Название: Обмануть смерть

Фандом: Сумеречная сага

Жанр: ангст, романтика, драма (все живы), OOC
Пейринг: Эдвард/Белла

Саммари: "Милая Белла!
Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет рядом с тобой.
Всё это время я был достаточно откровенным с тобой во всём, Белла. Но есть кое-что, что я не мог тебе сказать, отец просил меня не питать ложных надежд самому и не заставлять страдать тебя. Но не сказать тебе это даже сейчас я не могу. Наверное, это эгоистично, но я чувствую, что поступаю правильно. Дело в том, что некоторые вещи не такие, какими кажутся. И всегда, я надеюсь, что всегда остаётся шанс обхитрить смерть. Я хочу рискнуть. Я не знаю, что выйдет из этого, но я рискну. Ради нас с тобой. "

---

---

Его ослабевшее тело лежало на белоснежных простынях, грудь медленно вздымалась, заставляя меня замирать каждый раз, в ожидании очередного вздоха. Он слегка улыбнулся, ощущая моё присутствие, приоткрыл потускневшие глаза.

- Ты ещё здесь? - он пытался пошутить, но мне не было весело.

- Я же сказала, что не уйду, - упрямо повторила я.

- Белла... - ослабшей рукой он заправил мне за ухо прядь растрепавшихся от бессонной ночи волос. - Тебе нужно отдохнуть. Будет не здорово, если мы умрём оба, так ведь?

Я нахмурилась и отвернулась к окну, на моих глазах выступили слёзы. Я ненавидела, когда он пытался перевести всё это в шутку. Я не могла понять, как у него остаются силы хоть на что-то, тогда как я лишь плакала целыми днями. Я видела, как мой возлюбленный постепенно угасал, как жизнь покидала его, как болезнь делала его всё более беспомощным и слабым. Ещё пару недель назад он мог запросто сходить со мной в кино или посидеть в кафе, а теперь он едва ли несколько часов в день проводит в сознании.

- Я не хочу уходить, - прошептала я. - Я боюсь, вдруг я уйду, и ... ну...

Я запнулась, не в силах произнести это вслух. Я боялась, что едва стоит мне переступить порог его комнаты, и душа покинет его тело. Пусть не в тот же момент, а пока я буду принимать душ или мирно спать у себя дома. В конце концов отец смирился и не требовал от меня невозможного, он понимал, что я хочу провести с Эдвардом последние дни его жизни. Я вздрогнула оттого, что смогла произнести это, пусть даже у себя в голове. Последние дни его жизни. Звучит как название книги или фильма, драмы, над которой будут рыдать все девушки в возрасте от двенадцати и старше. Но это не книга. И не фильм. Это моя чёртова жизнь, которая даёт и тут же отбирает, ставшее так скоро таким нужным и таким родным. Мне казалось, что я не жила до него, не знала и сотой доли того, что знаю сейчас, тех эмоций, которые он мне дарил, тех ярких мгновений, тех слов, которые мы не боялись говорить друг другу, потому что знали, что в любой момент это может закончиться. И этот момент наступил. У нас было слишком мало времени, и мы хотели взять от него всё. И словно следуя за нашей поспешностью, за Эдвардом поспешила и смерть.
Эдвард притянул меня к себе, и я устроилась у него на груди, с жадностью вдыхая любимый запах, погрузивший меня в воспоминания.


Первый день в новой школе представлялся для меня адом: незнакомое здание в незнакомом городе, заполненное незнакомыми людьми. И пусть город был мне отчасти знаком, я не была здесь уже больше десяти лет: папа предпочитал отвозить меня на каникулах в более живописные места, нежели дождливый и унылый Форкс. Кто бы мог подумать, что мне придётся жить здесь. Но, мама выйдя замуж второй раз, решила, что путешествия станут её образом жизни, а меня одну оставить она не могла.

Утро выдалось морозным, облачка пара вырывались из носа, пора я упорно пыталась припарковать неповоротливый пикап в узкое парковочное место, крутя рулём то вправо, то влево, сдавая вперёд и назад я всё пыталась задать автомобилю нужную траекторию. Я бессовестно опаздывала, и от отчаяния была готова разрыдаться. Вокруг моего автомобиля уже собралась толпа недоумевающих зевак.

- Давай помогу, - дверь водительского сидения распахнулась и я увидела миниатюрную брюнетку.

Её короткие, торчащие во все стороны волосы, были усыпаны мелкими снежинками, а огромные глаза и одежда зелёной цветовой гаммы делали её окончательно похожей на эльфа. Дернув ручной тормоз, я послушно передвинулась на пассажирское сидение, решив, что лучше принять помощь незнакомки, чем дальше выставлять себя на посмешище. Конечно, всё могло обернуться куда большим кошмаром, но я не успела подумать об этом: через несколько секунд мой пикап был уже аккуратно припаркован строго по линиям разметки.

- Спасибо тебе огромное! - с жаром воскликнула я. - Не знаю, что бы я без тебя делала.

- Всегда пожалуйста, - улыбнулась девушка. - А ты ведь Белла, верно? Я Элис.

Я пожала её прохладную белую ладошку.

- Да, я Белла, - весть о моём приезде быстро разнеслась по маленькому городку: ещё бы, приезжает дочь шерифа Свона!

