Эдвард быстро сглотнул яд, впервые за несколько месяцев заполнивший его рот, когда он сел рядом с Беллой. Ее запах всегда был слишком привлекательным для него, в груди полыхало пламя, горло горело. Но он не позволил бы чему-либо встать между ними.

- Белла, - теперь уже тверже повторил он, продолжая гладить ее по щеке.

Глаза Беллы распахнулись, складочка между ее бровями говорила Эдварду, что она думала, что застряла где-то между сном и реальностью. Он снова погладил ее лицо, надеясь, что это прикосновение скажет все, что хотел бы ей сказать: что он действительно был там, что он вернулся к ней после своего глупого путешествия. Она неверяще моргнула и ее рука взметнулась вверх и накрыла собой его руку, словно ей нужно было окончательное подтверждение того, то он и вправду был реален.

Эдвард наслаждался жаром кожи Беллы. Он проглотил очередную порцию яда, будучи совершенно не в состоянии контролировать его физическую реакцию на нее. Казалось, его сердце было не единственной частью тела, которое скучало по Белле. Его низменные инстинкты были на пределе, но он не давал им волю. Не после того, как уехал и понял так много.

- Белла, - прошептал он ее имя подобно молитве, слетевшей с губ. Большой палец нежно очертил полукруг под ее глазом, фиолетовый, нездоровый. Ее истощение было его виной. Эдвард был удивлен, как легко все вернулось к нему: необходимость быть нежным с Беллой, усилия, требуемые, чтобы сдерживаться в ее присутствии. Он предположил, что это было оттого, что он никогда не переставал думать о ней, любить ее.

Ее горячая ладошка соскользнула с его руки, и Эдвард инстинктивно убрал ее, переложив на колени. Он понял, что она не просила трогать ее, и за исключением рефлекторного прикосновения ее руки она не двигалась, не касалась его. Ко всему прочему, Эдвард знал, что Белла никогда бы не захотела вновь видеть его, не говоря уж о том, чтобы ощущать прикосновения его мерзкой кожи на своей. После всего, что он сделал, Эдвард, конечно, понимал ее реакцию.

Лицо Беллы выражало запутанность, и лишь когда он задался вопросом, не совершил ли ошибку, разбудив ее, Белла, наконец, отреагировала на него. Но сделала это не так, как он надеялся, хоть он и ожидал чего-то подобного.

Она быстро села и замахнулась рукой, чтобы ударить по лицу. Эдвард увидел ее намерение всего за долю секунды до того, как ее рука достигла бы цели, и он отклонил голову как раз вовремя для нее, чувствуя отвратительный «поцелуй воздуха», ударивший его по лицу больнее, чем если бы она сделала это своей рукой. Хоть он и понимал желание Беллы ударить его, он не позволит ей ранить себя, чтобы найти отмщение. Так или иначе, физическая боль никогда не была тем, чего Эдвард боялся. Отталкивая его сейчас, после всего, что он сделал ей, ее наказание за совершенное им было тем, с чем он пытался примириться.

- Белла, ты поранишься, - отчитал Эдвард, но его голос был мягким, колеблющимся.

Белла горько рассмеялась, ее вздох заставил волосы, обрамляющие ее лицо мягким ореолом, закачаться.

- Забавно, что теперь ты беспокоишься о том, что мне больно, - сказала она, и сердце Эдварда скрутило от не озвученной им правды. Он протянул руку… - Не прикасайся ко мне, - произнесла Белла, осадив его и при этом широко раскрыв глаза. Инстинктивно он встал и отошел от нее, не желая больше ее расстраивать. Он почти забыл, каково это – бояться власти, которую она имела над ним.

- Белла, я… - начал он громче, чем ему бы хотелось, чтобы звучало его оправдание. Тихий храп шерифа доносился из-за двери, и Эдвард остановился, чтобы взять себя в руки. Последнее, чего он хотел, это чтобы Чарли проснулся.

- Зачем ты здесь? – тихо спросила Белла, притянув к себе одеяло и обернув его вокруг себя, словно хлопковыми доспехами, закрываясь им от него. – Я думала, что ты… пошел дальше. – Боль в ее голосе была на поверхности, но Эдвард и понял, что она изо всех сил старалась быть сильной.

