На следующий день он игнорировал её – но Белла и не ждала иного. Его показное равнодушие не причиняло неудобств; она привыкла к его гробовой тишине, и противоречивые заявления, заполнявшие пробелы между написанными ею строками, ничего не меняли.

Что приводило ее в недоумение – так это внезапные изменения в его отношении. Может, он наконец решил, что она всё равно никуда не денется, и расслабился. Или, возможно, Элис всё-таки надрала ему задницу. Или же он осознал, что страх – в нём, отнюдь не в ней.

Но в этом не было смысла. Он нарисовал её такой, какой она была, и в этом изображении не было ничего прекрасного. Об этом Эдвард с самого начала заявил совершенно бескомпромиссно.

Когда в тот день она подошла к столику, он был погружён в Камю, которого она упомянула за день до этого, и сей факт вызвал на лице Беллы кривую ухмылку.

- Вот, - сказала Элис, и пущенная ею книга проскользила по столу, остановившись перед Беллой. – Она мне чертовски понравилась. Есть ещё что-нибудь этого же автора?

Белла засунула книжку в рюкзак.

- Их у меня тонны. Принесу одну завтра. Ну разве она не великолепна?

Эдвард фыркнул.

Белла устремила на него взгляд. Уши юноши порозовели.

- Хочешь чем-то поделиться с классом? – спросила она.

- Эм, - проговорил он, уткнувшись в книгу. – Нет.

- Нет, думаю, хочешь. Смеёшься над моими литературными предпочтениями?

Отложив книгу, Эдвард впервые за последние месяцы посмотрел ей в глаза.

- А что если и так?

Она указала на его книгу.

- Просто носишь с собой эту штуку? Ты вообще знаешь французский?

- Rien de rien, - дерзко парировал он.

Она пожала плечами.

- Хм. Я предпочитаю русский.

И по какой-то необъяснимой причине он широко улыбнулся.

Он уже был в классе биологии, когда она с бешено колотящимся сердцем опустилась на своё место. Прекрасно зная о своих намерениях, она понятия не имела, сработает ли задуманное, построит или сожжёт мосты между ними. Но Белла Свон не была трусихой, особенно по сравнению с испуганным ребёнком, спрятавшимся внутри мужчины ростом за шесть футов, так что она открыла блокнот и написала под его утверждением её красоты.

Ты настолько же скор в суждении о красоте, насколько я – в преуменьшении её значимости.

И пододвинула к нему блокнот, не показывая ему своё лицо, зная, что оно сейчас цвета ярких пожарных машин в историях для детей.

Она услышала, как он удивлённо выдохнул, читая её слова, и её желудок оказался где-то в районе пяток, чтобы затем вернуться обратно к горлу, когда она краем глаза увидела, что он берёт ручку.

Может, именно это и кажется мне в тебе прекрасным.

Она коротко задумалась.

И что же произошло между насмешками марта и вздохом мая?

Он улыбался, отвечая.

Ваше молчание криком разрывает уши, и я хотел бы познать тишину вашего голоса. (две совмещённые цитаты из Жан-Поля Сартра, «Выхода нет». Позволила себе не брать существующий перевод, а привести свой вариант - прим.пер.)

Она хмыкнула.

Несколько хорошо подобранных слов не обеспечат доступ к моим мыслям.

Тогда как бы ты объяснила эти слова?

И этим он поставил её в тупик.

- Порт Анжелес, - повторила Белла слова Элис, сообщившей ей о планах на выходные.

- Да. Там есть лавка художников, и Эдвард настаивает, что ему нужно пополнить запасы акрила. Плюс к этому, там есть крутой хипповый книжный магазин, который, как мне кажется, тебе понравится. Поехали, пожалуйста? Мне всё равно нужно искать платье для выпускного.

- Выпускного?

- Розали, Эммет и Джаспер через месяц выпускаются. И ты это знаешь.

- Но я не знала, что остальным по такому случаю нужно принарядиться.

- Остальным не нужно. А мне – да. – Она улыбнулась. – Можем и тебе что-нибудь подыскать.

Белла неловко замялась.

- О, не знаю. Мне некого впечатлять.

- Совсем наоборот, Белла. Джаспер любит меня, так что дело тут не в том, чтобы произвести на него впечатление; скорее, в напоминании, почему он выбрал меня. У тебя же, с другой стороны, есть все причины и возможности удивить кого угодно – по твоему выбору.