Я ненавидела это. Мне казалось, я стала для местных чем-то вроде зверушки в зоопарке: за те несколько дней, пока я обустраивалась на новом месте, к нам в гости заглянули почти все жители Форкса - кто-то приходил под уважительными предлогами, но большинство не скрывали обычного любопытства к моей персоне. И хотя я знала, что так и будет и всячески настраивала себя на это, свыкнуться так и не вышло.

- Пойдём, первый урок почти начался, - Элис схватила меня за руку и потащила ко входу в главный корпус, прямо сквозь толпу наблюдателей.

Я не успела опомниться, как мы остановились у входа в кабинет биологии.

- Готова? - спросила Элис и я нерешительно кивнула. - Учителя зовут мистер Баннер.

Мы вошли в класс, и все взгляды мгновенно устремились на меня. Кровь прилила к моему лицу, и мне стало дурно едва я представила, насколько красным оно может стать.

- Ооо, мисс Каллен, мисс Свон, доброе утро, - поприветствовал нас учитель. - Дети, познакомьтесь, это Изабелла Свон, ваша новая одноклассница, прошу любить и жаловать!

- Здравствуйте, - смущённо выдавила я.

- Проходи, Изабелла, присаживайся на свободное место.

Обведя взглядом кабинет, я заметила два пустующих стула: один рядом с крупным блондином, чья кожа выглядела слишком смуглой для дождливого Форкса, а второй рядом с худощавым бронзоволосым парнем, который, словно бы для контраста, был слишком бледен, даже для Форкса. Первый активно жестикулировал, наигранно двигал бровями, изображая мультяшных персонажей, а второй казалось, даже не обратил на меня внимания. Решив, что безразличие лучше, чем картинное позёрство, я выбрала второй вариант.

Тогда я и представить не могла, насколько правильным был мой выбор. Его звали Эдвард, и в его зелёных глазах я потеряла саму себя. Я засыпала и просыпалась с мыслями о нём, пыталась обратить на себя его внимание, чего прежде никогда не делала, но парень старательно игнорировал меня, словно чего-то боялся. Элис, которая была его сводной сестрой, лишь молчала, глядя на меня грустными глазами. Я знала лишь, что он был приёмным сыном её родителей, причём стал им не так давно - два с половиной года назад.

Зато сам Эдвард знал куда больше, и считал, что у него есть весомые причины избегать меня. Рак головного мозга. Тогда казалось, что болезнь отступила, у него была ремиссия. Он всё равно как мог избегал меня, боялся, что сблизившись со мной, он погубит нас обоих, но чувства оказались сильнее. Мы не могли противиться электричеству, буквально сквозившему между нами, стоило нам оказать в одном помещении. Нас тянуло друг к другу с разрушительной силой, сметавшей на своём пути любые преграды, и словно Титаник и Айсберг мы уже не могли уйти от столкновения.

Эдварду повезло, что мистер Каллен усыновил его: его биологическим родителям не было дела до болезни сына, лишь по их вине она зашла так далеко: на момент диагностирования у Эдварда была уже третья стадия, хотя сам он признавался, что страдал головными болями с девяти лет. Карлайл Каллен сам был врачом и поднял все связи, чтобы помочь своему приёмному сыну. Спустя полтора года тяжёлого лечения, бесконечных больниц, капельниц, уколов, процедур и анализов, спустя полтора года борьбы, болезнь казалось, отступила, и лишь Эдвард продолжал жить со страхом, что весь этот кошмар повторится. И он снова оказался прав, только на этот раз болезнь была уже во всеоружии и не хотела отпускать моего любимого из своих цепких лап.

Мы узнали об этом в день, когда отмечали свою первую дату: месяц с начала отношений. Я считала это смешным, но Эдвард настоял, утверждая, что для него каждый прожитый день обладает ценностью, а прожитый со мной практически бесценен. Тогда ему позвонили из клиники, в которой он регулярно проходил терапевтические сессии, и сообщили, что его анализы вновь показали положительный результат. Он пропал на неделю. Не выходил со мной на связь, не бывал в школе. Сдался лишь после того, как я пригрозила ночевать под его окнами. Такой боли мне никто не причинял, как он в тот вечер.

- Белла, это глупо, у тебя вся жизнь впереди: выпускной, университет, свадьба, дети, карьера, путешествия! - с жаром говорил он, расхаживая по своей комнате, пока я с ужасом глотала слёзы. - У меня ничего этого не будет, Беллз, я умру! Сегодня, завтра, через месяц, но это случится, ты понимаешь?!

Я понимала. Понимала, и не верила, что человек, которого я люблю больше жизни не хочет провести её со мной, пусть даже и такую несправедливо короткую.

Я помню как долго он смотрел мне в глаза, пытаясь найти в них ответы, как долго он молчал, вздыхал, набирая в грудь побольше воздуха, но не говорил ни слова. Я помню, с каким обезумевшим рвением он накинулся на мои губы, терзая их, вбирая всю меня, как он прижимал меня к себе, до боли, до хруста костей, как на лицах смешивались наши слёзы... Я помню, как тогда мы впервые любили друг друга, осторожно, нежно, словно боясь сломать, испортить. Мы не могли остановиться, не могли насытиться, нам было катастрофически мало друг друга. Тогда я поклялась, что сделаю всё, чтобы вся его жизнь, неважно насколько долгой она будет, была наполнена моей любовью.



Погрузившись в воспоминания, я не сразу услышала робкий стук в дверь.

