— Няня Демельза? Почему мама не злится на меня? — Гермиона насупилась, глядя на отражение женщины средних лет, нежно расчесывающей ее волосы.

Сладкий аромат роз и парфюмерных масел окутывали ее чувства, заставляя благосклонно и удовлетворенно прижаться к теплу опекунши.

Няня Демельза всегда была лучшим другом Гермионы в этом огромном особняке. Получала ли девочка травму или попадала в переделку, няня Демельза всегда следила, чтобы она была в порядке. Периодически ей попадало от Леди Петровой за то, что няня приносила еду для Гермионы, когда ту в наказание закрывали в чулане. Иногда женщина оставалась снаружи и уверяла, что та не одна, и Гермиона переставала плакать. В такие времена она часто просила девочку спеть вместе с ней.

Малышка Гермиона любила петь.

Так что даже сквозь слезы она делала это. И словно по волшебству, снова чувствовала себя лучше… и смелее.

Няня Демельза всегда обнимала ее, когда девочка беспрерывно плакала, проснувшись от кошмара посреди ночи. Она читала ей после этого сказки на ночь. Любимые были из Греческой Мифологии. А еще ей доставалось лишнее полуночное печенье. И это был их полуночный секрет.

Ее мама строго-настрого запретила эльфам давать ей что-то после ужина. Сказала, что ей надо привыкнуть к этому, пока не повзрослеет, а иначе испортит фигуру… что бы это не означало.

Иногда Гермиона не понимала, почему мама была столь строга к ней, но не к Адриану. Няня Демельза сказала, что это потому, что она девочка, и мама просто хотела защитить ее.

Но она не хотела никакой защиты…

Ей просто хотелось ее любви.

— Ты слишком сильно пострадала, моя милая. Думаю, она слишком беспокоится о тебе, чтобы сердиться, — няня Демельза ободряюще улыбнулась, продолжая осторожно расчесывать блестящие кудри, каждый раз убеждаясь, что использует достаточно зелья для их усмирения. У юной девушки были натуральные, сильно вьющиеся волосы, и Леди Петрова настаивала, чтобы няня Демельза надлежаще ухаживала за ними каждый вечер.

— Но она всегда сердится на меня. Просто странно, что не наказывала уже некоторое время, — Гермиона нахмурилась, а затем сглотнула, неожиданно напуганная. — Ты не думаешь, что она откладывает мое наказание из-за гостей? Может, она собирается удвоить его после их отъезда! Помоги мне, няня Демельза… Прошу, — Гермиона умоляла, вскочив с места и внезапно обняв пожилую леди.

— Ох, мое милое солнышко… Это не так. Может, она…

— Может, я совсем не злюсь.

Гермиона округлила глаза от панического страха, отпрянула от няни и покорно пошла к матери.

— З-здравствуй, мама, — поприветствовала она, поджав нервно губы, прежде чем встать на цыпочки и поцеловать ее, когда та опустилась и села напротив огромного классического туалетного столика.

— Садись. — Леди Петрова поманила ее к себе на колени, что девочка и сделала как можно грациозней и осторожней.

— Демельза?

— Да, миледи, — няня Демельза обходительно поклонилась и вышла из комнаты, медленно закрыв дверь.

— Что-ж, детка… Почему бы тебе не рассказать, что вы делали с твоим новым другом? Хм-м? — спросила Петрова свою дочь, нежно поглаживая по волосам, заставляя ее немного расслабиться от того, что наказания не будет.

Пальцы матери были длинные, красивые и нежные…

Гермиона улыбнулась отражению мамы в зеркале.

Ей нравилось, когда она такая.

Ей нравилось ощущение близости с мамой. Та пахла жасминовым маслом и мятой.

Малышка Гермиона любила ее аромат.

— Ты красивая, мама, —не могла не сказать она. Ее мечта была стать такой-же красивой, как мама.

— Так, так, Гермиона. Разве я не говорила, что это невежливо - не отвечать на вопрос? — мать сделала ей выговор, при этом мягко сжав талию, но ни разу не убрав руку с волос.

— Прости, мама, — извинилась Гермиона и улыбнулась, когда та кивнула и нежно поцеловала ее.

Такие моменты являлись редкостью. Обычно она целовала дочку лишь в очень хорошем настроении или когда возникала необходимость.

Малышка Гермиона отдала бы все за это.

— Мне правда нравится новый друг, мама, — она начала говорить, отлично зная, что не стоит портить матери настроение.

