Beyond Time / За гранью времен
Глава 17. О Жарких Поцелуях и Страхах

Все еще не пришедшая в себя от поцелуя Эдварда, я позволила ему вывести себя из церкви навстречу прохладным сумеркам. Погода в Чикаго была весьма переменчива: один день похож на лето, а другой выдавался дождливым и ветреным. Стояли последние дни апреля, но, кутаясь в свое пальто, я ощущала себя, словно в ноябре.
У меня был почти час до выхода на работу, и Эдвард предложил мне согреться чашечкой кофе. Он крепко держал меня за руку, пока мы шагали вниз по улице.

– Так что ты думаешь о собрании? – спросила я, и он повернулся ко мне с улыбкой, шутливо покачивая нашими сплетенными руками.
– Это было… интересно, – ответил он. – Честно говоря, я не слишком многое уловил. Я был малость… отвлечен.

Он подмигнул мне, а я покраснела и оглянулась, чтобы обозреть тротуар.
– Я и не представлял, как в действительности много идей и планов порождают такие собрания, – продолжил Эдвард. – Там, действительно, вырабатывалась стратегия: решалось, как наилучшим образом повлиять на общественное мнение, оценивалось влияние мировых событий на процесс в целом, политика убеждения… Довольно любопытно.

– Я верю, что вы, суфражистки, имеете шанс получить то, чего хотите, – добавил он, посылая мне лукавую улыбку. – Вы действительно непреклонны.
Я вырвала у него руку, немного сбив этим с толку.
– Дело не в политике и общественных отношениях, знаешь ли. На нашей стороне правда истории.
Эдвард хмыкнул.
– Да, полагаю, что начинаю замечать это, – признался он.
– Наконец–то! – воскликнула я, демонстративно закатывая глаза.
– Не пойми меня неправильно, – уточнил юноша. – Я вовсе не уверен, что поправка к конституции необходима. Но это выглядит несправедливым – отказывать женщинам в избирательных правах, и если власти не хотят исправить это…

Эдвард пожал плечами.
– Я верю, что ты не безнадежен, – улыбнулась я ему, и он рассмеялся.
– Возможно, – подтвердил он, открывая для меня дверь кофейни.

Мы заняли свободный столик в уголке и потягивали свой кофе, болтая о том, что произошло за последнюю неделю.
– О, а как твои дела на региональных состязаниях? – поинтересовалась я.
Эдвард кивнул.
– Довольно хорошо, – сказал он. – Я был третьим в прыжках в длину, вторым в беге с высокими барьерами, но меня отобрали для тройных состязаний в беге на сто ярдов, двести двадцать и с низкими барьерами.
– Эдвард, это просто фантастика! – воскликнула я, хватая его за руку. – Когда будут соревнования?
– Это произойдет в Милуоки, – изрек он, опуская глаза на наши соединенные руки. – К сожалению, по времени совпадает с благотворительным балом моей матери.
Он поднял на меня взгляд.
– Я так сожалею. Я надеялся пойти туда вместе с тобой, но не смогу.

Я расстроилась, но постаралась скрыть это.
– Ничего страшного, Эдвард. Я в любом случае планировала отправиться туда вместе с Элис.
– Ты действительно хотела туда пойти?
– Да, – призналась я. – Саманта пригласила нас во время ужина на прошлой неделе. Думаю, что нас привлекут для раздачи пунша или чего–то в этом роде.

Эдвард закатил глаза.
– Только будь осторожна. Если ты дашь моей маме понять, что готова стать добровольной помощницей, она заставит тебя работать всю ночь напролет.

Я засмеялась.
– Ничего страшного. Я переживу. Уж лучше я буду при деле, чем танцевать.
Эдвард улыбнулся.
– Думал, ты оставишь на время свою ненависть к танцам.
– Ну, разве что, если с хорошим партнером, – ответила я.

Эдвард перевернул мою руку, лежащую на столе, ладонью вверх и стал вычерчивать на ней ленивые узоры.
– Я бы хотел быть там, – сказал он тихо.

Святая ворона! Его прикосновения творили со мной безумные вещи. Я чувствовала себя так, словно от его подушечек пальцев исходили электрические заряды, пронизывавшие все мое тело.
– Я тоже, – мой голос дрогнул, и я сглотнула комок в горле.

Он окинул быстрым взглядом комнату, затем поднес мою руку к своим губам, нежно целуя ладонь, и, не отрываясь, перешел выше, к запястью, глядя мне в глаза. Дыхание сперло, и я пыталась подавить стон. Его рот был таким жарким на моей коже, и меня трясло от его прикосновений.
– Тебе холодно? – спросил Эдвард, чуть оторвав губы от моей руки, но не отпуская ее.

Я не могла произнести ни слова. Слова не складывались во фразу. В голове была каша из похотливых мыслей, поэтому я лишь покачала головой.

Эдвард усмехнулся, а затем колокольчик над дверью звякнул, и другая пара вошла в кофейню. Он мягко опустил мою руку обратно на стол, пробежав пальцами по поверхности кожи, прежде чем убрал свою ладонь.
– Наверное, нам пора отвезти тебя в больницу, – произнес молодой человек. Я моргнула.
– Что?
Эдвард лукаво улыбнулся.
– Больница. Уже почти шесть часов.
– Ой, – только и смогла выговорить я, все еще не врубаясь в смысл того, что он говорит. – Ой! Да… мне надо на работу.

Я поднялась, выпрямляя трясущиеся колени, и прислоняясь к столу, пока Эдвард расплачивался.

Он снова взял меня за руку, пока мы шли к больнице. Затем, к моей полной неожиданности, Эдвард потянул меня в переулок, туда же, где ругался со мной из–за Саманты несколькими неделями ранее.
– Что ты?.. – он прервал мой вопрос жгучим поцелуем, от которого у меня земля ушла из–под ног.
О! Мой! Бог!

Эдвард крепко держал в руках мое лицо и, когда я потрясенно вздохнула, погрузил свой язык в мой рот. Не было с его стороны никакого сопротивления в этот раз… никаких признаков чувства вины или беспокойства за мою репутацию. Он взял меня в плен своим поцелуем… сделал своей добровольной заложницей, умоляющей о еще более сладкой пытке.
И он был готов дать мне это.

Пока его рот терзал меня, я обнаружила, что его рука пробралась на мою талию. Она медленно скользнула выше, и все тело обдало жаром. Затем легонько… почти невесомо… его пальцы коснулись моей груди.
Я горю.

