Глава 65

Белла бодрствовала, когда приехали Карлайл с Эсме. Из-за морфина она была заторможенной, лихорадка не уменьшилась, но и сильная боль отсутствовала. Я убедил жену съесть легкий обед, зная, что ей нужно питание и для себя, и ребенка.

– Они здесь, – сказал я, услышав приближение автомобиля, поцеловал ее в лоб и поспешил вниз, чтобы поприветствовать родителей.

После того, как я вкратце сообщил им обновленную информацию о состоянии Беллы, мы вошли в дом. Оба хотели ее видеть, и я знал, что жена тоже пожелает утешиться их присутствием, так что жестом пригласил наверх.

Когда они вошли в спальню, Белла улыбнулась. В мгновение ока Эсме оказалась рядом с ней, ласково поцеловала в щеку и убрала прядь со лба.

– Как ты себя чувствуешь, милая? – спросила моя мать, наполненным беспокойством голосом.

– Не так уж и плохо, – ответил Белла, сжав руку Эсме. – Я рада, что вы здесь. Спасибо, что приехали. – Она повернула голову и посмотрела на Карлайла. – Вы оба.

– Конечно, дорогая, – ответил он, прикладывая тыльную сторону ладони к ее щеке. – У нее субфебрильная температура, – тихо прокомментировал он.

– Да, – согласился я, зная, что последующая беседа будет слишком тихой и быстрой для ушей Беллы. – Последние несколько дней у нее была простуда, что лишь усугубляет реакцию тела на перелом.

Отец чуть заметно кивнул:
– Кажется, в легких застоя нет.

– Нет, я пристально за ней наблюдаю.

– Ты дал ей морфий. Когда была последняя доза?

– Около часа назад.

Он перевел взгляд на лицо Беллы и ласково ей улыбнулся:
– Можно осмотреть запястье, дорогая?

Она кивнула, и я поднял сверток со льдом. Карлайл несколько мгновений изучал повреждение визуально. На предплечье и кисти начал наливаться синяк, но область не настолько припухла, как это было чуть ранее.

– Отек пошел на убыль, – сообщил я. – Думаю, вечером можно наложить гипс.

– Да, – согласился он, а для Беллы сказал: – Я знаю, что Эдвард уже говорил тебе, но ты почувствуешь себя намного лучше, как только он вправит кости и наложит гипс.

Эсме все еще держала невестку за руку.

– Что я могу для тебя сделать? – спросила она. – Что-нибудь нужно? Ты уже поела?

Белла слабо улыбнулась.

– Эдвард приготовил мне обед, но спасибо. Как вы думаете... – она заколебалась.

– Что такое, дорогая? – нежно спросила Эсме.

Почти застенчиво Белла спросила: – Не могли бы вы немного со мной посидеть?

– С превеликим удовольствием, – ответила та.

Я оставил жену в заботливых руках своей матери, в то время как сам с Карлайлом занялся внизу подготовкой материалов. Примерно через час к нам присоединилась Эсме, сказав, что хотела приготовить Белле на ужин суп. Пока она возилась на кухне, я снова осмотрел любимую и определил, что в ближайшее время запястьем уже можно заниматься. Несколько долгих минут обдумывал процедуру.

– Карлайл, – сказал я, начиная замешивать гипс, – ты вправишь кость?

Он удивился моей просьбе, а через секунду ответил: – Если хочешь.

– Я бы предпочел перестраховаться. У тебя намного больше опыта с закрытыми переломами, чем у меня.

– Эдвард, ты очень опытный врач, – заявил он.

– Спасибо. Я это ценю. Но в данном случае желаю более квалифицированного врача.

Понимая, он легонько сжал мне плечо. Затем мы закончили подготовку и перенесли все наверх. Я объяснил Белле желание, чтобы именно Карлайл вправил ей запястье, и она не протестовала. Жена безоговорочно ему доверяла.

Я сидел рядом с Беллой, держа ее за левую руку, предлагая столько утешения, сколько мог, и наблюдал, как опытные пальцы отца удаляли шину, а затем методично изучали перелом.

Хватка любимой на моей руке усилилась, когда он быстро, но старательно вправлял кость, а затем перед наложением тканевых полосок и гипса обернул предплечье до костяшек пальцев мягкой ватой. Я всегда с удовольствием наблюдал за работой отца и был особенно благодарен за его сноровку и умение, когда он заботился о моей жене.

Через несколько минут он закончил, а Белла с облегчением тихо вздохнула.

– Ну как, милая? – спросил он.

– Лучше, – ответила она.

Отец любезно улыбнулся:
– Если возникнет онемение или покалывание, сразу же скажи Эдварду.

Любимая кивнула. В то время как он занимался уборкой, я остался рядом с женой, периодически целуя ее в висок и щеку в надежде отвлечь от остаточной боли. Карлайл отнес вниз таз, остатки ваты и ткани, и я услышал, как он говорил Эсме, что перелом вправлен, и Белла выглядела нормально.

