Глава 13. Ал, принесший важные вести

Сначала важные вести.
Виктуар родила. Наконец-то. Она была беременна почти на три недели дольше положенного, и, думаю, люди уже начали волноваться. Но она наконец-то это сделала, и теперь в семье есть еще один ребенок. И у дяди Билла с тетей Флер появился внук. Это довольно забавно, потому что я не могу представить их, а особенно мою тетю, дедом и бабкой. Я уверен, тетя Флер грохнется в обморок, если кто-нибудь назовет ее «бабуля» или «ба». Так что лучше бы им найти какое-нибудь другое слово для нее, которое не будет звучать так старо. По крайней мере, у нее есть одиннадцатилетний сын, чтобы чувствовать себя молодой, думаю.
Кстати о Луи, он не слишком доволен. Он узнал новости первым, и, конечно, рассказал всем нам. Его отец прислал фотографию, и мы все ее посмотрели. Лили просто распищалась над ней, но никто из остальных не увидел ничего особо привлекательного в этом розовом копошащемся орущем комке (хорошо, что фотки не передают звук). Луи сказал, что ребенок выглядит как визжащая редиска, и, думаю, все, кроме Лили, с ним про себя согласились. Луи привык, что в его семье он младшенький, особенно учитывая разницу в возрасте между ним и его сестрами, поэтому не знаю, насколько он поладит с новым малышом, даже когда отойдет от первоначального шока.
Но она здесь, новая малышка с хохолком малиновых волос. Ее зовут Дора Жоли. Дора – это в честь Нимфадоры, конечно - мамы Тедди. И это второе имя Виктуар. Я думаю, они оба согласны, что имя ужасное, так что они дважды подумали, прежде чем портить жизнь несчастному невинному ребенку, поэтому сократили его до Дора, хороший выбор. Жоли - это, я думаю, чтобы Виктуар могла продолжать прикидываться, что она француженка. Да, я знаю, она действительно наполовину француженка, но, когда дело доходит до реальности, Виктуар просто анти-француженка. Я знаю, она немного говорит на французском, но просто ужасно, и она все время повторяет, как она ненавидит Париж и как там ужасно пахнет. Сколько я себя помню, она терпеть не могла, когда родители тащили ее во Францию в отпуск, в отличие от Доминик - та обожает все французское, даже иногда говорила с акцентом, когда была маленькой, чтобы заставить людей забыть, что она на самом деле родилась в Суффолке. Нет, Виктуар предпочитает все английское, так что думаю, что она назвала свою дочь Жоли, чтобы угодить своей матери, которой двадцать один год портила нервы.
Так что да, Важная Весть Номер Один: Малышка Дора Жоли Люпин.

Важная Весть Номер Два: Роуз и Дэвид больше не вместе.
Это случилось в Хогсмиде. Роуз сначала сказала мне, что он разозлился, потому что она хотела повидаться с другими людьми. Потом она рассказала, что было на самом деле. Мы с Роуз друг другу никогда не лжем и никогда не лгали. Я чувствую, что нет ничего такого, чего я не мог бы ей сказать, а даже если бы и было то, что я не хотел рассказывать, я все равно бы рассказал. Просто потому, что у нас нет секретов. Она сказала, что не хотела мне рассказывать, что на самом деле случилось у них с Дэвидом, потому что ей было стыдно, и она не хотела делать из этого большую проблему. Но, в конце концов, она все-таки мне рассказала. И я очень разозлился. Но я не хотел делать из этого проблемы, потому что Роуз заставила меня пообещать этого не делать. Я никому не рассказывал и не собираюсь. Но чертовски тяжело не вдарить головой Дэвида о стену каждый раз, когда я его вижу.
Теперь Роуз покончила с парнями. Она думает, что они все негодяи, и не хочет иметь с ними ничего общего. Я единственный во всей вселенной, кого она может терпеть (так она сказала), а другие ее не волнуют. Они могут все пойти и сдохнуть, ей плевать (ну, так она сказала).
