Восемь лет и восемь месяцев спустя

- О, Эдди, ты такой талантливый! Моя машина никогда еще не работала так хорошо! Я должна тебе гораздо больше, чем когда-либо смогу заплатить.
Эдвард вежливо улыбнулся и повел свою чересчур флиртующую клиентку к Мэнни, его кассиру.
- Обычная проверка и смена масла, - объянил Эдвард Мэнни, положив документы на прилавок. Затем повернулся к своей клиентке и вежливо попытался отделаться от нее.
– Спасибо, Стейси. Дальше о тебе позаботится Мэнни и отдаст тебе ключи от машины.
- Ну, если он хоть наполовину так же хорош, как ты, тогда уверена, что попала в замечательные руки, - сказала Стейси, хлопая ресничками.
Эдварду стало очень неудобно, а Мэнни был так сильно отвлечен роскошными формами Стейси, которые обтягивала кофточка, что ни один, ни второй не заметили очень рассерженную, очень беременную женщину, прислонившуюся к стене за ними и наблюдающую за вызывающей отвращение сценой.
- О, Эдди, я чуть не забыла, - Стейси протянула руку и ухватила Эдварда за плечо. - В пятницу моя подруга устраивает одну из этих вечеринок против Дня Святого Валентина. Будет очень весело. Что скажешь? Пойдешь?
Эдвард молчал, будто обдумывая свой ответ.
– Что такое вечеринка против Дня Святого Валентина?
- Ты никогда не слышал о таких? – Стейси засмеялась. – Вместо всех этих представлений с Купидоном и парочками, все просто приходят и хорошо проводят время… Наблюдают за всем…
- Ну, так как я жен…
- Он не свободен, - очень беременная женщина прервала Эдварда, оттолкнувшись от стены и подходя к кассе.
- Ох… При-привет, Белла, - нервно поздоровался Мэнни, поглядывая то на Эдварда, то на Стейси.
- Привет, Мэнни, - ответила Белла, не отрывая взгляда от Эдварда. И из-за этого она не могла видеть то, как ее рассматривала Стейси.
- Привет, малышка, - Эдвард наклонился и поцеловал Беллу в губы. - Готова уезжать?
- Если ты все сделал, - сказала она, раздраженно взглянув через плечо на Стейси.
Эдвард сдерживал ухмылку, видя проявления ревности Беллы.
– Белла, это Стейси Чилс, а это моя жена, Белла.
- Ох, - Стейси вела себя так, будто ей было стыдно. - Я и не знала, что ты женат, Эдвард. Ты не носишь кольцо.
- Мешает при работе, - пояснил Эдвард, подняв левую руку и показывая имя «Белла», вытатуированное на его безымянном пальце. - К тому же это я не потеряю.
- Ха. Я даже не заметила тату…- Стейси умолкла, а затем обратила внимание на Беллу, а точнее - на ее живот:
- Вау! Думаю это тоже твое, да? – Она указала на неродившегося ребенка.
Эдвард заметил, что выдержка его жены уже на исходе, и быстро закончил разговор, дав знать Мэнни, что вернется через несколько часов, потом взял Беллу за руку и вывел из магазина.
- Кем себя возомнила эта сучка? – громко спросила Белла, когда они оказались снаружи.
- Просто клиентка, малышка, - ответил Эдвард.
- Она сказала, что я толстая.
- Она не говорила этого.
- Вау! – Белла изобразила Стейси. – Так она сказала, когда посмотрела на меня. Будто бы не могла поверить в то, что я пролезла в двери.
- Белла…
- И что за придурок говорит «думаю, это твое» беременной жене парня? Что это за фигня была?
- Думаю, она была просто смущена, потому что у нее нет и малейшего шанса.
- Малейшего шанса на что? – Белла повернулась и посмотрела на Эдварда, сев на пассажирское сиденье в их машине и пристегнувшись.
Эдвард узнал этот тон голоса. Белла вышла на «тропу войны», и сейчас, когда Стейси не было «на линии ее огня», она будет отрываться на следующей возможной мишени - на нем.
- Соревноваться с этой очень привлекательной, очень красивой, очень сексуальной женщиной, которая находится рядом со мной, - Эдвард наклонился к девушке для поцелуя.
- Не обращайся со мной так, Эдди, - ответила Белла, отвернувшись от него.
- Не обращаться как? – нахмурился он, его терпение заканчивалось.
- Ты просто говоришь то, что, как ты думаешь, мне хочется услышать.
- И это плохо, потому что…?
- Потому что ты так не думаешь на самом деле, - пропыхтела Белла. - Я знаю, что огромная, Эдвард. Вот ты с каждым днем выглядишь все лучше и лучше, а я с каждым днем становлюсь все толще и дряблее.
- Твоя кожа не дряблая, - возразил Эдвард, его взгляд остановился на груди жены. На данный момент грудь оказалась самым большим плюсом беременности. Она была огромной!
- Значит, я просто толстая? – спросила его Белла.
- Белла, у тебя будет ребенок, это все и определяет, - вздохнул Эдвард. - И я думаю, и так это и есть, что ты красива. Но если ты не веришь мне, тогда вот что я скажу: это твое дело, но я верю в это и имею это в виду.
Эдвард снял автомобиль с ручника и приготовился выехать с парковки. Когда он сделал это, теплая рука Беллы легла поверх его.
- Прости. Я как боль в заднице, да? – извинилась она.