Мои руки утонули в его волосах, крепко ухватившись за них, и притянули Эдварда еще плотнее ко мне. Я не могла бы сказать, кому принадлежал этот стон… мне или ему... но мы оба погрузились в состояние дикого жара и наслаждения… страсти и тоски. Он прижался ко мне сильнее, и я ощутила спиной кирпичную стену… Эдвард был таким твердым и решительным…
Боже, я хочу больше!

Мы оторвались друг от друга, тяжело дыша, но все еще крепко обнимаясь.
– Нам надо остановиться, – выдохнул Эдвард.
– Почему? – удивилась я, будучи все еще ошеломленной и жаждущей.
Эдвард осыпал поцелуями мое лицо, и глаза закрылись сами собой.
– Потому что…
Я ощутила поцелуй в шею.
– … кто–нибудь...
Его уста ласково коснулись щек.
– ... может увидеть…
Поцелуй в нос я почувствовала совсем мимолетно.
– ... нас.
Он оставил еще один легкий поцелуй на моих губах, прежде чем прислониться своим лбом к моему.
– И хотя я бы хотел заниматься этим часами, – продолжил Эдвард. – Но работу никто не отменял. К тому же, не нужно, чтобы кто–нибудь увидел тебя за таким занятием в темном переулке.

Я забеспокоилась, не начал ли Эдвард снова испытывать чувство вины, но его лицо было спокойным, а улыбка ленивой.
Похоже, за последнюю неделю многое изменилось. Но не мне на это жаловаться.

Эдвард отступил назад и взял меня за руку, направляясь вместе со мной к дверям больницы. Он придержал для меня дверь, легонько поцеловав костяшки пальцев, прежде чем отпустить.
– Спокойной ночи, – изрек Эдвард, ослепляя меня вновь своей кривоватой ухмылкой. – Увидимся завтра.
Я мечтательно улыбнулась ему.
– Спокойной ночи.

Я не могла не заметить изменений в Эдварде. Если это заставило его двигаться вперед, я была целиком и полностью «за».
Я лишь надеялась, что смогу с этим справиться.



В ближайшие несколько дней Эдвард и я вернулись к нашей обычной повседневности, когда он приходил ко мне с тренировки и провожал на работу… единственной разницей стали наши маленькие вылазки в переулок рядом с больницей, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи.

Я действительно любила желать ему хороших снов таким образом.
Элис была взволнована и чувствовала себя довольной с тех самых пор, как предсказала возвращение Эдварда после того, как он все обдумает. Она все еще не была уверена в том, насколько была мне полезна в моих планах по отношению к Эдварду, но мы потратили много времени на поздние ночные обсуждения нашей ситуации и того, во что все это может вылиться.

– Что, по–твоему, делает Джаспер прямо сейчас? – спросила я в ночь среды, когда мы обе лежали в наших постелях. Элис вздохнула.
– Я не знаю. Надеюсь, что он не беспокоится.
– Он должен. Тебя нет с ним вот уже более двух недель.
Я услышала, как Элис ворочается в кровати.
– Но там время не то же самое, что здесь.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась я и села на кровати.
– Я думала, ты знаешь, – пробормотала она, наполовину обращаясь к себе.
– Знаю что?
– Белла, как долго ты пробыла в Чикаго, пока я не появилась тут? – задала Элис вопрос.

Я прикидывала в уме, сколько времени тут находилась.
– Где–то полтора месяца, полагаю.
– Я получила видение о тебе в этом времени всего за несколько часов перед тем, как оказалась здесь, – сказала она мне. – Кто знает? Я могла увидеть тебя тут даже прежде, чем ты на самом деле попала сюда.
– Что? – я была ошеломлена. – Как это возможно?
– Ну, – пояснила Элис. – Это прошлое – оно прошлое в будущем.
– О, да, это все объясняет, – сухо бросила я.

Элис засмеялась.
– Я имела в виду… ну, думаю, что это одно и то же. Какая–то вещь в прошлом – такая же, как когда ты смотришь на нее из будущего.
Все еще сбитая с толку, я ждала, чтобы она продолжила.
– Думай об этом следующим образом, – протянула Элис. – Представь себе шкалу времени как реальный отрезок веревки, где каждому событию во времени соответствует своя отметка. Пока что понятно?
– Да...
– Хорошо, так что произойдет, если ты смотаешь эту веревку в клубок?
– Эээ… – ответила я. – Все события перемешаются во времени?
– Определенно, да, – согласилась она. – Каждое событие прошлого окажется прямо рядышком с событиями в настоящем… как и любое другое. Таким образом, мы движемся последовательно вдоль веревочки, перемещаясь от события к событию…
– В будущем… или настоящем… все они смотаны вместе в один клубок?
– Правильно!

– Я все еще не думаю, что понимаю, – призналась я.
– Это только теория, – призналась Элис. – Но главное, что, хотя для нас события происходят как бы в нормальном режиме, они не длились так долго, как ты думала, если смотреть из какой–то точки будущего.
Я застонала.
– Боже! Эти путешествия во времени – такая запутанная вещь.

Элис улыбнулась.
– Ну, если бы это было просто, каждый бы совершал подобное.
Мы молчали некоторое время, потерявшись в наших мыслях.
– Элис, можно тебя спросить?
– О чем?
– А ты сама… где–то здесь?

Она не попросила меня уточнить, что я имею в виду, поэтому я поняла, что она и сама наверняка думала об этом. Другая Элис. Элис, которая жила в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
– Да, – тихо ответила она. – Думаю, мы обе здесь, что немного странно, если подумать.
– Тут вообще нет ничего, что было бы не странным, – возразила я. – А ты не думала… ты не думала, что хочешь… ну, я не знаю… посмотреть… на себя?
– Нет, – твердо бросила девушка.
– И тебе даже не любопытно? – удивилась я.
– Нет.
– Может, ты могла бы сделать что–то, – предположила я. – Если бы ты нашла своих родителей, может, ты могла бы поговорить с ними или что–то еще.

