Название: 24601
Жанр: Angst
Рейтинг: K+
Пейринг: Джаспер
Бета: +
Саммари: То, что Эдвард не может признать: ты не отпускаешь свою сущность.


Перевод

---

Триста сорок семь.

Эдвард продолжал считать.

У него было три года, а у меня девяносто лет, но я никогда не заботился о подсчетах.

Конечно, я помню их. Помню всех. И я вернулся за теми, за кем смог. Посещал библиотеки, сначала с одними газетами, надевая перчатки, - хотя век прошел с тех пор, как на пальцах выделялся жир, - затем с аппаратами для чтения микрофишей (п.п.: копия плоских оригиналов документа, изготовленная фотографическим способом в виде микроформы на прозрачной форматной фотоплёнке (реже на непрозрачной основе) с последовательным расположением кадров в несколько рядов), прокручивая страницу за страницей, пока свет бил в глаз. Ну а сегодня все есть на компьютерах. Портативный Формат Документов (PDF). Просто напечатай, что ищешь, и смотри, что всплывет.

15 августа 1922. Корпус Кристи. Марианна Фландерс, 25 лет.
27 апреля 1897. Флагстаф. Джозеф Бёрни, 50 лет.
6 февраля 1912. Мемфис. Калеб О’Тул, 34 года.

Я узнаю все, что могу. Кем они были, что делали. Все вещи, которые неизвестны, когда вы убиваете тело, состоящее лишь из страха, поющих в агонии сухожилий, ожидающих окончания боли. Вещи, которых не найдешь, даже когда страх проникает в тебя и ты безумно боишься вместе с жертвой.

Ты не узнаешь имен или рода деятельности. Ты не узнаешь выживших.

Так что я исправляю это. Храню все обнаруженное в блокноте. Семья. Друзья. Возраст. Дети.

По одному.

По кусочку.

Эдвард считает это глупым, о чем без проблем и сообщает. Прошлое остается в прошлом, - говорит он. Мы стали лучше. Но глубоко внутри я знаю - он считает, что лучше, потому что его триста сорок семь заслуживали смерти.

Я? Я считаю, что убийство остается убийством, а брат может рассказывать себе любые сказки, какие хочет.

Он думает, что знает людей. Будто мимолетная мысль скажет все, что тебе нужно. Хороший или плохой? Умный или глупый? Невиновен или виновен? Все там. И остальные позволяют ему так думать. Никто никогда не задался вопросом, что, возможно, он мог быть не уверен. Они просто оставили его в покое, Эдвард гений, Эдвард знает все. Подпитывают его проклятое убеждение, что ты можешь знать человека лишь по мыслям.

Именно поэтому девушка с тихим разумом перевернула весь его мир вверх дном.

Было забавно наблюдать за ним. Бегающим по ночам к ней в спальню, говоря нам, что он будет лишь смотреть, как она спит. Эммет дразнил, что он бегает смотреть, как она раздевается, но я знал, что не в этом дело. Эдвард настолько застрял в чужих головах, что забыл про свою. Полагаю, если бы он знал, что такое влечение, то, может, подумал бы подсмотреть за ней обнаженной. Но он был растерян, и такая приземленная вещь как секс даже не появлялась в голове.

Глупая, обычная, невероятно человечная девочка идет и делает для Эдварда единственное, что не смог никто из нас.

Заставляет думать.

Он ревновал меня в феврале. Постоянно вертелся вокруг, как ребенок без мамы, заламывая руки и ноя, что не мог ничего о ней сказать. Злилась ли она? Была ли счастлива? Что я чувствовал?

Я сказал, что то, что я чувствовал, не его дело. И если он хотел, чтобы это стало его делом, то лучше спросить.

Ее.

Не меня.

И самое смешное, он так и сделал. Ох, еще эта кроха оказалась в Фениксе с этим глупым и ни на что не годным ищейкой. Но даже тогда именно она сообразила, как перехитрить его, отправившись домой.

Впервые Эдвард ничего не знал. Хорошо для него.

