Ludovico Einaudi – Una Mattina

Шесть месяцев спустя

Белла взбивала яйца для омлета, когда Чарли спустился на первый этаж, застегивая рубашку. Заметив не распакованный подарок, сиротливо валяющийся у дивана, он вздохнул. «Гордая», - подумал он. – «Невыносимо гордая».
- Завтрак будет готов через пять минут, - крикнула из кухни Белла, выливая яйца на шипящую сковороду.
Чарли поднял коробку, упакованную в яркую подарочную бумагу, и покрутил ее в руках.
- Ты собираешься его открывать? – спросил он, садясь за стол.
- Мне не интересно, - небрежно сказала Белла, бросив мимолетный взгляд на коробку, которую отец держал в руках.
- Ты же любишь подарки, Беллз.
- Теперь не люблю.
Белла отвернулась к плите и, пока жарился омлет, начала нервно обкусывать кожу вокруг ногтя на большом пальце. Вредная привычка, проявлявшаяся в стрессовых ситуациях. Чарли, наблюдая за дочерью, еле заметно покачал головой. Белла воспринимала в штыки все, что касалось ее матери. Иногда ему казалось, что ее боль так же сильна, как семь лет назад, и даже показная бравада не могла его обмануть. Он поставил подарок на подоконник и принялся есть, когда дочь молча поставила перед ним тарелку.
- Белла, она старается, - не выдержав молчания, произнес он.
Девушка уронила вилку на стол и со стоном уткнулась лицом в ладони.
- Пап, ее старания нужны были раньше, а не сейчас. Тем более мой день рождения был три месяца назад. Не поздновато ли для подарков?
Белла не хотела принимать подарки от Рене, которая, три года назад выйдя замуж и родив сына, вдруг поняла, что обделила вниманием дочь. Девушку перетряхивало от рассказов матери о том, какой ее муж замечательный, как она любит сына и как хотела бы, чтобы Белла приехала к ним. Старые дыры не залатать запоздалым раскаянием, и у дочери в голове не укладывалось, как мать может надеяться на ее прощение только из-за того, что она стала чаще звонить и присылать подарки.
- Она просто хочет все исправить, - Чарли пожал плечами и принялся намазывать масло на хлеб. – От тебя не требуется многого. Всего лишь отвечай на ее звонки и скажи спасибо за подарок.
- Я его даже не видела.
- Ну, так открой.

Чарли положил коробку перед ней, и Белла, нахмурившись, откинулась на спинку стула. Иногда она злилась на отца. Например, когда он вечерами задерживался на работе или когда просил ее помыть решетку для барбекю. Но больше всего ее злило то, что он просил дочь быть ласковее с матерью. С какой стати? Она не могла понять, как он смог простить то, что она с ним сделала. Как он мог спокойно думать о том, что она замужем за другим и что в том браке она очень старается быть хорошей женой и отличной матерью. Вот только ее запоздалое раскаянье не сделает ее хорошей матерью для Беллы. Для нее она возглавляла список самых дерьмовых матерей.
Девушка бы никогда не призналась отцу, как ей больно от осознания того, что мать фактически променяла их на другую семью. Выбрала менее дождливый и намного более теплый штат, нашла мужчину богаче Чарли, родила ребенка, который не олицетворял в себе все ее неудачи. Белле было бы легче, если бы Рене пела в каком-нибудь кабаке, как мечтала.
- Это всего лишь подарок. Лучше открой его и поблагодари Рене, иначе она приедет сюда, преисполнившись чувством вины, - многозначительно приподняв брови, сказал Чарли.
- Вот только этого мне не хватало, - буркнула под нос Белла и взяла коробку в руки.
Не щадя праздничную упаковку, она рвала ее на мелкие куски и, фыркнув, извлекла ежедневник с какой-то мультяшной девочкой на обложке.
- Господи, она хоть знает, что мне исполнилось семнадцать? – саркастический тон Беллы заставил Чарли улыбнуться.
- Будь добрее, Беллз. Бабушка не одобрила бы такого поведения.
- Бабушка терпеть ее не могла, и ты это знаешь.
- Но она точно не хотела, чтобы ты таила на Рене обиду.
- Я и не таю никаких обид. Я просто не хочу, чтобы она вмешивалась в мою жизнь. Мне достаточно того, что у меня есть ты.
