Пролог или однажды в октябре

Теодор Нотт был как-то по-особенному неравнодушен к дождливой погоде. Нравилось ему, когда природа хмурилась перед грядущей бурей: эти минуты затишья идеально соответствовали его душевному настрою и склонности к размышлениям, давали ему ощущение гармонии, согласия с самим собой. Поэтому, время от времени, он позволял себе продолжительные бодрящие прогулки в грозу, под проливным дождём.

Это было странное, почти эксцентричное пристрастие (как однажды, может быть и правильно, выразился Драко: «причиняющее множество неудобств»). Тео прекрасно понимал, что это недостойная слабость, и даже в душе соглашался с оценкой Драко так искренне, как только позволяла внутренняя слизеринская сущность. Увы, каждый из его сверстников, принадлежавших к поколению, на собственной шкуре испытавшему Вторую магическую войну и её последствия, изобрёл свой механизм преодоления трудностей. Для себя Тео выбрал вот такой уникальный метод. По крайней мере, его увлечение было намного безопаснее, чем злоупотребление Успокоительной микстурой или зельем Сна без сновидений. Самое худшее, чем ему могла грозить прогулка под дождём — это боль в горле, насморк и испорченная влагой пара обуви.

Сегодня тоже шёл дождь. Тео любил подобные грозы, обычные для конца октября, и прогуливался в абсолютно заброшенном парке, наслаждаясь ощущением свежести, что дарили холодные капли, неустанно сыпавшие на лицо и плечи. Это на самом деле был настоящий ливень: его пальто промокло насквозь, а с волос, ресниц и кончиков пальцев струились тонкие ручейки. Он, однако, не обращал на эти неудобства никакого внимания, так как был слишком занят, вдыхая пьянящий аромат влажной земли и позволяя дождю смыть напряжение, заботы, воспоминания — одним словом всё ненужное.

Неторопливо вышагивая по асфальтированной дорожке, он с удивлением заметил, что навстречу ему движется чей-то одинокий силуэт. Лихорадочно набросив на себя Дезиллюминационное заклинание, он на шаг отступил с тротуара и прислонился к дереву, где и остался ждать, слегка заинтригованный.

«Кому ещё могут нравиться прогулки в такую погоду?»

По мере того, как одинокая фигура приближалась, он всё отчётливей различал в ней женщину. Её плащ цвета слоновой кости так же пропитался дождевой водой, как и пальто Теодора, а вьющиеся каштановые волосы насквозь промокли. Тем не менее, несмотря на все эти неудобства, лицо её было таким же умиротворённым, как и у Тео несколько минут назад. Приоткрытые коралловые губы, янтарный взгляд, светящийся безмятежностью… Она до чёртиков напоминала хорошо известную героиню не так давно закончившейся войны.

— Блин! — воскликнул Нотт, как только узнал её.

«Это же никто иная, как Гермиона Грейнджер! Кто бы мог подумать?»

Молодая ведьма уже почти миновала место, где он затаился, когда вдруг повернулась к Теодору лицом и, уставившись прямо на него, улыбнулась. На секунду он забыл, что надо дышать.

«Чертовщина какая-то! Она же не должна была меня заметить!»

Тем не менее, хотя и несколько сбитый с толку, он всё же ответил ей лёгким кивком (просто из вежливости, конечно!), и она двинулась по тропе дальше, нисколько, казалось бы, не смущенная этой встречей.

«Охренеть… Вот это сюрприз…» — вот и всё, что пришло в голову Тео, когда он, не отводя глаз, следил за фигурой мисс Грейнджер, пока та не исчезла в тумане.

Спустя примерно два месяца.
Двадцать четвёртое декабря, Министерство магии, Отдел рассылки

Снова наступило проклятое Рождество, и отдел рассылки в который раз превратился в настоящий ад (хотя и в любое другое время года работа здесь точно удовольствия не приносила).

Люси нахмурила брови и с отвращением посмотрела на возвышающуюся перед ней гору подарков для сотрудников Министерства.

— Да пропади они пропадом! — раздражённо воскликнула она.

Если бы Люси имела такую возможность, то несомненно наградила бы ведьм из Отдела закупок проклятием Забвения за их тупость.

