Белла помнила, что за свою короткую человеческую жизнь плакала как минимум один раз, и знала – слезы заканчивались, и наступал момент, когда, казалось, с плеч падал груз и следовало облегчение. Проблема с воспоминанием заключалась в том, что она не могла воспроизвести это чувство. Мало в чем можно было завидовать людям, но возможность отпускать эмоции – одна из таких причин. Несмотря на тянущееся время, когда она закрылась ото всех мыслей, едкое чувство собственной беспомощности продолжало выедать дыру в ее груди.

Если Эдварда схватили Вольтури, то им известно, что она уже близко. Вполне возможно, что они решат уничтожить улики. Даже если его забрал кто-то другой, факт оставался фактом: пока он не вернется в ее… ее что? “Ее собственность” – словосочетание звучало неправильно. Он не принадлежал ей, хотя она и несла за него ответственность. До возвращения в ее общество, он находился на милости того, кто удерживал его. Его могли жечь в данный момент.

Ее беспокоило, походило ли то чувство внутри нее на страх, который она напускала на других.

Ну хотя бы по прибытии в аэропорт Мумбаи на заре их ждали хорошие новости. Деметрий подтвердил, что Эдвард находился всего в трехстах милях отсюда.

— На юге и не двигается, — сообщил он. — Нам же проще, если он останется на месте.

Деметрий удивился необходимости ехать в сторону национального парка Анши, огромного заповедника дикой природы, именно там в последний раз видели Энкиду. Когда он поклялся, что не имеет никакого отношения к похищению, Джинни одними губами произнесла “да, он чист”, и Белла приняла это как знак правдивости слов Деметрия. Конечно, вполне возможно, что на грязную работу в хижину отправили Алека или Афтона, но в данный момент вампирша была готова воздержаться от вопросов, пока ищейка вела ее ближе к Эдварду.

К несчастью, погода их тормозила. В Мумбаи было жарко и солнечно, из-за чего им пришлось прятаться до наступления ночи. Если у Беллы и было что-то схожее с Вольтури, так это убежденность, что вампирам лучше оставаться незамеченными. Ни ей, ни Джинни не хотелось путешествовать через городскую толпу с радужными бликами солнца, отраженными от их кожи. А Деметрий предпочел бы отрезать себе голову, шарясь в поисках коробка спичек и зажигательной смеси. Несмотря на то что они провели вместе лишь часть дня, уже было очевидно, как фанатично он придерживался правил.

— О, да ты дева, — сказала ему Джинни, когда они устроились в гостиничном номере, и он возмутился тем, что она отключила пожарную сигнализацию. — Уверена, ты еще и скорость соблюдаешь, — блондинка достала пачку сигарет, купленную в аэропорту.

Белла впервые видела ее курящей, и задумалась, делала ли она это лишь назло ищейке. Они с Джинни препирались с момента отъезда из Вольтерры: из-за ее покупок по каталогу в самолете, его нежелания одеваться, как обычному человеку, а также чей локоть выиграет толкающийся конкурс за подлокотник между ними.

Ну тут им хотя бы можно было разойтись. Комнаты, которые им предоставили (две спальни и гостиная), были больше хижины Беллы. Но вместо современной Индии они скорее походили на золотой и бежевый декор Вольтерры.

— Это Grand Hyatt, — пояснила Джинни, одобрительно кивая. Деметрий оплатил счет даже без просьбы, и Белла ему это позволила. Валюта никогда не казалась ей реальной, в отличие от товаров, к тому же Вольтури могли себе это позволить.

Джинни откинулась на диван и подобрала под себя ноги. Она читала очередной журнал и включила кино, которое было очень похоже на то, что они видели в самолете. Женщины в сари танцевали под музыку, которая совсем не была похожа на ту, что Белла когда-либо слышала по радио. Она громыхала на все помещение. Возможно, Джинни была так же зависима от постоянного шума, как и люди.

Деметрий вернулся из коридора. Он ушел достаточно далеко, не давая им возможности подслушать его разговор по телефону, проходивший шепотом. Но теперь, когда он напряженно сидел в кресле, Белла не собиралась спускать ему с рук секретность.