— Расскажи мне о нем. Как вы встретились? Что насчет цветка? Это он его тебе дал? — произнесла мама, продолжая довольно быстро гладить по волосам. Ее глаза горели волнением и восторгом, но почему-то Гермиону они пугали.

— Драко правда милый. И забавный, и он мне нравится, — Гермиона улыбнулась матери, хотя и немного растерявшись от столь неожиданного энтузиазма.

— Моя девочка! — Леди Петрова вновь поцеловала ее, взяла щетку со столика и стала расчесывать длинные блестящие кудри. — Драко Малфой - единственный наследник Малфоев. Знаешь, что это значит? Ты только что подружилась с единственным наследником самого богатого и древнего чистокровного рода в мире волшебников. Я хочу, чтобы по-настоящему сдружилась с ним, слышишь меня?

— Но мы уже хорошие друзья, мама. И он мой друг не поэтому. Он мой друг, потому что очень добр ко мне, — объяснила Гермиона, хмурясь при виде ухмыляющегося отражения матери.

— Неважно, — ее мама лишь пожала плечами. — Просто будь такой же милой, как сейчас. Когда ты поступишь в Шармбатон и окажешься под опекой моей сестры, то в итоге станешь самой потрясающей женщиной, какой еще не видел мир. Чистокровные мужчины будут кидать все к твоим ногам. Но, конечно же, ты выберешь лучшего. Я уже могу это видеть, дорогая. Я никогда не ошибалась. Даже сейчас у тебя отличный вкус. Маленький ангелок нашей семьи. Твой отец просто идиот, что проиграл все свое имущество и позволяет нам мучиться от этих бесконечных долгов. Но все это безобразие и стыд закончатся из-за тебя. Ты мой ангел, — ее мама лучезарно улыбнулась и нежно приподняла подбородок девочки, чтобы та могла видеть себя в зеркале.

— Мама, я не понимаю, — Гермиона насупилась при виде отражения растерянной веснушчатой девчушки, смотрящей на нее. — Это снова насчет моих женских сил?

— Однажды ты все увидишь. И поймешь, какой путь я приготовила для тебя. Посмотришь в зеркало и улыбнешься своей красоте. Чистокровные женщины будут завидовать тебе, потому что их мужчины преклонятся перед тобой. Ты - надежда этой семьи, Гермиона. Когда-нибудь ты поймешь…



— Все хорошо, Драко. Ты отлично справился, — сказала Гермиона, похлопав подавленного друга по спине.

Маленький Драко прожигал взглядом дыры в затылке Адриана и крепко сжимал кулаки, от чего костяшки пальцев побелели сильнее обычного.

Чуть раньше Люциус Малфой и Ансли Пьюси решили позволить сыновьям посоревноваться между собой, чтобы было чем развлечься на некоторое время. Кроме обсуждений их общих дел, они так же увлеченно сравнивали навыки мальчиков игры в Квиддич. Ансли гордился и хвастался способностями сына к полетам. Всегда верил, что Адриан был лучшим игроком в Квиддич в своем возрасте. Люциус же, напротив, так не считал. Он намеревался показать другу, что его сын был самым лучшим во всем, и, хотя Драко был на два года моложе Адриана, знал, что тот сможет выиграть в любое время.

Именно тогда Люциусу и пришла идея позволить ребятам состязаться между собой. Спустя всего лишь несколько минут Адриан и Драко уже взмыли над полем с метлами, выглядя как никогда сосредоточенными. Оба желали выиграть, чтобы их семьи, наблюдающие со стороны, гордились ими.

Гермиона сначала хотела подбадривать брата. Но мама попросила кричать сразу двоим, потому что иначе будет невежливо по отношению к ее новому другу и их гостям.

Игра была совершенно захватывающей и нескучной. Семья Пьюси располагала довольно широким полем для игры в Квиддич. Когда Адриан проявил интерес к игре, его отца это так взволновало, что он попросил служащих прислать рабочих, чтобы построить для него хорошее, овальное игровое поле. К концу недели были закончены маркировочные линии для центрального круга и середины поля, а также изогнутые ворота. С того момента не проходило и дня, чтобы Адриан не играл в Квиддич.

Поскольку играли только сыновья, мужчины решили немного изменить игру. Адриан и Драко играли за Охотников и Вратарей. В игре участвовал только один мяч - Квоффл. Они могли набирать очки за себя и в тоже время предотвращать попадание Квоффла в кольца. Так как не было Ловцов, на игру отвели определенное время, отмеряемое песочными часами, которые охраняли Нарцисса, Петрова и малышка Гермиона.

