Заметка от Автора: Я пропущу несколько моментов, вроде тех, где Драко, пытался убить Дамблдора медовухой или ожерельем, которое досталось Кэти Белл. Также Драко не знает, что Снейп принял Непреложный Обет.

Находиться в его присутствии было, словно иметь дело с дементором, боггартом и драконом одновременно. Все счастье покинуло мою душу, и я столкнулся со своими самыми большими страхами, а передо мной стояло чудовище, которое было невозможно убить самостоятельно. И все это время я защищал от него свои мысли.

Получение метки сопровождалось самой сильной болью, которую я когда-либо испытывал. Боль началась с момента, как его палочка коснулась моей руки. Словно кислота струилась по венам, а огонь захватил кожу.

Мама предупреждала — нельзя показывать, как мне больно, иначе Темный Лорд накажет меня за слабость. Потребовались все силы, чтобы удержать контроль над своими мыслями и не выказать ни единого признака страдания.

— Молодец, Драко, — произнес Темный Лорд без намека на сочувствие.

Я понимал: когда Темный Лорд наградит меня меткой, он даст мне задание, но и представить не мог, что все будет так плохо. Я не знал, что он возьмет мою мать в плен. Понятия не имел, что все может быть настолько плохо.

Я нуждался в Гермионе, но не мог рисковать её безопасностью, написав ей. Мне придется держаться от неё на расстоянии весь год, чтобы защитить.

Как только я получил метку Темного Лорда и принял его задание, он счел необходимым запереть мою уже обессиленную мать в подземелье Поместья.

Когда жизнь матери оказалось на кону, я осознал ужасающую реальность, которая вынуждала взрослеть быстрее, чем само время.



Я не смогла с ним поговорить, и ничего не слышала от Драко все лето. Хотела ему написать, но не желала подвергать его опасности. Я провела большую часть времени в Норе, читая «Пророк» и притворяясь, что меня не волновало, когда статьи печатались о Драко и его семье.

«Новый заключенный в Азкабане» — появилась однажды статья с фотографией Люциуса Малфоя на обложке.

«Жена Малфоя и наследник покидают суд» — говорилось в другой с мрачным изображением Нарциссы и Драко, что заставило моё сердце болеть за него.

«Имя Малфоев опозорено» — они были безжалостны!

Сидя в поезде и направляясь в Хогвартс, я пыталась убедить всегда подозрительного Гарри Поттера, что Драко не был Пожирателем Смерти, определенно зная, что он им был.

Я, Гермиона Джейн Грейнджер, любила Пожирателя Смерти.



Я сидел с Блейзом и Панси в Хогвартс-Экспрессе. Они пытались поговорить со мной о чем-нибудь, но меня не беспокоили их тривиальные мысли; я сидел в поезде с односторонним движением к концу своей жизни.

За то, что я собирался сделать в этом году, меня никогда не простят; ни Гермиона, ни весь магический мир, даже я сам никогда не смогу простить себя.

Пока я сидел, погрязнув в страданиях, купе заполнилось похожей на сажу, черной субстанцией, делая невозможным какой-либо обзор.

— Блядь, — пробормотал я, кашляя сквозь загрязненный воздух.

Как только черный туман рассеялся, я заметил что-то; чемодан надо мной сдвинулся, и в самый краткий миг мне показалось, что я увидел ногу.

Я сразу вспомнил все разы, когда использовал мантию-невидимку Поттера.

И тут же понял, кто пытался шпионить за мной. Я терпеливо ждал своего шанса нанести удар.

— Идите без меня, — сказал я остальным, когда люди начали покидать поезд.

Как только мы оказались одни, я закрыл шторку и атаковал шпиона.

— Петрификус Тоталус! — прокричал я, направив палочку на багажную полку над своим сиденьем.

Как я и предполагал, жесткое, окаменевшее тело Гарри Поттера свалилось с полки на пол купе, сбросив плащ.

— Шпионить за людьми — это грубо, Поттер, — сказал я, плюнув на его неподвижную фигуру.

Я резко пнул его в лицо, и удар был достаточно сильным, чтобы сломать ему нос.

