Глава 3. Осложнения

Неясный жужжащий звук сопровождался громким лязгом и перемежался приглушенным «сукин…», когда Эммет подошел к комнате судмедэкспертизы. Он помедлил, поднеся костяшки пальцев к гладкой внешней деревянной створке. Громко постучал. За барьером из двойных дверей возникла мгновенная пауза, а затем различимое бормотание, которое звучало все ближе и ближе, после чего замок щелкнул, и панель открылась. Маккарти резко вдохнул, встретившись с инопланетянином.

Из-под толстой пластиковой защиты виднелось угрюмое лицо Джаспера, по мере дыхания которого материал заметно запотевал. Мощное действие, напоминавшее рассерженного быка.

– Привет. Можно войти? – Эммет стоял неподвижно, двигались лишь глаза, выискивая ожидавшую его в комнате любую возможную опасность. Медэксперт шагнул в сторону, впуская агента.

– Мне нужно надевать скафандр? – неуверенно спросил Маккарти.

– Нет, все хорошо, – зарычал Джаспер, его голос звучал далеким и металлическим, раздаваясь из глубины ярко-желтого костюма биологической защиты, в который оказалось заключено его рослое тело. Материал одежды выглядел мешковатым и громоздким, что являлось фактором, объяснявшим его отвратительное настроение.

– Хороший прикид, – мимоходом прокомментировал Эммет, стараясь разрядить ощущавшееся в воздухе разочарование.

Рабочая зона помещения выглядела скудной по сравнению с тем, что Эммет видел ранее. Все остальные секции для медэкспертизы были убраны и продезинфицированы, инструменты спрятаны, а металлический стол, за которым работал Джаспер, находился в коконе брезентоподобного пластикового экрана. С каждым шагом агент задавался вопросом: а должен ли он дышать этим воздухом без маски?

– Все нормально, – сказал вдруг Джаспер, улавливая его нежелание. – Все это предпринято в качестве меры предосторожности. После изучения твердых частиц тела по форме клетки подобны перхоти, ничего ядовитого. – Уитлок указал на экраны скальпелем, взятым из лотка с инструментами, установленного на столе рядом с ним, и вернулся в прежнее положением над трупом.

Эммет посмотрел сквозь пленочную завесу защитных экранов. Тело походило на человеческое: среднего телосложения мужчина с каштановыми волосами и шишковатыми пальцами на ногах, напоминавшими Барни Раббла¹, носки разведены, а пятки соприкасались. Веки сомкнуты в мирном сне смерти, что для Эммета позволяло более легко смотреть на него… чем на что бы то ни было.

Серовато-белый брезент усиливал пепельный отблеск тела. Только когда Маккарти заглянул за синтетический занавес, заметил свечение, исходившее от самой кожи, а не в качестве побочного эффекта от светильников или отражения от разбросанных по рабочему пространству инструментов. Несмотря на буфер окружающей среды, кожа сверкала… странный отблеск, подобный тысячам крошечных камней, покрывавших поверхность и взрывавшихся солнечными лучиками, струившимися из высоко расположенных окон. Из-за увиденного глаза Эммета удивленно округлились.

– Эдвард ведь не шутил, так? – спросил он, слова оттенял оттенок благоговения.

– Неа. – Казавшийся пресыщенным Джаспер неловко положил скальпель на поднос и начал ощупывать свой бесформенный головной убор. Функционированию рук препятствовали желтые перчатки, которые делали мужчину похожим на одного из надувных персонажей, которых тянут по улицам во время парада Мэйси² на День Благодарения. – Ох, Христа ради…

Здоровяк шагнул вперед и помог сдернуть шлем, издавший резкий шлепающий звук, когда появилась голова Джаспера, из-за спертого воздуха покрывшаяся красными полосами, а после нахождения внутри этой душной штуки волосы торчали под странными углами. Уитлок фыркнул как лошадь и забрал шлем, выглядя при этом весьма странно: похожим на ростовую куклу без головы.

– Спасибо. – Джей дунул себе на лицо, порыв поймал прядь густой светлой челки, подкидывая ее крошечной, принесшей облегчение волной. – Я трудился над этим парнем час, и не могу дышать.

Сохраняя дистанцию, Эммет посмотрел на упомянутого. Состояние трупа – отличное: без типичных для вскрытия рассечений или игрек-образного разреза. Маккарти приподнял бровь. От такого взгляда лицо эксперта посерело.