- Белла, - из-за двери показалась голова Элис. - Звонил Чарли. Он беспокоится, ты не была дома уже пять дней.

Словно очнувшись от оцепенения, я вздрогнула, мир внезапно приобрёл необычайную резкость. Я посмотрела на Эдварда - его лицо было спокойно, а тело расслаблено, он мирно спал. Я не хотела оставлять его одного, но Элис пообещала, что присмотрит за ним, а мне уже требовалась чистая одежда, да и Чарли я не хотела волновать ещё больше. Поэтому, осторожно, чтобы не потревожить, я выбралась из тёплых объятий Эдварда, наклонилась, мягко поцеловав его чуть раскрытые губы, и постаралась как можно тише выйти из комнаты.

Тревожное чувство не покидало меня, в мозгу то и дело всплывали страшные картины предстоящего будущего. Я как могла отгоняла их от себя, как мантру повторяя про себя слова о том, что всё будет хорошо, но в глубине души я знала, так как прежде уже не будет. Чарли настоял, чтобы эту ночь я провела дома, по его словам, я выглядела не лучше Эдварда. Слышать такое было больно, но он был прав: находясь рядом с Эдвардом я не могла спокойно поспать, постоянно прислушиваясь к его дыханию и биению его сердца. Последние три дня Эдвард почти всё время спал, а когда просыпался, лишь дважды узнал меня, в остальные разы он считал меня то медсестрой, то матерью. Каждый раз, когда он не называл моего имени, я начинала плакать, чем тревожила его ещё больше приводя в растерянность. Поэтому я решила послушаться отца и остаться на ночь дома, чтобы как следует выспаться и завтра прийти к Эдварду отдохнувшей и готовой снова заботиться о нём до конца.

Бурный поток тревожных мыслей не хотел оставлять моё сознание, поэтому заснула я лишь тогда, когда на небе разразилась гроза, и тяжёлые дождевые капли застучали по подоконнику, сливаясь с биением моего сердца и пульсацией крови в венах.

Проснулась я от яркого света, бьющего мне прямо в лицо. С трудом открыв опухшие от слёз глаза, я увидела перед собой мигающий экран мобильного телефона и сердце моё пропустило удар, заставив покрыться испариной. На дисплее высвечивалось улыбающееся лицо Элис, и я почему-то подумала о том, как давно я не видела её такой. Краем глаза я посмотрела на окно - начинался рассвет. Дрожащими пальцами я несколько раз провела по экрану, чтобы ответить на звонок, но это удалось мне только с третьей попытки.

- Белла... - голос Элис был наполнен болью.

- Нет, - прошептала я. - Нет. Нет! Элис, прошу тебя...

- Мне так жаль, Белла, - всхлипнула она.

Очертания предметов потеряли резкость, пальцы сами собой разжались, телефон с грохотом ударился о деревянный пол, ноги ослабели, а сознание унеслось куда-то далеко. Последнее, что я почувствовала - острая боль в правом виске, а после лишь темнота.

Я очнулась от собственного крика, он окружал меня, словно был питающей меня энергией, отражался от стен, заползая обратно в моё дрожащее тело. Я попыталась пошевелиться и не смогла: мои руки и ноги были привязаны к кровати, из вены на сгибе локтя тянулось несколько проводков с прозрачной и розовой жидкостью, из носа так же торчали трубки. Озираясь по сторонам я сразу поняла, что я в больнице - я была здесь не впервые и была знакома с подобной обстановкой. В кресле, стоящим рядом с моей кроватью, я увидела дремавшего отца. Постепенно, память начала возвращать мне информацию о прошедших событиях. И едва я вспомнила, почему оказалась здесь, монитор пронзительно запищал, а я почувствовала, что не могу сделать ни вдоха.

- Белла! - Чарли мигом оказался возле меня. - Потерпи, милая, сейчас всё будет хорошо!

Хватая ртом воздух, я хрипела имя своего возлюбленного, мечтая лишь скорее умереть, чтобы оказаться рядом с ним. Глотая солёные слёзы, я не обращала внимания на докторов и родителей, которые суетились вокруг меня. Я не чувствовала острой иглы, которая вонзилась в моё предплечье, не чувствовала заботливых прикосновений матери, осторожных поцелуев отца, всё моё существо погрузилось в боль, в нестерпимую боль по любимому, покинувшему меня. Я слышала, как они зовут меня, но не находила в себе сил ответить. Мой истерзанный страданием рассудок отказывался служить мне, и спустя несколько невыносимых минут, я наконец погрузилась в блаженную темноту.
Периодически из опустевшего мрака возникали образы матери, отца, докторов, но моё сознание никак не реагировало на них, раз за разом защищая меня от боли, которую приносило любое соприкосновение с реальностью. Это было похоже на сон, такой сладкий, что ты не хочешь просыпаться. Только в отличие от сна, мой разум пошёл мне на встречу, оберегая свою владелицу. Но это длилось не бесконечно, и в одно мгновение я поняла, что назад мне уже не вернуться, стена между жизнью и сном возвышалась за моей спиной, отрезая мне путь в мир сладостных грёз, заставляя шагнуть в безрадостную реальность, в которой у меня отняли самое дорогое.

