Глава 14. Я готова

Эдвард

Белла подошла к водительскому месту, а я – к пассажирскому. Она повернула ключ зажигания и дала задний ход. Вслед за машиной также двинулся и мой желудок.

Этот грузовик был моим ребенком. Я ненавидел мысль, что им управляет кто-то еще. Признаю, за рулем Белла действительно выглядела чертовски сексуально, но это все еще не означало, что у меня не случился нервный срыв, когда она быстро поехала.

Она действовала молодцом на старой трассе, и наконец-то мы вывернули на шоссе номер десять, означавшее, что мы почти добрались до квартиры Беллы. Слава Богу. Большего я выдержать сегодня не смог бы.

– Уверен, что не нужно проверить твою голову? – спросила Белла.

Я помотал ею:

– Смотри на дорогу, пожалуйста.

Девушка закатила глаза:

– Прекрати так нервничать.

– Я не нервничаю, – запротестовал я, – просто ты первый человек помимо меня, который управляет моим грузовиком. Она боится.

Белла хихикнула:

– Твой автомобиль боится? Иисусе, Эдвард, тебе не рентген нужен, а психиатрическая экспертиза.

– Она говорит со мной.

– Мм, – хмыкнула Белла, кивнула, въехала в гараж и неплохо припарковалась. Я молча радовался, что мы не попали в аварию.

Когда мы шли к лифту, Белла взяла меня под руку:

– Видишь, это было не так уж и плохо. Так ведь?

Я кинул на нее взгляд:

– Женщина, ты никогда снова не будешь управлять моим грузовиком.

– Почему? – спросила она.

– Потому что ты заставляешь меня слишком нервничать, – пояснил я.

– Понятно. Ты нервничаешь.

Я пожал плечами и пошел по коридору к ее квартире. Белла открыла дверь, и мы вошли.

– Чего-нибудь хочешь? – спросила она, доставая из холодильника чай.

– Ну, кажется, я смогу придумать несколько желаний, – сказал я и подхватил ее на руки. Белла пискнула, а я усадил ее на кухонный стол.

– Я говорила о питье, – уточнила она.

– Ты, вероятно, устроила мне небольшое сотрясение, следовательно, моя дорогая, у меня в долгу, – заявил я.

Белла кивнула.

– Ну, в какой-то мере ты можешь на это рассчитывать.

– В какой-то мере?

Белла кивнула:

– В действительности, если ты объединишь несвоевременный телефонный звонок, твою мысленную неразбериху и, конечно же, постоянно меняющиеся физические законы, удар головой был... – Я прервал ее.

– Белла?

– Да?

– Можешь на пару секунд заткнуться? – спросил я.

Она засмеялась, поцеловала меня, обнимая за шею, и отодвинулась.

– Кажется, прошло намного больше двух секунд, – прошептала она.

Я покачал головой.

– Недостаточно долго.

– Недостаточно?

– Определенно недостаточно, – сказал я и снова приник к ее губам.

Пальцы Беллы запутались в моих волосах, она обняла меня ногами за талию, а я поднял ее на руки и направился в спальню, стараясь не врезаться во что-нибудь, а затем отстранился.

– Нужно снять какую-нибудь обувь? – спросил я.

Она хихикнула и покачала головой, даря мне еще один крепкий поцелуй. Белла начала расстегивать пуговицы на моей рубашке, справившись, столкнула ее с моих плеч, а затем перекатилась, чтобы оказаться сверху.

Раздался стук в дверь.

– Что за блядь? – пожаловалась Белла.

Я расхохотался. Это, вероятно, второй раз, когда она материлась при мне. Но я с ней согласен: сегодня нам просто не давали спокойно вздохнуть.

Человек постучал еще раз.

Белла посмотрела на меня.

– Не обращай внимания, – заявила она и поцеловала меня.

– Уверена? – спросил я.

Она кивнула и снова приникла к моим губам, вскоре после этого оставшись без рубашки. Мои руки ни на секунду не переставали касаться ее. Я не мог ничего с этим поделать: мне нужно чувствовать ее всю.

– Эдвард? – Белла, задыхаясь, спросила в мои губы.