Элис вздохнула.
– И что я им скажу, Белла?
– Я не знаю, – призналась я. – Может быть, ты могла бы сказать что–то, чтобы они поняли, что тебе не место в лечебнице…
– Полагаешь, я не думала о том, чтобы пойти разыскать их? – спросила она. – Но это все в прошлом, Белла. Я даже не помню ничего. И если бы я сделала что–то, чтобы изменить то, что должно со мной произойти, мной, которая сейчас в сумасшедшем доме в Миссисипи, не улучшило бы мое положение. И так же это будет означать, что я никогда не буду обращена… я никогда не найду Джаспера и всю остальную семью. Я не хочу так рисковать.

Я переваривала услышанное некоторое время.
– Я поняла. Просто это трудно – думать о том, что ты страдаешь где–то прямо сейчас.
– Да уж, – согласилась Элис. – Поверь мне, я знаю. Но оно того стоило – стоило этих жертв.



Элис решила проводить меня до больницы вечером в четверг под предлогом в последний раз навестить малютку Питера. Конечно, это не было просто предлогом. Мы обе привязались к малышу с его склонностью писать в самый неожиданный момент в неожиданном направлении. Из–за осложнений его матери, Агате, пришлось задержаться в больнице на несколько дней, но она уже чувствовала себя неплохо, и следующим утром мама и сын, оба, должны были вернуться домой.

Конечно же, настоящей причиной стремления Элис посетить больницу было желание увидеть Карлайла. Она все еще не получила объяснения тому, каким образом он должен был помочь мне, и верила, что если сможет проводить больше времени с ним, это даст ей больше дополнительных зацепок. Она также была взволнована возможностью провести немного времени с Эдвардом и узнать получше человеческую версию своего брата.

Эдвард был очень ласковым и милым. Как всегда вежливый, он приветствовал Элис улыбкой, прежде чем взять меня за руку и нежно поцеловать в щеку.
Я была не так довольна. Как эгоистка, я была бы счастлива наслаждаться обществом Эдварда единолично… не говоря уже о том, что мы не будем при Элис, идущей с нами бок о бок, делать нашу маленькую остановку в темном переулке. Кто мог знать, что я такая стерва? Однако, я не могла отобрать у Элис ее время с Эдвардом… тем более, когда собиралась отнять его у нее навсегда.

Разумеется, эта мысль преследовала меня. Но Элис продолжала уверять, что она не осуждает меня. Иногда, случайно заставая ее задумавшейся с печальным и отсутствующим взглядом, я каждый раз думала, не размышляла ли она о брате, которого теряла.

Большей частью, думаю, Элис была Элис – веселая, оживленная, готовая поддержать. О! Или же голодная! Она частенько была весьма голодной.

Сейчас Элис уминала пакет попкорна, пока мы трое шли не спеша по тротуару, и время от времени предлагала нам с Эдвардом пригоршню лакомства. Я заглянула в пакет и наморщила нос.
– С чем это он? – спросила я.
Она облизала свои пальцы, прежде чем ответить.
– Это шоколад.
Я снова заглянула в пакет.
– Ты раскрошила плитку шоколада и высыпала его туда?
Элис пожала плечами и вытянула липкий комок попкорна с шоколадом.
– Это ты сама подала мне идею. Ты сказала, что попкорн очень вкусен с М&Ms.

Она отправила эту массу к себе в рот, слизав размазавшийся шоколад с большого пальца.
Я скривилась.
– Да, но у M&Ms имеется глазурь… ну, ты знаешь, «тает во рту, а не в руках». Оно не так пачкается… и… – я проводила взглядом другую горсть шоколадной слякоти, которую она поднесла к лицу. – Не так противно.
– Что такое M&Ms? – спросил Эдвард, напугав меня. Я порой забывала, что он нас слушал.

Да. Со мной это часто случалось. Я была худшей в мире защитницей будущего в путешествиях во времени.
– Эээ… – начала я, на самом деле не имея понятия, что сказать.
На мою удачу, Элис, наконец, проглотила свою добычу.
– Это сладости, которые делала моя мамочка. Шоколад, покрытый сахарной глазурью.

Ну почему я сама об этом не подумала? Иногда самым лучшим решением оказывалось самое простое, догадалась я.

Эдвард лишь пожал плечами в знак того, что понял, мягко улыбнувшись мне, прежде чем вернуть свой взгляд туда, куда мы направлялись.

– Итак, Эдвард, – начала Элис, не обращая внимания на мой тревожный взгляд. – Как дела в школе?
Эдвард, казалось, был немного удивлен ее интересом.
– Спасибо… хорошо.
– Угу, – задумчиво кивнула Элис. – И как тебе нравится жизнь в Чикаго?
– Полагаю, она мне подходит, – ответил он. – Я никогда не жил где–либо еще, так что мне на самом деле не с чем сравнивать.
– Хм… – протянула Элис. – Никогда не думал о том, чтобы поселиться в маленьком городке?

Я хмуро посмотрела на нее, но она в ответ только непонимающе расширила глаза. Ее вид говорил: «Что?! Я пытаюсь помочь».

Эдвард, к счастью, этого не заметил.
– Маленький город? Никогда об этом не думал. А зачем?
Элис загребла новую порцию попкорна. Он уже немного охладился, поэтому это выглядело не так неряшливо.
– Маленьким городкам есть много, чего предложить, – ответила девушка, прежде чем отправить лакомство в рот. – Там ты будешь знать своих соседей… множество дружелюбных людей… прекрасное место для семейной жизни...

Я внутренне застонала, закатывая глаза. Не слишком ли толстый намек получился? Я бросила искоса взгляд на Эдварда и заметила, что его уши немного порозовели. У меня заняло всего мгновение, чтобы понять, что последнее относилось к намеку на семейную жизнь.
– Полагаю, так и есть, – согласился Эдвард, помедлив. – Но большие города предоставляют множество возможностей, которых нет в маленьких.
Элис фыркнула.
– Ох, но в больших городах такая преступность… В смысле, только посмотрите на эти бандитские разборки… и «Общество Черной Руки» в Маленькой Италии… и появление Большого Джима Колозимо. Ситуация только и ждет, чтобы выйти из–под контроля.

Мы с Эдвардом уставились на нее. Элис застонала.
– Вы, ребята, что, газет не читаете? – воскликнула она разочарованно. – Парни из «Черной Руки» устраивают поджоги и вымогательства на протяжении многих лет… а теперь и Колозимо, тип, связанный с Нью–Йоркской мафией, пытается закрепиться на их территории. В смысле, он только что открыл бордель и привез из Нью–Йорка несколько своих приспешников себе в помощь. А еще и слухи о появлении Аль Капоне...

