СЕМНАДЦАТЬ

Белла

Воскресенья всегда проходят медленно.

После того как вчера вечером я почти два часа не могла уснуть, слишком переполненная эмоциями в стиле американских горок, чтобы расслабиться, мне удается проспать до одиннадцати часов. Когда я просыпаюсь, то все еще чувствую усталость, слабость проходит только после двух чашек кофе, каждая с двойными сливками и двумя ложками сахара. Я смутно задумываюсь, что бы Эдвард подумал о моем питательном напитке на завтрак, и затем ругаю себя за мысли о том, что его мнение вообще имеет значение.

Потому что он сказал «нет».

Нет.

Какое нахальство!

Я быстро сбежала, сразу после того как это произошло. Притворилась, что это не имеет значения, призывая спокойный тон своему голосу, но Эдвард видел прямо сквозь него. Что же это он там сказал?

Ах, да. «Белла, все сложно» и «Отчасти между нами сейчас все так быстро». Он, казалось, действительно хотел, чтобы я поняла; у него просто не нашлось слов.

Жаль, что я не знаю, о чем он думает; его постоянная смена настроения уверенно выводит меня из себя. Почему, если он так стремится выиграть это пари, он внезапно упрямится из-за всего этого? Да ну нахрен, он даже позволил мне сходить поужинать с его родителями. Что может быть хуже в сравнении? Кажется, словно теперь он должен быть готов что-то завоевать.

Возможно, он сдался. Это довольно вероятно – я действовала ему на нервы так долго. Я думала наверняка, что ужин доведет его к краю истерики, и теперь, когда я думаю об этом, может, так оно и было. И он даже не намекнул, что перезвонит мне.

Я обдумываю это, пока принимаю душ. Факт, что я могу больше никогда не увидеть его, немного угнетает. Несмотря на то, что я знаю о пари, он нравится мне. Очень, очень нравится. Но почему?

Узнай об этом Роуз, она бы линчевала меня. Она никогда не должна узнать. Вероятно, она попыталась бы свести меня с тем программистом с ее работы, которым она постоянно меня пугала. Как же его зовут? Эрик? Она даже быстро анонсировала мне, на что будет походить наше первой свидание, начиная с «Детка, ты заставляешь мою дискету превращаться в жесткий диск» и «Что скажешь, если мы вернемся в мою комнату и займемся математикой: плюс кровать, минус твоя одежда, разделить твои ноги и умножиться».

Как вы можете представить, мне пришлось бы сбежать в горы и слышать вслед безумные крики Роуз.

Да, она никогда, совсем никогда не должна узнать. Я решаю не звонить ей, зная, что она настоит на том, чтобы я наконец сама позвонила ему и накричала за то, что он отказывается сопровождать меня на свадьбу. Какой бы жалкой я ни была после этого, но я просто не готова к напряженным с ним отношениям. Мне нужно все обдумать, но сначала мне нужно умственно отдохнуть. Мне нужен день, чтобы очистить разум. Конечно, это просто фаза, через которую я прохожу – конечно, я просто очарована его красивыми глазами и великолепной задницей. И его страстными поцелуями. И его поддразниванием. Боже, как я люблю его поддразнивание… и он фактически справился с ужином с удивительным количеством грации. Я ожидала Армагеддон, или возможно второе крушение Титаника. Я ожидала катастрофу.

Мне нужно отвлечься. К счастью, идти за этим далеко не надо. Лия звонит мне прямо, когда я одеваюсь – я не разговаривала с ней больше недели.

– Ты уже приобрела платье для свадьбы? – спрашивает она. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что у меня его еще нет.

– Не совсем… но я уже знаю, где собираюсь купить его и все остальное! – гарантирую я. Она знает, что все это брехня.

– Белла, не неси чепуху. Почему бы нам не встретиться в «Старбаксе» через полчаса, взять кофе и подобрать тебе что-нибудь?

