Глава 6

Эдвард

Когда я снова проснулся, красные цифры на часах показывали двенадцать минут седьмого. Солнце только начало заглядывать в окно, и внизу можно было услышать раннее уличное движение. Я опустил взгляд на спящего в моих руках ангела: длинные, цвета красного дерева, волосы Беллы перепутались, на щеках оставались следы слез, но она была все еще самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Я вздохнул, осторожно убрал локоны с ее лица и, чтобы не разбудить девушку, легко выскользнул из кровати. Что-то подсказывало мне, что было бы нехорошо, если бы она проснулась в одной постели со мной, одетым со вчерашнего дня в джинсы и без рубашки. Я на цыпочках пробрался к комоду, вытащил сменную одежду, перенес ее в комнату для гостей, где ранее провел часть ночи, и переоделся. Я размышлял о кошмаре, приснившемся Белле... у меня разрывалось сердце, когда я видел ее такой. Я немного поразмышлял над словами Эммета о том, как легко причинить ей боль. Закончив переодеваться, я покачал головой, вышел из комнаты и заглянул в собственную спальню, чтобы проверить Беллу. Казалось, что она все еще крепко спала, поэтому я побрел вниз в свой очень захламленный кабинет. Я окинул взглядом валяющиеся везде бумаги, в основном, нотные листы, на которых когда-то начинал писать, но затем в расстройстве комкал. Последние пару недель я предпринимал безуспешные попытки сочинять, но вдохновение так и не пришло ко мне. Бумаги валялись не только вокруг рояля, стоящего посередине большой комнаты, но также и на нем. Я вздохнул и пошел вокруг инструмента, по пути захватив из-под стола ведро и стряхивая в него с крышки мятые комки, а позже собирая те, которые были разбросаны по полу. Когда я до краев заполнил белую корзину, оставалось еще много мусора, но на данный момент убрано было достаточно. Я сел на скамейку и с закрытыми глазами пробежался пальцами по клавишам из слоновой кости. Прикасаясь к каждой, я проговаривал про себя ноты, а затем открыл глаза и начал тихо играть гаммы, чтобы разогреть пальцы. После нескольких упражнений я, зажмурившись, принялся исполнять старые знакомые песни.

Белла

Я проснулась под тихие звуки фортепиано, доносившиеся сквозь открытую дверь спальни... Подождите. Спальня? Где я? Я села и медленно осмотрелась. Темно-синие стены... черная мебель... замечательно удобная кровать... Спустив с нее ноги, я скользнула на пол. На мне все еще была вчерашняя одежда: те же бледно-голубые джинсы и темно-зеленая толстовка. Я остановилась перед стоящим на комоде зеркалом. Мои волосы были похожи на стог сена, но я ничего не могла с этим поделать. Ботинки отсутствовали, кто-то, должно быть, позаботился, чтобы снять их. Но кто? Это не была спальня ни Элис и Джаспера, ни Роуз и Эммета. Эдварда? Похоже на то, – подумала я, выходя в знакомый коридор. Я находилась у Эдварда... вот комната, которую мы вчера начали красить. Я осторожно пошла вниз по лестнице, надеясь, что не споткнусь. Тихие звуки фортепиано вели меня вглубь квартиры. Я открыла дверь помещения, которого прежде не видела, и заглянула внутрь.

Какое замечательное зрелище.

За роялем сидел с закрытыми глазами Эдвард. На нем были свободные темные джинсы, рукава его зеленой рубашки закатаны до локтей, а бронзовые волосы растрепаны даже больше, чем у меня. Он был так увлечен игрой, что не услышал моего появления. Я не знала, что он исполнял, но это было красиво: нежно и мило, но казалось, что и... горьковато-сладко. Слушая мелодию, я почувствовала желание заплакать и узнать, какая история послужила вдохновением для отрывка. Я не поняла, что зажмурилась, пока Эдвард не заговорил.

– Доброе утро, Белла. – Его голос был гладким, как шелк. Я медленно открыла глаза и захотела снова услышать мелодию.

– Как называется песня? – пока еще медленно спросила я. Я радовалась, что Эдвард быстро обучался, мне было очень трудно помнить о скорости жестикуляции. Он встал и потянулся. Я услышала похрустывание в его спине.

– «Эсме», – ответил он.

Я удивилась: так звали мать Элис – его тетю.

– Ты голодна? Я могу приготовить что-нибудь на завтрак, – предложил он, удерживая для меня открытой дверь. Я покинула комнату, прошла по коридору, а затем на кухню со следующим за мной Эдвардом.

– Ты ее написал? – поинтересовалась я, садясь за барную стойку, когда он открыл холодильник.

– Да, ее написал я, вдохновленный историей моей тети, – сказал он, тогда как глаза его словно смотрели куда-то вдаль.

– Ты мне расскажешь об этом?– спросила я. Мне было любопытно. Эдвард кивнул и прислонился к стойке.