— Спасибо, что заглянул, — поддразнил я, накрывая его тело мантией-невидимкой. Это должно было научить его не шпионить за мной.

Я не собирался бросать его там, чтобы он вернулся в Лондон, когда поезд уедет; в конце концов, он был «Избранным». Просто хотел его хорошенько напугать.

Оставив его там, и, оказавшись вне поля зрения, я написал Гермионе.

Гермиона, любимая, твой дружок Поттер пытался шпионить за мной, и я разобрался с ним соответствующе. Он в третьем вагоне в передней части поезда, окаменевший под своей мантией-невидимкой. Если ты не сможешь добраться до него, к моменту отправления поезда, тогда используй монету АД, чтобы связаться с тем, кто сможет. Д.М.



— Спасибо, Луна, я боялась, что ты не доберешься до него вовремя. Гарри, ты в порядке? Ты весь в крови, — сказала я, как только Луна и Гарри вошли в Большой Зал.

— Да, я в порядке, — произнес Гарри. — Как ты узнала, что надо послать помощь?

— Говорят, что между друзьями действительно есть шестое чувство, — мечтательно сказала Луна. — Оно предупреждает вас об опасности. Я тоже иногда это чувствую.

— Эм, что она сказала, — пробормотала я.

Гарри пожал плечами, приняв ответ Луны, и бросил тему.



— Лакричная палочка, — сказал я каменной горгулье, что охраняла вход в кабинет Дамблдора.

Пока статуя поворачивалась, обнажая лестницу, я пытался продумать свои слова. Как говорить с кем-то о том, что собираешься его убить?

Когда я вошел в кабинет, он сидел за своим столом, ожидая меня.

Открытой ладонью он подозвал меня сесть, и когда он это сделал, я заметил, что его рука была черной и обугленной, как будто была сожжена. Она была больше похожа на сожженное мертвое дерево, чем на руку.

Сев, я уставился на его руку и предположил, должен ли я быть первым, кто начнет разговор. Он принял решение за меня.

— Волдеморт оставляет свой след на каждом. Как, я уверен, ты понял этим летом, — проговорил он, поднимая передо мной почерневшую руку так, что я мог изучить её. Проигнорировав его руку, я посмотрел директору в глаза. — Не стесняйся, Драко, скажи, что у тебя на уме.

— Я не смогу это сделать, сэр. Не смогу убить вас, — произнес я, сдерживая слезы. Я уважал этого человека, каким бы таинственным он не был, больше, чем собственного отца, и не мог убить его.

«Даже для того, чтобы спасти свою мать», — подумал я про себя. — «Могу ли я?»

— Драко, дитя мое, я уже умираю; на самом деле, Северус предположил, что мне остался примерно год жизни. Убив меня, ты принесешь мне покой, которого я жажду, без лишней боли.

Я сидел там с раскрытым ртом, в полном шоке. Он, правда, ждал, что я убью его; он хотел, чтобы я это сделал.

— К-к-когда? — заикался я.

— В конце учебного года. Нам еще предстоит многое сделать, — ответил он, стоически как всегда.

— О чем вы, Профессор?

— У меня все еще остались вещи, которым я должен научить Гарри, а тебе необходимо починить Исчезательный шкаф и провести так много времени с мисс Грейнджер, как только возможно. Это будет твой последний год в Хогвартсе.

— Она никогда не простит меня за это. Она не поймет. Хотя, полагаю, это не имеет значения; после войны меня отправят в Азкабан за убийство основателя Ордена.

— Не надо так быстро терять веру в мой план касательно тебя... или в Гермиону. Когда война закончится, я сделаю все, чтобы защитить тебя. В дополнение к этому, у вас есть то, что многие тратят впустую, пытаясь найти настоящую любовь. Это не может просто исчезнуть. Мисс Грейнджер останется рядом с тобой после того, как все закончится, — произнес он в своей мечтательной манере.

— Ах да? Она будет рядом, когда все закончится, а как насчет сейчас? Как она будет поддерживать меня, зная, что я собираюсь убить вас?! — сказал я, повышая голос.