Шопинг в поисках платья звучит не так уж забавно. Фактически звучит совершенно ужасающе, надеюсь, одна порция эспрессо поможет мне пройти через эту пытку, но это именно то отвлечение, которое так мне нужно. Без дальнейших уговоров я соглашаюсь.



Лия всегда была своего рода спортсменкой, и я приписываю это к ее неустанной стойкости. Она может бегать на каблуках много часов, даже не уставая, пока я постоянно еле тащу свою задницу даже в кроссовках. Но если честно, мои ноги все еще болят после прошлых двух дней.

И естественно Лии на это плевать.

– Еперный театр, у меня жутко колит бок. Не могла бы ты, черт возьми, замедлиться?

Она бросает в меня недоверчивым взглядом.
– Ты вообще можешь пройти от одной стороны аллеи до другой, не имея приступ астмы? Ты еще ходишь к Роберто?

Роберто был моим личным тренером целых… ну, четыре дня. После той недели чистой, мучительной пытки я тут же начала избегать его звонков и выбирать длинный путь до работы, чтобы не ехать около спортзала.

– Иногда. Может быть, – уклончиво отвечаю я. Она приподнимает бровь. – Ладно, прекрасно. Я продинамила его. Счастлива?

– С какого перепуга я должна быть счастлива? Ты замедляешь нас. Если бы ты все еще ходила к нему, то сейчас могла бы идти в темпе.

– Лия, он заставил меня делать эти упражнения на ноги, и я клянусь, что обеих моих ягодиц хватил припадок. Оно просто не стоило того.

– Ну, мы с Джейкобом по утрам начали бегать по пристани. Ты должна как-нибудь побегать с нами!

– Во сколько?

– В шесть часов.

– Издеваешься? Я не могу просыпаться так рано.

– Нам обеим на работу к восьми. У нас не так уж много выбора. И это заставит тебя почувствовать себя лучше.

– Сон обычно заставляет меня чувствовать себя лучше…

– Просто ложись спать на тридцать минут раньше. И вообще что ты делала в последнее время помимо того, что засиживалась за просмотром повторных показов «Остаться в живых»?

Знаю, она не хотела меня обидеть, но я не могу с собой справиться и чувствую, как она слегка задела мои чувства.

– Всякое делала, – защищаюсь я.

Эта стерва симулирует удивление.
– О? Например?

– Чтобы ты знала, меня не было дома два выходных подряд. – Ха, получи!

– С кем это ты была на этих выходных? – спрашивает она, удивленная. Она уже знает о нашем «выходе в свет» с Джейком и Роуз на прошлой неделе.

– С подругой. Элис, – небрежно отвечаю я.

– Кто такая Элис?

– Подруга.

– Да, я поняла. Как вы познакомились?

– М-м, подруга друга. – Дерьмо. Это не то, о чем я хочу думать прямо сейчас. – Она сестра друга нового парня Роуз.

Лия шмыгает носом после моих слов, когда мы входим в следующий магазин ака удостоверенную комнату пыток.
– С кем сейчас встречается Роуз?

– Его зовут Эммет. Они встречаются только неделю или около того.

– Он милый?

– Да, милый. Кажется, он действительно нравится Роуз. – Ла-ла-ла… не думай об Эдварде…

– Очень хорошо. Знаешь же, она такая чертовски придирчивая. Клянусь, Джордж Клуни может завтра позвать ее на свиданку, и она найдет в нем что-нибудь неладное.

– Ага, ну, она просто знает, чего хочет, – спокойно говорю я. Смотрю на уродливое зеленое платье, изо всех сил пытаясь держать свое внимание на чем угодно, кроме него.

Приходит консультант, чтобы помочь, как только Лия впихивает мне в руки миниатюрное желтое платье. Оно симпатичное, но таким было и платье, что я нашла в последнем месте, в котором мы были, и все же Лия настояла, чтобы мы «обошли каждый магазин, чтобы удостовериться, что не найдем ничего лучше».

