядом нашел нас с Эмметом и быстро стал говорить:
- Военная тюрьма. Год в одиночной камере. Без посещений и любых контактов с внешним миром. С последующим запретом пользоваться любой цифровой техникой сроком на пять лет.

У меня от удивления открылся рот.
- Белла, я и не надеялся на такой мягкий приговор. К тому же одиночка для нее намного лучше, чем общая камера, – прошептал Гаррет. – А теперь, если хотите успеть попрощаться, торопитесь к западному выходу.
Не успел шеф договорить, как мы с Эмметом рванули в сторону главного входа. Мы бежали со всех ног через большой холл с мраморным полом. Люди вокруг оборачивались на нас, а охрана подозрительно косилась. Выскочив на улицу, мы пронеслись сломя голову по ступенькам и завернули за угол.

Мы успели увидеть, как кроху сажают в черный джип.
- Элис! – прокричал Эм, не останавливаясь. Я очухалась и тоже бросилась вперед. Крохе лишь дали выглянуть на секунду.
- Я люблю вас! – прокричала она, но тонкий голосок оборвался звуком захлопнувшейся дверцы.

Машина не спеша тронулась по переулку, а мы с напарником бежали за ней вдоль дороги, пытаясь продлить этот момент. Мы выкрикивали Элис ответные признания в любви, напутствия и пожелания. Мы твердили, что все будет хорошо и год пролетит быстро. Мы обещали, что добьемся встречи с ней. А кроха смотрела на нас в окно, это можно было понять по двум маленьким ладошкам, смутно виднеющимся сквозь наглухо затонированное стекло. Но вот машина наконец вырулила на основную дорогу и набрала скорость. Я не сдержалась и заплакала навзрыд. Эм обнял меня одной рукой за плечи, а я его за талию, и мы махали, как полоумные, вслед удаляющейся машине, надеясь, что Элис нас еще видит.

Автомобиль проехал всего квартал, и остановился на перекрестке. Движение было неплотным, поэтому я все так отчетливо видела. Как зажегся красный огонек светофора над дорогой. Как вспыхнули стоп-сигналы джипа. Спустя несколько минут красный сменился зеленым. Поток машин тронулся, но джип немного задержался. Я увидела, как из-под капота вдруг повалил дым. Водитель и охранники из сопровождения выпрыгнули из автомобиля и стали проверять, в чем там дело. Замерев и боясь моргнуть, я заторможенно следила за тем, как один из них неумело возится с небольшим огнетушителем, и чуть не пропустила момент, когда мимо джипа, впритирку, даже, кажется, слегка зацепив его бампером, пронесся, явно торопясь использовать последние секунды разрешающего сигнала светофора, какой-то неприметный внедорожник.
Охрана загомонила так громко, что было слышно даже нам с Эмметом, хотя мы находились почти в ста метрах от места действия. К дыму прибавились еще и языки пламени. Я увидела, что водитель шарахнулся от машины – вероятно, поняв, что ему не справиться с огнем. Ноги сами уже несли меня к перекрестку. Рядом я слышала хриплое дыхание напарника.
Охранники бестолково сгрудились у задней дверцы джипа, пытаясь открыть ее. Спереди автомобиль был уже охвачен огнем. Клубы черного дыма закрыли от нас происходящее. Отовсюду раздавались панические гудки клаксонов, крики людей, свистки полицейских.
Мимо нас как-то неуклюже, странно наклонившись вперед, но очень быстро, пробежал Гаррет, обгоняя. Он обернулся на нас, но ничего не сказал, даже, возможно, не понял, кто мы такие – для него мы были просто препятствием на дороге. Я увидела его лицо только мельком, но не забуду его, пока жива: ожесточенное, отчаянное – лицо человека, на глазах у которого гибнет друг. Сгибаясь под тяжестью большого огнетушителя, вероятно, сорванного им с какого-то грузовика, он бежал к перекрестку.
И только в этот момент до меня по-настоящему дошло, что происходит.

- Элис!!! – заорала я с такой силой, что снова почувствовала привкус крови в горле.
Вышедший из ступора Эммет схватил меня за руку и поволок вперед. Всю правую половину тела пронзила кинжальная боль от рывка в плече. За несколько секунд мы добежали до полыхающего внедорожника. Эммет, расшвыривая охрану, с ходу рванул к задней дверце, но она не открывалась.

