Второй триместр: часть четвертая Как только Эдвард пришел домой, Эсми решила не задерживаться. Она сказала, будто ей нужно подготовиться к какой-то встрече, хотя я сомневалась, что это было правдой. Напряжение между ней и Эдвардом говорило совсем о другом. Когда она поднялась и направилась на выход, Эдвард даже не шевельнулся, чтобы проводить ее. Я наблюдала за ним, пока не раздался щелчок замка входной двери.
— Прости, — сказала я. — Сложно объяснить, каково это для меня…
— Пожалуйста… не надо. Я знаю тебя уже столько времени, что должен был догадаться, что это будет иметь значение.
— И сколько времени?
— Сколько времени что именно?
— Мы знакомы. — Я улыбнулась, зная, что он может назвать точное число.
— Какую единицу измерения предпочитаешь?
— М-м, скажи в днях.
— Четыре тысячи пятьсот двадцать два дня. Я ведь знаю, что тебе непросто дается доверие, и я не должен был так злоупотреблять им.
— Я не стану врать и говорить, что это не было хреновым поступком, потому что это именно он и был. Но если брать во внимание общую ситуацию, то это не так уж много значит. Все уже позади.
Он сощурился.
— Правда? Утром ты мне сказала убираться нахрен из твоего дома.
— Знаю. Просто… — Я вздохнула. — Не могу это точно описать.
— Описать что? — Он сел на другой конец дивана и положил мои ноги себе на колени.
Утром я его выгнала. А теперь он делал мне массаж ног. Физически это было невероятно, но делало все только хуже в эмоциональном плане.
— Это словно не я — и не только из-за сисек как у порно-звезды и живота, как у Будды. Всего стало намного больше. Иногда это здорово. Но когда я злюсь или расстраиваюсь, чувства намного сильнее, чем те, к каким я привыкла. Даже понимая, что веду себя нерационально, я не могу перестать плакать и кричать. Такое ощущение, что разум покидает меня, и я становлюсь одержимой или что-то вроде того.
— Это гормоны.
— Я знаю и ненавижу это.
— Ты прошла уже половину пути. Мы сможем с этим справиться. — Его голос стал нежным. — Я так понимаю, у вас с моей мамой все нормально? Вы все между собой решили?
— Да, но я больше беспокоюсь о том, все ли в порядке у
тебя с ней. Я знаю, ты злился на нее…
Он вздохнул.
— Я не понимаю, почему она не говорит мне, кто он.
— Ты до сих пор не знаешь?
— Нет. — Он сделал вдох, будто собирался продолжить, но вместо этого внимательно посмотрел на меня. — Но мне кажется, знаешь ты.
После этого утра я не собиралась ему врать.
— Да. — Я прикрыла глаза и простонала. — Я дала ей обещание.
— Послушай, не хочу ставить тебя в неудобное положение, но ты должна мне помочь. Единственная причина, по которой она стала бы скрывать от меня подобное, — если бы считала, что я не одобрю ее выбор. Я желаю ей счастья, и она это знает. Тяжело не думать о худшем варианте, что этот парень женат или какой-нибудь авантюрист.
— Нет, ничего такого. Просто немного… странно.
Я посмотрела на него. Было очевидно, что он не станет просить меня предать доверие его матери. А потом до меня дошло, что он и не должен этого делать — он мой муж и должен стоять на первом месте. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, готовясь к его взрыву, как только слова покинут мой рот.
— Лиам Флери.
В первый раз за целый день повисла тишина. Я осторожно приоткрыла глаза. Казалось, Эдвард все еще пытается переварить услышанное. И это было крайне непривычно — Эдварду никогда не требовалось время на осмысление.
Он поднял брони, а затем прищурился.
— Брат Кейт?
Я кивнула.
— Судя по всему, они встретились на вечеринке в честь помолвки Кейт.
— Мама пошла туда, потому что Джек и Китти не смогли, и я не хотел вести тебя, потому что ты не могла даже выпить пару бокалов вина, чтобы снять стресс. Я и подумать не мог… — Он покачал головой. — Да и мне казалось, что Лиам женат. Я точно знаю, что у него есть дети. У Кейт на страничке в Фейсбуке есть их фотографии.
— Он недавно развелся.
— Я старался судить непредвзято, но ты права — это действительно странно. — Он убрал мои ноги со своих коленей и пошел на кухню. Вернулся оттуда с уже полупустой бутылкой пива. — Спасибо, что рассказала. Думаю, мне нужно немного поиграть. Сегодняшний день был… — он поморщился, — богатым на события.
Я чувствовала себя ужасно. Сегодня он первый день работал самостоятельно, без присмотра, а я совершенно забыла спросить его, как все прошло.
— Прежде чем уйдешь, может, расскажешь, как работа?
— Нормально.
— Все было так, как ты ожидал?
— И да и нет. — Он пожал плечами. — У последнего на сегодня пациента была шизофрения. И даже он был адекватнее моей матери.
Несколько секунд спустя он растворился в Ghost Trio Бетховена. А я растворилась в нем, наблюдая за его игрой.
Второй триместр: часть пятая — Разве это не странно, что во мне просыпается сентиментальная натура, когда мы здесь вместе? — Насколько позволяли кресла приемной, я прижалась к Эдварду и переплела наши пальцы.
— Вовсе нет. Этот прием особенный. Теоретически мы можем узнать, кто у нас будет.
— Не думаю, что мне хочется — будто из-за этого я буду почему-то нервничать еще больше. Не знаю…
Повернувшись ко мне, он сузил глаза.
— В машине ты сказала, что хочешь узнать, если будет возможность.
— Помню. Но подобное — новость о поле малыша — наверное, должна быть сюрпризом.