Консультант, по имени Фрэнсис, судя по бейджу, быстро оглядывает меня.
– Ах, да. Я знаю идеальную для вас вещь. Мы только получили целую коллекцию платьев от Альберто Макали. – Он приводит нас в конец магазина и вручает нам шесть различных платьев. Глаза Лии загораются, как будто это второе пришествие Христа.

– Она померит их все, – взволнованно выдыхает она.

Великолепно.



Через полтора часа я выдыхаюсь. Я даже больше не пытаюсь скрывать свое раздражение. Я говорю Лии самым культурным способом, что, если мне придется посмотреть на еще одно платье, то меня стошнит на них все. Она говорит мне, выражаясь не очень культурно, что мне нужно смириться с этим и не откладывать до последней минуты, насчет чего я утверждаю, что у меня на это еще есть целая неделя.

Себе на заметку: Никогда не указывай, что ты не встревожена нарядом для дня свадьбы Лии. Последствия могут быть болезненными или еще хуже: тебя могут заставить перемерить еще две тысячи платьев, когда у тебя дико болят ноги.

Я останавливаюсь на тонком, голубом платье здоровенной цены. Я никогда не понимала, что было столько правил для покупки платья на свадьбу. Я не могла выбрать ничего белого, черного, красного, короткого или бросающегося в глаза. Хорошо, что Лия пошла со мной, потому что я нашла небольшое красное платьице, которое жаждала примерить.

Мы направляемся в небольшой ресторанчик недалеко отсюда, чтобы немного перекусить. Лия заказывает сангрию^*, но я осознаю, что еще до конца не восстановилась; просто от запаха алкоголя меня начинает тошнить.
(^* – напиток из красного вина.)

Лия начинает заполнять меня деталями свадьбы. Я главным образом просто слушаю, не зная много о свадьбах. Честно говоря, я просто благодарна, что она больше не увлечена обсуждением Роуз и ее новой мужской игрушки. Она сообщает мне с большим энтузиазмом, что Джейк выбрал подходящую группу, и они, к счастью, были рады сыграть на свадьбе, хоть их так поздно уведомили.

Мы почти заканчиваем есть, когда прохожий дважды вглядывается в наш столик. Я едва обращаю внимание, когда он делает неуклюжий поворот на сто восемьдесят градусов, почти натыкаясь на нашу официантку.
– Белла? Это ты?

Когда я вижу, кто это, то чуть ли не выплевываю содовую.
– Тайлер?

– Боже, не могу поверить, что это действительно ты! Сколько лет, сколько зим!

Тайлер был моим «типа-больше-чем-друг» другом в колледже. Мы мимоходом встречались некоторое время и сблизились. Однако его семья жила в северном Колорадо, на расстоянии почти в одна тысяча триста миль отсюда, и он всегда страстно желал вернуться домой, как только получит высшее образование.

Он был первым человеком, к которому у меня были реальные чувства. Прошло почти два года, с тех пор как я видела его в последний раз, и вот теперь он здесь… но почему?

– Ага, – соглашаюсь я, внезапно чувствуя неловкость. – Что ты делаешь в Сиэтле?

– Вообще-то ищу здесь квартиру, – усмехается он, очевидно получив удовольствие от того, что рассказал мне это.

– А как же твоя семья?

– Мне нужны перемены, – решительно говорит он. – Я нашел здесь хорошую работу и решил рискнуть на этот раз. Я все еще буду бывать у них. С большей зарплатой, думаю, я точно сумею позволить это.

Я удивлена, но не недовольна.
– Тайлер, это… это классно! Поздравляю с новой работой!

Он улыбается.
– Спасибо.

– О, кстати, это Лия, – представляю я. – Лия, это Тайлер. Он друг из колледжа.

Лия тепло улыбается.
– Приятно познакомиться, Тайлер.

