Изабелла натянула потертые джинсы и голубую мужскую рубашку на пуговицах, и Эдвард мог представить, как она расхаживала в одной только рубашке, из-под которой виднелись ее длинные ноги. Нет, это неправильно, в его голове она все еще оставалась выше своего настоящего роста. И все же фантазия рисовала ее обнаженные ноги, выглядывавшие из-под рубашки, которая могла быть его собственной. Она закатала рукава, а затем голубым пятном пронеслась мимо двери его пустой комнаты вниз по лестнице.

С момента, как она предостерегла его больше никогда ее не трогать, он не шевелился. Хоть она и не нанесла ему физического вреда, в воздухе висело напряжение, словно атомы между ними ускорились, запуская процесс, от которого грозило вспыхнуть насилие. Но как только она развернулась и ушла, это чувство исчезло. Он не был уверен, почему продолжал сидеть, сжавшись на полу. Может, не знал, что делать, спустившись, а, может, просто знал, как поступит она: Изабелла либо уколет его взглядом, после чего не будет обращать внимания, либо усадит обсудить то, как он уже умудрился себя опозорить.

Несмотря на то что он мог бы сидеть здесь и вечность слушать шум дождя, ему этого не хотелось. Чем быстрее он перетерпит ее неодобрение, тем быстрее сможет забыть об этом. Он спустился на первый этаж и ощутил тяжелый вес мрачного предчувствия на плечах, что практически парализовало его. Дом оказался пуст – он упустил ее из виду, потерявшись в собственных размышлениях. Но прежде чем новорожденный успел найти ее разум, она открыла дверь. Ее босые ноги покрывала грязь, и он прикусил губу изнутри. Разрушения или нет, вряд ли он смог бы отвечать за себя, прими она третий душ за день.

— Можешь подать мне тряпку? — попросила Изабелла — Они под раковиной.

Она жестом указала на дальний угол, где находилась столешница, пара шкафчиков и пустые места, наверное, под холодильник и посудомойку. В шкафу под раковиной оказалась куча чистящих средств и тряпок из бывших рубашек и запятнанного маслом муслина. Взяв кусок фланели сверху, он отнес его ей.

— Спасибо, а то опять бы наследила.

Он кивнул. Ее мысли были сосредоточены лишь на том, как вытереть грязь между пальцами, так что он ждал, пока она закончит.

— Прости.

Коснувшись его руки, Изабелла проскользнула мимо него в дом, и он остался стоять, убеждая себя, что его не накажут за физический контакт, инициатором которого являлась она.

Грязь под пальцами ощущалась шелковистой, истончаясь в воде, пока она споласкивала тряпку и развешивала ее на кране. Вытерев руки о джинсы, Изабелла развернулась к нему. Она понимала, что его раздражал пустой дом, но, как ей казалось, полный город отвлечений ничего бы не изменил. И все же, подумала она, какая-нибудь активность не помешает. Эдвард даже не успел осознать новизну ее ясных мыслей, как вампирша исчезла на лестнице. Через ее взгляд он наблюдал, как, открыв ящик стола, она начала рыться между теслом и несколькими перевязанными вместе веревкой стамесками.

Вернувшись, она заняла место, где сидела ранее, и вытряхнула содержимое тряпичной сумки на пол. Он ожидал чего-то интересного, но там оказался лишь кусок мела и камни.

— Карлайл сказал, тебе нравится играть в шахматы.

— Да.

— Хочешь сыграть? — предложила она.

Он перевел взгляд с кучи, образовавшейся на полу, на нее.

— Конечно.

Сев напротив, он наблюдал, как она рисовала сетку с шестьюдесятью четырьмя квадратами, останавливаясь, чтобы закрасить каждый второй, выделяя их тем самым на темном полу. Затем разделила камни на две кучки.

— Белые или черные? — поинтересовалась она.