Хорошее из этого вышло то, что Роуз больше не ненавидит Меган. Меган была первой, кому она все рассказала, даже раньше, чем мне. Думаю, это нормально, потому что девчонкам легче рассказывать такие вещи друг другу, чем парням, даже если парни - близкие друзья или члены семьи. Она еще не помирилась с Лиззи, наверное, потому, что Лиззи отказывается ее выслушать. Я думаю, она нарушила какое-то главное девчоночье правило или типа того, потому что оказывается это что-то вроде смертного греха среди девчонок. Ну, может они разберутся. Сейчас, во всяком случае, Меган бегает между ними туда-сюда, пытаясь их примирить. Я не видел Сюзи лет двенадцать (преувеличиваю, да), поэтому не знаю, разговаривает ли она с Роуз или нет. Но, во всяком случае, с Меган все нормально, поэтому Роуз больше не требует от меня, чтоб я ее ругал.

Кстати, тогда и Важная Весть Номер Три: я больше не боюсь говорить с Меган.
Не поймите меня неверно, я не делюсь с ней секретами, мы не ведем задушевные беседы и все такое, но с тех пор, как у нас начались эти еженедельные патрули, я, наконец, дошел до той точки, когда могу говорить с ней и не боюсь при этом от страха блевануть. Это на самом деле большое достижение, если вы вспомните, что я пытался заговорить с ней лет пять. Я должен быть осторожен, тем не менее, потому что я начал говорить о ней все чаще и чаще, и, думаю, люди скоро догадаются. И я определенно этого не хочу, потому что хоть я и могу с ней разговаривать, я не хочу, чтобы она знала, что я на нее запал (убейте меня, я говорю как девчонка).
Не знаю, что с этим делать. Я асболютно ни за что не скажу ей, что чувствую, потому что это самая ужасная вещь, которую я могу себе представить. Мой папа однажды сказал, что пригласить пятнадцатилетнюю девочку на свидание ему было страшнее, чем сразиться с Волдемортом, и я ему полностью верю. Это просто охренительно пугающе. Роуз говорит, что я должен набраться храбрости и сделать что-то, потому что Меган «больше не западает на Джея-Ди», но ей легко это говорить, потому что это она пятнадцатилетняя девчонка. Она, наверное, понятия не имеет, насколько они все ужасные.
Но однажды наступит время, так? Ага. Однажды.

Важная Весть Номер Четыре: Квиддич. Первый матч сезона. Гриффиндор против Равенкло.
Знаю, я сказал, что буду болеть за кого угодно, кроме Гриффиндора, но я не могу себя заставить. В конце концов, это не вина остальной команды, что мой брат ублюдок, верно? И они были моими товарищами по команде, моими друзьями. И Гриффиндор – мой факультет. Так что, если бы я заявился на матч, одетый в голубое, а не в красное, меня стали бы презирать всю оставшуюся жизнь, а давайте посмотрим фактам в лицо - мне нужна любая возможная поддержка, когда речь заходит о социальной части жизни…

Так что вот он я, иду к квиддичному полю с остальными моими друзьями - что-то, чего я не делал с первого курса, минус один матч на четвертом, когда я долечивал сломаную руку, поэтому мне пришлось пропустить. Странно идти на матч, в котором играет Гриффиндор, и направляться не в раздевалки. Я определенно не рад этому, но это оказалось не так плохо, как я думал. Я вроде как примирился с этим и теперь просто надеюсь, что Гриффиндор себя покажет (но я все еще надеюсь, что Джеймс облажается на глазах всех этих скаутов, что заявятся на матч).