Девушка опустила голову и, уныло ковыряя вилкой в тарелке, думала о том, как ей не хватает бабушки Мари. Она бы обязательно отпустила какую-нибудь едкую шуточку по поводу подарка матери и приободрила бы Беллу. А Чарли… Он понимал, что Белле одиноко без бабушки, и надеялся, что, возможно, Рене хоть как-то компенсирует ее отсутствие.
- Ты можешь позвонить ей и сказать спасибо, - осторожно заметил мужчина, отпивая кофе.
- Я подумаю об этом позже. Именно сейчас у меня нет настроения ей звонить. Тем более я опаздываю в школу.
Шериф Свон поставил пустую чашку, погладил дочь по растрепанным волосам и вздохнул.
- Спасибо за завтрак. И не злись. От этого появляются морщины, – он провел пальцем по ее лбу. – Например, как эта.
- Что? – Белла подскочила на месте. – У меня нет морщин! Ох, папа…
Посмеиваясь, Свон вышел из кухни. Когда он сел в свой автомобиль, Белла бросила взгляд на часы, и, быстро помыв посуду, пошла собираться. Джинсы, теплый свитер, – она всегда мерзла. Казалось, что сырость Форкса проникала в ее кости, делая их ломкими и оставляя в них крупицы льда.

Белла выбежала на улицу, подошла к своему автомобилю и, достав ключи, замерла. Тепло. Странное тепло разливалось в ее грудной клетке. Это начало происходить где-то через месяц после смерти бабушки. Это чувство могло приходить ночью, во время уроков, за завтраком, и девушка не могла отследить, что было причиной. Просто так. Тепло и острие тревожности распирали грудь, мешая дышать.
Белла объясняла это следствием стресса из-за смерти бабушки. Она даже полагала, что, возможно, у нее проблемы с сердцем. Пару раз девушка просыпалась посреди ночи, ее шея была мокрой от пота, а сердце колотилось так, будто она пробежала не один километр.
Прижав ладонь к груди, Изабелла потерла кожу сквозь ткань кофты в попытке разогнать кровь. Ее пугали эти странные ощущения, которые становились более сильными с каждым разом.
«Надо рассказать папе», - подумала она. Отец наверняка отведет ее к врачу, но Белла уже и сама хотела узнать, что с ней происходит.
В ее машине неприметным фоном играла музыка и, тихо напевая, Белла чуть сильнее выжала педаль газа. Она ненавидела опаздывать и решила, что небольшое превышение скорости не принесет вреда. Еще немного сонная, она думала о подарке Рене и о том, что ее брату Джейкобу недавно исполнилось два года.
Тепло в груди постепенно перерастало в жар, и Белла со свистом выдохнула, когда в ее голове, словно неоновая вывеска, появилось слово.
«Олень».
Одной рукой держась за горло, а другой за руль, Белла, не сбавляя скорости, пыталась продышаться, делая глубокие вдохи.
«Олень».
- Что за бред? – хрипло спросила она сама себя и закашлялась.
«Олень».
Сначала слово, а потом само изображение животного, стоящего посреди дороги, появилось перед глазами Беллы будто вспышка. Появилось и резко пропало, забрав с собой приступ удушья и жар.
Белла кашлянула и постучала себе по груди раскрытой ладонью.
- Папа убьет меня, когда узнает об этих приступах, - растерянно пробормотала она.
Перед Беллой был крутой поворот, скрывающий трассу за густой листвой и, двумя руками ухватившись за руль, она вывернула его вправо и вскрикнула.
Посреди дороги стоял олень.
Девушка резко нажала на педаль тормоза и, вывернув руль, остановила машину, едва не съехав в придорожную канаву.
- Какого черта? – прошептала она и, дрожащими руками отстегнув ремень, выбежала на дорогу.
Олень стоял на обочине и, жуя траву, равнодушно смотрел на Беллу. Она застыла посреди дороги и, почти не дыша, разглядывала животное. Откуда она знала, что он будет здесь стоять? Откуда? Неужели такое возможно? Может, просто совпадение?
Шум листвы казался невыносимо громким. Листья, мучимые ветром, словно шептали о чем-то важном, но в гуле их голосов это было неразличимо. Прерывистое дыхание Беллы растворялось в сильном ветре, который растрепал ее волосы.
