ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. Размышления

Брэд в ужасе закричал, изо всех сил стараясь избежать крепкой хватки Эдварда, отчаянно пытаясь убраться от человека, который только что объявил себя вампиром. Но даже если с зубов бессмертного и капал яд, сам он был убийственно зол, а ко всему прочему его инстинкты искушал аромат теплокровного существа, находившегося в полной власти, намерения кусать его или же им кормиться совершенно отсутствовали. Не существовало ни единой возможности, чтобы внутрь его тела попала хотя бы капля крови этой убийственной мрази. Вместо этого Мейсен вспомнил, что сделал Джаспер в лаборатории Энтони, и одним быстрым движением сломал Брэду шею. Через несколько мгновений враг безжизненной кучей валялся на земле.

Эдвард посмотрел на искаженное лицо Брэда Сэнсома, и на мгновение его затопила волна ликования, пока смаковал ощущение триумфа над этим безжалостным и коррумпированным ублюдком, который пытался, но не смог убить его, и устроил заговор, дабы покончить с жизнью Джаспера. Однако почти сразу же все еще активная человеческая совесть взяла разум под контроль, и мужчину физически скрутило угрызениями из-за совершенного поступка в отношении представителя человеческой расы, пускай даже самого презренного.

У него сжались внутренности из-за обрушившегося осознания, что он только что собственными руками убил человека и сделал это не задумываясь, не колеблясь. Вампирский инстинкт самосохранения и выживания управлял и разумом, и телом, следствием чего стало бездумное убийство Брэда Сэнсома. Эдвард за секунду принял на себя роль судьи, присяжных и палача, и теперь у него в ногах лежало мертвое человеческое существо.

Его мучительные мысли прервал ужасный крик. Он крутанулся на месте и увидел выражение ужаса на лице Беллы, которая смотрела на тела Розали и Эммета, привалившиеся друг к другу в «порше». В верхней части грудных клеток у обоих зияли пулевые раны, у парня еще одна оказалась в шее, а девушка потеряла часть уха. Из ран сочилась кровь, запах которой врезал по обонянию, как боксерский удар, но люди были еще живы: их затрудненное дыхание слышалось даже сквозь звук автомобильного двигателя.

– Эдвард, что нам делать?! – вскрикнула Белла, закрывая ладонями нос и рот, поскольку животворящая жидкость манила и ее тоже.

– Быстро приведи сюда отца! – отчаянно закричал Эдвард, открывая водительскую дверь, выключая двигатель и присаживаясь рядом с Эмметом. Автоматически заработала медицинская подготовка: он прощупал пульс на шее и запястье парня и понял, что тот быстро угасал. Протянув руку и схватив запястье Розали, почувствовал, что ее сердцебиение было немного сильнее, но, к счастью, девушка потеряла сознание и не ощущала боли от ран.

Впервые с момента изменения Эдвард находился в непосредственной близости от открыто текущей крови человека, который еще был жив. Запах мучительно манил, и Мейсен с трудом удерживал над собой контроль, но ему удалось сосредоточиться на деле, когда оценивал их травмы.

Карлайл услышал выстрелы и уже направлялся к началу трассы, когда за ним отправилась Белла.

– Белла, можешь присмотреть за Эсме?! – крикнул мужчина, когда они разминулись. – Думаю, здесь требуются именно врачи.

Девушка помчалась к дому, хотя и не желала оставлять подругу. Убегая, она мысленно кричала, что эта жизнь не может стать намного хуже, чем сейчас. Ей хотелось забраться на крышу и закричать, что с нее хватит подобного существования, и ее не заботило, услышит ли это кто бы то ни было. С момента трансформации в вампира любые ее поступки приносили близким боль и горе. Потеря Розали стала последней каплей, и душевная боль окончательно разбила Белле сердце.

Карлайл подбежал к пассажирской стороне автомобиля и взялся за запястье Розали.