- Я решила удивить себя способностью вести эту беседу без рвотных порывов.

Элис рассмеялась, и этот звук напомнил рефрен песни о любви.

- Как скажешь. Если передумаешь – только свистни. Думаю, мы встретимся в магазине с Анжелой. Бен тоже выпускается.

Белла кивнула при упоминании давнего парня Анжелы.

- С удовольствием с ней увижусь. Мы уже несколько недель не собирались.

Они дошли до пикапа Беллы.

- Завтра приезжай к нам в двум, хорошо?

Отсалютовав своей подруге, Белла забралась в машину, понимая Диккенса, который говорил: «То, что я делаю сегодня, это лучше, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал» («Повесть о двух городах» - прим.пер.).

XxXxX

На следующий день, в час пятьдесят восемь Белла, уставшая и несколько не в духе, свернула на подъездную дорожку к дому Калленов. Она ворочалась и вертелась всю ночь – после того, как прочла слова Эдварда столько раз, что они отпечатались на её веках.

Может, именно это и кажется мне в тебе прекрасным.

Остановившись, она увидела Розали, выглядывавшую из-за поднятого капота серебряного Вольво.

- Привет, Белла, - поздоровалась она, пока девушка вылезала из пикапа. – Кажется, у нас будут некоторые проблемы с транспортом.

- Что случилось? – спросила Белла, подходя к машине. За капотом что-то дымилось.

- Карбюратор, - сказала Розали. – Ничего непоправимого, если бы только не цейтнот времени. В моём М3 четыре места, и поэтому кто-то…

- Моя малышка в порядке? – спросил Эдвард, выходя из гаража без майки и в баскетбольных шортах, низко сидевших на бёдрах. – О. Эм. – Он стал почти лиловым. – Привет, Белла.

Она приподняла брови, полная решимости не смотреть на почти женственные выступы косточек на его бёдрах.

- Привет, Эдвард. Проблемы с машиной?

- Ага. – Он, кажется, смирился с тем, что она видит его полураздетым, потому что сама девушка отказывалась признавать сей факт. – Пытался завести её с утра, но она не будет… хм. Не едет.

- Какое у твоего пикапа потребление топлива, Белла? – спросила Розали, вытирая грязные руки тряпкой.

- Ужасающее. Но всё в порядке, я только что заправилась.

- Эдвард возместит тебе расходы на топливо, - настойчиво проговорила Роуз.

- О, нет, - возразила Белла, поднимая руки. – Это лишнее. Элис постоянно возит меня на своей машине, если мы куда-то идём; будет честным мне сделать то же в ответ.

- Я настаиваю, - вмешался Эдвард.

Белла задумчиво закусила губу.

- Обсудим это позже.

- Привет, Белла! – раздался над головой девушки голос. Подняв взгляд, она увидела Элис, высунувшуюся из окна. – Я сейчас спущусь.

Белла помахала ей и улыбнулась Эммету, который вышел из дома с недовольным выражением лица.

- Не могу поверить, что я на это подписался. Роузи, ты вполне способна выбрать что-то для меня, малышка.

- Просто хочу провести с тобой время, - сказала Розали тоном, который явно показывал, что этот спор был примерно двенадцатым только за это утро.

Эммет вздохнул.

- Спасибо Господу за возможность записать матч, это всё, о чём я говорю.

- Это всё, что ты скажешь на данную тему, - предупредила его Розали. Её акцент становился заметнее, когда она нервничала, и по какой-то странной причине в голове Беллы вдруг заиграла мелодия на банжо из «Избавления».

Она хихикнула, и Эдвард поймал её взгляд. Они смотрели друг на друга, и Белле стало интересно, о чём он думает.

Ваше молчание криком разрывает уши, и я хотел бы познать тишину вашего голоса.

- Полагаю, они подвергают нас остракизму, партнёр, - сказала ему Белла.

- Всё совсем не так, Белла, - возразила Элис, выходя из дома в жёлтом платье с рукавами-фонариками, из-за которого её глаза казались проблесками огня, а волосы – вороновым крылом. Элис могла сколько угодно говорить о том, что притворяется красивой, но Белла прекрасно понимала, что это ложь.

- Нет, правда, - сказала Белла. – Мы понимаем намёки. Верно, Эдвард?