Роуз снова счастлива. Она практически взбежала на холм по дороге на матч. Думаю это потому, что она узнала, что у нас будут пробные СОВы через две недели. Она единственная, кто, как кажется, этому был рад, когда вчера объявили об этом, и с тех пор не перестает улыбаться. Да, это в ее стиле – радоваться экзамену, пусть даже и пробному. Она смеется о чем-то с Меган, они идут в нескольких шагах впереди меня. Я иду чуть сзади с Алленом, который, конечно, все еще мечтает о Роуз, несмотря на то, что она ему отказывает снова, и снова, и снова, к тому же она поклялась навсегда завязать с парнями. Он странный пацан, этот Аллен, не совсем долбанутый, но и не совсем нормальный. Если бы это была не моя кузина, на которой он так пугающе помешан, я бы его пожалел.
Трибуны были уже прилично заполнены, когда мы до них дошли. Все пришли на квиддич, даже с тех факультетов, которые сегодня не играют. Я не удивлен, что вижу больше синих флагов, чем красных. Общеизвестно, что Гриффиндор в этом году - лучшая команда, так что понятно, что все остальные факультеты будут болеть против них и надеяться, что это уменьшит их шансы на выигрыш. Ну и ладно. Гриффиндор к этому привык и нас (их) специально тренировали не обращать внимания на публику. Тоже мне, большое дело.
Роуз повернулась и побежала назад ко мне:
– Твоя мама здесь, – сказала она, взглянув на Аллена и вздернув нос, когда он обалдело на нее уставился.
Я посмотрел на трибуну для гостей и попытался найти маму. Она сказала, что она может прийти, но у нее намечен матч Падлмера, который она должна будет осветить. Думаю, она нашла кого-то другого, кто это сделал бы, потому что я вижу ее сидящей в третьем ряду, рядом с Невиллом. Меня на самом деле не беспокоит, когда мама заявляется в школу (обычно для квиддича), потому что она умеет быть незаметной. Она знаменитая и обычно легкозаметная, но, когда она приходит в школу, она проскользывает очень тихо и изо всех сил старается смешаться с толпой. Когда приходит папа, тут, конечно, другая история, потому что ему просто невозможно смешаться с толпой. Его всегда замечают, и тогда люди начинают за ним гнаться, а дети начинают на него глазеть и просить автографы и всякие вещи. К счастью, он сейчас уехал из страны (в Венгрию, вроде), так что тут сегодня только мама. Я хотел притвориться, что не вижу ее, но она нас уже заметила и машет рукой. Роуз радостно помахала ей (как потрясающе вовремя к ней вернулось хорошее настроение…) и помчалась в ее направлении. У меня не было выбора - только идти за ней.
Мы дошли до трибун, и я едва поспевал за Роуз, пока она прыгала вверх по лестнице через ступеньку. У нее ноги длиннее моих, поэтому ей легко, но я, наконец, догнал ее. Мы пробрались сквозь группу учителей, которые сгрудились у двери, и даже вроде кого-то толкнули. Они даже не заметили - были погружены в какую-то беседу. Роуз добралась до моей мамы первой, но я был прямо за ней. Мама улыбнулась и крепко нас обоих обняла. Мне не было стыдно, честно говоря, но мне не слишком это нравится. К счастью, мама знает это, поэтому не стала устраивать громкое шоу.
– Не думал, что ты придешь, – сказал я, облокотившись о перила. Роуз протиснулась на скамью между мамой и Невиллом.
– Ну, почти не смогла. Но потом все же уговорила Энн заняться Падлмером, – я кивнул, и она украдкой бросила на меня взгляд. – Ты говорил с Джеймсом? Он знает, что я здесь?
– Твои сыновья не разговаривают, - чинно проинформировала ее Роуз. Я попытался убить ее взглядом, но попытка не увенчалась успехом, потому что Роуз меня игнорировала. – Так что, если Джеймс и знает, что ты здесь, то не от нас. Я на стороне Ала, – без особой нужды добавила она.
Мама же покачала головой и сказала:
– Только представьте.
– И Джеймс – задница, кстати.
– Роуз, не могу поверить, - воскликнула мама в притворном шоке. – Я думала, он твой самый любимый человек на свете.