— С кем ты говорил? — спросила она.

Он смотрел на Джинни долгую секунду, прежде чем ответить.

— С Аро.

— И что он тебе сказал?

— Что сказал Аро? — повторила Белла, но в этот раз Джинни вздрогнула от ее тона, хотя и не подняла глаз от журнала.

Контактные линзы на глазах Деметрия растворились, открывая их красный оттенок, когда он поднял голову.

— Аро сказал… Он сказал, что раз я так близко, то после того, как найдем новорожденного, ему нужно, чтобы я остался и помог остальным искать Энкиду.

— Зачем? Я думала, ты не можешь его выследить, — удивилась Джинни.

— Когда пытаюсь, то нахожу сам себя. Даже до того, как Энкиду стал похож на зеркало, я никогда не мог его выследить, он невосприимчив ко мне, — Деметрий криво усмехнулся, и его лицо смягчилось. — Однако я могу улавливать запахи, как и все остальные. Буду так же полезен, как и другие.

— Кто еще тут ищет? — желала знать Белла.

— Мне неудобно отвечать на этот вопрос.

Губы Джинни изогнулись в холодной ухмылке, скорее всего, из-за абсолютной правдивости его слов.

— Твое удобство для меня не на первом месте, — заметила Белла.

— Нет, уверен в этом. Но верность Вольтури для меня стоит впереди.

— Верность? — прорычала Джинни, удивив их. — Да ты славный гончий пес, если они тебя потеряют, то найдут нового.

Деметрий чуть выпрямился.

— Я лучший в своем деле, — напомнил он. — Никто еще не мог выследить кого-то с другого конца земли. И вопреки твоему мнению, меня ценят не только за мои навыки. Верность и честь, хотя ясно, что тебе такое не понять…

Джинни вскочила на середине предложения.

— Вы ни черта не знаете о чести, — кипятилась она. — Вы даже не можете вступить в честную борьбу. Думаешь, ваши поступки благородны? Да ты куда помешанней, чем я думала.

Она тяжело дышала, но не скинула руку Беллы, когда та легла на ее плечо.

— Гинлих, — начала Белла.

— Он верит в это дерьмо, Изабелла. Это самое ужасное. Этот идиот считает, что прав, — она повернулась к Деметрию. — Знаешь, чему я радуюсь? Когда-нибудь вы все окажетесь в жопе, как и сказала Изабелла. Как и остальные кланы перед вами.

— Ты бы предпочла возвращение румын? — уточнил Деметрий. — Им было плевать, знали ли о нашей сущности. Повезло, что раньше не было камер, бомб и интернета, лишь группки недовольных с вилами. Думаешь, нам стоит воздерживаться от использования талантов, чтобы каждый беспечный вампир имел шанс победить нас, одновременно с этим открывая миру правду? Повзрослей. Единственная причина, по которой ты живешь в относительной безопасности, это Вольтури, делающие все возможное, чтобы люди думали, будто находятся на верхушке цепи питания.

— Я ни о чем Вольтури не просила, — возразила Джинни. — Я живу своей жизнью. Но ты… ты лишь делаешь то, что тебе велят. Выслеживаешь новорожденного, о котором ничего не знаешь, только потому, что получил приказ.

— И чем это отличается от тебя?

— У меня долг, придурок. И после этого меня ждет своя жизнь.

— О да, конечно, — говорил он. — Как я понял, в нее входит гонение за модой и бранью, и ради чего? Чтобы ты могла покупать вещи? Скрываться, поедая животных, дабы иметь возможность жить среди нашей естественной добычи в квартирке на чердаке? Если это твоя жизнь, то можешь оставить ее себе.

— Я участвовала в битвах, от которых ты дрожал бы, пока ноги не подкосились.

— Тогда зачем ты тратишь время? — спросил Деметрий, и его вопрос прозвучал подозрительно серьезно. — Почему ты не борешься за что-то?

— Мне надо... Я не могу просто... — Дженни остановилась, беря себя в руки. На это ушла целая минута. — Мой возлюбленный погиб не так давно, — она двинулась на Деметрия, и ему хватило благоразумия отступить, обдумывая новый поворот, который принял разговор. — Ты был в Санта-Фе?