Я остался с ней до тех пор, пока Эсме не принесла поднос с супом и чаем на ужин и, пока Белла ела, сидела рядом и мило болтала на забавные темы. Я оценил усилия матери, которая пыталась, чтобы моей жене было удобно и спокойно, и испытывал признательность за ее присутствие на следующей неделе, когда мы будем готовиться к переезду.

Испытывая некоторое беспокойство, побрел вниз. Карлайл почувствовал мое настроение, подошел и встал рядом, когда я смотрел в окно.

– О чем думаешь? – тихо спросил он.

– О будущем, – ответил я, – как непосредственном, так и отдаленном.

– Хм. И что же готовит ближайшее будущее?

Планами насчет практики хотелось поделиться, когда Карлайл и Эсме будут вместе: мне казалось, что ощущения окажутся менее болезненными, если объясню лишь раз, так что слегка уклонился: – Я должен сегодня съездить на ферму к Дженсенам и проверить Кору.

Отец понимающе кивнул. Я кратко упоминал о травме девочки, но не предоставил деталей. Он спросил: – Это был передний вывих?

– Да, подклювовидный.

– У нее были какие-либо другие травмы?

– Не думаю, но она на какое-то время потеряла сознание, поэтому мне хотелось бы на всякий случай проверить признаки черепно-мозговой травмы.

Выражение его лица стало совсем серьезным.

– Эдвард, ты испытывал дискомфорт, когда обследовал или лечил ее?

– Лишь несколько приступов, – честно ответил я.

– Ей сейчас, скорее всего, больно. Хочешь, я съезжу и осмотрю?

Прекрасное предложение. Я не желал оставлять Беллу, а после всех дневных тревог понимал, что мой разум оказался бы очень чувствительным.

– Если не возражаешь, я был бы признателен.

– Не возражаю. Они – прекрасная семья, и я с радостью встречусь с Кельвином в добром здравии.

Его глаза сияли, и я знал, что он говорил правду. Отец испытывал наслаждение, когда помогал другим и видел результаты своей работы. Вскоре он уехал, проинструктированный передать семье привет и принести извинения за мой внезапный отъезд.

После я вернулся к жене. Эсме со швейной корзинкой Беллы на коленях сидела в кресле рядом с кроватью, а в руках держала маленькую ночную рубашку.

– Я занималась детской одеждой, – сказала мне Белла после того, как я нежно ее поцеловал. – Какое-то время не смогу шить, так что Эсме пообещала помочь.

– Спасибо, – поблагодарил я мать.

– Ох, это доставит мне удовольствие, – ответила она. – Я люблю шить, и нет ничего приятнее, чем заниматься одеждой для новорожденного.

– Я слышала звук автомобиля? – поинтересовалась любимая, когда я устроился рядом.

– Да. Карлайл поехал проверить Кору.

– Это очень мило с его стороны, – сказала она.

Я согласно кивнул. Следующий час мы провели в спокойной беседе, а пальцы Эсме быстро порхали по ткани. Она подняла готовое маленькое одеяние для одобрения Беллы и получила довольную улыбку, за которой, однако, последовал зевок.

Я приложил ладонь к щеке жены. Лихорадка не уменьшилась. Спросил о боли, но получил ответ, что ее можно терпеть. Но Белла призналась, что чувствовала сонливость. Эсме собрала швейные принадлежности и встала.

– Заберу это вниз. Поспи, дорогая, – она поцеловала невестку в лоб, а затем оставила нас наедине.

– Я очень рада, что они здесь, – в полусне сказала жена после того, как я проверил руку и начал укрывать ее одеялом.

– Я тоже.

– Эдвард, – спросила она, стараясь продержаться и не заснуть еще несколько мгновений, – как думаешь... могли бы мы обсудить вопрос о переезде... в Юджин?

Честно говоря, серьезно о месте я не задумывался. В мыслях мелькал пляжный домик, но он не подходил нам для постоянного проживания. Предложение Беллы было очень хорошим. Если бы мы жили в Юджине, Карлайл с Эсме всегда находились бы рядом. Я знал, что моя мать придет в восторг от возможности помогать Белле всем, в чем та будет нуждаться, когда станет чувствовать себя более стесненной и менее гибкой на протяжении ближайших трех месяцев. И присутствие Карлайла, доступного для помощи с родами, было бы замечательно.

– Это прекрасная идея, – ответил я, но Белла уже спала.

Я ушел от нее, предварительно поцеловав в щеку и прошептав слова благодарности за умную идею.



Вскоре вернулся Карлайл. Он сообщил, что с Корой все хорошо. Признаки других травм не обнаружились, и кровообращение в пострадавшей руке было хорошим. Он с удовольствием снова встретился с Кельвином и супругами Дженсенами и, улыбаясь, передал их пожелания скорейшего восстановления Беллы.