– Пульс слабый, подозреваю, кровяное давление быстро падает, думаю, ей осталось минут пять, Эдвард. Скорая помощь не успеет. Женщина будет мертва к тому времени, как они сюда доберутся.

– Эммет почти мертв, папа. Нам остается либо позволить им уйти, либо изменить.

– Ты это серьезно? По крайней мере, Эйс знал, во что ввязывается. Мы не можем так с ними поступить.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, но с нами, как с семьей, уже произошло слишком многое. Если мы позволим им умереть, то тут будет кишеть полиция, а также в CSI Сиэтла узнают, что они оказались здесь. Мне пришлось убить Брэда, пап, так что следует разобраться и с этой проблемой тоже. Слишком много инцидентов связано с нашей семьей, чтобы замести следы. Нам придется навсегда исчезнуть, а это значит, что Белла никогда снова не увидит свою семью, я должен буду отказаться от лаборатории, и все мы многие годы проведем в бегах. Нам, возможно, придется убить и Эйса, поскольку Джаспер с Элис тоже вынуждены будут скрываться. Они не смогут заботиться о нем, пока Каспари привыкнет к бытию вампиром.

– Итак, у нас нет выбора?

– Думаю, нет, разве что только обескровить их и бросить в Бостоне, чтобы походили на жертв серийного убийцы, но даже тогда у бостонской полиции возникнут подозрения, потому что Том, Эммет и Розали связаны с нами.

В тот момент Маккарти открыл глаза, повернул голову и взглянул на Эдварда. Он уловил все сказанное, поскольку слух – последнее, что отключается перед смертью. Медленно и мучительно произнося каждое слово, он прошептал слова, которые Мейсену требовалось услышать.

– Если... ты... можешь... сделать... хоть... что-то... чтобы… спасти… Рози... сделай... это... сейчас же... Прошу… тебя.

Эдвард посмотрел на своего отца, и между ними мелькнуло понимание.

– Укуси Розали за шею и позволь потоку яда стекать приблизительно минуту. Постарайся в процессе не пить ее крови. Как думаешь, пап, сможешь справиться?

– Попытаюсь, сынок, но не стану писать об этом в «The Lancet»¹.

Эдвард улыбнулся медицинской шутке отца, а затем мысленно приготовился укусить Эммета, но, прежде чем приступить, заговорил с ним, как мужчина с мужчиной, надеясь, что тот вспомнит сказанное, если очнется.

– Эммет, я знаком с тобой совсем недолго, но надеюсь, что после того, как сделаю это с тобой, мы сможем стать друзьями. Я – вампир и собираюсь попробовать спасти твою жизнь, укусив. Если ты выживешь, обещаю, что стану поддерживать тебя на этом пути. Будет очень больно, но когда придешь в себя, больше не будешь чувствовать страданий.

Эммет моргнул в подтверждение того, что понял, и в последний раз закрыл глаза человеком.

Эдвард впился зубами в ту сторону шеи парня, на которой отсутствовало пулевое ранение. Он постарался не пробовать крови, но едва капля коснулась внутренностей рта, мозг затопил настолько мощный поток эндорфинов, что все другие чувства померкли, а искушение выпить Эммета целиком стало почти неуправляемым. Он думал, что ощущения от яда Беллы после секса были исключительно интенсивными, но это стало еще одним уровнем экстаза. Его разум и тело жаждали больше крови, и все, что ему требовалось – потребить столько волшебной жидкости, сколько возможно.

Он пытался отвлечься, думая о хороших моментах с Беллой: когда они поцеловались в первый раз после выпускного; впервые занимались сексом в кладовке уборщиков; в первый раз занимались любовью в ее постели в Сиэтле; когда впервые она укусила его в лесу в Форксе, но эти методы отвлечения оказались недостаточно сильными, и он понимал, что почти проиграл эту битву. На мгновение признал, что окажется не в состоянии отстраниться от шеи Эммета, не выпив его кровь до последней капли, и его безмерно расстраивала собственная слабость.