Белла отшатнулась. Резкость Джинни, ее нежелание покидать Нью-Мексико в ту ночь и то, что Белле пришлось воспользоваться даром, принуждая блондинку к покорности, у всего появился смысл.

— Что? — Деметрий растерялся.

— Резня в Санта-Фе, ты участвовал в ней? Тысяча восемьсот шестьдесят второй, — уточнила она. — Это простой вопрос.

— Аро не нуждался в ищейке.

— Это не ответ.

— Меня там не было.

Джинни едва заметно расслабилась.

— Николай тоже был русским, — сказала она, это хоть и прозвучало как обвинение, но она села обратно на диван.

Все замолчали. Деметрий перевел взгляд на Беллу. Может, надеялся, что она знала, как быть с ложным выводом, сделанным Джинни на эмоциях. Но Белла решила, что пришло время скрыться за закрытой дверью соседней комнаты и осмыслить произошедшее.

Помещение пахло дезинфицирующим средством, сигаретами, пластиком и человеческим сексом, но пока она следила за дыханием, то могла выдержать мысль о том, что заставила бросить свою половинку на смерть. Я даже не знала о ее паре, как я могу быть виноватой? Но это не помогало поднять ее настроения. Она знала, что другие считали связь между половинками чуть ли не священной.

Давным-давно Энкиду пытался убедить Беллу, что она его пара. Первую сотню лет она даже почти верила в это, так как он подарил ей жизнь тогда, когда она думала, что за ней пришла смерть, а еще он ее не бросил, несмотря на крайне редкие улыбки. Ему нравилось забираться на горы так высоко, что дышать там мог только вампир. Он наслаждался, вырезая узоры на себе и наблюдая, как стягивалась кожа. Болезненное ощущение страха в присутствии Беллы приводило его в восторг. Но больше всего ему нравились запуганные люди, находящиеся под гнетом террора и страха и оставляющие для него подношения. Именно его одержимость поклонением ему наконец-то доказала Белле, что его нашептывание “ты моя единственная истинная половинка” у ее виска ничего не значило. Ему всегда будет ее мало.

Хватит. Такие мысли лишь сильнее взбудоражат ее разум. А она уже слишком близка к потере контроля. Люди рассчитывают на нее. Карлайл доверил ей жизнь Эдварда; Бэт верил, что она вернется с его внучкой – целой и невредимой. Белла сомневалась, что способна сделать хоть что-то из этого, только если не ухватится за ту часть себя, которая перемещалась по миру, словно тот не мог ее задеть. Она стряхнула все мысли, пока чуть ли не воспарила, через некоторое время в комнате стало темнее. После этого вампирша открыла дверь, сообщая своим спутникам, что пора двигаться. Удивительно, что они еще ни пришли за ней, но пройдя дальше в гостиную, она поняла почему.

Сначала ей показалось, что Джинни ранена. Бледные худые ноги виднелись из-за спинки дивана, а гортанный стон походил на рев животного, сошедшего с ума или потерявшего контроль над собой. Что Деметрий с ней сделал? Приблизившись, Белла увидела напряженные мышцы его спины, и выругала себя за глупость. И хотя она все еще совершенно не понимала, как они могли перейти от ора к обнажению, сомнений в происходящем перед ней не возникло.

У нее появилось странное желание проклясть их или окатить водой из шланга, но на деле вампирша застыла. Нечасто ее что-то смущало. Она не понимала, почему так расстроилась, но напряжение внутри нарастало, грозя прорваться и захватить ищейку с Джинни. Белла отошла на пару шагов. Все настроено против ее желания взять себя в руки? Разве она много просит, лишь оставаться спокойной, пока не вернет Эдварда и не переплывет океан назад к лесу, реке и небольшой хижине? Это не казалось чрезмерными желаниями, но, очевидно, было иначе, поскольку Деметрий вскочил, голый и явно возбужденный, и начал заикаться:

— Она… Я…

А Джинни лежала на спине с изящной блузкой, обернутой вокруг шеи, словно шарфом, возмущенная и, да, вероятно, более чем напуганная ей.

