Норидж. Я была безумно благодарна Эдварду за то, что мы остановились в одной из гостиниц на ночь, чтобы я смогла оправиться после морского путешествия. Похоже, что мне не светит стать великим покорителем морей. Еще я хотела, чтобы Эдвард был рядом со мной этой ночью. Но вместо этого в комнате осталась Элис. Мне пришлось смириться с этим, ведь теперь мы стали в пределах видимости для английского общества.
Наша близость к его дому все чаще заставляла меня задаваться одним и тем же вопросом о том, как Эдвард объяснит мое сопровождение его, Элис и её жениха в поездке с ними. Возможно, прислуга? Горничная Элис? Волнует ли меня это? Я лишь надеялась, что в пределах границ МидоуЛарк, дома Калленов в Норидже, Эдвард останется Эдвардом, а не наденет холодную маску Лорда Каллена снова.
А за пределами его дома я могу быть представлена и хоть поселившимся котенком в доме, до тех пор пока я остаюсь котенком Эдварда.
Но сейчас сидящий напротив меня в карете мужчина выглядел более нервным, чем гусь в рождественское утро. Уже третий раз за последний час я пробовала узнать у него, все ли в порядке, но он прерывал меня раньше, чем я даже успевала что-либо спросить.
- Иза, пожалуйста, - попросил он, наклонив голову в сторону.
- Я не хочу тебя беспокоить, Эдвард, - заверила его я. – Но еще больше не хочу, чтобы ты волновался. У меня нет ни одного сомнения в том, что все, сделанное нами, правильно. Наша любовь принадлежит только нам, и, если честно, мне все равно, о чем будут кудахтать сморщенные старые леди. Я переживу это.
Казалось, он был удивлен моим заявлением, возвращая голову в то же положение. На его лице заиграла небольшая, но веселая ухмылочка, но через короткое время все стало по-прежнему, и Эдвард занервничал.
- Иза, ты поражаешь меня. Своей верой. Мне остается только надеяться, что я окажусь достойным всего этого. И я надеюсь. - Он на секунду прервался, и я готова поклясться, что в его глазах стояли слезы. - Я надеюсь, что буду достоин той жертвы, что ты принесла.
В этот момент я поблагодарила всех святых за то, что Джаспер предложил взять два маленьких экипажа вместо одного большого. От улицы мы были спрятаны занавесками, а стук колес и цок-цок-цок-цок копыт предотвращал подслушивание извозчиком нашей беседы, поэтому я могла делать то, что хотела, и говорить, что желала.
Поднявшись с места, я передвинулась к Эдварду. Казалось, сначала он опасался этой близости, но в итоге решил просто поддаться ей. Выдохнув, он обнял меня рукой и, подтянув ближе к себе, поцеловал в лоб.
Нежно поглаживая мою щеку, Эдвард спросил:
- Почему ты любишь меня, Иза? Как человек вроде меня может заслужить твоей любви?
Я откинула голову, чтобы посмотреть в его изумрудные глаза, словно там отражалась вся красота ирландских полей, и я могу видеть её, когда пожелаю.
– Я думаю, что полюбила тебя еще давно, когда впервые поцеловала много лет назад у реки. Но не я ли заслужила тебя? Или все не так, любимый. Как кто-то моего происхождения может столь безоглядно влюбиться в английского лорда и ждать взаимности?
Эдвард наклонился ближе и мягко поцеловал меня, как если бы совершенно не хотел слышать моего вопроса, и я имела слабость ответить ему.
- В глаза Бога мы все равны, Иза. Только взгляд человека ищет огрехи и находит их в себе подобных.
Нежность его слов окутала меня, приняла к себе, поработила. Его сильная рука подняла мою ладонь к губам, оставляя самый невинный поцелуй, но никогда не прерывая взгляда. Затем он наклонился ко мне, прикасаясь губами к моим, легко и страстно, выражая всю свои любовь.
- Моя Белла, я должен…
Его губы снова обрушились на мои, продолжая исследование линий лица, а руки, захватившие мое тело в кольцо, притянули настолько близко, насколько это было удобно, сидя.
Громко выдохнув, я произнесла.
– Т… ты должен…
Он остановился и прикоснулся губами к моей шее.
- Tá grá agam duit¹, Иза.
На моих губах появилась улыбка. Он не раз говорил мне, что любит меня, но никогда на ирландском.
– Эдвард, tá grá agam duit, - я вернула ему эти слова. – Я люблю тебя. Так сильно.
В следующее мгновение руки Эдварда оказались у меня на бедрах, а я сама у него на коленях. На секунду я спросила себя, должна ли остановить его, но, в конце концов, мы были одни и цоканье копыт все еще заглушало любые наши звуки.
