Название: Наперегонки со смертью

Фандом: Сумеречная Сага. Все люди
Жанр: Мистика, POV Эдвард
Пейринг: Эдвард/Белла

Саммари: Существует ли предопределенность нашей жизни? Можно ли отвратить смерть? Договориться с ней? Обмануть или переписать судьбу? Эдвард Каллен – обычный молодой семьянин, который случайно узнает то, что ему знать не положено. На что он пойдет, чтобы спасти дорогого человека?

---

Саундтрек: Brian Tyler - The CrossOver

В разогревающемся салоне автомобиля я потирал озябшие руки, задумчиво разглядывая аккуратную улицу, на которой стоял наш с Беллой дом. Двадцать второй октябрьский день выдался особенно холодным, вчерашние лужи покрылись прозрачным стеклом льда, а на зеленой еще газонной траве поблескивал белый иней. Налетавшие внезапно порывы ветра закручивали опавшие желто-красные листья в спирали, сдергивая с полуголых ветвей кленов новые разноцветные жертвы, присоединяющиеся ко всеобщей пляске праздника смерти природы в этом году.

Если бы не внезапные заморозки, я бы не сидел сейчас за рулем компактной «ауди» Беллы, а ехал на работу в своем «вольво». Но несколько важных событий изменили обычный распорядок моего дня: во-первых, Белла до сих пор не поставила зимнюю резину, надеясь на большую продолжительность теплых дней, а во-вторых, я раскрыл ее маленький секрет, найдя в ванной комнате припрятанный между флаконами шампуней использованный тест на беременность, показывающий две полоски. Я был этим настолько смущен, растроган и в конечном счете воодушевлен, что просто не мог отпустить ее из поля зрения, гадая, когда же она поделится со мной приятной новостью. Но и, конечно, я не мог позволить беременной жене рисковать жизнью, ездя на голой резине в гололед. Придется самому заехать в автосервис и сменить шины, пока Белла работает.

К счастью, моя должность директора маленького частного адвокатского бюро позволяла приходить в офис с опозданием.

Хлопнула входная дверь дома нашей мечты, и по выложенной плиткой тропинке зацокали каблучки. Запыхавшаяся девушка, споткнувшись, почти упала, но устояла на ногах, поморщившись из-за привычной неуклюжести, от которой не могла избавиться с самой юности.

Я покинул салон, чтобы по-джентльменски открыть жене дверь. На ней по случаю корпоративного совещания была надета узкая юбка-карандаш и шпильки, которые она носила крайне редко. Темно-салатное пальто оттеняло серо-зеленый цвет прекрасных глаз, в которые я был влюблен с самой школы. По плечам струилось буйство каштановых кудрей, не подчиняющихся никакой укладке, и в которые я обожал запускать пальцы во время бурных ночей. И скоро нас семейный уют разбавит маленькое кричащее чудо, сочетающее в себе признаки самой красивой и доброй на свете женщины и заурядного меня. Я улыбнулся мечтам, глядя на губы Беллы, растягивающейся в смущенной улыбке.
- Что? – спросила она, никогда не понимая, чем очаровывает меня.
- Ничего, - усмехнулся я, открывая пассажирскую дверь.

Белла нахмурилась:
- Это моя машина, я сама поведу ее.
Я закатил глаза:
- Ты же на каблуках, - и улыбнулся, наклоняясь, чтобы украсть короткий поцелуй с блестящих от помады губ. – Позволь поухаживать за тобой сегодня?
- Еще чего, - уклонилась она, легко проскользнув мимо меня к дверце водителя. Я остался на месте, искренне пытаясь не злиться: упрямство Беллы было неискоренимо и периодически приводило меня в бешенство. Спорить было бесполезно – она уже повернула ключ зажигания. Пришлось подчиниться, занимая место пассажира.
- Будь осторожна, - проворчал я, зная, что эта хрупкая на вид девушка порой абсолютно теряет инстинкт самосохранения на дороге.
- Как всегда, - пообещала Белла, не уловив сарказма в моих словах, и тут же подтвердила впечатление о ней, чуть не врезавшись в едущую по улице соседскую тачку. Я закатил глаза, а Белла лишь сказала «ой» и виновато помахала соседу Ньютону рукой.

Я ненавидел ездить с ней в машине. Просто удивительно, что эта женщина до сих пор оставалась жива и получила от силы пару штрафов, да и те за неправильную парковку. Пока мы мчались к городу по объездной магистрали, Белла подрезала три машины и дважды чуть не воткнулась в чужой капот. Я терпеливо молчал, сжимая зубы – ее раздражали мои комментарии по поводу ее вождения. А сегодня ничто не могло испортить мне настроение, даже повышенное беспокойство о безопасности поездки. Я ловил себя на мысли, что постоянно разглядываю профиль жены, ища изменения, указывающие на зарождение в ее теле новой жизни: особенный блеск в глазах, пополневшие розовые щечки. Но, черт возьми, даже юбка-карандаш сидела идеально, никак не выделяя животик.

Я сглотнул, пялясь на обтянутые чулками узкие коленки и правую ногу, сексуально жмущую на газ.
- Ты во мне дыру протрешь, - заметила Белла, пытаясь не улыбаться.
- Сделай одолжение, вечером не снимай эту одежду до моего прихода.
Белла захихикала, прикусив нижнюю губу. И в это мгновение, когда я был поглощен видом прекрасной женщины, которую любил больше жизни, произошло сразу несколько вещей, повлиять на которые я был не в силах. Звонко хлопнул выстрел, «ауди» осела на один бок. Белла не справилась в управлением, машину резко повело влево, разворачивая прямо на середине трассы с огромной скоростью. Мои мысли застыли, словно некто свыше, забавляясь с кинопленкой нашей жизни, замедлил кадры: я видел, как каштановые волосы качнулись от толчка в сторону стекла, а нежные тонкие пальчики Беллы сорвало с рулевого колеса, и ее хрупкие руки зависли во времени и пространстве. Все, что я слышал: это бешеный бас клаксона, врывающийся в уши точно предсмертный крик. Все, что видел, это огромную фуру, мчащуюся прямо на нас и не перестававшую сигналить – не было и шанса, что она успеет затормозить посреди оживленного шоссе. Времени до столкновения – доли секунды. А дальше – смерть.

Но я не мог позволить Белле умереть вот так. Женщине, носившей под сердцем моего ребенка. Мозг отключился, тело действовало без сознательных команд: я отстегнул свой ремень безопасности и в тот же миг обнял Беллу, встав заслоном между ней и опасностью. Удар металла о металл. Головокружительный тошнотворный вихрь. Боль. Темнота.

Ощущения возвращались медленно, первым – зрение. Я плыл в густом тумане белого молока. Холод и невесомость вернулись вторыми, будто я не шел, а парил, не чувствуя ног. Затем звуки – многотысячный шепот неприкаянных душ, ждущих своей очереди. Туман обозначил белесые силуэты, бездумно плывущие к свету, едва пробивающемуся сквозь дымку. Обернулся: позади стоял мрак, невозможно разглядеть что-либо. Крики боли и стоны доносились оттуда, свет же источал еле слышимое мелодичное пение, притягивающее и указывающее путь, как маяк. Под ногами по-прежнему клубилось белое марево, стопы тонули в нем, теряя чувствительность.

Я умер. Это открытие ударило подобно молнии, испепеляя мою суть. Не может быть! И в панике я начал искать рядом Беллу, вглядываясь в лица, дергая обогнавших меня призраков за плечи, если видел похожую фигуру. Вернулась способность говорить, и я кричал, до хрипоты повторяя имя «Белла».

Я так и не смог приблизиться к свету и увидеть, что ждет впереди. Неведомая сила остановила меня, в то время как другие фигуры свободно проплывали насквозь. Ощупывая преграду, я обнаружил, что отличаюсь от остальных туманных привидений-душ: на мне была та же одежда, в которой я попал в аварию, левую руку испещряли свежие порезы, я не был прозрачным белым бестелесным силуэтом.

- Возвращайся-я… - позвал вдруг далекий голос из мрака, но я потерянно стоял в ожидании Беллы – с твердым намерением не отпустить ее в свет. Если мы вернемся, то только вместе.
- Тебе еще рано-о, - эхом носились слова по туману, звеня в ушах.

Возможно, Белла ушла. Возможно, я опоздал. Боль бурлящим потоком обрушилась на меня, сверля дыру в груди. Горе взорвало разум, раскололо сердце на кровоточащие кусочки. За что?! – вопрошал я, адресуя вопль Богу. За что ты так с ней и с нашим не родившимся малышом? Отчего я должен выжить, а они нет?!

- Значит, есть на то причины, - раздался хриплый, трескающийся будто от старости голос рядом со мной. – Не гневи Создателя, пойдем со мной, здесь тебе не место.

Я обнаружил, что ступаю голыми ногами по ледяному черному полу, а туман остался в стороне. Мрачная комната предстала передо мной, похожая на нутро непонятного механизма: громадное железное колесо с ржавым скрежетом прокручивало ленту частых «позвонков», опуская их в колодец, в котором каменные жернова с грохотом жевали, сминали и уничтожали их.

Пораженный размахом машины, я заметил спутника, желтыми зрачками наблюдавшего за мной, не сразу. Высоченный рост, покрытое будто ожогами пепельно-серое лицо, иссушенные белые губы и сильная худоба, которую не скрывала одежда – что-то вроде плаща, небрежно накинутого поверх обтягивающей ребра тонкой кожаной куртки. За спиной покачивались при ходьбе длинные изогнутые штуки, которые можно было бы принять за крылья, имей они перья – на самом деле это были голые, почерневшие от времени кости.