– Ни слова, – он плюхнул шлем на соседний стол и указал на, казалось бы, безмятежного покойника. – Я не могу вскрыть штуковину. Испробовал все: большие скальпели, различные лезвия, черт подери, я только что применил сабельную пилу, и посмотри на него… – открытой ладонью указал Джаспер, приглашая зрителя взглянуть на тело. – Ни чертовой царапины. Я чувствую себя шибанутым Джоном Крамером³, пытаясь найти способы взломать этого парня.

Эммет двинулся вперед, разглядывая грудь мертвеца в поисках каких-либо признаков проникновения. Поверхность кожи выглядела так, словно не существовало ни единой попытки к ней прикоснуться.

Эксперт вздохнул, энергично потер лицо и замолчал, в замешательстве опуская взгляд на стол.

Агент прищурился, по-прежнему озадаченный мерцанием бледного тела. Оттопырив палец, он медленно протянул руку и прикоснулся к бескровной граненой коже. Она оказалась гладкой, без неровностей. Он быстро отдернул руку.

– Хотелось бы сказать тебе, что делать, Джей. Но это совершенно не в моей компетенции. Кожа гладкая, а текстура...

– Знаю. Понятия не имею, какому воздействию он подвергся. Для образцов мне удалось отколоть немного стружки с кожи ног, эти тесты вернутся через час. Глядя на него, я думаю, что действовало какое-то химическое вещество, которое заставило эпидермис отреагировать отвердением. Ненавижу смотреть на этого бедного охламона и думать о мороженом, облитом горячей сливочной помадкой, но пока не увижу, на что похожи его внутренности... О чем задумался?

Эммет резко опустил руку, которая копировала позицию роденовского «Мыслителя».

– Хотелось бы посмотреть, что скажут кожные тесты, что сообщат фрагменты. Основываясь на том, что осталось, я мог бы дать тебе подсказку об использованных химических веществах.

Джаспер кивнул, взгляд его оставался неподвижным, когда он, казалось, задумался о том, какую технику для разрезания попробовать следующей. Степень магистра в области химического машиностроения в сочетании с годами службы «морским котиком» часто пригождалась Эммету в Бюро, просто довольно редко его опыт применялся к самим жертвам убийства. Его вызывали взглянуть на последствия взрывов, выбросы кислот, используемых для взлома бронированных дверей, изоляторов, применяемых на сейфах с оружием и тому подобное. Для него это – повседневность. Там было и большее: время от времени его вызывали в морг для оказания помощи, что объясняло, почему ему не столь же комфортно на этой территории, как большинству других агентов. И это, безусловно, не социальный визит.

– Я заинтригован. – Агент посмел снова прикоснуться к холодной, мертвой коже, вздрагивая и через секунду отдергивая руку. Протянув вперед другую, он сжал кулак и неуверенно постучал по плечу костяшками, в результате чего раздался жесткий, глухой звук, будто по цементной плите. – Не так уж и много совокупностей жидкостей и еще меньше газов могли бы проделать подобное с человеческой кожей. Если это жидкое соединение, то назвать подобное риском общественной безопасности будет гребаным преуменьшением века.

– Да, ясен хрен. – Уитлок посмотрел на оставшиеся в его арсенале инструменты, обдумывая оценку Маккарти и размышляя о том, как перейти к более важным частям вскрытия.

– Хорошо, Пила. Не буду мешать. – Эммет отступил и отошел в сторону. Остановившись, он спросил: – Уверен, что воздействие отсутствует? Я не начну светиться в темноте, а?

– Все нормально, иди. Это помещение напичкано жучками, вылавливающими любой тип загрязнения. Если здесь обнаружилась бы любая угроза, все звенело и свистело бы, а мы очутились бы в строгой изоляции.

– Да, я совсем не заинтересован оказаться в душе, чтобы меня скребли проволочной щеткой... – нахмурился агент.

Глядя на свой бананово-желтый костюм, Джаспер хмыкнул.

– Они заставляют меня проходить через это собачье-конское дерьмо, потому что этот наш друг выглядит как проклятый диско-шар. А с тобой – все нормально. Тебе дозволено чесать задницу столько же, сколько и раньше. – На этом Уитлок сбросил защитные перчатки и запыхтел, внимательно рассматривая последний из хирургических инструментов.

– Хорошо, позже проверю тебя еще разок, – заявил через плечо Эммет, разворачиваясь к двери.