В этот самый момент он услышал над ухом спокойный, но твердый голос:
– Эдвард, остановись! Оторвись сейчас же. Сосредоточься на том, что делаешь. Расслабь челюсть, выплюнь попавшую в рот кровь и медленно встань. Я за тобой, Эдвард. Послушай меня. Ты можешь это сделать. Медленно отпусти и оставь. С ним все будет в порядке, если ты отпустишь прямо сейчас. Эдвард, ты можешь это сделать, отпусти.

Мейсен ощутил на плечах пару крепких рук, но они не оттягивали, просто поддерживали. Если бы попытались оторвать его от Эммета, он бы сопротивлялся, но даже не глядя знал, что позади находился Джаспер, не желавший, чтобы он питался кровью парня. Эдвард воспринимал мысли Уитлока, словно тот говорил вслух: слова поддержки и доверия, что сможет все это сделать. Соблазн все еще оставался подавляющим, но вампир последовал инструкциям друга: расслабил челюсть и избавил шею Эммета от своей хватки.

После того, как Мейсен освободил парня, Джаспер вытащил друга из машины и обнял, крепко удерживая, чтобы предотвратить новый бросок к Маккарти. Когда Уитлок крепко сжимал его сильными руками, Эдвард громко закричал, противный самому себе, что потребовалась посторонняя помощь, дабы остановиться и не выпить человека. Примерно через минуту Джаспер позволил приятелю отойти, тот отшатнулся от «порше», упал на колени и свернулся в клубок, дрожа от потрясения из-за всего произошедшего, а также отказа от того, чего так страстно желал.

Карлайл оказался более успешным с Розали и, к удивлению Уитлока, относительно легко отстранился.

– В течение многих лет я был врачом, Джаспер, – позже философски объяснил он. – Просто думал о Розали как о больном и сосредоточил свое внимание на этом. Именно так я и привык поступать. Ты знаешь своих пациентов, как людей, которым предстоит хирургия, но когда они лежат на операционном столе, их личности не важны: это просто тело, которое нуждается в лечении. Поверь, я испытывал тягу, но полностью отстранился от того, что делал, посему контролировал себя.

Карлайл осторожно извлек Розали из машины и в ожидании указаний Уитлока держал ее безвольное тело на руках.

– Мы должны отнести обоих внутрь, подальше от Эдварда, – прошептал Джаспер. – Сейчас он не в самом лучшем состоянии.

Карлайл побежал в противоположном направлении от места, где лежал сын, а потом повернул к дому, где увидел Беллу с Эсме, которые стояли на веранде и наблюдали за происходящим.

Джаспер повернулся, чтобы проверить Эдварда, который все еще лежал на земле, свернувшись в позу эмбриона, и пытался контролировать себя. Запах крови Эммета сводил его с ума, и он испытывал мучительные симптомы абстиненции, как отказавшийся от кайфа наркоман, которого усадили перед столом, покрытым чистым кокаином.

Джаспер знал, что должен был вывести друга из этой ситуации.

– Эдвард, соберись и отгони автомобили к дому. Нам следует быстро избавиться от тела Брэда и убрать этот беспорядок на случай, если стрельбу слышали или приедет полиция из-за взрыва.

Уитлок вытащил тело Эммета из автомобиля и побежал с ним до дома, оставляя Эдварда в одиночку. Раздался крик, когда Карлайл сказал Белле, что укусил Розали, и этот мучительный возглас вытряхнул Эдварда в реальный мир. Он медленно встал, глубоко вдохнул воздух, который до сих пор содержал запах крови, но не столь интенсивно, как раньше, однако вампир по-прежнему не доверял себе, чтобы приблизиться к дому, где находились два человека на первых этапах трансформации.

– Возьми себя в руки, Эдвард Мейсен, – вслух заявил он себе, затем подошел к валявшемуся у трассы трупу Брэда, но даже если и жаждал человеческой крови, соблазна выпить Сэмсона не было, поскольку тот уже пах смертью. Даже за этот короткий промежуток времени кровь начала разлагаться, и запах его тела вызвал у Эдварда рвотный позыв.