- Ты кто?! – я знал, что все это, скорее всего, просто сон – посмертная галлюцинация либо действие обыкновенного наркоза. Но ощущения были слишком уж реальны.
- Я? – усмехнулся он, фамильярно облокачиваясь на металлический остов движущейся с грохотом ленты. – Я смотритель Жерновов Судьбы.
- Демон? – прищурился я, не веря глазам своим, но отрицать было невозможно: выглядел он точно не ангелом.
Смотритель усмехнулся, пожав плечами:
- Такая работа.
- Где я? – ошарашенно поворачивал я голову, ничего не понимая.
- Застрял наверху, - объяснил демон-смотритель, назидательно поднимая палец вверх. – Только никто тебя не пустит, пока не пришло назначенное время. Пойдем, покажу, раз уж ты так не хочешь вернуться в мир живых. Но чем дольше ты тут, тем сильнее будут последствия для тела, имей в виду. Поспеши.

Демон поманил меня морщинистым когтистым пальцем за собой, и мы пошли вдоль «позвоночного» ряда, появляющегося, казалось, из бесконечной дали – края было не видать, он терялся во мраке темного перехода. Присмотревшись, я различил отдельные пластинки, как листы грубо скованной из металла или плохо отесанного темно-серого камня книги или как нанизанные на нить плоские каменные бусы. На каждой из них было имя – где-то больше одного. Я невесомо коснулся движущихся мимо «ребрышек» и вздрогнул от мощного гудения невообразимой силы. Жернова судьбы – вдруг мне стало предельно ясно, что они означают. В этой ленте записаны даты смерти каждого человека на Земле. Когда подходит время – жернова безжалостно перемалывают пластину, забирая души наверх. От пестроты имен мне стало жутко, будто я очутился в самом аду. Трудно было постичь равнодушную суть работы машины, слепо забирающей положенную ей дань ежедневно, ежесекундно… десятками, тысячами.

- Полюбуйся, – остановился демон, постучав изогнутым желтым когтем об одну из пластин. Я увидел на ней дату и свое имя: не скоро, через пятьдесят с лишним лет! Но где же Белла? Я нервничал, надеясь увидеть ее имя рядом со своим, в то время как демон тянул меня в обратный путь, поторапливая и выказывая недовольство моей медлительностью. Колесо приближалось, грохот становился все сильней, стуча в ушах как гигантский молот о наковальню. От напряженного вглядывания заболели глаза, но я все еще сопротивлялся неизбежности, ища среди платин знакомое имя. И вздрогнул, увидев имя Беллы почти в начале пути: тридцать первое октября этого года. Но сегодня же… двадцать второе?
- Она жива! – ахнул я потрясенно, радуясь небольшой отсрочке, но ужасаясь, что жизни любимой женщины отмеряно всего пять дней.
- Еще бы, - проворчал демон, таща меня мимо колеса. – Это же ты пытался пожертвовать жизнью ради ее спасения! Твое время еще не пришло, так что ты будешь жить. А ее время неизбежно наступит, просто теперь несколько позже.
- Она должна была умереть сегодня?! – поразило меня чудовищное открытие.
- Вмешавшись в ее судьбу случайным образом, ты изменил дату, но лишь на немного.
- То есть, я могу влиять на события? Отвратить смерть?
Смотритель резко обернулся, и выглядел теперь устрашающим в злобе:
- Не гневи Бога, человек! – скрежещущим голосом, проникающим в глубины души, прорычал демон. – Не дана тебе власть над временем! Не хватит сил противостоять Жерновам судьбы, глупец. А если попытаешься, судьба отплатит жестоко!
- Дата моей смерти очень далека, - указал я в конец туннеля. - Ты ничего не сможешь сделать мне.
- Кто говорит о смерти?! – коварно усмехнулся демон. – Есть иное наказание для тех, кто спорит с предначертанием! Останешься без рук, без ног – не сможешь больше мешать моей работе. Лишиться разума – тоже неплохой вариант для таких упрямцев, как ты.
Я похолодел, поняв, что могу очнуться парализованным или сумасшедшим. Но это не уменьшило моего искреннего желания спасти жену и ребенка.
- Я не могу позволить ей умереть! – взмолился я, чувствуя, как меня неудержимо выталкивает обратно в белый туман, на этот раз в сторону сгущающегося мрака.
- Ты не вспомнишь и доли того, что видел здесь, - рассмеялся демон, скрюченные когтистые пальцы сильно толкнули меня в грудь, отбрасывая назад. – Такова ваша человеческая участь…
Я попытался устоять на ногах, но белесый туман внезапно закончился. Словно оступившись на краю скалы, я рухнул вниз, головокружительно падая в бездну.

- Он возвращается…
- Он не умрет, не умрет?!
- Пульс ровный.
- Мы его вернули.
Голоса я слышал сквозь дикую тошноту. Боль прорезала темя, а дыхание было полно огня. Кое-как разлепив веки, я увидел синее небо над собой, а еще склонившееся родное лицо, полное безумия и страха.
- Белла… - прошептал я, пытаясь поднять руку, чтобы стереть обильные слезы с ее лица. Она порывисто обняла меня, рыдая:
- Больше никогда не поступай так со мной! – обвиняла отчаянно она, в мое тело постепенно возвращалась чувствительность. – Я думала, ты умер! Ты не дышал целых четыре минуты!

«Минуты» вызвали ощущение дежавю, но я был слишком растерян, чтобы вспомнить, с чем это связано. Приподняв голову, обнаружил вокруг толпу людей, за их спинами скопление автомобилей. Мы находились посреди шоссе, «ауди» с выбитыми стеклами и помятым боком стояла в стороне, а в противоположной застыла большая фура. Я лежал прямо на бетоне среди крошева стекла.

Приподняв руку, ощупал свой затылок, обнаружив всего лишь… шишку.
- Что произошло? – прохрипел я, садясь. Холодный осенний воздух прорезал отдаленный звук сирены скорой помощи.
- У вас спустило колесо, машину повело, - охотно стали делиться очевидцы аварии, пока Белла помогала мне подняться, подставив плечо.
- Вам невероятно повезло! Фура шла на полном ходу, ее водитель в последний миг смог увернуться, и «ауди» задело только краем. Покрутило вас немного, да и все.
- Ты спас меня, - добавила Белла растрогано, обнимая так крепко, что у меня затрещали ребра. - Прикрыл собой. Когда нас толкнуло, ты ударился головой и порезался осколками.

Я удивленно опустил взгляд на левую руку, внезапно все вспоминая. На коже кровоточили свежие порезы от стекла – едва ли опасные, совсем поверхностные. Но именно они поразили меня вдруг до глубины души, даря уверенность, что все увиденное не было галлюцинацией. Даты смерти, огромное безжалостное колесо, странный разговор… Я не был под наркозом, да и не настолько сильно ударился, чтобы свихнуться. Возможно, случившееся со мной было на самом деле! Я хотел рассказать об этом Белле, но подбежавшие врачи надолго разлучили нас, рассадив по разных машинам.

- Тридцать первое октября, - прошептал я, очнувшись после бессонной почти ночи, во время которой не мог перестать думать о наступающем дне.
- Да, тридцать первое, - голос Беллы, в отличие от моего унылого, прозвучал приподнято – для нее этот день все еще оставался праздником. Конечно, она не поверила мне, когда я рассказал ей о своем видении загробного мира и выбитой на пластине дате. Убеждения в том, что только благодаря мне она осталась жива, а иначе ей суждено было тогда погибнуть, не срабатывали так, как я хотел: Белла не понимала, что тридцать первого я должен быть рядом с ней каждую минуту, а иначе произойдет непоправимое.

Сначала она пыталась успокоить мои страхи, считая, что я просто сильно ударился головой – хотя врачи не констатировали даже сотрясения, поставив диагноз: ушиб сердца. Я сильнее всего стукнулся спиной, и сердечная мышца на несколько минут застыла.

Потом закатывала глаза, решив, что я просто желаю напугать ее. А затем стала сердиться, потому что я предлагал просидеть весь праздник дома вместо того, чтобы повеселиться на вечеринке у Джесс.

- Я что, зря шила себе костюм привидения? – возмущалась она, а меня передергивало от полупрозрачной белой вуали в ее руках, слишком напоминающей призраков, которых я видел на небе.
- Что угодно, только не привидение, - умолял я, забирая ткань и пряча подальше.
- Ты стал таким суеверным! – ворчала Белла, вынужденная достать прошлогодний костюм феи.
- Я вообще не хочу никуда идти, – бормотал я, привлекая девушку к себе на колени и поглаживая ее – все еще плоский – живот. – Ради моего спокойствия можешь ты один-единственный день в году посидеть дома?

О том, что будет дальше, сегодня думать не хотелось. Даже если отвратить смерть прямо сейчас, она вновь передвинется лишь на небольшой срок – так сказал демон. Да только точной даты я уже знать не буду. И моя жизнь превратится в кошмар, ежеминутное ожидание неизбежной трагедии. Я задыхался от мысли, что потеряю Беллу навсегда и что не в силах остановить это. Какой-то шепоток внутри внушал: смирись, ты ничего не изменишь, прими судьбу, отпусти. Но я ему упрямо сопротивлялся.