Несмотря на позитивные новости, в моих мыслях всплыли те ужасные моменты, когда я не знал, как сильно пострадала жена. И даже когда узнал, что ее травмы не смертельны, осознание того, что я стал их причиной, отрезвляло.

Из размышлений извлекла нежная лодонь Эсме поверх моей. Мать с беспокойством меня изучала.

– Присядьте со мной в гостиной, – попросил я.

Они последовали за мной, сели на диван, а я зажег камин. Нам не требовалось тепло, но занятие давало несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Когда пламя затрещало, я устроился в стоявшее перед родителями кресло. Выражения лиц оповещали о готовности слушать.

– Сегодня Белла пострадала из-за меня, – начал я. – Когда мистер Дженсен приехал за мной, она еще спала. Я решил, что лучше ее не будить, так что оставил записку, в которой сообщил, куда отправился, и уверил, что привезу ребенка сюда, если потребуется ее помощь. Однако она подумала, что пострадал Кельвин, и решила поехать на ферму. Она сломала запястье, когда пыталась завести автомобиль.

– Эдвард, – кротко запротестовала Эсме, – это не твоя вина.

– Нет, моя, – ответил я. – Я слишком сильно на нее полагался. Возложил на нее страшный груз, ожидая, что она поможет мне и поддержит, даже когда знал, что это для нее вредно. Еще до того, как мы поняли, что она беременна, Белла плохо реагировала на кровь. Мне не следовало просить помогать мне. По отношению к ней это несправедливо, и вот теперь она сломала запястье.

С раскаяньем я посмотрел на родителей, а затем продолжил: – Я не могу снова подвергнуть ее чему-то подобному. Не стану.

– Что ты задумал, сынок? – спросил Карлайл, видя, что я принял решение.

Я медленно глубоко вдохнул.

– Я должен оставить практику. Если пытаться продолжать без Беллы, она все равно будет сильно беспокоиться. Так или иначе, риски слишком велики... – Мне не требовалось говорить, что я действительно был бы плохим отцом, если бы допустил еще один срыв.

– Ох, Эдвард, – сказала Эсме, бросаясь со своего места и обнимая меня. – Мне очень жаль. Знаю, сколько для вас с Беллой значат ваши пациенты.

Я вздохнул.

– Вообще-то, это самое худшее. У нас есть несколько особенных пациентов, как миссис Уизерс, которая нуждается в паллиативной помощи. И жена преподобного Джозефа беременна. Я хотел, чтобы она находилась под присмотром врача, пока не родит в марте... И этой зимой, уверен, будут случаи крупа и пневмонии, а также травмы и другие заболевания. Не хочу отказываться от сообщества. – Мгновение я помолчал. – Я связался с несколькими журналами и разместил объявление для врача себе на замену. Предложил щедрое вознаграждение и гарантию хорошей зарплаты в течение первого года. Надеюсь, сюда пожелает переехать кто-нибудь квалифицированный.

Эсме с Карлайлом переглянулись. Мать спросила: – Ты действительно считаешь, что это лучшее решение?

– Другого придумать не могу, – ответил я.

Я чувствовал себя ужасно подавленным. Мне требовалось присутствие Беллы, слышать биение их с моим ребенком сердец, чтобы уверить себя, что это правильное решение.

– Я просто хотел, чтобы вы оба знали мои планы. Мы с Беллой намерены уехать, чтобы избавиться от слишком многих вопросов. Если это возможно, мы хотели бы поселиться в Юджине. Однако не желаем навязываться, поэтому, пожалуйста, подумайте об этом, и завтра мы сможем обсудить дальше. – Затем я встал и пробормотал: – Прошу прощения.

Я поспешил наверх, осторожно лег рядом с Беллой. Даже во сне осознавая мое присутствие, она немного сдвинулась и прижалась всем телом. Я вдохнул восхитительный аромат и позволил пальцам слегка запутаться в ее волосах. Ради нее я пойду на все, вне зависимости от того, насколько мучительным и тяжелым это может оказаться для меня.



Спала Белла относительно нормально. Когда утром она проснулась, температура уменьшилась и при прикосновении ощущалась чуть выше нормы. Жена чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы заняться своими потребностями в ванной лишь с небольшой помощью от меня. Я помог ей вымыть руку и лицо, затем расчесал и завязал лентой волосы. Белла оставалась немного бледной, но все еще прекрасной.

После того как я устроил для руки повязку, любимая сказала, что хочет спуститься вниз и позавтракать. Меня это обрадовало: значит, она выздоравливала.

– Я сообщил Карлайлу с Эсме, что мы планируем уехать из Мадраса, – сказал я, прежде чем мы покинули спальню. – Упомянул, что хотели бы переехать в Юджин и попросил подумать об этом. Вероятно, мы сможем обсудить это после завтрака?