– Тетя Джинни, дразниться невежливо. Особенно, когда я знаю, что ты делаешь, – невозмутимо ответила Роуз, и мама рассмеялась.
Они хорошо ладят, мама и Роуз, куда лучше, чем Роуз и тетя Гермиона, с которой они ссорятся просто из-за всего. Это что-то вроде того, как Джеймс относится к дяде Рону. Я всегда думал, что, может, Роуз и Джеймс родились не в тех семьях, если бы они родились в одно время, я решил бы, что их перепутали. Но, скорее всего, просто легче иметь дело с дядями и тетями, чем с родителями, потому что у теток и дядей есть какая-то власть, но не им приходится разбираться с проблемами. Я думаю, однажды все устаканится. Папа и Джеймс вовсе не не ладят, у них просто мало общего в характерах. Роуз и тетя Гермиона… Ну, вот они не ладят. Но они ладили, когда Роуз была маленькой, я имею в виду, так что, когда Роуз перерастет свои подростковые тревоги, они снова будут нормально общаться. Я думаю, Роуз сильно отличается от того, какой ее мама себе воображала, когда представляла, какие у нее будут дети. Она, наверное, думала, что они будут вежливыми, положительными, разумными и потрясающими. Ну да, Роуз потрясающая… Но она громкая, своевольная, очень темпераментная и, вообще, подросток. Она влезает в проблемы, ругается, кричит на людей… Короче, делает такое, чего я не могу представить, чтобы тетя Гермиона делала в ее возрасте. Ее, наверное, шокирует, что у нее вырос такой ребенок.
– Я слышала, у тебя были проблемы, – приподняла мама брови, посмотрев на Роуз, которая только невинно пожала плечами.
– Не понимаю, о чем ты.
С другой стороны от Роуз хмыкнул Невилл, а мы все рассмеялись. Хорошо видеть его вне обычных школьных занятий, потому что это заставляет все выглядеть нормальным. Он не вмешивается, и мама продолжает:
- Твоя мать сказала другое.
- Моя мать, - ответила Роуз, - излишне бурно на все реагирует.
- О, неужели? – Роуз кивнула, и мама закатила глаза. – Ну что ж, уверена, Невилл знает.
- Не вмешивай меня, - тут же ответил он, и все снова рассмеялись. В любой другой день Роуз восприняла бы это как оскорбление и стала бы злой и угрюмой. Но сегодня она в хорошем настроении, так что все отлично.
К нам присоединились Лили, Хьюго и Аманда, которые заявились вместе. Мама обняла их тоже, но Лили оскорбленно отодвинулась и отвернулась. В отличие от Аманды, которая просто повисла на своем отце и сидит, лениво прислонившись к нему. Маму это едва ли обеспокоило, и она не стала устраивать по этому поводу большую сцену. Лили в последнее время определенно странная, думаю, это переходный возраст или типа того, потому что она вечно нервная и бурно реагирует даже на самые неважные вещи. К тому же она стала чрезмерно увлекаться внешним видом и требует новых вещей, а не просит о них. Удивляюсь, что она вообще сюда пришла, но, я думаю, это из-за Хьюго, который очень рад видеть мою маму.
Мама задавала вопросы о школе, на которые Лили давала односложные ответы. Мама озвучила тот факт, что туфли Лили выглядят отлично и совершенно не кажется, что им требуется замена (они скандалят из-за этих туфель уже весь год), Лили тут же вспыхнула и попросила ее перестать развлекаться, потому что это не шутка. Мама оставалась спокойной, но ее глаза опасно сузились. Это явный знак того, что Лили лучше бы поостеречься. Лили скрестила руки на груди и уставилась на все еще пустое поле.
