Глава 23. Среди смертных вовек и повсюду

Ни Белла, ни Эдвард не выспались в ту ночь. Девушка дремала урывками и каждый раз, просыпаясь, обнаруживала, что муж таращится в потолок, а его лоб наморщен в беспокойстве.

Выбраться из гнезда на следующее утро оказалось непростой задачей. Белла была измучена, тошнота усилилась. Белла очень хотела, чтобы ее уже, наконец, вырвало, но, что удивительно, девушке удалось удержать в себе принесенный Эдвардом бульон. Казалось, от этого мужу полегчало, в отличие от нее: Эдвард немного оживился после того, как Белла выпила бульон.

Сегодня они должны посетить массовую панихиду по погибшим по время нападения. Накануне вечером за ужином Карлайл внес предложение:

— Люди нуждаются в утешающей церемонии, — заметил он. — Этот элемент присутствует во всех культурах галактики, ритуалы, дарящие успокоение, когда приходит смерть.

— Мне бы хотелось, чтобы у жителей было место захоронения, которое можно было бы посетить, — вздохнула Эсми. — Я была маленькой девочкой, когда не стало моей матери. Я ходила на кладбище, сидела на могиле и разговаривала с ней по несколько часов. Думаю, мне требовалось место, где я могла бы ощущать ее присутствие, физическую связь.

— Мы могли бы создать для них мемориал, — предложила Белла. Девушка думала о памятниках, которые были возведены после трагедий на ее родине. Мемориал линкора «Аризона», мемориал 9/11... — Мы можем захоронить под ним пепел от погребальных костров, чтобы каждый имел возможность посетить могилу.

— Мне нравится эта идея, — сказал Эдвард. — Многих никогда не найдут, а некоторых никогда не опознают. Таким образом их семьи могли бы получить некоторое утешение.

— У нас на Земле существовала так называемая Могила Неизвестного солдата, — сказала Белла. — Там находились останки неопознанных солдат. Все потерявшие близкого человека, без вести пропавшего, могли почувствовать, что, возможно, их сын или брат покоится в этой могиле. Чествуя их, мы чествовали тех, кто пал и не был найден.

— Нам нужно будет разместить на нем имена погибших, — сказала Эсми.

— Ты имеешь в виду стену? Ты никогда не видела Мемориал ветеранов Вьетнама, но это нечто похожее. То была низкая черная каменная стена, покрытая тысячами имен. Ее встроили в небольшой склон, чтобы создавалось ощущение, будто рана нанесена самой земле. Я не знала никого, кто погиб бы во Вьетнаме, но, оказавшись у мемориала во время школьной экскурсии, я была настолько тронута, что расплакалась.

Эсми покачала головой.

— Нет, не стена. Нечто более индивидуальное... У меня есть идея! — Женщина щелкнула пальцами. — Брусчатка! Тогда у каждого из погибших будет свой собственный надгробный камень!

— Мне нравится эта мысль, — поддержал ее Эдвард. — Эсми, как ты смотришь на то, чтобы спроектировать мемориал?

Эсми покраснела:

— Я? Я ничего не знаю о проектировании памятников.

— У тебя, кажется, отличная склонность к эффективной организации. Просто попробуй. Предложи идею, и мы все ее обсудим.

— Пожалуйста, Эсми? — присоединилась Белла.

Эсми опустила взгляд на стол, с ее щек всё еще не сходил румянец.

— Ну, если вы считаете, что я должна...

— Имен так много, — заметил Карлайл. — Даже если камни будут маленькими, нам потребуется большая площадь. Возможно, мы должны закрепить за собой место в центре города до начала восстановительных работ.

— Почему бы не использовать дворец? — предложила Белла. — Эдвард, ты уже говорил, что у тебя нет желания реставрировать его, у меня тоже, так почему бы нам не использовать эту землю под наш мемориал? Это центр города, и там предостаточно места.

Эдвард поцеловал Беллу в щеку:

— Превосходная идея.