- Это было бы невозможно для меня – когда-нибудь пойти дальше, Белла, - заверил ее Эдвард, делая шаг вперед, чтобы сократить расстояние между ними. – Я никогда не любил и никогда не полюблю никого так, как я люблю тебя. – Стоило словам слететь с его губ, как он почувствовал, что спали цепи, сковывающие его. Словно он мог, наконец, принять ее любовь, сам, без чьих-либо подсказок. Любовь, которую она всегда дарила ему. – Я солгал тебе, когда уходил, Белла, - сказал он, делая еще один шаг по направлению к ней. Она смотрела на него насторожено, но не просила отойти, поэтому он снова занял свое место на краю ее кровати, стараясь при этом не соприкасаться с ней.
- Мне нужно было защитить тебя, - объяснял Эдвард. Он не был уверен, были эти слова сказаны, чтобы успокоить ее или чтобы успокоить себя тем, что все сделанное им – правильно, даже если последние несколько месяцев показали ему, что это было далеко не так. – Если бы с тобой что-то случилось по моей вине или по вине моей семьи… Я люблю тебя слишком сильно, чтобы взять на себя ответственность за что-то, что может навредить тебе. Я не смог бы существовать, зная, что я не…

Белла покачала головой. Она не смотрела Эдварду в глаза, а ее попытки намеренно избежать его взгляда пошатнули его решимость. Возможно, он был не прав, придя сюда. Он чувствовал, что, возможно, он просто разорвал рану, которая хоть еще и была свежей, но уже начала, наконец, заживать. Никто никогда не заставлял его так сомневаться в себе.

- Ты любил меня слишком сильно, чтобы причинить мне боль, но что же ты тогда сделал, Эдвард? Как ты мог подумать, что оставив меня, не причинишь мне боль? – ответила она, но ее дрожащий голос шел вразрез с суровым видом.

- Я говорил не о душевной боли, Белла. Я имел в виду те травмы, которые не обратить. – Он содрогнулся при мысли о том, что случилось бы, если бы его семья не смогла остановить Джаспера в тот день. Если бы кто-то из его братьев или сестер, или даже Эсме в той ситуации потерял хотя бы одну унцию тщательного оберегаемого ими самоконтроля.

- Я не умерла, - тихо сказала Белла, упорствуя, она сжала челюсти, прямо как он любил.

Он жаждал протянуть руку и прикоснуться к ней. Но он не мог, она не хотела этого. Так что он просто сжал руки в кулаки, с нетерпением ожидая момента, когда сможет вновь почувствовать ее кожу.

- Нет, не умерла, - ответил Эдвард, рассматривая узор на ее одеяле. – Но ты могла умереть, Белла. Ты могла умереть. Разве ты не видишь, как это просто может произойти? – Эдвард умолял ее понять, насколько опасна была его семья в моменты подобные тому. Она с таким упорством смотрела на все хорошее в них, она не позволяла себе замечать их недостатки.

- Ты не позволил бы чему-то случиться со мной, - выдохнула она.

Эдвард заметил, что она использовала прошедшее время, и задумался над тем, что, возможно, восстановить то, что было между ними, уже невозможно. Он не ответил на ее утверждение, потому что в этом она была права. Он бы сделал все, что было в его силах, чтобы уберечь ее от боли, но он боялся, что она слишком полагалась на его самоконтроль, на него. У Эдварда были моменты слабости, как и у всех остальных, и он надеялся, что Белла сможет понять их.

Белла заметила его молчание.

- Почему ты вернулся? – спросила она вновь, ее голос звучал так надломлено, что если бы Эдвард уже не был мертв, то его сердце перестало бы биться в момент, когда он услышал ее разбитый голос.

- Потому что я был неправ, Белла, - нежно сказал Эдвард, мягкий взгляд его глаз смотрел со всей той любовью, которую он испытывал к женщине, сидящей напротив него. – Я думал, что смогу жить без тебя, если это будет лучше для тебя, - объяснял он.

- Это было так легко для тебя, - сказала она. – Ты даже не оглянулся назад, ты не подумал о своем уходе дважды. Это было так легко для тебя… - она остановилась, глядя на свои пальцы, сжимающие колени, и на мгновение Эдвард засомневался, продолжит ли она, – …легко разлюбить меня.

- Нет, - яростно возразил Эдвард, его взгляд незамедлительно нашел ее глаза. Ему показалось, что он заметил промелькнувшую на ее лице вспышку страха, но это ушло так же быстро, как и появилось. – Моя любовь к тебе никогда не подвергалась сомнению, Белла. Я люблю тебя больше, чем любил что-либо в своей жизни. Опасность, которую я представляю для тебя, – это проблема.

Эдвард пристально смотрел на нее, пока она пыталась осмыслить его слова, но ее лицо при этом не выражало никаких эмоций. Белла откинула голову назад на подушку, закрыла глаза и глубоко выдохнула.

- Ты не веришь мне, - вздохнул Эдвард. Он почувствовал, словно в его груди пробили огромную дыру. Он не винил ее, однако, вместе с тем отчаянно хотел, чтобы она откликнулась на его слова, хоть и понимал, почему она не сделала этого. – Я думал о тебе в течение этих трех месяцев, Белла. Все, что я делал – думал о тебе, вспоминал время, когда мы были вместе. То, как ты изменила меня, как заставляла меня чувствовать…

- Если впущу тебя обратно, - сказала она, сжимая кулаками простынь, - я продолжу любить тебя, потому что… потому что я никогда не переставала любить тебя, Эдвард, - произнесла она, ее теплые карие глаза блестели от слез. Слез, возникших из-за него и его глупости.