Я удивился, когда увидел, что Роуз с Хоюго играют во что-то вроде игры в ладошки, хлопая друг друга по лбу в конце каждого раунда. Обычно Роуз прикидывается, что Хьюго вообще не существет, пока мы в школе, и если она его и замечает, то чтобы за что-нибудь наорать. А сейчас они смеются и шутят, и Роуз с ним даже мила.
Черт возьми, просто потрясающе, как предстоящие пробные экзамены могут повлиять на характер…
Лили, наконец, развеселилась, когда мама достала еще фотографии малышки. Она сказала, что это очень милый ребенок, и Лили с Амандой радостно охали и ахали над фотками. Роуз, Хьюго и я посмотрели на них и переглянулись, все вместе думая одно и то же: Луи был прав. Она действительно похожа на редиску. У нее малиновые волосы на большинстве фотографий, хотя на некоторых они розовые – определенно она больше метаморф, чем вейла.
– Тедди хочет звать ее Дора Джо, – объяснила мама. – Вик думает, что это ужасно и отказывается. Флер думает, что ее следует звать Жоли, а Андромеда говорит, что не понимает, почему все думают, что Нимфадора – это ужасно, потому что ей это имя кажется милым.
– Ну конечно, ей кажется, – закатила глаза Роуз. – Это она его придумала первой.
– Мне кажется Дора Джо это мило, – сказала Лили, и в первый раз ее голос звучит нормально. – Я так буду ее называть.
– Ты будешь называть ее так, как Вик скажет, – вмешивается Хьюго. – Такое правило.
– Нет такого правила, – отвечает Лили.
– Нельзя придумывать имя чужому ребенку, – настаивает он.
– Я не придумала! Это Тедди, а он ее отец.
– Ладно, вы двое, успокойтесь, - сказала мама, подняв руки. – Скоро начнется матч, так что лучше займите места.
Она права, уже почти начало. Мы убежали, и Роуз пообещала маме, что мы увидимся после матча. Мы вернулись на Гриффиндорскую трибуну, и Лили с Хьюго все спорили, как им разрешается (или не разрешается) называть ребенка. Аманда, шедшая за ними, выглядела утомленной, а мы с Роуз шептались, что Дора Жоли точно не унаследовала внешность своих родителей.
Мы нашли места рядом в верхней части трибуны. Я заметил, что наши друзья в нескольких рядах внизу, но Роуз не захотела туда пойти, потому что там были Дэвид и Элизабет. Я думаю, что не могу ее за это винить, хотя я и хотел бы сидеть поближе к Меган… Здесь достаточно места для нас, в трех рядах от самого верха трибуны. Не знаю, почему Аманда, Хьюго и Лили решили сидеть с нами, а не пошли к своим друзьям, но они остались, и Роуз даже шутливо толкнула плечом Хьюго, когда пробиралась мимо него.
Мне стало грустно, когда команды вышли на поле. Я почувствовал, что Роуз смотрит на меня, и, знаю, ей интересно, расстроен ли я. Я пытаюсь не выглядеть расстроеным. Я пытаюсь притвориться, что я не волнуюсь, что я взрослый человек и могу это пережить. Конечно, трудно, когда все вокруг так болеют за Джеймса, что я с трудом слышу свои собственные мысли. Я за него не болею. Вместо этого я пытаюсь сконцентрироваться на том, чтобы не выхватить палочку и не проклясть ублюдка (про себя я желаю, чтоб он свалился с метлы).
Гриффиндор сразу повел, что неудивительно, потому что Вратарь у Равенкло дерьмовый, и он позволяет легко забивать другой команде. Джеймс нанес уже три удара подряд, и он явно не хочет делиться квофллом. Это неудивительно, потому что он любящий внимание придурок, который всегда хочет быть центром всего. Я знаю, что Маришка и Эмили начинают злиться, потому что они угрюмо друг на друга поглядывают. Но это не поможет, потому что пока Гриффиндор забивает голы… Ну, думаю, остальное неважно.