– Знаешь, Белла, нам нужно как-нибудь увидеться. Я здесь знаком не со многими людьми. Было приятно увидеть знакомое лицо.

– М-м, конечно. Это было бы хорошо…

– Вот. Какой твой номер телефона? – Он тянется за своим мобильником в карман, и я отбарабаниваю ему свой номер. Затем он звонит мне и быстро вешает трубку прежде, чем я успеваю среагировать, чтобы понять, где сейчас лежит мой телефон. – Вот. Теперь у тебя тоже есть мой номер. Я позвоню тебе позже, хорошо? Приятно было познакомиться, Лия.

Как только он скрывается с поля зрения, Лия склоняется ко мне.
– О, черт возьми, кто он? Он нереально сексуален! – восклицает она пониженным голосом.

– Он просто друг, – бормочу я. Ощущаю, как лицо пылает.

– Ага. Просто друг моей заднице.

– Лия, я серьезно.

– Я тоже. Если он не нечто большее, то должен им стать. Ты же собираешься позвонить ему, да?

– Не знаю, я…

Она стонет.
– Белла, пожалуйста, не делай этого со мной. Если ты серьезно предпочитаешь смотреть повторные серии тому, чтобы получить часть этого… – Она дико жестикулирует руками. Я чувствую, очередной укол разочарования, что, возможно, я не столь потрясающая, как я всегда думала.

Я почти фыркаю. Ага, точно.

И все же на ум приходит Эдвард, и мое беспокойство увеличивается в десять раз. Я, как предполагается, не должна думать о нем, но это почти невозможно. Вопреки здравому смыслу, я проверяю дисплей телефона с маленьким подозрением надежды.

Пропущенный вызов от Тайлера. И ничего от Эдварда.

Со вздохом я возвращаю телефон в сумочку. Лия все еще с надеждой пялится на меня.

– Ну? – подталкивает она.

– Конечно, Лия. Полагаю, звонок Тайлеру мне не повредит.



Небо темнеет к тому времени, когда я возвращаюсь домой. Мое удивление после встречи с Тайлером заменено неприятной горечью, нежеланным чувством печали, которая не может быть подавлена даже громкой музыкой или отвлекаемостью за рулем. Я заезжаю на парковочное место у своего дома так резко, что вся моя сумка сваливается с места, а чековая книжка, косметичка, жвачка и всякое барахло улетают на половицу и под сиденье. Я ругаюсь про себя, в основном беспричинно, потому что мне действительно плевать.

После того как паркуюсь, я наклоняюсь и, задницей кверху, начинаю рыться в поисках всего своего дерьма, скрывающегося под сиденьем. Я удивлена, когда нахожу что-то твердое и пластмассовое, спрятанное между дверью и пассажирским сиденьем. Я изумлена, когда вытаскиваю взятый в прокат диск «Зеленой мили».

Мгновение я пялюсь на него. Каким хреном он оказался в моей машине? Я вела свою машину после видео-магазина, но я не помню, чтобы диск был со мной…

Я пожимаю плечами и пихаю его в сумку, неся ее в квартиру. Я умываюсь и переодеваюсь, затем размышляю, посмотреть повторы «Остаться в живых» или нет. Наконец я качаю головой – черт тебя подери, Лия, за то, что сделала просмотр повторных серий плохой вещью!

Нехотя, я осматриваю свою башню из DVD, проводя взглядом по сезонам, которые шепчут мое имя. Кого заботит, если я посмотрю их – кто узнает?

Я узнаю, шепчет мо подсознание. Я сердито опускаю взгляд на свой живот, как будто жуткий, воображаемый голос прибыл оттуда.

Еще несколько моментов сортируя и откладывая в сторону, я в конечном итоге вытаскиваю «Зеленую милю» из сумочки и просматриваю обложку. Это не забавное кино, это уж стопроцентно, но фильм может быть перспективным. Плюс, нам так и не удалось посмотреть фильмы Эдварда… Я действительно надеялась немного понять его интересы. Но разве теперь это имеет значение? Он отверг меня и не перезвонил.