Вампир не дышал, пока шарил по карманам, стараясь не смотреть в лицо человека, которого только что убил. В кармане куртки быстро нашел связку ключей и одиночный со значком «шевроле», так что спрятал тело в дюнах и побежал в направлении главной дороги, полагая, что бывший коп должен скрыть автомобиль неподалеку. Приблизившись к перекрестку, заметил машину, припаркованную рядом с развалинами магазина, поэтому, когда дорога опустела, бросился на противоположную сторону. Увидев, что это «шевроле», открыл его и сел за руль.

На сиденьях в беспорядке валялись фотографии всех членов его семьи, кроме Эсме. Они были сделаны издали длиннофокусным объективом, и среди них оказалось несколько снимков пристани и яхт. Эдвард предполагал, что взрывчаткой лодку начинила мафия, но теперь не был так уверен. Открыв изнутри багажник, вышел, чтобы взглянуть на его содержимое, и первое, что увидел: рулон толстой изоленты, длинные провода, маленькие ящики, в которых содержалось электронное оборудование и большой белый полистироловый контейнер. Внутренняя маркировка очевидно демонстрировала: в нем содержалось взрывчатое вещество.

– Ублюдок! – воскликнул Мейсен, увидев неопровержимые доказательства того, что взрыв организовал Брэд, но потом позволил себе улыбнуться, потому что намерение Сэнсома убить его невольно сняло удавку Аро, и Вольтури отправились в небытие, тогда как он будет жить своей жизнью. Благодаря Брэду, теперь он свободен от ограничений древнего, кроме тех, что наложил на себя сам, и которые будут защищать его семью от нежелательного любопытства.

Размышляя над всеми событиями, он пришел к выводу, что организация детективного агентства Беллой и Элис запустила лавину, которая закончилась гибелью иерархии Волтури, а в качестве дополнительного бонуса – уничтожением громил из мафии. Брэд замыслил убийство, чтобы скрыть доказательства своей коррумпированности, но нечаянно спас его родителей от смерти от рук Аро и, вероятно, сыграл большую роль в сохранении целостности семьи в обозримом будущем. Эдвард думал обо всем, через что им пришлось пройти за последние несколько недель, но, вспоминая прошлое, а затем глядя в будущее, молодой человек понял, что испытанные напряжение и боль стоили этого. Смерть Аро означала, что теперь их жизнь будет свободна от страха, и, зная, как сильно страдает Белла, надеялся, что любимая увидит это в том же свете.

Он скользнул на водительское кресло, завел двигатель, и когда главная дорога опустела, проехал короткое расстояние до места в дюнах, где спрятано тело Брэда. Оставил машину и пошел туда, где с трассы наполовину съехал желтый «порше», после чего отогнал его к дому и поставил рядом с «вольво». Побежал обратно к месту, где в одну из дюн врезался красный «порше», и, забравшись внутрь, снова ощутил рвотные позывы: приборная панель и сидения были забрызганы запекшейся кровью Розали и Эммета. Это оказался не тот же самый сладкий запах свежей крови, но по-прежнему достаточный, чтобы воскресить в памяти изысканное чувства экстаза, которое затопило его мозг, когда впервые ощутил вкус. Эдвард открыл окна, снова взял себя в руки и нажал на газ. Выехал на трассу и увидел вышедшую на веранду Беллу. Он ускорился и, визгнув покрышками, остановился около ступенек, а уже через секунду оказался в ее объятиях.

Вцепившись в любовь всей своей жизни, Эдвард ощутил исходящий от ее одежды запах крови и догадался, что она помогала привести в порядок своих друзей. Искушение еще не пропало, но он чувствовал, что сейчас держал себя в руках, хотя все равно собирался немного выждать, прежде чем войти в дом.