- Я сам, - отнял я у Беллы нож, когда она вознамерилась вырезать у тыквы глаза и рот.
- С ума сошла! - прикрикнул я на нее, подхватывая качающуюся стремянку, когда моя беременная жена вздумала порыться на антресолях в поисках украшений на Хэллоуин.
- Ты ведешь себя, как параноик, - заметила Белла невзначай, после того как я не пустил ее одну в ближайший магазинчик за свечами. Я крепко держал ее за руку, переходя улицу и суетливо озираясь по сторонам в ожидании стремительно мчащейся машины. Черный «нисан», выруливший из-за угла, аккуратно остановился, позволяя нам спокойно перейти дорогу.
- Если бы ты видела то, что я, не была бы так беспечна, - проворчал я, открывая перед Беллой разукрашенную к празднику дверь посудной лавки, в которой можно было приобрести полезные в быту мелочи.
- Демона, - скептически хмыкнула Белла, набирая в корзину свечи.
- Страшного демона, - поправил я, подозрительно следя за продавщицей, стоявшей на табуретке и поправляющей на верхней полке большие фарфоровые вазы. Незаметно я переместился так, чтобы оказаться между Беллой и пошатывающейся перегруженной полкой. Жена закатила глаза, заметив мой жест. Я смущенно улыбнулся.
- Осторожно! – вскричала вдруг продавщица, и я, схватив Беллу в охапку, не глядя кинулся в сторону, с ужасом оглянувшись только когда мы оказались на безопасном расстоянии. За нами следовали грохот и пыль, в проходе, который мы только что покинули, лежала высокая цветочная стойка с рассыпавшейся из горшочков землей. Рядом, извиняясь, суетилась старушка, продавец помогала ей отряхнуть подол пальто.
- Видишь… - прошептал я Белле на ухо потрясенно. – Там могла быть ты.
- Цветочная стойка слишком мала, чтобы угрожать моей жизни, - вернула меня Белла в реальность. Действительно, стойка не выглядела настолько уж опасной.
- И все же… надо быть начеку, - спорил я, не удовлетворившись объяснением.
- Притянуть за уши можно все, что угодно, - возражала Белла, расплачиваясь на кассе. – Например, если бы ты так одержимо сегодня не вел себя, я бы утром отправилась в супермаркет на третью авеню. Знаешь, что там сегодня произошло столкновение автобуса с легковой машиной, и водитель погиб? В новостях говорили.
Мои мышцы свело, а кожа лица в момент заледенела, когда я представил, что Белла действительно могла оказаться там.
- О господи, лучше б я молчала, - увидев выражение моего лица, закатила глаза Белла, забирая пакет со свечами из рук кассирши и направляясь к дверям. Я спешил за ней.
- И ты даже после такого не веришь мне? – ужаснулся я.
- Но ведь я все еще жива, - указала она на факт. Мы спорили, остановившись в дверях. Мимо по улице пролетела на огромной скорости машина, и я взволнованно посмотрел ей вслед.
- Если бы я с тобой не пошел, ты могла бы попасть под колеса, - пробормотал я, прикидывая, что ровно столько времени, сколько мы спорим, заняло бы у Беллы дойти до дороги.
- Это маленькая улочка, Эдвард, - снова возразила Белла. – Скорость не так уж и велика, и водители всегда пропускают пешеходов.
- Да, но сегодня снова гололед, - содрогнулся я.

Обратный путь до дома прошел без происшествий. И вскоре мы, уже переодетые феей и вампиром, стучались в двери дома Джессики, живущей на соседней улице в таком же практически, как наш, идеальном американском доме.

Вечеринка была в самом разгаре. Почти все соседи собрались, танцуя в просторном холле, превращенном в приют ведьмы: красный приглушенный свет, покачивающиеся светильники-тыквы, метлы и пучки травы на стенах, картины с изображениями зомби, демонов, ангелов и прочей нечисти. Я следил за Беллой словно коршун, ни на секунду не спуская с нее глаз. Проверял прочность стульев прежде, чем она на них садилась. Пробовал сок. И даже отнял у нее все вишенки, украшавшие торт, боясь, как бы она не подавилась, чем вызвал искренний интерес наших друзей.

- Эдвард, разве вампир не должен соблазнять всех дам вечеринки и пить у них на танцполе кровь? – засмеялся Майкл Ньютон, наш ближайший сосед, ловелас и любовник Джесс в настоящее время, потешаясь над моим странным поведением.
Белла с усмешкой смотрела на меня, ожидая, как же я выкручусь.
- Сегодня у меня роль влюбленного заботливого вампира, - обнял я Беллу, привлекая на свое плечо: только когда она полностью была окружена моими руками, беспокойство немного отступало.

- Фейерверк! – закричал кто-то, распахивая входную дверь, и в жаркое помещение влетел леденящий ветер. Все гости кинулись наружу, чтобы посмотреть на цветные шары, взрывающиеся в черном небе. Мысль о том, что одна из петард полетит прямо Белле в лицо, бередила нервы и заставляла меня заслонять любимую женщину собой. А еще – не подпускать даже близко к компании. Мы остались на крыльце, стоя под козырьком и зябко кутаясь в накинутый небрежно плед, который стащили с диванчика. Я почти не смотрел на узоры в небе, постоянно поглядывая на часы.
- Когда стрелка доползет до полуночи, ты успокоишься? – шепнула Белла, откидывая голову на мое плечо и улыбаясь небу, в ее глазах расцветали и мерцали огоньки фейерверков.
- На некоторое время, - согласился я, памятуя о том, что колесу необходимо несколько дней для «перезагрузки». Что буду делать потом, боялся представить. Оставалось еще двадцать четыре минуты до завершения тридцать первого октября.

- Заряжено? – привлек мое внимание голос Ньютона, оставшегося в доме. Я невольно обернулся, застав Майкла и его друга Эрика за разглядыванием семейной реликвии Джесс, до этого мирно висевшей на стене. Это был старинный пистолет с резьбой по кости, инкрустированный серебром. Красивый, чертяка, и стоил наверняка целое состояние.
Мое испуганное подсознание разделилось на части, а тело не знало, куда метнуться и от чего Беллу защищать – от оружия или фейерверков. Сомнения разрешило неловкое движение Майкла и выроненный пистолет. Как в случае с аварией, время будто замедлилось: сквозь ватный страх я слышал глухой стук оружия об пол, видел вырвавшееся короткое пламя, а звук выстрела был заглушен фейерверком и громкими радостными криками людей. Белла в тот момент была уже укрыта мной, в спину меня что-то резко толкнуло. И гнев на придурка Майкла застлал мой разум, я готов был убить его прямо на месте, озверело крича и тряся его за грудки.
- Прости, мы не знали, что он заряжен, - извинялись оба идиота с побледневшими лицами.
- Черт возьми, Каллен, ты сам-то как? – восклицал Эрик. – Я видел, как пуля попала в тебя!
- Пуля?! – шокировано смотрела на меня Белла, которая вообще не видела, что произошло, и теперь замерла в проеме двери, потрясенно открыв рот. С ее лица впервые за день слетела легкомысленная улыбка.
- Все нормально, - отдернул я руку от чересчур услужливого Ньютона, ощупывающего мою куртку. Плечи и грудь вампирского прикида украшали металлические кнопки – одна из них, вероятнее всего, и спасла мне сегодня жизнь. Но не это меня в данный момент волновало. Я смотрел на Беллу, а над ней… прямо над ее головой висел, покачиваясь на ветру, оголенный электрический провод.
- Милая… - шепнул я, в ужасе вытягивая руки вперед и мысленно отсчитывая последние секунды жизни жены. – Прошу, присядь и не двигайся.

Но вместо этого Белла, быстро взглянув вверх и увидев, что именно меня напугало, отшатнулась назад. Плед, попавший под ногу, потянул ее за собой, и с громким криком, режущим без ножа мое сердце, Белла упала с крыльца, неловко перевернувшись при этом на живот. Я, будучи уверенным, что жестокая судьба настигла жертву, не скрывая горестного вопля, бросился к лежавшему телу. Воображение рисовало кровь, хлещущую из разбитой головы, сломанный позвоночник или шею. Но когда руки мои коснулись хрупких плеч, я почувствовал, что они дрожат, и услышал неровное испуганное дыхание.

- Милая, ты в порядке? – бормотал я, заглядывая в родное лицо и пытаясь понять, на что Белла с таким ужасом смотрит. Упала она удачно, на локти и колени, немного не дотянув до деревянной ограды сада Джесс. Напротив ее левого глаза в одном, буквально, сантиметре застыл острый торчащий гвоздь. И Белла смотрела на него, не шевелясь, широко распахнутыми глазами.
- Все хорошо, – умолял я ее, осторожно помогая подняться на ноги. Лицо ее было потрясенным и бледным, а в глазах поселился тот же страх, что весь день преследовал меня.
- Пуля, она могла убить тебя, – дрожа, бормотала она, пока я вел ее в дом мимо Майкла и Эрика, подальше от веселящихся людей. Которые, убедившись, что девушка всего лишь поскользнулась, вернули внимание небу, встречая каждый взрыв огней радостными возгласами и смехом.
- Не волнуйся за меня, родная, - я отвел Беллу на кухню, где было потише, и налил горячей воды, чтобы помочь немного согреться. – Моя смерть наступит лишь через пятьдесят с лишним лет. До тех пор ничто мне не угрожает.
Белла медленно подняла на меня круглые глаза, в которых плескались шок и неверие.
- Но ведь…
- Эта пуля предназначалась для тебя, - шепотом от глубокого ужаса проговорил я. – Как и авария. Ведь если бы не гололед, я бы не поехал в тот день с тобой. Стечение обстоятельств позволило тебе спастись от неминуемой гибели. Вспомни, что говорили свидетели аварии: фура ехала по прямой, повернула в последний момент. В последний – как раз тогда, когда я закрыл тебя собой! Мое время еще не настало, и судьбе пришлось изменить планы, поэтому я получил только небольшой ушиб, а ты и вовсе отделалась сильным испугом. Я говорил тебе, сегодня судный день! И я продолжу оберегать тебя, - я посмотрел на часы, - еще целых восемь минут!
- А что потом? – тихо прошелестела Белла, по всей видимости, поверив, наконец, что я не тронулся умом и не стал неожиданно параноидальным психом.
Вопрос огорчил меня.
- А дальше – не знаю. Я не смогу быть с тобой рядом каждый день и час…
- Значит, мне суждено умереть? – в ее глазах заблестели слезы, ладони опустились на плоский пока живот, но теперь мы оба знали, что там растет наш малыш. Мы были счастливы до этой самой минуты. И теперь каждый наш день будет омрачен неизбежным ожиданием смерти. Тот демон сказал: невозможно перебороть судьбу. Но кто же способен смириться с потерей любимых близких?
- Я что-нибудь придумаю, - поклялся я, привлекая Беллу в объятия и гладя по вздрагивающим плечам.