Я почувствовала, как слёзы градом катятся по моему лицу, как дрожат свободные от пут руки, сжимающие в пальцах тонкую ткань больничного белья, как мама убирает у меня со лба намокшие пряди волос. Я рыдала, не боясь больше никого и ничего, я изливала через слёзы всю свою боль, всё отчаяние, накопившееся внутри. Лишь когда в палату зашла медсестра со шприцом в руках, я стала умолять её не давать мне успокоительное. С меня хватит. Я должна прочувствовать всё до конца, должна пережить это.

- Ты чего-нибудь хочешь, дорогая? - спросил отец. - Принести тебе воды?

Я лишь отрицательно покачала головой.

- Какой сегодня лень? - спросила я и поразилась тому, насколько охрипшим был мой голос.

Я знала, что провела в больнице по меньшей мере несколько дней.

- Двадцать третье апреля, - опустив взгляд произнёс Чарли.

- Что? - до меня не сразу дошёл смысл его слов. - Сколько я здесь?!

- Почти три недели... - его слова словно ножом по сердцу.

Три недели. Это означало, что я упустила последний шанс увидеть Эдварда, возможность попрощаться с ним, обнять его, в последний раз вдохнуть его запах. До крови прикусив губу, я не решалась задать главный вопрос.

- Когда? - я сама едва расслышала свой голос.

- Спустя семь дней, после того как... Ну ты понимаешь, - пробормотал отец, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Было видно, что он боится очередного моего срыва, но я дала себе обещание, что должна пройти через это, быть смелой, ради памяти о нём.

- Мне нужно к нему, - выпалила я под удивлённый взгляд родителей. - К нему на могилу.

Спустя несколько дней меня выписали, под взятое с родителей обещание не спускать с меня глаз, и обязали посещать психолога три раза в неделю. Каждый раз думая об этом, я усмехалась: будто бы психолог мог вернуть мне моего любимого.

Первым делом я позвонила Элис. Я не знала как начать разговор, но она помогла мне, сказав что заедет за мной. Я решила, что это лучший вариант, поговорить обо всём уже при личной встрече. Родители до последнего не хотели меня отпускать, но уступив обаянию Элис, которая выглядела спокойной и здравомыслящей, в отличии от меня, они сдались.

Всю дорогу до кладбища мы провели в тишине: подруга давала мне время привыкнуть ко всему и собраться с мыслями. С замиранием сердца я шла за ней, петляя между одинаковых надгробий, пока не подошли к тому, возле которого моё сердце отказывалось биться. Надпись на нём, высеченная аккуратным каллиграфическим шрифтом, гласила: "Эдвард Энтони Каллен, 20.06.1990 - 4.04.2007, любимый сын, брат, жених". Прочитав последнее слово, я почувствовала, как слёзы брызнули из глаз и поняла, что мне не удастся сдержать рыданий.

- Я знаю, он хотел бы этого, - извиняясь, пролепетала Элис, обнимая меня за плечи.

От неё я узнала, что его биологические родители не приехали на церемонию прощания, их не было и на кладбище. Выразить им своё сочувствие собрался почти весь город, каждый соболезновал и горевал о такой трагической судьбе юноши. Элис сказала, что его хоронили в закрытом гробу. Последствия предсмертной агонии, так она сказала.

Всё время, пока она говорила, я даже не старалась сдерживать слёз, льющихся непрерывном потоком из опухших глаз. Одна мысль не давала мне покоя с тех самых пор, как я ответила на тот злосчастный звонок. Что было бы, если бы я осталась с ним? Вдруг, если бы я не уехала домой к Чарли, Эдвард был бы ещё жив?

- Я знаю о чём ты думаешь, - тихо произнесла Элис. - Не вини себя, Белла. Мы все знали, что это произойдёт. Может, даже лучше, что ...что тебя там не было. Не думаю, что тебе нужно было это видеть.

И хоть меня задели её слова, я понимала, что подруга права: увидев как уходит тот, чья жизнь для меня ценнее собственной, я не смогла бы остаться здесь без него. Я считала свою жизнь предательством, по отношению к нему, к нашим чувствам, ко всему, что нас связывало. Каждый мой вдох словно насмехался над всем, что мы пережили с ним, превращая это в прах.

Элис сказала, что они уезжают из города: Джаспер, Эммет и Розали уже перебрались в их новый дом. В другой ситуации я сочла бы это предательством, но сейчас я понимала, насколько им больно находиться в доме, в котором они потеряли дорогого им человека. Я знала, что едва сдам выпускные экзамены, ничто не сможет удержать меня в этом городе, полном болезненных воспоминаний. Поэтому, я не могла держать зла на его семью.

- Мы ещё не разбирали его вещи, - Элис неловко взяла мою ладонь. - Если ты хочешь, можем сейчас поехать и ты заберёшь что-то...дорогое тебе.

Я хотела. Даже понимая, что это сродни самоубийству, я хотела причинить себе эту боль. Меня не было на его похоронах, и сейчас я проживала всё, что должна была чувствовать в те дни, пока лежала в больнице под действием препаратов. Элис припарковала машину рядом со входом в дом. Пространство словно замерло вокруг, предоставляя мне возможность решиться и сделать этот шаг. Я медленно вошла в дом, встречающий меня тишиной, поднялась по лестнице и распахнула до боли знакомую дверь. Меня сразу окутал такой родной аромат его кожи, казалось, им было пропитано всё вокруг. Я не спеша перебирала все вещи, которых когда-либо касалась его рука: одежда, диски с музыкой, стопка книг на рабочем столе, фотографии...