Она согласилась, так что я проводил ее вниз, приобнимая на случай, если потеряет равновесие. Эсме знала, что Белла проснулась, и уже поставила в духовку печенье. Она готовилась разбить два яйца, когда мы вошли на кухню.

Карлайл стоял рядом с женой, молча наслаждаясь ее присутствием. Оба повернулись, чтобы поприветствовать Беллу.

– Доброе утро, дорогая! – улыбаясь, сказала Эсме при виде своей милой невестки. – Как спалось?

– Довольно хорошо, – ответила Белла.

Карлайл подошел и поцеловал ее в щеку, без слов оценивая температуру.

– Утром ты выглядишь лучше. Как запястье? – Он взглянул на видневшиеся пальцы.

– Немного болит, но гораздо меньше, чем вчера, – ответила она.

Отец понимающе кивнул:
– С каждым днем ощущения будут лучше.

– Спасибо за заботу, – поблагодарила она, милый румянец окрасил ее щеки.

– Мне жаль, что ты пострадала, – с сочувствием ответил он, – но рад, что смог тебе помочь.

Я выдвинул Белле стул и поддержал под локоть, когда она стала опускаться. Я знал, что она недомогала из-за вчерашнего падения, да и начало третьего триместра, конечно, не добавляло гибкости.

Эсме принесла кружку горячего какао и получила от моей жены легкую улыбку. Я одобрительно наблюдал, как она несколькими длинными глотками выпила весь теплый напиток, съела яичницу, а также насладилась двумя свежеприготовленными печеньями.

Пока Белла завтракала, мы болтали о пустяках. Я давно понял, что жена чувствовала себя немного неловко при мысли, что мои родители наблюдали за ее едой, поэтому старался поддерживать постоянную беседу. Любимая как раз заканчивала со вторым кусочком лакомства, когда разговор зашел о Веберах.

– Как поживает дорогая малышка Розмари? – спросила Эсме. – Она, должно быть, растет как на дрожжах!

У Беллы вытянулось лицо, и она положила на тарелку оставшийся кусочек бисквита.

– С ней... все хорошо, – ответила она. Ее, да и мои мысли резко изменились, когда оба поняли, что не сможем наблюдать за взрослением ребенка, который заменил нам племянницу.

Моя мать почувствовала изменения в настроении.

– Ох, Белла, прости, – начала она. – Я не хотела...

Белла взяла ее за руку и заставила себя улыбнуться.

– Все в порядке, Эсме. Я знаю, что Эдвард рассказал вам о наших планах. Так лучше всего. Мы оба это понимаем.

– Но не делает легче, – заявил Карлайл, легонько погладив невестку по щеке. Затем на мгновение глянул на Эсме, и между ними мелькнуло какое-то невысказанное понимание.

Карлайл откинулся на спинку стула. Я понял: ему было, что сказать, так что подошел ближе к жену и приобнял ее плечи.

– Что такое, Карлайл? – спросил я.

– Что ж, – начал он, – я подумал о твоих планах. Откровенно говоря, сынок, у меня возникли некоторые сомнения по поводу возможности найти тебе на замену врача. Это небольшой городок в сельской местности.

Хоть я и осознавал правдивость его слов, испытал разочарование, что отец посчитал необходимым их озвучить. Белла уже обеспокоена, неужели он не видел, что только усугублял ситуацию?

– Карлайл, – тихо предупредил я.

Он поднял руку, прерывая меня:
– Пожалуйста, позволь мне закончить. Гораздо более вероятно, что врачу придется переехать из большего сообщества и оставить практику в больнице. Согласен?

– Ну да, – подтвердил я, все еще ошеломленный ходом его мыслей.

Карлайл с полуулыбкой на губах смотрел на меня, казалось, ожидая, что я добавлю что-то еще. Тем не менее я не знал, что сказать.

Наконец, он продолжил: – По-моему, будет не слишком сложно заполнить мою должность в Юджине.

Я уставился на него, пока медленно приходило осознание.

– Ты имеешь в виду, что готов уйти и переехать сюда?

– Да.

– Карлайл, я не могу просить тебя об этом, – начал я.

– А ты и не просишь, я предлагаю.

Эсме просияла: ей нравилась идея. Она взяла мужа за руку. Оба с надеждой смотрели на нас с Беллой.

– В самом деле? – спросил я. – Ты никогда раньше не жил в маленьком городке... не заскучаешь по городу?

– Все, что нас заботит, – прямо здесь, – ответила Эсме, а Карлайл согласно кивнул.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на Беллу, намереваясь выяснить ее мнение. Однако выражение ее лица, наполненное совершеннейшим воодушевлением, сказало мне все, что хотел знать.

Внезапно я оказался перед родителями и притянул их в объятия.

– Тогда да... Ох, да. И спасибо.