Медэксперт отмахнулся, подразумевая «конечно, хорошо, без разницы», и с силой целой бригады рабочих сосредоточился на теле. Маккарти толкнул створку, как с приглушенным дзиньканьем еще одно устройство отскочило от груди трупа и грохнулось на пол. Эммет закрыл за собой дверь как раз в то время, когда Джаспер выпустил еще одно сочное проклятие.



– Эрик Ховард, тридцать девять лет. Более десяти лет проживал в Александрии, штат Вирджиния. Женат, двое детей. – Белла слегка нахмурились, выдавая информацию с очевидным изменением интонации, когда упомянула, что жертва воспитывала детей.

Эдвард обратил внимание на встревоженное выражение лица напарницы, которая смотрела на лежавшее на своих коленах раскрытое дело и вслух зачитывала данные. Глядя на нее, он оставался молчаливым, незаметно наблюдая за движениями. За последние несколько дней агент пытался выяснить все возможное о своей новой партнерше. У людей легко вызвать определенную реакцию, и он был уверен: то, что настораживало, в прошлом причинило ей вред. Все, чему она улыбалась: приносило удовольствие. Все эти маленькие качества складывались в нечто целое, и в то время как работа Мейсена заключалась в анализе и интерпретации характеров подозреваемых, он странным образом чувствовал себя более заинтересованным в проделывании подобного именно с ней. Он выяснил, что Белла Свон была вдумчивой, говорила только тогда, когда считала полезным, любила ромашки, обладала врожденной способностью решать проблемы, и для нее характерно сначала рассмотреть окружение и только после этого войти в комнату. А теперь, судя по всему, она с настороженностью относилась к жертвам убийств, являвшимися родителями.

Наблюдая, он не испытывал неловкости, как большинство людей. Чувствовал, что это своего рода справедливый обмен за то, что им пришлось работать вместе. Как психолог, Эдвард знал, что Белла тоже рассудительно наблюдала за ним, отмечая привычки, которые сознательно заманивали его в менталитет, напоминавший собачьи гонки за своим хвостом, в попытке не разыгрывать перед ней свой бессознательный поведенческий подход. Несмотря на скрытное изучение, она пока еще не выдвигала на его счет никаких теорий безумия. Мейсен обнаружил, что перспектива оказаться лежащим на диване мозгоправа пациентом менее расстраивала, когда дело касалось ее, но все-таки считал саму идею неудобной. Он не был откровенным и человеком, действовавшим по принципу «давайте об этом поговорим». Главным образом потому, что обладал мужеством делиться информацией, и мысль, что она могла увидеть в его характере что-то странное или отталкивающее, по необъяснимым причинам натягивала в его груди невидимые нити.

– Эдвард? – Глаза Беллы наполнились беспокойством.

– Да? – Она все еще смотрела на него. Как долго он молчал?

Агент сосредоточился на ее лице, а затем проследил за взглядом, который опустился к антистрессовому мячику, в настоящее время плотно сжатому между его ладонями с побелевшими от напряжения костяшками. Наклонившись вперед в кресле, Эдвард осторожно кинул синий мяч, плавно восстановивший на столешнице свою форму и аккуратно покатившийся в дальний угол к карандашнице. Белла проводила предмет взглядом, а затем снова обратила красивые карие глаза на лицо напарника.

– С тобой все в порядке? Ты, кажется, отвлекся.

Наблюдая за катящимся к идеальной остановке мячом, Эдварда вдруг осенило, что в своем желании быть безупречным он производит впечатление странного. Скрывая все маленькие странности характера, он привлекал к себе больше внимания. Ну что за уловка двадцать два⁴.

Последовало молчание. Не обращая внимания на неловкость, Белла просто кашлянула и вернулась к изложению информации, которую собрала на каждую из жертв.

– Почему он в конечном итоге окаменел в парке? – озвучила психолог мысли. – Он три года проработал в лаборатории «Затмение», пропал за две недели до обнаружения тела, и именно тогда о его пропаже заявила жена. Сопричастность «Затмения» или же ее отсутствие вызывает у меня подозрение. Почему они не сообщили о пропаже Ховарда, когда тот не явился на работу?