Не знаю сколько времени я провела в комнате, которая однажды подарила нам друг друга, но опомнилась я лишь услышав тихий стук в дверь.

- Белла, нам пора, я обещала Чарли, что привезу тебя к ужину, - я помнила своё обещание, данное родителям, поэтому не стала спорить.

Быстро поднявшись с кровати, я прошагала мимо Элис, изо всех сил сдерживая слёзы. Я знала, что больше не вернусь сюда, никогда не увижу этих вещей, все эти маленькие символы существования моего возлюбленного, но они мне были и не нужны: он навсегда останется единственным мужчиной в моём сердце.

Спустя несколько часов я наконец осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Родители сжалились надо мной, наблюдая за моими тщетными попытками съесть хоть что-то из того, что приготовила мама, и отпустили наверх, в мою комнату. Мама сказала, что завтра утром она улетает обратно в Лос-Анджелес - именно там они с Филом жили последние пару месяцев, и предложила мне переехать к ним, как только я закончу школу.

Забравшись с ногами на кровать, я выудила из сумки сокровища, которые забрала с собой из дома Эдварда. Кто-то бы не понял их ценности, но для меня это были самые настоящие реликвии: диск с музыкой, совместная фото, одна из последних, которую мы сделали пару месяцев назад в парке развлечений и странный белый конверт с моим именем, написанным аккуратным почерком с характерным для Эдварда наклоном. Дрожащими пальцами я разорвала бумагу, порезавшись об острый край. Не почувствовав боли, я лишь увидела ярко-алые капли, упавшие на белоснежный лист. Зажав порез краем простыни, свободной рукой я развернула заветное письмо и принялась жадно читать, слыша как голос Эдварда оживает в моей голове.



Я сжимала в руках пропитанный слезами и кровью лист бывшей когда-то белоснежной бумаги. Чернила расплывались от влаги, и я поспешно вытерла глаза тыльной стороной ладони. Мне было нестерпимо больно, что даже находясь на грани смерти, Эдвард не оставлял надежду, он казался потухшим, но всё же он искал выход, он старался ради нас... Но у него не получилось, он не смог обхитрить смерть, он оставил меня одну. Я хотела бы отправиться за ним, но я знала, что его, нет, наша жизнь теперь в моих руках, и всё что я могу сделать, это прожить её так, чтобы Эдвард гордился мной при встрече. А я знала, что мы обязательно встретимся, там, на небесах... И я стала жить, в ожидании этой встречи.

Эдвард POV

- Да, отец, слушаю, - я до сих пор пытался привыкнуть к звуку собственного голоса.

- Эдвард, на западе штата, похоже, появился новый вампир, посмотришь? - бодро произнёс Карлайл.

- Конечно! - ответил я и нажал "отбой".

Резко сорвавшись с места я в один прыжок преодолел небольшую горную реку, а затем взобрался на холм, с которого открывался наилучший обзор. Вдоволь поохотившись, я чувствовал как обострились все мои рефлексы. Потянув носом прохладный даже для меня воздух, я на миг застыл на месте, тут же учуяв его: новообращённый, парень, убил пока только троих. Ему страшно.

"Отлично", - подумал я. - "Лёгкая работа, на пару дней, не больше".

Передвигаясь с максимальной скоростью, не чувствуя удары хлёстких веток, я наслаждался этой дикой необузданной энергией, переполнявшей моё тело. Спустя несколько минут я преодолел расстояние в три сотни миль, осторожно подкрадываясь к молодому вампиру: я хотел остаться незамеченным, пока не сочту нужным обнаружить своё присутствие. Подойдя к нему с подветренной стороны, я пристально наблюдал за его поведением. Жалобно поскуливая, он рвал на себе волосы, пытаясь с помощью боли противиться своим инстинктам.

Вскинув голову, я вышел на поляну, на противоположной стороне которой, в изгибе мшистого дуба затаился новообращённый. Мгновенно заметив меня, он пригнулся к земле, словно готовясь напасть, и утробно зарычал. Я знал, я слышал в его мыслях, что его поведение продиктовано лишь страхом. Подняв руки в примирительном жесте, я осторожно двинулся к нему на встречу.

- Я не трону тебя, - чётко произнёс я, видя, как мои слова прочно впечатываются в его сознание. - Я - друг. Я пришёл, чтобы помочь тебе.

Я знал, что самое главное в моей работе - сохранять зрительный контакт. Почему то, мой дар работал именно так.

- Помочь? - его налитые человеческой кровью глаза засветились пониманием.

Отлично, контакт налажен, значит, он уже на моей стороне.

С момента моего обращения я помог многим новообращённым вампирам избежать участи проклятых навечно убийц: я внушал им, что они могут остаться собой даже не питаясь человеческой кровью. Мой дар обнаружил себя не сразу, первый год ни я, ни члены моей семьи не думали, что я обладаю каким-либо даром кроме чтения мыслей. Точнее даже не чтения, а их постоянного слышания. Мысли всех живых существ, находящихся на расстоянии нескольких миль от меня, лились в моё сознание непрерывным потоком, создавая постоянный фоновый шум. Со временем, я научился отстраняться от этого, или просто привык и отгородил эту часть своего сознания от остальных. Но потом я понял, что могу не только слышать, но и влиять на мысли других людей. Это было что-то сродни внушению, но работало не столь мощно и разрушительно - постепенно, чаще в течение нескольких суток, человек начинал думать так, как нужно мне, принимал мою точку зрения. Моё влияние было незначительно, незаметно, поэтому мы не сразу заметили мой дар. Не в моей власти было заставить человека мгновенно изменить своё решение, но я делал всё, чтобы не дать вампиру стать хладнокровным убийцей, коим он являлся по своей сути.