Глава 66

Известие, что Карлайл с Эсме переезжают в Мадрас, сотворило чудеса с выздоровлением Беллы. В течение всего утра она была жизнерадостнее, счастливее и энергичнее, чем я видел ее за последнее время. Кроме обычного легкого кашля, сопровождавшего последние этапы простуды, она выглядела достаточно здоровой. По ее утверждению, боль от перелома была минимальной, и жена сказала мне, что чувствовала себя очень хорошо.

Однако мне не хотелось, чтобы она перенапрягалась. Несколько тихих слов Эсме гарантировали, что моя жена проведет большую часть дня, отдыхая в гостиной. Однако это не исключало продолжительного разговора. Дамы с энтузиазмом беседовали о том, где могли бы жить мои родители, обсуждая различную недвижимость, в настоящее время доступную в этом районе.

После того, как наши жены устроились перед камином, мы с Карлайлом переместились на крыльцо. Сидя под искрящимся осенним солнцем, мы обсуждали ближайшее будущее.

– После обеда я вернусь в Юджин, – сказал он, – и сразу же поговорю с доктором Бартоном об отставке.

– Что ты ему скажешь?

– Правду, наверное, или что-то близкое к ней. Вчера, когда менялся сменой, сообщил, что пострадала моя невестка. Просто добавлю подробностей и скажу, что вы с Беллой нуждаетесь в нашем с Эсме присутствии здесь.

Я кивнул:
– Это и в самом деле так.

Он улыбнулся.

– А теперь, что ты планируешь сообщить своим пациентам? – Он намекал на то, что я должен буду объяснить его привлечение к практике.

– Наверное, мы можем придерживаться правды о причинах твоего переезда сюда, – ответил я. – Я уже думал, как оправдать твое активное участие в уходе за пациентами, – невесело улыбнувшись, я принялся намечать план. – Горожанам хорошо известно, что перед приездом сюда я был так болен, что временно пришлось отказаться от медицины. Считаю, что незначительный рецидив оправдал бы уменьшение моего вклада в работу и раздел практики с тобой.

– Ты когда-либо уточнял тип своей болезни?

– Нет, исключая Беллу.

Отец удовлетворенно кивнул.

– Это хорошо. Если мы позволим людям узнать, что ты несколько ослаб, это даст тебе вполне правдоподобную причину не касаться больных. – Он коварно изогнул бровь. – Мы же не можем рисковать, чтобы ты подхватил от них любые болезни.

Впервые после постоянной угрюмости от размышлений о врачебном будущем я усмехнулся:
– О нет, подобного мы допустить не можем!

– А вообще-то твоя предполагаемая болезнь может помочь и с другими случаями тоже. Я могу лечить любые травмы, требующие осмотра, наложения швов или вправления, под предлогом того, что твои руки не совсем подвижны из-за затяжной слабости.

– Хорошая идея, Карлайл. – Я помолчал, обдумывая его предложение. – Ты действительно довольно хорош в выдумывании подобного.

Теперь настала его очередь усмехаться:
– Что ж, у меня были долгие годы практики.

Мы зашли внутрь, желая услышать результаты обсуждения наших жен. Когда вошли в гостиную, Эсме прокомментировала: – Ну надо же, кажется, вы приятно побеседовали.

Я бросился к жене и обнял ее. Щеки у нее порозовели, но она не выказала никаких признаков лихорадки. Я поцеловал ее в макушку, а Карлайл пересказал наш диалог.

– Это умно, – заявила Белла, когда он закончил, и посмотрела на меня. – Хотя мне немного грустно от мысли, что люди могут беспокоиться, если решат, что ты болен.

Карлайл подарил ей маленькую, благожелательную улыбку: он по достоинству оценил ее сострадание.

– Что ж, – сказал я, – это все на благо, любимая. По крайней мере, так мы будем знать, что все получат отличный уход. – Надеясь поднять настроение, я спросил Эсме: – Ты выяснила, где хочешь жить?

– Белла упоминала о доме в полутора километрах отсюда, – ответил Эсме. – В нем выросла Анджела.

Много раз я проезжал мимо того места. Строение было довольно ветхим: в город семья нашей подруги переехала, когда она была еще школьницей. Но дом довольно большой и располагался на хорошем участке со зрелыми фруктовыми деревьями, разросшимися виноградниками и с большим количеством места для цветов и овощных посадок.

– Анджела несколько раз говорила, что они хотели его продать, – добавила Белла. – И могли бы использовать деньги для нового автомобиля. Я знаю, они согласятся.

– Это хорошее место, – сообщил я Карлайлу. – Примерно в полутора километрах за городом, так что ты будешь достаточно близко, чтобы отреагировать на срочные вызовы, но и довольно далеко для некоторого уединения.

– И оно рядом с лесом, – сказала моя жена. – Искать дичь будет легко.