О, черт, все остальное я видела по сотне раз. Почему нет? Может, фильм хороший. И, может, если он очень хороший, я никогда не верну его, пусть Эдвард оплачивает потерянный диск. Да, так ему будет и надо.

Я быстро всовываю диск, хватаю напиток из кухни и усаживаюсь на диване, укрывшись пледом.

Спустя час я полностью восхищена внезапным нападением Малыша Билли. Я заинтригована, просто до жути желаю узнать, что сделал Джон Коффи, чтобы оказаться в тюрьме.

Еще сорок пять минут спустя я выплакала все глаза, слишком испуганная, чтобы отвести взгляд.

Через очередной час я совсем подавлена, я никогда не чувствовала себя так чертовски подавленной. Я рыдаю, шмыгаю носом – отвратительный бардак. Я проклинаю Эдварда за то, что он предложил посмотреть этот печальный фильм; затем я проклинаю себя за то, что вообще посмотрела его. И его даже здесь нет!

Жалобно, я проверяю свой телефон снова, надеясь, что, возможно, я оглохла и просто не слышала, как он звонил. Конечно, это не так; моя печаль быстро превращается в раздражение.

Моя прекрасная жизнь имела смысл до того глупого пари и всего этого безумия с «соблазнением». Это правда: я не вела самую захватывающую жизнь, но этого мне было достаточно. Я наслаждалась повторами «Остаться в живых» по пятничным вечерам, черт возьми. Просто потому что Лия отправляется делать… все, что ей вздумается, на выходных, не означает, что моя жизнь менее удовлетворяющая требованиям, чем ее.

Я томлюсь в этом открытии еще несколько моментов прежде, чем поднимаю трубку и набираю номер Эдварда. Я понятия не имею, что делаю.

Звонок переходит к голосовой почте. Спустя момент колебания я оставляю сообщение:
– Эй, Эдвард, это Белла. Просто хотела, чтобы ты знал: ты оставил «Зеленую милю» в моей машине. Подумала, ты захочешь вернуть себе диск, так что, м-м… полагаю, перезвони мне. Может, когда в следующий раз будешь в Сиэтле, сможешь заехать и забрать его. – Внезапно я чувствую передоз эмоций, и мой голос ломается. Я стараюсь изо всех сил скрыть это. – И, м-м… я посмотрела его. Я говорила тебе, что мне не нравятся печальные фильмы. Но, м-м… да, думаю, поговорю с тобой позже.

Я все еще беспорядочно рыдаю, пока пробираюсь в ванную, хотя теперь подозреваю, мои эмоции взвинчены не только из-за фильма. Я не могу понять, почему чувствую себя так, но из-за всего мне так… грустно. Мои гормоны – это тихий ужас; мысль об Эдварде, уходящем навсегда, оставляет дурной привкус в моем рту, узел в животе. Я не хочу, чтобы он уходил, я просто хочу, чтобы он был нормальным. Хотя в этом случае я желаю, чтобы он был кем-то, кем он не является. Возможно, более правильное выражение – я хочу, чтобы я нравилась ему. И только я.

Но как он может? Я вела себя с ним ужасно, навязалась его семье и ворвалась в его дом. И все же он также ужасно вел себя со мной, согласившись на это глупое пари. Я фыркаю – какой же романтической парой могли бы мы быть. Такая очаровательная история, чтобы рассказать детям. Я качаю головой своему отражению в зеркале.

Я должна была просто посмотреть «Остаться в живых».

Я ополаскиваю лицо и пытаюсь вытереть поток слез. Поток успокаивается, и все же слезы не прекращаются. Но, черт, становится легче, когда хорошенько выплачешься. Я ощущаю, как напряжение спадает с моих плеч; уже я чувствую себя легче.