- О, эм, - неловко сказал Эдвард. Либо он не привык к подшучиваниям, либо то, что она напрямую обратилась к нему, застигло юношу врасплох. Обе эти причины были правдоподобны. – Да, конечно. Извините. Мне нужно… - Он жестом указал на недостаток одежды на теле и пронёсся мимо удивлённого Джаспера, который только-только неторопливо вышел из дома.

- Где пожар? – спросил Джаспер, и из-за акцента казалось, что упомянутый пожар должен был медленно, лениво разгораться.

- Белла зажгла огонь, - со смехом ответила Элис.

- Даже не начинай, - предупредила она подругу, хотя слова Элис зажгли искорку в сердце девушки.

Десять минут спустя Белла с Эдвардом ехали за остальной частью компании, и её пикап подпрыгивал на каждой кочке. Она видела, как развевается на ветру хвостик Розали, и хотела бы оказаться на заднем сидении кабриолета, где свежий ветер дул бы ей в лицо.

Вместо этого она делила спёртый воздух пикапа с Эдвардом Калленом, неловким мальчиком-загадкой. Без прикрытия блокнота или его рисунков она не могла говорить с ним. Они никогда не вели беседу без каких-либо посредников, и её пугало даже то, что она могла чувствовать запах его одеколона или слышать, как дыхание покидает его лёгкие, не зная, как заполнить тишину своими собственными звуками.

Поэтому она включила радио. Заиграла песня в стиле кантри, и она, откинувшись на спинку, наслаждалась ею. В Финиксе девушка предпочитала альтернативный рок, но захватила с собой не так уж много дисков, так что выбор ограничивался кантри и госпел (негритянские религиозные песнопения – прим.пер.). Белла выяснила, что ей нравится простота той любви и семьи, о которой пелось, и она позволила играющей мелодии перенести её в спокойную меланхолию. Песня была грустной и милой, в ней говорилось о следах на сердце, о том, что они вечны, даже если кто-то, кого ты любил, ушёл.

- Выключи её, - неожиданно сказал Эдвард, и она заметила, как побелели костяшки ладоней, крепко сжатых в кулаки.

- Ты в порядке? – спросила она, когда песня перешла в первый рефрен.

«Ты точно оставил свой след, а всё ведь только начиналось… у нас было слишком мало времени, слишком мало времени, проведённого вместе… но его было достаточно, да, достаточно, чтобы перерасти в вечность…»

- Выключи эту грёбаную штуку, - рявкнул он и протянул руку, чтобы самостоятельно нажать на древние кнопки.

- Эй! – крикнула она. – Мне нравится эта песня. Хватит! – И она шлёпнула его по ладони. Он крепко схватил её запястье, и Белла поморщилась. – Какого чёрта, отпусти меня!

Он выключил приёмник, и Белла вырвала руку из его захвата.

- В чём твоя проблема? – прошипела она. – Думаю, ты вывихнул мне палец, Боже.

Какое-то время он молчал, скрестив руки на груди и глядя в окно на проплывающие мимо деревья. В глазах Беллы вскипели слёзы раздражения; разговоры с Эдвардом всегда заканчивались одним шагом вперёд и двумя – назад. Они никуда не приводили.

Наконец Эдвард повернулся к ней и, видимо, заметил слёзы и то, как Белла потирала побаливающее запястье прежде, чем девушка успела отвернуться и отпустить руку.

- Мне так жаль, Белла…

- Изабелла, - выпалила она. – Беллой меня зовут только друзья и семья. Те, кто мне нравятся.

Он выдохнул.

- Мне жаль, Изабелла, - прошептал он.

- Просто заткнись, Эдвард, - со злостью ответила она и включила радио, да ещё и прибавила громкость, только чтобы рассердить его.

Белла знала, что, выйдя из пикапа, выглядела просто жутко в своей ярости. Она ожидала, что к ней подойдёт Элис и начнёт суетиться вокруг, но к удивлению девушки первым, кто заговорил с ней, стал Джаспер.

Он всегда тонко чувствовал ситуацию, но очень странно вёл себя с людьми. Вместо типичных «ты в порядке» и «могу я чем-то помочь» - он отвлекал.