Его пальцы прошлись по моей щеке, до губ, а большой задержался на ротике.
– Твой цикл? Он закончился?
- Да, закончился, - заверила его я.
На мгновение я задалась вопросом о том, что, если Рози, а потом и Элис, сказали мне правду, намекнув на то, что такие частые наши с Эдвардом времяпрепровождения могут привести к тому, что появится ребенок. Но все равно свято верила, что Всемогущий внемлет моим молитвам. Все же, когда мой цикл пришел и в этот раз, я была немного разочарована. В сердце зародился вопрос, буду ли я рада, обнаружив, что ношу ребенка Эдварда?
А затем ни одна мысль не могла появиться в голове, потому что Эдвард зарылся пальцами мне в волосы и притянул меня ближе. Его губы пробовали мои с невероятным натиском, и, поддавшись инстинкту, его руки стали задирать мои юбки чуть выше по ногам до коленей, позволяя возбужденной части тела моего мужчины упираться в мои тонкие хлопковые панталоны. Выражение лица Эдварда передавало картину смешения нервозности и трепета. Я знала, что это было не самое подходящее место для прелюбодеяния, но была не настолько моралисткой, чтобы теперь обращать на это внимание.
Юбки стали подниматься еще выше, к самым бедрам, и теперь бледная кожа от моих коленей была видна и ему. Его рука медленно и мучительно дотрагивалась до моей жаждущей плоти, проводя рядом с тонкой тканью и задевая её. Через секунду схватив их, Эдвард разорвал этот лишний предмет одежды в клочья.
Независимо от того, лежим мы или сидим, мое желание было настоль сильным, что я дотронулась до кромки его штанов, чуть потянув вниз с прямым намеком. Пока он снимал их, я пыталась удержаться за его плечи, чтобы не упасть.
- Теперь, когда мы в Англии, мы должны позволить тебе изучить семейные драгоценности, - прошептал он.
Я поддразнила его, ударив по лицу, но его губы на моей шее и руки, безотвратно притягивающие к себе, быстро пресекли мои усилия подшутить. Почувствовав знакомое ощущение совсем близко от себя, я резко выдохнула. Каждый раз я чувствовала, будто впервые пробую шоколад, и помесь сладости и горечи сокрушали все мои чувства. Каждый следующий раз не был таким, как первый, но дарил новый незабываемый опыт.
Я продвинулась и медленно опускалась на него, желая прочувствовать каждую секунду этого наслаждения, пока он всецело наполнял меня. Руки Эдварда вернулись к моим бедрам, и он помог мне выбрать правильный ритм движений. Сначала все начиналось медленно и нежно, но затем его бедра стали двигаться навстречу моим, в унисон с ними. Движение, глубина соединения наших тел, казалось, вне возможных пределах привели меня к ярчайшему наслаждению, которое я когда-либо испытывала. И с каждым новым соприкосновением его губы словно благословение шептали: «я тебя люблю».
Я пропустила его волосы через свои пальчики спустя несколько минут, пока наблюдала за тем, как он испытывал тоже удовольствие, пряча свое лицо мне в грудь. Вместе с ним меня накрыла новая волна наслаждения, и, слава Богу, я смогла заглушить собственные стоны.
Не разделяя объятий, мы просто немного отстранились друг от друга. Вскоре карета замедлилась, и в наш маленький собственный рай стали проникать звуки уличной толпы.
Эдвард перегнулся и немного откинул штору, чтобы у нас была возможность осмотреться.
- Мы уже в Норидже, Иза, - он нежно чмокнул меня в подбородок, прежде чем отпустить и позволить перебраться на другую сторону. Он приподнялся и привел свою одежду в порядок, пока его взор не упал на кусочки разорванного хлопка на полу.
– Мне жаль.
Я улыбнулась.
– А мне нет.
И я была счастлива видеть его ответную улыбку, хотя настроение его быстро оставило, и, казалось, он был чем-то обеспокоен.
- Эдвард, ты действительно должен сказать мне, что происходит.
Он посмотрел на меня, словно ребенок, которого я поймала за запугиванием цыплят. Еще до того, как он сказал слово, я сузила глаза и заставила его смутиться. Выдохнув, он расслабился, показывая этим, что готов сказать то, что должен и о чем умалчивал, ведя внутреннюю борьбу уже несколько дней.
- Иза, это непростительно, - просто сказал он. – Я кое-что скрыл от тебя, то, что должен был сказать очень, очень давно.
Я пыталась подавить нарастающую панику и смотрела на него с уверенным выражением лица.