Уходя, они приблизились к небольшой группе дронов-солдат, совместными усилиями несущих небольшой каменный блок. Они объяснили, что он был вырезан дроном, который некогда был каменщиком, и на нем начертаны имена солдат, убитых в результате нападения. В центре мастер оставил пустое пространство для имен, которые будут добавлены в будущем, и от тона, которым дроны объясняли это, казалось, что они ожидают, что камень будет носить их собственные имена, и они казались странно гордящимися этим фактом.

— У меня есть другая идея относительно того, что должно располагаться в центре, — сказала Белла.

Если Джеймс полагал, что нападение на тренировочный лагерь дронов сдержит их кооперацию, то он сильно ошибся. Дроны стекались со всей галактики, существовали некоторые возражения со стороны граждан Вольтерры, но помощь дронов была крайне необходима. Вольтерра крупным планом показала, на что были способны дроны, и разрушила стереотипы о них как о ленивых, недалеких и обиженных. Они строили приюты, расчищая завалы и ремонтируя дороги, пополняли базы данных, чтобы помочь членам семей воссоединиться с пропавшими без вести родными, и распределяли поставки, всё время обучаясь в армейских рядах Вольтерры. Дроны были неутомимы, подпитываемые надеждой.

Все сидели как на иголках. Защитную сеть восстановили, но если ее повредили однажды, то это возможно вновь, а власти до сих пор не вычислили личность предателя, сделавшего это в первый раз. Эдвард реквизировал столько кораблей, сколько мог для патрулирования неба, но этого было недостаточно. Все знали, что этого недостаточно. Дроны спешно восстанавливали обороноспособность, понимая, что еще не были готовы защитить планету, не говоря уже он начале любых наступательных операций. Джеймс же странно затих. Он даже не выступил с заявлением, помимо сделанного сразу же после атаки, что они наносили удары только по военным целям.

Для поминальной службы Белла облачилась в белую тунику — траурный цвет Вольтури. Девушка была настолько вялой и слабой — Эдвард должен был помочь супруге. Белла словно плыла по грязи, или будто кто-то вдруг увеличил гравитацию. Эдвард старался быть бодрым, старался одаривать ее кривоватыми улыбками, но беспокойство свело его усилия на нет.

Перед уходом девушка еще раз проверила детей. Они лежали в гнезде Эдварда и Беллы, Виктория и Несси спали, а маленький Карлайл деловито жевал прорезыватель. Прошлой ночью Белла пошла проверить детей и обнаружила Карлайла грызущим внешний край своего гнезда, девушка попросила Эдварда прийти и объяснить это странное поведение.

— Должно быть, он начинает терять первые молочные зубы, — пояснил Эдвард.

Он взял маленького Карлайла на руки, прижимая к себе, исполненный похвалы, как будто это большое достижение. Мужчина спустился на склад, который они использовали как перевалочный пункт для распределения гуманитарной помощи, поступающей со всех планет Федерации, и порылся в коробке с детскими вещами, пока не нашел для сына несколько грызунков.

— Белла, может быть, тебе следует вернуться в гнездо, — предложил Эдвард, придержав жену, когда та немного покачнулась.

— Я в порядке, — настаивала девушка. — Эдвард, я не могу это пропустить. Я должна присутствовать там.

Это была ее обязанность, и она сделает это, даже если ей придется ползти.

До сих пор не было точных подсчетов о том, сколько именно людей погибло. Новые тела находили каждый день, а погребальные костры горели днем и ночью. Из-за праха серел снег, пепел лип к волосам и коже, густым дымом кружась в ледяном воздухе. Много людей, знакомых Беллы, пропали без вести. Не было обнаружено никаких следов Аро и Сульпиции. Они находились в списке предположительно погибших, потому что их семья настояла, что, будь они живы, то уже вышли бы с ними на связь.

Лорен пропала без вести и также считалась погибшей. По словам ее бойфренда, сообщившего об ее исчезновении, девушка находилась на космодроме, куда отправилась забрать друга, и не вернулась. Белле хотелось знать, чем она заслужила ненависть Лорен, и теперь девушка полагала, что никогда этого не узнает.