- Как же ты здесь оказался? – спросила Белла, глядя в глаза оленя.
Она сделала маленький шаг вперед. Камушек, зацепившийся за ее кроссовок, прокатился по асфальту, заставив животное встрепенуться. Он двинул ушами и прекратил жевать. Выставив руку вперед, Белла задержала дыхание.
- Уходи, - прошептала она.
Олень, уловив движение ее руки, дернулся и в два прыжка скрылся в лесу. Несколько мгновений девушка вглядывалась в черноту лесных зарослей, затем покачала головой и быстро вернулась в машину. Ее руки сильно дрожали, когда она заводила мотор, а зубы впивались в нижнюю губу. Машина взревела от резкого удара по педали газа и помчалась вперед. Белла не смотрела в зеркало заднего вида, боясь увидеть… Просто боясь что-то увидеть.

Она заехала на школьную стоянку через несколько минут, но ей показалось, будто прошел как минимум час. Заглушив мотор, Изабелла откинулась на спинку сиденья, безучастно смотря на приборную панель. Это был один из таких моментов, когда чувствуешь, что в твоей жизни происходит что-то необъяснимое. Что-то, чему ты не можешь дать определения.
- О Боже, - она потерла лицо руками. - Это всего лишь олень.
- Олень?
Белла вздрогнула и покачала головой, когда увидела Майка Ньютона. Он засунул голову в открытое у пассажирского сиденья окно и насмешливо ей улыбался.
- Ты меня напугал, - обвиняющим тоном сказала Белла и, закрыв окно перед носом парня, вышла из машины.
Майк был лучшим другом Беллы, а каждое утро они встречались на школьной стоянке, чтобы вместе пойти на занятия. Он был высоким блондином крепкого телосложения. Веселый, добрый, понимающий, – идеальный друг. Именно тот, в ком так нуждалась Белла. У нее не было подруг. Только Майк, с которым они понимали друг друга с полуслова.
- Так что ты говорила про оленя? – спросил он, забрав у Беллы рюкзак.
- Да ничего особенного. Странно… Я чуть не сбила на дороге оленя. Я ехала, а он просто стоял посреди дороги.
- И не убежал? – с сомнением в голосе спросил Майк, и девушка отрицательно покачала головой.
- Я чуть не въехала в канаву, а он просто отошел к обочине.
- Может, этот олень был под кайфом?
Белла легко ткнула друга локтем в бок за шутку, и они зашли в здание школы.
Форкс - маленький город. Эдакий небольшой муравейник, где каждый дышал друг другу в спину, знал, кто каким парфюмом пользуется и у кого не проходит акне. И, естественно, все знали, что Рене Свон бросила свою семью и уехала в поисках новой, лучшей жизни. Все местные сплетники подхватили эту новость, которая разлетелась по городу быстрее, чем корзинка горячих пирожков. И если Чарли мог отражать нападки и гадкие шуточки знакомых, то маленькая и нелюдимая Белла ощутила давление людского мнения сполна. Сочувствующие взгляды продавцов в одном из немногочисленных магазинов города, гиперопека одиноких женщин, желающих таким образом привлечь внимание одинокого шефа полиции, насмешки одноклассников – она всегда воспринималась всеми как маленькая Изабелла Свон, которую бросила мама. И именно поэтому у нее не было друзей. Она отгородилась ото всех, не желая никого подпускать близко. От всех, кроме Майка и его мамы, миссис Ньютон, сочувствующей ей, но никогда не жалевшей. Жалости, которой Белла была сыта по горло, она бы не вынесла.
- Что с тобой? – шепотом спросил Майк подругу во время урока биологии.
- О чем ты? – растерянно спросила она.
- Уже третий урок, а ты мне и десяти слов не сказала.
Смутившись, Белла пожала плечами и опустила взгляд на стол, поверхность которого была испещрена мелкими царапинами. Ее пальцы неустанно закручивали и откручивали колпачок ручки с таким напряжением и тщательностью, будто от этого зависела вся ее жизнь.
- Если что-то случилось, то ты всегда можешь рассказать мне об этом.
- Я все время думаю об этом олене… Так странно…
Ньютон закатил глаза и тяжело вздохнул. Он знал, что Белла могла зацепиться за незначительную проблему и днями мучиться мыслями о ней. Особенно часто это стало проявляться после того, как умерла ее бабушка.