Оба парня были хороши, и закончилось бы все ничьей, но в конце Адриан выиграл с отрывом в десять очков. Если бы Драко бросил Квоффл на пять секунд раньше, то смог бы получить дополнительное время.

— Веселая игра была, разве нет? Как насчет того, чтобы пойти во дворик и перекусить? — Леди Петрова радостно улыбнулась группе, явно не замечая взволнованное выражение лица Нарциссы из-за убийственного взгляда мужа в сторону сына.

— Пойдем со мной, — неожиданно прошептал Драко Гермионе на ухо и осторожно потянул за руку. Она заметила, что он казался смущенным и расстроенным.

— Зачем? — спросила Гермиона, но все же позволила ему вести себя.

— Просто затем, вот зачем, — ответил он высокомерно, уводя ее от родителей.

Гермиона лишь насупилась и немного поныла, но все же покорно пошла за ним. Обернулась, проверяя, не попадет ли им за то, что не возвращались, но увидела лишь довольную ухмылку матери.

— Что мы будем делать? — спросила Гермиона, когда они приблизились к пруду, где встретились в первый раз.

— Ты не хочешь поиграть? — поинтересовался Драко.

— Хочу, но мы должны сейчас перекусывать. А потом сможем поиграть вместе с Адрианом, — ответила она, сев на каменистый берег пруда и опустив пальцы в воду рядом с кувшинкой.

— Я не хочу, чтобы он играл с нами, — просто заявил Драко, выглядя довольно раздраженным.

— Почему?

— Потому что он глупый, — парировал он.

— Адриан не глупый, — нахмурилась Гермиона.

— Глупый, — пренебрежительно возразил Драко и скрестил руки, будто говоря ей: “Попробуй, возрази”.

— Не глупый! Возьми свои слова назад! — Гермиона встала и повернулась к нему, раздраженная оскорблением ее брата.

— О да? Тогда иди к нему! Но ты не сможешь больше быть моим другом, — Драко кипел, хотя и выглядел при этом мрачно и встревоженно.

— Почему мы все не можем быть друзьями? — Гермиона удрученно надулась и опустила взгляд. Губы, казалось, дрожали от волнения.

— Потому что я хочу быть твоим единственным другом. Чтобы ты играла только со мной. Вот почему, — ответил Драко, заботливо смахнув листик, упавший на ее волосы.

— Но гораздо лучше, если у нас будет много друзей, Драко, — сказала она, взглянув на него, когда он неловко, но нежно, взял ее за руку.

— Тебе не нравится дружить со мной? Ты не хочешь дружить? — спросил он, неожиданно став неуверенным и обеспокоенным.

— Конечно, я счастлива быть твоим другом, Драко. Но ты не можешь быть моим единственным другом, знаешь, — тяжело вздохнула Гермиона, выглядя утомленной, будто пыталась говорить с глухим.

— Но я не хочу, чтобы у тебя были друзья, кроме меня, — упрямо настаивал Драко.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

— Почему?

— Потому! Вот почему!

— Ты не можешь так поступать! И если я не могу дружить с Адрианом только потому, что ты так сказал, тогда я лучше перестану дружить с тобой! Ты плохой! — выпалила Гермиона, обвиняюще указывая на него пальцем. Она выдернула ладошку из его хватки и топнула ногой, отступая назад.

Драко остался сидеть с маленькими карпами, но почему-то больше ему не хотелось причинять им боль.



Гермиона нервно сглотнула, теребя край ночной рубашки и уставившись на огромную старинную дверь перед собой.

Она не могла спать, так что пришлось выскользнуть и найти комнату Драко.

Их последняя ссора не давала заснуть. Ей было известно, что не она единственная была не права в ней, но чувствовала себя виноватой за то, что накричала и оставила его там.

Они с Адрианом иногда тоже ругались, но, как правило, из-за мелочей, и разбирались с этим буквально через минуты.

Случай с Драко же был совершенно иным.

Другим, потому что… просто потому что.

Прикусив нижнюю губу, она все-таки постучала три раза в дверь прежде, чем открыть.

Мама всегда говорила ей, что невежливо врываться в комнату, не постучав до этого трижды.

Ручка находилась в нескольких дюймах над головой, и огромная дверь устрашающе скрипнула, медленно открывшись.

— Драко? Ты спишь? — нервно промолвила она, заходя внутрь и держа слишком большую по сравнению с рукой масляную лампу.