- Да. Да, ты боль в заднице, - согласился Эдвард и потом наклонился и украл у нее поцелуй, который она не дала ему ранее.
- Я не могу этому помочь. В соседнем гастрономе девочки рассказывают мне страшные истории обо всех этих женщинах, которые приходят к ним и спрашивают о «том, горяченьком, с автомагазина».
- Откуда ты знаешь, что они говорят обо мне? За Джейсоном девушки бегают только так, - напомнил Эдвард о своем работнике.
- Они говорят о тебе. Девочки не стали бы рассказывать мне это, если бы речь шла не о тебе, - начала Белла. - К тому же, я не слепая. Я знаю, что ты привлекательный, Эдвард.
- И я знаю, что счастливо женат на кое-ком, кого считаю очень даже привлекательным так же, - ухмыльнулся Эдвард, пытаясь перевести разговор в другое русло. - Вообще-то я планирую продемонстрировать тебе то, как меня привлекает твой вид, как только мы приедем домой.
- Эдвард, мы занимались сексом меньше двенадцати часов назад, - напомнила ему Белла.
- Да. И примерно через две с половиной недели я буду лишен этого на месяц, так что я запасаюсь.
- Шесть недель. Доктор сказал, что мы не можем заниматься сексом после рождения ребенка шесть недель, - поправила Белла.
- Я прочитал в интернете, что можно заниматься сексом через четыре недели. Четыре недели - это месяц, значит, я буду лишен секса четыре недели и только четыре недели, спасибовамоченьбольшое.
- Не имеет значения, что ты прочитал. Это зависит от того, что скажет доктор.
- Ну так когда у тебя следующий прием? Я сам спрошу у нее.
Белла улыбнулась, проводя руками по своему животику. На следующей неделе начинается ее еженедельное посещение доктора, а это знак того, что ее беременность подходит к концу, и затем они с Эдвардом станут родителями.
Это было пугающее знание.
- Прием во вторник. Ты не можешь прийти, потому что дал Джейсону отгул. Помнишь?
- Ох, да, - вздохнул Эдвард.
Он подумывал над тем, чтобы попросить Джейсона взять отгул в другой день, потому что хотел пойти с Беллой на прием. Все прошлые разы она ходила одна, а сейчас, когда особенный день приближался, он хотел узнать ответы на несколько своих вопросов, и, если уж быть честным с самим собой, успокоить несколько имеющихся страхов.
Он знал, что Белла очень беспокоилась о развитии ребенка, о том, как он рос. Слабое сердцебиение, отмеченное во втором триместре, стало причиной того, что Белле пришлось делать ультразвук еще на шестнадцатой неделе. И тогда было еще слишком рано для специалиста, чтобы сказать, кто будет у них, мальчик или девочка. Также это исчерпало их медицинскую страховку, и страховая компания отказалась оплачивать еще один ультразвук, за исключением того случая, если это будет необходимо.
Так что, вдобавок к тому, что Эдвард не знал, кто у него будет, сын или дочь, он не знал, проходило ли все так, как надо было. И хотя он мог спросить у жены, что сказал доктор, определенные темы были табу, например, объем Беллы.
Еще с тех пор как стала известно, что Белла беременна, Эдвард начал наблюдать за другими беременными, которых встречал, и ни одна из женщин не была такой же большой, как его жена. Она не была толстой, как Белла любила называть себя, это был просто ее живот. Слово «круглый» даже близко не описывало его. Даже со спины, вид откуда сильно не изменился, были видны бока «шара», а спереди Белла выглядела так, будто в любой момент упадет лицом вниз из-за всей тяжести.
Хотя он старался не комментировать, когда Белла жаловалась, в тайне Эдвард был обеспокоен тем, какой большой она стала. Но когда он спрашивал о том, что сказал доктор о ее «росте», она просто перечисляла продукты, которые ей нельзя было есть.
- Она ведет себя со мной так, будто я целый день сижу на своей подстилке и ем торт, - однажды сказала Белла о своем докторе. - Если я съем еще фруктов или овощей, то сама скоро стану одним из них.
Эдвард знал, что это была правда. Белла была очень аккуратна с тем, что ела, и если он бывал недоволен ее диетой, то это было тогда, когда жена не ела, хотя и ощущала голод, потому что боялась, что ест слишком много.
- Хочешь, чтобы я перенесла прием? – спросила Белла, возвращая Эдварда к разговору.
- Нет, все нормально. Я попытаюсь поменять кое-что, - сказал Эдвард.
- Ты боишься? – тихим голоском спросила Белла.
- Не боюсь. Просто нервничаю, - Эдвард преуменьшил свои эмоции. Он определенно был напуган. Через несколько недель от них с Беллой будет зависеть чья-то жизнь.
- Я тоже. Надеюсь, что после урока родов на этих выходных я почувствую себя лучше. Тяжело не знать того, чего ожидать.
Эдвард уже и забыл про этот урок в больнице, на который записалась жена. Может, и он тоже даст ответы на его вопросы. И, подобно Белле, Эдвард надеялся, что этот опыт сделает его уверенней и готовым к тому, что должно произойти.
Когда они вернулись домой, Эдвард поторопился помочь Белле выйти из машины, потом завел ее домой. Как только они оказались внутри, их поприветствовал запах чили.
- Как хорошо пахнет, - сказал Эдвард.
- Этот рецепт мне дала твоя мама. Она сказала, что это одно из твоих любимых блюд.