— Ты НЕ расскажешь ей о своей миссии, Драко, по крайней мере, до момента, когда она уже не сможет помешать тебе. До тех пор ты должен заверить её, что у меня все под контролем и продолжать учить её Окклюменции. Ты сделаешь, как я говорю, — сказал он твердым и непоколебимым голосом.

— Профессор, я не смогу СОЛГАТЬ, только не об этом, только не ей. Я не сделаю это; Волдеморт может убить вас самостоятельно!

— У ТЕБЯ НЕТ ВЫБОРА! — проревел он, и я почувствовал, будто мое сердце остановилось на секунду, может две. — Ты СОХРАНИШЬ свою миссию в тайне и продолжишь помогать Ордену, шпионя за Волдемортом. Ты НЕ позволишь мисс Грейнджер узнать детали своего задания. Это необходимо. Ты понял?

— Д-Да, П-Про-Профессор, — произнес я, напуганный его требовательным тоном.



— Ты хорошо справилась, — сказал Драко отстраненно, после того, как мы час практиковались Окклюменции.

С ним что-то было не так, и незнание убивало меня.

— Спасибо, — ответила я, не уверенная, как расценивать его отношение. — Драко, что не так? Обещаю, ты можешь рассказать мне.

— Не в этот раз, Гермиона, — сказал он, отворачиваясь. — Будет лучше, если мы не будет говорить об этом.

— Говорить о чем? Ты не дал мне никакой информации! — воскликнула она, лишая меня решимости. — Прошли недели с тех пор, как мы вернулись в школу, и все, что ты делаешь, это дуешься и избегаешь меня. Что это, о чем ты не говоришь мне? Я хочу тебе помочь. Чтобы Сам-Знаешь-Кто не хотел от тебя, мы ВМЕСТЕ найдем выход!

Сейчас я была разбита. Я не могла с ним так обращаться, он был сломлен и не хотел пускать меня. Это был не тот Драко, которого я знала и любила.

— Гермиона, ЭТО не то, с чем ты можешь мне помочь! — произнес он, закатав свой рукав и обнажая Темную Метку на предплечье. — Я собираюсь сделать что-то ужасное, и выхода нет. Ни с твоей помощью, ни с помощью Дамблдора. Все, что мы можем, это ждать когда этот кошмар закончится и этой страшной войне придет конец.

Я смотрела ему в глаза, пока он кричал. И видела, как в них проносится огромное количество эмоций: злость, страх, печаль.

Я понимала, что нет смысла спорить с ним в его нынешнем состоянии; все, что я могла сделать, это плакать и надеяться, что мы справимся с этим.

— Я люблю тебя, Драко, и хочу, чтоб ты знал, что я рядом, независимо от того, что произойдет, — сказала я ему в слезах, потянувшись к нему руками.

Он взял мои руки в свои и поцеловал их.

— Я не смогу прожить эту жизнь без тебя, Гермиона. Обещаю, мы будем вместе, чтобы все увидели, просто подожди, — произнес он, прежде чем наклониться и поцеловать мои залитые слезами губы. — Пожалуйста, не отталкивай меня.

Я хотела знать, на какую ужасную миссию он подписался, но не хотела с ним ругаться. И решила, что лучшим моим планом будет ждать, в конце концов, он мне расскажет; ему придется. Я просто подожду, пока он не будет готов.



Мы продолжили встречаться после того дня как и раньше, будто его секретной миссии не существовало.

С каких пор Поттер так хорош в Зельеварении? Он не только лучше меня, но и лучше тебя! В буквальном смысле, какого хрена? Д.М.

На самом деле он не лучше кого-либо из нас, уверяю тебя. Он просто нашел старую книгу с полезными советами внутри. Это действительно выводит меня из себя. Г.Г.

Меня тоже; Зельеварения было моим любимым предметом, потому что это единственный урок, в котором я всегда получал оценки лучше твоих! Мне бы очень пригодился Феликс Фелицис, который выиграл Гарри. Д.М.

Я думала, единственной причиной, почему ты получал оценки лучше, это потому что наш Профессор был твоим крестным, твоим отцом во всем, кроме крови! Г.Г.