- Беллз, это всего лишь олень, которого ты даже не задела. Он жив и здоров, так, может, хватит уже переживать?
- Я не об этом, - немного раздраженно отозвалась Белла.
Она оглянулась по сторонам, удостоверяясь, что никто ее не слушает. Девушка была уверена, что если кто-то кроме Ньютона услышит то, что она скажет, то ее точно сочтут умалишенной. Вздохнув, она нервно заправила прядь волос за ухо и, придвинувшись к Майку, прошептала:
- Помнишь, я говорила о том, что у меня бывает какой-то жар в груди?
Ньютон кивнул и обеспокоенно нахмурился. Ему совсем не нравились эти проблемы с ее здоровьем и невероятно бесил тот факт, что она отказывалась говорить об этом отцу.
- Когда я ехала в школу, он снова появился. И перед тем поворотом, где был олень, усилился. А потом мне будто кто-то прошептал, что он стоит на дороге.
- Кто прошептал?
- Я не знаю… Кто-то. В моей голове отчетливо несколько раз прозвучало слово «олень». Я понимаю, это звучит странно. Но я не сумасшедшая.
- Мисс Свон, может, вы вместо меня проведете урок? – громко сказал мистер Баннер, учитель биологии, и все головы в классе мигом повернулись к ней.
- Извините, - выпалила она, отвернувшись от Майка, и села ровно.
До конца урока они не произнесли ни слова. Изабелла искоса поглядывала на друга, а внутри у нее все сжималось от страха. Вдруг Майк ей не поверил? Или посчитает, что у нее помутился рассудок? Она безумно боялась, что он все расскажет ее отцу, а тот подумает, что ей плохо из-за смерти бабушки. Белла на самом деле остро переживала потерю, даже прошедшие полгода не притупили боль. У нее все валилось из рук, сон был неспокойным, а сердце будто сдавливалось в жерновах. Ее горло часто сжималось в спазмах, и не всегда ей удавалось сдержать слезы при каком-либо напоминании. Но она не сумасшедшая. Не сумасшедшая.

Когда прозвенел звонок, они встали со своих мест и молча собрали свои рюкзаки. Так же не говоря ни слова, они вышли на стоянку. Подойдя к автомобилю Беллы, Ньютон положил руку на капот и нервно постучал по нему пальцами.
Ветер, задувая волосы Беллы на ее лицо, холодными струями остужал ее горящую кожу. Она робко смотрела на задумчивое лицо друга, хотела, чтобы он хоть что-нибудь сказал и одновременно боялась его слов.
- Пообещай мне кое-что, - его хриплый голос заставил Беллу вздрогнуть.
- Да?
- Пообещай, что расскажешь о своих болях Чарли.
- Это не боли. Просто жар.
- Пообещай, - напряженно повторил Майк, не сводя с девушки тяжелого взгляда.
Парковка постепенно пустела, а Белла молчала. Она не хотела тревожить отца и опасалась услышать от врача страшный приговор. Но девушка и сама осознавала, что раз жар становился сильнее, то это точно не пройдет само, как бы она этого ни хотела.
- Обещаю. Я расскажу, когда мы с папой поедем на рыбалку. Доволен?
- А почему не сейчас? Расскажи сегодня.
- Я не могу, - Белла сложила руки на груди, в очередной раз вздрогнув от ветра, пронизывающего насквозь. – Чарли очень занят в последнее время, я не хочу его отвлекать. В выходные. Расскажу ему в выходные.
Каждое воскресенье Чарли и Белла ездили на рыбалку. Они вдвоем забирались в лодку, отплывали на середину озера и доставали свои удочки, на которых Чарли нацарапал их имена. Чаще всего они рыбачили молча, но иногда, когда Свон был загружен работой, они использовали это время для разговоров. Это была их традиция, которой они не изменяли уже пять лет.
- Хорошо. В выходные так в выходные, - Майк окинул Беллу беспокойным взглядом и вздохнул. Его совсем не радовала перспектива отпускать ее одну домой. Он страшился, что ей станет плохо, и голос, о котором она рассказала… Он полагал, что это последствия болей в груди. Может, ей стало настолько плохо, что это спровоцировало небольшую галлюцинацию. Он надеялся, что так оно и было, что его подруге не нужна профессиональная помощь…
- Я поеду домой, - Белла неуютно поежилась и достала из кармана ключи от автомобиля. – Надеюсь, ты не забыл, что сегодня должен подменить свою маму в магазине.
