Вдохновение автора:

Когда я пришла в себя, я немедленно перевела взгляд на часы, которые, как я знала, находились на противоположной стене. Оказалось, что я отключилась всего на минуту. И собственно, поэтому крики доктора показались мне несколько неуместными.
- Мэм?! – спросил док, присаживаясь рядом со мной и оглядывая меня с обеспокоенным выражением лица, точно такое же выражение было и второго доктора, склонившегося надо мной, - Мэм, с вами все в порядке?
- Вы только что сообщили мне, что мужчина, которого я люблю больше жизни, в коме, и вы не знаете, когда он очнется, - прошептала я и, оттолкнув протянутую руку доктора, медленно присела, - Так каково черта, вы спрашиваете, все ли у меня в порядке?
- Да, пожалуй, - сказал док, опустив голову, - Просто это стандартная процедура, убедиться у только что очнувшегося после обморока человека все ли у него в порядке. Если вы позволите взять у вас некоторые анализы, вы можете пойти в палату к мужу …
Я скорчила гримасу.
- Это лишнее. Мне просто нужно увидеть его. И, кстати, где тут у вас ресепшн? Мне нужно сделать несколько важных звонков.
- Ну, правда, Миссис Каллен, - сказал второй доктор, насколько я могла судить, он, кажется, побаивался меня, но отступать видимо не собирался, - Мы понимаем, что это возможно просто шок, но вы все-таки в больнице, и лишняя проверка не повредит, - почти искренне улыбнулся он мне.
Я просто смотрела в пространство передо мной. Голова раскалывалась, как будто кто-то сидел внутри и долбил молотом по моей бедной черепушке. Я чувствовала все нарастающую пустоту внутри, которая только увеличивалась вместе с осознанием и принятием данной ситуации. Я покачала головой, пытаясь собрать оставшиеся крупицы самообладания, которые еще нужны мне для парочки вещей, которые я была обязана сделать до того, как позволю себе разрыдаться и окунуться в свою боль и страдания.
- Хорошо, - проворчала я. - Только давайте закончим с этим побыстрее.
Когда они закончили со мной, я подошла к самому дальнему окну, где огни ночного города были единственным освещением, пока я доставала сотовый телефон. Дыхание начало сбиваться, когда я почувствовала очередной наплыв этой всепоглощающей пустоты, которая заставляла тебя забыть, что легкие не могут просто так перестать функционировать. Я набирала номер людей, которые должны были узнать первыми.
- Алло? – спросил нервный голос Эсми. Она просила тут же позвонить ей, как только что-то станет известно, будь то хорошее или плохое. Я тяжело сглотнула, поняв, что буду той, кто разрушит сейчас весь её мир.
- Эсми, - выдавила я из себя, пытаясь справиться со спазмами, сжимавшими мое горло, еще чуть-чуть и я просто разрыдаюсь. Я сделала глубокий вдох и постаралась собраться настолько, чтобы можно было хотя бы нормально произносить слова.
- Да? – спросила Эсми тоном, в котором явно слышались нотки ужаса, охватившего её. – Он… он очнулся? – надежда окончательно покинула её голос, так же как произошло ранее со мной.
- Нет, - прошептала я, - Он… - я не смогла закончить. Как будто, если я произнесу это вслух, все станет реально. Станет неопровержимой правдой. И пути назад уже не будет, и вот тогда я точно не выдержу и сломаюсь, упаду на этот чертов пол с узорами и буду захлебываться собственными слезами, и, черт подери, не встану, пока этого не сделает он. И если же этого не произойдет, значит, так тому и быть.
Но этого и не нужно было произносить, поняла я, когда услышала, как моя свекровь громко сглотнула.
- Мы выезжаем, - выдавила она из себя и повесила трубку. Я медленно нажала красную кнопочку, чтобы начать набирать следующий номер.
- Он очнулся? – было первое, что я услышала от Элис, как только она взяла трубку, не заботясь о приветствиях. Я закрыла глаза рукой, затем запустила её в волосы, и медленно перевела глаза на потолок.