Он ненавидел это.

Мы обсудили это летом. Она практически жила у нас дома, топая вокруг в гипсе, пока Карлайл не снял его в середине июля. Единственное время, когда она не оставалась, так это когда нам надо было поохотиться, так что лишь после стада лосей и пумы я поднял эту тему.

Я считал, что был неотъемлемой частью проблемы, раз это моя жена сказала ей о том, как проходит трансформация. Но это Элис, она не держит секретов в отличие от нас с Эдвардом. И хотя Эдвард и вопил как ребенок, ударивший палец на ноге, когда узнал об этом, я знал, что Элис была права, рассказав. Потому что еще одна проблема с Эдвардом Знающим Все - он считал, что он еще и Эдвард Контролирующий Все.

Нытье про Элис выбесит меня и в обычный день, и уж еще сильнее, когда парень не прав. Так что я надавил на него.

Элис не имела права рассказывать, сказал он. Это никак не касалось Беллы.

Не касалось? Если она собиралась любить его?

Он замолчал.

Правда ли я думал, что она любила его? – наконец, спросил он.

Ну, тут он был прав. Белла Свон любила идею Эдварда. Любила экзотику. Что мы все красивые. Быстрые. Опасные.

Но она не видела Эдварда яснее, чем он видел ее.

И вот так мы подошли к вечеринке в честь дня рождения во время возрастающей луны в сентябре. К упрямой девчонке, не желавшей принимать подарок. К диску вместо бриллиантов или чего-то еще, что Эдвард Знающий Все купил бы, если бы мир не перевернулся, и ему не пришлось бы спрашивать.

Мы подошли к порезу.

И ко мне.

Я мог бы много рассказать про этот день. Как пропитался воздух запахом крови, как напряглось все тело. Не только со мной произошло это, но со всеми нами. Особенно с Эдвардом. Когда он спрашивал, я ответил, что не знаю, была ли у меня певица. Ответил, что не смог бы увидеть разницу. Так вот в этот день я ее узнал, потому что Эдвард сильнее всех остальных взывал к моему телу.

Желание

Возбуждение

Жажда.

Исходящие отовсюду, но важнее всего - от него.

Я, может, и выстоял бы, если бы не он.

В этот момент он был не Эдвардом Знающим Все. Он был Эдвардом Дураком, отрицающим свое естество, когда каждый нерв вопил, что это правильно и идеально, и что эта идея лучше, чем “оставить ее в покое”. Все в теле парня несло для меня лишь одно сообщение:

Атакуй.

И Эдвард Дурак, тот самый, так охотно лишавший себя всего этого, встал у меня на пути.

Воздух на улице был хорош. Позволил собраться с мыслями. Избегать кухни и гостиной, и ту кроху, что была тихой девушкой, сводящей с ума брата. И вспомнить вместо Эдварда Дурака Эдварда Моего Брата. Который растерян.

Которого заставила думать девушка.

Лет сорок тому назад Карлайл дал мне книгу. Я никогда не был читателем до того, как встретился с Калленами. Если Эдвард или Элис спрашивали об этом, иногда я винил то, как рос. Эммет такой же. Выросли, когда не было времени для безделья. Слишком много было работы: забить свинью, выпасти скот, и не было никакого толку сидеть, уткнувшись носом в небылицы, посреди всего этого.

Потом была человеческая война, затем вампирская, бега, ухаживания за Элис. Жизнь кипела. Так что я не увлекался чтением до того, как Карлайл пихнул книгу в руки. Думал, что это будет Библия, что говорило лишь о том, насколько плохо я тогда знал Карлайла. О, он ударился в религию. На мой взгляд, больше, чем следовало. Она не дает ему верить, что он в порядке, потому что он всегда ждет, что отправится в Ад лишь за существование. Но он несет этот крест молча, никому не навязывая. Хочешь почитать Библию, она у него есть, но если он дает тебе книгу? Это куда больше.