- Ты не можешь всерьез думать сделать это! – в шоке и неверии Белла уставилась на электрический провод, вытащенный из стены и сантиметров на двадцать очищенный от изоляционного материала.
- Могу. И сделаю, - кивнул я, ища в себе мужество довести начатое до конца, когда отправился в подвал, чтобы включить рубильник. С тридцать первого октября прошло четырнадцать дней. Четырнадцать адовых суток ежеминутного страха! Я следовал за Беллой, словно сталкер, куда бы она ни шла, сидел на ее работе, забросив свою адвокатскую контору и приводя в недоумение ее коллег по офису. Я почти не спал, боясь, что на голову любимой женщины обрушится потолок. Проверял еду и питье перед тем, как отдать ей.

Четырнадцатый день выдался абсолютно невыносимым потому, что на пешеходной дорожке Беллу чуть не сбил велосипедист, а дома она порезала палец до крови. Мелочи жизни, но они означали, что дата смерти, очевидно, приближается. И в конечном итоге случится что-то, что я не смогу предвидеть и предотвратить. Существовало так много способов погибнуть, которые я был бы совершенно бессилен остановить!

- Эдвард, это настоящее безумие! – шептала Белла, ступая за мной следом. В обесточенный дом вернулся свет, и я отправился обратно в комнату к проводу. За эти дни я перебрал десятки способов самоубийства, имеющих наименьшие последствия. Памятуя слова демона о наказании для упрямцев, я не хотел слишком сильно пострадать. Очевидно, что повешение или прыжок с крыши, таблетки или имитация аварии с большой долей вероятности принесут непоправимый вред.

Я думал порезать вены, а Белла просто вызвала бы вовремя скорую, но мне не хотелось потом отвечать на вопросы психоаналитика. В конце концов я выбрал удар током, потому что он приводит к кратковременной остановке сердца – это было как раз то, что случилось со мной в машине. Сначала я думал бросить электрический прибор в ванную, наполненную водой, но Белла отговорила меня, боясь, что у нее не хватит сил вытащить мое тело, если я надумаю захлебнуться. Поэтому я просто зачистил провод. Осталось лишь найти в себе силу воли схватиться за него.

- А если ты не очнешься?! – испуганно всхлипывала Белла, сжимая руки на груди с непередаваемым страхом в широко распахнутых глазах. – Сколько я должна ждать? А если пройдет слишком много времени и станет поздно, ты умрешь навсегда? Пожалуйста, Эдвард, не делай глупость, останься со мной!
- Тогда ты покинешь меня, - сердито возразил я. – А я этого не хочу! У тебя должно быть будущее, у нашего ребенка должна быть жизнь. Разве ты не понимаешь?! – опустившись на колени, я обнял любимую женщину, прижимая ухо к ее животу и убеждая: - Нет другого выхода. Я должен попытаться спасти вас обоих, пока вас не отняли у меня. Ты же помнишь, что было на прошлой неделе…
- Я не знаю, чему верить, - всхлипнула жена, быстро смахнув слезы. У нас было много долгих и тяжелых разговоров на тему реальности моих видений и моей вменяемости. Если бы не опасные случаи, произошедшие тридцать первого числа, а затем спустя неделю в течение дня Белле на голову не обрушивалась каждая встреченная опасность, она ни за что бы мне не поверила и не позволила сумасбродных поступков. Но после того, как седьмое ноября пыталось убить ее весь длинный день, ее убеждения покачнулись, и она растерянно следила за моими действиями, беспокоясь, но не пытаясь помешать.
- Верь мне! – прошептал я горячо, привлекая девушку для последнего поцелуя. Ее губы дрожали и были холодны как лед, не отвечая мне. В глазах плескался неподдельный ужас. – Клянусь, я вернусь! Максимум через десять минут, обещаю!
- А если нет?!

Я не хотел думать и говорить Белле о том, что со мной станет, если сердце не будет работать дольше десяти минут. Я стану овощем на весь остаток жизни – то самое наказание для упрямцев, о котором говорил демон. Но если не рискну - потеряю семью. И это придавало мне убежденности и силы.

- Отойди подальше, - попросил я, сжимая и разжимая кулак прямо над проводом.
- Ты сумасшедший, ты просто сумасшедший, - раздавалось беспомощное бормотание Беллы во все увеличивающемся темпе, ее паника передавалась и мне, мешая верить в успех. – Не делай этого, не делай, пожалуйста!..

Ух, как же трудно было решиться! Оказалось почти невозможно заставить себя причинить вред, инстинкт самосохранения работал на все сто. Но я взглянул на Беллу, вспоминая, как неделю назад в супермаркете защемило подол ее пальто дверьми лифта, а затем на парковке она чуть не наступила в открытый люк. И это кроме мелких случаев! После чего, завершая изматывающий нервы день, сломался измельчитель, - прямо как в фильмах ужасов! – чуть не лишив Беллу глаза, когда лезвие пулей вылетело из кухонного комбайна. Я был недалеко, но не успел бы сделать ничего, спасла Беллу только ее собственная реакция. Если мы бы не ожидали весь день смертельной опасности, Белла наверняка бы пострадала, но она успела присесть, прикрываясь разделочной доской, чем спасла себе жизнь. Острое двухстороннее лезвие, похожее на миниатюрный бумеранг, воткнувшееся прямо в доску, лучше всех других случаев убедило жену в серьезности намерений судьбы. Сомнений в том, что я говорю правду, не осталось.

Так что я вздохнул, глядя в испуганные глаза любимой женщины, которую хотел спасти любой ценой, набрался храбрости и… сомкнул пальцы левой руки на электрическом проводе.

Удар был мощнейшим. Боль выбила все мысли из моей головы, сотрясая в конвульсиях тело. Сознание цеплялось за действительность, не желая уходить прочь. Я видел черные кляксы среди импульсов огня, невыносимые судороги не прекращались слишком длительно. Тело инстинктивно искало избавления от боли, рука действовала сама, без команды мозга выпуская провод. Запах гари и расплывающееся лицо плачущей Беллы надо мной были единственным, что я увидел перед тем, как зрение заволокло туманом забытья.

Я видел сон: балансируя на краю пропасти, смотрел вниз, на городские огни. Оттуда ко мне взывал взволнованный, удивительно знакомый голос, умоляя вернуться. Еще немного – и я шагну назад, очнувшись в любящих объятиях. Так просто сделать прыжок с высоты. Легче, чем уцепиться за ускользающий невесомый туман, не желающий принимать ошибочную жертву.

Но цель была другой. И, сопротивляясь притяжению бездны, я изо всех сил потянулся к туману, переваливая туда весь вес. Ползком, иначе упал бы вниз, не удержавшись. Колени и ладони исчезли в молочной белизне, а тело ощутило абсолютную легкость, и тогда я понял, что все же выиграл несколько минут смерти.

Я знал, куда идти. Не обращая внимания на призрачные силуэты, бросился на звук лязгающих поршней. Белла осталась одна в доме, рядом с открытой электропроводкой, и я не мог терять ни мгновения, боясь не успеть.

Колесо вновь поразило меня размерами и мощью, я оробел перед величием и силой Создателя, способного сотворить такую грандиозную машину за пределами мира живых. На секунду я испугался собственного поступка: можно считать, что я бросил вызов самому Богу, идя наперекор его воле. Но в то же время я испытывал злость, мне казалось ужасной несправедливостью смерть молодой женщины и не родившегося ребенка. За что?! Почему не преступник, не насильник, не вор или лжец?! Почему моя не виновная ни в чем жена, добрая и совершенно безобидная?!