- Ты знала, что в гражданской войне только треть солдатов умерло от ран, полученных в бою? Остальные пали жертвой болезней, - сказал он тихо, пока Белла шла к четвёрке друзей, стоявших поодаль, оставляя Эдварда за спиной.

- Нет, - сказала Белла, качая головой. – Это так печально.

Джаспер задумчиво кивнул; его янтарные кудри распрямлялись и снова скручивались на сильном ветру.

- Согласен. В большинстве случаев это была дизентерия или брюшной тиф, но некоторые подхватывали детские болезни, такие как корь.

В это время мимо на полном ходу пробегал Эдвард, и Джаспер протянул руку, чтобы сжать его плечо. Отшатнувшись, Эдвард, не останавливаясь, пересёк парковку ресторана, где они остановились, свернул за угол и скрылся из вида.

И Джаспер обратил свой карий взгляд на Беллу – какое-то время они смотрели друг на друга, ореховый и шоколадный, прежде чем он вздохнул и положил руку ей на плечо.

- Будь благосклонна, милая Белла, - сказал он серьёзно и значительно.

К ним подошла Элис, полная решимости затащить Беллу в магазин одежды.

- Только что позвонила Анжела и сказала, что уже примеряет кое-что. Пойдём, ладно? Знаю, что ты не хочешь, но твоё мнение для меня решающее.

Они покинули стоянку и направились к единственному универмагу в Порт Анжелесе. Элис сжала руку Беллы, и они, несколько раз помахав сомкнутыми ладонями вверх и вниз, расхохотались.

- Белла, рассказывай. Мой брат забирается в твой пикап с неуверенной улыбкой, а выходит – называя тебя Изабеллой. Что произошло?

Девушка поведала о том, как Эдвард хватал, и сжимал, и кричал, и ругался.

- Я словно топчусь на одном месте. Старалась быть терпеливой и думала, что, может, что-то всё-таки изменится. На самом деле, я даже не особо хочу дружить с ним. Просто… жить в мире. Как этим утром. Как вчера, с блокнотом.

- Блокнотом? – переспросила Элис, нахмурившись. – Кстати, пришло время для коррекции. – Она разгладила брови Беллы. – Если хочешь.

- Да, хочу. – Белла вздохнула. – Он украл мой блокнот, пока я была в ванной, и написал, что я прекрасна, а потом… - Она всё рассказала Элис, упомянув и о словах Эдварда, и об обещаниях, и о заявлениях, и о двусмысленности.

Вздохнув, Элис сдула короткую прядь волос со лба.

- Мне жаль, Белла. – Она не стала ничего объяснять, и Белла не стала спрашивать.

Прошло два часа, три хихикающих девушки и голубое платье, на которое уговорили Беллу, прежде чем ей удалось сбежать.

- Встретимся в La Bella Italia через час! – крикнула ей вслед Элис, беря под руку Анжелу, вместе с которой они направлялись к гавани.

Помахав им, Белла в свою очередь пошла к хипповому книжному, упомянутому Элис. Спустя квартал вдруг обнаружила, что стоит прямо перед ним; с лампы, освещавшей крыльцо магазина, свисала дымящаяся чаша с благовониями. С проснувшимся любопытством и улыбкой на лице, девушка открыла дверь, и внутри, оповещая о её прибытии, зазвонил колокольчик.

- Здравствуй, дитя, - сказала женщина с длинными седыми волосами, сидевшая за прилавком. – Добро пожаловать.

Следующий час Белла провела в причудливой лавке, просматривая книги о йоге и стараясь не смотреть на книги, посвящённые Кама Сутре. Седовласая хозяйка время от времени озвучивала мудрые высказывания («Одно яблоко в день – и врач не понадобится, милая»), и в конце концов Белла остановилась на книге о самоусовершенствовании, которая, как утверждалась, к последним страницам превратит её в новую, уверенную в себе женщину.

Не то чтобы ей хотелось становиться новой женщиной, зато нравилось читать полные оптимизма строки.

- А, - сказала пожилая женщина, когда Белла подошла к прилавку с книгой в руках. – Проблема в этих книгах, милая, в том, что тебе хочется быть их полной противоположностью.

Белла недоумённо поморщилась.

- Хочу быть противоположностью уверенным в себе людям?