Девушка села в свой старенький пикап, который отец подарил ей год назад, завела мотор и, помахав другу рукой, выехала с парковки. Серое от туч небо отражалось от мокрого полотна асфальта, создавая ощущение однотонной камеры. Даже сочно-зеленые шапки деревьев из-за отсутствия солнечных лучей, казалось, темнели и вбирали в себя серость туч. Желая поскорее добраться до дома, Белла вдавила педаль газа и сделала звук в приемнике предельно громким.
Лишь бы не слышать собственных мыслей.
Заехав на пустую подъездную дорожку у дома, она, повернув ключ, заглушила двигатель и выключила приемник. Обхватив руками гладкую поверхность руля, Белла вглядывалась в окна, которые темными пятнами выделялись на фоне белых стен дома. Ей всегда нравилось то, что их жилище было последним на улице и находилось на отшибе. Меньше соседских глаз могло наблюдать за их жизнью. Но сегодня ей было как-то не по себе. Появилось какое-то странное желание быть на виду у всех. Чтобы ее дом не находился у леса, в котором даже не было больших просветов между деревьями, – густой океан из зелени, земли, покрытой мхом и ветром, тихо шептавшем о чем-то неведомом.
Белла задумчиво огляделась по сторонам и обессилено откинулась на мягкую спинку сиденья. Ее ладонь неосознанно легла на шею, куда сегодня добрался жар. Может, и не было никакого голоса на самом деле? Она уже не была уверена на сто процентов, что знала о нахождении животного на дороге. Прошлой ночью она плохо спала и, возможно, все было совсем не так, как казалось в самом начале. «Я не сумасшедшая», - подумала она вышла из автомобиля.
Не сумасшедшая.

К приходу Чарли Изабелле удалось убедить себя в том, что голос был плодом ее воображения.
«Я просто устала. Глупости какие-то выдумала себе и только зря переживала», - говорила она себе, а за ужином только легкое тянущее ощущение между ребер напоминало о странном инциденте на дороге.
- Ты позвонила маме? – спросил Чарли, жуя запеченную в духовке рыбу.
Белла уже поела и просто сидела с ним на кухне. Она всегда морщилась, когда он называл Рене мамой. Девушка считала, что Рене не заслужила называться ее матерью. Отец не поддерживал таких мыслей, но бабушка, Белла уверена, придерживалась такого же мнения. И никакие подарки не заштопают рану на детском сердце, которая кровоточила до сих пор.
- Нет. Как-нибудь потом позвоню…
Чарли вздохнул и продолжил есть. Она заметила, что морщины у его глаз стали глубже и цвет лица стал каким-то землистым. Ей было известно, что сейчас у него много работы и он очень устает. И это тоже являлось одной из причин, почему она не рассказывала отцу о болезненных ощущениях. Ему и так достаточно с ней забот.
- Мы поедем в воскресенье на рыбалку? - спросила Белла, подперев подбородок рукой.
- Конечно. Почему ты спрашиваешь?
- Ты выглядишь уставшим, - заметила Белла.
- Для меня нет лучшего отдыха, чем несколько часов в лодке посреди озера, - от появившейся улыбки тонкие лучики добрых морщинок расплылись от уголков глаз.
Когда отец, поужинав и устроившись для просмотра спортивных новостей, уснул на диване, Белла спустила из его комнаты теплое одеяло и, выключив телевизор, укрыла его. Чарли шумно дышал, уютный звук его тихого храпа заставил дочь улыбнуться. Она очень любила отца, хоть и никогда ему этого не говорила. Как и многие подростки, она была скупа на проявление чувств, но это не значило, что ее сердце было закрыто. Она перенесла на Чарли любовь к матери, к бабушке, умершей совсем недавно. Белла понимала, что они с отцом остались одни, и это только обостряло чувство незащищенности и нужды быть постоянно рядом с единственным родным человеком.