- Снова ты?! – окрик застал меня врасплох как раз в момент, когда я хаотично перебирал пальцем имена на самых ближайших к жестоким жерновам датах. На моих глазах эти страшные, громадные каменные плиты, похожие на беззубый рот огромного чудовища, сожрали несколько пластин, размельчив их с визгом и грохотом в мелкий прах. За каждой пластинкой я видел человека… и мое сердце трепетало от ужаса и тоски.
Я резко обернулся, встретившись взглядами со знакомым уже демоном, ничуть не изменившимся с последней нашей встречи. Времени не было на сантименты, я скосил глаза, ища имя Беллы, и незаметно вцепился пальцами в металлическую опору ленты – на случай, если смотритель вздумает насильно тащить меня к бездне, как в прошлый раз.
- Ты ничего не изменишь, глупец, - поняв, что я делаю, демон сделал шаг в сторону ленты и постучал изогнутым желтым когтем по одной из пластинок, и я прочитал там имя жены. Четырнадцатое. Четырнадцатое!!! От ужаса волосы на голове встали дыбом, мне захотелось вернуться назад и весь остаток дня просидеть, держа Беллу в крепких объятиях. Но вместо этого я кинулся вперед, хватая платину и дергая ее на себя, пытаясь выломать ее из ленты навсегда. Демон скептически наблюдал за моими жалкими потугами, в его нечеловечески страшных, желтоватых и крупных глазах отображалось удивление, сменившееся интересом, когда я влез на ленту верхом, упираясь ногами. Но даже это не помогло: машина продолжала работать, словно и не заметила моих чрезмерных усилий. Пластина с именем любимой женщины неумолимо продвигалась к смерти.
- Что надо сделать?! – зарычал я, остервенело дергая неподатливый кусок. – Говори, как вытащить ее отсюда?!
- Это бесполезное занятие, - сложил демон на тощей впалой груди длинные худющие руки. – Даже если ты обладал бы достаточной силой, стоит тебе вытащить ее, дата появится снова, позднее срока. Напрасно спорить с судьбой. Смирись, человек.
- Нет! – заорал я, не сдерживая злые слезы. Мои ногти ободрались до крови, но я не оставлял попыток. Просунул руку сквозь пластинки, ища, за что бы ухватиться, чтобы остановить эту безумную машину-убийцу собственным телом, но под лентой оказалась пустота. Стал бить по пластине ногой, но голые ступни были плохим помощником. В конце концов я просто заплакал, как обиженный в детстве мальчишка – горько и безнадежно.
- Ты действительно на все готов, чтобы удержать ее, - констатировал демон.
- Да!!! – заорал я свирепо, лента двигалась, а вместе с нею и я, все ближе подбираясь к конечному пункту назначения. Может, если я сгину в жерновах вместе с именем любимой, выцарапанном на холодном и бездушном куске камня-металла, перестанет быть настолько больно. - Почему она?! – вопросил я, глядя демону в глаза. – Она не сделала ничего дурного! Добрейшая девушка из всех, что я встречал. Никого не убила, даже не обидела никогда. Чем она заслужила раннюю смерть? А ребенок? Ведь он не успел даже родиться, в чем он-то виноват?
- Эй, ты думаешь, что умнее Бога? – взвился демон ворчащим тоном, презрительно глядя на меня. - Почему считаешь смерть наказанием? Если твоя Белла так хороша, чиста и невинна, это всего лишь значит, что она выполнила свой долг на Земле, вот и пришел ее черед. Смерть – не наказание, а вознаграждение! Неужели жизнь на Земле стала настолько вдруг хороша, что избавление от мук уже никому не нужно? Отпусти ее, человек! Ее ждет освобождение от бренного тела и жизнь в раю, а вот тебя…
- Но она не хочет умирать! – закричал я, пиная ногой упрямую пластину. – Она хочет остаться со мной!
- Ты думаешь о ней или о себе? – усмехнулся демон, показывая когтистым пальцем в мое лицо. – Если бы любил, как говоришь, не возжелал бы ей лишних десятилетий человеческих страданий.

Странные слова смотрителя заставили меня задуматься насчет своей правоты. Он все так повернул, что получалось, я не спасаю Беллу, а увеличиваю время ее мучений. Если ее душа достойна того, чтобы попасть в рай прямо сейчас, не делаю ли я хуже, принуждая остаться? Я никогда не был сильно верующим человеком, мои познания в этой области оставались поверхностны. Хотя теперь, безусловно, моя вера в загробную жизнь окрепла. Но тем не менее я не хотел принимать смерть молодой цветущей женщины как справедливое завершение неплохой, в общем-то, жизни. Разве нам было плохо? Я любил Беллу, а она меня. У нас мог бы быть ребенок! Я хотел целовать растущий гладкий живот по утрам и перед сном, держать на руках крошечное кричащее чудо, а затем смотреть, как сын или дочь растет. Если Белла какими-либо успехами заслужила билет в рай, почему я не заслужил семейного счастья и радости быть отцом?! Я не заслужил этого? Почему нет?

- За что мне такое наказание? – прошептал я, внезапно пытаясь припомнить десять заповедей и понять, что же нарушил, раз кара настолько сурова?
- Этого я не ведаю, – пожал плечами демон. – Я лишь смотритель, приглядывающий за Жерновами.
- А ты можешь помочь? – в мольбе взглянул я на него, но он покачал головой.
- Никогда прежде не пробовал, зачем мне это. И не стану, не проси. Я здесь только затем, чтобы таких заблудших, как ты, домой отправлять. Шатаетесь куда не надо, потом дьявольские секты создаете, массовые самоубийства совершаете, отправляй вас потом назад! Не должен человек знать раньше времени о здешней жизни! А ты, гляди-ка, запомнил все! Как тебя, говоришь, зовут?
- Эдвард Каллен, - прошептал я, в груди разрослась пустота, а жернова скрежетали за спиной все ближе и ближе. Я должен был вернуться до того, как пластина с именем Беллы Каллен рухнет вниз и будет безжалостно смята жестокими каменными челюстями. Иначе Белла умрет. Безнадежность и тоска окутали все мои мысли.
- Значит, приятно теперь живется на Земле, скажи? – с любопытством поинтересовался демон, скрещивая худые руки на тощей груди.
- Не жалуемся.
- Ни войн, ни чумы? Неизлечимых болезней больше нет? Дикие животные уже не угрожают? Голод и холод?
- Сколько ты Земли не видел? – удивился я. – Несколько тысяч лет?
- Дольше, - растрескавшиеся сухие губы демона раздвинулись в широкой улыбке.
- Человечество давно укротило огонь и почти все болезни, выходит в космос. Конечно, работать приходится много, чтобы с комфортом существовать, но в большинстве своем нужды никто не знает.
- Так значит у вас там вертеп? – ухмыльнулся демон с очевидным интересом. – Вместо сурового выживания – достаток и удовольствие?
Я удивился настоящему любопытству на страшном лице. Возразить было нечего:
- Ну, в целом да.
- Черт подери! – всплеснул он костлявыми руками, оборачиваясь вокруг своей оси на пятках. Казалось, мой рассказ возбудил в нем восхищение, в глазах заблестел нешуточный азарт. – А может, махнемся местами? – повернулся он ко мне, наклоняясь над самым лицом. И, когда я ничего не понял, объяснился: - Присмотришь за Жерновами, пока я смотаюсь на Землю? Глядишь, пока меня нет, сможешь придумать, как спасти свою женщину? Делай с ним, - махнул он на колесо, - что угодно! Я так давно один, без сна и отдыха в этом месте, хочется поразмять старые косточки, отдохнуть от бесконечной рутины. Соглашайся! Ты здесь, а я там – каждый получит то, что хочет.
- А как же мое тело? – недоумевал я, памятуя о том, что долгое пребывание здесь имеет последствия. По моим подсчетам, в прошлый раз я провел на небе около получаса – на Земле это сложилось в четыре минуты. В данный момент Белла, наверное, уже вторую минуту смотрит на мое бездыханное тело. Я не хотел сильно ее волновать.
- О, не переживай, - щелкнул пальцами демон. – Я позабочусь о нем!
- Правда? Ты сделаешь это для меня? – подивился я.
- Без проблем! – поклялся демон, стукнув кулаком по тощей груди. – Обещаю, оно будет в целости и сохранности!
- Тогда по рукам! – обрадовался я и протянул ладонь для рукопожатия. Воображение уже придумало разные способы выламывания пластины, теперь у меня появится для этого время! Надеюсь, смотритель сможет объяснить Белле мое долгое отсутствие.
Довольная улыбка стала мне ответом, шершавая старая ладонь сжала мои пальцы, показавшиеся маленькими и хрупкими по сравнению с демоническими.
- Удачи, человечек! – И, не медля и секунды, счастливый смотритель умчался прочь.

Его уход я ощутил всем существом: это было похоже на сильнейший удар поддых, и словно с меня с треском сдирают кожу, высвобождая из оков смертной оболочки крошечную и незначительную внутреннюю часть. Душу? Теперь она была отделена от тела, я чувствовал это настолько отчетливо, что понимал: даже пойди я к пропасти, не смогу вернуться. Кто-то должен остаться возле колеса, связанный если не клятвой, то обязательством, и эту функцию смотритель перепоручил мне. Пока он не вернется, я прикован к этому страшному месту узами гораздо более сильными, чем обещание.

А затем мои ноги и руки начали расти, кожа грубела на глазах, приобретая серый оттенок, сохла и натягивалась, пока я не сгорбился, как высокий и очень худой старик. Когти пожелтели и загнулись, напугав меня. Ощупав лицо, я понял, что стал в точности похож на своего предшественника. Я занял его место не просто словом! Он передал мне все, что было у него… Возможно, даже силу? Способность влиять на Жернова судьбы?

Последняя мысль обрадовала меня, и внутренне я поблагодарил смотрителя, пожелав удачи на Земле. Оглянувшись на колесо, я обнаружил табличку с именем Беллы в пяти минутах от падения! И в панике стал дергать кусок металла, но даже с новой силой не мог вырвать ее из череды «позвонков». Отчаяние овладело мной, когда я понял, что бессилен повлиять на чертову машину. Назвать ее божественной язык не поворачивался…

Осмотрев опоры механизма, поддерживающие движущуюся ленту, и найдя слабую часть, я начал расшатывать ее, пока не вырвал железный прут. Тогда подсунул его как рычаг и надавил всем весом. Почти заплакал, когда пластина не поддалась, даже на качнулась. А Жернова мололи все ближе к цели, осталось всего несколько человек, и Белла умрет! Эта мысль оказалась настолько удушающей и болезненной, что я почти сошел с ума на месте, во все горло заорав. Отбросив прут, вцепился в кусок бездушного камня, оплакивая свою любовь и разрушенную жизнь. Четыре… Я не мог молиться, только орать, проклиная Бога за немилосердие. Три… Мои пальцы нащупали нижний край, и я буквально обнял пластину, собираясь умереть вместе с ней, хотя не знал, можно ли умереть после смерти еще раз. Два… Я почувствовал толчок, когда лента повернула вниз, и я вместе с ней – теперь мог увидеть беззубую пасть без отдыха работающих жерновов, если бы смотрел туда. Грохочущий скрежет разрывал уши, дикая вибрация сотрясала тело. Один… Я сжал пальцы еще сильнее, готовясь упасть. Не знал, что меня ждет, но без Беллы мое дальнейшее существование не имело никакого смысла, даже когда демон вернется. Я не выполнил то, за чем пришел сюда. И мог только кричать, ненавидя безжалостную машину.