– Жена говорит, что они связались с ней через два дня после того, когда он не известил лабораторию, но я с тобой согласен. Нет смысла в том, что в лаборатории не заметили исчезновения одного из своих научных сотрудников. Особенно учитывая проект, над которым работал Ховард... Научно-исследовательские лаборатории испытывают потребность в немалом финансировании из частных и даже некоторых правительственных источников. Они также проводят масштабные проверки сотрудников, прежде чем их нанимают. Может быть, там участвует организованная преступная группа. Странная смерть указывает на убийство. – Эдвард откинулся на спинку стула. – Если мы сможем выяснить, ради кого Аро не спит ночами, нам удастся вычислить, кто знал жертву, и у кого имелся мотив желать его смерти, но широкомасштабное исследование может осложниться. В этой сфере деятельности, когда ты тянешь за одну ниточку, показывается вся паутина, и ты удивишься, узнав, кто замешан. Мотив – деньги.

Белла поднялась и принялась расхаживать.

– В ежегодных налоговых документах «Затмения» был список инвесторов. Мы могли бы выделить несколько контактов и начать оттуда.

– Конечно. – Мейсен отодвинул кресло, выдвинул ящик и извлек фломастер из упорядоченного арсенала канцтоваров в его столе. Склонившись над выдвижным ящиком, он вздрогнул, обнаружив рядом с собой тень вставшей Беллы: ее движение было быстрым и бесшумным. Она появилась в мгновение ока. Его тело резко дернулось в ответ на ее скорое приближение, и глазам молодой женщины, которые округлились от увиденного, открылось содержимое ящика, и в тот же момент агент рывком его закрыл. Ряды запечатанных пластиковых бутылок загремели, после чего замерли в теперь уже неудобной тишине.

Отчетливый вздох Беллы дал понять, что она успела увидеть многочисленные бутылки таблеток, «канцтоваров» Эдварда… Нет сомнений: ей известно, от чего они, но удивление от выяснения все еще ясно читалось на ее лице. Эдвард немедленно составил мысленную тираду самоосуждения. Девушка по-прежнему не шевелилась около стола.

С напряженной спиной Мейсен с опаской откатился на кресле подальше от нее, медленно поднял руку и передал маркер: дешевый и яркий, ставший причиной воздействия, которого агент стремился избежать.

– Эдвард, прости. Я не собиралась подглядывать подобным… – Белла сделала выверенный шаг назад.

– Все в порядке. – Слова вышли резко, бесполезный текстовыделитель лежал в его безвольной руке.

– Я слишком быстро к тебе подошла, прошу прощения. – Напарница внимательно наблюдала за ним, делая именно то, чего он надеялся избежать – проводила психоанализ.

– Это не лекарства, отпускаемые по рецепту – я не какой-то наркоман, если ты об этом. – Он сморщился, явно раздосадованный внезапным поворотом, который принял разговор, настойчиво привлекая пристальное внимание, отталкивая рабочие отношения и возвращая их к исходной точке. И вот он по-прежнему тупо пытался оправдаться.

– Я не… я не думаю этого, просто... я имею в виду, для чего они?

– Нет. – В зеленых глазах Эдварда вспыхнула паника. – Не хочу тебя обидеть, Белла, но это не твое дело. Пожалуйста, забудь о том, что видела. – Его поза смягчилась, и он, потянувшись за кружкой кофе, отпил большой глоток горячей жидкости, которая слегка обжигала.

Напарница молча машинально кивнула просьбе, отвела взгляд и вернулась на свое место. Внезапно Мейсен почувствовал тяжесть в груди, наблюдая, как она садилась, явно уязвленная. Он не понимал, почему на нее набросился. Смотрел, как ее глаза с новой непреклонностью скользили по документам. По лицу можно было сказать, что она что-то высчитывала, и становилось ясно, что не воспринимала ни единого слова из напечатанных на лежавших перед ней бумагах. Дерьмо. Если она и не оценивала его ранее, то делала это сейчас.



– Тук, тук. – Примерно через час в кабинет Эдварда просунул голову Эммет. – Где агент Би?

Раскладывавший на столе документы Эдвард заерзал.

– Она в своем кабинете. Мы вытаскиваем аффилированные лица лаборатории «Затмение», что может предоставить нам некоторые выводы, – его голос был тихим.

– Хорошо. – Маккарти прищурился, чувствуя за этим нечто большее. – Почему она не здесь, не с тобой?

Мейсен не ответил: он бесцельно смотрел на свои руки, осторожно покусывая губы, его челюсть была напряжена.

– Эдвард, – сменил тон Эммет, настаивая на ответе. – Что случилось?

– Я говорил тебе, что она наблюдательна. Она немного... слишком наблюдательна.

Маккарти громко вздохнул и помолчал, подбирая слова.

