Лист 14
Дорогой Дневник!

У меня распрекрасная новость! Потрясающая! Я стала старшей сестрой!!! Даже не верится.

Мы с Эдвардом собирались навестить маму перед нашим отъездом в колледж. Я позвонила маме, мы немного поболтали, хотя у меня и так был самолет до Феникса через два часа. Рене обещала обязательно встретить в аэропорту – это при том, что она на сносях.

Мама в качестве подарка на выпускной подарила веб-камеру, так что размеры ее живота я ощущала воочию. Было чрезвычайно интересно наблюдать за изменяющимся телом моей матери. Животик рос, а Рене оставалась такой же стройной. Со спины ни за что бы не сказала, что она беременна. До слез умиляли шевеления ребенка внутри нее. Это так прекрасно. Я стала очень чувствительной с Эдвардом и с этим маминым материнством. Даже не думала, что могу быть настолько сентиментальной!

И вот в аэропорту меня и Эдварда встречает взмыленный Фил. Я не на шутку перепугалась, хотя какая-то часть меня предполагала такой исход событий. Фил коротко рассказал нам о том, что после моего звонка Рене почувствовала схватки. Он отвез ее в роддом. Так еще моя не в меру заботливая мамочка заставила бедного Фила ехать за нами – она боялась, что я буду нервничать, если нас никто не встретит в аэропорту.

Все вместе мы сломя голову бросились в клинику, где через несколько часов нас оповестили о прибавлении. Моего маленького братишку назвали Роберт.

К маме нас не пустили, так как ей требовался покой, но обещали совсем скоро выписать. Фил остался в больнице с любимой женой и новорожденным сыном. Мы же с Эдвардом поехали домой отдохнуть немного и подготовить комнату для малыша.

Не знаю, что случилось с Эдвардом, но как только мы переступили порог дома моей матери, он накинулся на меня, покрывая лицо и шею жаркими поцелуями. Вначале я оторопела, но потом поймала его настрой и отвечала неистово.

Он так меня целовал!

Это было впервые! Не виданный доселе напор! Ух! Он прижимал меня к стене. И мне безумно нравился контраст холодной поверхности и горячего мужского тела. Такой несдержанный Эдвард, которые целует до боли и дико меня ласкает. Казалось, я взорвусь в его руках от первобытных эмоций. Здесь не было пошлости, хотя в наших прикосновениях напрочь отсутствовала нежность... И все же Эдвард отстранился. Сбивчиво дыша, сказал, что несмотря на неподходящую ситуацию, он безумно соскучился по мне и ему просто необходимо было почувствовать меня. Я ответила, что это он может делать со мной, когда угодно! Тогда он попросил не вынуждать его становиться дикарем, но я лишь смущенно пожала плечами.

Приняв душ, мы переоделись, приготовили небольшой перекус для Фила. Захватив все необходимое, двинулись в больницу. Маминого мужа обнаружили рядом с Рене – он с умилением наблюдал за кормлением младенца.

А сегодня мы забрали их домой. Фил сияет как начищенный самовар, чуть ли не каждому встречному торжественно объявляя о том, что он отец. Даже не знаю, откуда взялся у меня энтузиазм, но я украсила дом цветами, голубыми ленточками и воздушными шарами. Маме очень понравилось. Она до слез растрогалась от такого приема. Я радовалась за нее, а Эдвард за меня, и мне даже удалось сделать пару снимков, когда он держит Роберта на руках.
Позже вечером, нежно обнимая меня, Эдвард прошептал, что когда-нибудь я стану матерью его детей. Не успела ничего ответить – он легко, но очень чувственно меня поцеловал и удалился в свою спальню.

Я не могла не записать этого! Слова Эдварда впились в мое сознание. Господи, раньше я и не задумывалась об этой перспективе, восхищаясь каждым днем, проведенным с моим любимым. Теперь же… Как я желаю быть его! Только его. Быть для него всем. Дать ему все, что в моих силах. Ведь он дарит мне себя, и о большем я мечтать не смею.

Когда-нибудь я стану матерью его детей!

До свидания, Дорогой Дневник.

Искренне твоя,
Белла.

Лист 15

Дорогой Дневник!