Я сделала еще один глубокий вдох.
- Нет, - дрожащим голосом ответила я, - можешь сама позвонить Эммету, пожалуйста? Я не могу… я не смогу повторить это еще раз.
- Он ведь в коме, да? – пустым голосом спросила она. Мое молчание было подтверждением, и я услышала, как она сама сделала глубокий вдох и горько рассмеялась.
- Ты знаешь, я вероятнее всего просто слишком остро на это реагирую, - кажется, она смеялась уже сквозь слезы, - Могу поспорить, он очнется уже завтра, и мы все будем чувствовать себя ужасно глупо.
- Я надеюсь на это, - выдохнула я, крепко зажмурившись.
- Мы скоро будем.

--

Коридор, который вел к его палате, был пуст, по крайней мере, я не видела тут ни одного человека, хотя это мало о чем говорит. Была глубокая ночь, и свет был приглушен, а некоторые лампочки и вовсе не горели. Я чувствовала себя приведением, пока шла к самой темной части коридора, чтобы увидеть то, что напугает меня сильнее всего прочего. Я должна увидеть это, будет намного лучше пройти через этот первый шок сейчас, чем разрыдаться перед кем-нибудь еще, потому что вся семья соберется здесь уже меньше чем через двадцать минут.
Я застыла перед дверью, находясь как можно дальше от окна, шторки которого были раскрыты, что позволяло врачам отслеживать состояние больного, не заходя в палату. Я собиралась зайти. Я была бы полной дурой, если бы не сделала этого. Не после всего, что между нами было. Не после всего, что он сделал для меня. Делает для меня, поправила я себя, чувствуя, как паника разливается по всему телу. Делает. Делает. С ним все будет в порядке. Он будет делать. Он скоро очнется. Он обещал вернуться. Он мне никогда не врет. С ним все будет в порядке…
Я сглотнула и аккуратно потянула ручку двери на себя, продолжая смотреть себе под ноги. Зайдя, я закрыла за собой дверь, все также изучая свои ботинки. Я осторожно шагала по направлению к нему до тех пор, пока не увидела сверкающие металлические поручни больничной кровати и бледную руку, недвижно лежащую на самом краю зеленой больничной простыни.
Я проследила взглядом по его руке к предплечью, краю больничной сорочки, рассмотрела простынь, на которой лежали его руки, перевела взгляд на изящную сильную шею, и затем на его лицо.
Он как будто спал. Ну, в смысле, я знала, что он будет выглядеть примерно так. Я знала, что он не будет выглядеть мертвым. Но не поэтому, это было так страшно.
Я даже точно не могла сказать, почему во мне это вызывало такой страх. Может потому, что я знала правду. Что на самом деле он не спал. Что он был без сознания. И его сны могут никогда не закончиться. И тогда я буду одна, вместе со своей надеждой, надеждой на то, что смогу пробраться в его разум и быть с ним там, вместо того, чтобы наблюдать снаружи, близко, но недостаточно, в этой холодной стерилизованной палате, которая просто источает ужас.
Капельница была прикреплена к его правой руке, на противоположной стороне от меня, поддерживая его здоровье. Ровное пиканье шло от кардиомонитора, стоящего позади штатива капельницы, которое говорило всем, кто мог находиться в комнате, что с ним все в порядке, что он жив. Эдвард…
Я поставила стул для посетителей поближе к кровати. Я медленно села на него, и казалось, что даже шуршание моей одежды было слишком громким для этой комнаты, где единственным звуком, нарушающим тишину, было пиканье кардиомонитора.
Я протянула трясущуюся руку, чтобы убрать непослушный локон с его лба. Своими замерзшими пальцами я ощущала теплоту его кожи, мягкость и шелковистость его волос. Кажется, моя кровь перестала циркулировать еще час назад.
Я положила руку на его щеку, обводя большим пальцем контур его бледных губ. Я подняла руку выше, поглаживая его лицо полностью. Обычно, когда я дотрагивалась до него во время сна, на его губах непроизвольно появлялась улыбка. Сейчас же они были неподвижны.
- Эдвард… - прошептала я, охрипшим голосом. Чувствуя слезы в своих глазах, я взяла его руку и крепко прижала к себе, качая её, как обычно убаюкивают ребенка, - Очнись, пожалуйста… - снова прошептала я, - Ты же обещал мне…
- Боже… - послышался знакомый голос позади меня. Медленно подняв голову и повернувшись, я увидела приближающихся Карлайла и Эсми.
- Эдвард, - всхлипывала Эсми, слезы ручьями текли по её щекам. Она свалилась на колени перед его кроватью прижимая к себе наши с Эдвардом руки, - Мой мальчик… с тобой все будет хорошо. Все будет хорошо, - шептала она.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как Карлайл встал позади жены, молчаливый и серьезный. Я обернулась и увидела эту печаль на его так быстро постаревшем от горя лице. Он ничего не говорил и не двигался, просто стоял и смотрел на своего сына, который находился в коме.
Эсми шмыгнула носом и вытерла свои глаза.
- Через сколько, как ты думаешь, он очнется? – тихо спросила она мужа, очевидно пытаясь даже не думать об этом противном слове если.
- Я не уверен, - также тихо ответил он, - …Не очень скоро, насколько я могу профессионально судить.
- Не…скоро? – сдавленно переспросила она. Я же не могла выдавить и слова и только крепче прижала к себе руку Эдварда, переводя взгляд с его лица на лицо Карлайла. Интересно, а он может нас слышать? Помогла ли эта чертова операция? Комната начала трястись и мне понадобилась минута. Чтобы сообразить, что это меня трясет так сильно, что кажется будто земля ходуном ходит. Но Карлайл и Эсми не заметили, все наши взгляды были прикованы к мужчине перед нами, как будто своими взглядами мы могли заставить его очнуться. Если бы. Я бы и мигать ради такого разучилась.
- Эдвард? – раздался позади звонкий голосок, за которым следовал громкий бас:
- Вот черт…
Элис, Эмметт, Джаспер и Розали залетели в палату и встали с другой стороны кровати, и все с печалью и шоком смотрели на Эдварда, как будто они думали, что это была просто одна большая шутка, в которой Эдвард сейчас должен был бы резко распахнуть глаза, крича «Сюрприз!». А мы бы только все весело рассмеялись.
Я неожиданно поняла, что больше этого не выдержу. Как они все его окружили, со своей долбанной печалью глядя на него сверху вниз, как будто он уже умер. Он был в коме, черт их подери. И он может выйти из этой комы в любую минуту. И он выйдет. Он мне обещал…
Я раздумывала над тем не выйти ли мне отсюда. Несмотря ни на что: ни на эту давящую тишину, ни на мою усталость, ни на голод, я не могла его оставить. В болезни и здравии… Я уже больше не знала как мне себя вести здесь, да и вообще где-либо.
Я услышала шаги, приближающиеся к нашей двери.
- Миссис Каллен? – я узнала голос, это был тот доктор, что так настаивал на сдаче анализов.
- Да? – одновременно ответили мы с Эсми, поворачиваясь к нему. Он немного опешил.
- Мм, Вы, - запинаясь, сказал он, указывая на меня, - Мы получили ваши результаты анализов. Не выйдете со мной в коридор?
- Результаты анализов? – спросил Джаспер, вопросительно глянув на меня.
- Я тут ранее упала в обморок, - прошептала я, - Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, анализы - обычная процедура… - продолжать я не стала, они успокоились, после того, как я сказала, что со мной все в порядке. Почти с радостью я поспешила на выход.
- Так как, я не умираю или чего-нибудь там еще? – вяло спросила я, опираясь на стену со скрещенными на груди руками.
- Нет, но мм… - док посмотрел вниз.
Я встала прямо, нахмурив брови. В этом месте определенно не должно было быть этого ‘но’.
- Что такое? – спросила я, чувствуя нарастающую панику.
- Все в порядке, - быстро уверил он меня, успокаивая мои и так изрядно потрепанные нервы, - Ничего плохого. Просто… вы беременны.
У меня заняло еще пару мгновений, чтобы действительно услышать его. Я прокручивала в голове эту фразу где-то еще с минуту, прежде чем действительно осознала её, и это осознание свалилось на меня тяжелым комом, осевшим где-то внизу живота.
- Беременна? – выдохнула я, привалившись к стене, когда почувствовала, как земля уходит из-под ног.
- Да, - осторожно сказал он, опасливо оглядывая меня. Очевидно, он был тут новенький, - С вами все в по…
- Пожалуйста, уйдите, - прошептала я, пялясь на пол, но, не видя его, - Мне просто нужна минутка, чтобы прийти в себя.
Он кивнул и поспешил убраться отсюда подальше.
Мои ноги начали скользить по линолеуму, а моя спина скатываться вниз по стене, в итоге я села на пол, прижав колени к груди.
- Беременна, - почти хныча, прошептала я.
Ко всему прочему. Это не было бы так ужасно, если бы Эдвард был в сознании, мы бы справились бы с этим вместе. Но он не был. И, пожалуй, это все было слишком большим шоком для меня, слишком много информации в короткий период времени. Я просто не могла сейчас об этом думать. Может быть позже, после того как я хотя бы посплю. Если только я снова смогу когда-нибудь заснуть. Я закрыла лицо руками и позволила плечам трястись, хоть и не позволяла себе расплакаться.

--

Несколько минутами позже, я зашла обратно в палату, чувствуя себя озябшей, вымотанной, потрясенной и мертвой, но все-таки чуть более собранной.
- Мы это… - начал Эмметт, громко сглотнув и еще раз посмотрев на брата, - Мы поедем домой, - тихо закончил он. – Позвони, если что-то изменится. – Мы все кивнули, он взял Роуз за руку и ушел, говоря что-то о том, что он больше не может этого выносить. Я знала, как он себя чувствует, но я не могла уйти домой. Не в этот пустынный дом.
- Вам тоже следует пойти домой, - прошептал Карлайл Элис и Джасперу несколькими минутами позднее. – Поспите. Своим присутствием вы ему не поможете. И вы знаете, что мы обязательно позвоним, если что-нибудь случиться.
Элис уставилась на отца, и они обменивались только им понятными взглядами до тех пор, пока Элис не вздохнула, печально кивнув головой, и они с Джаспером ушли. Я не могла удержаться и не посмотреть ей вслед. Я никогда не видела, чтобы Элис не шла так как будто она всю жизнь занималась танцами, своей легкой пружинистой поступью, почти подрыгивая. Сегодня, этого не было. Нашей фее подрезали крылышки. Это было почти самым печальным из всего произошедшего. Почти.
Эсми ежеминутно поправляла уже идеально-разглаженную простынь, иногда случайно задевая руки или волосы своего сына. Её глаза, не отрываясь, смотрели на его лицо, отводила она их только если собиралась стереть очередную соленую дорожку с щеки или высморкаться. Иногда я похлопывала её по спине своей свободной рукой, стараясь изо всех сил не заплакать самой. Все остальные уже поддались этому. А я еще не могла позволить себе этого. Я должна подождать. Я должна быть сильной. Хотя бы на время, чтобы все остальные могли побыть слабыми. Но я уже чувствовала, как истерика подкатывала к горлу, готовая вырваться в любую минуту, и это было бы хуже всех их слез вместе взятых.
Наконец, Карлайл пробурчал что-то о том, что нужно сходить поесть и ушел. Но спустя 20 минут его все не было.
- Ну и куда он делся? – прошептала обеспокоенная Эсми, хоть как-то отвлеченная от сына.
Я все смотрела на отдыхающее лицо Эдварда. Его губы были слегка приоткрыты, а его дыхание было глубоким и размеренным. Хоть какое-то утешение.
- Пойду поищу его, - не выдержав, бросила я и вылетела из комнаты в поисках своего свекра.
Но далеко мне идти не пришлось. Я увидела Карлайла в конце коридора, он сидел в кресле, прижав голову к коленям. Конечно, я поняла, что он вовсе и не ходил ни за какой едой. Мои шаги отдавались гулким эхом, пока я шла к нему.
Прислонившись к стене рядом с ним, я просто стояла, не проронив ни слова. Он сам заговорит, если захочет. И у меня было чувство, что он захочет.
- Я знаю, что мы все обсуждали подобный вероятный исход, - тихо начал он, - Мы все знали. Но я думаю никто в действительности не верил в это. Я думаю, мы все надеялись на чудо, - горько рассмеявшись, продолжал он, - И сейчас… я даже не могу с уверенностью сказать, что мой сын когда-нибудь очнется. Это была действительно очень сложна операция на голову. И кто знает, как это повлияет на его мозговую деятельность? Я точно нет… - он опустил голову ниже, и только, спустя пару мгновений, я заметила что он пытался стереть слезы. Я положила руку ему на плечо и мягко сжала.
- Он вернется к нам, - также тихо ответила я ему, - С ним все будет в порядке. Всегда было.
Карлайл горько усмехнулся мне в ответ.
- Ты была против всего этого с самого начала. Надеюсь, ты не думаешь, что я поверю в то, что ты действительно так думаешь.
У меня пересохло горло.
- Я должна верить в это, - яростно прошептала я в ответ. – А как ты думаешь, я все еще могу функционировать в данной ситуации? Если бы я действительно считала, что он уже никогда не очнется? Я бы уже не сидела тут, разговаривая с тобой.
Карлайл тут же сник, зарываясь лицом в ладони.
- Прости, - с трудом выдавил он, - Мне не стоило говорить этого. Я просто…
- Я понимаю… - тихо сказала я, уже простив его за этот выпад, а из окон полились первые лучи восходящего солнца.

--

Эсми и Карлайл ушли вскоре после этого, и я снова была наедине с Эдвардом, все также жутко уставшая, но, по крайней мере, уже не голодная, так как мне удалось перекусить некоторое время назад. Я зашторила внутреннее окно, чтобы избавить себя от любопытных глаз посетителей больницы. В комнате все еще было довольно темно, а из окна можно было увидеть надвигающиеся столь редкие здесь грозовые тучи. Но сегодня, очевидно, был один из этих редких дней.
Я медленно подошла к кровати и в очередной раз стала рассматривать такое прекрасное лицо моего мужа. У меня болело сердце, и я безумно желала быть сейчас с ним там. Интересно, ему снились сны? А были ли обо мне?
Было до жути тихо. Вся комната казалась приглушенной, а воздух как будто потяжелел.
Крайне аккуратно, приподняв руку Эдварда, я забралась к нему на кровать, устраиваясь у него под боком. Я положила голову на его плечо, глядя на его спящее лицо. Если бы это был наш обычный сон, он бы сейчас обернул свою руку вокруг меня, прижимая меня ближе в себе, скрывая от всех невзгод внешнего мира. Но он лежал, не шелохнувшись.
Я, нежно обхватив его руку, положила её себе на плечо и, так не выпустив его руку из своей руки, уткнулась лицом в его сорочку. Это было последней каплей. Неопровержимым доказательством – он даже не мог меня обнять.
Слезы ручьями текли по моему лицу, я, крепче зажмурив глаза, свернулась в клубок, стараясь как можно сильнее прижаться к мужу, и в то же время я искала в себе надежное место, где можно было просто успокоиться и забыться. Но таким местом для меня всегда был он.
Я, не открывая глаз, из которых все еще телки слезы, сделала глубокий вдох:
- Эдвард? – прошептала я, неуверенная в том, что именно нужно сейчас сказать, но я знала, что просто обязана сказать хоть что-то. Что-то, что заглушит эту давящую тишину, что ослабит силу моих страданий.
- Хотелось бы знать, слышишь ли ты меня, - прошептала я, обхватывая его за пояс второй рукой и вдыхая его аромат. – Сработало ли это. Или же все было напрасно. Надеюсь, что нет.
Я поперхнулась от собственных слез, и сделала очередной глубокий вдох.
- Я очень по тебе скучаю, Эдвард, - тихо плакала я, - Прошло всего два дня с тех пор, как ты действительно был здесь, и каждая секунда без тебя отдавалась нестерпимой болью у меня в груди, как и всегда. А сейчас... сейчас особенно! Когда ты тут лежишь рядом со мной. Прямо у меня на руках. И я могу чувствовать тебя, но ты не просыпаешься. Пожалуйста? Пожалуйста, ради меня? Ты же обещал! Ты же обещал вернуться…
- Элис права, - тихо продолжала я, - Возможно, мы все просто очень остро реагируем. Так, пожалуйста, докажи же нам обратное. Очнись, любимый. Иначе я сломаюсь. А у меня тут новости для тебя…
Я закусила губу. Если сосредоточиться, казалось даже что, что-то пошевелилось где-то у меня в животе, как будто маленькое тельце двигалось. Но это, конечно, было просто моим воображением. Для этого было еще слишком рано. Но все же… я положила руку на живот и посмотрела на Эдварда.
- Ты будешь папочкой, - прошептала я, слабо улыбаясь, - Ты не можешь меня сейчас оставить… я нуждаюсь в тебе больше, чем когда-либо. Я не смогу растить ребенка одна. Только не твоего… - Все страхи, что скопились во мне за эти пару дней, поднялись одной большой волной паники, медленно переходя в апатию. А что если он не очнется? Что если кома будет длиться годами? Что же мне тогда делать? Я не могу просто отказаться от этого ребенка – он был частичкой него.
Я всхлипнула, крепче зажмурив глаза.
- А если ты проснешься скоро, и научишься говорить и понимать все вещи на слух, мы сможем вместе выбрать имя, и ты сможешь растирать мне ноги, когда они будут болеть, и выполнять все эти странные желания в два часа ночи…. – я смеялась сквозь слезы и ничего не могла с собой поделать.
Смех в скором времени, кажется, довел меня пика моей истерики. Все тело сотрясала крупная дрожь, пока я кричала и рыдала, глотая слезы, с которыми уходила частичка меня самой. Мне было так плохо, я так устала, я больше не смогу этого делать. Только не в одиночку. А я, черт подери, была так одинока.
- Ты мне нужен, Эдвард, - рыдала я, - Очень, очень нужен, - я слабо стукнула его по груди, - Ты, засранец, черт подери, обещал мне вернуться! Так сделай же это! Сделай! Пожалуйста, Я люблю тебя, Эдвард, ты себе даже не представляешь как сильно…
Я повторяла эти слова снова и снова, пока рыдания не перешли в просто всхлипы, и я понемногу начала терять ощущения реальности, и задремала. И снились мне куда более радостные времена.
______________________________________________________________

Девятилетняя девочка сидела на своем стуле за кухонным столом и, не отрываясь, смотрела в глаза своему лучшему другу, который отвечал ей тем же. Все началось с того, что она сказала ему, что выбирать игру будет она, и это переросло просто в игру в гляделки. И ей это надоело.
Давай играть в Дочки-матери, предложила она одну из своих любимых игр. Так как она была девочкой, любящей покомандовать, роль мамы представлялась ей одной из самых увлекательных. У мамы всегда есть власть над всеми остальными.
Её зеленоглазый лучший друг, оскалившись, откинулся на стуле. Опять?
Ты не хочешь играть? обиженно надув губки, спросила она, прекрасно зная, что это заставляет его выполнять любой её каприз.
Он застонал и откинул голову назад, прежде чем выпрямился и грозно уставился на нее. Ладно. Но я не собираюсь снова быть собакой или кошкой.
Она просияла ему в ответ. Вот и славно. Ты будешь моим мужем. Она не обратила внимания на то, как настроение мальчика резко поднялось вверх после этих её слов, но, безусловно, была рада, что он стал куда сговорчивее.
Она спрыгнула со стула и унеслась в свою комнату, а её лучший друг пошел за ней, неторопливо и нерешительно. Проигнорировав его пока, она начала рыскать в своем сундуке с игрушками в поисках самого главного.
- Аха! – радостно крикнула она, вытаскивая с низов пластиковую куклу, имитирующую младенца. Она повернулась к Эдварду, улыбаясь от уха до уха. Подготовь коляску. Мы пойдем гулять с нашим ребенком. Прогулки на свежем воздухе очень важны для здоровья малыша.
Ребенком? – спросил он, приподнимая бровь. А это хоть мальчик или девочка?
Она скорчила ему рожицу, закатив глаза. Конечно, девочка.
Я хочу мальчика.
Это не важно. А теперь иди, готовь коляску! Иви становится жарко.
Он в шоке уставился на нее. Ты назвала нашего ребенка Иви! выразительно показывал он. Это же глупо!
«Да, это твое выражение лица сейчас глупое!» - подумала она про себя, но, сморщив носик в его сторону, ничего ему не ответила и, повернувшись обратно к сундуку, начала искать там одежду для ребенка. Она слышала, как он обреченно вздохнул и начал доставать коляску. Она победно усмехнулась, застегивая розовую кофточку на кукле. Она всегда выигрывает, когда дело доходит до имен.
Все готово, Ваше Величество, театрально изобразил Эдвард и, сделав поклон, указал на собранную маленькую розовую коляску.
Она только улыбнулась ему. Ты лучший муж в мире. Щеки мальчика тут же окрасились в розовый цвет, и он отвел глаза, но никак не мог скрыть свою широченную улыбку.
Девочка аккуратно усадила куклу в коляску и пристегнула её, проверив, все ли крепления были застегнуты. Повернувшись, она увидела, что Эдвард наблюдает за ними с выражением гордости на его лице. Она очень красивая, подметил он. Этим она, очевидно, пошла в маму.
Белла хихикнула и встала обнять своего друга. Теперь понимаю, почему я вышла за тебя, поддразнила она его, прежде чем щелкнуть пальцами. А теперь толкай коляску.
Эдвард невозмутимо посмотрел на нее, но взял ручки коляски и начал толкать её вперед к входной двери. Белла открыла её для него, и они оба аккуратно перетащили коляску через порог и лестницу, поставив её на асфальтовую дорожку перед домом.
Я думаю, нам стоит взяться за руки, прокомментировал Эдвард, пока они катили коляску, прогуливаясь по их району. Тогда мы будем выглядеть как муж и жена.
Хорошо, легко согласилась она, просовывая руку через его, пока они шли она иногда склонялась над коляской, проверяя как там ребенок. Пройдя по всему их району, они повернули назад, чувствуя себя не очень хорошо от палящего полуденного солнца. К тому же они заботились о здоровье своей малышки.
Рене вышла из спальни как раз, когда они уже входили обратно в дом.
- Эй, чем вы тут занимаетесь, ребята? – спросила она, подозрительно оглядывая коляску, куклу и их сцепленные руки.
- О, мы просто выводили нашего ребенка на прогулку! – радостно ответила Белла. – Иви нужен был свежий воздух, и Эдвард очень за нее беспокоился. Он же все-таки отец, - проинформировала она свою маму.
Рене поперхнулась, едва сдерживая смех.
- Ах, ну тогда все ясно. А ты, я полагаю, мама?
- Да, - уверенно ответила девочка, наблюдая за тем, как Эдвард, от нечего делать, начал аккуратно отстегивать малышку. Белла улыбнулась, подходя ближе. Она погладила дочку по голове, заодно поправляя шапочку на кукольной голове.
Её мама только покачала головой.
- Удачи тебе с этим, Эдвард, - пробормотала она, уходя.