- Нет. – Хозяйка указала на глянцевую обложку с женщиной, державшей в руках диплом, на лице которой сверкала широчайшая улыбка. – У этих обложек есть красивые, привлекательные, гламурные обложки. – Она пробила книгу на древней кассе, вручную вводя цену. – Но внутри они – полное дерьмо.

Рассмеявшись, Белла вручила женщине двадцатку. Та медленно отсчитала сдачу и положила книгу в ничем не примечательный пластиковый пакет, на котором красными буквами было написано: «Спасибо».

Всё ещё улыбаясь, девушка вышла на улицу и засунула кошелёк в сумку, думая о том, что скоро придётся искать работу. Она была полна решимости пойти в колледж и отказывалась брать деньги из отложенных на обучение финансов. Рене перед разлукой вручила ей пять сотен выстраданных долларов, но Белла была в Форксе уже два месяца и приобрела множество вещей, которые Чарли не догадался ей купить.

Солнце скрылось за зданиями вдали. Воздух был тёплым, но то и дело возникал лёгкий, приятный ветерок. Споткнувшись о монтировку перед художественной лавкой, которую она не видела по пути к книжному, Белла остановилась, чтобы осмотреться. Видимо, задумавшись, она повернула не туда, потому что прямо перед девушкой находился тупик – аллея была перегорожена стальной решёткой.

Развернувшись, она увидела перед собой незнакомого мужчину.

- Здравствуй, - тихо сказал он, медленно направляясь к ней. – Потерялась?

По венам Беллы заструился адреналин, и руки начало покалывать. Взгляд девушки метался по аллее в поисках возможностей для побега, но с её жуткой координацией вряд ли получилось бы достаточно быстро проскочить мимо мужчины или перепрыгнуть ограду, не ухудшив и без того не лучшую ситуацию.

- Нет, - сказала она уверенно, потянувшись за мобильником. – Просто жду друга.

- Ясно. А между тем, - сказал он с ухмылкой, и его тёмные глаза с тяжёлыми веками были опасными и расчётливыми, - я буду твоим другом. Меня зовут Джеймс. А тебя?

- Изабелла, - холодно проговорила она, жалея, что отказалась от предложенного отцом перцового баллончика. – И мы с тобой не друзья.

Тогда он метнулся к ней, сжав холодными руками локти девушки. Его хватка была сильной и грубой, напоминавшей о ржавом металле, и она тихо вскрикнула, когда он подтащил её к себе.

- Напротив, Изабелла, - сказал он, прижимаясь к ней всем телом и вдавливая в кирпичную стену здания. – Думаю, мы будем очень… близки. – Его холодные губы коснулись шеи Беллы, и она задрожала, полная ужаса и отвращения.

- Изабелла?

Мужчина тут же с рыком отпустил её. Белла почти потеряла сознание от облегчения; там, в начале аллеи, держа в руках что-то, похожее на монтировку, возникшую у неё на пути, стоял Эдвард.

- Не лезь не в своё дело, - сказал Джеймс, дёргая Беллу за чувствительное запястье.

- А ты заставь, - ответил Эдвард, крепче сжимая в руке монтировку.

И хотя Эдвард был красивым, и стройным, и совсем не грозным на вид, ему удавалось распространять странную ауру уверенности и самоконтроля. Зарычав, Джеймс окончательно отпустил Беллу, перед этим толкнув её, на что Эдвард ответил шагом навстречу и раздувшимися ноздрями.

- Не стоит моего времени, - пробормотал Джеймс, собираясь пройти мимо Эдварда. – Подними свою планку выше, бро.

Эдвард замер. Он был абсолютно неподвижен, и напоминал Белле глаз бури, дарящий лживое ощущение спокойствия и безопасности.

- Что ты сказал? – спросил он, и это прозвучало скорее как предупреждение, а не как вопрос.

- Сказал, что твоя девушка оставляет желать лучшего, - ответил Джеймс, глядя ему в глаза. – Чертовски скучная и, очевидно, достаточно глупая, чтобы в одиночестве бродить по тёмным аллеям.

Челюсть Эдварда сжалась, будто сведённая судорогой, и прежде чем Белла успела попросить его остановиться, сверкнул металл, и раздался громкий стук, и тело рухнуло на землю, врезаясь в тротуар. Эдвард снова замахнулся, но на этот раз Белла крикнула:

- Эдвард, хватит.

Он покачал головой, глядя на бессознательного Джеймса.