Прощай спокойная, размеренная жизнь. Здравствуй, колледж!!! Скоро, совсем скоро мы с Эдвардом отправимся жить в студенческий городок.

Я чувствовала себя немного не в своей тарелке, рассказывая родителям про общую квартиру. Чарли, казалась, готов был оторвать голову Эдварду. Но что он мог возразить? Я совершеннолетняя, Эдвард обо мне заботится, и мы довольно долго встречаемся.

Рене же отнеслась к этой новости не так настороженно, она даже смеялась над моим смущением.

Мама все знает и понимает без слов. Она всегда видит меня насквозь. Самое главное, что ей нравится Эдвард, и она точно подметила его особенности. Рене разглядела в нем не только богатого и красивого юношу, но и зрелую душу.

Как говорит он сам: «Импульсу я подвержен только по твоей вине».

Господи, я так люблю его!

Люблю в нем все!

Его изысканные манеры, галантность, терпимость и в то же время темперамент.

Безумно манят его глаза.

Если кто-то спросит меня, какой цвет я предпочитаю, то ответом будет: «зеленый, как глаза Эдварда».

Я схожу с ума от его голоса – легкая хрипотца просто кружит голову! С каким придыханием он шепчет слова любви!

О господи, как я счастлива! Чем же я заслужила такое счастье?

Я немного побаиваюсь того, что нам принесет совместное проживание. Это похоже на семейную жизнь. По утрам он разбудит меня поцелуями, а я буду готовить ему завтраки. Мы станем засыпать и просыпаться вместе. Я об этом только мечтала… Так почему мне страшно?

Брось, Белла, все новое страшно. Важно, что это новое с Эдвардом.

Теперь ему точно от меня не отвертеться! Хорошо хоть не требует воздерживаться до свадьбы. Про свадьбу мы, конечно, вообще не говорили. Да и я об этом как-то не задумываюсь. Может я, правда, извращенка, и это ненормально провоцировать собственного парня на секс. Вообще-то, должно быть все наоборот. Только, чувствует мое сердце, от Эдварда не дождешься первого шага. Как только он переходит границы, то сразу же останавливается. Утешает, что границы со временем расширяются. Порой он доводит меня до такого состояния, что… не описать словами. Я просто чувствую, что медленно схожу с ума и каждое его прикосновение как наркотик… хочется еще и еще, и без них просто ломка какая-то! Наверное, гормоны разыгрались.

Это, конечно, ничего не меняет, но мне интересно: были ли у Эдварда женщины? Я уже заранее их всех ненавижу!

Розали рассказывала что-то про то, что его моральные устои не позволяют ему опускаться до не в меру современной молодежи. Эдварду никогда не нравились похотливые взгляды, кокетливое хлопанье ресницами и демонстративное закидывание ногу на ногу.

Помню, как его чуть ли не стошнило оттого, что продавщица на заправке призывно поправляла бюстгальтер и облизывала губы.

Стоит ли говорить, что я была на грани убийства?

И поступила я тогда не лучше продавщицы. Я ущипнула Эдварда за его бесподобно красивый зад. Выражение лица моего возлюбленного было бесценно. Впрочем, как и мое. Чувствовала себя глупее некуда, сгорая от стыда, даже боялась лишний раз взглянуть на Эдварда. Одно дело в порыве страсти ласкать его там, где он позволяет, а другое – нагло лапать его на публике. Зато в машине Эдвард отомстил мне по полной. Чуть отъехав от этой дурацкой заправки, он остановил машину у кромки леса, и тогда его моральные устои полетели в тартарары. Между страстными поцелуями возлюбленный шептал мне, что у меня нет повода его ревновать и я, единственная, владею его вниманием. Под впечатлением признания я ответила, что не прочь завладеть и его телом. И тогда волшебный момент закончился. Мой джентльмен отстранился, и только дикий взгляд выдавал его ответное желание. Он почти простонал от моих слов… Мы снова были на пределе, и он снова остановился. Почему я не думаю о том, что это неподходящее время и место, что нас могут застукать и все должно быть не так? Неужели я не уважаю себя? Неужели не хочу, чтобы все прошло так, чтобы потом было приятно вспомнить? Конечно, хочу, чтобы это было красиво. Но когда он меня так целует, я забываю обо всем. Все становится неважно. А вот Эдвард слишком уважает мою добродетель, чтобы позволить себе потерять голову.