Она взглянула на кровать и заметила, что он лежал под одеялом, слегка шевелясь.

— Прости за то, что случилось раньше, — тихо произнесла она, приблизившись к нему и поставив лампу на письменном столе рядом с кроватью.

Он не ответил и не вылез из-под одеяла, под которым скрывался.

— Я же извинилась, Драко. Можем мы снова дружить? Пожалуйста? — снова заговорила Гермиона, сидя на краю огромной кровати с балдахином и разглаживая плотную декоративную ткань, ниспадающую с опор.

Но ничего не услышала, кроме приглушенного звука.

— Драко! Да ладно! Прошу, поговори со мной, — заныла она, пытаясь стянуть с него огромное пухлое одеяло, но он не поддавался и тянул на себя, чтобы продолжать прятаться.

— Драко-о-о! — проворчала Гермиона, встав и со всей силы дергая за одеяло.

Несколько секунд они боролись, перетягивания одеяло, пока рука Гермионы не соскользнула с края. И она завыла от боли, жестко приземлившись на пол.

— Гермиона! Ты в порядке? — Драко, наконец, вылез из-под одеяла и спрыгнул с кровати, чтобы убедиться, что с девочкой все хорошо.

Гермиона ахнула, когда посмотрела на него, увидев, почему именно он не показывался.

— Что с тобой случилось? — обеспокоенно спросила она, когда он помог ей встать.

— Ничего, — пробормотал он, опуская взгляд и пытаясь спрятать синяки на лице, радуясь тусклому освещению и пижаме, скрывающую кровоподтеки на спине и руках. — Отец все равно исцелит утром.

— А почему не сейчас? Тебе больно, ты, вероятно, и спать не можешь от этого, — сказала она ему встревоженно, держа за руку.

Казалось таким естественным держать его за руку.

Ему нравилось, когда она так делала.

— Это мое наказание за проигрыш твоему глупому братцу, — сказал он, поджав губы и опустив глаза.

— Мистер Малфой сделал это? — Гермиона накрыла рот рукой, шокированная тем, что собственный отец сделал с ним такое.

— Я привык, — мальчик лишь пожал плечами и сел на кровать. Гермиона последовала его примеру, и он немного подвинулся, чтобы она устроилась рядом.

Некоторое время они сидели неподвижно, крепко держась за руки.

— Мы теперь снова друзья, так? — неожиданно спросила Гермиона тихо, посмотрев на него.

— Думаю, да, — ответил Драко, сильнее сжимая ее руку. — Ты останешься тут со мной? На всю ночь?

— Мне слишком страшно выходить отсюда снова. Меня могут поймать, — ответила она, вызвав у него легкую улыбку.

— У меня есть несколько книг, привез с собой. Но еще не читал. Мама сказала, что мне следует взять их с собой, чтобы смог прочитать и рассказать ей, когда вернемся домой. Сказала, что мне не следует тратить время на игры, — сообщил ей Драко. — Мы можем почитать их вместе, — добавил он, пытаясь улыбнуться ей, пока не понял, что больно растягивать губы.

— Я только вспомнила, — неожиданно сообщила Гермиона, вскочив с кровати.

Драко почувствовал небольшой приступ одиночества, когда ее ручка выскользнула из его.

— Мы всегда храним целебные зелья в каждой комнате, — поведала она ему, роясь в шкафчике.

— Ты не можешь исцелить меня. Отец разозлится, если заметит, что синяки исчезли, — предупредил Драко, подойдя и нагнувшись рядом с ней.

— У нас и мази есть вместо зелий. Они хотя бы могут уменьшить боль, — предложила она и взяла флакон с мазью. — У тебя только эти синяки? — спросила она, пытаясь дотронуться до лица Драко, но передумала, заметив, как тот поморщился.

— Да, — соврал он.

— Давай тогда. Я собираюсь… — Гермиона замолчала, когда он отпрянул от ее руки, коснувшейся его. — Так и думала, — она лишь понимающе кивнула.

Через несколько минут Драко чувствовал себя липким от мази. Но он удовлетворенно вздохнул, лежа на кровати лицом вниз. Боль на спине ослабла. Ощущение холодка было таким приятным, что он не мог не вздохнуть и слегка не улыбнуться.

— Останешься со мной? — спросил он, нежно сжимая ее хрупкую ручку.

Гермиона широко улыбнулась и кивнула.

— Обещаешь? — пробормотал Драко, выглядя словно задремавший вялый щенок.