- Он называет тебя глупой и при этом оскорбляет, видя, что у меня в руке монтировка. Какая ирония.

Белла рассмеялась, и Эдвард подошёл к ней, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

- Я сама, - настойчиво проговорила девушка, но он всё равно схватил её ладонь.

- Позволь мне помочь, Изабелла. – Он рывком поднял её на ноги, и у Беллы было в запасе около трёх секунд, чтобы подумать о том, как её лоб соприкоснулся с его ключицами, прежде чем к горлу подкатила тошнота – адреналин, и страх, и облегчение образовали гремучую смесь, с которой желудок был не в состоянии справиться.

- О нет, - простонала она и, спотыкаясь, дошла до первого островка травы, который увидела, после чего всё содержимое её желудка оказалось на нём. Руки Эдварда зарылись в её волосы, удерживая их в стороне от лица, пока она боролась с рвотными позывами, и кашляла, и тяжело дышала. Вскоре она упала на четвереньки и рвота перешла в рыдания.

- Изабелла, - сказал он тихо, снова поднимая девушки на ноги. – Не плачь. Всё в порядке. – Порывшись в карманах, он вытянул кусочек ткани.

- Ты носишь с собой носовой платок? – Она рассмеялась сквозь свои странные слёзы, забирая у него покрытую пятнами тряпку.

- Это для рисования. И он, должно быть, пахнет скипидаром.

- Всё в порядке. – Вытерев рот, она попыталась промокнуть слёзы. – Мне жаль. Последнее, чего мне хотелось, это плакать перед тобой.

- Последнее, чего мне хотелось, это видеть, как тебе причиняют боль. А все последствия того, что эта боль прошла стороной, меня не беспокоят. – Он смахнул прядь волос с её глаз. – Ты уверена, что всё в порядке?

Его длинные пальцы были мягкими и скрупулёзными, они словно гладили тот кусочек её сердца, что нуждался в успокоении. Она с трудом сделала вдох.

- Да, я буду в порядке. – И девушка импульсивно обняла его.

Тело Эдварда было тонким и твёрдым, скорее из-за костей, а не из-за мышц. Ей стало интересно, верны ли стереотипы, касающиеся художников – что они вечно голодают, слишком поглощённые творчеством, чтобы задумываться о еде. И всё же, линии его спины были чёткими и ровными, и она положила руки на его позвоночник, и он обнял её в ответ, удивлённый и напряжённый, но когда Белла отстранилась, он улыбался.

- Я голодна, - объявила девушка, и он рассмеялся – его глаза вспыхнули, словно ёлка, расцвеченная множеством огоньков. Улыбка была немного кривоватой, один уголок губ приподнимался выше, чем другой, а уголок одного зуба был отколот. Вблизи он был не таким идеальным.

Вблизи он нравился ей намного больше.

- Тогда пойдём накормим тебя, - сказал он, и они пошли к ресторану – на этот раз верной дорогой. Его пальцы случайно коснулись её ладони, и она подняла на него взгляд, и он опустил свой взгляд на неё.

Белла всегда слышала, что химию между людьми описывают, как искру, и это было нелепо. Раньше она никогда не чувствовала подобного, но теперь это изменилось. Происходившее между ними ничем не напоминало искру – быстро загорающуюся, тухнущую ещё быстрее, обжигающую. Нет, оно было медленным и ленивым, словно лёгкие волны в ванной или складки на только что высушенных простынях, и оно светилось между ними, словно свеча – единственный источник света в урагане.

Белла первой отвела взгляд. Эдвард же откашлялся, и они пошли дальше.

- Даже не притворяйся, что голоден, - проговорила Белла спустя минуту, обхватив себя руками. – Моя рвота, должно быть, лишит тебя аппетита на много дней.

- Я художник, Белла, - сказал он с улыбкой. – Мой день не будет полным, пока меня как минимум разок не стошнит от переживаний.

Она рассмеялась, и это его, казалось, удивило, словно он не привык, что люди смеются над его шутками.

- Эдвард?

- Да, Изабелла?

- Зови меня Белла.

Он легонько улыбнулся ей, но не ответил. Вместо этого вытянул из кармана телефон, набрал какой-то номер и прижал трубку к уху.

- Что ты делаешь? – прошептала она, чувствуя, как сумка и два пакета, повешенных ею на плечо, стали тяжёлыми и неудобными.