Эдвард поднял с кастрюли крышку и глубоко вдохнул аромат. Когда он был удовлетворен запахом, то закрыл кастрюлю и кокетливо адресовал Белле:
– Ничего, малышка. Тебе не надо подмасливать меня любимой едой. Я все равно позволю тебе быть сверху.
Белла игриво оттолкнула его и пошла к шкафчику, чтобы взять пачку овсянки. Пока Эдвард будет есть мясо, Белла собиралась обойтись кашей.
- Поживи немного, - сказал Эдвард, увидев ее овсянку. - Ты не можешь приготовить эту вкуснятину и не попробовать.
- У меня от этого изжога, я потом не могу спать.
Эдвард указал ложкой на жену.
– Не стану возражать, если ты не будешь спать всю ночь. Это даст мне много времени на перезарядку.
Белла закатила глаза от его намека: на самом деле он ехал домой только для того, чтобы заняться сексом. Однако, не смотря на противоречивые реакции и ответы, когда позже вечером они добрались до постели, она так же сильно хотела его, как и он ее.
Девушка чуть слюной не истекала, наблюдая за тем, как обнаженный Эдвард стоял на коленях у нее между ног и его твердый член приближался к ней. Но спустя секунды их соединения, она остановила его.
- Ай! Ты слишком глубоко, - сморщилась она.
- Я не вошел даже наполовину, - сказал ей Эдвард. Но секс не доставит ему удовольствия, если ей будет больно, так что он перевернул ее на бок и вошел в нее сзади.
- Проклятье, - прошептал Эдвард. Либо он был очень сильно возбужден, либо влагалище Беллы было более теплым, скользким и узким, чем обычно. - Ммм… это чувствуется, черт побери, так хорошо…- пробормотал он, двигаясь в ней.
Эдвард почувствовал, что Белла начала отстраняться от него, так что он положил руку ей на бедро, чтобы придержать ее и сохранить свой темп.
- Черт, - выругался он, когда ощутил, как она начала сжиматься вокруг него. - Почему мы не занимались сексом в этой позиции чаще?
Когда Белла не ответила, Эдвард приподнялся и посмотрел на нее, чтобы увидеть, была ли ее эйфория такой сильной, что она не могла даже говорить. Но на ее лице он увидел вовсе не наслаждение.
С крепко зажмуренными глазами и сжатыми губами она выглядела так, будто находилась на самом пике боли.
- Малышка, ты в порядке? – спросил Эдвард, все еще двигаясь в ней, но уже не с такой силой.
- Ты близко? – спросила она его сквозь сжатые зубы.
- Тебе больно?
- Я в порядке, но если ты сдерживаешь себя, то я все.
Эдвард не сдерживал себя, но он знал: если Белла не дала ему прямого ответа, то, скорей всего, это значит, что ей было неудобно. Задрав футболку жены, чтобы обнажить ее грудь, он сжал ее в ладони и быстро кончил.
- Ох… блять! – Эдвард тяжело дышал, когда закончил. – Я не смогу прожить без этого месяц.
Белла села и на секунду замерла, чтобы отдышаться.
- Можешь помочь мне? – спросила она, желая поскорей встать, чтобы снова получить возможность дышать. Ребенок надавливал на легкие, и ей было сложно делать глубокие вдохи.
- Что такое? – забеспокоился Эдвард, когда Белла откинулась на него и положила голову ему на грудь.
- Просто немного кружится голова, - ответила она. - Думаю, что слишком быстро встала.
- Ты в порядке? Мне надо позвонить кому-то? Доктору?
Белла засмеялась, а Эдвард рассердился из-за этого.
– Успокойся, Эдвард. Я в порядке. Мой центр равновесия немного не справляется, и все.
- Черт, - пробормотал он. - Такое впечатление, будто ты даже не можешь встать прямо. Такого никогда не было.
Белла поцеловала его в подбородок и, раскачиваясь, пошла в сторону кухни, в поисках чего-нибудь съестного.
Когда она вернулась в спальню, Эдвард сидел еле прикрытый боксерами, читая последний выпуск журнала о машинах.
- О, ты так и не сказал мне, нравится ли тебе имя Паркер, - напомнила ему Белла.
Они дошли до буквы П в книге детских имен и пока решили только, какие имена им не нравятся.
- Нет.
- Почему нет?
- Звучит как имя богатого ребенка.
Белла просто покачала головой и сдалась. Она уже давно уяснила: когда дело касается неодобрения определенных имен, попытки понять Эдварда бессмысленны. В этом он руководствовался методом, который был ясен только ему самому.
- Хорошо, что насчет Пенелопы?
Эдвард отложил журнал и посмотрел на Беллу так, будто она была сумасшедшей.
– Ты серьезно? Тебе действительно нравится имя Пенелопа?
- Что плохого в этом имени?
- Пенелопа Каллен?
- Так… это… мило… полагаю.
- В нем четыре слога. Слишком много.
- Я не знала, что мы считаем слоги в именах.
- В Пенелопе.
- Феба?
- Нет. Оно напоминает мне об этой воздушной голове из шоу, которое ты смотрела раньше.
- Ну тогда какое? Ты не помогаешь мне придумать имя для ребенка, Эдвард.
- Мне сначала надо увидеть ребенка. В своей жизни я не назвал ни единой вещи, прежде чем увидеть ее. Почему должен начинать сейчас?