– Кажется, это идеально, – промолвил Карлайл. – Пожалуй, мы поговорим об этом с Беном и Анджелой после того, как я вернусь.

– Вы уезжаете? – спросила явно разочарованная Белла.

– Только на день или два, дорогая, – заверил он. – Мне нужно провести в Юджине некоторые приготовления... и есть несколько вещей, которые, я уверен, вскорости Эсме здесь понадобятся.

Выражение лица Беллы снова изменилась: она о чем-то забеспокоилась.

– Ох... конечно, вы же переезжаете, и вам нужно собираться...

Эсме потянулась к руке Беллы:
– Не волнуйся, милая. Это не займет у нас много времени и окажется радостным занятием. Каждая собранная нами коробка означает, что мы ближе к вам обоим.

– Мне кажется, что ради нас вы очень многим жертвуете, – тихо сказала Белла, сжимая руку свекрови.

– Нет, дорогая, – ласково исправил Карлайл, – мы очень много приобретаем. У нас будет все, о чем мы только могли мечтать.

Это, казалось, развеяло опасения Беллы.

– Это так много для нас значит, – сказала она, обращаясь к обоим моим родителям. – Знать, что вы будете здесь, что мы сможем все время вас видеть, и Эдвард продолжит работать... – она сглотнула и отвела глаза.

– Это честь для нас, – ответил Карлайл. – Участвовать в вашей жизни и жизни вашего ребенка означает для нас больше, чем могут выразить слова.

Это вызвало у Беллы трогательное рыдание, да и по лицу Эсме можно было сказать, что она заплакала, если бы могла. Наши сердца и дом наполнились радостью и ожиданием будущего.



После полудня Карлайл уехал. Вечером он позвонил и рассказал, что отставка была принята с некоторым сожалением, но с наилучшими пожеланиями сотрудников его семье. Он уже начал собираться и вернется завтра до обеда, привезя с собой столько, сколько уместится в автомобиле. Сейчас на первом месте стояли их с Эсме одежда и другие личные вещи; остальные предметы могут быть упакованы и отправлены фургоном в более поздний срок. Впоследствии он обратится к поверенному по поводу продажи дома.

Эсме замечательно нам помогала. Она мастерски и очень вкусно готовила для невестки еду, выполняла различные работы по дому, носилась по саду, подстригая и обрезая, и, самое главное: заставляла мою жену чувствовать себя любимой. Я знал, что Белла никогда не сомневалась в моей любви к ней, но видел, что присутствие заботливой матери добавило в ее жизнь новую грань счастья.

Запястье Беллы нуждалось в приподнятой повязке, что помогало уменьшать как боль, так и отек. Однако это же значило, что со многими мелкими задачами сама она справиться не могла.

Для Беллы я с удовольствием делал все, что угодно, и в прошлом много раз помогал с личными потребностями. Хотя она все еще просила моего содействия в большинстве действий личного характера, с радостью принимала помощь Эсме в одевании и утреннем туалете. На самом деле выражение, которое видел на лице жены, когда моя мать расчесывала и заплетала ей волосы, глубоко меня тронуло. Мое каменное сердце теплело от осознания, что Белла могла наконец-то получить материнское внимание. Она это заслужила.



Этой ночью Белла хорошо спала. Я лежал рядом, осторожно придерживая ее руку в идеальном для заживления положении, обеспечивая насколько возможное удобство. Эсме на несколько часов отправилась на охоту, придерживаясь леса, но рискнула приблизиться и к старому дому Анджелы, чтобы мельком глянуть на место. Вернувшись, сказала мне, что оно казалось идеальным.

На следующее утро Белла выглядела посвежевшей. Мне было приятно, что кашель не усилился, а запястье лишь немного побаливало. Жена охотно позавтракала, наслаждаясь прекрасной кулинарией Эсме. Помимо домашних способностей матери, я радовался ее присутствию, поскольку должен был отправиться в офис, по крайней мере, на час. В десять должен прийти плановый пациент, но, к счастью, это всего лишь консультации. Я не ожидал никакого практического лечения.

Мы предполагали, что Карлайл вернется до полудня, и он планировал встретиться со мной в городе. Мы собирались зайти в магазин Веберов и вместе расспросить пару об их собственности. Вкратце задумавшись, я решил, что это также окажется и хорошей возможностью заложить основу для изменений, которые я скоро внесу в свою практику.

На прощание поцеловав свою прекрасную жену, оставил ее в заботливых руках Эсме. Консультация прошла гладко, других пациентов не появилось, когда без двадцати двенадцать в мою дверь бодро вошел Карлайл.

Я тепло его поприветствовал. Он ненадолго заехал домой, чтобы проведать Эсме и Беллу, а также оставить привезенные из Юджина ящики, и заявил, что моя жена выглядела хорошо.

– Присутствие Эсме, кажется, идеальное тонизирующее средство, – с улыбкой заметил я.