– Что, детка? – ответил я, целуя ее шею.

Она оттолкнула мою голову и посмотрела в глаза:

– Я готова.

– Уверена? Мы не должны, – сказал я, не желая, чтобы она чувствовала, что обязана заняться со мной сексом. Я мог и подождать. Но в то же время я не хотел больше тянуть. Раньше мы пару раз говорили об этом, поэтому я знал, что она на таблетках и действительно не было причин медлить.

– Я уверена в этом, – сказала Белла и поцеловала меня.



Разгадка в тишине

Проснулся я, лежа на боку, одной рукой Белла обнимала меня за шею, другую положила на меня, а наши ноги переплелись.

Прошлая ночь была чертовски удивительной. Теперь, испытав дозу, ощущалась ее нехватка, не понимаю, как я так долго ждал. Я осознал, что никогда не захочу выпустить Беллу за пределы спальни.

Она призналась, что прежде ни с кем не спала, но это определенно так не выглядело: девушка оказалась грёбанно одаренной.

Белла слегка пошевелилась, но еще не полностью проснулась. Я посмотрел на часы: слегка за восемь, а потом наблюдал за ее сном. Она была так красива и безмятежна: волосы цвета красного дерева разметались по подушке, но несколько прядей закрывали лицо. Я хотел убрать их с ее лица, но руки оказались заняты.

Примерно через десять минут Белла издала тихий звук и начала потягиваться, выгибая спину. Ее большие карие глаза лани открывались по одному. Она несколько раз моргнула и наконец-то полностью их распахнула.

Белла посмотрела на меня и улыбнулась.

– Доброе утро, – сказала она.

– Доброе, – ответил я, поцеловал ее в губы, затем в нос, и только после этого мы отстранились друг от друга.

– Ох. Неужели уже восемь двадцать? – спросила Белла.

Я кивнул и поцеловал ее в лоб.

– Очевидно так. Голодная?

– Немного, – ответила она и зевнула. – Но мне нужен душ, прежде чем я что-нибудь съем, – добавила Белла.

– Какое совпадение. Мне тоже, – сказал я и пошевелил бровями.

Она хихикнула, вылезла из постели и направилась к выходу из комнаты:

– Идешь?

– Ты мне скажи, – заявил я и оперся на локти.

– Ладно, умник, так и быть. Я просто приму хороший горячий душ... В одиночку, – сказала она и пошла в ванную.

Я выбрался из кровати и, последовав за ней, притянул ее к груди.

– Допросишься, – прошептал я ей на ухо. Белла только хихикнула.

Приняв душ, мы пошли на кухню. Я проверил лежащий на столе телефон и увидел сообщение от мамы.

– Моя мама сказала, что они готовят поздний завтрак вместо позднего обеда, потому что у них с папой банкет в Новом Орлеане. Не возражаешь поехать пораньше? – спросил я.

Белла кивнула.

– Да. Это круто, – сказала она и вернулась в спальню, полагаю, чтобы переодеться.

Я написал ответ, что мы будем в десять пятнадцать. У нас оставалось около двадцати минут, чтобы одеться, но я мог с этим справиться, уверен, что и Белла тоже.

Я вошел в комнату, услышал девушку в гардеробной, заглянул туда и обнаружил ее лишь в джинсовой юбке и бюстгальтере.

– Ты пытаешься убить меня, женщина, – констатировал я.

Белла рассмеялась:

– А кто тебя просил подглядывать? Когда нам выезжать?

– Через двадцать минут, – сказал я, наблюдая за процессом выбора рубашки. Казалось, что решение обдумывалось весьма тщательно.

Белла обернулась и взглянула на меня:

– Останемся там на весь день?

Я отрицательно покачал головой, развернулся и пошел за своей сумкой.

Белла

Святое дерьмо. У меня был секс с Эдвардом Калленом. Если бы я встретила такого татуированного механика в средней школе, папа выгнал бы меня из дома. Да, когда мы поедем к моему отцу, Эдварду определенно придется носить рубашку с длинными рукавами.