– Эдвард, парень. Слушай, мы проработали вместе три года, и я знаю тебя – личные привычки, – его взгляд метнулся к стоявшей на углу стола любимой кружке кофе. – Просто дать ей возможность понять.

Мейсен слушал, продолжая смотреть на свои ладони.

– Я имею в виду... тебе придется кому-нибудь когда-нибудь позволить. И она…

Хозяин кабинета поднял на него взгляд.

– У меня складывается ощущение, что она тебе походит, это все, что я скажу. Попытайся не слишком на нее давить. – Эммет вытянул перед собой руки ладонями вперед в останавливающем жесте.

Эдвард вновь опустил взгляд.

– Ты прав. Я собираюсь попробовать поговорить с ней об этом. В ближайшее время.

– Недавно я видел Джея. – Быстро сменил тему здоровяк.

– Как дела с трупом?

– Не очень… Ой. – Эммет плюхнулся в кресло, в котором ранее сидела Белла, движение сопровождалось резким шипением. Он поерзал, устраиваясь, его рука массировала загривок.

Мейсен посмотрел на плечи друга, заметив, что пуговица на воротнике расстегнута, а галстук весьма ослаблен. Бросив взгляд в раздвинутый ворот, увидел голубовато-фиолетовые линии синяка, спускавшиеся от шеи значительно ниже того места, которое скрывала ткань рубашки.

– Я в порядке, – пожал плечами тот и снова поморщился.

– Так вот почему ты носишь кобуру на талии? Я-то всегда считал тебя своего рода парнем с пистолетом подмышкой, – слегка ухмыльнулся Эдвард, и друг бросил на него злобный взгляд.

– Уже заживает. – Маккарти продолжал тереть шею. Впечатление, что существует какой бы то ни было значимый прогресс, отсутствовало.

– С моего места это выглядит отеком.

– Я ожидал, что немного спадет, а теперь он перерос в шишку на спине. Похоже, болезненность только множится. – Эммет сместился, пытаясь еще дальше завести руку за спину, но застонал от боли.

– Может, тебе следует позволить Джею взглянуть на это? – озабоченно предложил Эдвард. – Или все его мысли заняты вскрытием?

Здоровяк поморщился:
– Из-за вскрытия у него ПМС.

– Мне следует позже его проверить?

– Если ты на это пойдешь, я бы посоветовал захватить с собой распятие и святую воду. – Эммет запрокинул голову, стараясь устроиться поудобнее.

– Может, стоит попросить агента Хейл тебя расколдовать? – Эдвард послал другу скромную ухмылку. – Она скоро заглянет.

На лице мужчины проступило совершеннейшее оживление, плечо оказалось временно забыто.

– Зачем?

– Сегодня утром она прислала мне электронную почту: у нее есть основания полагать, что дело, которым они с Ньютоном занимаются, может быть связано с моим. – Мейсен продемонстрировал на экране сообщение, и Эммет наклонился к столу, читая. – Не знаю, почему, но я на самом деле предпочитаю, чтобы Ньютон не шнырял тут. Она не отправила ему копию электронной почты, что заставляет меня думать о нежелании об этом сообщать.

Эммет покачал головой и снова тихо зашипел от боли.

– Твой сверкающий мертвец не произвел немедленного впечатления, что связан с делом о пропавшем ребенке, но если у нее имеется какая-то информация... – пробормотал он, словно разочарованный тем, что упускал всю активность.

– Они все еще назначают вас с Карлайлом на продление срока действия лицензий? – спросил Эдвард.

– Да, это как гребаный налоговый аудит. Обходим предприятия, у которых есть разрешения на использование взрывчатых веществ, и проверяем, что они относятся к этому с должной ответственностью. Как будто они скажут обратное, – страдальчески вздохнул Маккарти. – Задание меня не беспокоит, потому что знаю: я там только ради Карлайла. Парню на пенсию через несколько лет, так что на самом деле я нужен только для того, чтобы обеспечить его безопасность. Зови меня сторожевой собакой.

Эдвард встрял с реалистичным басовитым, лающим звуком.

Друг усмехнулся:
– Не хотелось бы мне держать ответ перед Эсме, если случится что-то плохое.

Двое мужчин расхохотались при упоминании жены Карлайла. В их маленькой компании доктор Эсме Каллен обладала высоким авторитетом, и не потому, что работала в ФБР.

– Но все же мне бы хотелось помочь тебе с этим. Нигде не сказано, что я не могу добровольно тратить свое время на благое дело, – осторожно подался от стола Эммет.