— Ты выбрала чертовски неподходящее время. Снова. Клянусь всеми богами! — воскликнула Джинни.

— Темно, — произнесла Белла. — Уже темно, так что вам…

Она посмотрела на Деметрия, который все спотыкался, прижимая к себе спереди подушку одной рукой и протягивая вторую к халату.

— Я не… Мы только…

— Мне нужна минутка.

Белла не собиралась этого терпеть.

— Прекрати пускать нюни. Одевайся, мы уходим.

Она взяла рюкзак и отправилась ждать их внизу у мраморного фонтана.

Слушай, как вода стекает в бассейн. Вдох, выдох… с чего бы мне злиться? Белла себя не понимала. Даже люди неподалеку выглядели обеспокоенными, хотя вряд ли могли связать свою тревогу с ней. На мгновение ей захотелось забраться в фонтан и опуститься под воду. Вместо этого, она лишь фантазировала, как бы это было и к чему привело, потому что когда наступит ночь и они смогут ближе подобраться к Эдварду, ей нужно будет все внимание от спутников.

Эдвард. Как ни странно, но его имя успокаивало. Деметрий и Джинни появились в дверях, и она смогла не приводить их в ужас. Покрутив головой из стороны в сторону, вампирша расслабила плечи. Отлично.

— Я уже отправил за машиной, — сообщил Деметрий, словно хотел впечатлить ее своим рвением. — Слуга должен сейчас появиться с ней.

— Слуга? — переспросила Белла. Когда он успел нанять себе слугу?

Джинни закатила глаза.

— Он не это имел в виду. Это местный служащий, он подгоняет и отгоняет машины на парковку, — она прошла мимо них и встала у обочины, ожидая, пока не подъехал серый автомобиль. Деметрий махнул в ее сторону рукой, последовав за Беллой, и наконец-то, наконец-то они снова были в пути.

Поездка походила на тренировку в условиях дикого напряжения. Джинни с Деметрием хотя бы знали, почему напряжены. Блондинка поглядывала на Беллу, в то время как вампир отказывался смотреть на женщин. Джинни провезла их через ночь в день, и любой проезжающий мимо наверняка задавался вопросом, что же так ослепляюще переливается в их машине, но правда-то им не откроется. Деметрий выглядел явно не в своей тарелке, но на небольшой дороге, ведущей в джунгли, практически не было машин, а Белла отказывалась останавливаться, пока они не промчатся мимо последних чайных плантаций, холмы опустеют и вечерние тени заволокут их, а дорога станет непроходимой и будет быстрее передвигаться пешком.

Парк Анши оставался диким и неприкосновенным. Еще не пролившийся дождь пропитал влагой воздух, и всего через пару шагов они скрылись в скользком мире, который пах мхом и кислородом. Как и все, он со временем изменился собственным неумолимым образом, но выглядел, словно зеленая жизненная масса, которая стояла тут еще до людей.

Они быстро прокладывали путь через деревья. Подлесок был плотнее, чем в Аппалачах, а роящиеся насекомые в лунном свете, пробивавшемся сквозь навес, походили на серебряную сеть.

Белла с Джинни оставили обувь в машине. Промокшая мантия Деметрия так часто цепляла за ветки, что вампир снял ее, оставив висеть сложенной на лиане, и теперь бесшумно мчался впереди в черных брюках и рубашке. Теперь он хотя бы не отставал, хотя все равно был вычурно одет.

— Почти полнолуние, — крикнул он. — Могли бы выбрать время и получше.

— Время подходящее, если будешь делать свою работу, — огрызнулась Белла.

Он мог быть быстрым, когда хотел, и Белла ускорилась, чтобы не выпускать его из вида. Всегда имелся вариант следовать за его запахом или сбить с ног, если потребуется, как она сделала с Эдвардом, когда тот учуял запах человеческой крови, но вампирша надеялась, что до этого не дойдет. Периодически она окликала его, чтобы спросить, бегут ли они в сторону Эдварда. Деметрий каждый раз выкрикивал “да” без намека на раздражение, и у нее больше не осталось сомнений, что он знал о Джинни и ее способности поймать его на лжи.