Подворачивая пальцы к ладони, чтобы не коснуться ее руки, он придвинул к себе темные камушки. Он позволит ей ходить первой. Это ей не особо поможет.

Она наклонилась, указывая на каждый камень и по очереди объясняя, что плоские – это ладьи, заостренные – слоны, слюда – ферзь… Расставив всех по местам, он понял, что ему недостает одной фигуры.

— Прости, — она сняла красную резинку с волос, и они рассыпались по ее плечам. — Вот твой король.

Это было самой странной игрой в шахматы, проведенной им, а они еще даже не начали. Она поставила свои фигурки на места и положила белую гальку, игравшую роль пешки, на e4. Его пешка отправилась навстречу ее, и она сходила конем на f3. Эдвард подавил смешок. Она использовала Шотландскую партию, один из старейших дебютов. Сколько прошло времени с твоей последней игры, бабуль? Примерно после восьмого хода ей будет сложно противостоять ему.

— Скучаешь по Форксу? — спросила она.

Позволяя ей считать, будто он задумался над вопросом, Эдвард сам мысленно рассматривал все возможные варианты своего следующего хода и ее ответа. Он поставил коня на c3.

— Я скучаю по своей коллекции дисков, — ответил он. На ее лице не мелькнуло никаких эмоций, должно быть, она понятия не имела, что такое диски. — И по своей комнате.

В ее голове всплыло изображение самой большой комнаты над ними с дубовым столом, и она задалась вопросом, почему он не выбрал ее.

— Я не знал, что она для меня.

Изабелла оторвалась от “доски” и поймала его взгляд. Карлайл мне рассказал, но все равно любопытно испытать твой дар лично.

Несмотря на то что поблизости от них никого не находилось, было что-то сокровенное в ее обращении к нему прямиком через свои мысли. Он ожидал, что она почувствует себя незащищенной. Даже ждал, когда она поймет, что от него никак не спрятаться, но ее внимание вернулось к фигурам на полу.

— Какой твой дар?

Вряд ли Изабелла охотно ему скажет. Он надеялся, что она подумает до того, как успеет остановить свои мысли, но получил лишь картинку тлеющей золы, освещавшей ночь и разлетавшейся от костра в центре плотно стоявших соломенных хижин.

— Что за лачуги? — полюбопытствовал он.

— Твой ход.

Отойдя от шотландской партии, вместо короля она пошла слоном. Он отвлекся ранее, так что воспользовался возможностью изучить ее разум, ожидая сосредоточенности на тактильных ощущениях твердости пола под коленями, но она подводила каждый его возможный ход к разумному окончанию. Она могла бы воспользоваться защитой двух коней, принять свою шотландскую игру или перейти к дебюту итальянской партии. Чрезмерно долго вампирша размышляла над последней, возможно, потому что это был самый древний дебют.

Он передвинул слона.

— Когда ты последний раз играла?

Она с улыбкой подняла голову.

— Недавно, так что ни выгляди таким самодовольным.

Пешка перед ферзем на е6.

Он рокировался.

— И под недавно ты имеешь в виду…

— Пытаешься меня отвлечь? — она пихнула его колено рукой.

Словно у него была в этом необходимость. Он уже знал, какой шаг она сделает дальше. Просто пока не взяла камень, изображавший слона.

— Просто любопытно.

Она задумалась над ответом, и он получил картинку городской улицы. Черные экипажи, мужчины в длинных черных пальто с двойными рядами медных пуговиц, женщины в платьях с турнюрами. Характерные для этого фасона складки и оборки на бедрах делали женщин похожими на разгуливающие бутылочки духов.

— В тысяча восемьсот восемьдесят пятом.

— Это был Париж?

— Прага.

— И ты считаешь – это недавно?

— Очень, — она попыталась вернуть внимание к игре, но он не утихал.

— Карлайл сказал, ты старше Вольтури.

— Ты спрашиваешь у дамы возраст, Эдвард?

— Ну у тебя же нет морщин и ходунков, — он склонил голову набок. — Сколько тебе было лет, когда тебя обратили?