– Агент Мейсен. – Мужчины выпрямились, Эммет поморщился, будто движение снова отдалось болью в шею. На пороге кабинета появилась красивая блондинка.

– Агент Хейл, пожалуйста, входите. – Приветствуя ее, Эдвард встал.

– Агент Маккарти, рада снова вас видеть. Как вы? – Взгляд Розали немедленно скользнул к его плечу. Словно в ответ, его рука расслабленно упала с шеи.

– Привет, нормально. Дела... хорошо, – ответил тот и, кашлянув, сделал шаг от кресла, позволяя войти в комнату, его лицо, казалось, сдерживало заметный спазм.

Роуз ласково улыбнулась и обратила внимание на хозяина кабинета.

– Спасибо, что так быстро со мной встретились. Я могу поторопиться, если вы куда-то собираетесь.

– Нет, мы можем спокойно поговорить. Меня заинтересовало то, что вы хотите сказать. Эммет тоже может послушать. – Эдвард снова сел за стол, а Розали заняла кресло напротив.

Выражение лица молодой женщины посерьезнело, и она заговорила.

– Как вы знаете, нас с напарником назначили на дело Хенсона. – Мельком глянув на Эммета, агент Хейл заметила, как тот, подавляя стон, медленно опускался на соседнее место. Девушка, моргнув, понаблюдала за ним, после чего продолжала. – Отец Алекса Хенсона – конгрессмен и имеет связи с несколькими крупными группами экологических сервисов здесь, в округе Колумбия.

Эдвард неосознанно приподнял брови: – Экологические группы?

– Да. Принимая во внимание его связи, я считаю, что Алекс не просто сбежал. По-моему, его исчезновение на самом деле является похищением. – Роуз изучала двух агентов и, казалось, умоляла заняться ее делом. – Конгрессмен Хенсон говорил со мной неохотно, а его жена – боится. Мотив – в создании рычагов воздействия на принятие нового закона – какой-то запрет на химические вещества, используемые на свалке.

Эдвард откинулся на спинку кресла, его и без того серьезное лицо посуровело. Проницательные глаза Роуз, казалось, уловили скрытое беспокойство.

– Вы знаете, о чем я говорю, не так ли? – Она подалась вперед, вглядываясь в помертвевшие глаза Мейсена.

Откинувшись на спинку кресла, Эммет повернулся к Эдварду, на лицах обоих агентов присутствовало напряженное, понимающее выражение.

– Какое отношение это имеет к моему делу? – сделал движение вперед Мейсен. Его поза заявляла о невозможности разглашения информации, подталкивала агента Хейл сообщить известное ей, а не наоборот.

– Я знаю, что ваш медэксперт занимается особым вскрытием. Ходят слухи... – Розали продолжала пристально смотреть на собеседника, хорошо зная его неважное отношение к сплетням, – … что это тело было изуродовано, нечто похожее на своего рода удар мафии.

– И как это касается Алекса Хенсена? – коротко спросил хозяин кабинета.

– Один из подозреваемых в похищении работает в подземке на неких распространителей. Опрашивая его, я кое-что заметила: большой палец на левой руке покалечен и сверкает на солнце. Он закончил беседу, заметив, что я к этому присматриваюсь.

Эдвард тяжелым взглядом уставился на нее, использовав свое наилучшее бесстрастное выражение. Ему почти захотелось надеть солнцезащитные очки, настолько пронизывающей казалась оценка агента Хейла. Ее взгляд метался между застывшими лицами мужчин. В молчании прошло несколько минут. Наконец, нарушая тишину, женщина скрестила ноги и продолжила.

– Этот парень – самая крепкая ниточка, которая у нас есть к ребенку. Его опознали: он находился на парковке колледжа в день, когда исчез Алекс, и за ним стоит история тяжких преступлений, включая незаконный оборот наркотиков.

– Какие-нибудь сделки с оружием? – включился Эммет.

– Он помогал перевозить оружие, да. – Роуз замолчала и снова сосредоточилась на хозяине кабинета.

Последний, сделав глубокий вдох, откинулся в кресле:
– Что обо всем этом знает Ньютон?

– Ему известно, что я проводила опросы, но выводы не читал. Он... Хм. – Розали переплела пальцы и крепко прижала их к коленям. – Он в меньшей степени вовлечен в процесс, больше интересуется конечным результатом.

Эдвард усмехнулся:
– Ладно, так что он свалил всю работу на вас, а сам пожинает плоды.