– Ну, Эсме было двадцать лет, когда она узнала, что беременна, – начал он тихим голосом.

Я подалась вперед, положила локти на стол и приготовилась слушать.

– Ее парень не захотел стать отцом, бросил Эсме и исчез из ее жизни. Она была опустошена, но не подавала виду. – Теперь в голосе Эдварда появилась злость, и он крепко сжимал край столешницы. – Я никогда не забуду ночь, когда она не выдержала и расплакалась при мне. Ты знала, что она всего на пять лет старше меня? – Я покачала головой, но он, кажется, не заметил. – Она всегда была больше похожа на мою сестру, чем на тетю. После того, как все вышло наружу, Эсме жила в моей комнате: мои бабушка с дедушкой не были очень уж в восторге от дочери, – Эдвард вздохнул и посмотрел на меня. – Ее ребенок родился на четыре месяца раньше.

Я ахнула и прикрыла рот ладонями, а из глаз брызнули слезы... от воспоминаний о собственных страхах. Он потянулся и взял меня за руку, крепко держа ее своей большой ладонью.

– Знаю. Это было ужасно для всех нас, но в основном для Эсме. Когда ее наконец-то выпустили из больницы, она не ела, не спала, даже не разговаривала... – Эдвард посмотрел вниз на наши руки, но я заметила, как его взгляд на мгновение метнулся к моему лицу. – Однажды, вернувшись домой из школы, я обнаружил, что она заперлась в ванной. Мы с папой выбили дверь. Она перерезала себе вены и была почти мертва от потери крови. – Сейчас его глаза были закрыты, голос – едва ли громче шепота, а рука крепко сжимала мою.

На мгновение в моем мозгу мелькнула мысль о других ладонях, схвативших меня, но в данный момент эти воспоминания не имели значения. Я была полностью сосредоточена на Эдварде.

– Мы отвезли Эсме в больницу, – слегка улыбнулся он. – Ее врачом был Карлайл. Они поладили, и после нескольких месяцев разговоров, он пригласил ее на свидание. Вот оттуда все и пошло. Через пару лет после женитьбы они удочерили Элис, которой на тот момент было пятнадцать, – улыбнулся Эдвард. – На самом деле я написал эту музыку для их свадьбы, – закончил он, все еще улыбаясь, но улыбка совсем не касалась его глаз. Поражаясь, что не почувствовала страха от прикосновения и что не всплыли воспоминания, я нежно сжала его руку. Эдвард ответил мне тем же, нежно поглаживая большим пальцем тыльную сторону моего запястья.

Спустя несколько минут мы оба посмотрели друг на друга и покраснели, я больше, чем Эдвард, и он быстро отпустил меня.

– Хм, – кашлянул он и сжал пальцами переносицу. – Что ты хочешь на завтрак? У меня есть яйца, хлопья... – сказал он, быстро занимая себя вытаскиванием продуктов из деревянных шкафов. Похоже, он собирался поесть овсяные хлопья. Я указала на коробку «Apple jacks», стоявшую на стойке. Кивнув, он насыпал какое-то количество хлопьев в белую миску, добавил молока и передал мне вместе с ложкой. Я оглянулась и обнаружила лежащие на стойке клочок бумаги и ручку. Взяв их, я написала:

– Спасибо. А теперь, почему я здесь? – спросила я и отправила в рот ложку с завтраком. Эдвард сел за стол лицом ко мне. Он съел пару полных ложек хлопьев, прежде чем ответил.

– Вчера вечером ты заснула во время фильма, и Эммет не захотел тебя будить, чтобы отвезти домой, и спросил, могла бы ты остаться здесь. Я согласился, ну, вот и все, – он пожал плечами и снова приступил к еде.

Я кивнула и опустила взгляд в свою миску. Несколько минут мы ели молча, но это была удобная тишина.

– А теперь можно мне задать вопрос? – спросил Эдвард, глядя на меня. В его зеленых глазах светилось любопытство, а золотые крапинки на радужке, казалось, блестели на свету.

Я кивнула, не заостряя внимание на том, что он уже задал один.

– Что тебе приснилось прошлой ночью? – спросил он. Я замерла. Только не это. Я и забыла, что у меня был кошмар, а сейчас он всплыл в памяти, хоть я и попыталась оттолкнуть его.

Эдвард

Я не должен был спрашивать. Белла застыла почти сразу же, как только слова слетели у меня с языка. Она взяла ручку и начала что-то писать, а через минуту вручила мне маленькую бумажку. Написанное выдавало дрожь ее рук, но было разборчивым.



Я быстро кивнул. Раз она не хочет, то я и не возражаю, если в ее глазах исчезнет боль и возвратится блеск.

– Не буду, обещаю, – искренне сказал я, вернув листок обратно на стол, на случай, если она снова будет нуждаться в нем.