Элис посмотрела на меня многозначительным взглядом. Капоне не был еще так знаменит в то время, но я уверена, что о нем уже было известно.
– Это только вопрос времени, когда все загремит в тар–та–ра–ры! – добавила Элис.
Господи! Она действительно основательно подготовилась к разговору!
– Звучит ужасно, – заметил Эдвард.

Он смотрел задумчиво и казался полностью погруженным в свои мысли. Элис бросила на меня самодовольный взгляд, и я с улыбкой покачала головой. Возможно, она знала, что делала.

Когда мы добрались до больницы, Эдвард решил зайти туда вместе с нами. Он сказал, что хочет посмотреть на ребенка, о котором мы с Элис так много говорили. Однако Эдвард казался немного взвинченным и старался не встречаться со мной глазами. Все вместе мы поднялись в грудничковую палату и наткнулись на Карлайла, склонившегося над кроваткой с крошкой Питером. Он выпрямился и поприветствовал нас, когда мы приблизились, улыбнувшись Элис и мне… но улыбка тут же увяла при виде Эдварда.

– Эдвард, – Карлайл коротко кивнул и, заметив мой многозначительный взгляд, добавил: – Рад встрече.
Я видела, что Эдвард был удивлен, но ответил.
– Благодарю… Взаимно, – неуверенно выдавил он, и Карлайл улыбнулся мне, словно говоря: «Видишь, я стараюсь».
– Привет, Карлайл, – радостно прощебетала Элис, весело порхнув к нему. – Мы только хотели посмотреть в последний раз на малыша.

Она склонилась к кроватке, воркуя над Питером. Эдвард и я последовали за ней, и Элис подняла ребенка, целуя его в лобик, прежде чем передать мне. Я намного более уверенно чувствовала себя с малышом с некоторых пор и улыбнулась ему, тихо шепча: «Привет!», а он моргнул мне в ответ.

– С ним все отлично, – сказал нам Карлайл. – Большинство детей теряют вес в первые недели после рождения, а он наоборот прибавил уже почти полфунта.
Я улыбнулась Питеру и неожиданно для себя самой обнаружила, что сюсюкаю, обращаясь к ребенку.
– Это потому что он такой хороший мальчик… да, вот он какой… такой хорооооший…

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Карлайлом, с удовольствием наблюдающим за мной. Элис, тем временем, с неменьшим удовлетворением взирала на Эдварда. Я повернулась и обнаружила внимательный взгляд последнего, сфокусированный на мне. Он моргнул спустя мгновение, встретив мой смущенный взгляд с мягкой улыбкой.
– Что не так? – спросила я, когда Элис отвлекла внимание Карлайла вопросами о другом ребенке. Они пересекли комнату, тихо беседуя.

Эдвард слегка покраснел.
– Ничего. Я просто думал.
– О чем?

Питер начал извиваться, так что я мягко переложила его с одного бока на другой.
Эдвард подошел поближе, чтобы прикоснуться к ручке ребенка, и Питер ухватился за его пальцы. Эдвард усмехнулся, а затем тихо прошептал:
– Просто думал о том, что ты... что ты будешь хорошей матерью… когда–нибудь.
С ума сойти!

В действительности я не ожидала, что он скажет такое. Я метнула взгляд на Элис, которая расплылась в улыбке. Карлайл склонился над другим малышом, притворяясь, что не слышит нашего разговора.
– Ну… эээ… спасибо, полагаю… может быть… когда–нибудь… – запинаясь, я вернула Питера в его кроватку.
«Еще не скоро», – подумала я про себя. – «Совсем не скоро».

Я сделала себе пометку изучить брошюру Элинор о методах предохранения в самом ближайшем будущем. К счастью, Карлайл и Элис присоединились к нам, прервав неловкий разговор.
– Мне пора идти, – сказала Элис, целуя Питера еще раз, прежде чем повернуться к Эдварду. – Ты готов?
Эдвард выглядел захваченным врасплох.
– Готов? К чему?
Элис улыбнулась.
– Ты оставил свой автомобиль у пансиона, не так ли? Я думала, мы вернемся обратно вместе.

Эдвард бросил испуганный взгляд в мою сторону.
– Эээ… ладно, – протянул он. – Не могла бы ты подождать снаружи?
Элис подняла брови в замешательстве.
– Конечно, – медленно ответила она. – Увидимся на улице. Пока, Белла. Пока, Карлайл!

Элис покинула грудничковую палату, и, быстро глянув в сторону Карлайла, Эдвард взял меня за руку и увлек следом за ней. Когда мы вышли в коридор, он торопливо оглянулся по сторонам, заметно волнуясь, что кто–нибудь наблюдает за нами.
– Как ты к этому относишься? – задал он вопрос, понизив голос.
– К чему? – спросила я, отмечая его тон, но не понимая, что он там имеет в виду.
Эдвард покраснел.
– К тому, чтобы я проводил Элис до дома, – пояснил он.
Я была сбита с толку.
– А это должно меня беспокоить?
Эдвард явно по какой–то причине чувствовал себя не в своей тарелке.
– Я… эээ… Я думаю, что она… может быть как–то заинтересована во мне, – пробормотал он, опуская глаза.

Я поперхнулась.
– Что?
– Она постоянно пристает ко мне с вопросами и старается вызвать меня на разговор, – пояснил Эдвард, явно чувствуя себя неудобно. – А теперь она хочет, чтобы я проводил ее до дома. Я не знаю. Это выглядит так, словно она имеет какие–то скрытые намерения.

Я заколебалась. Я не хотела над ним смеяться, но это было весьма забавно. Я прикусила изнутри щеку и изо всех сил постаралась сохранить самообладание.
– Эдвард, Элис – моя кузина. Она всего лишь старается узнать тебя получше, потому что знает, как ты важен для меня. Только и всего, – заверила я его.
– Ты уверена? – спросил он недоверчиво. – А что все это было… про переезд в маленький город и обзаведение детьми?

Ну, великолепно! Молодец, Элис! Перестаралась.
– Думаю, она просто поддерживала разговор, – запинаясь, выговорила я, сжав его руку. – Кроме того, Элис имеет бойфренда, которого безумно любит. Тебе совершенно не о чем беспокоиться.