- Это не машина или хомяк, Эдвард. И я думаю, что мы должны подумать над тем, как будем назвать нашего малыша всю его жизнь. Лично я чувствовала бы себя лучше, если бы имела представление о том, какое имя мы выберем.
- Я читал, что ребенок не нуждается в имени до тех пор, пока ему не исполнится пять лет.
- Ох, может, ты уже перестанешь читать всякую фигню в интернете! – Белла кинула в него подушку и пошла в гостиную смотреть телевизор. Конечно, она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы просмотреть передачу полностью, однако постель была очень неудобной и она знала, что всю ночь проведет в своем кресле-качалке.
Передача про мужчину-канибала, регулярно устраивавшего специфические трапезы у себя дома, была единственной вещью, которая не заставляла ее думать о дефектах при рождении, мертворожденных детях и внезапной смерти младенцев во время сна. Примерно через пятнадцать минут она задремала, но проснулась через три часа, когда ей приснился этот сумасшедший мужчина, кинувший ее в кипящую воду с целью позже подать на своем званом обеде.
- Что за черт? – вслух спросила она, посмотрев вниз и осознав, что была мокрой. – Теперь я писаюсь?
Она встала с кресла и уже дошла до ванны, когда ее осенило.
В ее штанах была не моча.
- Эдвард! – позвала она, ощутив приступ паники. – Эдвард!
- Что? – его раздраженный голос донесся из спальни.
- У меня воды отошли!
- Так… найди себе еще одни, а я уберу все утром.
- Эдвард!
- Что за черт, Белла! Я тут спать вообще-то пытаюсь!
- Эдвард, малыш уже на пути!
Раздался шорох одеяла и затем стук, сопровождающийся яростным «Блять!» Секунды спустя Эдвард появился рядом с женой, потирая бока и щурясь от яркого света.
- Малыш на пути? – спросил он.
- Думаю так, - Белла кивнула, на ее лице отражалось волнение. - Мои воды отошли.
- Ч-что это значит? - Эдвард дико размахивал руками.
- Это значит, что мы должны ехать в больницу.
- Хорошо… Эмм, дерьмо… Где, черт побери, мои брюки?
Эдвард снова исчез в спальне, но скоро вернулся и подошел к жене, которая так и не сдвинулась с места и на миллиметр:
- Прости, малышка, ты в порядке? Может, надо, чтобы я что-то сделал? Тебе больно?
- Такое ощущение, будто у меня живот тугой, а так все нормально, мне просто нужны сухие штаны и нижнее белье.
Эдвард очень старался что-нибудь сделать, но все закончилось тем, что Белла оказалась одетой в сорочку и лосины.
Они умудрились вспомнить про сумку Беллы, фотоаппарат, одежду и одеяльце для малыша только тогда, когда уже выходили из дома.
- Это действительно происходит? – Эдвард посмотрел на Беллу с выражением полнейшего ужаса на лице.
- Я, я думаю, да, - запиналась, взволнованно ответила Белла. Внезапно ее живот пронзила боль, и она глубоко вдохнула и выдохнула. - Да… да, я довольно-таки уверена, что это действительно происходит.
Эдвард ехал по обледеневшим дорогам так быстро, как только мог, все время справляясь у Беллы о ее самочувствии.
- Я в порядке, - тихо отвечала она ему без всякого намека на сарказм, который чувствовался в ее голосе ранее.
Когда они приехали в больницу, Эдвард влетел внутрь, пред этим сказав Белле, что тут же вернется. Он думал, что должен был отметиться и потом привести жену, но медсестры, дежурящие в отделении, быстро отругали его, а потом последовали за ним наружу к машине с креслом для Беллы.
- Роды начались? – спросил Беллу молодой медбрат.
- Мои воды отошли… Кажется, - тихо сказала Белла.
- Так, давайте завезем вас внутрь и посмотрим, - ответил он.
- Кто будет смотреть? – уточнил Эдвард, с подозрением разглядывая мужчину. Этот парень просто хотел увидеть, что у Беллы между ног?
Мужчина кинул в сторону Эдварда раздраженный взгляд, но не успел ничего ответить, поскольку Белла вдруг подавила вскрик боли и начала потирать свой живот.
- Что такое? Что такое? – спросил у нее Эдвард, стараясь удержать в руках все нужные им в больнице вещи.
- Я бы сказал, что, скорей всего, это была схватка, - медбрат улыбнулся Белле.
Она закрыла глаза и выдохнула, надеясь, что это было самое ужасное.
Конечно же, это было не так.
Какая-то часть Эдварда все еще полагала, что, может быть, Белла просто слишком остро среагировала на что-то или что, может быть, она съела немного запрещенного чили, вызывавшего сильную изжогу. Но когда медбрат впихнул свою голову Белле между ног и объявил, что она была расширена на семь сантиметров и что сегодня у нее будет ребенок, Эдвард впал в настоящую панику. Да такую сильную, что медбрат пригрозил положить его в соседнюю палату.
- У меня уже есть два пациента, - сказал он про Беллу и малыша. - Я не справлюсь с третьим.
Белла видела, что терпение Эдварда на исходе, и быстро дала ему задание:
– Можешь позвонить моему отцу? – спросила она.
Эдвард сделал то, что ему сказали, и после звонка Чарли, сделал звонок своим родителям и матери Беллы, которая планировала свой приезд не раньше, чем через две недели.