– Ты в порядке, Эдвард? – спросила Белла приглушенным голосом, потому что тот сжимал ее очень крепко.

– Теперь да, Белла. Только не отпускай меня, пожалуйста.

Какое-то время они, обнявшись, стояли на веранде, затем небо потемнело, хотя и было еще позднее утро. Казалось, с севера катилась буря, и, когда поднялся ветер, по крыше оранжереи как галька забарабанили первые капли дождя. Эдвард ослабил хватку и отстранил Беллу на расстояние вытянутой руки.

– Я должен как-то избавиться от тела Брэда. Вернусь как можно быстрее.

– Хочешь, чтобы я поехала с тобой? – предложила девушка.

– Нет, останься здесь: помоги с Розали и Эмметом и как-то прикрой красный «порше» на случай появления полиции. Невозможно объяснить эти дыры от пуль в лобовом стекле любопытным детективам. Постараюсь не задерживаться.

Эдвард рванул к дорожке, где лежало тело Брэда, с легкостью его поднял, но старался не смотреть на лицо, когда осторожно укладывал на заднее сиденье «шевроле». Снял свою куртку, вывернул наизнанку, затем положил на водительское сиденье, чтобы не оставлять следов крови из «порше», после чего скользнул за руль. Когда он завел двигатель, разверзлись небеса, и мужчина возблагодарил бога за посланную непогоду, которая, как он надеялся, в течение следующего часа или двух сведет к минимуму движение на дорогах. По пути он ломал голову, пытаясь придумать, куда бы свалить машину с ее скверным содержимым.

Дождь лил как из ведра, и сейчас дворники «шеви» работали в полную силу. Трассы превратились в реки, и было почти невозможно рассмотреть дорожную разметку, знаки или где находилась обочина. Через несколько километров очень опасного вождения Эдвард свернул с главного шоссе и на большой скорости поехал через лес, благодарный, что вампирское зрение позволяло четко видеть край дороги, несмотря на почти непроницаемую завесу дождя. Потом вспомнил, что ему-то опасность не угрожала: если бы он съехал с трассы, то избежал бы любого несчастного случая, лишь бы только автомобиль не загорелся, а сам не оказался бы заблокированным. Набирая скорость внутри туннеля из разных пород кленов и вечнозеленых деревьев, он понял, что нашел ответ на свою текущую проблему. Увидев крутой поворот впереди, понял, что требовалось сделать. Без колебаний надавил на педаль газа и поехал прямо на деревья, а когда те заполнили все видимое пространство, приготовился к удару.

– Бляяяяяяя! – заорал он, едва автомобиль покинул дорогу и врезался в огромный клен. От ужасного столкновения капот обернулся вокруг ствола, а задние колеса оторвались от земли, швырнув непристёгнутое тело Брэда вперед. Оно ударилось о крышу автомобиля и в конечном итоге зависло головой над передним пассажирским сиденьем. Когда Эдвард открыл глаза и глянул в бок, прямо на него широко раскрытыми глазами смотрело безжизненное лицо Сэнсома, что совершенно ошарашило вампира. Увидев это ужасающее зрелище, он обрадовался, что больше не спал, поскольку видение в течение очень долгого времени стало бы являться к нему в кошмарах.

Подушки безопасности сработали, но руль разбился о грудь Эдварда, убеждая, что человек в такой аварии не выжил бы. Мужчина попытался насколько возможно отодвинуть спинку, чтобы выйти из машины, но дверь со стороны водителя деформировалась, и если бы Эдвард ее открыл, то авария выглядела бы подозрительно. Он оттолкнул тело Брэда в сторону, забрал куртку, перелез на заднее сиденье и выбрался из автомобиля через другую дверь, затем отошел на несколько шагов и осмотрел беспорядок.