Святое дерьмо. Я же не рассказала ему об отцовском событии в следующем месяце. Эдвард сможет встретиться с моим папой, что само по себе – повод для небольшого беспокойства, но я не позволю этому испортить мне настроение. Ведь я только что переспала с Эдвардом чертовым Калленом, и ничего не испортит мой день. Ха-ха... Мы сделали это дважды.

Прежде у меня не было сексуальной жизни. Я имею в виду, Майк был своего рода весьма плох. Мы не продвинулись так далеко, как с Эдвардом, но это все равно оставалось ужасным. Бедный парень, он просто не предназначен для меня. Эдвард... Эдвард – совсем другое дело... И к тому же он многое делал ради меня, нечто совершенно изумительное. Такое, что заставляло подгибаться пальцы на ногах просто при мысли об этом. Боже, как же я любила этого мужчину.

Я остановила свой выбор на черной майке с рубашкой и вышла из гардеробной. Быстро собрав волосы в конский хвост, я покинула комнату в поисках Эдварда. Тот читал на кухне автомобильный журнал, оставленный Эмметом при последнем посещении.

– И это твое решение после десяти минут колебаний? – расхохотался парень.

– В значительной степени, – ответила и шагнула в его объятия.

Он обнял меня, поцеловал в висок и спросил:

– Готова?

Я кивнула, и он встал. Мы подошли к двери, открыв которую, я увидела коробку, нахмурилась, а потом сообразила, что она, должно быть, от того, кому я не открыла вчера вечером. Вздохнув, я подняла ее.

– Откроешь сейчас? – поинтересовался Эдвард.

Я покачала головой.

– Подождет, – ответила я и поставила ее на столик у двери. – Пойдем, – я вытянула его из квартиры, и мы пошли к лифту.

Пристальный взгляд Эдварда не остался незамеченным, и я посмотрела на него.

– Что?

– Ты о чем? Я ничего не сказал, – засмеялся он.

– Ну, нет, но ты так смотришь на меня. Это вроде как жутко, – сказала я и прислонилась к задней стенке лифта.

– Не могу отвести взгляд от красоты, – заявил он, когда двери открылись.

– Я же говорила тебе не переводить на меня стрелки, – смеялась я.

Эдвард послал мне кривоватую усмешку:

– Ну, наверное, это от удара головой. Это все твоя вина.

Я разинула рот:

– Ты когда-нибудь позволишь мне пережить это?

– Вероятно, нет, – заявил он, открывая мне пассажирскую дверь грузовика.

– Какой болван, – пробормотала я.

Эдвард улыбнулся и поцеловал меня в губы:

– Ты любишь меня.

– Ох, иногда я спрашиваю себя: почему? – посетовала я.

Эдвард хохотнул, закрыл дверцу и обошел автомобиль.

Мы добрались до Эсме и Карлайла приблизительно в десять минут одиннадцатого. Эдвард помог мне выбраться из машины, и мы вошли в дом. Лэни с Бисквит почти напали на нас.

– Папа! Бевва! – выкрикивала Лэни, подбегая к нам и влетая в раскинутые руки Эдварда, который крепко обнял ее.

– Ты была молодцом? – поинтересовался он.

Вошла Эсме.

– Ангел, как и всегда. Как дела, дорогие? – спросила она нас.

– Хорошо, – синхронно ответили мы.

Бисквит встала на задние лапы, прося, чтобы ее подняли. Я так и сделала, но эта собака с каждым днем становилась все больше. Довольно скоро я уже не смогу сделать этого.

– Еда готова, мы ждем только твою сестру, – сказала Эсме Эдварду, а потом, улыбаясь, посмотрела на меня, – и твоего брата.

Я рассмеялась:

– Вы, наверное, пообещали ему еду.

– Так и Роуз сказала, – призналась Эсме, провожая нас в главную столовую.

Я никогда раньше не бывала в этой комнате: мы всегда ели снаружи. Стены цвета слоновой кости с черными молдингами и алыми драпировками. Стол мог вместить десятерых, что, полагаю, было хорошо, ведь нас собиралось девятеро. Его покрывала алая скатерть с черной дорожкой поверх нее. Над столом висела большая хрустальная люстра. Вся комната была красивой.