- Они уже едут, - сказал Эдвард о Чарли и своих родителях. - Я могу принести тебе что-нибудь? Ты в порядке?
Но Белла не ответила, потому что другой медбрат появился в палате и подключил ее к целой куче разных аппаратов, а также проверил показатели других.
- У вас был только один ультразвук? – он нахмурился, заглянув в карточку Беллы.
- Да. А что? – Белла очень боялась, что что-то не так.
- Ох, ничего, дорогуша. Вы в порядке, и ваш доктор скоро будет здесь. Вам повезло, что сегодня она на вызовах.
Эти новости порадовали Беллу. Ее всегда немного беспокоило то, что у ее доктора может оказаться выходной в день, когда начнутся роды, и ей назначат какого-то незнакомого врача, ничего не знающего об истории ее беременности.
- Как ты? – уже в который раз спросил Эдвард.
Белла вздохнула, и, вытянув руку, легонечко погладила его по щеке. Она видела страх в его глазах и понимала, что простое «я в порядке» совершенно не поможет ему.
- Вообще-то я немного встревожена. Мне нужно отвлечься от того, что произойдет, понимаешь? – спросила Белла.
- Хочешь сыграть в карты? – предложил он.
Глаза Беллы засияли, и Эдвард достал из сумки жены колоду.
- «Техас Холден»? – уточнил Эдвард, и Белла согласно кивнула.
Игра в карты отвлекала Беллу от боли до тех пор, пока схватки не стали такими частыми и сильными, что она больше не могла концентрироваться. К счастью для Эдварда, в тот момент приехали его родители и сестра, и теперь рядом оказались люди, которые могли помочь справиться с волнением.
- Ты красивая, - сказала Эсме Белле, после того как поцеловала и обняла своего сына. - Не думаю, что это честно для женщины выглядеть такой красивой, находясь в родах.
Белла пыталась улыбнуться очевидному преувеличению Эсме, но в тот момент ее скрутила схватка, и она была такой острой и сильной, что девушка не удержалась от крика.
Эдвард чувствовал себя бесполезным.
- Вы можете дать ей что-нибудь от боли? – прокричал он в открытые двери медсестрам, которые сидели у себя на посту.
- Мне кажется, что я не могу дышать, - прошептала Белла Эдварду с широко открытыми глазами.
- Она не может дышать! – начал кричать Эдвард никому определенному. – Кто-нибудь помогите ей! Где этот чертов доктор?
- Эдвард, - Карлайл положил руку на плечо сыну. - Успокойся. Иначе Белла расстроится еще больше.
В этот момент какой-то приборчик запищал, в палату вбежала медсестра и увидела, что кровяное давление пациентки довольно-таки быстро поднималось.
- Немного беспокоимся, мама? – она подмигнула Белле. – Ты хорошо справляешься.
- Мне кажется, что я не могу глубоко вздохнуть. Это нормально? – испуганно спросила Белла.
Медсестра осматривала показатели, когда доктор Беллы, доктор Рамей, вошла в палату.
- Замечательный день, чтобы стать родителями! – радостно произнесла она.
- Спасибо Господу, вы приехали! – медсестра подбежала к ней, затем, осознав свое непрофессиональное поведение, улыбнулась Белле и быстренько пробормотала что-то доктору, которая шла к Белле.
Чтобы ни сказала медсестра доктору, этого хватило, чтобы встревожить Карлайла. Его лицо стало суровей, когда он пересек комнату, чтобы лучше рассмотреть аппараты, к которым была подключена Белла.
- Это может быть…- пробормотал он себе под нос и взглянул в сторону Беллы.
Чувствуя себя так, будто все вдруг заговорили на иностранном языке, Эдвард уже собирался проорать свое требование сообщить ему, что же, черт побери, происходит, когда доктор Рамей подошла к Белле и с огромной улыбкой на лице спросила:
– Ты готова немного потужиться?
Эдвард устало посмотрел на Беллу, и, когда та кивнула, почувствовал, как все его тело потяжелело от беспокойства и незнания того, что ждет их впереди. Но, несмотря на это, он протянул Белле руку, а она взяла ее и сжала один раз.
Карлайл и Мэдди вышли в коридор ждать вместе с Чарли, который просунул голову в палату ровно на столько, сколько хватило для того, чтобы дать знать дочери о своем появлении. Эсме осталась по просьбе Беллы, и Эдварда тоже успокаивало присутствие матери.
По крайней мере, пока все не стало намного хуже.
После очередной схватки Эдвард был уверен, что не вытерпит следующую. Белла уже открыто плакала, а он продолжал наблюдать за доктором, ожидая какого-то сигнала, который сказал бы о том, что что-то пошло не так. Но доктор не переставала подбадривать Беллу.
- Малыш прорезался, папочка. Хочешь посмотреть? – спросила она Эдварда.
- Прорезался? Это хорошо? Так и должно быть? – Эдвард бросал взгляды то на доктора, то на Эсме.
Доктор засмеялась.
– Это значит, что мы можем видеть головку малыша. Ну же, посмотри.
Эдвард подошел к изножью кровати и тут же пожалел об этом.
- Так много крови… Так должно быть? – в ужасе спросил он.
- Эдвард, все в порядке. Это нормально. Все так, как и должно быть, - успокаивала сына Эсме, когда заметила, что он сильно побледнел.
Белла вытерпела еще несколько схваток, прежде чем, в семь часов утра, ее сын появился на свет.
