Моя малышка, лёд растает постепенно,
Моя малышка, жизнь не безоблачна была.
Восходит солнце, восходит солнце,
И тает душу окружающая мгла.

(«Here Comes the Sun», «The Beatles)

Драко Малфой вошёл в большой городской дом, который делил со своим другом Теодором Ноттом и прокричал:

— Дорогая, я дома!

Сбросив свой мокрый плащ на паркетный пол большой прихожей, он повернул налево и, на ходу стряхивая капли дождя с белокурых волос, вошёл в парадную гостиную. Там его встретили белые диваны, столы из стекла и хрома и впечатляющий размерами камин. Но кроме мебели и уродливых образчиков современного искусства на стенах в комнате никого и ничего не было.

Подойдя к бару, он налил себе в бокал на три пальца виски и пошёл гулять по комнатам, время от времени выкрикивая:

— Нет, серьёзно! В этом чёртовом доме хоть кто-нибудь есть?

Он шёл всё дальше по просторному четырёхэтажному таунхаусу, пока не услышал, как в бильярдной на втором этаже кто-то зовёт его по фамилии:

— Сюда, Малфой. Поднимайся.

Он взбежал вверх по лестнице, по пути расплёскивая на пол виски, и наткнулся взглядом на тех, кого совершенно не ожидал увидеть в этот вечер в своём собственном доме и в своём собственном бильярдном зале — клуб «Змеиное логово» в полном составе.

— Привет, змеёныши! Что случилось? Кто-то умер? — спросил Драко.

Он шагнул через порог и заметил Блейза Забини, сидящего в углу дивана, напротив отделанной тёмными панелями стены. Блейз, усмехаясь, ответил:

— Все пока живы. Но могу со стопроцентной уверенностью предсказать: если Тео узнает, что ты оставил свой мокрый плащ лежать на полу прихожей, сегодня тут точно кого-то убьют.

— Да ладно тебе! — заныл, кривляясь, Драко. — Ты кто? Моя мамочка?

— Что ты! У меня нет такой интересной бледности, и я, слава Богу, совсем не привлекаю Люциуса, — рассмеялся Блейз.

Тут в разговор вступил ещё один их приятель — Маркус Флинт, присевший на бильярдный стол:

— Правило Малфоя: если я буду прибирать за собой, для чего тогда вообще нужны домашние эльфы? Верно, Драко?

Третий их друг, Эдриан Пьюси, сидел на барной стойке и просто болтал ногами взад-вперёд. В клубе он был самым старшим и зачастую воспринимался как неформальный лидер. Но сейчас он молчал и сохранял спокойствие.

Драко поставил пустой стакан на шерстяное покрытие бильярдного стола и спросил:

— А где Нотт? Есть причина, по которой нас всех здесь собрали? Ведь следующая встреча должна быть в четверг.

Как раз в эту минуту в комнату вошёл Тео. Он сразу забрал со стола бокал, оставленный там Малфоем, закатил глаза и поставил его на барную стойку, рядом с Эдрианом.

— Да, причина есть. Но сначала я хотел бы узнать, почему ты опоздал. Все, кроме тебя, собрались вовремя. Хотя, во-первых, ты здесь живёшь, во-вторых, ты единственный, кто не имеет работы, на которой могут задержать сверхурочно. Но ты исправно опаздываешь на каждое собрание.

— Это точно, — с усмешкой подтвердил Эдриан.

— Возмутительная клевета, — встрял Маркус. — Быть Драко Малфоем — это тяжёлый изнурительный ежедневный труд, отнимающий практически всё свободное время.

Тео легонько пнул Маркуса и сказал:

— Брысь с бильярдного стола, Флинт, и прижми свой мускулистый зад где-нибудь в другом месте.

— А Тео Нотт круглосуточно работает придирчивым занудой.

Маркус засмеялся, спрыгнул со стола и подошёл к барной стойке, чтобы налить себе огневиски.

— Это точно, — снова поддакнул Пьюси, тихо посмеиваясь.

Маркус присел рядом с Эдрианом, держа напиток в руке, и спросил у Драко:

— Так почему ты не пришёл домой вовремя, Малфой?

— Значит, так надо было.

Лениво огрызнувшись, Малфой развернулся и с удобством устроился в противоположном от Блейза углу дивана.

— Что, мамочка слишком долго не выпускала из-за стола, да? — пошутил Флинт.