– Эдвард, нет ничего, что бы ты не мог мне сказать. Независимо от того, что это будет, я уверена, что пойму.
Он растаял от моих слов.
– Слава Создателю, Иза, и я молюсь о том, чтобы так и было, - он взглотнул, после чего выпрямился и поправил свой сюртук и штаны пальцами. – Иза, я люблю тебя. Я знаю, что говорил это и раньше, но повторяюсь, потому что не хочу, чтобы тебя одолевали сомнения в этом. Я люблю тебя: вне зависимости от нашего богатства и бедности, от того, что я лорд, а ты крестьянка, независимо от англиканской и католической церквей, ирландского или английского языков. Независимо от времени, ценностей… даже если все вокруг рушится, я люблю тебя. Ни один мужчина никогда не говорил большей правды, и никогда эти слова так не соответствовали чувствам в моем сердце. Я люблю тебя. Но есть и другая правда. Неприятная, неизбежная, бесспорная правда – тяжелое бремя, которое я несу и не имею представления, как рассказать об этом, чтобы сохранить тебя. Иза, эта правда… правда в том… То есть… то, что я хочу сказать… что…
- МидоуЛарк!
Я почувствовала, как тело накренилось, по инерции подавшись вперед, и как дверца кареты остановилась. И столь очарованной признанием Эдварда, мне было совершенно невдомек, что мы уже приехали. Эдвард нахмурился, как будто решая, стоит ли продолжать и закончить то, что уже начал, или сохранить признание на более позднее время.
Решение за него приняла Элис, которая просунула голову в нашу карету через открытую дверцу.
- Не знаю, как ты, - сказала она, едва улыбнувшись, но, кажется, все еще с опаской застать нас с Эдвардом слегка взъерошенными. - Но я бы не отказалась от чашки хорошего чая.
Я кивнула, а Эдвард что-то пробормотал на выдохе. Кучер подал мне руку, помогая ступить на землю. Эдвард замешкался, но вскоре появился за спиной Элис, и я смогла взять его под руку, потому что его сестра шла впереди нас к их величественному дворцу.
И если я была впечатлена поместьем Калленов в Килларни, то их дом в МидоуЛарк заставил меня благоговейно выдохнуть. В любом случае они сильно различались: более совершенный, хотя и сложенный из грубого и сурового серого камня. Более внушительный, почти замок, а не дом.
- И нет, Иза, не говори, что тебе все равно, - сказала Элис, доверительно потерев мою руку. – Просто помни, что все твои ожидания оправдаются, и мы сделаем все, что в наших силах, и не перестанем тебя любить.
- Пресвятая троица! – взмолилась я, повернувшись к ней с улыбкой. – Сначала Эдвард, теперь ты. О чем вы оба толкуете?
Улыбка Элис испарилась, и на смену её пришла гневная гримаса. Всем телом она повернулась к Эдварду.
– Ты не сказал ей! – заявила она.
Руки мужчины поднялись в защитном жесте.
– Я собирался, но ты меня прервала.
Элис не была удовлетворена его заверениями.
– О Эдвард, как ты мог! Неотесанный чурбан!
- Пожалуйста, - прервала их я, сдерживая нервозность и заставляя обоих повернуться ко мне. – Я уверена, что независимо от того, что собирался мне сказать Эдвард…
- Эдвард?
Голос женщины был полон радости и нежности. Он звучал от входной парадной двери в дом, и я повернулась, наткнувшись на леди, которая из нее появилась. Она была похожа на красавицу, сошедшую с одной из картин в поместье Калленов в Килларни, с густыми красными волосами и полными губами. На ней было изящное, но не вычурное розовое платье. На плечи от холода накинута вязаная шаль, хотя я была уверена, что это ничуть не помогало от порывов ветра. И её глаза! Они поразили меня всей глубиной, что я когда-то могла увидеть в синеве Мидл Лейк.
В животе неприятно заныло, когда мои глаза опустились на её округлившееся тело, давая понятие о положении, в котором она находилась.
Эдвард вышел вперед и предложил свою руку беременной женщине, нежно поцеловав её в щеку. Он повернулся ко мне и произнес слова, которые почти заглушило мое неистово бьющееся сердце, последние слова, которые я слышала, после чего провалилась в черноту.
- Иза, позволь тебе представить леди Викторию Каллен. - Он сделал паузу. - Мою жену.

¹ Думаю, это и так понятно, но для справедливости «Tá grá agam duit» - Я тебя люблю (По-ирландски).



Переводчик: Hell_in - не забываем ее благодарить

ФОРУМ

Наш прекрасный голубок: LanaLuna11