Туше, Грейнджер, туше. Возможно, если Поттер когда-нибудь избавится от этой книги, мы узнаем, кто на самом деле лучший зельевар, со Слизнортом в качестве нашего учителя! Д.М.



— Хочу, чтобы ты была первой, кто узнает, что я покидаю команду по квиддичу в этом году, — рассказал я, зная, что придется потратить больше времени на починку Исчезательного шкафа.

— Что? Почему? Это связано с твоей миссией? — допрашивала она.

— Да. Мне, правда, нужно сосредоточиться. И я не думаю, что смогу видеться с тобой пару недель, пока…. Пока работаю, — сказал я.

Каждый раз, когда я видел её, хотел целовать и притворяться, что ничего больше не существует. Я осознал, что чем раньше покончу с Исчезательным шкафом, тем больше времени смогу наслаждаться её обществом.

«Я мог бы починить его настолько, что до полной работоспособности шкафа оставалась бы какая-нибудь мелкая деталь. Потянуть время до конца учебного года. Это могло бы сработать», — подумал я про себя.

— Ты серьезно? Драко, я только и делала, что поддерживала тебя, а ты просто собираешься отгородиться от меня? После всего? — прокричала она.

— Ну, — начал я, но она прервала меня прежде, чем я успел закончить.

— Нет, не начинай. Не хочу это слышать! — сказала она и вылетела из комнаты.

— Мерлин, это, должно быть, то самое время у ведьмы в месяце! — произнесла Плакса Миртл, паря в воздухе надо мной.

— Сомневаюсь, — сказал я, не зная, что делать.



В течение следующих двух месяцев я безостановочно работал над Исчезательным шкафом. Эта миссия сводила меня с ума, все шло не так, как планировалось. Каждый раз, когда я думал, что починил его, на самом деле я делал только хуже. Мои оценки страдали так же, как и личная жизнь.

Я не видел Гермиону с нашей последней ссоры и знал, что она все еще злиться на меня. Я хотел ей все рассказать; это то, чего она так желала, но не мог. Я должен был держать её в неведении, и это сказывалось на наших отношениях.

Я любил её каждой частичкой своего существования, и все это было ради её безопасности.

Уже два месяца были потрачены на работу над треклятым шкафом, поэтому я принял меры, чтобы убедиться, что она помнила — я не забыл её. Добби каждый день должен был ставить у её кровати новый букет цветов. Я заплатил ему за это колоссальные семь галеонов.



Прошло два месяца, и я постоянно волновалась за Драко. Все мои друзья состояли в Гриффиндорской команде по квиддичу, поэтому часто оставляли меня одну. Что, в свою очередь, предоставило мне больше времени для беспокойства.

Профессор Слизнорт обеспечил столь необходимое отвлечение, неожиданно пригласив меня, среди прочих, в своего рода группу — Клуб Слизней. Каждая встреча клуба была еще более неловкой, чем предыдущая. Драко тоже должен был быть приглашен, ведь был также умен, как и я, если не умнее, но все изменилось. Каждый раз, когда я видела его, у него были мешки под глазами, и он выглядел все более бледным и исхудавшим. Думаю, учителя тоже могли сказать, что Драко стал вести себя иначе; задание изменило его, даже сделало его больным.

Он старался достучаться до меня. Пытался убедить не злиться, но это не работало. Посылал мне цветы каждый день, но мы не разговаривали и не писали друг другу. Я не хотела быть первой, кто заговорит, но казалось, то, на что он потратил столько времени и сил, каждый раз заканчивалось неудачей. Я очень хотела, чтобы он позволил помочь ему.



Драко, пожалуйста, встреть меня сегодня в Астрономической башне. Г.Г.

Я знала, что это безопасное место, потому что Гриффиндор только что выиграл игру против Слизерина, и был занят, празднуя с Пуффендуем и Когтевраном в Гриффиндорской башне. К тому же, я подумала, что это будет романтично встретиться там; идеальное место для затянувшегося примирения.



— Гермиона, я хочу тебе все рассказать; просто не могу, — сказал он, и я видела по его взгляду, что он действительно имел это в виду.