— Нет, твоя мамочка слишком долго не выпускала меня из постели, — невозмутимо парировал Драко.

Маркус показал ему неприличный жест, но потом, как обычно, махнул рукой и рассмеялся. Так уж повелось в их тесной компании: приятели с детства, они могли подначивать и дразнить друг друга, подшучивать и не очень-то прилично обзывать, но когда случалось что-то действительно серьёзное, не было друзей ближе и верней «змеёнышей».

Несколько лет назад Эдриан, самый старший из них, а следовательно и самый мудрый (по его мнению), заметив, что все они постоянно крутились друг возле друга, часто оказывая услуги (порой бескорыстно, порой из меркантильных побуждений), решил, что пора создать своего рода клуб... Эксклюзивный, конечно же.

Приятели решили дать ему название, чтобы было похоже на настоящую благотворительную организацию (хотя он таковой и не являлся). Таким образом, если бы кто-то непосвящённый и услышал про «Змеиное логово» ненароком, то решил бы, что ребята действительно собираются в клубе и обсуждают серьёзные проблемы, а не убивают время, зависая друг у друга дома. Уровень эксклюзивности был очень высок, потому что единственное нерушимое условие вступления в ряды «змеёнышей» состояло в следующем: претендентом мог стать только один из пяти друзей-слизеринцев, находящихся в этой комнате.

Они даже сочинили для «Змеиного логова» своеобразный Устав, состоящий из десяти простых правил:

1. Только для мужчин.

2. Только для бывших слизеринцев.

3. Никто не должен знать, что это ненастоящий клуб.

4. На собраниях клуба никогда не обсуждать разные скучные темы, вроде своей работы или личной жизни.

5. Никогда не выдавать секретов товарищей по клубу.

6. Первым делом — «змеёныши», ну а «девочки» — потом.

7. Если твои дела и поступки никому не мешают, то они вполне допустимы, даже если и аморальны.

8. Если члену клуба нужна твоя помощь, неважно когда, неважно где, неважно почему, ты бросаешь все дела, идёшь и помогаешь ему без вопросов.

9. Никогда не оставлять следы от стаканов и прочей посуды на мебели Тео.

10. Клуб создан для получения удовольствия.

Цели и задачи "Змеиного логова" были просты донельзя. Это было место (не определённое, а то, которое они каждый раз выбирали сами), где пятеро друзей могли встречаться каждую неделю, чтобы поговорить о том о сём, поиграть в азартные игры, вкусно поесть, сладко попить и от души повеселиться. Каждые полгода они придумывали себе «проект» и воплощали его в жизнь всем клубом. Это давало им приятное чувство, что они не почивают на лаврах, а проводят своё время с пользой. Хотя... Последние «проекты» включали в себя покраску логова Эдриана и посещение всех квиддичных матчей Маркуса Флинта.

Они рассказывали семьям и друзьям, что их «клуб» занимается благотворительной деятельностью, и проекты, которые они осуществляют, приносят пользу собратьям-волшебникам, хотя обычно они приносили пользу только «змеёнышам».

На самом деле клуб служил хорошим прикрытием для того, чтобы они продолжали слоняться без дела со своими сверстниками и не чувствовали себя при этом виноватыми.

Если мать Драко, к примеру, говорила, что хочет устроить ему свидание вслепую в субботний вечер, у него была отличная отмазка, чтобы туда не ходить:

— Прости, мама, сегодня у меня по плану посещение клуба. Мы только начали проект, касающийся детей-сирот. Подумай о бедных, одиноких, обделённых судьбой сиротах, мама.

И ведь ни слова не врал, потому что всем было известно, что отец Блейза Забини давно уже лежал в могиле, а мать, хоть и была живее всех живых, для него всё равно что умерла.

Если подружка Маркуса Флинта жаловалась, что он проводит с ней недостаточно времени, тот с чистой совестью оправдывался:

— Но, милая, ты же знаешь: я обязан поехать за город с членами клуба. Мы везем обездоленного юношу в музей.

И можно было не чувствовать вообще никакой вины за то, что в следующий раз они всей компанией уехали из города на матч по квиддичу. Ведь у Маркуса действительно вечно в кармане вошь на аркане (как раз он и был тем самым «обездоленным юношей»), а тот древний стадион, где играла его любимая команда, на самом деле являлся важным историческим музеем.

В целом, это была беспроигрышная ситуация для всех вовлечённых. Просто в последнее время каждый из «змеёнышей» начал чувствовать, что их компания — не просто клуб по интересам, а нечто большее.

Как самый старший, Эдриан задал волнующий всех вопрос:

— Ты собрал нас раньше, чем планировалось. Хотелось бы узнать, почему?

— Но я никого не звал к себе на сегодняшний вечер, — ответил Тео. — Я, как и все, полагал, что следующая встреча должна была состояться в четверг у тебя дома.

— Я получил сову от Малфоя, — возразил Блэйз. — И в послании было сказано, что встреча перенесена сюда и на два дня раньше.

Качая головой, его перебил Маркус:

— А ко мне прилетела сова Эдриана, и в письме говорилось, что со встречей у него дома ничего не получается, поэтому собираемся здесь сегодня вечером.

Тут все сразу загалдели, перебивая и противореча друг другу.

— Джентльмены, джентльмены, пожалуйста, — прервал прения Эдриан, повышая голос, чтобы все его услышали. — Не думаю, что вы взяли своих сов с собой, не так ли?

— Зачем нам тащить наших чёртовых сов на собрание клуба? — спросил Малфой.

Он взглянул на Нотта и поинтересовался:

— Наши-то совы ведь уже в совятне?

Тео лишь покачал головой.

— Думаю, Эдриан имел в виду, что у кого-нибудь с собой могли оказаться приглашения, отправленные с совами. Лично я выбросил своё в мусор, после того как прочитал, но в моём случае было написано, что Блейз хотел встретиться со всеми нами сегодня вечером здесь в этой квартире.

— Отлично... Теперь с уверенностью можно полагать, что сообщения нам прислал кто-то посторонний, — сделал вывод Эдриан, спрыгивая с барной стойки. — Честно сказать, меня это несколько беспокоит. Никто не должен знать о нашем маленьком эксклюзивном клубе. Так... Давайте на минуту допустим, что кому-то известно о «Змеином логове», и этот человек захотел собрать нас сегодня вместе... Как думаете, зачем ему это могло понадобиться?

— Может быть, кто-то хочет одним ударом уничтожить всех наиболее перспективных волшебников, поэтому и собрал всех в одном месте, — пошутил Малфой.

— Если бы кто-то захотел собрать всех самых умных волшебников вместе, тебя бы здесь не было, — осадил его Тео.

Драко дважды моргнул, и затем медленно и сухо произнёс:

— А если бы им понадобился окостеневший зануда с метровой палочкой в заднице, то мимо тебя они бы точно не прошли.

— Хорош, Малфой, успокойся, — погасил зарождающийся конфликт Флинт. — Давайте вернёмся к главному. Лично меня не столько волнует, кто написал нам, сколько то, ради чего нас собрали здесь. В моём доставленном совой сообщении было написано, что наступило время для выбора нашего следующего полугодового «благотворительного проекта». Но мне кажется, что ещё рано. Или я ошибаюсь?

Блейз, по-прежнему сидя на диване, скрестил ноги в лодыжках и лениво протянул:

— Ну, давайте посчитаем... Нашим последним «благотворительным проектом» мы занимались... шесть месяцев... Так что, да, пришло время начинать новый, — он закатил глаза. — И я хотел бы выбрать что-то поинтересней, чем в прошлый раз, что-то менее скучное и обыденное. Устал я от фальшивых благодеяний, надо заняться чем-то настоящим.

— Ого! Я прям весь дрожу в ожидании чуда! — саркастически произнёс Тео. — Блейз хочет сделать что-то хорошее! Гриффиндорским духом запахло, никто не чувствует?

— Это точно, — сказал Драко, копируя любимое выражение Эдриана. — Выпью-ка я в поддержку Тео. Не понимаю... Почему наш следующий проект должен отличаться от всех предыдущих? Что-то Блейз стал слишком самоуверенным и гриффиндористым.

— Гриффиндористым? — с интересом переспросил Эдриан.

Драко презрительно усмехнулся.

— Посмотри в словаре, держу пари, там есть это слово. Уверен, когда Святой Поттер спас весь волшебный мир, ему наверняка ещё и развлекательный парк, посвящённый его же подвигам подарили. О! Я придумал, что мы можем сделать! Давайте составим наш собственный словарь, чтобы помочь другим слизеринцам понять то, что обычно понятно только гриффиндорцам.