Он кивнул:
– Никогда не видел ни одну из них столь довольными. Они действительно очень хороши друг для друга. Эсме такая заботливая, и счастлива, когда может за кем-то ухаживать.

– У них с Беллой это общее. – Мой взгляд окинул смотровой кабинет, когда я вспомнил то время, когда она мне помогала. Для нее много значила возможность поддержать меня и помочь пациентам.

Карлайл понимающе сжал мне плечо.

Я вздохнул, а затем сказал: – По-моему, сегодня нам следует заложить фундамент для твоего вступления в практику. – И я кратко объяснил, что имел в виду.

– Хороший план, Эдвард, – согласился он. – Нет времени лучше настоящего, полагаю.

Мы надели пальто и шляпы и вышли наружу. Бен находился в магазине, Анджела – в доме, несомненно, готовила обед. Увидев нас, мужчина обрадовался и немедленно спросил, как дела у Беллы. Анджела дважды звонила, но это не заменяло личного рассказа.

– Она в порядке, – ответил я, потирая ладонью лицо, словно испытывал усталость.

– Это хорошо, – сказал Бен. – Проклятая неприятность с этой автомобильной штукой.

Я устало кивнул, и Карлайл положил руку мне на спину. Я знал, что на его лице появилось озабоченное выражение.

– Что привело вас в город, доктор Каллен? – дружелюбно спросил Бен, протягивая руку.

Они обменялись рукопожатием, и Карлайл пояснил: – Мы с Эсме решили переехать в Мадрас. У вас здесь такая замечательная маленькая община. Мы в нее влюбились. И факт, что наш внук скоро станет частью этого... что ж, мы просто не можем остаться в стороне. – Он многозначительно помолчал, поглаживая меня по плечу. – Мы хотим как можно больше помогать.

Наблюдая за нами, Бен выказал умеренное беспокойство. Я проследил, чтобы моя поза была немного напряженной, словно испытывал какой-то дискомфорт. Откашлявшись, я спросил: – Вы все еще рассматриваете возможность продажи загородного дома?

– Мы с Эсме нашли участок идеально подходящим для наших потребностей, – уточнил Карлайл. – На самом деле жена полностью очарована им, по-моему, из-за всех этих фруктовых деревьев, – улыбнулся он.

Бен оказался весьма удивлен, но доволен:
– Мы давно хотели его продать. Планируем жить в городе и могли бы использовать деньги, чтобы купить автомобиль и больший дом здесь.

– Замечательно! – произнес Карлайл.

– Войдем в дом и увидимся с Андж, – сказал Бен, – поскольку участок принадлежит ей, но я уверен, что она будет счастлива по этому поводу.

Мы последовали за ним через дверь, которая вела в жилые помещения. В коридоре появилась Анджела.

– О, Эдвард! – сказала она. – И доктор Каллен. Приятно вас видеть! Как себя чувствует Белла?

– Лучше, – ответил я. – Еще раз спасибо за помощь.

– Конечно.

– Андж, – заговорил Бен, – у меня хорошие новости. Доктор и миссис Каллен заинтересовались домом.

Она округлила глаза:
– В самом деле?

Карлайл улыбнулся:
– Да. Это замечательная собственность, и Эсме очень понравились фруктовые деревья и сад.

– Вы переезжаете сюда? – спросила Анджела.

Он кивнул:
– Мы очень сильно скучаем по нашим детям и хотим им помогать.

И опять его рука нашла мою спину, а я почти подсознательно сделал вид, что опирался на него, затем потер лоб, словно испытывал головную боль.

Анджела смотрела на меня, и выражение ее лица становилось все более обеспокоенным.

– Ты в порядке, Эдвард?

Я снова откашлялся.

– Я чувствую себя немного... – Ноги слегка дрогнули, и отец меня поддержал.

– Ему нужно сесть, – вполне серьезно сказал Карлайл.

– Конечно, – быстро ответила Анджела, указывая в сторону маленькой гостиной.

Отец подвел меня к креслу, опустил, а потом сел передо мной на колени. Он прижал ладонь к моей щеке, затем поднял руку, словно проверяя пульс.

– Эдвард, и как давно у тебя эти ощущения? – тихо спросил он.

Не поднимая глаз, я пробормотал: – Это началось вчера вечером, но...

– Ты должен был сказать, – мягко укорил он.

– Белла – моя единственная забота, – продолжил я, стараясь говорить достаточно громко для человеческих ушей Бена и Анджелы.

– И тем не менее, – сказал Карлайл, положив ладонь мне на шею, – ты же знаешь, что тебе нельзя перенапрягаться, сынок. – Понизив голос, он многозначительно добавил: – Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз...

Я вздохнул и ссутулился.

– Боюсь, это возвращается, – хрипло ответил я.

Встав, он, положил позади меня подушку и настоял, чтобы я откинулся на спинку кресла.