Когда Эдвард перерезал пуповину, Эсме тут же стала отмечать, а Карлайл с Чарли вошли в палату, чтобы взглянуть на внука.
Но Эдвард не праздновал с ними. Он просто посмотрел на Беллу и тут же понял, что что-то было не так.
- Белла? – он побежал к ней. – Белла, ты сделала это, малышка. Ты сделала это, малышка. Он великолепен, - сказал Эдвард, надеясь, что жена скажет ему, что она в порядке.
Он стоял рядом с Беллой, вглядываясь в ее лицо, желая, чтобы жена улыбнулась или спросила его, все ли у малыша пальчики на месте, как они и планировали, но она не делала ничего подобного.
Эдвард был так сосредоточен на Белле, что не обращал внимания на происходящее вокруг него. Крики о том, что биение сердца совпадает и маточных схватках… По-прежнему в родах… Понижении уровня кислорода…О матери в дистрессе…ребенке в дистрессе… Критическом положении… Операционной…
Внезапно медицинские работники оказались повсюду, передвигали аппараты и увозили Беллу из палаты.
- Что такое? Что происходит? – кричал Эдвард, идя за ними.
- Сэр, нужна ваша подпись вот здесь, - медсестра сунула ему в руки планшетку, наполненную бумагами.
- Все в порядке, мистер Каллен, - начала доктор Рамей.
- Все не в порядке! – прокричал Эдвард. – Если бы все было, черт побери, в порядке, моя жена ругала бы меня за то, что я не выбрал чертово имя нашему сыну, а не лежала бы без сознания на чертовой больничной постели!
У доктора не было времени на то, чтобы ответить и успокоить Эдварда. Когда Рамей исчезла за дверями операционной, Карлайл подошел и успокоил своего истерящего сына.
- Почему никто ничего не говорит мне? – громко спросил Эдвард своего отца. – Пап…
И в этот момент страх и усталость взяли верх, и Эдвард рухнул в руки своего отца как маленький мальчик.
- Все хорошо, Эдвард, - утешал его Карлайл. - Белла будет в порядке. Сначала доктор позаботится о ней, и затем нам скажут, что случилось. Верь, сын. Все будет хорошо.
- А что, если нет? – прокричал Эдвард, сквозь злые слезы. – Она весь мой мир! Что я буду делать без нее? Я не могу жить без нее!
Карлайл поддерживал Эдварда, пока медсестра не пришла к ним с объяснениями того, что именно пошло не так.
- Ваша жена в порядке, мистер Каллен, - начала медсестра, увидев состояние Эдварда. - И ваша дочь тоже.
Чарли присоединился к ним несколько минут назад, и Эдвард подумал, что медсестра обращалась к нему, когда сказала про дочь.
Но медсестра продолжала говорить:
- Малышка лежала против грудной клетки Беллы… Смещение ребер… Белла впала в шок… Жизненно важные органы в порядке… У малышки отличное сердцебиение… Дышит нормально…Здорова…
- Вау, вау, притормози, - Эдвард потер лицо руками, пытаясь соединить все и понять смысл сказанного медсестрой. Затем к ним подошла доктор Рамей, выглядящая, по мнению Эдварда, слишком радостной, если учесть тот кошмар, через который он только что прошел.
- Какой сюрприз, да? – спросила она, обнимая его. – Двойняшки!
По ее поведению было видно, что Эдвард должен был быть счастлив, но как он мог быть счастлив, когда Белла была… Где была Белла?
- Моя жена… Где она? Как она? – спросил он.
- Она в реабилитационной палате. Пойдемте, я отведу вас к ней. - По пути доктор Рамей не переставала говорить. - Она справляется хорошо. Наркоз еще полностью не прошел, так что она все еще немного слаба, но зовет вас.
Услышав это, Эдвард немного расслабился. Он был рад узнать, что Белла звала его, но ему надо собственными глазами увидеть ее, удостовериться, что с женой все будет в порядке.
Звуки и картинки на аппаратах, к которым была подключена Белла, кажется, показывали, что она действительно была в порядке, но Эдвард просто хотел услышать ее голос. Так сильно он хочет услышать ее голос!
- Белла?
Он наклонился через бортик кровати и прошептал ей:
- Белла, это я, дорогая. Я здесь.
Она слегка передвинулась, и ее глаза дрогнули, но не открылись.
– Эдвард? – прошептала она.
- Я здесь, малышка, - ответил Эдвард, дотронувшись до ее руки.
- Эдвард? – снова прошептала она, но затем уснула.
- Так и должно быть? – спросил Эдвард доктора Рамей, которая ходила и все проверяла.
- О, да. Ей просто нелегко пришлось, теперь ее телу необходим отдых. Она будет в порядке, - ответила женщина. - Но сейчас есть два очень важных человека, которые не могут дождаться встречи с вами.


Уже прошло несколько часов, но Эдвард до сих пор чувствовал себя так, будто его мир замер в ту секунду, когда он увидел два маленьких комочка в стоящих рядом друг с другом кроватках с надписями «малыш Каллен» и «малышка Каллен».
Казалось, более разных двойняшек быть не могло. Самое большое различие, конечно же, их пол, но и все остальное тоже было разным. Темные топорщащиеся волосики украшали голову его сына, а у его дочери головку совсем немного покрывали светлые прядки. Эдвард узнал оттенок своей кожи, глядя на детей, но из-за их закрытых глазок, маленьких ротиков и носиков, уткнувшихся в одеяльца, не было возможности найти еще какое-либо другое сходство.