Он понимал, что должен обставить все так, чтобы несчастный случай выглядел убедительно. Для этого снова залез в заднюю часть машины, втащил тело Брэда за руль, пристегнул его, затем с заднего пассажирского места толкнул вперед водительское сиденье руками и ногами так сильно, что туловище Сэнсома вдавилось в руль. Раздался хруст ребер трупа, и этот звук вызвал у Эдварда тошноту, но он сосредоточился на занятии: переместил руки Брэда так, чтобы казалось, что он инстинктивно пытался защитить лицо от удара. Затем разместил голову таким образом, дабы складывалось впечатление, что шея сломалась из-за хлыстовой травмы².

Вампир вышел из машины, оставив двигатель работающим, а огни включенными, надеясь и молясь, дабы при обнаружении Брэда аварийные службы предположили, что на повороте он потерял контроль над автомобилем и в результате аварии сломал шею. При вскрытии патологоанатом легко определит, что кости сломались после смерти, но Мейсен надеялся, что полиция посчитает это опасным вождением во время бури и закроет дело без тщательного расследования.

Эдвард надел измазанную кровью куртку и отправился в направлении дома. Он испытывал соблазн бежать как ветер назад к Белле, но за последние несколько недель мужчина первый раз остался совершенно один. Так много всего произошло с момента его переезда в дом на пляже, что ему требовалось время, дабы обдумать все и поразмышлять над случившимся, и это оказалось идеальной возможностью. Он также нуждался во времени, чтобы избавиться от запаха и вкуса человеческой крови и не подвергаться соблазну по пути домой напасть на людей.

Температура воздуха значительно упала, дождь перешел в ледяной град, так что Мейсен забрел глубже в лес, чтобы найти убежище. Через километр нашел место, где вечнозеленый навес местами сохранил землю относительно сухой, и учуял запах стада оленей, которые совсем недавно, вероятно, прятались там от грозы.

Сев на землю, он прислонился спиной к огромной сосне и задумался о событиях последних нескольких дней, начиная с убийства матерью Тома и последующим избавлением от трупа. В то время Эдвард думал, что это будет самой низкой точкой его жизни, но теперь и сам тоже убил, и даже не мог сказать, что это произошло в целях самообороны, поскольку Брэд ничего не в силах ему сделать, чтобы могло прервать жизнь или угрожать ей. Мейсен действовал инстинктивно, в первую очередь ради мести, но также и для сохранения анонимности: собственной и своей семьи. Не имело значения, что Сэнсом в него стрелял: если его жизнь была вне опасности – это убийство.

Он покачал головой, пытаясь избавиться от подобной мысли, а затем подумал о расследовании Беллы и Элис, которым они справедливо пытались положить конец нацелившимся на школьников наркоторговцам. Из-за этого погиб Брэд, двадцать мафиози мертвы, Аро и Волтури стали прахом, а Эйс, Эммет и Розали испытывали мучительную боль трансформации.

Но одно из худших занятий все еще впереди: что будет, когда Розали очнется, и придется объяснить, почему он самовольно принял решение обратить ее в вампира? Он надеялся, что Эммет придет в себя первым и вспомнит просьбу у «смертного одра», которую озвучил от имени девушки, но по-прежнему предстоял сложный разговор и огромное потрясение для них обоих.

Пока над ним продолжала бушевать буря, в сознании кружились все совпадения последних нескольких месяцев, подводя к пониманию, что практически все, случившееся с ними после становления вампирами, привело к тому, что Аро оказался на лодке, которая потом – БУМ!

Если бы Алек не путешествовал через Коннектикут и не унюхал аромат Элис, он не похитил бы мать, противоборство на пляже никогда не случилось бы, Моник не сбежала бы обратно в Италию, чтобы поведать сказки, а Волтури не пришел бы в их дом, чтобы сеять хаос, что привело к «Прощай, Аро».

Если бы Том не завидовал ему, то не шпионил бы за лабораторией, не ворвался бы в дом. Мать никогда не попробовала бы человеческой крови, которая поспособствовала ее ускоренному восстановлению, тем самым устраняя предлог Волтури для ее убийства на месте, но давая возможность забрать в Вольтерру на лодке, что привело к «Прощай, Аро».