– Как сестры, мы очень близки… поэтому она думает о тебе, как о брате, – добавила я.
Эдвард расслабленно вздохнул.
– Хорошо. Это заставляет меня чувствовать облегчение, – его глаза быстро окинули взглядом коридор, затем он улыбнулся мне, прежде чем подтолкнуть к одной из закрытых дверей.
– Что там? – пробормотал он шепотом.
– Эээ… Это просто кладовая.

Его улыбка стала шире, и он открыл дверь, потянув меня внутрь.
– Что ты делаешь? – хихикнула я.
Эдвард обнял меня за талию, ногой захлопывая дверь, и повернул к себе, прижимая к ней спиной.
– Желаю тебе доброй ночи, – пробормотал он мне в губы, прежде чем приникнуть к ним с жарким поцелуем.

Я выдохнула ему в рот, моя кожа разогрелась под его пальцами, которые скользнули по моим бокам и мягко сжали груди. Я застонала, и Эдвард присоединился ко мне, плотнее прижимаясь, пока я не ощутила все его твердое жаркое тело. Подчиняясь своему собственному желанию, мои руки обвились вокруг него, пока наши языки сплетались, и единственными звуками в маленькой комнатке были тяжелое дыхание, звук влажных поцелуев и мягкого трения кожи об одежду.
Спустя некоторое время Эдвард отступил, целуя меня еще раз нежнее и ласково откидывая мои волосы с лица.
– Я должен идти, – сказал он. – Элис ждет.
Ослепленная, не отошедшая от головокружения, я тупо смотрела на него. Краешек его рта чуть приподнялся.
– Дыши, Белла.

Я моргнула, и когда его слова дошли до меня, судорожно вздохнула, и головокружение прекратилось.

Эдвард снова взял меня за руку, потянув за собой, когда приоткрыл дверь, и выглянул в коридор. Мы выскочили, и я нервно пыталась привести в порядок свою одежду и волосы, стараясь не выглядеть так, будто мы только что целовались, как подростки.
Ну, хорошо, технически мы и были подростками и только что действительно целовались, но я не нуждалась в том, чтобы мои коллеги об этом знали.

Я проводила Эдварда до лестничной площадки, где он поцеловал меня снова в щеку, прежде чем повернуться и уйти. Я задумчиво следила за ним взглядом, размышляя о тех изменениях, которые произошли в нем за последние несколько дней.
Неделю назад, поцелуи, подобные этим, вызвали бы чувство вины и угрызения совести, не говоря уже о куче извинений за «нарушение данного обещания». Но Эдвард, который только что скрылся за углом, казалось, не имел с этим ничего общего, и я задумалась, что привело его к таким изменениям. Не поймите меня неправильно, мне это нравилось, но должна признаться, в глубине разума меня точило неотступное ощущение вины.

Я думала, не стал ли он жертвой моих манипуляций.
Элинор убедила меня, что ее маленькая техника соблазнения всего лишь приведет Эдварда к тому, чтобы подчиниться чувствам, которые у него уже имелись ко мне. На самом деле, в этом я не сомневалась и все еще верила, что все, что делаю, было необходимо. И все–таки я тревожилась – пусть и немного, – что заставила парня отступиться от его собственных принципов и морали… что я соблазнила его и подтолкнула к падению.

Как Ева с яблоком… или Далила с ее ножницами… или как девушка из копировальной конторы, которая разлучила Росса и Рэйчел в «Друзьях».
Ну, допустим, они не расстались, но все же…
– Все в порядке? – тихий голос Карлайла прервал мои размышления.
Я улыбнулась.
– О, да. Все хорошо, – ответила я, пока мы поднимались в его кабинет. – Всего лишь задумалась над разницей между виной и ответственностью.

Он удивленно выгнул бровь.
– И что ты определила?
– Я не совсем уверена, – ответила я. – Возьмем библейскую историю Самсона и Далилы, к примеру. Далила была великолепной женщиной, и Самсон не устоял перед ней… но он не собирался никому говорить о том, что волосы – источник его силы. А она продолжала выпытывать у него эту тайну, и он нес ей в ответ всякую хрень… эээ… ложные ответы, – я покраснела, но Карлайл сделал вид, что не заметил моего промаха. – И, наконец, он просто не смог ей больше сопротивляться и сказал правду. В конечном счете, поскольку Далиле нельзя было доверять, ее сообщник отрезал Самсону волосы, и тот тут же потерял свою силу.

Карлайл на мгновение задумался.
– И ты пытаешься решить, кто больше виноват?
Я кивнула.
– Да. В том смысле, что Самсон был глуп, раз сказал Далиле правду… но она его вынудила.
– То есть, ты думаешь, что Самсон виноват, но Далила как минимум несет за это какую–то ответственность?
– Полагаю, да, – я посмотрела на него с усмешкой. – А что думаете Вы?
Мы вошли в кабинет Карлайла и сели за стол друг напротив друга.

– Полагаю, что это возвращает нас снова к вопросу о свободе выбора, – ответил он. – Они оба имели возможность решать, что должны делать, так что, и оба несут ответственность за свой выбор. Далила пошла на подкуп со стороны филистимлян, приняв сторону своего народа. Она искушала Самсона… обманула его, чтобы предать… но, в конечном счете, Самсон сам сделал свой выбор и поддался на ее уловки.
– И Бог наказал его, отняв силу, – сказала я. – Но что случилось с Далилой?

Карлайл покачал головой.
– На самом деле, никто этого не знает, – ответил он. – Думаю, она получила свои деньги, но я так же считаю, что содеянное не давало ей покоя. Она действовала из корыстных побуждений, в конце–концов… и я сомневаюсь, что кто–либо мог бы жить счастливо после всего этого.
– То есть, Вы думаете, что мотивация, стоящая за всеми поступками, является единственно важной?

Это заставило меня чувствовать себя немного лучше. В конце–концов, мои намерения были чисты… ну, скажем, относительно чисты. Я старалась спасти Эдварду жизнь, в конечном итоге. Так уж просто совпало, что я попутно хотела с ним переспать. Бог ведь не накажет меня за это, не так ли? В смысле, он же сам создал Эдварда таким неотразимым.

Карлайл откинулся назад в своем кресле, сплетя пальцы.
– Я верю, что мотивация важна в первую очередь, – сказал он. – Так же, как и то, какой урок ты выносишь из своего выбора. Вспомни: Самсон в, конце–концов, раскаялся, и Бог ответил на его молитвы, вернув ему достаточно сил, чтобы уничтожить врага. Конечно, он погиб при этом. Не важно, чья вина. Каждый обязательно должен столкнуться с последствиями своих действий. Похоже, что так.