Девушка погасила свет и поднялась в свою комнату. Обессиленная после такого напряженного дня, она, надев пижаму, легла в постель и, уткнувшись носом в прохладную подушку, пахнущую лавандой, мгновенно уснула.
Сон утащил ее в свои теплые невесомые объятья, затянув ее в забытье без единого сновидения. Белла дрейфовала на облаках, отдыхала от суеты и нехороших мыслей, пока даже в своей бессознательности не почувствовала нарастающий жар в груди. Тонким огненным обручем сдавив сердце, он просочился в легкие, опалив горло.
Словно со стороны она видела, как Чарли, неся две удочки в руке, идет в гостиную. Стрелки на больших настенных часах почти касались цифры девять. Вдруг в дверь позвонили и, так и не положив удочки, шериф Свон пошел в холл. Распахнув дверь, он что-то сказал. Белла увидела лишь руку с пистолетом, а через секунду выстрел, раздавшийся из оружия, оглушил так, что у нее заложило уши. Папа лежал на полу, сжимая в руках удочки и захлебываясь в собственной крови.
На часах было ровно девять…

Закричав, Белла резко села и, задыхаясь, в панике огляделась по сторонам. Ее комната была погружена в темноту. Легкие занавески слегка шевелились от небольшого ветерка, задувавшего в щели в оконных рамах. Настольные часы показывали полночь. Задрожав, Белла заплакала.
- Белла? – напуганный криками дочери, Чарли влетел в комнату. – Что случилось?
- Папа, - прорыдала она, - папа…
Свон устремился к дочери и неловко погладил ее по голове.
- Что произошло?
- Мне приснился кошмар, - всхлипнула она и прильнула щекой к теплой руке отца.
Вздохнув, Чарли сел на ее постель и, прижав Изабеллу к себе, погладил ее по спине. Как в детстве, когда их бросила Рене и маленькая Белла долгими ночами не могла уснуть от мучивших ее кошмаров.
- Успокойся. Это всего лишь сон.
Белла успокоилась только через тридцать минут и отпустила Чарли после того, как он принес ей стакан воды и включил ночник. Он ушел спать, а она еще долго смотрела на тени, отбрасываемые мягким светом лампы на стены. У нее перед глазами мелькали отрывки из сна и, заснув лишь под утро, она снова видела ту руку, держащую пистолет. Руку, принесшую смерть ее отцу.
Это была ночь понедельника, и вплоть до пятницы Белла была сама не своя. Страшный кошмар, как она его называла, больше не повторялся, но у нее из головы не выходил образ Чарли, захлебывающегося в своей крови. У нее до сих пор звучал в ушах оглушающий хлопок выстрела и хриплое дыхание отца.
Белле не в первый раз снился кошмар, но ни один сон никогда не выбивал у нее почву из-под ног на несколько дней. Чаще всего, просыпаясь утром, она даже не могла вспомнить, что ее так напугало. Но в этот раз сон был таким болезненным, бил по таким тонким струнам ее души, что все мысли были только о нем. Она понимала, что это всего лишь сон, но…
У Беллы остался только Чарли. Даже во сне его смерть причиняла такие страдания, что было тяжело дышать. Не оправившись от одной потери, она не была готова даже думать о другой.
- Это всего лишь сон, Белла, - сказал Майк, когда они сидели на скамейке в школьном дворе.
Белла подставила лицо таким редким в Форксе солнечным лучам, и Майк заметил темные круги у нее под глазами. Она рассказала ему об этом сне только перед выходными, особо не вдаваясь в подробности, но ее все равно пробрала дрожь от озвученного.
- Я понимаю, - она закрыла глаза, наслаждаясь лаской бледных лучей на своей тонкой коже. – Но все это было так реально. Будто не сон, понимаешь? Я проснулась от звука выстрела. Даже ушам было больно. И Чарли… Не могу это вспоминать.
Она нервно потерла лицо ладонями, а Майк погладил ее по плечу.
- Белла, послушай меня. Просто после смерти бабушки ты боишься потерять отца. Это твое подсознание выдало такой сон. Не ищи в нем какой-то скрытый смысл, потому что он лежит на поверхности.
- Наверное, ты прав, – девушка слабо улыбнулась ему, благодарная за эту версию появления сна. – Ты не думал стать психологом? У тебя отлично получается вправлять мне мозги.
- Я? Мозгоправом? Никогда, - он откинулся на спинку и подмигнул ей.