Когда я заканчиваю, то успокаиваюсь, убираю фильм в коробку и готовлюсь ко сну. Я чувствую себя незначительно лучше, хотя все еще выгляжу ужасно. Глаза красные и распухшие, лицо пятнистое и заплаканное. С мрачным вздохом я опускаюсь под одеяло и пытаюсь заснуть.

Усилие бесполезно. Я верчусь и кручусь, неспособная расслабиться, неспособная очистить разум даже на минуту. В итоге я встаю и возвращаюсь назад к телевизору вместе со своим одеялом, надеясь отвлечься плохой рекламой и старыми шоу.

Я слышу внезапный стук в дверь. Замираю, сидя смертельно прямо, и задумываюсь, не стучат ли в дверь соседей. Кто пришел бы ко мне так поздно?

Слышится очередной стук, громче на сей раз. Я сползаю с дивана, вытираю лицо и спешу открыть дверь. Я встаю на цыпочки, чтобы всмотреться в глазок; издаю резкий вздох, когда вижу, кто это.



Эдвард

Ненормально так о ком-то думать – думать о них все время, быть зацикленным на каждой небольшой детали того, что происходит, и как бы было, будь все иначе.

Познакомился бы я с Беллой, не заключи я пари? Вероятно, нет. Вероятно, при нормальных обстоятельствах я бы даже не подошел к ней – не потому что она не заслуживает, чтобы к ней проявили интерес, а потому что очевидно, что у нас разные желания.

Она классическая девушка. К сожалению, я не классический парень.

Я решил сегодня дать себе немного пространства. После прошлой ночи я думал, что потеряю ее. Видя боль в ее глаза после того, как я сказал ей, что не пойду с ней на свадьбу, я почти сумел перенести это. Она хотела знать почему; и что я мог сказать? Я мог сказать ей правду, но это все бы закончило. Вероятно, она бы ударила меня, и оправданно, а затем сказала бы, чтобы я держался от нее подальше.

И я никогда бы с ней больше не увиделся. Я бы проиграл пари. Хоть она и заслуживает лучшего, я эгоистичный человек.

Я просто не был готов к этому. Я лгал или, по крайней мере, растягивал правду, говоря ей, что все происходит слишком быстро, и мне просто требовалось время, чтобы подумать. Она приняла мой ответ – на словах, как минимум – но я мог сказать, что ее это задело. Она ушла, как только смогла, заверяя, что поняла мою дилемму и поговорит со мной завтра.
– Эдвард, я просто устала, – сказала она. – Я правда больше не испытываю желания говорить об этом.

Я думал сегодня позвонить ей, во всяком случае, дюжину раз. Большую часть дня я провел дома у Эсми и Карлайла, обременяясь еще несколькими часами семейной связи, так как утром Элис уезжает в Сан-Франциско. Естественно, Элис хотела поговорить о Белле. Много поговорить.

– Эдвард, она очень мне нравится. И Эсми тоже. Так что тебе хоть не нужно волноваться, что семья ненавидит ее. Как думаешь, она придет к нам на День благодарения? Вполне уверена, Джаспер приедет со мной.

– Господи-Боже, Элис. Я знаю ее только неделю.

Она нетерпеливо вздыхает.
– Я же уже говорила тебе, Эдвард. Она совсем другая, я чувствую это. Она будет здесь на День благодарения, только если ты все не испортишь. – Если бы она только знала. – К счастью, у тебя есть я, чтобы помочь тебе в этом.

Да, спасибо тебе, Господи, за это, размышляю я с сарказмом.

Проведя весь день с семьей, я обнимаю Элис на прощание и уезжаю вскоре после ужина. Я напрасно трачу время, ошиваясь дома приблизительно полчаса, а затем решаю, что останусь в Сиэтле сегодня вечером. Моя квартира там не совсем обжитая, но признание того, что это приблизит меня к ней, кажется сумасшедшим. Почему я должен мучить себя таким образом?