Пообщавшись с новообращённым вампиром, я узнал, что его зовут Джереми, и он практически полностью помнит свою человеческую жизнь, в отличие от меня. Он помнил имена, даты, события, а меня лишь терзали смутные воспоминания, образы, видения... Я помнил юную девушку с копной каштановых волос, но черты её лица ускользали от меня, едва я пытался их припомнить. Её имени я так же не знал. Каллены сказали, что так даже лучше - события прошлой жизни не будут мучить меня, и я верил им, но вместе с тем мне казалось, что я упускаю нечто важное.

Спустя три дня он полностью разделял мою позицию касательно вампирского вегетарианства, то есть питание кровью животных, а не людей. Мы попробовали поохотиться вместе, и он решил что ему больше по вкусу молодые олени, а не пумы или медведи. Что ж, в этом стоило предоставить ему свободу. Убедившись, что даже почуяв людей, он способен контролировать свои мысли и желания, я со спокойным сердцем оставил его, отправившись на юг.

Уже несколько недель Элис наслаждалась очередным медовым месяцем с Джаспером, и нам было тяжело без её дара: мы старались отслеживать все случаи обращения и предотвратить человеческие жертвы, но без сестры могли лишь полагаться на просочившуюся в интернет и СМИ информацию, поэтому чаще всего нам приходилось работать на месте многочисленных убийств.

После трёх дней пребывания в лесу мне захотелось человеческого комфорта, поэтому я снял номер в отеле и арендовал автомобиль премиум класса. Насколько я знал, сегодня прошло ровно пять лет со дня моего обращения, ровно пять лет моей новой жизни. Я знал, что будучи человеком, страдал от онкологического заболевания. Каллены усыновили меня, забрав у биологических родителей, которые не занимались моим здоровьем, Карлайл подключил все свои связи, чтобы вылечить меня. Но всё было тщетно, и когда смерть подобралась совсем близко, было решено обратить меня. Я был благодарен им за этот шанс, за возможность продолжать жить, пусть и в таком своеобразном качестве. Но душа словно тосковала по чему-то важному...

Как только я вышел из душа, окружённый облаком пара, раздался телефонный звонок. Ещё не сняв трубку я понял, что звонит отец.

- Эдвард, это срочно, - выпалил отец, едва я поднёс к уху телефон.

Он был один, поэтому говорил на вампирской скорости, не боясь быть услышанным людьми.

- Недалеко от нашего дома в Ванкувере стали происходить зверские убийства, думаю, что там замешаны вампиры, - голос отца был очень тревожным. - Я думаю, они искали нас. Ты должен проверить. Я отправлю Эммета, на случай, если тебе понадобиться помощь.

- Хорошо, отец, - я зажал переносицу кончиками пальцев, предвкушая очередное утомительное путешествие. - Но не беспокой Элис, пусть наслаждается отпуском, она его заслужила, они оба заслужили. Мы справимся.

Нажав клавишу отбоя, я опустился на кровать, мысленно прикидывая как мне быстрее добраться до Ванкувера. Вампиры не чувствуют усталости, но я не знал как можно иначе назвать моё состояние. Мне нравилось защищать людей, побуждая молодых вампиров питаться кровью животных, занятость не давала мне времени для самокопания, не давала мне погрузиться в чувство одиночество, которое сопровождало меня постоянно. У каждого в нашей семье была пара, был кто-то, с кем можно поделиться самым сокровенным, с кем можно разделить свою бесконечную жизнь. Но я чувствовал, что сердце моё осталось где-то далеко, в той, ещё смертной человеческой жизни. Я много раз спрашивал Калленов про загадочную брюнетку из своих ведений, но они уклончиво отвечали, что мне не стоит ею интересоваться: она смертная, к тому же давно оплакала меня и не стоит тревожить её снова. Человеческие чувства быстротечны, скорее всего, она уже забыла меня, и не будет рада внезапному появлению призрака из прошлого. После нескольких провальных попыток найти её, я отчаялся и с головой погрузился в работу.

Спустя десять минут после звонка Карлайла, я уже мчал по шоссе номер сто шесть в сторону границы штата. Раз Карлайл сказал, что дело срочное, значит там уже произошло не одно убийство. Я поморщился. Работать вблизи со свежей человеческой кровью тяжело даже мне. В пригороде Ванкувера, совсем рядом с тем местом, где мы жили последние полгода, я остановил машину на обочине, и вышел.

Потянув носом лесной воздух, я учуял множество запахов, несвойственных этому месту. Вампиры. Их было трое, и я слышал их мысли: женщина и двое мужчин. Один уже опытный, а второй совсем ещё молодой, я слышал, как бурлила в его венах еще его, живая кровь. Я ощущал ещё один запах, казавшийся мне смутно знакомым, но решил, что это кто-то из членов семьи - мы совсем недавно переехали отсюда и часто охотились в этих лесах. Сорвавшись с места я углублялся в самую чащу леса, где любой человек уже сворачивал с пути, сославшись на непроходимость колючих кустарников. Но для меня они были не страшны, поэтому я уверенно шёл вперёд, ведомый их мыслями. Словно сквозь их глаза, я мог видеть то, что видят они: двое старших вампиров нашли в лесу девушку, и собирались отдать её на растерзание новорождённому. Словесная перепалка их заключалась в том, что старший вампир посчитал её аромат слишком соблазнительным, чтобы отдать её кому-то, хотел сам насладиться вкусом её крови.