«Как, ради Мерлина, я должна отличать эти подарки друг от друга, если все они упакованы в одинаковую красно-зелёную полосатую обёрточную бумагу? А? Даже банты на всех пакетах одинаковые: тут красный, там красный, ещё красный и снова чёртов красный!»

Конечно, если бы Люси пожелала взглянуть правде в глаза, ей бы пришлось признать, что для каждого отдела комбинация полос всё же отличалась. Кроме того, на каждом пакете красовался аккуратный золотой ярлычок с именем и фамилией получателя. Хотя даже этот факт не делал её жизнь легче. Всё, что ей нужно было — это быстро и точно доставить подарки адресатам, однако неудачный выбор обёрточной бумаги в этом году всячески усложнял стоящую перед ней задачу.

К тому же Люси в любом случае никогда не обращала особого внимания на ярлыки с именами: насколько она могла судить, до тех пор, пока она пересылала пакеты единой кучей в правильный отдел, всё было в порядке.

Мученически закатив глаза, Люси испустила тяжёлый вздох, взяла в руки палочку и принялась за работу. Спустя секунду пакеты полетели к адресатам… Ну, или типа того…

Департамент международных отношений и связей с общественностью.

Приближалось время ланча, когда плоский, квадратный пакет, завёрнутый в бумагу с рождественскими мотивами и увенчанный противным большим красным бантом, вылетел из почтового слота и приземлился на стол Тео с громким и бодрым стуком, опрокинув при этом чернильницу.

— Да что ж такое, чёрт возьми… — пробормотал он, устраняя беспорядок, и потянулся к пакету.

Теодор был практически уверен: что бы ему ни прислали, адресовано это не ему, в противном случае это оказалось бы настоящим рождественским чудом. В последнее время Отдел рассылок серьёзно действовал ему на нервы, проявляя полную некомпетентность в работе.

Раздражённо фыркнув, он методично ворочал пакет в руках, пока наконец не заметил ярлычок, на котором было начертано:

Гермиона Грейнджер.
Департамент по регулированию и обеспечению равенства магических существ.

Тео хмыкнул. Как он и предсказывал, пакет не предназначался ни ему, ни даже его отделу. Имя законного получателя, однако, заставило его тщательно продумать все последующие действия.

Обычно он возвращал посылку туда, откуда она поступила, и забывал о ней навсегда. Но на этот раз Нотт не был уверен, что ему стоит поступить именно так. Воскрешая в памяти странную, дождливую встречу с Грейнджер двухмесячной давности, он обвёл золотые буквы на ярлыке кончиком пальца. Тео до сих пор словно вживую видел перед собой её тяжёлые влажные локоны, приоткрытые коралловые губы, янтарные глаза, сосредоточенно смотрящие прямо на него…

«М-да, пожалуй, я несколько излишне ярко запомнил эту встречу…»

После долгих размышлений он встал из-за стола, проворчал:

— Ну что ж, — и, прихватив пакет, вышел из собственного кабинета.

Всё ещё споря с самим собой, Теодор пересёк зал ожидания и остановился перед дверью, в очередной раз собираясь с силами, чтобы выполнить неожиданное решение и доставить пакет ведьме лично в руки.

«Я поступаю так из обыкновенной вежливости. Меня это нисколько не затруднит, — уверил он себя в последний раз. — В конце концов, сейчас ведь Рождество. Плюс ко всему, я ведь и так собирался между делом пройтись через её отдел по дороге на ланч».

Окончательно рассердившись на самого себя, он нервно пригладил волосы, пробормотал:

— К чёрту! — и вышёл в переполненный коридор министерства.

Нотт бодро зашагал по залам, тщательно избегая омелы и кое-где оторопело разглядывая остролист и пуансеттию, которыми какой-то олух решил украсить стены Министерства. Во время непредвиденного путешествия ему показалось, что он заметил свернувшего за угол Драко, и Тео ускорил шаги, хотя был почти уверен в том, что ошибся. Драко не работал в Министерстве, и не существовало совершенно никаких причин ему приходить сюда. Более того, он был по самое «не хочу» занят организацией рождественской вечеринки в Малфой-мэноре.