Мой зад оказался внутри «колодца» между движущимися плитами жерновов, спиной я ощущал дыхание огня, а пластина в моих руках с внезапным щелчком ослабилась и выдвинулась вперед, собираясь принять свою участь. Это мигом прервало мои крики отчаяния, каменные глыбы надвигались с обеих сторон, почти зажимая меня в тиски, готовясь разрушить пластину – забрать жизнь. Это был шанс! Я выбросил ноги в стороны, порадовавшись вдруг их невероятной длине. Упираясь в стенки колодца, я вытащил пластину из паззла, как стоматолог вырывает больной зуб. Моя голова с костлявым стуком ударилась о твердую стенку колодца, и я выгнулся вверх, в последний миг избегая соприкосновения с жерновами, гулко ударившимися за спиной. Пластина была прижата к моей тощей груди, а по щекам текли слезы облегчения. Я сделал это. Белла спасена.

Недолгим был триумф победителя. Когда я выполз из колодца, то обнаружил имя Беллы на новой пластине, располагающейся дальше от первой всего на четыре дня. Моя удача была кратковременной, машина вела какой-то ведомый лишь ей учет, обмануть ее было невозможно, только отодвинуть срок. Мне придется остаться возле колеса на всю жизнь, чтобы позволить Белле и моему ребенку жить на Земле дольше отмеренного! Мы никогда не увидимся вновь, если я хочу спасти мою семью.

Эта мысль мучила меня. Дни шли за днями, и полное одиночество дарило множество времени для размышлений над судьбой. Я создал календарь, где вел счет проведенного здесь времени, сравнивая с тем, сколько прошло на Земле. Сколько Белла не видела уже меня… Я не знал, что стало с моим телом. Я все еще в доме, демон все Белле объяснил? И она просто ждет, когда я проснусь? Может, я в коме, нахожусь в больнице под наблюдением? Понятия не имел. Тревожило, что смотритель оставил меня так надолго, хотя если бы он вернулся сейчас, это был бы плохой вариант. Ведь я все еще не придумал, как обмануть смерть.

Пластинок скопилось без малого восемь, когда новая идея озарила сознание. К тому моменту по моим расчетам я провел на небесах почти полтора месяца. В то время как на Земле для Беллы прошло всего пять с небольшим дней… Демон не возвращался. И я решил, что наилучшим действием станет найти того, кто эти пластинки распределяет. Отправиться к истокам ленты и умолять, просить, требовать изменить дату смерти моей дорогой жены. Пока я сидел возле самого колеса – мало что мог сделать, кроме того как складывать стопкой каменные плитки, выигрывая у судьбы каждый раз всего по сотне часов.

У меня было пять дней на то, чтобы достигнуть начала ленты. Узкий туннель с шершавыми, похожими на пещерные, стенами, заполненный непрозрачной серой мглой, тянулся в бесконечность. Я шел много часов, но так и не достиг конца. Внутренние часы подсказывали, что пора возвращаться, чтобы я успел вновь отвратить трагедию. И я бросился назад, на этот раз со всех ног, обнаружив, что могу развивать, вообще-то, нечеловеческую скорость. Одной лишь силой мысли я перенесся к грохочущим Жерновам, вырвав у судьбы еще пять дней жизни любимой женщины.

Мне нужен был точный математический расчет, не действовать наобум, не рисковать. На кону стояло самое драгоценное! Прикинув расстояние между пластинами и умножив их на количество живущих на Земле людей, я понял, что мне придется двигаться к началу ленты… полтора года! Но у меня же была сверхскорость. Благодаря отца за то, что в юности он принудил меня закончить экономический факультет, и измерив свою новую скорость с помощью нескольких упражнений, я понял, что мне необходим промежуток не меньше восьми дней, чтобы успеть.

Случай представился через две недели. Четыре дня туда, два дня на то, чтобы убедить Создателя помочь мне, четыре обратно. Я не особо верил в успех, но не мог же сидеть сложа руки. Я мчался без устали и передышки, благо голод, холод и жажда теперь никогда не беспокоили меня, я стал забывать, что это вообще когда-то сопутствовало моей жизни. Особенно холод, голод и боль – словно никогда не испытывал их, мой организм легко привык к отсутствию физических страданий. Но, например, приятные моменты… по ним я скучал. Как и по сексу с любимой женой. Иногда на языке возникал вкус пива, холодной шипящей струйкой льющегося в горло. Пряный запах жареной индейки с чесноком. Сладкие взбитые сливки с клубникой, которые Белла ложечкой совала мне в рот, чтобы затем поцеловать мягко и сочно. В такие моменты мой рот наполнялся слюной, а тело вдруг вспоминало человеческие потребности. Но даже они… со временем тускнели, оставляя лишь легкий шлейф тоски по утраченному.

Грохот давно остался позади, меня окружала безмолвная пустота. Легкое гудение, с которым продвигалась лента, было единственным звуком на моем пути. Даже мои шаги оставались неслышными. Впереди стало светлеть, а затем серый туман расступился, и лента кончилась. Дальше был только тупик. Моему разочарованию не было предела: ни самого Создателя, ни каких-нибудь работавших на него ангелов, бездушным росчерком пера решающих, кому сколько жить и когда умереть, не было здесь. Холодная каменная стена и край ленты, упрямо двигающейся вперед. Пластины появлялись прямо из воздуха, миг назад часть ленты была абсолютно пуста, и вот уже в паззле новая каменная штука с именем и датой. Я попробовал сунуть руки туда, откуда двигалась лента – похожая на громадный эскалатор судьбы. Где находятся те, кто отвечает за смерть и рождение? Кто пишет имя и выбивает число? Или машина работает сама по себе? Технология этого механизма была совершенно мне неподвластна!

Но зато появилась мысль, что машину есть способ обмануть! Зря я не захватил с собой одну из восьми вытащенных пластин.

Что ж, от идеи до воплощения проходит не так уж много времени. Я так привык к неторопливому течению здешнего существования, к грохоту колеса и скучному одиночеству, что уже не считал дни. Я ждал «окно» размером в восемь и больше суток. Оно выпало спустя еще десять дней. И тогда я, забрав все пластины, что были, на случай неудачи, бросился в длинный путь к истоку моих терзаний.

Ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз: тот же тупик из грубо отесанного камня, та же лента, с гудением выплывающая из пустоты. Я лихорадочно примерился пластиной и ткнул ею в паззл… со звуком, похожим на защелкивание замка, камень легко вошел в проем, накрепко засев там. А машина с легким скрежетом продолжила выдавать новые имена и даты, будто бы и не заметила подлога. Что, прокатило?! Я не верил ни разуму, ни глазам. Тут был какой-то подвох. Слишком просто…

Но пластина с именем Беллы продолжила двигаться среди других таких же пластин, с датой смерти, которой срок давным-давно вышел. Может, я ничего и не изменил? Это было гигантским, безумным разочарованием! Моя фантазия иссякла. Я ничего не мог сделать с колесом судьбы, не мог отвратить смерть – но мог обгонять, позволяя Белле жить… а сам оставаясь в этом мире. Если демон позволит, конечно. Но его не было, чтобы о чем-то спросить. Или молить его об услуге, когда я вернусь на Землю, взять на себя роль спасителя моей жены. Согласится ли он? Мог ли я ему доверять? Его все еще не было, он исчез… Прошло уже одиннадцать дней на Земле, и почти три месяца на небе! Сколько еще требуется демону, чтобы вдоволь отдохнуть? Не слишком ли надолго он оставил свою работу? Когда я увижу его вновь? Я сделал все, что мог, и начал скучать по смертной человеческой жизни, по нежной улыбке любимой жены. Которая сейчас наверняка с ума сходит над моим неподвижным или даже бездыханным телом.

Вернулся я ровно в срок, когда предыдущая пластина Беллы Каллен собиралась попасть в безжалостные жернова. Чувствуя сильную усталость от бесполезной борьбы, я отточенным движением влез в колодец и в момент, когда лента, ослабившись, выпустила жертву, привычно выдернул бездушный кусок камня. Отчаявшись, ничего уже не ждал. Но машина вдруг с натужным скрежетом… остановилась. Замерев в шоке, я напряженно ждал не менее, чем возмездия от самого Бога. Механизм постанывал, словно его закоротило, или в его лопасти попал инородный предмет, сломав всю систему. А затем, преодолев сопротивление, лента могуче продолжила путь, обдав меня снопом ярких жалящих искр.

Я все еще не двигался, не понимая, что же такое сделал. Вроде все, как обычно. Но затем, когда осмелился выползти наверх и проверить все ближайшие дни, то… не обнаружил имени Беллы ни на одной из плиток! Не веря, вернулся и внимательно изучил снова каждую пластину в ближайшие десять… пятнадцать… тридцать дней. Ликование в моей груди росло по мере продвижения. И, наконец, я кинулся в конец ленты, чтобы удостовериться: я сделал это! Обманул судьбу!

- ДА-А!!! – закричал я, найдя пластину с именем Беллы много позже камня с моей собственной смертью. И заплакал от счастья, как дитя! Дата на пластине Беллы Каллен была изменена, смерть настигнет ее в очень преклонном возрасте. Рыдая, я впервые молился, вознося благодарность богу за то, что он услышал меня! Я был до сумасшествия рад, испытывал всеобъемлющее облегчение. Оставалось лишь ждать… Ждать, когда демон вернется…

Всякое решение имеет последствия. Всякий успех требует дорогой платы за него. Чем выше цель – тем сильнее расплата.