Это не было так уж вдохновляюще и заставило меня задуматься. Готова ли я была принять последствия? Что, если однажды Эдвард возненавидит меня из–за моих интриг? Что, если он откажется от своих нравственных правил и впоследствии пожалеет об этом? Смогу ли я с этим жить?
Ответ занял лишь одну секунду.
Да.

Если это означало, что он будет жив, и мы будем вместе, я приму любые последствия, которые обрушатся на меня.
– И что привело к таким философским размышлениям? – спросил Карлайл с улыбкой. – Столкнулась с кризисом совести по поводу чего–то?
Ох, если бы он только знал.
– Нет, – решила я отшутиться. – Просто мы с Элис обсуждали это ранее.

– Поговорим об Элис, – изрек он, принимая смену темы разговора и внимательно глядя на меня. – Когда ты собираешься рассказать мне правду о ней?
Мой живот скрутило.
– Правду?

Карлайл лишь повел бровью, не отводя взгляда.
Я подумала о том, что Элис сказала мне. О том, что я должна следовать своим инстинктам, когда дело касается Карлайла. Ну, я так и сделала. Я набрала в легкие побольше воздуха и впервые за все время сказала Карлайлу нечто о будущем, которое не имело отношения к гриппу… и я адски надеялась, что не напортачу.

– Элис станет… однажды… иной, – наконец выдавила я. – Она станет… как Вы.

Карлайл моргнул, наклонившись над столом вперед. Очевидно, он был настолько же поражен, насколько и я сама – тем, что не уклонилась от ответа на его вопрос. Он потер подбородок рукой, изучающе глядя на меня.
– Ты уверена? – тихо спросил он.
Я кивнула.
– И она… знает об этом?
–Да.
– Буду ли я… – Карлайл не договорил, но я поняла, что он хотел знать, будет ли он сам тем, кто изменит ее.
– Нет… не Вы, – покачала я головой. – Это будет кто–то другой.

Он быстро встал и начал шагать по комнате, морща лоб от напряжения.
– Эдвард знает? Ты не сказала ему?
– Нет, конечно, нет, – уверила я его. – Эдвард не знает ничего… ни о Вас, ни об Элис.
– Потому что это очень опасно, – продолжил он.

Я подняла руку, останавливая его.
– Я знаю, Карлайл. Я никогда и слова не пророню об этом кому–либо еще.

Он откинулся назад в своем кресле и глядел в пространство, потерявшись в своих мыслях.
– Так для чего Элис здесь на самом деле? – спросил он, поворачиваясь ко мне.
Я вздохнула. Я не была готова ко всему этому. Пока. Мелкими шажками, Белла…
– Она здесь… чтобы помочь мне, – ответила я.
– Помочь тебе в чем?
Я засмеялась.
– На настоящий момент мы и сами пока не уверены, – честно призналась я. – Мы решили ориентироваться по обстоятельствам.

Карлайл улыбнулся и с усмешкой проронил:
– Как и все мы.



Я почувствовала себя лучше, разделив с Карлайлом хотя бы часть тайны. Элис говорила мне и продолжала повторять, что Карлайл может быть важен в предстоящие недели и месяцы. У нее по–прежнему не было более подробной информации… Факт, который расстраивал ее гораздо больше, чем меня. Элис не привыкла блуждать в потемках.

Я не успела поговорить с Эдвардом в пятницу. Хотя он и получил обратно свою машину, а также отсрочку от домашнего ареста для того, чтобы провожать меня каждый вечер, он все еще был наказан. Но я знала, что увижу его в воскресенье. Мы с Элис согласились помочь с организацией благотворительного бала, и по этому поводу обе были приглашены на званый обед к Мэйсенам.

Миссис Мэйсен приветствовала нас у дверей, когда мы прибыли. Я представила ее Элис и заметила прислонившегося к стене Эдварда, явно ожидавшего нашего прихода. Он улыбнулся и подмигнул мне, что с завидным постоянством вызывало у меня румянец.
– Эдвард, дорогой, пожалуйста, помоги Элис и Белле снять пальто, – обратилась к нему миссис Мэйсен.

Мы вошли внутрь, и Эдвард поспешил помочь нам освободиться от верхней одежды. Элис уже скинула свое и протянула ему со словами благодарности, но молодой человек сначала освободил от пальто мои плечи, его пальцы легонько погладили мою шею, затем скользнули вдоль рук в преднамеренной попытке меня помучить. Он наклонился и шепнул мне на ухо: «Я соскучился».

Я невольно вздрогнула, и мои глаза метнулись к миссис Мэйсен. Она повернулась к нам спиной и направилась вместе с Элис в сторону столовой.
– Я тоже соскучилась по тебе, – выдохнула я, когда его губы коснулись моей шеи.
Эдвард шагнул назад.
– Тебе лучше пойти на эту встречу, – сказал он, беря и целуя мою руку, прежде чем повернуться, чтобы отнести наши пальто наверх.

Я очень мало вникала в то, о чем говорилось по поводу организации бала, потому что Эдвард, казалось, решил сделать своей миссией отвлекать меня. Он подходил ко мне сзади, чтобы наклониться и взять сэндвич, опуская свою руку на мое плечо и нежно поглаживая его большим пальцем. Он сидел в другой комнате, но в прямой видимости с того места, которое я занимала, и притворялся, что читает, но время от времени поднимал голову, чтобы встретиться со мной глазами и послать мне жгучий взгляд.
– Белла?

Я повернулась к миссис Мэйсен, которая выжидательно смотрела на меня.
– Простите, что?
Она улыбнулась.
– Я спрашивала, хочешь ли ты поработать у стола с закусками.
– О, – закивала я. – Конечно. Я буду счастлива.

Она поблагодарила меня и сделала отметку в списке, лежавшем перед нею на столе, прежде чем перейти к следующим вопросам. Я бросила взгляд на Эдварда, и он мне улыбнулся. Он поднялся и направился в коридор, затем с лукавой усмешкой кивнул головой в сторону лестницы. Я окинула взглядом присутствующих за столом, но никто больше не следил за нами. Улыбка Эдварда стала шире, и он поманил меня, направившись к лестнице. Я откашлялась и положила свою салфетку рядом с тарелкой.