— Знаешь, его не было в Санта-Фе, — заговорила Джинни, словно отвечая на вопрос Беллы, который та не задавала.

— Что?

— Что бы ты ни думала обо мне… Будь он там, где погиб Николай, я никогда к нему не прикоснулась бы, — говорила она достаточно тихо, не давая Деметрию услышать.

— Я не говорила… Слушай, не надо передо мной объясняться, — отрезала Белла. — Пока делаешь то, ради чего сюда пришла.

— Поэтому ты расстроена? Думаешь, я запала на Вольтури, потому что захотела немного расслабиться? Потому что он практически довел меня до оргазма, пока ты все не испортила? Что же, можешь пойти в зад. Некоторым из нас нравится иногда потрахаться. Некоторые из нас знают, что делать с готовым членом, и не слишком чопорны, чтобы взять возможное.

— Ты сердишься, — заметила Белла и протянула руку как к дикому зверю, но передумала.

— Чертовски верно. Но ты первая разозлилась, из-за чего мы с твоим ищейкой из кожи вон лезем с момента, как ты нас застукала. Ты не знаешь, каково остальным, когда ты злишься. Да и с чего тебе злиться, вообще? Какое тебе до этого дело, если я держу слово?

— Ни с чего, это не мое дело, — подтвердила Белла.

— Нет, не твое. Но я чувствую, как ты расстроена. С чего, думаешь, ищейка несется так далеко впереди нас? Из-за тебя, — обвинила Джинни. — Ладно, может, из-за меня тоже, честно, не думаю, что секс для него привычен. Но мне под кожу от тебя просачивается чувство, будто ты собираешься нас всех убить, так что не могла бы ты, не знаю, приглушить его немного…

— Я пытаюсь, — заверила Белла. Она подумывала сказать Джинни отстать на время, но сомневалась, что это поможет. — Не знаю, почему меня это задело. Да, я переживала, что ты потеряешь с Вольтури бдительность, когда мы так близки к обнаружению Эдварда. Мы не можем ему доверять. Да тебе Деметрий даже не нравится.

— Ему не обязательно мне нравится. Не все обязаны иметь половинки. Тебе ли не знать. Значит ли это, что мне больше нельзя никого трогать?

— Значит, ты его просто используешь? — спросила Белла. Она подумала об Эдварде, наклоняющем ее в реку, о его губах, двигающихся по ее скуле и прижимающихся к шее, то, как его ладонь ощущалась на ее плече и скользила на спину. И снова гнев обдал ее жаром, но теперь она уже понимала почему.

— Не могу с тобой находиться, — напряженно выдавила Джинни. — Мне надо… — не закончив, она просто убежала к Деметрию со всех ног, так быстро, как было возможно с мешающими пальмовыми ветвями, и чуть не скрылась из виду.

Белла позволила ей уйти. Мысль, что Эдвард занимал ей свое время, так как больше в лесу делать нечего… Кожу начало покалывать, и она услышала, как Джинни выругалась, когда они с Деметрием упали на землю. Ей надо успокоиться, а не то она окончательно выведет их из строя. Остановившись поодаль, она несколько минут глубоко и ровно дышала.

Главное – вернуть Эдварда. Вернуть целым и невредимым и сохранить его в безопасности. Это она могла. Надо только сосредоточиться на каждом шаге. Успокоиться, чтобы Деметрий мог работать. После этого бежать, затем уловить запах Эдварда, прикончить захватчика, забрать новорожденного и вернуться домой. Это точно будет легко, когда выглядит так незатейливо.

Она подняла взгляд и увидела, как встает Джинни.

— Деметрий ушел. Нашел что-то, — крикнула она. — Чувствуешь это?

Белла втянула воздух, желая почувствовать сандаловое дело и кардамон – аромат Эдварда, но вместо этого получила кисло-горький запах. От него щипало нос, обжигая, как воспоминание о похищении. С рыком она взметнулась в воздух, отталкиваясь от деревьев, и понеслась в направлении запаха.

---

Переводчик: ButterCup
Редактор: tatyana-gr
Форум