Шли дни, я потерял им счет, хотя и вел календарь – если не забывал о нем. Медленно и верно на меня наваливалось ощущение страха, что я никогда не вернусь домой. Демон бросил меня тут, я был сам виноват в том, что мы не договорились ни о каких сроках. Чувство предательства внутри меня неуклонно росло по мере того как месяцы проходили за месяцами. Он не вернется, он выбрал Землю, - понял я в какой-то момент. Он подменил себя мной и проживет долгую человеческую жизнь, пока я тут не состарюсь. Он просто меня обманул!

Самым пугающим было то, что со временем я стал забывать прошлое. Будто бы колесо обладало властью надо мной, привязывая все сильнее. Я начал замечать, что по-хозяйски обхожу место своего обитания, проверяю на прочность трущиеся части. Я даже вернул выдернутый металлический прут, охотно прикрутив массивные гайки удобными когтями.

Я пытался вернуться, но невидимая стена не давала сделать шаг в ту самую пропасть. Я был заточен здесь на века. Так же, как демон был заперт здесь до меня… Я так глупо попался! Думал, он сжалился надо мной и решил помочь, а он просто использовал мою одержимость, чтобы освободиться из плена.

Несколько раз я встречал заблудшие души, они отличались от других белых теней – были материальны, осязаемы, словно душа, не полностью отделившаяся от тела, втащила на небо и кусочек земного прошлого. Они даже одеты были как при жизни. В основном они шарахались от меня, как от огня. Им не нужна была моя помощь, души сами знали и чувствовали верное направление. Смертная оболочка ждала их внизу, притягивала к себе, и они, не желая умереть, стремились к спасению. Мои попытки заговорить с ними не имели никакого успеха – они попросту убегали прочь и прыгали вниз. Я кричал им вслед мольбы о помощи, но вряд ли они помнили это после своего второго рождения.

Лишь однажды мне посчастливилось. Тогда шел уже третий год моего пребывания в шкуре демона. Третий год! Я поверить не мог! Но засечки календаря не лгали, я пробыл здесь огромный кусок времени. И вдруг что-то переменилось: теплый ветерок овеял мое лицо, и я пошел на зов, как привязанный на ниточке. Молодой паренек лет восемнадцати растерянно шатался среди белесых призраков, совсем как когда-то делал я. Он искал. Но явно не путь домой. Не знаю, кем он был на земле, и что с ним приключилось, но он очень хотел умереть, так сильно, что отказывался идти в сторону пропасти. В тот день я понял, что абсолютно заменил собой предшественника, став частью адской машины, потому что действовал не как человек, а исполняя глубокий долг:
- Эй, тебе тут не место, - крикнул я, звон моих слов отдался в ушах чувством сильнейшего дежавю. Я так долго не говорил вслух, забыл собственный голос.
- Возвращайся! – позвал я снова, и парень заметил меня, наконец. Его глаза расширились в испуге. На его руках я заметил свежие порезы, и понял, что предо мной несостоявшийся самоубийца.
- Не бойся, - уговаривал я, протягивая руку и хватая его под тонкий юный локоток. – Я провожу тебя домой.
- Но я не хочу домой! – уперся он ногами; моя сила позволяла легко тащить его. – Я хочу умереть!
- Не сегодня, - возразил я.
- Почему нет?! – возмущался он. – Я же все сделал правильно!
- Нет, - скептически покачал головой я. – Вены нужно резать вдоль, а не поперек, глупый мальчишка. Зачем тебе умирать? Ты еще такой молодой.
- Не ваше дело!
А затем мне пришла в голову любопытная идея. И я провел его к машине, чтобы вместе мы смогли подсмотреть, когда же наступит его черед. Оказалось, ему уготовано еще несколько десятилетий.
- Не может быть, - возражал он. – Как только вернусь, порежу вены снова.
- Не спеши, - посоветовал я. – Вдруг на Земле еще встретишь то, ради чего жить?
Напоследок я попросил его оказать маленькую услугу. Найти по адресу мою жену и передать, что я жив и люблю ее. И в случае, если она знает местонахождение демона, попросить его вернуться. Я так хотел домой!

Я плакал. Скользя грубыми пальцами по насечкам, мысленно считал каждый прошедший день на Земле, представляя, как выглядит любимая моя женщина, не желая забыть ее черты. Я хотел убедиться, что она в порядке. Мечтал ощутить ладонью ее растущий живот. В ее мире прошло только три с половиной месяца, но для меня это был адовый срок в три с лишним года! Я отчаялся вернуться домой. Я стал частью механизма и смирился с тем, что останусь здесь навсегда, обманутый и преданный. Боль и тоска преследовали меня из часа в час. Но я боялся моментов облегчения, потому что это означало бы, что вскоре я забуду земную жизнь. Забуду любовь. Забуду, ради чего рискнул сюда явиться. И тогда я больше не буду собой. Это место впитает меня в себя, сожрет и уже не отпустит.

Перемены настигли внезапно. Поднялся ветер, что само по себе в царстве мертвых было странно. Звуки песнопения донеслись до меня, такие призывные и живые, что вызвали резкие слезы и желание бежать к краю пропасти – потребность услышать их ближе. Все происходило помимо моей воли: я ощутил грубый толчок, и снова с меня будто сдирали кожу живьем. Воткнули кинжал в грудь, и я почувствовал, как бьется в груди сердце. Покачнувшись, чуть не упал, стал ниже ростом. И с удивлением смотрел, как с кожи исчезает серый налет, руки становятся похожими на человеческие. Неужели случилось чудо, и смотритель вернулся?

Ответом мне были грубые ругательства, доносившиеся от края пропасти. К моим ногам, разбрызгивая в стороны молочный туман, кубарем выкатилось тело. И когда гость, кряхтя и досадуя, поднялся, я узнал в нем демона.

- Вот же упрямая сучка! - обозвал он кого-то, грозя кулаком пропасти, и я задохнулся на следующих словах, когда он повернулся ко мне, сверкая нечеловечески страшными глазищами: - Твоя жена – такая стерва, я тебе скажу! Прикидывается овцой, а у самой умище как у Джеймса Бонда. Черт ее подери!
Не медля и секунды, я без церемоний размахнулся и от души залепил демону кулаком в лицо, с удовлетворением следя за его повторным падением.
- Эй, ты чего, – возмутился он, но жалким, виновным голосом.
- Не смей. Говорить так. О моей. Жене, - свирепо произнес я. Подождал, когда лжец поднимется, и ударил его снова, отводя душу.
- А это за что?! – схватился демон за другую щеку: съежившись, он смотрел на меня так, словно знал, что я прав, и до чертиков боялся наказания.
- Второй раз – за меня.
И не медля больше, стремясь всей душой домой, я кинулся к краю и прыгнул вниз, улыбаясь головокружению и долгожданной свободе…

Меня рвало. Тошнило прямо на белый ковер с высокой кровати. Пение вокруг не утихало, на волосы попадали капли воды – или масла со знакомым запахом, такой я чувствовал, когда отец водил меня в церковь. Пение было молитвой, понял я. И снова зажмурился, извергая еще одну порцию жидкости, пахнувшей алкоголем. Или еще чем похуже.

Господи, почему так хреново?! – застонал я, вытирая рукавом потный лоб. Лихорадило как в припадке, руки и ноги неистово дрожали от всепоглощающей слабости

Кажется, я произнес это вслух, потому что меня окликнул до боли родной голос, наполненный ужасом и надеждой:
- Эдвард?..
Я с трудом поднял больные глаза и увидел Беллу. Ее волосы были всклокочены, словно она дергала их, на глазах и щеках размазанная слезами тушь. Я был так бесконечно счастлив видеть ее, что ни на что другое не мог обращать внимание, лишь прошептал нежно:
- Белла!..
Она бросилась в мои объятия, рыдая и не обращая внимания на окрик грузного мужчины, судя по одежде – священника. Который прервал тягучую молитву и разбрызгивание святой воды, бормоча моей жене укоризну.
- Эдвард, это правда, ты? – схватив меня за щеки, Белла заглядывала в мои глаза, требуя ответа.
- Прости… - пробормотал я, не контролируя новый приступ тошноты и сгибаясь в три погибели к ковру. – Что со мной такое? – Я увидел убранство комнаты и удивился еще сильнее: красные оттенки, китайские фонарики, резкий женский парфюм. Издалека раздавались шумные басы громкой музыки и возгласы толпы. – Где мы?
- Будь осторожна, дочь моя, - басисто проворчал священник, вновь шлепая мне в лицо водой. – Он может притворяться, чтоб спастись.
- Нет, это мой Эдвард, я узнаю его, - возразила Белла, вытирая слезы и помогая мне подняться с кровати, подставив свое плечо. Я в потрясении заметил круглый живот и упал на колени, прижимаясь щекой к теплому упругому шарику, гладя его руками и бормоча слова радости, что успел застать ребенка еще в утробе. Боже, я ведь мог все это пропустить. Такой я самонадеянный болван!
- Кто у нас, Белла? Мальчик?
- Мальчик, - шепнула она счастливо. – Пойдем же скорее домой! Ты ничего не помнишь? Я все тебе расскажу.

Я еле шевелил ногами. Настолько отвык чувствовать вес, что тело не повиновалось, стало чужим. Слишком долго пробыл я без человеческих ощущений: звуки, запахи, боль наваливались, слепя. Я не понимал, совершенно не соображал, что мы делаем в этом странном заведении – по всей видимости, каком-то ночном клубе. Запахи одурманивали, музыка оглушала, и я цеплялся за Беллу, с ужасом озираясь по сторонам.