«Он и Луна сейчас наверняка заняты тем, что избавляются от мерзодутиков», — подумал Тео, криво усмехнувшись.

Откровенно говоря, он любил Луну Лавгуд и считал, что она замечательно уравновешивает причуды Малфоя. Она была своего рода защитным механизмом для Драко, и Теодор лучше чем кто-либо знал, как сильно друг на самом деле в ней нуждался. К счастью, Луна всегда была готова позаботиться о любом шальном мозгошмыге, посмевшем покуситься на разум её Драко.

«Возможно, мне тоже нужен кто-то, кто наблюдал бы за мозгошмыгами, царящими в моей голове, а?» — подколол Нотт сам себя, после того как завернул за угол и ожидаемо отметил, что Драко нигде не видно.

К тому времени как Теодор достиг цели путешествия, он наполовину оглох от непрекращающегося звона колокольчиков, проклял этот чёртов праздник, министерство и вообще всё, что только пришло в голову. Прикрыв за собой дверь, ведущую в отдел Грейнджер, он однако заметил, что приглушающее посторонние звуки заклинание действует здесь в полную силу и облегчённо выдохнул.

«Слава Мерлину и здравому смыслу!»

Зал ожидания Департамента по регулированию и обеспечению равенства магических существ был так же пуст и заброшен, как и его собственный.

«Видимо, люди просто не в состоянии думать о работе в это время года», — размышлял Теодор, вышагивая к кабинету Грейнджер, дверь которого оказалась приоткрыта.

Он уже стоял у самого входа в комнату, когда услышал непонятный шорох и, заинтригованный, заглянул внутрь. Гермиона Грейнджер сидела за столом, держа в руках и недоумённо разглядывая пакет в обёрточной бумаге практически идентичный тому, что Тео нёс под мышкой. Он постучал в дверь, не дожидаясь ответа, шагнул в кабинет и услышал, как у Грейнджер перехватило дыхание, когда она увидела его на пороге.

— Нотт! — воскликнула она, выронив подарок, который с глухим стуком приземлился на деревянную поверхность стола. — Что ты здесь делаешь, Тео? — спросила она чуть мягче, когда сумела взять себя в руки.

Теодор приподнял бровь, удивленный тем, что она назвала его по имени. Хотя вообще-то она была права: в то время как они исключительно редко (по мнению Тео) решали какие-нибудь общие вопросы на работе, недавно они были официально (и повторно!) представлены друг другу на одной из вечеринок, устраиваемых Драко. Следовательно, они на самом деле имели право называть друг друга по именам.

«А я всё же предпочитаю звать её «Грейнджер», — заупрямился Тео и небрежной походкой двинулся в её сторону.

— Я принёс тебе это, — опустил он принесённый пакет на стол. — Он был доставлен в мой кабинет по ошибке, — пояснил, глядя на ведьму, пока та рассматривала подарок.

Непослушные локоны цвета красного дерева как обычно жили своей жизнью, образовывая тяжёлую гриву вокруг её бледного лица. Рот был снова слегка приоткрыт, и Теодор в течение нескольких секунд задавался вопросом: может, у неё что-нибудь не в порядке с носом и ей трудно дышать? В любом случае, по каким-то причинам он обнаружил, что вид этих приоткрытых губ волнует его и даже действует как-то возбуждающе. Обеспокоенный этой неправильной, непонятной реакцией тела, Нотт оторвал взгляд от соблазнительно пухлых губ и посмотрел на её лицо. На остром подбородке виднелось чернильное пятно, и он машинально пробормотал очищающее заклинание, даже не подумав о последствиях.

Грейнджер, слишком восприимчивая к действиям, которые, между прочим, были направлены на её же благо, конечно, почувствовала на лице волну очищающей магии и непонимающе нахмурилась. Мгновение спустя, сузив глаза, она уставилась на Тео строгим испытующим взглядом, явно ожидая объяснений.

«Хорошо, по крайней мере, что она не потянулась за палочкой», — подумал он и тут же поднял руки вверх в умиротворяющем жесте.