Кстати, у нас с Эсми появилось общее увлечение. Как жаль, что мы с её обаятельным сыном уезжаем и я не смогу продолжить заниматься этим.

Особняк Калленов обрамляет чудесный сад. Больше всего мне понравились розы. Обычные розы не приживутся в Форксе из-за морозной влажности, но это какой-то особый сорт.

Как-то раз, когда Эдвард что-то обсуждал со своим отцом, я, ожидая его, прогуливалась возле дома. В это время Эсми подрезала кусты роз, мурлыча что-то себе под нос. Мы разговорились, и я с превеликим удовольствием принялась помогать ей. Я часто приезжаю именно к Эсми, когда Эдвард занят, и мы с ней занимаемся этими роскошными цветами. Они меньше обычных, но куст полностью усеян бутонами. Эсми рассадила их так, что разные оттенки розового переливаются волнами по всему периметру особняка. Эту завораживающую картину трудно описать словами: разве что – море роз...

Когда у меня будет свой дом, я обязательно разведу около него розовый сад. Сомневаюсь, что он будет такой же потрясающий, как у матери моего возлюбленного, но все же розы – это прекрасно!

Вот вроде и все, что хотелось записать…

На самом деле, в моей жизни теперь много ярких происшествий, и я стараюсь запечатлеть каждое счастливое событие, чтобы помнить и не забывать.

А когда стану седой и морщинистой, то прочту, чтобы насладиться воспоминаниями в полной мере.

До встречи, Дорогой Дневник!

Искренне твоя,
Белла.

Лист 16

Дорогой Дневник!

По случаю нашего прощания с друзьями Розали и Элис устраивали вечеринку.

Ну что сказать? Это было неописуемо. Мы и напились, и натанцевались, и наигрались. Отмечали своей могучей кучкой, никого лишнего. Обменивались подарками на долгую память о незабываемых днях, пообещали встречаться при первой возможности. Захмелевшая Элис взяла с каждого клятву, что Рождество отметим в Париже, а потом устроим «тур по родителям».

«Тур по родственникам» – это наша нововведенная традиция.

Мы хорошие друзья и родственные души. И отныне другу друга будем навещать по очереди. Элис примерно прикинула план…

Мы еще не уехали, а она уже рассчитала нашу встречу до мелочей. Я буду скучать по сестре Эдварда… Она же моя лучшая подруга! Как же я без неё? С кем я буду устраивать домашний салон красоты? Кто, кроме нее, подарит очередной разноцветный шарфик, сопроводив милую вещицу фразой вроде: «Этот цвет подчеркивает глубину твоих глаз»?

Розали… Нет, мы не стали лучшими подругами, как с Элис душа в душу, но она уже часть меня. Она честно критикует и всегда говорит правду, не стараясь сгладить углы. Но порой поймет так, как не поймет никто другой. Да, она еще та стерва и, довольно, самолюбива, но это, скорее, ее отличительные черты, чем недостаток.

Когда он хотела купить корону на выпускной, мы с Элис закатили глаза, шутливо пристыдив нашу королеву за излишнее тщеславие. Она с нами от души посмеялась, преувеличенно надувая губы. Розали – замечательная, и мне ее будет не доставать.

Тем более она всегда понимала мою тягу к туфлям. Не знаю, чем вызвана моя «обувная болезнь», ведь тяжело ходить на высоченных каблуках, и я не балую себя покупками. Но факт остается фактом – моя заветная мечта: стеллаж в гардеробной, заполненный туфлями. Странно, ведь у меня и гардеробной-то нет. Наверное, насмотрелась в свое время «Секс в большом городе».

А вот по балбесу Эммету скучать не собираюсь! Кого я обманываю? Конечно, буду. Просто сейчас я злюсь на него, потому что обсуждать мою антисексуальную жизнь по телефону с моей матерью – это ни хрена не смешно!

Даже на спор!

Хорошо, что Рене поняла такую шутку и даже подыграла ему. И я, между прочим, тоже на нее обиделась.

Что касается Эдварда, он легко заткнул этого шалопая одним взглядом. Что не помешало Эммету с серьезной миной предложить набить ему морду.