Матч становился скучным. Похоже на то, что команда Равенкло стала еще дерьмовее с прошлого года. Выглядит так, будто они спят на поле. Я нашел себе развлечение и громко расхохотался, когда бладжер угодил Джеймсу прямо в живот. Это его здорово разозлило, и он швырнул его обратно в Загонщика, который послал бладжер в него. Тем не менее, это больно, скажу я вам. И это меня радует.
Челси Уитакер действительно потрясающая. Я никогда не видел, чтобы кто-то такой юный мог так летать. Сомневаюсь, что даже мой отец так мог. Я не злюсь на нее, потому что она честно заслуживает место в команде. Я просто не могу простить Джеймса за то, что он ей его дал. Она отлично старается отвлечь другого ловца, пока сама ищет снитч. Билл Бредли - ловец Равенкло, и она все продолжает и продолжает обманывать его, посылая бесцельно шнырять во все стороны. Это должно быть хреново, полагаю, когда тебе надирает задницу одиннадцатилетняя девчонка (то есть, вообще-то, не предполагаю, я точно знаю, каково это).
Так что никто не удивлен, когда она, наконец, его поймала всего через тридцать восемь минут матча. Я думаю, все разочарованы, что сезон начался с такой скучной игры. Финальный счет 280-20, Гриффиндор. Все вопят, конечно, но спустя некоторое время мы сидим на трибунах и смотрим друг на друга. Неужели квиддич всегда такой скучный?
– Я замерзла, – объявила Лили, вставая и привлекая наше внимание. – Я иду внутрь.
– Ты что, не хочешь еще раз увидеть свою маму? – спросил Хьюго.
Лили лишь вздернула нос:
– Я ее уже видела, зачем мне снова к ней ходить? – Лили иногда просто ужасна. Такая избалованная и испорченная… Она смотрит на Хьюго и Аманду и спрашивает:
– Ну, вы идете или нет?
Хьюго покачал головой, но Аманда, в конце концов, пожимает плечами и идет за ней с трибун. Лили даже едва попрощалась, и Аманда машет нам рукой, пока они скрываются в толпе. Остались только Роуз, Хьюго и я. Мы ждем, когда проход, наконец, расчистится, чтобы мы могли пройти к маме, которая, как я заметил, болтает с Невиллом и парой других учителей. Роуз, похоже, подготовилась к такой ситуации, потому что она достала шоколадную лягушку практически изниоткуда. Она развернула ее и передала карточку Хьюго, который прочитал ее без особого интереса. Это Агриппа, и у нас таких уже двеннадцать. Роуз откусила лягушке голову, а остальное поделила пополам, отдав один кусок мне, а второй - брату. Я уже начинаю бояться, потому что она своершенно ненормально мила, особенно по отношению к Хьюго. Он же этому рад, благодарит ее, пока прячет в карман карточку и ест шоколад.
– Вот спасибо, что мне оставили.
О черт, это Меган. Она, похоже, оставила всех и вскарабкалась к нам сюда, чтобы постоять с нами. Роуз выплюнула на руку немного шоколада, который она жевала и протянула его Меган, которая сделала вид, что ее тошнит, после чего они обе начали хихикать.
– Надо было раньше прийти, – пренебрежительно сказала Роуз, слизывая с ладони шоколад.
– Ну, не надо было убегать, а подождать меня, – ответила Меган, присаживаясь на скамейку перед нами.
– Мама Ала была тут, и мы должны были с ней повидаться, – чинно ответила Роуз. – Ты должна была пойти с нами.
Меган громко вздохнула и положила голову на колени Роуз, а потом повернулась и посмотрела на меня:
– Она еще здесь? – спросила Меган.
Я неловко кивнул. Мы все еще на том уровне, что то, что мне приходится говорить с ней, когда вокруг другие люди, заставляет меня нервничать. Во рту у меня пересохло:
– Мы как раз собираемся к ней вернуться.
– Твоя мама очень хорошенькая, – лениво сказала она, а Роуз тем временем начала барабанить кончиками пальцев по ее голове.