– Спасибо, – поблагодарила меня левой рукой Белла и отпустила взгляд в свою чашку. Неплохо, но я не знал, что еще сказать.

Белла

Хуже всего было наступившее неловкое молчание. Думаю, с этим согласны все. Я не знала, что сказать после этого, или даже должна ли я что-то говорить. Конечно, именно тогда, когда мне этого совсем не было нужно, к моим щекам подкрался румянец.

И это помогло.

Эдвард улыбнулся и тихо засмеялся своим музыкальным смехом, я тоже улыбнулась и спрятала лицо в руках. Чтобы чем-нибудь заняться, я встала и вымыла в раковине свою миску, затем потянулась за пустой посудой Эдварда. Он встал, поставил свою чашку на гранитную столешницу, положил руки мне на талию, а потом поднял меня и отодвинул от раковины. Я ахнула и заизвивалась, но он только рассмеялся.

– Брэндон, НЕТ! Отпусти меня, – закричала я, пытаясь отодвинуться от него.

Единственным ответом мне был холодный смех.

Я снова ахнула, на этот раз громче, и с хныканьем закрыла свои уши. Эдвард, не Брэндон, поставил меня на ноги и отпустил.

– Прости, Белла! Ты в порядке? Я сделал тебе больно? – Он казался очень взволнованным, и, должна признаться, это было отчасти милым.

Я кивнула, слегка дрожа.

– Ты в порядке? – уточнил он. Я улыбнулась и снова кивнула, а потом подняла указательный палец, прося минутку подождать, отвернулась, убрала с лица испуг, заменив его улыбкой, а затем повернулась к нему.

– Почему ты это сделал? – спросила я. Он пожал плечами и занял мое место, споласкивая свою миску.

– Ты не должна мыть посуду. Ты моя гостья, – бесхитростно сказал он.

Может ли он быть более совершенным? Я задавалась этим вопросом, прислонившись к барной стойке и уставившись на дверцу холодильника. Она была покрыта фотографиями. На одной были они с Элис на пляже. Она сидела у него на плечах, и оба смеялись. На следующей – Джаспер с Элис. Я узнала это фото, ведь оно не только было сделано мной, но оставалось одним из самых моих любимых. О его существовании друзья узнали позже. Это случилось в Центральном парке: они сидели на скамейке под деревом, Джаспер обнимал Элис, касались лбами друг друга и улыбались, не обращая внимания на весь белый свет.

Элис и Джаспер. Я знакома с ними не очень долго, всего лишь около года, но любила их не меньше, чем Роуз с Эмметом. Именно Розали познакомила меня с Элис, когда мы встретились с той в магазине.

Я заметила свадебные фотографии Карлайла и Эсме, а также пожилой четы, должно быть, родителей Эдварда.

– Теперь все, что мне нужно: одну из твоих, – нарушил молчание голос Эдварда. Я слегка вздрогнула, обернулась к нему и покачала головой. Я не была страстным поклонником фотографирования. – Ой, да ладно, Беллз! Прошу тебя! – он даже надулся по-щенячьи. Мои глаза расширились от ужаса, и я схватила ручку и листок бумаги.



Я передала записку Эдварду. Он быстро прочитал, запрокинул голову и расхохотался.

– Да, научила. А теперь, пожалуйста, Белла? Только одну фотографию? – умолял он.

Я вздохнула, зная, что никогда не одержу победу над надутостью вкупе с его уже ослепительной внешностью. Я кивнула, признавая поражение, и он усмехнулся, как сделал бы и Эммет, если бы вы дали ему целую коробку бесплатной пиццы. Эдвард протянул руку и несколько мгновений шарил по верхней части холодильника, а затем достал оттуда цифровой фотоаппарат. Я застонала и закрыла лицо руками.

– Давай, Белла, ты уже согласилась, – убедительным тоном сказал он. Я тихо вздохнула и опустила руки. Он держал камеру и ждал, чтобы я улыбнулась. Я не стала делать этого, а просто надулась в моем лучшем подражании Элис, которое, признаю, не было столь же хорошим. Эдвард рассмеялся и сделал снимок.

– Очаровательно, – отметил он с весельем в голосе, но его яркие глаза оставались серьезными, когда он сосредоточился на дисплее камеры. Я попыталась подсмотреть, но он быстро закрыл ее и сунул в карман.

– Нет. Боюсь, ты заставила бы меня удалить снимок.

Я нахмурилась:

– Так плохо?

– Нет, я нахожу его очень милым, но боюсь, что у тебя другое мнение. Я не позволю увидеть его, пока у меня не будет распечатан десяток экземпляров и спрятан в самых разных местах, чтобы ты не смогла найти и уничтожить их, – сказал он, явно довольный своим планом. Я взглянула на него, стараясь выглядеть такой грозной, как это возможно.

Наблюдая за его смехом, я подумала, что у меня не особо это получилось.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.