— Расслабься, Грейнджер. Ты, гм… У тебя что-то на подбородке было. Вот здесь…

И, удивляясь собственной смелости, быстро потянулся и дотронулся до того самого места на её лице. Вот только Теодор никак не ожидал, что кожа её окажется настолько тёплой и бархатистой. И уж, конечно, он не ожидал, что веки Гермионы, дрогнув, медленно опустятся, как только кончики его пальцев, словно сами собой, медленно и аккуратно очертят линию её подбородка.

— О-о, — выдохнула она почти неслышно, клоня голову набок, и, словно кошка, потёрлась о его руку.

Дерзкий большой палец поднялся выше, медленно прошёлся туда-сюда по чётко очерченным контурам рта, и её горячий, влажный язык, словно жало змеи, скользнул между приоткрытыми губами, коснувшись мягкой подушечки.

— Грейнджер, — предостерегающе прорычал Теодор.

— Гермиона, — поправила она хриплым шёпотом и снова лизнула его палец.

— Не играй со мной, ведьма, — предупредил Нотт снова и резко вздёрнул её упрямый подбородок вверх.

Распахнув глаза, она впилась в него янтарным взглядом, внимательно наблюдая, как его губы становятся всё ближе и ближе к неожиданной, но столь своевременно появившейся цели...

Они были уже на расстоянии дюйма друг от друга, когда услышали, как где-то рядом хлопнула дверь. Этот внезапный звук вернул Теодора в окружающую реальность, и он, торопливо выпустив Гермиону из рук, отступил от неё.

— Э-э… Да… Всё в порядке, Грейнджер… Увидимся… — пробормотал он и, стараясь не смотреть на явно разочарованную ведьмочку, выскочил из кабинета.

— Тео, подожди, — услышал он за спиной её голос и торопливый перестук каблучков.

Гермиона догнала его у центрального входа в отдел, и Теодор не смог удержаться от того, чтобы окинуть оценивающим взглядом её идеально сидящий наряд: чёрную юбку и белую блузку. Лицо у неё порозовело либо от быстрой ходьбы, либо от прерванного поцелуя (он надеялся, что от последнего), а в руках она держала зелёный пакет, увенчанный красным бантом.

— Я забыла отдать тебе вот это, — протянув ему подарок, она неуверенно улыбнулась. — Каким-то образом твой подарок попал ко мне… Вообще-то понятно, почему запуталась бедная Люси из отдела рассылки. Пакеты действительно выглядят очень похоже из-за повторяющихся красных и зелёных полос и одинаковых ужасных бантов.

Тео забрал подарок, случайно задев её пальцы, и заметил, что щёки её вспыхнули ещё ярче.

— Они разные, — заметил он, внимательно разглядывая упаковку.

— М-м? — она удивлённо выгнула бровь.

— Обёрточная бумага, Грейнджер. Сочетания зелёного и красного цветов отличаются, — пояснил он.

— Гермиона, — поправила она машинально и добавила: — Да, ты прав, на самом деле отличаются.

— Интересно, что там, в этих подарках? — спросил Теодор, изобразив на лице интерес. — Если честно, я их обычно сразу выкидываю в мусорную корзину, даже не разворачивая.

— Календарь на следующий год.

— С котятами? — поморщился Тео.

Она фыркнула и закатила глаза.

— Боже, конечно, нет. Обычно там какой-нибудь пейзаж. Между прочим, они весьма полезны: на них заклинаниями выделены важные для каждого отдела даты.

— М-да, жалкое зрелище, — протянул Нотт и усмехнулся. — Как продвигается твой проект?

— Хорошо. Спасибо, что спросил, — она аж просияла от удовольствия. — А как твоя Восточная программа?

— Просто прекрасно, — проворчал он, с отвращением наблюдая за людьми, которые метались вокруг: обеденное время, видимо, закончилось, и помещение быстро наполнялось сотрудниками, которые начинали доставлять неудобство. — Ты придёшь на завтрашнюю вечеринку в Мэнор?

— Думаю, да. Весь последний месяц Луна напоминает мне о ней каждый день. А ты?

— Приду. Драко донимает меня так же упорно, — он усмехнулся. — Ладно, Грейнджер, тогда увидимся завтра.

Тео развернулся и уже собрался уходить, когда почувствовал, что она схватила его за руку. Притормозив, он посмотрел на Гермиону и заметил тень неуверенности в её глазах.