Дженкс пропал без вести. В последний раз он был замечен в офисном крыле дворца передающим сообщение, когда началось нападение, и до сих пор в той части здания не находили живых. Смерть Дженкса ударила по Белле особенно сильно. Он был так молод и хотел быть полезным, со своим бульдожьим упорством он стал отличным помощником в Совете. Говорила ли Белла ему когда-нибудь, как сильно ценила его упорную работу по поискам матери Джейкоба? Белла не могла вспомнить, надеясь, что успела сказать.

Дженкс был одним из многих погибших государственных служащих и должностных лиц. Эдвард был очень занят, пытаясь заполнить самые главные офисы временными кандидатурами. Он силился удержать Федерацию от хаоса, после которого она может никогда не восстановиться, но это был сизифов труд, а Белла не могла ничем помочь мужу, поскольку не знала никого из претендентов.

Поминальная служба проходила во внутреннем дворике дворца. Белла представить не могла, сколько людей столпилось там, словно селедки в бочке; еще больше жителей выстроилось вдоль сломанной ограды и далее по улице.

Известные имена погибших зачитывались вслух, а затем после каждого из них низко и глухо звучал большой гонг, поспешно заимствованный из храма Квильютов. В тишине раздавались звуки сдавленного женского плача. На противоположной стороне Белла заметила согнувшуюся в агонии Бри. Ее супруг был одним из погибших, обнаруженных в руинах своего дома. Сердце Беллы болело за нее. Что, если бы это был Эд... Нет. Она не могла себе позволить даже продолжить эту мысль.

Карлайл запел традиционный гимн восхваления Богини. Песнь подхватила аудитория, тысячи голосов слились в один, моля о пощаде и утешении. На данном этапе службы, как правило, зажигали погребальный костер — вместо этого Карлайл взял небольшую ложку праха и высыпал его в чашу с огнем на алтаре.

— Освободи их души, наша пресвятая Матерь, чтобы они могли воссоединиться со звездами.

Чаши с влажной почвой пустили по присутствующим. Все намазали немного грязи на тыльную сторону ладони, что символизировало их связь с природой, вечным жизненным циклом. Потом сделали еще один круг, только на этот раз с дождевой водой. Каждый сделал глоток как символ того, что Богиня будет сильнее и будет заботиться о них, с самих небес посылая то, в чем они нуждались. После ритуалов чаши разбили, хотя значение этого действия было утрачено с течением времени. Тщательно собранные осколки захоронят вместе с усопшими.

Официальная часть церемонии подошла к концу. Карлайл протянул руку в благословляющем жесте:

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память тех, кого потеряли. Мы еще не знаем масштабов этой трагедии, этого зла, которое нас посетило. Так много имен пропавших без вести, так много людей, которые могут быть не найдены никогда, а их судьбы навсегда останутся неизвестны. Матери, отцы, супруги, дети, друзья и близкие — все они вырваны из наших жизней омерзительным актом предательства. То, что нечто подобное произошло с невинными гражданскими лицами, ужасающе; то, что это было сделано одним из нас, немыслимо. Если те, кто сделал это, думают, что сломили нашу волю, то они глубоко заблуждаются. Мы никогда не сдадимся тирании.

Белла видела беспокойство, любовь и боль, переживания Эдварда ясно читались в его выразительных янтарных глазах.

— Мне очень жаль, — прошептала Белла.

Эдвард сжал ее руку.

— Мы никогда не сможем забыть тех, кого потеряли, но мы также не должны забывать и о тех, кто пожертвовал собой, служа нам. Сражения велись здесь, героические бои, в которых наши дроны-солдаты сражались с отрядами вторжения, стараясь предотвратить потерю большего количества жизней. Независимо от того, каково ваше отношение к вопросу о свободе дронов, вы должны по достоинству оценить храбрость этих мужчин. Сегодня утром Императрица дала мне цитату, это было написано давным-давно одним из жителей Земли: «Настали времена испытаний людских душ. Во время этого кризиса летний солдат и солнечный патриот уклоняются от службы своей стране, но тот, кто остается сейчас, заслуживает благодарности и любви мужчины и женщины. Тиранию, подобно аду, нелегко победить, и всё же у нас утешение в том, что чем сложнее конфликт, тем слаще триумф»*.