Внезапно его сын начал хныкать и крутиться.
- Думаю, это для вас сигнал, папочка, - произнесла появившаяся в палате медсестра, пришедшая проверить детей. Она подошла туда, где стоял Эдвард, взяла его сына и дала ему ребенка, не дожидаясь разрешения.
Это было странно – переживать такое важное событие, устанавливать связь с его детьми без Беллы. И на подсознательном уровне Эдвард стремился избежать этого, пока она не будет переведена в обычную палату. Но сейчас, один и без взволнованных, но любящих членов семьи, Эдвард сел, откинул одеяльце и внимательно посмотрел на своего сына. Он посмотрел на его крохотные пальчики и коленочки, его худенькие ножки, его мягкий животик, его тонкие длинные пальчики на руках, его крохотные локти и ушки и, наконец, на два льдисто голубых глазика, которые смотрели на него, прямо в его душу.
- Эм… Привет, - мягко произнес Эдвард, чувствуя себя очень уязвимым под таким интенсивным взглядом. - Не знаю, то ли я, что ты ожидал… Но вот он я, - Эдвард чувствовал себя глупо из-за этого одностороннего разговора, но что-то внутри заставляло его продолжать.
- Однажды, надеюсь еще очень не скоро, ты, наверно, захочешь, чтобы у тебя был другой отец. Тот, который будет разрешать не ложиться спать всю ночь и смотреть телевизор или играть в видео-игры, или тот, который будет разрешать есть на завтрак шоколадное пирожное, разрешит перекраситься в зеленый цвет или включать музыку так громко, как только можно. Тот, который не будет заставлять тебя делать домашнее задание… Так вот, тут мы не найдем компромисса. Все остальное мы еще можем как-нибудь решить, но ты не натворишь дел со школой. Не так, как я. Ты будешь умным и поступишь в колледж, устроишься на работу и будешь делать все, что захочешь.
Малыш Каллен в ответ только моргнул, а Эдвард провел рукой по головке своего сына и прижал его чуть-чуть крепче.
– И даже если наступит тот день, когда ты будешь думать, что не хочешь, чтобы я был рядом, я все равно буду, потому что нет ничего, что заставило бы меня оставить тебя. Смотри, если мой отец смог остаться, тогда мы точно будем в порядке, потому что не думаю, что есть кто-то, кого вырастить тяжелей, чем меня.
Эдвард услышал, как кто-то прочистил горло и, посмотрев в сторону, увидел своих родителей, стоящих в дверях, ожидающих подходящего момента, чтобы прервать его.
- Мы подумали, что, возможно, тебе нужна помощь. - Эсме улыбнулась, подойдя к Эдварду.
Он передал ей своего сына и быстренько перешел к дочери, с которой не провел столько же времени, сколько с сыном, из-за того, каким образом она появилась на свет.
- То же самое касается и тебя, - сказал Эдвард, подняв ее и посмотрев в глубокие карие глаза. – О! И тебе нельзя встречаться с мальчиками… Никогда.
Чарли, как всегда появившись бесшумно, остановился за Эдвардом и заглянул ему через плечо:
- Ох, карма. Помню, говорил то же самое, когда родилась Белла, - сдавленно засмеялся он. - Мое желание исполнялось долго тоже. Пока однажды этот молодой сквернословящий панк не появился в ее жизни да так не исчез.
Эдвард взглянул вверх и увидел, что Чарли улыбался ему.
- И не исчезну, - серьезно заявил Эдвард. - Ни за что.
В этот момент у входа в палату послышался шум – кровать Беллы ввозили внутрь. Девушка выглядела усталой, но ее глаза были открыты, и когда они остановились на Эдварде, то наполнились слезами счастья…
Так же, как и его.


Эдвард держал своего только что покормленного сына, потирая ему спинку, а Белла аккуратно приложила их дочь к груди.
- Это больно? – спросил Эдвард, наблюдая за тем, как она пытается научиться кормить грудью. Белла очень сильно краснела, когда консультант пытался показать ей, как правильно прикладывать младенца к груди.
- Отчасти, - ответила она. - И я боюсь, что болеутоляющие, которые принимаю, скрадывают часть ощущения. Откуда знать, как это будет, когда я почувствую полный эффект.
- Надеюсь, что ты уже привыкнешь к кормлению к тому времени, - проявил оптимизм Эдвард.
- Надеюсь.
В комнате повисла тишина, и Белла стала наблюдать за тем, как кушает ее малышка. Она осматривала маленького ребеночка, ставшего для нее сюрпризом. Молодая мама улыбнулась, ощущая мягкость кожи новорожденного, и посмотрела на Эдварда, чтобы узнать, отражались ли на его лице та радость и трепет, которые завладели ее душой.
Однако Эдвард не смотрел на ребенка в своих руках или ребенка в ее руках. Он смотрел на Беллу, и выражению его лица нельзя было найти определение.
- Я люблю тебя, - сказал он ей.
- Я тоже люблю тебя, - ответила она ему, глядя ему в глаза так, как только она умела.
- Ты до смерти напугала меня сегодня, - прошептал он. - Я думал, что теряю тебя.
- Пфф! Думаешь, так просто отделаться от меня? – улыбнулась ему Белла.