Эдвард с двенадцати лет занимается кикбоксингом, а Эммет любит качалку. Последний постоянно добивается спарринга с Эдвардом, потому что полагает, будто с его угрожающей силой техника не нужна. Именно поэтому Эм постоянно проигрывает и требует реванша. Ни разу не видела, чтобы Эдвард дрался даже в шутку. Розали говорит, что джентльмены не устраивают драк на публику и, боже упаси, при дамах, и при этом она очень правдоподобно пародирует голос моего воздыхателя.

Что мне нравится в Джаспере, так это проникновенность и ненавязчивость. В нужный момент у него приготовлены необходимые слова. В отличие от остальных, он никогда ни на чем настаивает.

На День всех влюбленных мы вместе выбирали подарки нашим половинкам. Наверное, именно тогда мы и сблизились. Эдвард ворчал, что если бы не был уверен, как Джас любит его сестру, убил бы за такие таинственно-понимающие взгляды между нами.

Конечно, он шутил, но все равно не хотел нашего сближения. Он боится за меня. Дело в том, что Джас – бывший наркоман. Именно Элис вылечила его от этой зависимости, пока опасная привязанность не приобрела фатальные последствия. Он курил травку и вполне мог перейти впоследствии на боле тяжелые наркотики, если б не встретил мою лучшую подругу.

Их знакомство явилось переломный чертой для парня, а Элис сделалась его светом, научила жить. Вот почему это больше, чем любовь. Ради Эл он бросил курить даже обычные сигареты и активно занялся плаваньем. Для нее он готов на все. Очень сильное чувство для такого молодого человека.

Как-то накануне моего отъезда в Финикс произошел такой случай. Я сильно нервничала, что расстаюсь с Эдвардом – пока я планировала навестить мамину семью, он собирался с Элис слетать в Лондон к бабушке. Настроение было не из лучших – как прожить без своего любимого целую неделю? У Джаспера случайно оказалась старая пачка сигарет в кармане куртки, и он попытался меня развеселить, пуская колечки дыма. Я видела, что парень даже не делал затяжки, но тут ниоткуда появился Эдвард и выхватил сигарету у опешившего Джаспера. Спокойным голосом, в котором читался явный ужас, не смотря на все его попытки скрыть его, Эд настоятельно попросил приятеля выкинуть «всю эту дрянь» и не подавать дурной пример для подражания.
Тогда я остолбенела – неужели Эдвард мог помыслить, что мне захочется взять сигарету в рот или, не дай бог, косяк? Я чуть не впала в истерику, не зная, за кого больше переживать: за Джаспера, что ему влетит от брата Элис, или за то, что Эдвард решит меня оставить? Знаю, глупо было об этом думать. Но я ничего не могла с собой поделать. В конечном итоге, Эдвард не поехал с остальными в Лондон, а выбрал поездку со мной в Финикс. Я была жутко счастлива, забыв о плохом. Мы замяли этот конфликт, и Джас заверил, что контролирует себя и это больше никогда не повторится.

Подобного далее не случалось, и я уверена: не случится. Но страх, что Эдвард оставит меня, закрался в душу. Он неоднократно извинялся, и я не могу его винить за несдержанность, так как, в какой-то степени, сама была виновата. После этого случая, замечая мое отчаянье, стоит мне остаться одной, Эдвард старается проводить со мной каждую свободную минуту.

Друзья шутят, что у нас свой мир! Так и есть, и я сделаю все, чтоб не огорчить и не выпустить оттуда любимого.

Как-то грустно.

Грустно от всего этого.

Грустно, что уезжаю от отца.

Грустно расставаться с друзьями.

Грустно, что редко вижу маму и еще не нанянчилась с Робом.

Зато я счастлива, что у меня есть Эдвард! Ради него я готова оставить весь мир. Только он!

Родители поймут, друзья простят.

Эдвард – главное в моей жизни.

Если бы не было Эдварда, если бы не знала каждой клеточкой своего мозга, что он любит меня настолько сильно, насколько люблю его я – всепоглощающе и безоговорочно – то никогда бы не смогла оставить свои страхи.

Я люблю тебя, Эдвард, люблю весь мир, потому что в нем есть ты!

До свидания, Дорогой Дневник!

Искренне твоя,
Белла.