— Да, это времена, которые действительно требуют испытать наши души, но Богиня милосердна. Богиня сострадательна. Она не оставит нас одних в темноте наших скорбящих сердец. Ее объятья окутывают нас всех, ее любовь согревает нас самой холодной ночью. Не позволяйте сердцам ожесточиться. Откройте их, чтобы исцеляющий свет Богини мог сиять внутри, и поделитесь этой любовью с теми, кто вокруг вас, потому что, отдавая, мы получаем величайший из даров. — Карлайл поклонился и отошел в сторону.

Это было сигналом для Беллы. Девушка встала медленно и осторожно, ожидая, пока пройдет головокружение, затем шагнула вперед.

Огненную чашу установили на руинах храма. Белла уже написала свою молитву и была первой, чей кусочек бумаги соскользнул в пламя. К ее удивлению, записка испустила облачко фиолетового дыма. Белла задалась вопросом, как Карлайл это подстроил. Она знала, что бумага была обыкновенной, вырванной из блокнота.

Белла сделала шаг в сторону внутреннего двора и сдернула брезент, являя камень миру. В центре него была строфа из «Беовульфа», предложенные Беллой строки:



— Пусть они никогда не будут забыты, — прошептала Белла.

Она знала, что, вероятно, столкнется с критикой того, что плита в память о дронах будет установлена до того, как будет возведен мемориал погибшим гражданам. Когда Эдвард, бросив свою молитву в огонь, подошел к ней и тихо сказал: «Это прекрасно», Белла поняла, что пока у нее были одобрение и поддержка мужа, она может столкнуться с чем угодно.

Эдвард отошел, чтобы поговорить с Карлайлом, и Белла увидела направляющуюся к ней Эсми. Женщина несла стеклянную бутылочку, которую, не говоря ни слова, вложила в руку Беллы. Девушка смотрела на нее некоторое время, загипнотизированная непрозрачной жидкостью молочного цвета, а потом прикрыла глаза. Эсми поцеловала Беллу в щеку и сжала руку девушки. Белла сунула бутылек в карман.



Когда они вернулись в дом Аро, Эмметт уже ждал их.

— Вы не поверите, — сказал он, — но у нас видеозвонок от Феликса.

— Брат Джеймса? — спросила шокированная Белла.

Будто сам дьявол позвонил им — невероятно и пугающе одновременно.

Голос Эмметта был мрачен:

— Он самый.

Эдвард и Белла вошли в кабинет Аро и бок о бок сели за стол. Лицо мужчины заполнило видеоэкран, установленный на краю стола.

— Эдвард, — произнес мужчина с приветственным кивком.

Белла почувствовала укол гнева оттого, что Феликс обратился к Эдварду по имени, а не по титулу. Они не были близкими друзьями или семьей, которые могли называть его по имени без последствий для себя. Независимо от того, по какой причине был сделан этот звонок, Феликс начинал его с неприязни.

— У вас сын моего брата, — сказал Феликс, — верните его отцу.

Конечно же, известия быстро распространяются. Эсми повсюду носила внука с собой, возможно, ее даже засняли таким образом. Было лишь вопросом времени, когда об этом узнает Джеймс.

Эдвард говорил холодно и отстраненно:

— Учитывая вашу атаку, из-за которой погибли тысячи моих людей, вы находитесь не в том положении, чтобы просить об одолжении.

— Это не одолжение, — резко ответил Феликс, — а правильное решение. Мой брат... безутешен из-за потери своей супруги. Он нуждается в том, чтобы в это сложное время сын был рядом с ним.

— Мне хотелось бы проявить сочувствие, — сказал Эдвард, — но к гибели супруги привели его собственные действия.