Подняв тонкий палец, он деловым тоном проговорил:

- Да, я только что нашёл на аллее мужчину без сознания.

Белла прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить смех. Как только беседа завершилась, девушка повернулась к Эдварду.

- Думаю, ты рассчитался за потраченный бензин.

XxXxX

- Слышала, ты ищешь работу, Белла.

- Дерьмо! – воскликнула та, когда Элис резким движением оторвала от её брови восковую полоску. – То есть, да, ищу. Простите, Эсми.

Эсми с Элис расхохотались.

- Она ужасна, верно? Делает это без предупреждения. Я озвучивала вещи, которые привели бы в ужас мою бедную матушку, упокой Господь её душу, и всё из-за подлой техники депиляции Элис.

Элис показала язык сначала своей мачехе, потом Белле.

- Неблагодарные.

Эсми в ответ закатила глаза.

- Послушай, милая. Моя секретарша только что ушла в декрет, и мне нужна замена. Всё, что ты будешь делать – это отвечать на телефон, назначать время встреч…

- …приносить ей ланч, делать ей маникюр…

- Да, спасибо, Элис. Просто скучная работа секретаря, но это работа. И не думай, что ты обязана согласиться. Я просто подумала, что стоит предложить тебе.

- Я с радостью, - возбуждённо воскликнула Белла, пока Элис наносила на покрасневшую кожу крем. – Но у меня вообще нет опыта.

Эсми улыбнулась.

- Я совершенно уверена в твоей компетентности, милая. Согласна?

- Да, да! Конечно. Огромное вам спасибо, Эсми.

- Не спеши благодарить. Может, ты всё это возненавидишь.

Белла пожала плечами.

- Вы понятия не имеете, о чём говорите. Я почти приняла приглашение на работу у Ньютонов. Вы просто мне жизнь спасаете.

Эсми, казалось, пришла в ужас.

- О, ну хорошо. Оплата – пятьдесят семь долларов, каждую неделю, обычно по средам. Во сколько у вас обычно заканчиваются уроки?

- В два.

- Сможешь подъезжать к трём? По утрам будет работать другая девушка. Работа – по понедельникам, средам и пятницам. Открыт мой офис до семи. Не так уж и плохо, верно?

- Вовсе нет.

- По субботам работа с десяти до четырёх. Воскресенье – выходной.

- Не проблема. Ещё раз спасибо, Эсми. Когда я приступаю?

- Завтра, - ответила та, выходя из комнаты Элис. – Интерьерный дизайн не дремлет, Белла. Всегда находятся бедные женщины, которые пытаются совместить претенциозные вельветовые диваны с доставшимися от матери антикварными китайскими коврами. Да спасёт нас Господь.

На следующий день их ждала лабораторная по биологии. Белла с Эдвардом тихо переговаривались, пока девушка записывала ответы. Она делала почти такую же лабораторную в Финиксе, а Эдвард был слишком поглощён странными формами молекул, чтобы помогать ей.

Белла рассказала ему о своей работе у Эсми, и он улыбнулся и сообщил, что помогал той расписывать стены. Предупредил, что она может быть немного резкой, когда дело касается работы, но это только потому, что она увлечённая своим бизнесом женщина и хочет только лучшего всем вовлечённым. Когда прозвенел звонок, Белла уже собралась уходить, но Эдвард остановил её, положив тёплую ладонь на плечо.

- Вот, - сказал он, вручая ей блокнот с красной обложкой. Она в недоумении взяла его, и он, вскочив, быстро вышел из класса с лицом таким же розовым, как заколка в виде цветка, которую Элис за ланчем поместила на волосы Беллы.

Когда девушка открыла блокнот, то на первой же странице увидела изображение своего глаза и надбровной дуги, изгиб своей брови. Её ресницы были длинными и театральными, намного длиннее, чем на самом деле, и он нарисовал цветок, что касался уголка её глаза, переходил в волосы и исчезал за краем листа. Под нижними ресницами было выведено: «Расцветающая», и она тут же зарделась.

А потом увидела под рисунком аккуратно выведенное предложение.

Когда мне было семь, мои родители умерли.

Сделав глубокий вдох, она подумала, как же хочется поскорее оказаться дома грядущим вечером, чтобы излить часть себя на эти странные новые страницы.