Я слышал бешеный стук человеческого сердца, звук, возможно отсчитывающий последние мгновения жизни девушки. Я взглянул на неё глазами молодого вампира, он единственный смотрел ей в лицо. Сквозь алую пелену, которая окутывала его взор, я увидел лицо той, что посещала меня в моих видениях.

Внезапно всё встало на свои места, словно весь мой мир, обе мои жизни сошлись в одной точке и этой точкой стала она. Я вспомнил всё: чувства, пережитые мной в человеческой жизни хлынули на меня бурным потоком, усилившись во сто крат. Её лицо, стертое из памяти агонией обращения, навсегда отныне врезалось в неё, ныне безупречную. Белла. Её имя, такое прекрасное, нежное, как я мог забыть его. Все осторожные поцелуи, прикосновения, вот по чему я тосковал все эти годы. Воспоминания буквально сносили меня с ног, заставляя меня бежать быстрее, чем это было под силу вампиру. Если изначально я не собирался раньше времени обнаруживать своего присутствия, я не хотел убивать их, надеясь решить всё мирным путём, то сейчас у меня не было выбора.

С рёвом дикого зверя я бросился наперерез новорождённому вампиру в тот момент, когда он уже намеревался схватить её. Сбив его с ног я одним точным движением переломил его шею, оторвав голову, отчего весь лес наполнился оглушительным хрустом. Женщина-вампир закричала, и голос её был полон боли. В её мыслях я прочёл, что она любила его. Мой взгляд переметнулся к Белле. Она стояла, вжавшись спиной в ствол могучего дерева, казавшаяся на его фоне ещё более маленькой и беззащитной. Своей крохотной бледной ладошкой она прикрывала широко распахнутый от ужаса рот, а из глаз градом текли слёзы. Я пытался прочесть её мысли, но в ответ мне была лишь тишина, я не услышал ни звука.
Воспользовавшись моим замешательством, вампирша в один прыжок преодолела расстояние между ними, и вонзилась острыми клыками в нежную кожу девушки. Её голова запрокинулась и по шее потекла тонкая струйка пронзительно алой крови. Моё сознание помутилось, стоило мне вдохнуть её аромат: он был самым соблазнительным и желанным из всех, что я когда либо слышал.

Подавив глухое рычание, рвущееся наружу, превозмогая адское пламя, бушевавшее в моей глотке, я рванул вперед, отбрасывая вампиршу от обмякшего тела Беллы. Пусть еле заметно, но я слышал, что её сердечко ещё билось, отчаянно цепляясь за жизнь. Повернувшись к вампирше я бросился на нее, но не успел опомниться, как она придавила меня к земле, сжимая мою голову в стальных тисках своих когтистых пальцев. Нами обоими руководила ярость, но моё сознание занимала лежащая на траве без сознания девушка, истекающая кровью. Я хотел быть сейчас рядом с ней, не мог полностью сконцентрироваться на драке с сильной вампиршей, которая только что по моей вине потеряла возлюбленного.

Я уже слышал треск надрываемых связок на своей шее, когда она её голова резко дёрнулась назад и отделилась от тела. Со счастливой улыбкой надо мной нависал Эммет, держа голову рыжеволосой вампирши в руках. Я обернулся в поисках третьего вампира, мужчины, с которым спорил новорождённый за право обладания Беллой, но его не было поблизости, я чувствовал его след, уводящий далеко на восток.

- Я вовремя? - осторожно поинтересовался Эммет. - Вкусно пахнет.

Я понимал, что он не догадывался, чья именно кровь издаёт столь притягательный аромат, но не смог подавить хищный оскал. Рывком поднявшись на ноги, я ринулся к Белле, все так же лежащей возле корней огромного дерева. Её глаза были приоткрыты, а на губах застыла мечтательная улыбка. Её сердце выстукивало рваный ритм, но продолжало работать.

- Эдвард, - прошептала она, и я мечтал излить всю свою боль в слезах. - Ты жив... Я искала тебя, и нашла.

- Белла, - я не находил слов, чтобы описать всё, что я чувствовал в том момент, все они казались слишком простыми и неправильными для той, которая умирала на моих руках.

Ослабевшей рукой она нашла мои губы, проведя по ним кончиками пальцев, и я был готов задохнуться от нежности, которую она вложила в это прикосновение. Внезапно её лицо исказила гримаса боли, её крик пронзил мой чуткий слух.

- Эммет! - закричал я, хотя в этом не было необходимости, брат уже стоял у меня за спиной. - Что с ней?!

- Она обращается, Эдвард, - ему никогда не удавалось скрывать эмоции, но я видел сметь радости и вины на его лице.

Я подхватил Беллу на руки, прижимая к себе, надеясь избавить её от боли, но не мог заставить замолчать внутренний голос, который ликовал. Я больше не один. Я нашёл её. Точнее, она нашла меня.

В ту же секунду раздался звонок мобильника. Эммет ловко выудил его из моего кармана и включил громкую связь.

- Эдвард, прости меня, мне так жаль, - верещала Элис на другой половине земного шара. - Я уже на пути в Ванкувер. Эдвард, клянусь, я всё тебе объясню, обещаю.