- Ох, Азри, дорогой, ты уже уходишь? – жеманно подмигнула мне девушка возле выхода, по виду совершеннейшая проститутка, в коротком красном платье и на десятисантиметровых каблуках. Еще одна, надув напомаженные губы, послала мне развратный воздушный поцелуй. Фу.
- Азри?.. – пробормотал я, кажется, начиная догадываться, что происходило в мое отсутствие. Но в голове это никак не хотело уложиться. – Белла, что я сделал?,,
- Ты действительно ничего не помнишь, - пораженно шептала она, помогая мне усесться на пассажирское сидение «ауди» и с благодарностью прощаясь со святым отцом.
- А тебя, сын мой, я жду на ближайшей службе, - погрозил мне священник пальцем, будто точно знал о моем грехе.

Белла завела мотор, выезжая с парковки. Она казалась такой хрупкой в тоненьком распахнутом пальто, несмотря на то, что на улице уже лежал снег. Растрепанные волосы и осунувшееся лицо выдавали усталость, а решительное выражение глаз пропиталось мудростью. Я хотел быть за рулем вместо нее, заботиться о ней и нашем сыне до конца дней. Но, конечно, в эту минуту Белла была сильнее меня. Я дрожал, еле найдя ремень безопасности, чтобы пристегнуться – всегда первым делом совершал этот акт в автомобиле, боясь лихого вождения жены.

Белла удовлетворенно, совершенно счастливо улыбнулась:
- Теперь я точно вижу, что ты – мой Эдвард, - сказала она, оставляя клуб с мерцающей неоновой вывеской позади. И, поймав мой неотрывный взгляд, поделилась историей: - Я сразу подумала: что-то не так. Но тогда еще была очень наивна. Я слишком полагалась на тебя, не принимала сама решений. Ты сказал, что видел чертово колесо, я не верила, честно. Но уступила. Ты пугал, что я вскоре умру, я смеялась, но после Хэллоуина не знала, что думать! Все было так убедительно! Ты заявил, что должен убить себя, чтобы спасти меня, и я вновь тебя отпустила. Лучше бы я этого не делала!
- Что же произошло? – в нетерпении умолял я.
Губы Беллы скривились в виноватой полуулыбке:
- Ты очнулся спустя минуты две. «О, - сказал ты странную фразу, глядя на меня так, словно увидел впервые, - и ради тебя вся суматоха?». Я хотела обнять, но ты повел себя еще более непонятно: «Ты, конечно, симпатичная, не подумай ничего плохого. Но я не думаю, что нам стоит делать это. В смысле, я был бы не против, но ты ведь замужем и все такое… К тому же, ты беременна», - скривился ты так, словно тебя это пугает и отталкивает, что окончательно сбило меня с толку. Ведь ты так радовался, узнав о ребенке! А говорил теперь со мной, как чужой. А когда я еще раз попыталась подойти поближе, отшатнулся, схватил куртку и вообще выбежал из дома.
Я слушал, открыв в ужасе рот.
- Сначала я ничего не предприняла, решив подождать твоего возвращения. Ну, мало ли, что ты видел, может, у тебя были причины так вести себя. Волновалась, конечно, но ты же взрослый человек, умеющий о себе позаботиться. Когда ты не вернулся к ночи, а затем и ко второй, я забеспокоилась всерьез и обратилась в полицию. Потребовалось немного времени, и копы узнали, что тебя видели в ночном клубе, пользующемся недоброй славой. Это снова меня смутило, ведь ты терпеть не мог подобные заведения и никогда в них не ходил, даже до встречи со мной! Когда мы приехали, чтобы поговорить, ты… не узнал меня. Ты был пьян, окружен девицами, курил, причем явно не только обычные сигареты! И когда услышал, что я твоя жена, повел себя опять нетипично. Сцена была разыграна идеально: ты устал от семейной жизни, я тебе не нужна. Отдал кольцо…
- Вот тварь, - выругался я, скрежеща зубами. Обман демона оказался куда изощреннее, чем я себе воображал. А я-то, наивный, думал, что мое тело находится в коме под присмотром врачей! Так вот что означало «махнуться местами»! Я стал им, а он – в прямом смысле стал мной! Если бы я только знал это заранее…
- Да, я сразу подумала – это не ты! Не знала, что произошло, но ты бы никогда не повел себя подобным образом. Жаль, полицейские мне не поверили. Я убеждала их, что твоим телом кто-то завладел, но они только сочувствовали, утверждая, что всякое бывает, и нельзя семейный крах списывать на мистические штучки. Но я слишком хорошо тебя знала, чтобы слушать в их чушь!

Я стал понимать, отчего демон так злился и обозвал Беллу упрямицей. Я был горд и счастлив, что моя жена, как и я, не отступила при первой трудности. Что она верила в меня.

- А еще на банковской карте стали таять деньги. Ты копил их столько лет, чтобы оплачивать взятый в кредит дом. Мог бросить меня – допустим! Но в то, что тебе стало плевать на сбережения, я поверить не могла. Ты жил словно одним днем. Как будто тебе все равно, что будет завтра. Словно знал… что в любой момент кончится эта жизнь. Но если бы даже это было так, я уверена, ты предпочел бы провести последние дни со мной, а не гробя по барам свое здоровье.
- И что же ты сделала? – страдая от отвращения к демону, поинтересовался я.
- Пошла по медиумам, гадалкам. Звонила по объявлениям в газетах в надежде встретить настоящую ведьму. На самом деле, почти все практикующие маги – обычные шарлатаны. Убедилась на личном опыте. Только раз мне повезло, и девушка помогла. Не совсем так, как я хотела. Но она действительно обладала кое-какими талантами: например, она с порога сказала, что за мной приглядывает ангел-хранитель и что недавно у меня умер муж. Но что он еще жив. Это настолько точно подходило под описание ситуации, что я заплатила ей вдвойне в порыве радости. Она… не взяла деньги. Вообще не взяла, сказала, что тем, кто в настоящей беде, помогает бескорыстно. Вместе мы ездили по ночным клубам, ища тебя. А когда нашли, эта девушка, - зовут ее Элис, мы подружились, она тебе понравится, - очень расстроилась. Ничем не смогла помочь, только развеселила демона попытками узнать его имя. Он снова был пьян, хотя думаю, в ход уже пошли наркотики, уж очень неадекватно ты себя вел. Когда мы покинули клуб ни с чем, Элис сказала, что демон отпустит тебя, только если убьет. Накрепко завладел телом. Она дала мне визитку священника, практикующего экзорцизм, и сказала велела с ним.

Белла перевела дух, поворачивая на нашу улицу: я был счастлив видеть знакомые дома. Хотя ощущения оставались странными, я заново привыкал к человеческим чувствам. И меня до сих пор трясло как в лихорадке, все кости будто были переломаны тяжелым катком.

- Как раз в то время появился мальчик, не помню, Джаспер, кажется, зовут. Молоденький совсем, на запястьях бинты. Смущаясь, рассказал, к моему удивлению и присутствующей рядом Элис, что принес от тебя послание. И что ты помог ему вернуться с того света. Этот случай заставил меня бесповоротно поверить в сверхъестественное, хотя и до этого сомнений уже почти не было. Отец Карл с визитки, данной Элис, согласился на мою странную просьбу. – Белла вздохнула, улыбка торжества тронула ее изящные губы. – Я сразу поняла, что теперь мы на верном пути. Если при встрече с Элис ты смеялся, не воспринимая ее всерьез, то увидев святого отца, побледнел как смерть и сбежал, как будто сам черт за тобой гнался. Пришлось преследовать тебя по всему городу! Когда мы нашли тебя во второй раз, то действовали осторожно: отец Карл потратил два часа, чтобы обрызгать святой водой вокруг всего клуба – демон не мог прорваться через эту черту. Пришлось, конечно, заплатить приличную сумму директору заведения за то, что мы будем проводить в нем обряд. Но в конце концов мы загнали демона в ловушку, отрезая святой водой комнату за комнатой, пока не заперли в последней. К тому моменту он вел себя настолько не по-человечески, что даже у самого ярого скептика сомнений бы не осталось: метался от стены к стене, рычал, а святая вода, попадающая на лицо, оставляла следы ожога.
Я с удивлением потрогал кожу, поняв, что некоторые места жжет до сих пор.
- Страшно было очень, - призналась Белла, подъезжая к дому и глуша мотор. Обернулась ко мне, ее глаза сияли, несмотря на пугающий рассказ. – Ошибка Элис состояла в том, что она считала вселившееся в тебя существо демоном. Ну в самом деле, это же первое, что приходит в голову. Но святой отец, услышав мой рассказ, сразу предположил, что на небе ты мог встретить только ангела. Оставалось угадать, какого. Он сдал себя сам: случайно ли, или от безнаказанности, назвался в клубе настоящим именем. Азри – это Азраил, ангел смерти, переводящий в мир иной с божьей помощью.
- Дальнейшее было делом техники, - улыбнулась Белла, помогая мне вытащиться из машины. Я едва держался на ногах – неслабо этот Азраил поработал с моим телом, что я почти не чувствовал его. Алкоголь и наркотики, бурлящие в крови, вызывали жуткую головную боль и непрекращающуюся тошноту. – Молитвы и святая вода вернули Азраила туда, откуда он явился. Я так рада, что ты снова со мной!

Белла помогла мне упасть на постель, заботливо снимая ботинки и грязную одежду. Я чувствовал себя как во время затяжной болезни. Но слушал внимательно. И когда любимая женщина укрыла мое трясущееся тело теплым одеялом, немедленно освободил рядом с собой место и для нее: не мог позволить ей уйти даже на минутку.

- Выходит, ты спасла мне жизнь, - пробормотал я, осторожно убирая спутавшиеся прядки волос с любимого лица, которое, думал, могу никогда больше не увидеть.
- Как и ты, - ответила Белла, придвигаясь ближе и крепко обнимая меня. Мне не нравился блеск слез в ее глазах.
- Теперь все будет хорошо, - поклялся я, нежно и счастливо целуя мягкие теплые губы.

_____________________

Форум