Он взглянул на меня так, будто у меня выросло две головы.
— Ты ненавидишь сюрпризы.
— Знаю. — Я вернулась в прежнюю позу, вздохнув. — Но представь, как здорово будет узнать пол ребенка в родильной палате… каким удивительным этот момент будет для нас.
Поднеся мои пальцы к своим губам, Эдвард поцеловал мои костяшки.
— Это в любом случае будет удивительно.
— Будет, правда?
Улыбаясь, он сжал мою руку. И я не могла не задуматься, насколько будет чудесно, если у малыша окажется улыбка Эдварда. Тем вечером в художественном музее, когда мы познакомились, именно его улыбка привлекла меня к нему. В его шестнадцать лет она казалась неловкой и скромной, но в то же время показывала его доброту и интеллигентность.
— Ты же понимаешь, что я в любом случае буду знать, что бы ты ни решила? Я видел достаточно снимков ультразвука во время практики, чтобы отличить пельмешек от сосиски.
— Хм-м. — Я задумалась на мгновение. — Я все равно не думаю, что хочу знать.
Эдвард засмеялся.
— Тогда почему ты говоришь, что в тебе просыпается сентиментальная натура, когда мы здесь вместе?
— Я скажу тебе, если только пообещаешь не смеяться.
— Это будет интересно, — произнес он, закатив глаза.
Я прочистила горло.
— Ладно, хорошо. Обещаю.
— Я была на приеме у гинеколога, когда осознала свое чувства к себе и поняла, что они стоят борьбы.
Наклонившись ко мне, он поцеловал меня в щеку.
— Господи, я люблю тебя.
С его ароматом, заполнившим мои легкие, и его ребенком, покоившимся в моей утробе, я потерялась в магии ожидания. Наша жизнь вместе была идеальной, а теперь — я знала — она станет только лучше.
Сжав мою руку, Эдвард встал на ноги.
— Куда ты?
Он указал на медсестру, стоящую у входа.
— Наша очередь.
Поскольку сегодня был внеочередной визит, мне не пришлось вставать на весы или писать в стаканчик. Медсестра провела нас в смотровую комнату, попросила меня подойти к столу и сказала, что технический специалист скоро будет. Как только она закрыла дверь, я поняла, как хочу провести время.
— Иди сюда.
Эдвард пересек комнату и встал передо мной.
— Ближе.
Он сделал еще шаг вперед. Мы не соприкасались, но я могла дотянуться до него. Схватив его за галстук, я притянула его ближе и обхватила ногами его бедра.
Потеревшись щекой о его лицо, прошептала на ухо:
— Пожалуйста, трахни меня.
Эдвард издал тихий смешок.
— О нет.
— Почему нет? — Я провела рукой по его груди и стала расстегивать ремень. — Мы здесь, одни, вместе со сказочно мягкой кушеткой. — Расстегнув его штаны, я скользнула рукой в его боксеры и обернула пальцы вокруг члена. — А что у нас здесь? — спросила я, поглаживая головку большим пальцем. — Кажется, как минимум
часть тебя хочет поиграть в доктора.
— Эм-м. — Уголок его губ приподнялся в усмешке. — А если нас поймают?
— Не поймают.
Выпутавшись из оков моих ног, он нырнул руками под мою юбку и потянул трусики.
— Подними попку.
Я подчинилась. Как только мое нижнее белье испарилось, он вошел в меня. Его первые движения были медленными — почти едва заметными. Затем его ладони схватили мои бедра, и он ворвался в меня.
— О да.
— На твоем месте я бы вел себя тише. Мы же не хотим, чтобы кто-то еще узнал, какая ты извращенная.
Его движения сменили ритм. Покалывание ощущалось даже в ладонях и стопах, и когда я кончила, ощущения оказались намного мощнее, чем когда-либо.
Дыхание Эдварда было прерывистым. Я понимала, что он близко. С едва слышимым стоном он запульсировал во мне, опустив свои ладони по обе стороны от моих бедер на стол. Он не мог видеть входную дверь…
Но я могла.
— О господи! — воскликнула технический специалист из коридора. — Я… эм-м…
Даже не видя собственное лицо, я могла предположить, что сейчас оно приобрело оттенок волос Эдварда. Удерживая свои бедра неподвижными, чтобы врачу не удалось посмотреть шоу, он повернулся лицом к двери.
— Знаю, знаю… Я придурок, — отмахнулся Эдвард, одновременно улыбаясь так, будто был маленьким мальчиком, которого поймали, пока он воровал печенье. — Может, дадите нам пару минут, чтобы прийти в себя?
— Можно и не две. Так что зайдите… эм-м… то есть найдите меня в кабинете, как будете готовы. — Она закрыла за собой дверь.
Наверно, стоило устыдиться, но ничего подобного мы не ощущали. Сомневаюсь, что мы еще когда-то так же сильно смеялась, как пока вытирали себя и меняли бумажную простынку на кушетке.
А потом я увидела нашего ребенка на экране, и мне стало все равно, что эта женщина видела задницу моего мужа и все остальное. Она показывала нам ребенка под разными углами и снимала различные показатели, но ни разу не упомянула пол.
Когда мы уже почти закончили, она повернулась к Эдварду.
— Вы это видите, доктор Каллен?
— Да.
Я вновь взглянула на экран, но увидела лишь размытые линии. А затем посмотрела на лицо Эдварда. Его улыбка была широченной, а на глазах выступили слезы. Мне не нужно было понимать ультразвуковую картинку, ведь мне так хорошо удавалось «читать» собственного мужа.
Я знала, что у нас будет девочка.
___________________
Не забываем говорить спасибо переводчицам: Crazy_ChipmunK и Lega
0