Я не знаю, что сказать, но, к счастью, Хьюго вмешивается. Он встал, потянулся и сказал, что толпа уже рассеялась, так что мы можем легко пройти к маме. Я соглашаюсь, и Роуз поднимает Меган за плечи. Меган же, в свою очередь, объявила, что теперь пойдет с нами, потому что не собирается идти в замок одна.
Мама встречает нас на полпути, широко улыбаясь:
– Хороший был матч, а? – радостно спросила она.
Хьюго морщит нос:
– Он был скучный.
Мама смеется и пожимает плечами:
– Ну, может быть чуть-чуть, – она оглянулась на девочек и сказала, – Привет, Меган.
Меган вежливо улыбнулась и ответила:
– Здравствуйте, миссис Поттер.
– Как родители?
– О, они в порядке, – продолжает Меган. – Папа начал новый проект, и, думаю, министерство его одобрит.
Папа Меган - типа архитектора, разрабатывает здания и рисует для них планы.
Мама улыбается:
– Это замечательно! Скажи им, что я передавала привет, хорошо?
Меган кивает:
– Передам.
- Ты очень хорошенькая, - делает мама ей комплимент. – Наверняка привлекаешь уйму внимания. У тебя уже есть парень?
О господи. О господи, ну почему моя мама так любит смущать? Я чувствую, как Роуз рядом едва не писается от попытки не заржать, и мне ужасно хочется ее придушить, но первой мне хочется придушить свою мать, конечно.
Меган, тем не менее, не выглядит смущенной, просто смеется и качает головой:
– Ага, как же. Тем более папа говорит, что я еще слишком молода.
И тут мама фыркнула. Честно, фыркнула.
Мы уставились на нее, как на сумасшедшую, и, наконец, Роуз спросила, что смешного. Мама лишь покачала головой и весело сказала:
– Ничего.
– Нет, что? – спросила Меган и озорно улыбнулась, поняв, что сейчас она узнает что-то интересное о своем отце. Но я неуверен, что такого ответа она ожидала…
– Ничего, просто… Я встречалась с твоим отцом, когда была в твоем возрасте.
Что?
Роуз начала хохотать, и Хьюго ее поддержал. Я в шоке смотрю на свою мать, а Меган выглядит так, будто не знает, что и думать. Как это вообще возможно, чтобы моя мама вообще с кем-то встречалась, кроме моего папы? По тому, как они говорят и ведут себя, можно было подумать, что они влюблены с детства. Мне интересно, говорит ли мама вообще правду.
– Серьезно? – спрашивает Меган, ее глаза огромны от неверия. – Вы встречались с моим папой?
Мама кивнула, и выглядит она так, словно сама старается не рассмеяться.
– Некоторое время. Когда я была на пятом курсе.
– Серьезно?
Вот теперь мама правда смеется.
– Да, – решительно говорит она. – Но не говори ему, что я тебе рассказала, он определенно не хочет, чтобы ты знала, что он таким занимался.
Меган тоже смеется и качает головой:
– Не могу поверить… Лицемер!
Почему всем это смешно? Они что не понимают, что это моя мать? Я не хочу думать о том, что она гуляла с мальчиками, когда была подростком, особенно с мальчиками, которые не мой отец. Мне было очень приятно думать, что они друг у друга были первыми и единственными, и тут мама выходит и разбивает все это за секунду. Мало того, это еще и отец Меган?
– Только подумайте, – задумчиво сказала мама, – если бы все получилось, вы двое были бы братом и сестрой, – сказала она мне и Меган.
Это окончательно срывает крышу Роуз, и я отмечаю в памяти, что следует ее прибить – когда пропадем из поля зрения мамы. Это совершенно не смешно. Это так далеко от смешного, как только можно.
Как это получается, что моя жизнь все ужаснее с каждым днем?

Важная Весть Номер Пять: моя жизнь – кошмар.