— Ты не ожидаешь, что мы поверим в это, не так ли? — выплюнул Феликс. — Какое совпадение, что вы просто так нашли его сына среди многих тысяч беженцев.

— Возможно, такова была воля Богини, — предположила Белла.

— Не говори мне о Богине, ты... — Феликс остановился и сделал глубокий вдох. — Эдвард, будь разумен. Разлучать отца и сына неправильно.

— Как давно ты разговаривал с собственным отцом, Феликс?

— Это другое.

«Разве?» — подумала Белла, едва сдерживая фырканье.

— Ты знаешь, как опасно становиться между Вольтури и его детьми, особенно когда он находится на грани безумия из-за потери супруги.

— Ему некого винить в этом, кроме себя. Джеймс вынудил Рэйчел бежать, а теперь убил ее. Ребенок останется с Карлайлом и Эсми, — с этими словами Эдвард нажал кнопку завершения вызова. Мужчина запустил руку в волосы, что привело их в еще более дикий беспорядок, чем обычно. — Пойдем, Белла. Мне нужно... Мне нужно побыть со своей семьей.

Они лежали в гнезде, устроив детей между собой, и наблюдали за их игрой с прорезывателями. Малыш Карлайл поочередно попробовал на зуб каждый из них, а затем перешел на хвост своей сестры. Несси издала возмущенный пронзительный крик и стукнула его по голове. Виктория зашипела на нее и обняла свою пару в защитном жесте.

— С кем, по-твоему, лучше остаться детям, когда нас не станет? — тихо обратился к ней Эдвард.

Задумчивость вернулась на его лицо.

— Что? О чем ты?

— Существует большая вероятность того, что ты умрешь, Белла, и я, вероятно, также не выживу, — спокойно проговорил Эдвард. — Эмметт будет править, пока не подрастет Несси, но мы должны решить, кто должен воспитывать детей.

Слезы наполнили глаза Беллы, когда она слушала, как спокойно муж готовится к их уходу, как будто это предрешено. Словно это холодная, жестокая реальность; точно шагнуть с берега ручья в более глубокие воды, вопреки всем ожиданиям. Если бы дело касалось только ее жизни, то Белла охотно рискнула бы ею ради своего ребенка. Тем не менее на кон она ставила не только собственную жизнь. На ее щеках появился виноватый румянец. Ее настолько ослепили эмоции, что она не увидела, как сильно страдал Эдвард? Последние несколько дней она была сама не своя, это уж точно.

Белла прижала руку к своему еще плоскому животу. Она хотела этого ребенка, уже любила его. Однако не могла ставить свои желания превыше своего мужа, превыше своего государства. Именно это подразумевала другая Белла, сказав, что ей придется пойти на жертвы? Белла упрекнула себя: она думает о своей галлюцинации как о чем-то реальном. Должно быть, она рехнулась.

Белла достала из кармана бутылочку, которую ей дала Эсми. Девушка пялилась на нее в течение долгого времени, а затем подняла взгляд на Эдварда. Белла видела надежду в их янтарных глубинах, и это упрочило ее решение. Девушка кивнула мужу.

Эдвард поцеловал ее и поднял детей на руки.

— Я отнесу их к Элис, — сказал мужчина.

Неспособная говорить, Белла опять кивнула. Ее рука стискивала бутылек — чудо, что стекло не треснуло.

Эдвард вернулся буквально через минуту и устроился позади Беллы, притягивая ее в полулежачем положении к своей груди. Девушка вытащила пробку и быстро выпила настой, не давая себе шанса передумать. На вкус жидкость была еще хуже, чем пахла — Белла вздрогнула.

Эдвард забрал у нее пустую бутылочку и отложил в сторону, обнимая супругу, пока она плакала. Он гладил девушку по волосам, бормоча нежные, утешительные слова.

— Я чувствую себя виноватой, — призналась она. — Я чувствовала себя виноватой за попытку сохранить этого ребенка, а теперь чувствую вину за то, что отказываюсь от нее.