Я не хотел слышать Элис сейчас. Я никого не хотел ни слышать, ни видеть. Всё, что я сейчас хотел, это отвезти Беллу в безопасное место, и покорно сидеть рядом с ней, пытаясь облегчить её страдания, и мечтая лишь о том, что она вспомнит меня после обращения.

Я был счастлив, но ненавидел себя за это. Я не мог совладать со всей бурей эмоций, в раз обрушившейся на меня: я радовался, что наконец встретил девушку из своих видений, из своей человеческой жизни, что она станет вампиром и я смогу завоевать её; я ненавидел себя за эгоизм, за то что был готов обречь любимую на страдания, лишь бы быть рядом с ней; я злился на семью за то, что они скрывали от меня Беллу, но понимал, что таким образом они хотели уберечь нас обоих.

Спустя несколько минут Эммет припарковал автомобиль у входной двери нашего дома в Ванкувере, и я с Беллой на руках мигом взлетел по ступеням наверх, в свою спальню. Осторожно уложив её на кровать, я откинул с её лба пропитавшиеся потом локоны, любуясь чертами её лица. Её тело мелко дрожало, кожа была покрыта испариной, а с губ слетали тихие стоны. Она держалась куда лучше моего: Эммет рассказывал, что они едва слышали друг друга из-за моих криков.

Я не замечал как ночь сменяет день, а день сменяет ночь, я сидел возле её постели, осторожно поглаживая постепенно остывающую кожу, наблюдал за изменениями, происходившими с её телом. Так же как она когда-то наблюдала за тем, как жизнь покидает меня, теперь я наблюдал затем, как жизнь в Белле меняет свою форму. Я ощущал в доме присутствие всех Калленов, слышал их тревожные мысли, и в конце концов сдался, поддавшись на уговоры Эсми. Она очень тревожилась за меня и не находила себе места. Убедившись, что с Беллой всё в порядке и она не придёт в себя ещё как минимум несколько часов, я спустился в гостиную, где собрались все члены семьи. Замерев, они устремили на меня свои взгляды: кто-то извиняющийся, кто-то обеспокоенный, кто-то (Эммет) ликующий. Но все вздохнули с облегчением, увидев, что я готов их выслушать.

- Эдвард, сынок, - вперёд выступил отец. - Я знаю, тебе тяжело будет простить нас за это, но уверяю тебя, что мы действовали только в интересах тебя и Беллы. Нам пришлось организовать твои похороны и позволить ей оплакать тебя, потому что мы не могли знать наверняка, сработает ли наш план и каким ты будешь новорождённым. Некоторые новорождённые борются с жаждой человеческой крови не один десяток лет.

На этих словах Джаспер потупил глаза.

- Согласись, что заставить девушку ждать, не имея возможности пообещать ей что-то, как минимум жестоко, - Карлайл тяжело вздохнул.

- Почему вы не рассказали об этом мне? - горько прошептал я.

"Я хотел рассказать, Эдвард", - мысленно оправдывался Эммет.

- Я не хотел, чтобы ты страдал, сынок, - ответил отец. - Я не знал как она отреагирует, увидев тебя. А если бы она отвергла тебя, ты страдал бы вечность...

- Она бы не отвергла, - подала голос Элис. - Испугалась бы, но не отвергла. Она же сама его искала! Она не поверила в то, что он мёртв. Именно поэтому она оказалась здесь!

- Это лишь одна из возможностей, Элис, - спорил отец. - Мы не могли так рисковать! К тому же, нам пришлось рассказать бы ей кто мы такие.

- Может и не пришлось бы, - риторически заметила Розали. - Она же была среди нас всё это время и ничего не знала.

- Эдвард, - мягких голос Эсми выделялся из остальных. - Извини нас. Мы очень виноваты перед тобой и Беллой. Если ты только сможешь простить нам наше решение, мы готовы искупить свою вину.

Внезапно, все голоса смолкли, сконцентрировав своё внимание на гулких ударах сердца, завершающего свой жизненный цикл. Вихрем взметнувшись по лестнице, я забежал в комнату ровно в тот момент, когда последний раз ухнув в груди Беллы, оно смолкло навсегда. Замерев, настороженно вглядываясь в такое знакомое и теперь ещё более прекрасное лицо, я ждал. Спустя долгих две тысячи триста семьдесят одну секунду, её глаза, украшенные алой радужкой, распахнулись, а руки метнулись к горлу, обхватив его бледными пальцами.

- Тише, тише Белла, всё хорошо, это сейчас пройдёт, - я протянул ей заранее приготовленный стакан с кровью молодого оленя.

Послушно взяв его из моих рук и выпив одним глотком, Белла смогла наконец выдохнуть. Отбросив его в сторону, она удивлённо посмотрела на свою руку, обладающую теперь куда большей силой. Её взгляд метался из стороны в сторону, оценивая новые возможности идеального зрения, пока наконец не сконцентрировался на моём лице. Я шумно сглотнул, замерев, в ожидании её реакции. Со сдавленным криком Белла бросилась мне на шею, едва не сбив меня с ног.

- Белла, - я готовился спросить у неё то, о чём молился всё время её превращения. - Белла, ты вспомнила меня?

Её глаза заглянули в мои, и я прочёл в них отражение своих воспоминаний.

- Я тебя не забывала, Эдвард.