Мы кричали и звали нашу кроху по имени. Шеф с напарником безуспешно пытались открыть заклинившую дверь или выбить стекло опустевшим огнетушителем, пена из которого локализовала огонь, но не смогла полностью погасить его. Охранники Элис не могли вскрыть даже капот машины, а водитель махал руками и кричал, чтобы прохожие отошли как можно дальше. Сильно пахло горелым пластиком и резиной.

Я огляделась по сторонам и нашла на газоне булыжник средних размеров.
- В сторону! – прокричала я и с размаху ударила камнем в стекло внедорожника. Даже вмятины не образовалось.

- Бесполезно, - пропыхтел водитель. - Стекло, как и все остальное, бронированное, внутри решетка, а все двери автоматически заблокированы.
- Зачем?! – крикнула я, роясь в карманах в поисках какого-нибудь инструмента, чтобы вскрыть замок.
- Все машины для перевозки заключенных оборудованы специальной системой. При малейшей опасности извне, будь то удар или попытка вскрыть, система блокирует все замки для предотвращения побега.

Из-под капота снова клубами повалил черный дым. Где-то далеко-далеко я слышала звук сирен, но в считанные секунды машину снова объяло пламя.

- Элис!!! – орал Эммет, долбя окровавленными кулаками по стеклу.
- Нужно уходить, сейчас рванет бензобак, - пытался его перекричать водитель джипа. Обжигая руки, я вцепилась в ручку задней дверцы в последней безнадежной попытке открыть ее, но меня оттащил Гаррет. Я брыкалась, не обращая внимания на боль, пыталась вырваться, однако шеф держал меня крепко. Эммета же с трудом удалось скрутить остальным троим мужчинам.

Народ толпился на перекрестке, боязливо рассматривая полыхающий черный внедорожник. Я увидела, как в воздух взметнулось яростно-красное пламя и во все стороны полетели куски обшивки. Нас обдало взрывной волной, по ушам ударил оглушительный звук близкого взрыва. Не выпуская меня из рук, Гаррет упал на асфальт, и я увидела, как в нескольких дюймах от моей головы пролетела, кувыркаясь, сорванная дверца джипа. В ушах загудело, а сознание на миг помутилось. Придя в себя, я медленно поднялась на ноги. Эммет уже стоял, уставившись в одну точку безумными глазами, и однообразными движениями размазывал по лицу копоть и кровь. Как сквозь вату, до меня донеслось его бессвязное бормотание:
- Снова… взрыв… все умирают… все сгорают… виноват…
Я хотела сказать ему что-нибудь, закричать, чтобы он прекратил, но не могла выдавить ни звука.

Кто-то кричал, уже совсем рядом слышались звуки сирен, но я лишь могла смотреть, не моргая, на обгоревший каркас машины. Внутри все обуглилось и виднелись одни головешки. Все, что осталось от нашей крохи. Ее больше нет.

- Ее больше нет, – шепотом повторила я. Директор Поуп на сей раз внимательно меня слушал. – Не смейте спрашивать у меня о взрыве. Не смейте спрашивать у меня об Элис Брендон! Она самый светлый, самый добрый и самоотверженный человек, которого я только встречала в своей жизни! И ее больше нет! Нет моей параноидальной крохи. Нет моей маленькой гениальной сестры. Вы хотите узнать, что я чувствую? Или что я намерена делать дальше? Как повлияла на меня смерть самого близкого мне человека? Я не знаю. Как вам такой ответ?

---

¹Взгляд на тысячу ярдов (англ. Thousand-yard stare) – выражение, придуманное для описания поникшего, не сфокусированного, но пронзительного взгляда, появляющегося у участвовавших в боях воинов, а также среди жертв других видов психологических травм. Один из признаков посттравматического стрессового расстройства, депрессивный взгляд, отражающий диссоциацию от травмы. Фраза стала популярной после того, как журнал Life опубликовал картину Marines Call It That 2,000 Yard Stare («Морская пехота называет это взглядом на 2000 ярдов») художника и корреспондента Второй мировой Тома Леа.
²Синдром выжившего – С недавнего времени считается не диагнозом, а одним из симптомов посттравматического стрессового расстройства. Психическое состояние, когда человек воспринимает себя виновным в последствиях какого-либо травматического события, при котором никто больше не выжил.