– Миссис Мэйсен. Могу я, пожалуйста… эээ… воспользоваться удобствами? – тихо спросила я.
– Конечно, дорогая, – она похлопала меня по руке.– Это вверх по лестнице.

Я прошла по коридору и поднялась по ступенькам.
– Эдвард? – позвала я шепотом.

Стоя наверху, я окинула взглядом вестибюль, но нигде не обнаружила и следа Эдварда. Пожав плечами, я отворила дверь ванной.
Сильная рука обвила мою талию, и низкий голос Эдварда наполнил мой слух.
– Тшшш...

Я ощутила его смешок кожей шеи, когда он втянул меня в ванную комнату. Эдвард поцеловал меня, сдерживая смех, который угрожал выдать нас, пока он не прикрыл тихонько дверь за нами.

– Эдвард, твоя мама прямо внизу, у лестницы, – прошипела я, пока он губами перемещался по моей шее, осторожно покусывая, оставляя влажные поцелуи за ушком, а затем нежно сжал мочку зубами. – Эдвард…

Его имя перешло у меня в низкий стон, и я окончательно позабыла, почему мы должны были остановиться. Вместо этого, мои пальцы утонули в его волосах, прижав его рот плотнее к моему телу. Понятия не имею, как долго мы оставались в таком положении, лаская друг друга и сжимая в объятиях. Время, кажется, остановилось, мысли и разум нас покинули, оставив лишь чувства и ощущения. Мои руки скользнули вниз вдоль его спины, а его сжались вокруг моей талии, прижимая меня еще плотнее к нему. Абсолютно не отдавая себе отчета в том, что я делаю, я сдвинула свои руки еще ниже, погладив его восхитительные упругие ягодицы.

Эдвард на мгновение замер, и я испугалась, что зашла слишком далеко. Затем он со стоном вновь набросился на мои губы, а его руки повторили мое движение. Мы притянули друг друга ближе к себе, его эрекция ощущалась моим животом, будучи такой твердой и сильной. Если бы не моя узкая юбка, я бы наверное бесстыдно обхватила его ногами вокруг талии, чтобы почувствовать трение там, где отчаянно нуждалась в этом.

Воздух вокруг нас сгустился и налился жаром, наши дыхания перемешались, подогревая чувства еще больше.
Пока стук в чертову дверь не окатил нас холодным душем.

– Белла? – позвала из–за двери мать Эдварда. – Ты в порядке, дорогая?
Мы с Эдвардом в панике обменялись взглядами и бесшумно отпрянули друг от друга, стараясь сдержать дыхание.
– Да, – сипло откликнулась я и затем откашлялась. – Я в порядке. Сейчас выйду.

Я метнулась к раковине, с шумом спуская воду, чтобы заглушить звуки наших перемещений. Эдвард прижал палец к губам и шагнул к стене у двери. Я вдохнула поглубже, собираясь с духом, и закрыла кран, а затем отворила дверь, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону Эдварда и фокусируясь на удивленном лице миссис Мэйсен.
– Тебя так долго не было. Я только хотела удостовериться, не заболела ли ты, – сообщила она. – Ты выглядишь немного ракрасневшейся, дорогая. Ты уверена, что все хорошо?
Я заметила краем глаза, как Эдвард усмехается, и поборола в себе желание вывести его на чистую воду.
– О, да, – старалась я уверить ее, выходя в коридор и вместе с ней спускаясь вниз по лестнице. – У меня… с животом было не все в порядке… но сейчас уже все нормально.

Мы вернулись в столовую, я села на свое прежнее место рядом с Элис, и разговоры вокруг нас возобновились.
– И чем это ты занималась? – тихо спросила она меня с лукавым видом.
– Неважно, – пробормотала я.
Элис усмехнулась.
– Сбегала к кому–то наверх?

Я сделала вид, что не слышала ее, но Эдвард выбрал как раз этот момент, чтобы войти в комнату и прислониться к стене, засунув руки в карманы. Я уставилась изучающе в свою тарелку, но могла ощутить, как Элис оглядывается назад и переводит взгляд поочереди с меня на него.
– Эдвард, вот ты где! – воскликнула миссис Мэйсен. – Чем ты занимался?
Элис хихикнула рядом со мной и прошептала:
– Или кем?
Я пнула ее под столом.



В субботу ночью было решено устроить вечеринку с пиццей, так что после совещания у Мэйсенов мы с Элис направились в Маленькую Италию на поиски ингредиентов для готовки, и наш поход оказался неожиданно удачным. Мы посетили тот же прилавок, где Мэгги учила меня искусству торга, и я удачно купила помидоры, чеснок, лук, зеленый перец, грибы и несколько свежих пучков зелени, которые были мне нужны.

Торговец указал мне на итальянский продуктовый магазинчик, где – чудо из чудес! – я выбрала салями и пепперони, а также тонко нарезанный прошутто, банку оливок и головку пармезана, а так же свежую мацареллу. Мэгги уже приготовила лепешки для пиццы, и я должна признаться, что мысль обо всех этих свеженьких вкусностях заставляла мой рот наполняться слюной.

Наши руки были заняты покупками, когда мы повернули назад к остановке «Л», наперебой болтая о наших планах. Элис, как обычно, была в восторге от идеи попробовать блюда, о которых я ей распространялась. Я так же надеялась разделить гастрономическое наслаждение со всеми обитателями пансиона.

Мы завернули за угол, минуя последние несколько кварталов до остановки, когда внезапно Элис резко замерла на месте, повернув голову налево. Сумки из ее рук упали на землю, луковицы раскатились по тротуару, пока она остановившимся взглядом уставилась в безлюдный переулок.

Взгляд Элис был устремлен куда–то в пространство – взгляд, который сказал мне, что она видела не то, что находилось у нее перед глазами, а… что–то еще.
– Нет! – вскрикнула она тихо, и я увидела, что ее глаза наполнились слезами, после чего она добавила умоляющим голосом: – Пожалуйста, не надо!
– Элис! – позвала я ее, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Что ты видишь?
– Нет… нет, нет, нет! – она захлебнулась слезами и упала на колени. – НЕТ!

Она умоляла, и потоки слез лились по ее лицу.
Безумно испуганная, я бросилась к Элис, схватив ее за плечи, и мягко встряхнула:
– Элис, послушая меня! – приказала я, но ее тело ослабло в моих руках.