— Э-э… Я хотела спросить… Может быть, мы могли бы сходить куда-нибудь выпить сегодня после работы? — выпалила она, очаровательно краснея. — Если, конечно, у тебя нет каких-либо других планов, — добавила, нервно теребя каштановый локон.

Теодору ужасно хотелось сказать «да», потому что у него не было совершенно никаких планов на Сочельник, и ему действительно понравилась идея провести вечер с этой ведьмочкой. Увы, не хватило какой-то миллисекунды: только он собрался открыть рот и согласиться, какой-то идиот (помесь осла и гиппогрифа!) ворвался в двери, оттоптал ему ногу и чуть не сшиб с ног Грейнджер.

— Смотри, куда прёшь! — рявкнул Тео этому ничтожеству и отплатил полной мерой, зарядив ему локтём между рёбрами.

Настроение было испорчено, а толпа, которая становилась всё больше и плотней с каждой секундой, внезапно довела его почти до бешенства, и он решительно отрезал:

— К сожалению, Грейнджер, я уже договорился заняться кое-какими делами этим вечером, — и поспешил прочь по коридору.

Тем не менее тихий голос, мягко поправивший:

— Гермиона, — успел долететь до его ушей, прежде чем он завернул за угол.

Канун Рождества

Пять часов спустя, уже находясь дома, Тео всё ещё не мог побороть раздражение. Правда, к тому времени он в основном злился на собственную глупость и, конечно же, на того тролля, что ворвался в зал и всё испортил. Существовало два пути решения проблемы: либо напиться до чёртиков от жалости к самому себе, либо отправиться в Мэнор и провести вечер, глазея на сладкие до отвращения сюсюканья блондинистых Малфоя и Луны. От второго варианта Нотта чуть не стошнило, поэтому, зарычав:

— Тьфу, гадость какая! — он набросил на плечи пальто и с громким хлопком дизаппарировал прочь.

Несколькими мгновениями позже он уже стоял в парке. Шёл снег, и хотя этот вид осадков не очень-то его и привлекал, Тео всё-таки решил, что лучше уж побродить под снегопадом, чем утопать в жалости к самому себе, так что он просто застегнул пальто на все пуговицы и пошёл своим обычным маршрутом.

Всё вокруг сверкало и переливалось в неровном, мерцающем свете газовых фонарей. Мокрые и тяжелые хлопья снега с раздражающей настойчивостью налипали на ресницы, брови, щёки, но даже это не помешало Теодору признать, что крупные, причудливого рисунка снежинки, кружащие в воздухе, выглядели очень даже симпатично.

Он гулял по парку и думал о Грейнджер.

«Надо же так облажаться! Упустил такую прекрасную возможность, а теперь, вероятно, понадобится охренительно необыкновенное чудо, чтобы судьба дала мне ещё один шанс…»

И тут вдруг Тео увидел, что Гермиона Грейнджер собственной персоной сидит на парковой скамейке в колдовском свете газового фонаря. Не веря собственным глазам, он на мгновение замер. Вскоре, однако, его губы скривились в недоверчивой усмешке, и, пробормотав:

— Вот тебе и охренительно необыкновенное чудо, — он рысью припустил к ней.

Почти полностью усыпанная снегом, Грейнджер напоминала снежную скульптуру. Только волосы, словно бросая вызов природе, упорно не желали терять свой яркий цвет. Когда Нотт добрался до цели, она подняла лицо, взглянула на него и слегка охрипшим, но по-прежнему спокойным голосом спросила:

— Ты же сказал, что этим вечером занят, Тео.

Усевшись рядом, он невозмутимо подтвердил:

— Ну, сказал.

— Тогда почему ты сейчас здесь? — Грейнджер повернулась к нему и чуть склонила голову к плечу, не отводя глаз от его лица. — Ты солгал…

— Да, — чистосердечно признался он и, бесстрашно встретив обвиняющий взгляд, взял её руки в свои, пытаясь согреть заледеневшие пальцы.

— Ах ты, гад трусливый, — прошептала она.

— Ага, я такой, — пробормотал Нотт и придвинулся ещё ближе.