– Просто отдохни несколько минут, – мягко посоветовал он. – Я принесу воды.

Анджела понимающе кивнула и указала на кухню. Бен сел на ручку кресла, прошептав: – Я останусь с ним.

Закрыв глаза, я слушал тихий разговор в соседней комнате.

– Эдвард болен? – полным беспокойства голосом спросила Анджела.

Карлайл специально вздохнул, и я услышал легкий шорох, когда он провел рукой по волосам.

– Боюсь, что так... Следовало раньше это понять, но все мы были настолько заняты с Беллой, а потом вчера мне пришлось вернуться в Юджин, чтобы заняться кое-какими делами. Но сегодня, как только увидел его, понял: что-то не так...

– Ах, боже мой. Что это? – Она не совала нос в чужие дела: в тоне слышались сострадание и тревога.

– У Эдварда заболевание крови, – объяснил Карлайл.

Я сжал губы в тонкую линию. Кратковременное веселье прошло, когда я подумал, какое беспокойство мое состояние может вызвать у друзей. Но это неизбежно, если хотел и дальше помогать сообществу.

Карлайл продолжил: – Это хроническое состояние. Боюсь, с несколько циклическим характером. У него случился серьезный эпизод в Сент-Поле, и Эдвард переехал сюда, чтобы поправить самочувствие. Он обнаружил, что, отдохнув, довольно хорошо восстановился…

– Ах, боже мой, – с болью в голосе тихо перебила Анджела, – снова он начал работать, когда родилась Розмари…

– О нет, милая, – немедленно успокоил Карлайл, – это вообще не влияет на его болезнь. На самом деле впоследствии он начал благоденствовать. Эдвард любит свою работу и надеется, что сможет продолжать еще долгие годы. Но характер его состояния таков, что это будет периодически появляться и исчезать.

– Но он выздоровеет? – с надеждой спросила она.

– В течение некоторого времени будет испытывать слабость, но мы застали это в самом начале, так что с полноценным отдыхом худшее должно миновать примерно за неделю.

Мы договорились, что я не должен выходить из строя слишком надолго. Мне хотелось представить Карлайла моим нынешним пациентам, особенно тем, кто мог чувствовать сдержанность по отношению к новому врачу. Если бы я присутствовал на консультациях и осмотрах, это успокоило бы таких людей, как миссис Уизерс и миссис Джозеф.

– Что мы с Беном можем сделать? – спросила Анджела.

– Мы с Эсме останемся с ними, пока Эдвард не окрепнет, – ответил Карлайл. Я слышал благодарность в его голосе, когда он добавил: – Но спасибо, Анджела. Вы с Беном очень хорошие друзья. Мы с женой благодарны, что вы стали частью жизни наших детей.

Они вернулись с бокалом воды для меня. Я сделал вид, что выпил несколько глотков, а Карлайл сел рядом и положил ладонь мне на затылок.

– Как дела, сынок? – заботливо спросил он.

Я покачал головой.

– Простите, – сказал я своим друзьям.

Анджела взяла меня за руку, на мгновение нахмурившись из-за прохлады кожи, теперь заметной для нее, осознавшей мое заболевание.

– Не за что извиняться, – любезно ответила она. – Нам просто жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Пожалуйста, дай знать, если мы чем-нибудь можем помочь.

– Спасибо, – мрачно пробормотал я. – Я чувствую, что подвожу всех.

– Ты не можешь предотвратить болезнь, – сказал Бен.

– Нет, – согласился Карлайл. – А мы все тебе поможем. Эсме присмотрит за тобой и Беллой, а я прослежу, чтобы пациенты получили хороший уход. Тебе не о чем волноваться.

– Все верно, Эдвард, – ласково поддержала его Анджела. – Просто сосредоточься на выздоровлении.

Бен предложил перегнать мой автомобиль к магазину, чтобы не пришлось возвращаться к офису. Я согласился, и он поспешно вышел. В спальне заплакала Розмари, и Анджела отправилась проверять ребенка.

Я одобрительно кивнул Карлайлу: он прекрасно справился с ситуацией. Когда Бен вернулся, отец помог встать, держа руку на моем плече.

Снова поблагодарив друзей, я слабо закончил: – Не могли бы вы дать людям знать, что некоторое время мне будет помогать Карлайл? В ближайшее время я смогу вернуться к работе...

– Нет, пока не почувствуешь себя намного лучше, – ласково пожурила Анджела.

– И это правильно, сынок, – согласился Карлайл. – Я, безусловно, справлюсь, пока не станешь на ноги.

С этими словами мы уехали. Я почувствовал облегчение, когда мы выехали из города. Мне не нравилась наша хитрость, в частности, произведенный на друзей эффект. Но это был необходимый обман, и, в конце концов, я понимал, что это пойдет всем на пользу.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.

Также на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз – последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.