Роуз, промолчав, лишь поджала губы.

Мейсен усмехнулся Эммету, который выглядел так, словно хотел что-нибудь сломать. Под этим «что-нибудь» подразумевался нос Ньютона.

– Так, и что, это оставляем нам? – себе под нос сказал Эдвард.

– Он – мой подозреваемый. Ньютону все равно, я могу вызвать, и Майк не узнает. Вы же сами сможете увидеть деформированный большой палец.

Мейсен кивнул, обдумывая.

– А в чем стимул для вас? – Вопрос прозвучал черство, но ему требовалось знать ответ.

– Я хочу решить эту проблему. Хочу найти Алекса, – выражение ее лица было искренним. – Я готова сотрудничать – если общение будет исключительно с вами. – Эдвард кивнул, когда она договорила.

– Ничего личного против агента Ньютона… – начал Мейсен.

Розали кашлянула в попытке контролировать ухмылку.

– Не вижу никакого вреда в совместной работе, это задействует ресурсы Бюро, и в процессе могут раскрыться два преступления. И я могу воспользоваться помощью агента Маккарти.

Эммет поднял голову, и Розали широко ему улыбнулась.

– Меня это устраивает. – Она мгновенно встала и подала Эдварду руку. Они обменялись рукопожатием, скрепляя сделку. Эммет медленно поднялся и осторожно потянулся. Мейсен скользнул взглядом к плечу друга, когда Роуз повернулась, чтобы уйти. На ее лице ясно читалось волнение.

– Агент Хейл? – окликнул ее хозяин кабинета, останавливая на полпути к выходу. Эммет кинул на него предупреждающий взгляд, размеренно покачал головой и одними губами сказал: «не делай этого».

– Да? – Девушка задержалась в дверях и обеспокоенно нахмурилась. Вероятно, опасалась, что он пересмотрел их соглашение.

Не обращая внимания на беззвучно матерившегося приятеля, Эдвард поманил симпатичного сотрудника к себе.

– Агента Маккарти беспокоит плечо, а такой профессионал с мышцами как вы... – Эдвард плутовски улыбнулся другу. Тот снова молча взмолился, повернувшись спиной к двери, чтобы агент Хейл не увидела. У Эммета осталось только одно слово: мудак.

– Конечно, – откликнулась Розали, повернулась и направилась к мужчине, желая помочь. Неудачно повернувшись, Эммет скривил губы в плотной, неестественной улыбке. – Это последствия того дня? – предположила женщина, и ее щеки в одно мгновение покраснели, показывая, что она по-прежнему была расстроена, что сбила его с ног.

Эдвард просто сидел и смотрел, как друг неохотно снял галстук и расстегнул еще одну пуговицу в верхней части рубашки, а Розали оценивающе его разглядывала. От вида набухших синих вен, спускавшихся с загривка, у девушки перехватило дыхание.

– О боже! Так я и знала. – Она взяла себя в руки, профессионально расправила плечи и озвучивала анализ. – Раздражение и боль от воспаленной мышцы. Это системное, из-за того, что я нажала на вашу сонную артерию. – Она нахмурилась, разочаровавшись в себе, зашла за Эммета и протянула руку. – Можно прикоснуться? – спросила она, заглядывая ему через плечо, чтобы увидеть, разрешено ли ей это исправить.

– Конечно. – Эммет встал параллельно Мейсену и снова раздраженно прищурился, кидая на друга мрачные взгляды все время, пока им занималась Розали.

Она склонилась позади него, как хиропрактик⁵, оценивавший пациента. Используя три средних пальца, нажатиями спускалась по середине спины, по мере движения надавливая на сухожилия. Эдвард единственный видел, как глаза Маккарти почти выкатились из глазниц от этого контакта. Сопереживая, Мейсен как в зеркале отразил на лице дискомфорт друга. Пальцы здоровяка выписывали круги, преобладавшая эмоция на лице – мука, тело все еще пыталось отстраниться от того места, где позади стояла Роуз.

– Ах, кажется, я нашла узел. – Девушка обхватила талию Эммета свободной рукой, чтобы помочь позиции ее тонких кончиков пальцев, которые надавливали посередине спины.

Хозяин кабинета наблюдал, как у друга почти сошлись у переносицы глаза, когда Роуз нашла место.

– Прямо здесь. Правильно?

Мужчина слегка выгнулся, скособочиваясь от ее прикосновения, не уверенный, стала ли боль слабее или сильнее. На его лице отразилось ошеломление, и он издал странный звук.