Её янтарные глаза, с налипшими на ресницах белыми пушистыми хлопьями снега, казались невероятно тёплыми, а губы, притягивая взгляд, так и манили попробовать их на вкус. И когда одна особенно дерзкая снежинка устроилась на её вздёрнутом носике, Тео не оставалось ничего прочего, как поцеловать то место, где вместо растаявшей красоты осталась лишь прозрачная капелька.

Он прижался губами к её ледяному носу и, лишённый сил и желания остановиться, покрыл поцелуями веки, щёки и уголки губ. Нотт и дальше продолжал бы испытывать её выдержку, но у нетерпеливой ведьмочки, ёрзавшей в его руках, видимо появилась совершенно другая идея, потому что Грейнджер обхватила его лицо ладонями и с присущей её гриффиндорской смелостью поцеловала прямо в губы. Откровенно говоря, Тео ничего не имел против и тут же скользнул языком в её обжигающе горячий ротик.

На некоторое время отдавшись жадным и жарким поцелуям и объятьям, они оба превратились в снеговиков, после чего Теодор решил, что всё же настало время перебраться куда-нибудь, где сухо и тепло.

— Твоё предложение по-прежнему актуально, Грейнджер? — шепнул он, щекоча её ушко языком и нежно покусывая.

— Гермиона, — терпеливо поправила она и добавила: — Да.

— Хорошо. К тебе в квартиру или ко мне? — спросил он, поднимаясь и подтягивая её как можно ближе к себе.

— Всё равно, — пролепетала она, из-за низкого роста уткнувшись в его пальто.

— Тогда ко мне, — решительно заявил Теодор.

В следующее же мгновение они исчезли, оставив на скамье два тёмных отпечатка, которые медленно начали заполняться снегом.

Рождество

На следующее утро, Тео, одетый только в шёлковые домашние брюки, направлялся на кухню, чтобы заварить чай. Проходя через гостиную, он остановился и задумчиво посмотрел на камин. Возле него лежал только один подарок, вероятнее всего отправленный Драко и Луной. Нотту показалось занятным, что друзья тоже выбрали обёрточную бумагу зелёного цвета.

«Слава Мерлин, хоть не в красную полоску», — мысленно усмехнулся он и аппарировал на кухню.

Обычно вся эта предпраздничная суета бесконечно раздражала Теодора, но только не в этот раз. В нынешнее Рожество он неожиданно получил приз, о котором и мечтать не смел. Кто бы там ни распоряжался раздачей подарков в этом году, он преподнёс ему Грейнджер, поэтому у Тео на самом деле не было ни настроения, ни повода для того, чтобы жаловаться на надоедливый звон колокольчиков и опостылевшие венки из остролиста.

В конце концов, большую часть ночи он посвятил тому, чтобы сначала осторожно развернуть и исследовать драгоценный дар, а затем полученные знания аккуратно разложить по полочкам в голове. Тем более что он намеревался как можно глубже погрузиться в … гм… изучение подарка… на постоянной основе.

Гермиона Грейнджер принадлежала ему. Она сама так сказала.

И несмотря на то что, голова Тео в тот момент находилась между её бёдрами, а язык выплясывал зажигательный, порочный танец на некоторых частях тела, сам Теодор по-прежнему считал эти слова вполне законным обязательством и серьёзно намеревался добиться от Гермионы обещанного.

Напевая какую-то победную мелодию, Нотт вышел из кухни, держа в руках поднос с чаем и тостами. Всё так же тихонько мурлыча что-то, он прошёл мимо камина, не удостоив его даже взглядом, и зашагал вверх по лестнице прямиком в спальню.

— Чай, Грейнджер, — объявил он, отворяя дверь, и улыбнулся, услышав в ответ её «Гермиона».

Постскриптум

Они оба лишь чуть-чуть удивились, когда в момент выхода из камина в Мэноре, встречавшая их Луна разразилась не традиционным «Счастливого Рождества», а неожиданным:

— Я так рада за вас двоих! Теперь вы сможете гулять под дождём вме…

Драко, впрочем, не позволил ей закончить фразу и повёл прочь со словами:

— Луна, дорогая, кажется, мне нужна твоя помощь. В зале случилась некоторая неразбериха с венками из омелы. Бедный Северус застрял под одним из них вместе с Поттером.