— Пожалуйста, Драко! Чтобы не происходило, это разрывает тебя на части! Над чем бы ты там не работал, я могу помочь! Клянусь нашей любовью, я не расскажу никому о том, чем ты занимаешься, Драко! Я люблю тебя! Ты можешь мне доверять!

— Хорошо, хорошо, — произнес он спустя время. Он сдался, наконец-то. — Мне надоело врать тебе. Я могу поделиться с тобой одной частью миссии, но только одной.

— Драко, я здесь, чтобы хоть чем-то тебе помочь, — с энтузиазмом воскликнула я, прежде чем меня прервали.

Пока я говорила, мы услышали шум.

«Смех?»

— Что это было? — спросил Драко, оглянувшись на лестничный пролет за собой.

Затем, мы услышали это снова, звук доносился с лестницы.

— Иди, иди, Драко, я не хочу, чтобы тебя поймали! — сказала я, толкая его по направлению к другому входу.

Когда Драко ушел, голоса, которые мы услышали ранее, наконец, показали свои лица; это был Рон Уизли и Лаванда Браун, поднявшиеся сюда, чтобы целоваться.

— О-о-о, Рон, это место занято! — протянула Лаванда, вешаясь на Рона.

Я была так зла на них за то, что они помешали нам с Драко как раз перед тем, как он рассказал мне то, что я так долго хотела узнать. Эмоции захватили меня, и я действовала не подумав.

— Остолбеней! — выкрикнула я со слезами на глазах, направив палочку на Рона.

Рон отскочил в сторону, увернувшись от заклинания, а затем бросился прочь из башни.

— Ты — ревнивая сучка! — крикнула мне Лаванда, прежде чем побежать вслед за Роном.

Закатив глаза и позволив слезам и дальше стекать по лицу, я двинулась к балкону, чтобы осмотреться.

«Я должна была наслаждаться видом ночного неба вместе с Драко», — подумала я про себя.

Я провела там много времени, в одиночестве.

Кто-то, должно быть, рассказал Гарри, что случилось, потому что он пришел в башню, чтобы составить мне компанию.

— Ты в порядке, Миона? — спросил он, опуская руку на моё плечо.

— Нет, просто, — сказала я, желая быть честной с ним и рассказать о сложных отношениях с Драко. — Просто трудное время.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — произнес Гарри, похлопав меня по спине.

— Правда? — спросила я, заинтересовавшись, о чем он мог говорить.

— Я чувствую то же, что и ты, когда вижу Джинни с Дином, — ответил он.

«О, черт. Он думает, я влюбилась в Рона. Замечательно…»

— Оу, — ответила я наконец.

— Станет лучше; я обещаю, Миона.



С той ночи в Астрономической башне прошло несколько недель. Драко передумал раскрывать мне свою миссию, так что я снова на него злилась.

Рождественская вечеринка Слизнорта должна была быть через несколько дней, и у меня был план, как привлечь его внимание.



Я направлялся в Выручай-Комнату, чтобы поработать над Исчезательным шкафом, когда увидел её.

Гермиона выглядела потрясающе в сексуальном красном платье и рубинах, которые я подарил ей. На каблуках… её ножки… клянусь Салазару, её попка бросала вызов гравитации! Я хотел снести её с ног и прижать к стене, но она была не одна. Рядом с ней не был кто-то из обычной компании; не Гарри или Рон. Это был придурок по имени Кормак Маклагген, и его рука лежала опасно низко на её спине.

Мои внутренности перевернулись, пока я наблюдал, как они вошли вместе на Рождественскую вечеринку Слизнорта и пропали из моего поля зрения.

Какого черта этот урод делал с моей девушкой?!

Я наматывал круги в холе перед входом на вечеринку, пытаясь решить, должен ли пойти туда и надрать ему задницу или нет.

До того, как я успел прийти к какому-либо решению, меня поймал Филч.



Я была на вечеринке, занятая прятками от кошмарного Маклаггена, когда Филч втянул туда Драко за воротник.

— Этот пытался сорвать вашу вечеринку, Профессор, — ухмыльнулся Филч Профессору Слизнорту.