Я хватаю ключи и выхожу.

Завтра на работу к девяти тридцати: тогда начинается моя первая встреча. Это даст мне много времени, чтобы проснуться и провести час в дороге утром. Правильно?

Больше ничто не имеет смысла. Я отказываюсь звонить девушке, пытаясь не думать о ней, и все же нахождение в том же самом городе, что и она, посылает мне это болезненное чувство удовлетворения. Хоть я и пытаюсь, всю поездку до Сиэтла я спорю, может, все-таки, черт побери, позвонить ей. Я борюсь против этого желания, бесполезно говоря себе, что я должен дать себе некоторое пространство.

Внезапно в пятнадцать минут от города звонит мой телефон. Ускоряясь вперед по шоссе, я неловко достаю его из кармана – уже прозвучало три гудка – и смотрю на дисплей.

Это она.

Замерев, я пялюсь на экран. Мой разум мчится в поисках миллиона возможностей со страхом, что она собирается накричать на меня или хуже: вести себя безразлично. Что она могла хотеть? Это явно что-то нехорошее. Не после прошлой ночи.

Как только я готовлюсь ответить, звонок прекращается. Я немедленно перезваниваю ей, и звонок переходит к голосовой почте. Может, она оставляет мне сообщение… несколько моментов спустя звенит мой телефон, и мои подозрения подтверждаются.

– Эй, Эдвард, это Белла. Просто хотела, чтобы ты знал: ты оставил «Зеленую милю» в моей машине. Подумала, ты захочешь вернуть себе диск, так что, м-м… полагаю, перезвони мне. Может, когда в следующий раз будешь в Сиэтле, сможешь заехать и забрать его. И, м-м… я посмотрела его. Я говорила тебе, что мне не нравятся печальные фильмы. Но, м-м… да, думаю, поговорю с тобой позже. – Ее голос надрывается во время всего сообщения. Звучит почти так, словно она… плачет?

Я захвачен врасплох, ошеломлен, осознав это. Она плачет из-за фильма? Или, может, из-за меня?

Великолепно, Эдвард. Теперь ты сделал это. Как будто хуже пари уже ничего не было… Ты приходишь и расстраиваешь ее всеми тебе возможными способами.

Я схожу с ума, вполне в этом уверен. Съезжая с шоссе, я поворачиваю налево вместо права. Мое решение укрепляется, оно непоколебимо; я собираюсь увидеть Беллу.



Пятнадцать минут спустя я стою перед дверью в ее квартиру. Всюду стоит зловещая тишина; нет ни души ни в одном из концов коридора. Я не могу усмирить ритм сердца, когда тянусь вперед и стучу.

Я жду момент, но за этим не следует никакого ответа. Я стучу немного громче и задумываюсь, легла ли она спать. Прошли не больше пятнадцати минут с ее звонка.

Она вообще здесь? Возможно, она звонила мне с какого-нибудь другого места. Мысль вызывает смешанное чувство облегчения и разочарования.

И затем дверь распахивается.

Белла стоит там в пижаме, ее волосы взъерошены, глаза красные и распухшие. Очевидно, она плакала. И выглядит удивленной при виде меня.

– Что ты здесь делаешь? – Ее голос трясется.

Я колеблюсь. Что я здесь делаю?

Неловко я произношу:
– Я получил твое сообщение. Ты казалась расстроенной.

Она переступает с ноги на ногу и скрещивает руки, смотря на меня.
– Ага, ну… этот фильм был очень печальным.

– Прости. Я даже не знал, что диск у тебя…

И тут она дает волю эмоциям. Тихие слезы начинаю литься по ее щекам; она торопливо вытирает лицо, но не может остановить поток слез.