- Я серьезно, Белла. Я не могу…- Эдвард прочистил горло, чтобы скрыть тот факт, что его голос дрогнул. - Ты нужна мне. Всегда.
- Хорошо. Потому что я планирую остаться еще надолго, - засмеялась она.
Это был страшный и тяжелый день, но Белла знала, что не хочет зацикливаться на плохом. А также она была уверена в том, что, даже будь у нее такая возможность, не отказалась бы от этого дня, снова прошла бы через все. Тем более, если такой опыт означал, что у нее будет вот этот момент с ее мужем и их двумя малышами.
- Так… Думаю, малыш Каллен и малышка Каллен долго не останутся так. Ты увидел их. Придумал какие-нибудь имена? –поинтересовалась Белла.
Эдвард покачал головой и положил сына так, чтобы он мог смотреть в его личико.
– Я знаю одно: хочу, чтобы их имена что-то значили. Твой отец сказал, что твое имя означает «красивая». И она красивая, - Эдвард кивнул в сторону своей дочери. - Как и ее мама. Какое еще имя означает «красивая»?
Белла не знала, но книга «Назови своего ребенка» лежала в кармане ее сумки. Эдвард встал, положил своего сына в кроватку и достал для жены книгу. Она взяла ее и отдала ему их дочурку, которая уже закончила кушать.
- Что ты думаешь про имя Эдисон? – спросила Белла через несколько минут.
- Для девочки? – Эдвард поморщился.
- Нет, глупенький. Для мальчика. Тебе нравится?
- Не знаю. Что оно означает?
Белла улыбнулась:
– Сын Эдварда.
Эдвард тоже улыбнулся, и, хотя он и пытался скрыть это, Белла видела гордость, отразившуюся на его лице. А два часа спустя они вписывали имена своих детей в их свидетельства о рождении: Эдисон Михаэль Каллен и Бью Элизабет Каллен.
Три недели спустя Белла и Эдвард все еще чувствовали себя так, будто находились на седьмом небе от счастья, исполняя роль родителей. Так как Белле сделали кесарево сечение, она не могла поднимать вещи или наклоняться, и хотя Эдвард рад был бы не работать еще неделю, дела и финансы потребовали, чтобы он вернулся к работе через шесть дней.
Эсме оставалась с ними первые две недели, пока не приехала Рене. К счастью или к несчастью, она могла остаться столько, сколько Белла нуждалась бы в ее помощи. Большинство дней ее руки действительно были необходимы, потому что, хоть детки и были очень маленькими, двойняшки Каллен требовали многого.
Однако с ними так же было очень весело, и Белла с Эдвардом наслаждались всеми новыми возможностями для смеха, которые открывали им их появление. Однажды Эдвард пришел домой с детскими пустышками, одну из которых он тут же поместил в рот Эдисона, чтобы предотвратить плач.
- Как ты себя чувствуешь? – спросил Эдвард жену позже, на этой же неделе, когда застал ее сидящей на их постели с малышами, спящими в своих корзинках.
Эдвард закрыл двери и сел на кровать со своей стороны. Рене выехала в город пройтись по магазинам, так что это был первый раз, когда они остались дома одни как настоящая семья с тех пор, как привезли двойняшек домой из больницы.
- Я в порядке. Не так воспалена, - призналась Белла.
- Это хорошо, - произнес Эдвард, зевнув. - Что ты сегодня делала?
- Ну, мы покушали, покакали, пописали, поплакали и покушали, - засмеялась Белла. - А я кормила, убиралась, плакала и еще немного кормила.
- И все равно твой день лучше.
- Почему? Что случилось?
- Ну, Джейсон опять не вышел на работу. Парень его сестры избил ее прошлым вечером. Она в больнице со сломанными ребрами и сломанной челюстью, но не собирается писать заявление.
Белла вздохнула и покачала головой, испуганно посмотрев на свою Бью.
– Надеюсь, у нее хватит ума полюбить того, кто будет хорошо обращаться с ней.
- Если у нее не хватит ума, он исчезнет посреди ночи без всяких ниточек для нахождения, - ответил Эдвард с серьезным выражением лица.
Белла улыбнулась, но ничего не сказала. Она выглядела так, будто вспоминала что-то очень давнее.
- Я всегда хорошо обращался с тобой. Правда? – спросил Эдвард, заметив отрешенный взгляд жены.
Она не могла не засмеяться.
– Прости, я как раз вспоминала, как мы встретились.
- Ну, я понимаю, что был ничтожеством тогда, но потом… Я хорошо обращался с тобой, правда?
- После того, как немного успокоился, ты великолепно обращался со мной.
- Белла… Не помню, говорил ли я тебе… Знаешь, мне очень жаль, если делал тебе больно… И если бы я мог что-то изменить…
- Совершенно нет, - прервала его Белла непререкаемым тоном. - Если бы ты что-то поменял, я бы точно не хотела тебя. Все, через что мы прошли, привело нас к этому моменту. И это именно то, где я хочу быть с тобой. Всегда.
Эдвард переплел их пальцы и поднес руку жены к своим губам, без слов благодаря ее за то, что она сказала. Парень знал, как и она, что не окончил школу лучше всех в классе, что он не знал разницы между какими-то вещами. Но ничего из этого не имело значения, никакие достижения и знания не могли сравниться с тем, что он знал и будет знать до конца жизни: честь быть отцом, честь любить и дружить с по-настоящему хорошей и красивой женщиной.

Конец