— На мизинце клянусь, — Гермиона просияла, протянув самый крохотный пальчик к нему.

Драко лишь уставился на него с любопытством, вызывая у нее приступ смеха.

— Мы с Адрианом часто клянемся на мизинцах, — тихо проговорила она и, подойдя ближе, прошептала: — Наши тайные друзья научили нас этому.

— Кто ваши тайные друзья? — нахмурился он, обидевшись из-за того, что у нее есть “тайные” друзья с Адрианом.

— Иногда, по выходным, отец водит нас в парк. Там очень весело. У Адриана и меня там много друзей. Правда, он сказал, что они не совсем такие, как мы, и у них нет магии, как у нас. Мы не должны рассказывать маме, что играем с ними. Папа сказал, их называют маглами. Они на самом деле веселые, знаешь? Еще папа сказал, что парк очень важен, потому что он может быть со своим ангелочком. Я же его ангелочек. Не понимаю, что он имел в виду про парк, но я все равно счастлива, — беззаботно объяснила Гермиона.

— Отец говорил, что маглы бесполезны. Что они лишь причиняют неудобства нашему миру, и из-за них у нас теперь есть грязнокровки. Знаешь, они очень нечистые, — сморщившись, сказал ей Драко.

— Но они довольно милые. Нам весело, понимаешь. И они научили нас этому…

— Больше не разговаривай с ними. Они не стоят твоего времени. Они низкие создания, — спокойно сказал он, будто закончил этим обсуждение.

— Почему ты такой злой?

— А почему ты такая?.. — Драко замолчал, когда понял, что все, что хотел сказать… было… ну… он просто хотел, чтобы она осталась с ним, вот и все.

Пауза затянулась, пока Гермиона не встала и не вздохнула.

— Подожди! — внезапно проронил он и практически свалился, когда попытался встать и остановить ее. — Ты сказала, что не уйдешь.

— Мы не клялись на мизинцах, так что я все еще могу, — она лишь пожала плечами.

— Что такое эта клятва на мизинцах? — проныл он, раздраженно почесав голову.

— Ну это когда двое людей сцепляют вместе мизинцы и затем человек дает ненарушаемое обещание перед другим. Если клятва на мизинце нарушена, тогда этот человек больше никогда не может клясться на мизинцах, пока не исправит все перед другим, которому дал обещание, — Гермиона улыбнулась, не замечая сдвинутых бровей Драко.

— Ладно тогда, — неуверенно кивнул он.

— Клянусь на мизинце! — лучезарно улыбнулась ему Гермиона и подняла в воздух тонкий пальчик.

— Я обещаю, что останусь с Драко всю эту ночь, — кивнула Гермиона.

Драко вдруг решил, что ему нравились клятвы на мизинцах.

Тихим утром солнце решило поделиться лучами с прудом, и вода кружилась в водовороте, сияя, как кристаллы и мерцающие звезды…

Малышка Гермиона думала, что это прелестно.

Но не могла не плакать.

Это были лучшие две недели в ее жизни, и она никогда не задумывалась, что они закончатся.

Гермиона и Драко были настолько неразлучны, что сложно было поверить, что они дружили такое короткое время. Казалось, что они были знакомы с рождения.

Каждый день они играли с Адрианом в саду и других местах. Драко решил, что старший паренек не так и плох. Да и забавный к тому же. Хотя иногда он и ревновал его из-за близких отношений с Гермионой. Однажды Драко даже заистерил и испортил игру, когда осознал, что она села ближе к Адриану, нежели к нему.

Но Гермиона отчитывала за такое поведение, так что ему приходилось вести себя хорошо, иначе он не смог бы играть с ней.

Драко был очень упертым ребенком и всегда получал желаемое.

Но почему-то ему нравилось, когда Гермиона отчитывала его.

Он чувствовал, что хоть кто-то заботится о нем.

А Гермиона была его лучшим другом и, возможно, единственным. Его дружба с Адрианом была небольшим спектаклем, чтобы он мог находиться вместе с Гермионой, и не важно, насколько веселым парень мог иногда быть.

Драко и Гермиона все делали вместе. Даже во время светских приемов они обменивались тайными взглядами и улыбками. Гермиона весело клала себе еды, а Драко клал тоже самое и удваивал порцию только ради того, чтобы она тихо посмеялась над его забавными проделками.