Немедленно я оказываюсь около нее, и она в моих объятиях.
– Белла, что случилось? – взволнованно спрашиваю я. Она обнимает меня, крепко прижимаясь, и рыдает мне в грудь. Так приятно чувствовать ее в своих объятиях, она такая теплая, мягкая и просто… подходящая.

– Я просто… Не могу… Эдвард, я просто сейчас такая эмоциональная. Все сплошной бардак.

– Ш-ш, Белла. Все хорошо. Расскажешь мне об этом? – мягко прошу ее я.

– Не думаю… не сегодня, – сомнительно выдавливает она. – Я не очень хочу говорить об этом.

– Ладно, тогда когда будешь готова. Ты спала?

– Пыталась, – фыркает она. – Я даже не могла уснуть. Начала смотреть телевизор на диване.

– Пойдем. – Я веду ее к дивану. Вся квартира покоится в темноте, тусклый свет исходит от телевизора. На диване лежит небольшое одеяло, которым она укрывается, как только садится передо мной, ее ладонь слегка сжимает мою, пока я стою над ней.

Она чуть дергает меня за руку.
– Собираешься сесть? – спрашивает она. Откидывает одеяло чуть в сторону, предлагая мне сесть, и я проскальзываю рядом с ней. Она укрывает меня одеялом. – Ты мог бы позвонить, – замечает она.

– Знаю. Я думал об этом весь день. Просто… Я хотел обо всем подумать, – пытаюсь я объяснить.

– Оу. – Ее голос кажется таким тоненьким. Твою мать. Я должен был просто позвонить ей.

– Вот. – Я мягко хватаю ее за плечи, убеждая откинуться назад, и снимаю свою обувь прежде, чем ложусь рядом с ней на диване. Ее спина упирается мне в грудь, волосы у моего носа. Я понятия не имею, что происходит. Я разрываюсь; словно мое тело тянет меня в двух различных направлениях, каждая половина жаждет чего-то другого. Одна половина чертовски боится; другая же жаждет близости, хочет большего.

Внезапно Белла переворачивается, чтобы лечь ко мне лицом. Я вздыхаю от удовлетворения, прижимая ближе и целуя ее в лоб, в заплаканные щеки, и наконец в губы; наши рты соединяются словно магниты – магнитная сила мощнее нас обоих. Поцелуи мягкие, невинные и подающие надежды. Я хочу стереть все, что сделал ей.

Наши лбы соприкасаются, и проходит минута в тишине.

– Не знаю, почему ты так сильно мне нравишься, – наконец шепчет она. Я чувствую ее дыхание у своей щеки, тепло поглощает мою кожу, пока мой разум поглощает ее слова.

– Я тоже не знаю, – шепчу я в ответ. Ожидаю, что она спросит меня, какого черта я имею в виду – с какой стати я думал бы так – но, на удивление, она молчит.

– Эдвард?

– М-м?

– Зачем ты приехал?

Мне не нужно много времени, чтобы осознать ответ.
– Потому что ты тоже сильно мне нравишься. – Я тяну ее еще ближе, и она, кажется, тает в моих объятиях и расслабляется.

Несколько минут проходят в комфортной тишине. Я не могу даже вспомнить, когда я чувствовал себя столь же довольным, как сейчас.

– Белла? – шепчу я, задумываясь, заснула ли она.

– М-м?

– Ты… Кто-нибудь… идет с тобой на свадьбу?

Я чувствую, как она напрягается в моих объятиях, но не шевелится.
– Нет, – бормочет она мне в грудь. Я не могу отрицать непреодолимое чувство облегчения, которое ощущаю.

– Ты бы… все еще хотела пойти со мной?

Она дергается, немного откидываясь назад, чтобы увидеть мое лицо.
– Хочешь пойти со мной? – осторожно спрашивает она.

– Да. То есть если ты все еще хочешь, чтобы я пошел.

Она еле заметно кивает с полуулыбкой на губах. Я чувствую, словно парю.
– Хорошо.

Перевод: Rob♥Sten