Все присутствующие посмотрели на взъерошенного «Чистокровного принца».

— Не волнуйтесь, я разберусь с ним, — сказал Снейп, появляясь из ниоткуда и хватая Драко за руку.

Я подождала, пока участники вечеринки вернуться к своим делам, прежде чем выскочить оттуда.

Сбросив каблуки, я побежала так скрытно, как только могла за Драко и Снейпом.

Тихо завернув за угол, я нашла их. Спряталась и пыталась подслушать их разговор.

— Ты глупец! Как ты можешь быть так беспечен! Демонстрировать свои чувства к девчонке Грейнджер, когда у тебя есть конкретная задача! Нужно ли напоминать тебе, что жизнь твоей матери на кону, если ты потерпишь неудачу!

Услышав это, я ахнула, чем почти выдала свое присутствие.

Спустя секунду или две, Снейп продолжил.

— Расскажи мне сейчас, можешь ты или нет починить это? — язвил Снейп.

«Починить это?» — подумала я про себя. — «Починить что?»

— Да, у меня получилось! — выплюнул Драко, отталкивая от себя Снейпа и отлетая в сторону. — Мне не нужна твоя помощь!



Я снова остался в Хогвартсе на Рождество, за исключением того, что в этом году был без Гермионы. Совсем один. В связи с тем, что в занятиях наступил перерыв, у меня появилось больше времени для починки Исчезательного шкафа. А также появилось свободное время, чтобы купить ей что-нибудь. Я провел целый день в Хогсмиде, пытаясь найти для неё идеальные подарки. Помня, что мать не сможет отправить ей что-нибудь в этом году, я пытался исправить это.

Купил несколько новых украшений, примерно пятнадцать книг, несколько пластинок, угощения для её животных, платья, шарфы и её любимый ванильный парфюм. А также написал ей письмо.



Так как Драко оставался в Хогвартсе на Рождество, я решила, что могу отправить ему подарки. Я все еще злилась на него, но была одержима праздниками… и одержима им. Так что отправила ему посылку с новой футболкой болгарской команды по квиддичу, сладкой ватой, творениями его любимых авторов и очень редкой книгой, забитой заклинаниями о починке. Я не знала, что он пытается починить, но надеялась, что книга поможет ему.



На Рождество, закончив распаковывать подарки от Драко, я нашла его письмо.

Дорогая Гермиона,

Я хотел, чтобы у тебя было что-то, написанное рукой, что не исчезнет. Что-то, что ты сможешь хранить, как напоминание о том, как сильно тебя любят.

Гермиона, ты причина, ради которой я дышу, причина, почему я просыпаюсь каждый день, ты моя вторая половинка. Я пытался думать о жизни без тебя, и эта мысль невыносима. Если бы я не встретил тебя, думаю, что стал бы законченным придурком, каким притворяюсь. Ты выявила мои лучшие черты.

Честно говоря, не знаю, что я сделал, чтобы заслужить самую необыкновенную девушку в мире. Твой ум и красота не поддаются оценке. Ты — мое величайшее сокровище.

Ты была на моей стороне несмотря ни на что, и я правда верю, что мы должны быть всегда вместе. Однажды, Гермиона, когда война будет позади, я собираюсь сделать тебя своей навечно. Если ты позволишь, я проведу остаток своей жизни, обеспечивая твое счастье. Обещаю тебе это. Потому что только твоя улыбка делает меня самым счастливым на всем белом свете.

Я знаю, что этот год был совсем не отличным. После всех этих лет я думал, что будет лучше скрыть от тебя правду, но должен был понять раньше, что это не работает таким образом. Мы всегда должны рассказывать друг другу все: каждый секрет, страх, надежду, ночной кошмар и каждую мечту. Я с самого начала должен был быть честен с тобой касательно своей миссии.

Когда ты вернешься в школу, я собираюсь все тебе рассказать. Просто надеюсь, что когда я это сделаю, ты вспомнишь мою любовь к тебе, и что она неизменна.

Навеки твой,

ДМ

Предыдущая глава || Следующая глава