– Да, – сказал Эдвард, переводя Эммета, у которого уже слезились глаза.

– Хорошо.

Обхватив свободной ладонью руку мужчины снизу, Роуз осторожно подняла конечность, в результате чего его плечо повернулось. Их движения напоминали грациозный танец, прервавшийся внезапным сжиманием Роуз лопатки Эммета. В следующую секунду его тело словно поразил электрический разряд, из-за чего он, казалось, оцепенел. Отстранившись на десяток сантиметров, Розали снова заглянула агенту Маккарти через плечо, чтобы увидеть его лицо.

– А как сейчас? Лучше?

Неистово моргая, тот оставался неподвижным, боясь пошевелиться. Скользнув ладонью вниз по его руке, женщина заставила покрутить ей. Выражение лица давало понять, что он готов к волне мучений, которой не последовало. Эммет от любопытства стрельнул глазами, а затем охотно и сам повертел плечом. Боль исчезла.

– Охренеть можно. – Здоровяк выглядел удивленным, полностью выгнулся, проверяя всего себя. Он, не останавливаясь, потягивался, явно возвращаясь к своему прежнему состоянию. В заключительном нескованном движении Маккарти крутанул торсом и глянул на Роуз: – Благодарю.

– На здоровье. – Она шагнула назад и улыбнулась, искренне радуясь, что исправила ситуацию.

Оба с минуту стояли, глядя друг на друга, прежде чем Розали заметила, что в комнате с ними все еще находился Эдвард.

– Что ж, хм… надеюсь, вы будете чувствовать себя лучше, – покраснев, она кивнула Эммету. – Могу ли я заглянуть сюда завтра с деталями дела, агент Мейсен?

Наблюдая за взаимодействием, Эдвард подавил усмешку и ответил: – Конечно. И если вы не против, давайте обращаться к нам по имени. – Он указал головой в сторону Маккарти, который согласно улыбнулся.

– Хорошо. – Роуз попыталась скрыть улыбку, но с треском провалилась. – Увидимся завтра, джентльмены, – сказала она исключительно Эммету, а затем повернулась и ушла.

У здоровяка вытянулось лицо, его взгляд следил за девушкой, пока за ней не закрылась дверь.

– Ладно, кажется, я влюбился.

– У нее умелые руки... – хохотнул Эдвард. – И ты ничего ей об этом не сказал.

– У меня достаточно мужества, дабы признать, что я перед тобой в долгу, – пробормотал Маккарти, все еще не отводя взгляда от двери, и покрутил плечом: сустав вращался легко, словно никогда и не был травмирован.

– Что ж, меня заинтересовал парень с проблемой большого пальца. Он мог бы дать нам прочную зацепку. – Мысли Эдварда сменили направление, вся шутливость пропала.

– Да, – повернул голову Эммет. – Если эффект тот же, что и у твоего трупа, – появится основная улика.

Мейсен впился в друга взглядом:
– Если оружие химическое, мне понадобится помощь с его идентификацией.

– Ах-ха. – Маккарти приподнял один краешек губ.

– Ты знаешь каких-нибудь агентов в области химической технологии, у которых имеется немного свободного времени? – Хозяин кабинета с дерзкой ухмылкой скрестил руки, оценивая приятеля.

Эммет повернулся всем телом, встав лицом к столу. Его плечи расправились и напряглись, фигура казалась рослой и крепкой.

– Да, кажется, мне известен этот парень.

---

¹ Барни Раббл – персонаж мультфильма «Флинстоуны» (здесь и далее – примечание переводчика).
² Парад Мэйси – на День Благодарения в Нью-Йорке проходит грандиозный парад, организуемый крупнейшим универмагом Macy’s с 1927 года. Его главная достопримечательность – надувные игрушки огромных размеров (герои мультфильмов, сказок и телепередач), которые проносят от Центрального парка до входа в универмаг.
³ Джон Крамер по прозвищу «Пила» (англ. Jigsaw) – вымышленный центральный персонаж серии фильмов «Пила».
⁴ Уловка двадцать два – абсурдная, безвыходная ситуация. Словосочетание произошло от названия романа американского писателя Джозефа Хеллера «Уловка-22».
⁵ Хиропрактика – одна из форм альтернативной медицины, которая пытается ставить диагнозы и лечить людей с помощью манипулирования их опорно-двигательным аппаратом, особенно позвоночником.