Книга была на французском, и я смог прочесть только название. Я посмотрел на него и, хотя у него нет и грамма дара Эдварда, я знал, что он был в курсе моих мыслей, потому что лишь улыбнулся и сказал: “Ты освоишь французский”.

На это ушло десять лет. Только Элис и Эдвард болтают на тибетском и чешском, говоря на иностранных языках просто для развлечения. Я же всегда считал, что английский достаточно хорош для всех окружающих, и уж тем более для меня. Нет надобности в языке, если только не собираюсь им пользоваться.

Карлайл собрался вынудить меня им воспользоваться.

Так что немного меня поучила Элис, Эсми научила еще кое-чему. Но в основном я много сидел со словарем, читая страницу за страницей. Год я потратил на это, и все еще не смогу прочитать вам ее вслух, но я понял. Понял желтый паспорт. И епископа, давшего вору больше серебра. Я понял и прикрытие, потому что не этим ли мы все занимаемся? Притворяемся, что руководим фабрикой и делаем хорошие вещи, хотя глубоко внутри мы все напуганы прошлым.

И я понял часть, которую, по-моему, Карлайл и хотел донести до меня. Часть, в которой он отказался от вымышленного имени. Ту, где он говорит: “Да, я преступник”. Где признал, что натворил и все равно стал героем.

Изабелле Свон Эдвард позволял видеть лишь вымышленное имя и владельца фабрики. Она не видела воров или желтых паспортов. Но была во мне часть, подумавшая шесть месяцев назад, когда Эдвард Знающий Все стоял во главе стола, говоря о том, что она в опасности, и что нам нужно Уйти с большой буквы У, что может произошедшее и не так плохо. Что наш отъезд позволит ей еще немного пожить в мире без воров.

Если бы мы остались, она бы продолжила задавать ему вопросы, и не как Эдварду Знающему Все, а просто Эдварду. Увидела бы желтые паспорта и узнала настоящих нас.

Может, она бы даже поняла триста сорок семь.

Но мы Ушли. Через всю страну. Я работал над списком, пока мы бежали от Беллы, а Эдвард от самого себя. Элис направилась в Миссисипи, а я продолжил поиски. В Корнелл. Дартмут. В ПроКвест и Лексис-Нексус.

23 июля 1934. Гринсборо. Кэтрин МакЛеод, 23 года.
30 ноября 1926. Огаста. Дэниэл Джофри, 54 года.
6 марта 1915. Балтимор. Софи Цукерман, 49 лет.

Эдвард всегда спрашивал меня, означал ли этот список, что мне жаль.

Я сказал, что список значит - я честен.

То, что Эдвард не может признать: ты не отпускаешь свою сущность. Ты должен дать кому-нибудь знать об этих триста сорока семи. Должен позволить им принять тебя, даже если они видели твой лист.

Брат бежал не от девушки. И не для того, чтобы обезопасить ее. Он бежал от необходимости рассказать. И быть наконец-то кем-то для кого-то еще.

Бежал от геройства.

Но я знаю, как вести список и жить с осознанием того, что ты сделал, и кто ты есть, и все равно быть кем-то.

Я знаю, как не убегать.

Потому что в конце оценивается не то, что ты сделал, или были ли они преступниками или нет. Это не триста сорок семь и не список имен и дат.

Оценка твоей сути в том, сможешь ли ты посмотреть в глаза другого человека и сказать: “Да, я преступник”.

Так что когда Элис хватает меня за руку и объясняет, что происходит, и вылетает за дверь, чтобы успеть на кукурузник, а затем на вертолет до Вашингтона, я знаю, что делать.

Блокнот всегда со мной, лежит в моей спальне в Денали. Всего секунда уходит на то, чтобы найти его.

Последняя запись гласит:

14 мая 1914. Таллахасси. Морган Дэвис, 37 лет.

Я беру ручку и вписываю:

16 марта 2006. Форкс. Изабелла Свон, 18 лет.

Потому что то, что началось на дне рождения, закончилось на скале.

Потому что я начало.

Я - Он.

Да, я преступник.