Лэни села между Эдвардом и мной. Яне возражала, посчитав это милым.

Эсме подала еду, и все мы принялись за нее. Эммет находился в своем персональном раю, и никто не осмеливался разубеждать его в этом. Эсме только смеялась и говорила, что она счастлива, раз ей не придется всю неделю доедать остатки. Да, безусловно, после брата съестного просто не остается.

Как только мы закончили с завтраком, то помогли Эсме и Карлайлу прибраться, чтобы они вовремя успели в свой отель. Завершив уборку, мы все разъехались, включая и родителей Эдварда.

По дороге к дому Лэни без умолку болтала на заднем сидении, а Бисквит просто лежала рядом, закрыв глаза и положив голову на колени девочке.

Эдвард въехал в гараж, и мы покинули машину.

– Итак, чем мы сегодня занимаемся, Лэн? – спросил Эдвард.

Я все еще привыкала с прошлой ночи. Без всякого сомнения, наивной я не была, но мне все еще было чудно наблюдать, как Эдвард из сексуального любовника превращался в заботливого папу. Это сводило с ума, и я обнаружила, что краснею при одной только мысли об этом.

Лэни пожала плечами:

– Не знаю.

Эдвард рассмеялся:

– Ну, скажешь, когда поймешь.

Лэни кивнула и поскакала в гостиную. Эдвард обнял меня за талию и поцеловал в щеку.

– Ты в порядке, Бэй? – спросил он.

Я посмотрела на него и улыбнулась. А вот и мой встревоженный парень.

– Идеально, – заверила я. Эдвард с улыбкой поцеловал меня в губы.

Я волновалась по пустякам: это же просто Эдвард. А чего я ожидала? Что он навечно запрется со мной в спальне? Да, было бы прекрасно, но этого не произойдет: у нас была и другая жизнь.

– Пошли, – Эдвард потянул меня в гостиную.

И тут я вспомнил про своего отца:

– Подожди. Мне надо тебе кое-что сказать.

– Что, детка? – поинтересовался он.

– Двадцать шестого июня я поеду на выходные в Вашингтон.

– Пожалуйста, скажи, что ты говоришь о приходе Вашингтон в Луизиане, – сказал Эдвард.

– Позволь мне объяснить. Я должна поехать в штат Вашингтон, потому что папа и Сью отмечают свой десятый юбилей и устраивают вечеринку. Поэтому у меня к тебе вопрос, но ты не обязан соглашаться. Я понимаю: у тебя работа и маленькая дочь и ты не можешь просто взять и все бросить. Во всяком случае, мне интересно: хотел бы ты поехать со мной? – закончила я.

Эдвард поцеловал меня.

– Это хорошо или плохо? – отстранившись, спросила я.

– Я поеду, но не знаю, сможет ли малышка полететь на самолете, – сказал он, кивая в сторону гостиной, где находилась Лэни.

Я засмеялась:

– Уверена, что сможет.

Эдвард посмотрел на меня:

– Белла, Лэни до смерти боится высоты, я не вру. Она плакала, когда я держал ее над головой.

– Ох, да, это плохо. А ты не можешь перед поездкой просто дать ей сироп от кашля или что-то еще? Это поможет? – спросила я.

Эдвард пожал плечами.

– Я поинтересуюсь у папы. Эй, она может удивить меня. Кто ж ее знает? Она не самый нормальный ребенок.

Я ударила его чуть ниже плеча.

– Ты такой гадкий. Бедняжка, из-за тебя пострадает ее самооценка, – упрекнула я.

Эдвард поцеловал кончик моего носа:

– А ты в зеркало-то смотрела или на фотографию?

– Хороший вопрос, – сказала я и потянула его в сторону гостиной, где лежала на диване Лэни, разглядывая книжку, которую ей подарил Эммет.

– Так ты решила, Лэн, дорогая? – спросил Эдвард.

Она покачала головой и продолжила разглядывать картинки.

Эдвард хохотнул и уселся рядом с ней, я же устроилась у него под боком, а он обнял меня за плечи.

– Тебе понравилась книга, Лэн? – спросила я малышку.