Иногда он прокрадывался по ночам к ней в комнату только чтобы угостить печеньем. Ей запрещали есть ее любимые печенья, так что Гермиона всегда радовалась, когда он приносил его ей. После они вместе читали или рисовали и разукрашивали. Ему особенно нравилось, когда она читала ему истории. Он засыпал на ее коленях, но девочка и не возражала.

Один раз они даже сыграли в ролевую игру, где Гермиона была невестой, а он женихом. Адриан их поженил. По мнению Драко, эта второстепенная роль подходила ему.

Они смеялись, держась за руки, и играли в прятки в огромном поместье и большом саду, когда ярко светила Луна.

Ему особенно нравилось, когда она держала его за руку.

У нее были очень мягкие и теплые ладони.

Ей нравилось, когда он подсаживал ее к себе на спину и бегал так.

Он оббегал сад, пока она смеялась у него за спиной, притворяясь, что летит.

Им также удалось поиграть под дождем и пообещать друг другу, что они повторят это вновь, даже если постареют.

Иногда они считали звезды. И, хотя Драко в итоге раздражало и разочаровывало, что он не мог посчитать их все, но все равно повторял процесс следующей ночью… потому что делал это вместе с Гермионой.

Каждый день был ярким и счастливым, потому что означал: ему удастся увидеть Гермиону и поиграть с ней.

Каждый вечер тоже был веселым, потому что он пробирался к ней в комнату и читал с ней сказки.

Сад был их игровой площадкой, столовая - магазином конфет, дождь - душем, луна -люстрой, звезды - драгоценными камнями, шкафы представляли собой укрытия, а трава -ковер…

Он был принцем, она - принцессой, а карпы - их слугами.

Все этим летом было для них миром.

И они были друг у друга, чтобы наслаждаться этим.

— Прошу, не плачь, Миона. Обещаю, мы снова увидимся, — тихо сказал ей лучший друг, смахнув крупные слезы, бегущие по щекам.

— Обещай, что мы снова сыграем под дождем, даже если будем старыми и скучными. Обещай мне, что позволишь прокатиться на спине, даже если я стану тяжелей. Обещай, что всегда будешь моим принцем. Что мы всегда будем вместе, Драко, — она шмыгнула носом, прижимаясь к нему. — Даже если я буду в другой школе, пожалуйста, пообещай, что не забудешь обо мне.

— Я обещаю, Миона. Мы всегда будем вместе. Будем писать друг другу длинные письма, каждый день. Ты моя единственная принцесса, — кивнул он, выглядя так, будто сам готов заплакать, но решил, что будет сильным за них двоих. Ему же не хотелось, чтобы его принцесса думала, что он слабак, правда?

— Клятва на мизинцах? — спросила она его.

— Клятва на мизинцах, — он улыбнулся, сцепившись с ее пальцем своим мизинцем, намереваясь хранить это обещание вечно.

Гермиона улыбнулась ему… столь невинные и прекрасные большие карие глаза смотрели на него, и он не смог сдержаться и наклонился, прижавшись к ее губам.

Это был очень целомудренный поцелуй, но все же… поцелуй.

Он никогда раньше такого не делал и внезапно почувствовал, как сердце понеслось с невозможной скоростью.

Это чувство сбивало с толку, но в какой-то мере приподняло его настроение.

— Я-я думаю, мне пора идти, — пробормотал он, вставая и чувствуя, что колени трясутся.

Гермиона дважды моргнула, поджав губы и энергично кивая. Щеки, покрытые слезами, казались краснее, как и большие карие глаза стали круглее и шире.

— Пока, принцесса, — прошептал он, вытерев последнюю слезинку с ее щеки, развернулся и ушел.

Драко крепко сжал веки и кулаки, продолжая идти, пытаясь изо всех сил не обращать внимания на комок, формирующийся в горле.

Было больно пытаться остановить его, особенно зная, что Гермиона плачет у пруда одна, но ему нужно быть сильным ради нее.

Он смело сглотнул неприятный комок, в последний раз обернулся и улыбнулся плачущей девочке, желая увидеть ответную улыбку.

И она улыбнулась. Он кивнул, подняв в воздух мизинец, показывая, что намеревался сдержать обещание.

Девочка повторила движение, и они смотрели друг на друга какое-то время, пока он окончательно не ушел.

Когда Драко оказался дома, его рука вдруг коснулась рта. Ощущение мягких губ Гермионы все еще держалось на нем… казалось, все чувства покалывало, от чего сердце пропустило удар.

Именно тогда Драко Малфой понял, что только что первый раз повеловался… с первой любовью.

Перевод ButterCup
Редактура amberit