— У нас нет времени для подобной ерунды. Если ты не в курсе, некоторые из нас должны работать, Малфой, — терпение Маркуса было на исходе. — Да, я знаю, что мы не можем обсуждать работу во время наших встреч, но я сегодня отпахал целый день, прежде чем прийти сюда. И в отличие от Малфоя, который имеет нескончаемый поток денег, поступающих от мамочки с папочкой, хотел бы закончить эту встречу до того, как пробьет полночь, чтобы вернуться к работе полным сил.

— Ладно. Теперь послушайте меня, — снова вступил Эдриан. — Независимо от того, почему и каким образом мы попали сюда, сейчас мы здесь. Я знаю, что один из вас собрал всех сегодня не просто так, хотя он и не признался в этом. Но, пока мы здесь, давайте не будем тормозить и выберем наш следующий «проект».

— Правильно, — согласился Тео. — Как всегда, каждый запишет тот, который посчитает самым целесообразным...

— Самым интересным! — прервал его Драко.

— Самым полезным! — вставил Блейз.

— Самым весёлым! — рассмеялся Маркус.

— ... целесообразным. Мы проголосуем, как всегда анонимно, и выберем тот, который понравится больше всех, — заключил Тео, раздавая листки пергамента и перья.

После того, как каждый сдал записку со своим «идеальным проектом» в общую кучу, Эдриан прочитал их вслух. Один в особенности потряс некоторых членов клуба, и после долгих обсуждений, споров «за» и «против», а, в конце концов, даже тайного голосования, было решено, что следующим благотворительным проектом «Змеиного логова» станет помощь Гермионе Грейнджер в выполнении всех пунктов её списка.

Никто так и не захотел признаться, чья это была затея, но все сошлись во мнении, что идея великолепна. Список был откопирован и роздан членам клуба. «Змеёныши» посмеялись над одними пунктами, поиздевались над другими, но прежде всего они хотели знать только одно... Зачем всё это?

Так и не придумав что-то логичное, друзья решили, что для них это не имеет особого значения. Они помогут Гермионе Грейнджер в реализации её странного списка, и каждый «змеёныш» будет отвечать за выполнение нескольких пунктов.

Так как Грейнджер теперь жила в мансарде над квартирой Тео и Драко, большинством голосов постановили, что именно одному из них предстоит сообщить ей о решении клуба этим же вечером.

Поэтому первый «змеёныш», гордый и самоуверенный, отыскал в себе мужество, о котором даже не подозревал до сих пор. Выйдя на улицу, по лестнице, вьющейся позади дома, он поднялся к квартире Гермионы и постучал в дверь. Ещё точно не зная, что скажет ей, он тем не менее не сомневался: в нужный момент на него снизойдёт вдохновение. Он легко общался с женщинами, и язык у него был хорошо подвешен.

Второй «змеёныш» подумал, что первый совершенно не подходит для того, чтобы общаться с Грейнджер не только на эту тему, но и на любую другую, но промолчал. Он знал, что точно не хочет быть тем, кто расскажет ей о планах клуба. По правде говоря, второй всегда немножко побаивался Гермионы Грейнджер. Но ему было чертовски любопытно, что же заставило её написать этот список.

Третий решил, что его ничто не взволнует до тех пор, пока выполнять пункты списка будет весело, и пока от Грейнджер будет хоть какая-то польза в развлекательном плане. Что-то в этой маленькой гриффиндорке всегда немного возбуждало его.

Четвертый старался держаться в стороне и оставаться спокойным, потому что именно он украл её список и манипулировал «змеёнышами», заставив их прийти сюда сегодня. Это он своим спокойным ненавязчивым мнением практически вынудил друзей выбрать «проект о помощи Гермионе Грейнджер».

«Довольно-таки ловко получилось», — признался четвёртый сам себе. У него была своя причина помогать Грейнджер, но он не собирался её кому-либо открывать.

А пятый сидел себе тихо и обдумывал следующий шаг. Появление этой возмутительной бумажки в клубе его потрясло. Потому что он был одним из немногих людей, которые знали причину возникновения списка: Гермиона Грейнджер умрёт в день своего двадцатисемилетия.

Больше всего на свете пятый хотел одного: либо убедиться, что большую часть из оставшихся ей шести месяцев Грейнджер проведёт в аду, либо найти способ, чтобы она прожила намного дольше, чем отведённые ей полгода. Ведь это по его вине Гермиона и её коллеги по экспедиции были прокляты.