— Давай остановимся на одном вопросе зараз.

Что-то было под ее самыми очевидными мыслями, какая-то захороненная песня, которая твердила: нет-нет-нет. Ей не нравилось вспоминать о жизни человеком и обращении. Возможно, это сыграет Эдварду на руку позже, когда ему захочется отвлечь ее от чего-то еще.

— Тогда какой ответ на один мой вопрос.

Она сходила слоном.

— Да.

— Да, ты старше Вольтури?

— Где-то на тысячу лет.

Учитывая возраст вампиров, которые стали правящими Вольтури, Изабелла, получалось, родилась где-то около две тысячи трехсотого года до нашей эры. Эдвард попытался припомнить школьный курс истории, но воспоминания были затуманены, да и разница в уровне развития была существенной в зависимости от места ее проживания. Среднее царство Древнего Египта было довольно развитым во времена Бронзового века, но Изабелла походила на жителя Европы. Любые попытки представить Англию или Шотландию четыре тысячи лет назад оставались безуспешны.

Он передвинул пешку.

— Так, ты как пещерная женщина. С мехами и дубинкой.

— Я сказала тысяча, а не десять, — смеясь, она опустила коня, захватывая его пешку.

— Могу я называть тебя бабулей? — его ладья скользнула по “доске”.

— Рискни и умрешь.

Он знал, что она шутит. Воздух не электризовался, и тут его осенило, что впервые он не чувствовал физического дискомфорта в ее присутствии.

— Шах, — произнесла она.

“Доска” будто прыгнула на него. Как ей удалось перейти ферзем в нападение? В его защите имелось слабое место, которое могло привести к королю. Она загнала его в угол своим смехом и болтовней, и все это, чтобы побить его в игре, в которой он никогда не проигрывал. Чтобы поставить его на место. Его рука метнулась вперед, и он в последний миг совладал с собой, готовый разнести камни по комнате.

Изабелла наблюдала за ним, но все ее мысли были лишь об ощущении дыхания, пока она ждала его дальнейших действий.

Его рука зависла в воздухе над “доской”. Начала дрожать. Новорожденный сжал ладонь в кулак и прижал его к бедру, пока желание толкнуть что-нибудь не начало проходить. Закрыв глаза, он сделал пару вдохов. До сих пор он не совершал ошибочных движений, в воздухе не появилось напряжения, но его беспокоило, что она сделает, если разозлится.

— Все происходит так быстро, словно тело действует без моего ведома, — признался он.

— Это просто камни, Эдвард. Я бы не расстроилась.

Он открыл глаза, и она пожала плечами.

— Хочешь закончить игру? — поинтересовалась она.

Они оба посмотрели на фигурки, но у него закололо затылок словно иголками, и сложно было сосредоточиться. Он проиграет. Сфокусировав внимание на ее мыслях, Эдвард смотрел, как Изабелла визуализировала его защиту. Он бы передвинул пешку, прикрывая жалкого короля из резинки. Она бы пошла конем или пешкой, это очевидно. Он бы отразил нападение своим конем или ладьей, но это не могло сработать. И тут она увидела это. Все на доске заволокло темнотой, кроме его слона, скользившего к ее ферзю. Отсюда шла ясная дорожка к потере ее ферзя и партии, каждый дальнейший ход лишь оттягивал неизбежную концовку. Она показала ему, как выиграть.

Изабелла посмотрела на него и улыбнулась.

— Мы можем ходить вокруг да около, либо я могу просто сдаться.

Ее улыбка появилась в самое странное время, но ему понравилась неожиданность этого. Кулак разжался на коленях, и он размял пальцы. Желтые лучи утреннего солнца начали проникать в комнату, а Эдвард принялся расставлять ее фигуры по местам, надеясь, что она согласится еще разок сыграть с ним.

---

Переводчик: ButterCup
Редактор: tatyana-gr
Форум