— Я чувствую свою вину за то, что ты оказалась в этом положении, — сказал Эдвард. — И я чувствую себя виноватым из-за давления на тебя, но, Богиня, Белла, я так боюсь тебя потерять... ты нужна мне. Наши дети нуждаются в тебе. Федерация нуждается в тебе.

— Я знаю, — прошептала Белла.

— Эсми сказала тебе, чего ожидать? — уточнил Эдвард.

— Она сказала, что это будет похоже на менструацию. Спазмы и кровотечение.

— Менструация?

Эдвард никогда не слышал о менструации человеческих женщин, поскольку каждая женщина, с которой он сталкивался, была уже «исправлена» при помощи генетических модернизаций Вольтури. Белла объяснила всё максимально доступно.

— Они позволяют своим женщинам ходить с кровотечением в течение нескольких дней? — Эдварда ошеломила подобная черствость.

— В действительности это не кровь. Не такая, как из раны, — снова попыталась объяснить девушка

Эдвард выглядел еще более сбитым с толку. Белла решила оставить эту тему. Так или иначе, это действительно не тот разговор, который она хотела сейчас вести.

Белла ждала. Вокруг царила напряженная тишина.

Разве к этому времени она не должна была почувствовать что-то?

Ничего не произошло.

Прошло больше часа.

Эдвард поднялся и выбрался из гнезда. Девушка услышала, как он открывает дверь и разговаривает с Таней, прежде чем вернулся и снова обнял ее. Мужчина обвил хвостом ногу супруги и уткнулся лицом ей в шею. Белла знала Эдварда достаточно хорошо, чтобы признать: он обеспокоен. Что-то пошло не так.

Таня открыла дверь и последовала за Эсми внутрь. После нападений она не доверяла никому, кроме Эдварда. Приблизившись к гнезду, Эсми нахмурилась.

— Белла, что происходит?

— Ничего, — ответила девушка. — Час назад я выпила содержимое бутылочки, которую ты дала мне.

Эсми моргнула:

— Ты уверена?

Что за вопрос?

— Да, уверена. Эдвард наблюдал за тем, как я пью.

Сбитая с толку Эсми опустилась на пятки.

— Я никогда раньше не слышала, чтобы смесь не действовала.

— Ты можешь дать еще одну дозу? — спросил Эдвард.

Эсми покачала головой.

— Нет, это отравит Беллу.

— Ты уверена, что всё правильно приготовила?

Настала очередь Эсми смеяться над вопросом:

— Безусловно.

Все были обескуражены и обменивались растерянными взглядами.

— Вы не можете изменить того, что предначертано звездами, — сказала Таня.

Все слегка вздрогнули, забыв о ее присутствии в комнате.

Озноб прошел по позвоночнику Беллы. Таня подразумевала, что она должна была умереть? Должна стать последней императрицей, смертью самой Федерации?

— Что ты имеешь в виду? — потребовал Эдвард.

Таня безучастно посмотрела на него:

— Ровно то, что сказала.

— Может быть, Таня права, — осторожно начала Эсми. — Я не хочу называть это чудом, но я никогда не слышала о случаях неэффективности смеси. Возможно, Белле предопределено иметь этого ребенка.

— Я не согласен с этим, — гневно сказал Эдвард. — Должен быть другой выход. Однажды Элис избавили от плода на Земле? Возможно, наши врачи могли бы повторить эту процедуру.

Эсми покачала головой.

— Ты не найдешь того, кто согласится на это. Именно поэтому мы всегда использовали смесь. Женщина, делающая это самостоятельно, это одно, а врач, ставший причиной смерти ребенка, совсем другое.

Эдвард запустил руки в волосы и потянул за них:

— Должно быть что-то...

— Ты должен верить, — сказала Эсми. — Если Белле суждено иметь этого ребенка, то ее судьба находится в руках Бога. Произойдет то, что должно произойти.

Эдвард притянул Беллу в свои объятья:

— Этого я и боюсь.

* Томас Пейн — «Американский кризис I»
** Перевод отрывка из «Беовульфа» взят отсюда.

---

Перевод: Mussonka
Работа над главой и редакция: Rara-avis.

---