Он ничего не мог с собой поделать, просто потянулся к ней и нежно вытер одну слезинку пальцем. Он был удивлен, что она позволила ему это, и боролся с тем, чтобы не опускать свою руку. Он хотел прикоснуться к ней… навсегда.

- Что будет со мной, когда ты испугаешься и снова уйдешь? Ты снова уйдешь и…

- Нет, Белла. Я никогда не оставлю тебя снова, я буду рядом до тех пор, пока ты будешь хотеть, чтобы я был рядом, - пообещал Эдвард. В его жизни было столько путаницы, столько ошибок, но сейчас он был совершенно уверен в сказанном. Он никогда не мог находиться вдали от нее, и он найдет способ оградить ее от опасностей, способ, который будет работать. До тех пор, пока она нуждается в нем.

- Я хочу верить тебе, Эдвард. Это было бы так легко быть… снова быть с тобой, но…

- Ты не можешь, - вздохнул он, и это были самые мрачные, опустошающие слова, которые он когда-либо произносил.

- Не сегодня, - сказала она, сверля его тяжелым взглядом.

Он кивнул и протянул руку, чтобы коснуться ее щеки еще раз, прежде чем покинуть ее. Он сделал бы что угодно, чтобы остаться с ней, обнимать ее всю ночь, как он привык, как будто ничего не произошло. Но если у него была надежда вернуть все назад, он должен оставить ее. Он должен дать ей время побыть одной, подумать.

Неохотно его пальцы скользнули по ее лицу, и он встал, чтобы уйти. Неожиданно, но ее теплая рука поймала его, когда он уже повернулся, и она слегка потянула его руку на себя. Посмотрев на нее, он заметил, что ее глаза смотрели мягче, чем раньше, и подумал, что, возможно, когда-нибудь все еще можно исправить.

- Останься, - попросила она, ее большой палец нежно выводил круги на тыльной стороне его ладони. Ее глаза отпустили его взгляд, и она уставилась на их скрепленные руки. – Я сплю лучше, когда ты здесь. – Теперь она выглядела такой уставшей, что он мог бы просидеть рядом с ней сотню лет, если бы это означало, что она сможет отдохнуть, выспаться в мирной атмосфере ночи. Он ненавидел, когда ей было плохо, а сейчас ей было плохо и это ясно отражалось на ее лице.

- Хорошо. Я буду здесь, когда ты проснешься, - пообещал он. И он знал, что сдержит это обещание, какое бы будущее его не ожидало – вместе с Беллой или в одиночестве. Белла должна снова довериться ему, и он сделает все, что необходимо, чтобы заработать ее доверие обратно. Независимо от того, сколько времени на это уйдет.

Белла кивнула, все еще не поднимая на него взгляд, и Эдвард встал с кровати и прошел к креслу-качалке, что стояло в углу комнаты. Все это выглядело так, словно Белла – ребенок. Эдвард провел так много ночей, сидя в этом кресле, наблюдая, как она спит. Он почувствовал ее взгляд на себе, осторожно усаживаясь в кресло из старого дерева, скрипнувшее под ним. Они сидели там, в темноте, наблюдая друг за другом, бросая взгляды в окно, за которым падал снег.

Когда Белла наконец уснула, Эдвард провел руками по старым ручкам кресла, в котором сидел. Это было одно из тех мест, где он любил быть, если находился не подле Беллы. Сидя здесь, он чувствовал себя так, словно был привязан к ней.

На следующее утро, когда тоскливый зимний туман постепенно поднялся и достиг окна Беллы, Эдвард остался верен своему слову. Он был именно там, где он и сказал, что будет, когда она проснется. Он надеялся, что если будет следовать этому пути, то она будет просыпаться рядом с ним каждый день всю свою жизнь.

Белла села и потерла глаза, посмотрела на Эдварда, разглядывая его при дневном свете.

- Мне нужно время, чтобы подумать, - сказала Белла, прижимая к себе подушку, что лежала у нее на коленях, словно она каким-то образом могла оградить ее от новой порции боли. Эдвард ненавидел себя за это.

- Хорошо, - без колебаний ответил Эдвард. Белла всегда пыталась сражаться со временем, пыталась победить его, желая измениться, стать такой же, как он. Время было той вещью, которой Эдвард владел в неограниченных количествах, и каждый кусочек этого времени он приберегал для нее.

______________________________________

Перевод: Shantanel