Та кивнула и взволнованно улыбнулась:

– Да.

Я засмеялась, обрадованная тем, что ей столь же понравился этот подарок, сколь и мне, когда я была маленькой.

Мы втроем оставались на диване, пока не проголодались, что произошло часа в два, так как завтракали в одиннадцать. Мы с Эдвардом занимались обедом, пока Лэни рисовала за полуостровом.

В два тридцать все было готово. Малышка захотела поесть снаружи, но за тридцать минут, пока готовили, погода испортилась, так что мы отправились в гостиную и сели на пол вокруг журнального столика.

Только мы закончили есть, как загрохотал гром. Лэни вскрикнула и кинулась на шею отцу. Эдвард поднялся и кивнул мне, давая знак следовать за ним. Я встала с пола и последовала за ними в комнату, где никогда не бывала. Она находилась между его спальней и комнатой Лэни.

Я вошла туда и ахнула: три стены были заставлены полками, заполненными книгами, музыкой и фильмами, на восьми из них: ленты, видеокассеты, DVD-диски, старые записи. Были и другие вещи. По левой стороне у стены стоял длинный покрытый сукном диван с установленным перед ним телевизором. В центре находился большой синий шезлонг и черное кожаное кресло-качалка, развернутое к экрану.

Эдвард сел в него, а я – в шезлонг. Лэни посмотрела на меня, шмыгая своим маленьким носиком. Прозвучал второй раскат грома, одновременно сверкнула молния.

Лэни всхлипнула и уткнулась в отцовскую шею.

– Шшшш. Ничего страшного, Лэн, дорогая, – ворковал Эдвард, укачивая ее. – Успокойся, куколка, все в порядке.

Она рыдала ему в шею, а я беспомощно сидела, желая хоть чем-нибудь помочь. Эдвард выводил на спине Лэни успокаивающие круги и прижимал затылок, качая ее. Я слышала, как он тихонько напевал.

Погода только ухудшалась, и рыдания Лэни перешли в короткие вздохи, а затем погас свет.

– Я боюсь, – зарыдала Лэни.

– Знаю, Лэн, знаю, – шептал Эдвард.

Малышка очень крепко вцепилась в завитки на затылке отца, рыдания стихали, и Эдвард присел рядом со мной на диван. Лэни наконец-то оторвалась от папиной шеи и посмотрела на меня широко открытыми глазами.

– Эй, Лэни Лу. Можно рассказать тебе, что говорил мне мой папа, когда я была маленькой? – спросила я.

Она кивнула и протянула руку, которую я взяла, после чего девочка крепко сжала несколько моих пальцев.

– Он говорил мне, что дождь – это просто конфетти, которые разбрасывают люди на небесах, когда устраивают вечеринку.

– В самом деле?

Я кивнула:

– Хм-хм. А вспышки – это просто ангелы делают фотографии.

Лэни улыбнулась:

– А гвом? (гром)

– Ну, это ангелы запускают фейерверки.

– Вот как? Папа, ты знал это? – спросила кроха, выпрямляясь и переводя взгляд на Эдварда.

Тот покачал головой.

– Нет, дорогая, не знал, – ответил он, откинул голову на спинку дивана, поглядел на меня и одними губами поблагодарил, я улыбнулась.

Лэни разулыбалась и принялась играть моими пальцами.

– Папочка?

– Хм? – спросил он и, не поднимая головы, посмотрел на нее.

– А твои дедушка с бабушкой пугаются на вечевинке (вечеринке)?

Эдвард нежно ей улыбнулся и провел рукой по волосам до самых плеч.

– Да, Лэн, наверное.

Лэни улыбнулась и сморщила носик, Эдвард сделал то же самое. Ой. Момент для фотографии. И почему у меня нет проклятой камеры?

Малышка улыбнулась мне и что-то тихонько сказала на ухо отцу. Он только усмехнулся. Его дочь молча уставилась на него.

– Знаю, Лэн, но почему бы тебе не сказать ей? – спросил Эдвард.

Лэни посмотрела на меня, а потом прошептала мне на ухо то, что я буду помнить до конца своей жизни.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit