От автора:

Я дала Эдварду обширную семью и много друзей, потому что действительно хотела показать, как много он потеряет, когда изменится. Это легко забыть, так как никто, кроме меня, не знает, кто они. Надеюсь, я проделала достаточно хорошую работу, объяснив, кто эти люди, когда ввела их в историю. В противном случае, не стесняйтесь рассматривать и позвольте мне разъяснить. Наиболее важными являются:
Мэгги и Нелли – горничная и повар семьи Мейсен, соответственно. Мэгги служила в семье Эдварда еще до того, как его родители поженились, а Нелли – ее племянница. Она всего лишь на несколько лет старше Эдварда.

Мистер и Миссис Фрэнк Каррингтон – новый окружной прокурор, который работает с Эдвардом-старшим, его жена и дочь, Виолетта. Виолетта становится частью круга общения Эдварда, которые…

Джо Уотсон, Уилл Коллинз, Ирэн и Лилиан Стивенсон. У Ирэн и Лилиан есть младшая сестра, Анна, которая влюблена в Эдварда.
Семья Эдварда расширена братьями отца и членами их семей: Ричард (Жозефина, сыновья Ричард-младший (1902 г.р.) и Тимоти) и Майкл (Луиза, дети – Мик, Лаура и Томми).
Родные братья и сестры его матери, их мужья/жены и дети:
Мэри 30 (будет 44) – Уолтер 39, Анна 9, Уолтер 7, Роза 6: все умрут в 1903 году.
Джордж Джонсон, 41 – не женат.

Сара (близнец Эдит) 39 – Генри 42, Клара 19, Маргарет 16, Генри 11, Бернард 9.
Эдит («Эдди» близнец Сары) 39 – Герберт 44, Нью 20, Марта 17, Стивен 15, Дороти 11.
Чарльз Джонсон 37 – Грейс 30, Китти 7, Чарли 6.
Причина смерти каждого члена семьи будет указана.

– * – * – Глава третья – * – * –[/c]

Раскат грома разбудил Эдварда, заставив резко сесть в постели. Шторм, начавшийся прошлым вечером, все еще продолжал бушевать. Во дворе их дома стоял старый большой дуб, между ветками которого завывал ветер. Он с детства ненавидел этот звук.

Когда ему было шесть лет, кузен пугал его, что во время грозы из дерева вылезают монстры, которые пытаются его съесть. Тимоти говорил, что монстры дожидаются грозы, дабы не было слышно их криков. Эдвард так испугался, что забрался под кровать вместе с подушкой. На следующее утро, не найдя его в кровати, мать обыскала весь дом. Она даже попросила помощи у своих экономок, Мэгги и Кейтлин, но они все равно не смогли его найти. Мать почти впала в истерику, когда сын спустился по лестнице, потирая глаза своими маленькими кулачками, и спросил, ушли ли монстры с дерева. Он до сих пор помнил злость на материнском лице, когда объяснял, что это Тимоти ему рассказал про монстров.

С возрастом Эдвард понял, что в семье у Тимоти ходила репутация шалопая и человека, который впутывается в неприятности. Сидя в постели, Эдвард улыбнулся, так как за все эти годы не раз отплатил парню за ту проделку. У Мейсена-младшего была репутация «хорошего мальчика» в сравнении с «маленьким монстром» Тимоти, и это очень часто играло молодому человеку на руку. Его никогда никто не подозревал.

Вспышка молнии осветила комнату, возвращая Эдварда в настоящее. Он посмотрел на часы, но не смог разглядеть время в темноте. Юноша дотянулся до тумбочки и включил подсветку на часах. Было шесть часов утра. Мечтая поспать еще пару часов, Эдвард лег и накрылся одеялом с головой. Ночью ему приснился странный сон, но чем больше он пытался его вспомнить, тем быстрее тот от него ускользал. Облака? Там было что-то про облака. Полет над облаками. Хороший сон, странный, но хороший, и Эдвард надеялся, что сможет снова его увидеть, однако, бесполезно. Сон не шел.

Простонав, молодой человек потер глаза. Еще только ранее утро, но уже было очень жарко. Дождь не приносил прохлады, а делал воздух липким и влажным.
Полежав еще несколько минут, Эдвард надеялся, что его сон про полет над облаками вернется к нему. В небе часто летали самолеты. Ему всегда было интересно, что чувствует человек в кабине…

Его мать хотела пораньше поехать в госпиталь, но шторм подсказывал, что и ему тоже надо было поступить так. Когда кончится война, то сюда вернется много солдат, у которых помимо физических травм будет много проблем с психикой. Люди, вернувшиеся с поля боя физически целыми, часто страдают от неврозов и страхов, и он очень хотел помогать таким людям.

Симптомы могут быть настолько разнообразными, насколько разнообразны причины, вызвавшие их. Иногда они могут иметь физическую основу, а иногда они просто у человека в голове. Это называется посттравматическим шоком, и Эдвард никогда не видел ничего ужаснее. Доктора рассказывали ему, как люди с таким шоком страдают от того, что постоянно переживают события войны. Словно их тела вернулись домой, но мысленно они остались на полях сражений. Он помнил парня, его звали Питер Лорд. Он был всего на пару лет старше Эдварда. Но Мейсен-младший считал, что он никогда не сможет избавиться от своих переживаний. Эдвард думал об этих людях, и ему становилось интересно, а как они переживают раскаты грома. Наверное, для них эти ночи просто ужасны.

Доктор Каллен рассказывал юноше про психиатра по имени Ривер, который в декабре написал на эту тему статью в Королевскую медицинскую школу. В ней он расписывал лечение подобных расстройств. Доктор Каллен был польщен таким интересом Эдварда к этой теме, что отправил ему журнал с этой статьей.
Мир медицины спорил относительно подходов к лечению посттравматического шока, но подход доктора Ривера находился вне конкуренции. И доктор Каллен со своим коллегой хотели попробовать это лечение в Чикаго.

До недавнего времени оно заключалось в попытке вытеснить воспоминания о войне, словно выключить свет в светильнике. Врачи помогали пациентам сосредоточиться на приятных воспоминаниях, рекомендуя избегать любых упоминаний о войне. Доктор Каллен объяснял ему:
– Безграничные повреждения, которые были нанесены во время войны, могут быть очень стойкими. В любом случае, эти воспоминания сидят слишком глубоко, чтобы попытаться избавиться от них по общей схеме.
Все мысли о сне вылетели у Эдварда из головы, поэтому он решил встать и почитать статью, прежде чем спустится на завтрак. Пока он читал написанное про солдата из Франции, в его комнату постучалась мать.
– Входи, мам.

– Доброе утро, дорогой. Я удивилась, увидев свет у тебя в комнате. Не думала, что ты встанешь так рано. Тебя разбудили воспоминания про монстров?
Материнский комментарий заставил Эдварда рассмеяться. Он сказал ей, что думал об этом, как только проснулся.
Элизабет Мейсен улыбнулась и покачала головой:
– Ну, этот Тимоти вырос вполне приличным парнем и давно не доставляет проблем. Твоя тетя написала, что он добился больших успехов в банке.
Эдвард никогда не смог бы постичь все тонкости деятельности в этой сфере. Монотонная работа каждый день, и ничего нового, никаких изменений, ничего захватывающего.
– Думаю, что банковское дело это очень скучно, не так ли? Никаких изменений, все те же цифры каждый день.

– Это точно. Но не все разделяют твою страсть ко всему новому, Эдвард. То, что тебе кажется скучным, некоторым нравится.
Эдвард согласился с матерью и закрыл журнал.
– Да, думаю, что ты права.
Он засмеялся и добавил:
– Думаю, что Тимоти нравится эта скучная работа.
Элизабет старалась выглядеть серьезно, но на ее губах появилась легкая улыбка. Ей всегда было за это стыдно, но она не особо заботилась о чувствах старшего брата своего мужа, Ричарда, ну или его жены и сына. Ей казалось, что они всегда вели себя слишком высокомерно. К счастью, брату мужа дали новую должность в банке, и они переехали в Филадельфию, поэтому виделись не часто.

Ричард Мейсен никогда не одобрял выбор брата. Он считал, что Элизабет не подходит ему, и не раз это высказывал. Но муж слишком ее любил, поэтому долго не общался со своим братом. Их смогла объединить только болезнь матери. Но даже теперь их отношения тяжело было назвать семейными.
Их сын, Тимоти, постоянно мучил Эдварда, когда они были детьми. Однако Элизабет до сих пор с улыбкой вспоминала о том, как сын проучил своего брата. В детстве Эдвард казался слишком маленьким для своего возраста, видимо потому что родился слишком рано. Поэтому он часто становился предметом для издевательства мальчишек. Но ее сын был умнее других, и очень быстро научился подставлять своего кузена.

Эдварду нравилось видеть свою мать счастливой; в последнее время это бывало редко.
– Мне очень нравится видеть тебя счастливой и улыбающейся, мам. Почему ты сегодня такая счастливая?
– Я просто вспомнила, как кричала твоя тетя, когда нашла в своей шляпе лягушку.
Комментарий очень удивил Эдварда; это было последнее, что он ожидал услышать от своей матери. Когда он встал из-за стола и убрал журнал в тумбочку, то сразу вспомнил про тот случай. В коробке лежала новая тетина шляпа, которую та собиралась надеть в тот день в театр. И, да, она была ее самой любимой. Эдвард повернулся спиной к матери и улыбнулся себе под нос, неожиданно вспомнив произошедшее.

– Да, Тимоти всегда был беспокойным ребенком.
Мама согласилась с ним, сказав, что она всегда вставала на его сторону.
– Да, точно. Он терроризировал тебя все детство. Надо сказать, было очень приятно наблюдать за тем, как ты ему отомстил.
Эдвард обрадовался тому, что уже положил журнал, а иначе он бы его уже выронил. С самодовольной улыбкой юноша повернулся к матери:
– Что… я… мама... я, я не уверен, что правильно понял твои слова.

Элизабет приподняла бровь, смотря на сына. Она до сих пор не могла поверить, что тот маленький сверток, который недавно держала на руках, и этот молодой мужчина перед ней, один и тот же человек. Доктора просили их приготовиться к худшему, но легкие мальчика оказались сильными, и сын Элизабет Мейсен показал всем, на что он способен. Даже тогда. Он был бойцом. Теперь он вырос таким высоким, выше шести футов. Это было так мило, что женщина стала улыбаться еще лучезарнее. Эдвард был на несколько футов выше Тимоти и намного красивее.

– Эдвард, я твоя мама. Ты не сможешь меня провести.
– Провести тебя, о чем ты, мама?
– Лягушка в коробке и многое другое.
Элизабет улыбнулась.
– По правде сказать, мне всегда казалось, что Жозефине не шла та шляпка. Она была просто ужасна. Не знаю, о чем она думала, когда покупала ее. Лягушка только сделала ей одолжение.
Были времена, когда Эдвард гордился своей матерью, и это был один их таких моментов.
Раскат грома вернул их в реальность, и мать быстро сменила тему для разговора.

– Я хотела поговорить с тобой о другом, Эдвард. Я тут думала о Питере Лорде и других пациентах. Боюсь, что шторм мог принести много неприятностей. Гром был столь сильным, и наверняка его слышали даже в таком большом здании, как госпиталь. Ты ведь помнишь, как на них влияют громкие звуки? Думаю, что сегодня пациенты будут очень подавлены; нам надо поехать в госпиталь пораньше. Отец тоже уже собирается на работу. Ты будешь готов через полчаса? Тогда он сможет подбросить нас по дороге. Мне не очень хочется ехать самой в такую погоду.
Эдвард согласился:
– Да, я тоже об этом думал. Я как раз перечитывал статью в Лансете на эту тему. Я оденусь и скоро спущусь.

Эдвард быстро привел себя в порядок и, пока расчесывал волосы, вспомнил про письмо своему кузену. Он так и не поискал его как следует, ссылаясь на время, хотя оно должно находиться в столе. Сев на стул, Эдвард снова открыл нужное отделение.

Его письмо лежало на месте, прямо там, где он его оставил. Может я слепой, подумал он.
Юноша взял послание в руки и понял, что оно не принадлежало ему. Но как такое возможно? Эдвард подумал, что, может, он задремал и не помнит деталей, хотя прошлой ночью собственноручно положил письмо в стол… а сейчас оно пропало.

И теперь снова здесь, только уже не то самое. Может, кто-то играл с ним? Но каким образом? Неужели, кто-то пришел в его комнату, пока он спал, достал письмо, а затем положил туда другое? Это было просто смешно.
Эдвард несколько минут смотрел на послание, прежде чем понял, что оно было написано ему.

«Уважаемый Эдвард,
Я нашла Ваше письмо в столе. Ваша мать будет рада знать, что вы не станете участвовать в этой войне. Она скоро закончится, задолго до того, как вам исполнится восемнадцать лет. Перемирие будет подписано одиннадцатого ноября, и все боевые действия прекратятся в одиннадцать утра. Одиннадцать часов одиннадцатого дня одиннадцатого месяца. Он станет известен как День перемирия, а затем, в конце концов, День ветеранов.
Станьте врачом. Считайте, что ваш долг – забота о тех, кто воевал.
Кроме того, вам следовало бы пересмотреть оскорбление интеллекта человека, чье имя вы даже не можете запомнить. Некоторые могут расценить это как высокомерие или лицемерие.
С уважением,
Белла Свон».

Тяжело дыша, Эдвард смотрел на письмо, подперев голову руками. Он был настолько шокирован, что не мог сформулировать свои мысли. Это просто невозможно, нереально, и молодой человек снова подумал, что, может, еще спит. У него было рациональное мышление, но никакая логика не могла это объяснить. Его письмо пропало, а на его месте появилось другое, адресованное для него от человека, которого он никогда не знал. Девушка сказала, что нашла его письмо в столе, который стоял в его спальне, но как такое возможно? Он ущипнул себя, чтобы проверить, не спит ли он опять.

Эдвард не мог понять, что было более нереальным: то, что письмо пропало из стола, где его никто не мог взять, или то, что в нем было написано. Война кончится меньше чем через пять месяцев? Вряд ли можно на это надеяться. Кто бы ни написал ему письмо, он точно знал о его намерении пойти в армию и о том, что мать переживает об этом. Этот человек знал про Виолетту Каррингтон и про других. И он не слишком лестно про них отзывался. Вообще нелестно? Он был невероятно груб.
Эдвард закрыл глаза и простонал. А если это письмо кто-нибудь увидит? Он даже думать о подобном не мог.

И что ему теперь делать? Молодой человек поднялся на ноги и стал ходить по комнате, когда услышал стук в дверь. Пару секунд он смотрел на нее, не решаясь открыть. Это было просто смешно. Он боялся открыть дверь собственной спальни. Неужели он ждал, что на пороге увидит Беллу Свон? Эдвард сделал должное и на пороге комнаты увидел лишь гувернантку Мэгги.
– Мистер Эдвард, завтрак… мистер Эдвард? Что с вами? Вы больны? Серьезно, дорогой, с вами все в порядке?

Мэгги Кейн служила в семье Мейсенов с тех пор, как родители Эдварда поженились. Ей было около пятидесяти лет. Она приехала из Ирландии со своим последним мужем около двадцати пяти лет назад и поначалу работала у его деда. Она была невероятно преданной и очень оберегала семью.
Попытавшись успокоить свои мысли, Эдвард проговорил:
– Нет, Мэгги, я в порядке. Я просто переживаю за некоторых пациентов из госпиталя.
Ее серо-голубые глаза сузились в подозрении. Он ее не убедил, и Эдвард даже задержал дыхание, пока она изучала его лицо. В конце концов, она ответила:
– Завтрак на столе, сэр. Яйца, сосиски и тосты. Надеюсь, что вы съедите все, молодой человек. Нелли делает еду не для того, чтобы потом ее выбрасывать, пока наши солдаты голодают. Родители уже ждут вас.

– Хорошо, спасибо. Думаю, что завтрак – это то, что мне сейчас нужно. Прошу, передай моим родителям, что я спущусь через пару минут.
Эти слова были произнесены на одном дыхании. Выслушав его, Мэгги пробормотала что-то себе под нос. Он не очень понял, что она имела в виду, ведь знал, что теперь она будет за ним следить. Эдвард закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Его ноги ослабли.
– Ладно, давай рассуждать логически.
Логически. Как можно думать о нелогичном логически?
– Кем бы ни была эта Белла Свон, она не звучала зло.
Он бы мог описать тон письма, как предупредительный.

Ваша мать будет рада знать, что вы не станете участвовать в этой войне. Она скоро закончится…
– Война скоро закончится. Разве это может быть правдой? Как она могла об этом узнать? Закончится… Но кто выиграет?
Станьте врачом. Считайте, что ваш долг – забота о тех, кто воевал.
Это звучало очень многообещающе, подумал Эдвард.

У немцев были очень удачные атаки в начале весны, но теперь они стали все больше проигрывать. Сообщалось, что у них огромные потери и продовольствие уже на исходе. К тому же часто приходили вести о плохой дисциплине в рядах их войск. Эдвард слышал, что они едят мясо убитых лошадей, дабы не умереть от голода. Может война и вправду скоро закончится…
– Соберись, Эдвард. Кем бы ни была эта девушка, она не могла знать, когда кончится война. Неужели ты думаешь, что могла? Это ведь просто безумие.
Юноша закинул письмо обратно в стол и громко захлопнул ящик. Взяв куртку, он отправился на завтрак.

Эдвард нашел своих родителей на кухне за употреблением пищи.
– Доброе утро, отец. Простите, что так долго. Доброе утро, Нелли. Завтрак пахнет просто чудесно.
Нелли была их кухаркой и племянницей Мэгги. Она всего на пару лет старше Эдварда, но готовила просто превосходно. Девушка жила в семье Мейсенов около года, с тех пор как их прошлому повару, Кейтлин, пришлось уехать, чтобы заботиться о своей родственнице.
– Спасибо, мистер Эдвард. Мэм, я пойду соберу вам еду с собой…
– О, спасибо, Нелли. Прошу, оставь все на кухне. Я сама зайду и возьму.
– Да, мэм.

Отец оторвался от чтения газеты:
– Доброе утро, Эдвард. Твоя мама решила, что доктор Каллен, о котором я так много слышал, нуждается в помощи. Она собрала для него обед. Что ты об этом думаешь?
Эдвард положил в рот кусочек тоста и ответил:
– Думаю, что у матери новая миссия, которую она выполнит в любом случае.
Элизабет улыбнулась мужу и сыну:
– Вы двое, это всего лишь сэндвич и немного фруктов. За ним некому присмотреть. Ведь кто-то должен следить, чтобы он правильно питался…
Отец с любовью посмотрел на свою жену и налил в стакан немного воды:
– Элизабет, любовь моя, ты просто ангел, спустившийся с небес. Что бы смертные без тебя делали?

Эдвард поднял свой стакан вслед за отцом:
– Вот именно.
Элизабет подняла платок к губам и рассмеялась:
– Серьезно, такое поклонение за сэндвич. Слава богу, это всего лишь обед. Боюсь, что в будущем вы воздвигнете для меня статую.
Взяв мать за руку, отец нежно поцеловал ее.

– Любовь моя, если бы хоть один скульптор мог передать твою красоту, я бы купил все статуи.
Эдвард покраснел от увиденной сцены. Даже через столько лет брака, родители вели себя как новобрачные. Они были по-настоящему счастливы, истинные родственные души, если такие существуют. Ничто в их отношениях не демонстрировалось напоказ, они просто были влюблены. Эдвард подумал, что тоже хотел бы так любить. Задумавшись, он не сразу услышал обращение отца:
– Эдвард, мама говорила, что ты читал журнал, который дал тебе доктор Каллен?!
– Да, отец, Лансет. Я читал очень интересную статью про новое лечение посттравматического шока. Довольно захватывающе. Мы еще так многого не знаем про человеческое сознание, а только начинаем это понимать.

– Тебе очень повезло, что он заинтересован в тебе, сынок. Доктор Каллен оперировал ногу Уолтеру Кливленду, помнишь его, Элизабет? Это было около трех лет назад, по-моему. Ему сказали, что он никогда не встанет, а теперь я не могу за ним угнаться.
– О да, Элизабет, пока не забыл, Мистер Каррингтон вчера заходил ко мне в офис. В субботу они пригласили нас к себе на обед. Я принял приглашение. Надеюсь, у нас еще ничего не запланировано на субботу?

Мама закончила завтрак и вытерла рот салфеткой.
– Нет, дорогой, мы абсолютно свободны. Это будет чудесно. Эдвард, ты ведь будешь мил с Виолеттой, не так ли дорогой? Она очень хорошая девушка и почти никого не знает в городе.
Эдвард положил руку на сердце и поклонился в знак обещания.
– Я буду настоящим джентльменом, мама. Просто само очарование.
– О, Эдвард, будь серьезнее. Она очень застенчива, и можно ведь проявить немного заботы.
Почувствовав стыд за то, что он поддразнивал свою мать, Эдвард извинился:
– Прости меня, мам. Сегодня я собирался пойти в кино с друзьями, после того как помогу мистеру Робардсу в красном кресте. Джо Ватсон и Уилл Коллинз тоже пойдут с нами. А еще Лилиан и Ирэн Стивенсон. Если хочешь, я позвоню миссис Каррингтон и приглашу Виолетту с нами…

– О, это будет просто чудесно, Эдвард. Сестры Стивенсон очень милые девушки, и будет просто чудесно, если у Виолетты появятся друзья. Я помню, что упоминала что-то про планы с друзьями пару недель назад. Тайна на миллион долларов, верно?
Ее зеленые глаза горели странным огнем и беспокойством, что сразу заставило женщину постареть на пару лет.
– ТЫ ведь идешь не в театр Колонела?
– Нет, мам, конечно нет. В Айрис.

Эдвард говорил медленно и размеренно. Мать все еще помнила, что произошло там несколько месяцев назад.
Отец закончил свой завтрак и отодвинул тарелку. Вставая, он обратился к жене и сыну:
– Если мы все, то думаю, пора собираться. Я не знаю, что творится на дороге после этого шторма. Думаю, везде разбросаны ветки деревьев. Хорошо, что шторм все же закончился.
Глаза матери загорелись прежним огнем, когда отец взял ее за руку.
Дорога в больницу прошла в тишине, пока каждый обдумывал предстоящий день. Эдвард смог выкинуть письмо из своих мыслей на время завтрака, но теперь, когда разговор не отвлекал его, он снова о нем вспомнил. Белла Свон. Все это оказалось просто фантастично. Это было невозможно, но это было. И Эдвард не мог это отрицать.
Как только они с матерью прибыли в госпиталь, то направились сразу в крыло волонтеров, где находились сестры, чтобы отметиться. Их поприветствовала медсестра средних лет по имени Беатрис Денисон.

– Эдвард, дорогой. Доктор Каллен просил тебя пойти сразу на четвертый этаж, как только ты придешь. Кажется, там была сегодня очень сложная ночь.
Когда Эдвард поднялся на четвертый этаж, то увидел, что доктор Каллен беседует с доктором Баксли, местным психотерапевтом, который также работал в волонтерской службе.
– О, а вот и он. Джордж, это тот молодой человек, о котором я тебе рассказывал. Доктор Джордж Баксли, это Эдвард Мейсен.
Доктор Баксли пожал Эдварду руку.
– Я очень рад встречи с тобой, Эдвард. Карлайл говорил мне про тебя много хорошего. Ты планируешь стать врачом. А в какой области?
– Да, сэр. Я хотел быть хирургом, но в последнее время меня стала интересовать психиатрия. Доктор Каллен был очень добр и показал мне статью доктора Ривера в журнале «Лансет» про лечение посттравматического шока.

– Да, он говорил мне. Мы обсуждали твою помощь с пациентом Питером Лордом. Он сказал, что вы далеко продвинулись, но боюсь, что прошлая ночь разрушила наши старания. Наверное, ты мог бы помочь мне с моими пациентами. Я был бы благодарен.
– Думаю, что это они на меня повлияли, доктор Баксли. На мой взгляд, общество пугают-таки люди, которые вернулись целыми снаружи, но полностью разрушенными внутри.
– Ты абсолютно прав. Если раны не так легко увидеть, это не значит, что их нет вообще. Ведь раны в душе ничем не отличаются от физических травм. Вот где причина. И поэтому наша задача найти лечение.
– Как Питер сегодня утром?
Эдварду ответил доктор Каллен:
– Боюсь, не очень хорошо. Мне пришлось ввести ему лекарство прошлой ночью. Питеру казалось, что раскаты грома – это снаряды, которые убивают его друзей, и что он весь покрыт их кровью. Питер начал кричать и бить себя. В таком припадке у него много сил, что даже сестры не могут его успокоить. Он достаточно сильно себя поранил, прежде чем я успел приехать.

На данный момент в госпитале находилось семь человек, страдающих от посттравматического шока. Некоторые из них прибыли из Чикаго, а кого-то прислали другие доктора. Семьи пытались навещать пациентов как можно чаще, но это не всегда было возможно, а у некоторых вообще не имелось семей. Эдвард много времени проводил с ними. Он заменял им семью. Иногда они играли в карты, разговаривали про бейсбол или обсуждали новые фильмы. Некоторые парни рассказывали про войну, а некоторые просто сидели и молчали. Ему нужно было разговаривать с ними на любые темы и делать заметки для доктора Баксли.

К счастью, многие их них не задерживались надолго и переходили на лечение уже домой. Питер находился в больнице уже третий месяц, и, когда за его дело взялся доктор Баксли, дела пошли лучше. Его семья жила в двух часах езды, поэтому не могла часто его навещать. У них было мало денег, чтобы оплачивать лечение, и поэтому неизвестный спонсор согласился оплатить все его счета.

Из того, что Эдварду удалось узнать про Питера, он был на фронте вместе с парой своих друзей. Они отдалились, а когда кончилась атака, он пошел их искать, но нашел только части, которые лежали отдельно от тел. С тех пор парня постоянно беспокоят ночные кошмары. В них к нему все время приближаются его друзья, и в тот момент, когда они его хватают, он просыпается с криком. Питер безумно боялся засыпать, и каждый день проводил в ужасе предстоящей ночи.
Прошлый доктор посоветовал ему блокировать все воспоминания о войне, но это только усилило кошмары. Доктор Баксли решил попробовать на нем технику доктора Ривера, предлагая говорить про своих друзей, но в положительном спектре. Когда они последний раз играли в карты, то он даже смеялся. Это было самым прекрасным событием в жизни Эдварда за последнее время.

Но теперь все старания оказались разрушены штормом.
Доктор Баксли извинился и направился к себе в кабинет, чтобы посмотреть своих остальных пациентов. Обычно он приходил сюда вечером, но сегодня решил проверить больных после этого шторма. Доктор Каллен был хирургом, но также занимался еще и психиатрией, а когда работал в ночную смену, то играл роль двух врачей сразу.
– Я сегодня работаю дополнительную смену, Эдвард. У доктора Баксли есть дела, которые он не может отложить, но кто-то сегодня должен находиться здесь.
Эдвард вообще был этим не удивлен. Его мать оказалась права; доктор Каллен проводил здесь намного больше часов, чем полагалось.

– Я должен вас предупредить, доктор Каллен, мама решила серьезно за вас взяться. Она принесла вам обед, и так как я знаю свою мать, она будет настаивать, чтобы вы съели все без остатка.
Доктор Каллен ответил, что это было очень мило с ее стороны.
Они оба окунулись в работу, и ровно в полдень пришла миссис Мейсен. Доктор Каллен с радостью принял приглашение на обед, к облегчению Эдварда. Матери надо было возвращать на работу, но она обещала проверить, все ли они съели.
– Пойдем, Эдвард. Здесь есть место, где мы могли бы поесть.
Доктор Каллен отвел молодого человека в комнатку, которая в это время была пуста.
– Доктор Каллен, мне нужно позвонить друзьям. Я вернусь через пару минут. Какой телефон можно использовать?

– Можешь воспользоваться моим в кабинете. А этот друг случаем не молодая девушка?
– Да, именно. Это дочь нового атташе. Она очень застенчивая и никого здесь не знает. А мы с друзьями решили пойти в кино сегодня, вот я и решил позвать ее.
Доктор Каллен одобрительно улыбнулся, ему это показалось очень милым поступком.
– Это очень великодушно с твоей стороны, Эдвард. Конечно, звони. Почему бы тебе не остаться после обеда здесь, чтобы сделать записи? Эта комната редко используется. Многие доктора предпочитают есть за пределами больницы или у себя в кабинете. Тебя здесь никто не побеспокоит.

Эдвард сделал звонок и через пару минут вернулся, а доктор Каллен уже закончил свой обед. Эдвард был удивлен, разве он так долго ходил?
– Ну что, она присоединится к твоим друзьям?
– Да, я сказал, что после работы мы встретимся в здании красного креста, и она с матерью предложила свою помощь. Ожидается большой поезд с грузом из Рокфорда. Остальные тоже будут там, а потом пойдут сразу в театр.
– А что за картина?
– Тайна на миллион долларов. Она идет в театре Айрис.
– Ах, да. Я уверен, что вам понравится.
– Вы уже видели ее, доктор Каллен?

– Да, я большой поклонник кинематографа, поэтому часто выбираюсь посмотреть новинки. Думаю, что ты еще слишком молод, чтобы помнить, когда это было сериалом.
И снова Эдвард удивился. Доктор Каллен так много времени проводил в больнице, и трудно было поверить, что у него есть время на походы в театр.
– Наоборот, я хорошо это помню. Я даже заставлял мою маму со мной играть. К несчастью, я всегда проигрывал.
– В жизни так много грусти, что порой надо найти время для смеха. Пару часов отстранения от этого мира.

Эдвард снова поразился его комментарием и тоже заметил, что в словах доктора много грусти и одиночества. Мейсен-младший и вправду не знал ничего об этом враче. И никто не знал. Ему было около тридцати лет, хоть и выглядел он младше. Эдвард знал, что в Чикаго доктор Каллен находится не более трех лет, и, как сказала мама, не был женат. Он не имел семью, близких родственников и друзей. А может, он был связан узами брака до приезда в Чикаго? Или стал вдовцом? Это могло объяснить его нежелание идти домой, где никого нет.
– Все в порядке, Эдвард? Ты о чем-то задумался?
Эдвард и не заметил, как мысли унесли его так далеко. Когда он услышал вопрос доктора, то сразу вспомнил про письмо:
– Доктор Каллен, а вы верите в то, что нереальное может произойти?
Он спросил это раньше, чем успел подумать. И это заставило его простонать. Он так уважал доктора Каллена, а теперь тот будет считать его психом.

– Я не думаю, что понял твой вопрос. Определенно, вещи, которые раньше казались нереальными, теперь повсюду окружают нас. Возьми хотя бы самолеты; двадцать лет назад люди никогда не поверили бы в то, что можно летать, а теперь самолеты повсюду. А автомобили. Поэтому некоторые вещи невозможны, пока кто-то их не откроет.
Невозможны, пока кто-то не откроет их…
Но он никак не мог понять, кто такая эта Белла Свон?
– О чем ты задумался, Эдвард? Ты выглядишь так, словно увидел приведение.
Привидение.

А может Белла Свон привидение? Верит ли он в их существование? Конечно, они часто с друзьями играли со спиритической доской, но это было просто развлечение. Ребята сами аккуратно двигали планшетку, пока шептали разные слова. Нет, он не верил в привидений. Девушка знала только то, что он написал в письме, и ничего больше. И если бы она была привидением, зачем бы забирала письмо? Если бы приведение хотело его напугать, то просто издало бы страшные звуки. Эдвард покачал головой, нет, она определенно не привидение.
– А вы верите в привидения, доктор Каллен? Или в сверхъестественное? – на этот раз Эдвард простонал уже вслух. Ну почему он не может контролировать свою речь в присутствии доктора?
Мужчина пару минут просто смотрел на него, словно всерьез задумался над вопросом юноши?

– В привидения не верю. А вот в сверхъестественное? Я видел много вещей, которые наука не может объяснить. Пациенты, которые должны были умереть, но полностью восстанавливались. А те, кто уже почти выздоровели, неожиданно умирали. Люди совершали невозможное, например, мать, которая на своей спине держала стену после землетрясения, чтобы та не упала на ее ребенка. Я знаю людей, матери и жены которых падали замертво или от дикой боли в тот момент, когда их любимые умирали или просто были тяжело ранены. Сверхъестественное это… или наука просто еще не объяснила происходящее? Я не знаю. Как можно забрать это у людей, лишить их этой частички комфорта? Чем больше я живу, тем чаще вижу вещи, которые никто не может объяснить. Возможно, Создатель просто не хочет, чтобы мы поняли некоторые вещи. Думаю, что иногда нужно просто принять вещи, какие они есть, а не пытаться их объяснить.
Эдвард потерял дар речи. Он думал, что доктор просто посмеется над ним, но никак не ожидал такой речи. Просто принять и быть благодарным за это?

– У твоего вопроса есть какая-то причина?
Эдвард снова замер, он не мог поверить, с каким отвлечением на него действует доктор Каллен. Это ему очень не нравилось.
– Что? О нет, я просто читал об этом.
– Ну, мне пора возвращаться к пациентам. А ты приступай к своим записям. Мне понравился обед, передай большое спасибо матери.
– Хорошо, сэр.
Эдвард пару минут смотрел на дверь, в которую вышел доктор Каллен. Сможет ли он его понять? Просто принять? В состоянии ли он это сделать?
Думаю, что у меня нет выбора.
Быстро написав свои заметки про пациентов, Эдвард покинул комнату в поисках Беатрис, чтобы вручить ей свои записи.

Она увидела его и произнесла:
– О, вот и ты. Я только хотела за тобой посылать.
– Вот и я, сестра Денисон.
– Спасибо, я передам твои записи доктору Баксли. Спокойной ночи, Эдвард.
– Доброй ночи. Увидимся завра.
Он вручил ей записи и повернулся к мистеру Робардсу.
– Прошу прощения, что опоздал.
Мистеру Робардсу было за шестьдесят, но энергии в нем плескалось больше, чем в двадцатилетних. Он всегда пребывал в хорошем настроении. Рядом с ним невозможно было грустить, его юмор – это заразительная штука. Он всегда напоминал Эдварду ребенка, который объелся конфет. Мейсен-младший очень любил этого человека. Его невозможно было не любить. Робардс смеялся, пока они выходили из госпиталя.

– О, мой дорогой, дорогой, мальчик. Это я пришел раньше, ибо так сильно хочу приступить к работе. Полина Ламорукс сказала, что прибудет большой состав. Хорошо, хорошо. Нашим мальчикам это необходимо, это необходимо. Но ты и сам скоро все поймешь, хотя надеюсь, что до этого не дойдет, не дойдет. Если все будет идти так же хорошо, мы скоро вытесним немцев из своей страны. И многие парни вернутся домой.

В добавление к чувству юмора и энергии мистер Робардс всегда повторял свои слова дважды.
– Слишком много надо сделать, слишком много. Но очень хорошо, что сегодня у нас будет много помощников, и думаю, мы быстро справимся. Сильные и молодые парни, как ты, всегда очень нужны. Но жаль, что я не смогу вам помочь. Духом-то я силен, но вот телом уже нет.
Мистер Робардс остановился на секунду, и Эдвард смог вставить слово:
– К нам сегодня присоединятся еще двое. Миссис Каррингтон со своей дочерью, Виолеттой Каррингтон. Миссис Каррингтон – это жена нового окружного прокурора. Они в Чикаго новенькие.

– Отлично, отлично, я люблю новые лица. Еще больше рук… и работа пойдет быстрее. Приятно видеть, что молодежь принимает участие в таких работах. Все найдут себе работу. Ты проводишь в больнице практически каждый день, это хорошо.
Эдвард улыбнулся старику, иногда он говорил так быстро, что молодой человек просто не успевал за ним.

Как только они пришли на станцию, то увидели группу людей, ожидающих их. Пожилая женщина по имени Констанция Хардкасел занималась организацией волонтерской службы и записью пришедших. Она увидела, что они идут, и поприветствовала их:
– О, мистер Робардс, Эдвард, спасибо, что пришли. Поезд прибудет через пару минут. У нас много людей, так что мы быстро справимся с разгрузкой. Хорошо, что шторм утих. Кажется, к вечеру даже солнце выглянет из-за облаков. Некоторые предприниматели любезно одолжили нам свои машины и водителей, а поставщики накрыли стол для волонтеров. До этого звонила миссис Каррингтон. Она сказала, что они с дочерью останутся помогать в красном кресте и встретятся с вами уже там.

Эдвард оставил миссис Хардкасел с мистером Робардсом и направился к своим друзьям. Он знал Джо Ватсона и Уилла Коллинза с трех лет. Они были близки, словно братья. Джо на год старше, но из-за болезни ему пришлось остаться в школе на второй год.
– ВЫ помните, что я рассказывал вам про дочь нового атташе, которая приходила в офис к моему отцу?
Парни обменялись взглядами.
– Ты имеешь в виду новую миссис Эдвард Мейсен? И что насчет нее? Мама все еще пытается тебя на ней женить?
– Да, Эдди, что насчет нее? ТЫ уже сделал предложение? Вставал на одно колено? Ты собираешься стать примерным мужем и зачехлить свой пистолет? А мы тогда пойдем на фронт без тебя.

Эдвард рассмеялся над шутками своих друзей. Когда он утром говорил с Виолеттой по телефону, ему казалось, что ее семья уже сейчас готова его принять. Он, конечно, знал, что друзья не станут так вести себя в ее присутствии, но все-таки решил их предупредить, чтобы ей не пришлось краснеть.
– Да, да, очень смешно. Ее имя Виолетта, и я пригласил девушку пойти сегодня с нами в кино, поэтому ведите себя поприличнее.
Уилл и Джо снова переглянулись и сделали самые милые детские лица.
– Эй, вы можете прекратить? Ведь люди смотрят.
Ребята сменили выражения лиц на самые грустные.
– Нам жаль, Эдвард.

– Да, нам очень жаль. Мы будем милыми. Обещаем.
– Правда. Мы настоящие джентльмены.
– Но ты тоже должен нам кое-что пообещать, Эдвард. Ты должен позволить нам быть друзьями жениха.
– Да, Эдвард, пожалуйста.
– Ее зовут Виолетта. Милое имя, не так ли, Уилл? Виолетта Мейсен звучит мило.
Эдвард обрадовался, когда услышал приближение поезда, что означало, ребята будут слишком заняты разгрузкой коробок, чтобы продолжать его дразнить. Это был большой поезд, как они и ожидали, но людей набралось много, и поэтому все быстро справились с задачей. Ребята приехали в Красный Крест и стали выполнять инструкции сестер, а после приступили к столу с приготовленными угощениями.

Миссис Каррингтон и ее дочь разливали лимонад и холодный чай, когда Эдвард представил их своим друзьям:
– Миссис Франк Каррингтон, мисс Каррингтон, позвольте представить вам моих друзей, Джо Ватсона и Уилла Коллинза.
Миссис Карингтон предложила молодым людям лимонад.
– Мы очень рады познакомиться с вами. Было мило с вашей стороны пригласить в кино Виолетту. Она так рада приглашению, верно, дорогая?
Виолетта покраснела и закивала головой.

– О, да. Я очень хочу посмотреть кино. Еще раз спасибо за приглашение.
Эдвард понял, что его мать оказалась права. Виолетта не была глупой, а просто очень застенчивой. И он заметил, что Джо смотрит на нее словно на впервые увиденный луч света.
Лилиан и Ирэн Стивенсон тоже присоединились к ребятам после того, как помогли своему отцу записать привезенный товар и оборудование. Спустя пару часов сестер отправили отдыхать, сказав, что дальше взрослые закончат сами.

– Лилиан, Ирэн, думаю, вы хорошо повеселитесь с друзьями. Миссис Карингтон было приятно с вами познакомиться. Мальчики, рад был снова вас увидеть. Позаботьтесь о девушках.
Лилиан и Ирэн поцеловали отца и принялись убираться. Миссис Хардкасл остановила их:
– Все, теперь вам пора уходить. Идите, наслаждайтесь просмотром. Мы здесь сами закончим.
Миссис Каррингтон согласилась с ней:
– Да, вы абсолютно правы. Эдвард, дорогой, я надеюсь, ты проводишь Виолетту домой? Она еще очень плохо знает город.

Джо предложил Виолетте руку и ответил:
– Мы проводим ее прямо до вашей двери.
Они решили пройтись до театра пешком, солнце как раз вышло из облаков. Эдвард и Уилл заметили, что Джо увлекся Виолеттой. Эта парочка шла позади остальных, и Уилл шепнул Эдварду о том, что кажется, тот потерял свою невесту и может надеяться только на роль шафера.
– Но не беспокойся, Эдвард, с твоей удачей ты обязательно поймаешь букет невесты.
Эдвард заметил, что Виолетта охотно принимает ухаживания Джо, но не видел в ней ответных знаков. Когда ее природная скромность исчезла, девушка с удовольствием вступила в беседу. Эдвард ей совершенно не заинтересовался, но ему хотелось поужинать у ее семьи в конце недели.

Вернувшись в тот вечер домой, молодой человек извинился и прямиком побежал в свою комнату, чтобы поскорее сесть за стол. Он едва помнил, о чем была картина, и очень обрадовался, что часто смотрел ее с родителями в виде сериала, поэтому без труда сможет обсудить ее. Эдвард не мог вспомнить, что за ролики шли перед фильмом, но ребята пребывали просто в восторге. Как только выключили свет и запустили проектор, все его мысли вернулись к письму, и больше ничто не могло отвлечь юношу от этих мыслей, даже прекрасная трагедия мисс Флоренции Ла Бади. Доктор Каллен говорил, что может некоторые вещи не нужно понимать, а просто принять. Сможет ли он? А был ли у него выбор? Он сидел с письмом Беллы Свон в руках.
– Ну что я теряю? Если я схожу с ума, могу это сделать с радостью.
Эдвард взял ручку, бумагу, чернила и принялся писать.



Историческая справка:

1. Доктор Риверс – реальный человек, все, что я ему приписываю – правда. Часть диалога Карлайла с Эдвардом относительно доктора Риверса «… единственная вещь, от которой они страдают... это их умы в целом» является прямой цитатой слов доктора Риверса. Я использовала его подлинные слова, потому что хотела создать реальные ощущения, как говорили врачи тех времен.

2. Фильм, который обсуждают Эдвард и Карлайл, The Million Dollar Mystery (Тайна на миллион долларов), был выпущен в 1914 году как сериал из двадцати трех эпизодов, которые показывали перед основным художественным фильмом. Фильм повествует о том, как тайное сообщество, именуемое «Черная Сотня», отправляется на поиски утраченного миллиона долларов.
На сегодняшний день не сохранилось ни одной копии этого фильма.

3. Театры Colonial и Iris – настоящие. Существует, как вы можете догадаться, предыстория Colonial, и вам просто следует ее дождаться. Кроме того, вы наверное поняли, она не очень хорошая.