Если девочки не открыли бы агентство, то не вывели бы из себя мафию, не раскрылась бы коррумпированность Брэда, он не заминировал бы лодку, что привело к «Прощай, Аро».

Если бы отец не купил недавно океанскую яхту и не решил отплыть вместе с матерью, что выяснил Волтури, когда коснулся его руки, то древний, вероятно, не согласился бы с такой готовностью идти морем, что привело к «Прощай, Аро».

Кроме того, что не связано с лодкой: если бы Аро не явился в то же самое время, что и мафия, семье пришлось бы как-то избавляться от двадцати свидетелей их сверхъестественности, чего Эдвард не желал созерцать. Он знал: Джасперу не чужды войны и уничтожение вампирских кланов, но сам Мейсен еще не был готов нести ответственность за подобный уровень лишения жизни, хотя в действительности именно он побудил Аро и стражу угоститься мафией.

Вся череда событий последних нескольких месяцев была непостижимой, и Эдвард не мог найти смысл в случившемся. Размышляя о том, как повезло его семье, что они относительно невредимыми вышли из всех эмоциональных травм, вспомнил и о невинных жертвах, как например, две дамы из магазина, которые оказались в неправильном месте в неправильное время. А еще, возможно, кое-кто из представителей мафии в автомобилях: некоторые казались очень молодыми и, вероятно, находились там только из-за семейного долга. Они также могли классифицироваться как невинные жертвы. Их семьи будут беспокоиться из-за их нынешнего месторасположения и, несомненно, страдать, но не существовало ничего, что он мог сделать, дабы облегчить их боль. Эти люди стали настоящими жертвами, и Эдвард закрыл лицо ладонями, подумав о горе, которое неизбежно придет.

– Что, черт возьми, произойдет дальше? – спросил он себя вслух. Бостонская полиция еще не обнаружила тело Тома, так что Бен не знал о смерти брата, и это станет травматичным для него и его семьи. Как Мейсен собирался предстать перед Беном, не выглядя при этом виноватым? Он не знал, но будет решать проблемы по мере поступления.

Местная полиция или ФБР, несомненно, захотят поговорить с ним или его отцом по поводу взрыва на пристани этим утром, но существовала надежда, что в автомобиле Брэда найдут доказательства, а затем сложат два и два и обвинят его в связях с мафией. Насколько ему известно, двадцать мафиозо еще не объявлены пропавшими без вести, но это, несомненно, вызовет другую бурю. Оставалось уповать, что в этой ему уже не придется участвовать. Клан Гаррета, по-видимому, бросил автомобили рядом с Атлантик-Сити, рассчитывая, что исчезновение свяжут с азартными играми, а не с чем-то, происходившим в этой части мира. Но все зависело от того, кому известно, что мафия собиралась похитить Эйса и направиться к дому на пляже.

А еще стража. Они – единственная реальная опасность. Вернутся ли отомстить за гибель своего хозяина или же примутся праздновать в Вольтерре аж до следующего века? Он не имел ни малейшего представления. Однако надеялся, что любые вампиры, все еще верные Аро, не свяжут его исчезновение с кланом Мейсена в Коннектикуте, или же на горизонте могут образоваться большие неприятности.

Наконец, его семья и, самое главное, Белла. Она отчаянно несчастлива в данный момент и не видела конца этой неразберихе. Ему требовалось на некоторое время увезти ее из дома, но с Эйсом, Эмметом и Розали, нуждавшихся в постоянном контроле в течение следующих нескольких недель, он не представлял, как можно было исчезнуть хотя бы на нескольких дней и побыть обычной молодой парой. Он хотел отправиться с ней выбирать кольцо и найти где-нибудь романтическое местечко, чтобы надеть его на пальчик, и чтобы его признание в любви не прервали психованные вампиры как Аро, жаждущие мести вороватые маньяки как Том, смертоносные коррумпированные копы как Брэд, убийственная мафиозная банда или стража Волтури.