Она зажмурила глаза и начала сильно дрожать. Я оглядела всю улицу, достаточно отчаявшаяся для того, чтобы позвать на помощь первого попавшегося прохожего, но никого не было поблизости.

Элис застонала и полностью опустилась на землю, свернувшись в комочек и обхватив руками прижатые к груди колени. Я пыталась ее поднять, но тело Элис казалось безжизненным, она повернулась на бок, уткнувшись лицом в холодное цементное покрытие.
– Элис… пожалуйста, – теперь и из моих глаз хлынули слезы. Я никогда не видела ее в таком состоянии и не знала, что делать. – Приди в себя!

Она дрожала и рыдала, лежа на тротуаре в позе эмбриона.
– Так ххоооллллодддднно… – бормотала она сквозь стиснутые зубы. – Я так уссстттааалаааа…
Я сделала единственное, что мне пришло в голову. Безудержно рыдая, опустилась рядом с ней на тротуар и обхватила ее руками.
– Тссс… Все хорошо, – шептала я, осторожно растирая ее руки.– Все хорошо, Элис, я тут.

Ее тихое поскуливание разбивало мне сердце, но внезапно оно стихло, девушка тихо икнула, и ее дыхание начало выравниваться. Затем она замолчала. Совсем.
– Элис? – я подняла руку, чтобы дотронуться до ее бледного, залитого слезами, лица. Ее неподвижность приводила меня в панику.

– Элис? – повторила я, садясь, чтобы осторожно потрясти ее. Когда она не отозвалась, я встряхнула ее немного сильнее и похлопала по щекам.
Я прижала руку к ее груди, но ничего не почувствовала.
– О Боже! Элис! – закричала я, лихорадочно стараясь припомнить курс первой медицинской помощи, который изучала прошлым летом. Но он полностью вылетел у меня из головы в моем состоянии ужаса, и я просто притянула Элис к себе, крепко обняв ее.

– Элис, нет… Очнись! Пожалуйста, очнись! – рыдала я.
Я раскачивалась из стороны в сторону, мои слезы лились потоками по лицу, пропитывая волосы на ее макушке.
– Пожалуйста! – умоляла я, не зная, к кому обращаюсь… но надеясь, что кто–нибудь снизойдет к моим молитвам. Внезапно я улышала, что Элис резко вздохнула, задержала дыхание и задышала медленнее. Я ослабила хватку настолько, что смогла увидеть ее лицо. Она была все еще пепельного цвета, но ее губы шевелились, когда она дышала.
– Элис?

Ее глаза с трудом открылись, взгляд вначале был пустым и бессмысленным, а затем сфокусировался на мне.
– Белла? Что происходит?
Облегчение нахлынуло на меня, и я обняла ее снова.
– О Боже! Элис! Я думала, что ты мертва. Я не слышала твоего сердцебиения… и ты не дышала…
– Белла? Слишком… крепко, – прохрипела она мне в плечо.
– Ой, прости, – сказала я, ослабляя свою хватку. – Как ты? В порядке?
– Думаю, да, – ответила она, пока я помогала ей сесть. – Немного странно себя чувствую, но у меня все хорошо. А что случилось?

Я невесело усмехнулась.
– Что случилось? Ты только что получила какое–то чертово видение, я полагаю.
Элис сощурила глаза, пытаясь сосредоточиться.
– Да, – наконец сказала она. – Я помню.
– Что ты видела? – спросила я. – Ты действительно до смерти меня напугала.

Элис быстро оглянулась по сторонам.
– Я все тебе расскажу, но давай сначала уберемся отсюда, ладно? Думаю, что мы начинаем привлекать внимание.
Я проследила направление ее взгляда и обнаружила нескольких человек, привлеченных к нам любопытством.
– Ладно… давай, – сказала я, помогая ей подняться на ноги, а затем собрав рассыпанные покупки. – Идем, и я хочу услышать, что произошло.

Как только мы заняли места на «Л», я повернулась к ней.
– Так что ты видела?
Элис оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что нас не подслушают.
– Ну, сначала это было похоже на тот сон, который мне приснился… ты знаешь… про мужчину в темноте…
Я кивнула.
– Ты увидела его и в этот раз?
– Нет, – простонала Элис. – Это было, как сон… одни лишь тени… вначале… А потом...
Она устремила взгляд в пространство, и я испугалась, что она снова потеряет сознание.
–Элис?
Она моргнула.
– Прости. Это было так странно… так темно… и очень холодно. Я лежала на чем–то жестком и лишь дрожала… и боялась.
– Где ты находилась? – спросила я.
– Я не знаю, – тихо ответила она. – На самом деле, я ничего не видела вокруг себя. Я просто лежала там… замерзшая и напуганная… а после… ничего.
– Ничего?

Она закусила губу.
– Я не знаю, как еще это описать. Я больше не мерзла… и не боялась... Я просто ничего не чувствовала… Там была… пустота.
Задумавшись на минуту, я высказала гениальное открытие.
– Ну, это странно.
Элис усмехнулась.
– Да уж. Без шуток.
– И что это означало, как ты думаешь?
Элис уставилась в окно на какое–то время, погруженная в свои мысли.
– Я думаю… думаю, что видела… смерть.

Она повернулась ко мне с нечитаемым выражением лица, и холодок пробежал по моей спине.
– Смерть? – повторила я дрогнувшим голосом. – Ты уверена?
Она нахмурилась.
– Не была уверена, пока не сказала это вслух, но да… я вполне уверена.

Я поколебалась, не зная, хочу ли слышать ее ответ на свой следующий вопрос.
– Чью? – наконец все же спросила я, и мое сердце в груди забилось, как сумасшедшее.
Элис с трудом сглотнула, и я почувствовала себя бессильной и опустошенной, увидя, что ее глаза полны слез.
– Мою.

Примечание автора: Ой.
Некоторые из вас подумали, не является ли Алистер тем самым вампиром из «Рассвета». Нет. Алистер из «Рассвета» считал Карлайла своим ближайшим другом, но виделся с ним не чаще одного раза в столетие (согласно Майер)… это означает, что в 1918 году он уже должен был быть вампиром. Наш Алистер – человек. Мэгги – тоже не является вампиршей Мэгги… просто носит то же имя. Надеюсь, что прояснила некоторые моменты.

Автор: tkegl
Переводчик: Ochiro
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Nicole__R