Постепенно напряжение сошло на нет. И, к своему счастью, Белла заметила, что у нее уже несколько дней не было жара в груди. А ведь в последнее время он был чуть ли не каждый день. И поэтому, окрыленная радостью, что болей больше нет, она решила не говорить отцу о них. Изабелла решила, что идет на поправку, а если странные симптомы снова вернутся, она сразу же расскажет Чарли.
Прошла неделя, а потом и еще одна. Белла почти не вспоминала о том сне, а болей и вовсе не было. Казалось, жизнь начала налаживаться. Даже Майк заметил, что она стала лучше выглядеть, да и вообще стала бодрее. Ночами Белла спала как убитая, и ни один сон не тревожил ее на протяжении двух недель.
Это был вечер субботы. Белла лежала на кровати и распутывала наушники, непонятным образом завязавшиеся в немыслимые узлы. Она хотела послушать музыку перед сном и уже переоделась в пижаму.
- Белла, - Чарли остановился у ее комнаты, держа в руках две удочки. - Почти девять. Не засиживайся долго. Завтра выезжаем пораньше.
- Да, пап, - ответила она, не отрывая взгляда от спутанных наушников.

Чарли ушел, половицы заскрипели под его весом. Тихо напевая, Белла не сразу заметила, как грудь заполонило знакомое тепло. Слишком быстро, быстрее, чем раньше, тепло превратилось в жар. Выронив наушники, Белла прижала руку к горлу и закашлялась.
«Только не это. Только не снова, пожалуйста», - думала она, а боль уже становилась невыносимой.
Ее словно сковали невидимые путы, намертво пригвоздив к кровати. Белла лежала, раскинув руки в разные стороны, и с хрипом пыталась вытолкнуть обжигающий воздух из легких. В ней словно зрел огненный шар, который, разрывая внутренности, никак не мог вырваться наружу. Белла, уже обессиленная, смотрела на потемневшие доски потолка и молила, чтобы приступ закончился. Она не могла сказать ни слова.
В этот раз все было иначе. Казалось, какая-то неведомая энергия пробивала себе путь наружу через ее органы, поднимаясь от диафрагмы, просачиваясь через ребра. Внезапно обычная блеклая гладь потолка стала расплываться и, почувствовав, как боль утихает, Белла увидела Чарли. Словно в какой-то дымке, немного неразборчиво, но это был он. Она видела, как он спустился по лестнице, сжимая в руке удочки, и пошел в гостиную. Раздался звонок в дверь, и, так и не положив удочки, Чарли вышел в холл. Белла неистово закачала головой, сопротивляясь. Она помнила этот сон и знала, что будет дальше. Из ее рта вместо криков вырывались только хрипы. Она окаменела, когда отец раскрыл дверь, и закрыла глаза, когда увидела руку, держащую пистолет.
Звук выстрела, отдавшийся болью в ушах, ознаменовал окончание пытки. Боль мгновенно растворилась в пришедшей на ее место слабости. Некоторое время девушка лежала в постели, не открывая глаза, тяжело дыша. Внутри нее нарастала паника. Это был самый страшный приступ из всех, что мучили ее в последние шесть месяцев. Она срочно должна рассказать обо всем Чарли.
С трудом разлепив веки, Белла встала и на дрожащих ногах вышла из комнаты. В доме было непривычно тихо. Она шла по коридору к лестнице и, держась за стену, чувствовала, как ее ослабевшие ноги обдувает ледяной сквозняк. Странно, ведь все окна в доме закрыты. Она начала спускаться и на середине лестницы заметила, что входная дверь открыта, а ветер свободно гуляет по нижнему этажу, яростно раздувая занавески в гостиной.
Еще несколько ступенек и…
- Папа! – она истошно закричала и, казалось, что этот крик был громче, чем звук выстрела, который, уже нет сомнений, она слышала наяву.
Чарли Свон, сжимая в руке две удочки, лежал на полу в луже своей крови.

Уже не захлебывался. Больше не дышал.

---

Мне очень жаль Чарли. Правда. И Беллу жаль. Но все должно было быть именно так. Белла все равно ничего не смогла бы изменить.
Поблагодарить Алену и Диану за проверку главы, а также высказать свое мнение вы можете здесь...