Сидя под душистой сосной, слушая грозу, а иногда и чувствуя капающий на голову ледяной дождь, пробивавший дорогу сквозь густую крону, он начал хохотать так сильно, что упал на бок, и острые иглы сосновых шишек выдавили на его лице углубления. Но не мог перестать смеяться над нелепостью всего этого. Сейчас конец декабря, несколько дней до Рождества, а лишь в июне он надел кольцо на палец Аннабель и думал, что видел, куда вела его жизнь. Сейчас, шесть месяцев спустя, все, о ком заботился, стали вампирами, с точки зрения закона его мать была убийцей, как и сам, он потерял счет людям, которые в той или иной степени пытались их уничтожить и которые были мертвы. А все началось, когда несколько туристов, с которыми он никогда не встречался, обнаружили в лесу возле Форкса странную руку.

Если бы в тот день для обеда они выбрали бы другую поляну, или рука не двигалась бы и не была замечена, он по-прежнему оставался бы помолвленным с Аннабель, Белла все еще находилась бы в Сиэтле и искала серийного убийцу-вампира, а его отец, вероятно, отправился бы к предкам. Если Элис явилась бы к нему шесть месяцев назад и сказала бы, что должно произойти в ближайшие месяцы перед Рождеством, он отправил бы ее обратно в психушку, откуда она и пришла.

Мысль, что его отец был бы мертв, а он не нашел бы снова Беллу, вызвала дрожь по спине, и смех, который, вероятно, являлся скорее истеричным, чем радостным, утих. Мужчина поднялся на ноги, отряхнул одежду, потом потер лицо, чтобы избавиться от приставших к коже игл. Буря стихала, и свет становился ярче, так что Эдвард побежал через промокший лес, пока не оказался рядом с трассой, по которой ехал. Стараясь двигаться скрытно, хотя мимо не проезжала ни одна машина, он следовал по магистрали, пока не достиг оживленного шоссе, которое привело к дороге, проходившей недалеко от дома.

Пока он бежал через весь штат, гроза откатилась на юг, в сторону Нью-Йорка, и сквозь тучи пробилось послеобеденное солнце. В отдалении он видел дом на пляже, так что ускорил шаг. Больше всего желал принять долгий горячий душ, желательно с Беллой и, предпочтительно, подальше от ушей кто-либо в доме, но подобного не случится.

Когда он выбежал на землю своего отца и пересекал местность так быстро, как любой вампир, на веранду вышла Белла. Она ждала его и обрадовалась, увидев на горизонте вспышку и поняв, что к ней бежит Эдвард. Последним прыжком вскочив на террасу, он влетел в ее объятия, и они страстно поцеловались, пока мужчина не отстранился и не посмотрел ей прямо в глаза.

– Белла, я люблю тебя больше, чем ты можешь представить, и знаю, что ты любишь меня. С этого момента ничто не помешает нам жить той жизнью, которой мы хотим. Больше никакой лжи, никаких пряток от людей, которых мы любим, – сказал он, и на сей раз действительно подразумевал именно это.

---

¹ «The Lancet» – еженедельный рецензируемый общий медицинский журнал. Один из наиболее известных, старых и самых авторитетных общих журналов по медицине (примечание переводчика).
² Хлыстовая травма – не медицинский термин, означающий повреждение шеи вследствие её форсированного резкого разгибания с последующим резким сгибанием либо, наоборот, резкого сгибания с последующим разгибанием. Хлыстовая травма чаще всего случается при ДТП, когда в автомобиль сзади наезжает на другое транспортное средство, или при сильном торможении автомобиля. В обоих случаях у сидящих в автомобиле людей происходит резкое двухэтапное (хлыстовое) движение шеи.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете в нашей КРИМИНАЛЬНОЙ ЛАБОРАТОРИИ.

Также на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз - последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.