У Гермионы было острое чувство, что ее предали, хотя Малфой ей ничего не обещал и даже ни в чем не признавался. Но между ними определенно возникла взаимная симпатия и какая-то духовная близость, которая не требовала слов. Когда он был рядом, она чувствовала внутри себя тепло и нежность, а когда он прикасался к ней и целовал ее, она была просто счастлива. Почему-то ее совершенно не волновало, что на протяжении долгих пяти лет они были врагами, и он откровенно презирал ее и не упускал случая поиздеваться. Теперь же все в корне изменилось. Может они просто выросли, а может Гермиона просто влюбилась? Она старалась не думать об этом и запрещала себе вспоминать редкие минуты, что они были вместе. Она постоянно напоминала себе, что он пожиратель смерти, что он приспешник Волан-де-Морта, что он – Малфой, в конце концов. Но ничего не помогало, даже то, что Гарри его ненавидел и все еще продолжал искать доказательства того, что у слизеринца есть черная метка. Гермиона со своей стороны пыталась отговорить его от этой затеи, зная, что если ее друг докопается до правды, Драко ничто не спасет, но все ее усилия были тщетны. И она молила Мерлина, чтобы Гарри ничего не узнал. За всеми душевными переживаниями и разрываемыми ее сердце сомнениями, пролетело две недели после последней встречи с Малфоем. За это время они ни разу не сказали друг другу и слова, только украдкой бросали быстрые взгляды, думая, что ни один из них не замечает этого.
Ноябрь подошел к концу, и установилась настоящая зимняя погода с трескучим морозом, белым пушистым снегом и бледным желтым солнцем, которое, кажется, совсем не грело. В замке было прохладно, и студенты предпочитали проводить вечера в уютных факультетских гостиных, греясь у каминов. Гермиона в компании Бартона обходила коридоры школы и делала вид, что слушает его неумолкающую болтовню. Она кивала и вставляла односложные реплики, не имея ни малейшего представления, о чем говорит гриффиндорец. На седьмом этаже они расстались, Бартон пошел в башню гриффиндора, а Гермиона стала подниматься выше – в собственную комнату. Но оказавшись на восьмом этаже, девушка пошла в противоположную сторону крылу старост. Она повернула в коридор с портретом Варнавы Вздрюченного и сразу же заметила три тени, маячившие у окна. Гермиона прибавила шаг и по мере приближения к нарушителям узнавала их. Конечно, они ее тут же увидели и все трое расплылись в противных ухмылках.
- Грейнджер, ищешь приключений? – насмешливо поинтересовался Маркус Флинт.
- Нет, Флинт, я исполняю обязанности старосты, а вот что вы здесь делаете господа слизеринцы так далеко от своих подземелий и в столь поздний час? – строго спросила гриффиндорка, она совсем не боялась их.
- Не твое дело, грязнокровка, - прошипел Нотт, - лучше проваливай, если не хочешь неприятностей, - пригрозил он.
- Это у вас будут неприятности, если вы сейчас же не пойдете в свою гостиную, - спокойно сказала Гермиона. Слизеринцы переглянулись, третий в их компании был Грегори Гойл. Флинт достал палочку и стал играть ей, подкидывая в воздух.
- Ты, кажется, не знаешь где твое место, грязнокровка? – протянул он, - сейчас мы тебе это популярно объясним.
Гермиона, все это время державшая палочку в руке, вскинула ее и, не дожидаясь, когда слизеринцы нападут первыми, выкрикнула:
- Петрификус тоталус, - Флинт легко увернулся от бледного луча, вылетевшего из ее палочки, и тут же обезоружил ее невербальным экспелиармусом. Ее оружие выскользнуло из тонких пальчиков и секундой позже оказалось в руках у скалившегося слизеринца.
- Хочешь поиграть, Грейнджер? – спросил Нотт, медленно приближаясь к ней.
- За нападение на старосту вы вылетите из школы, - проговорила гриффиндорка, отступая к стене и чувствуя, как страх поднимается где-то внутри нее и проникает в каждую клеточку напряженного тела.
- Подумаешь, больно нам нужна эта школа, - засмеялся Флинт и тоже пошел в сторону гриффиндорки. Один только Гойл стоял, как истукан и не участвовал в этом представлении. Гермиона, поняв, что они не собираются ее слушать, решила, что лучший выход из данного положения – это бежать. И она побежала. Конечно, слизеринцы рванулись за ней и быстро догнали, она даже не успела добежать до поворота. Флинт, схватив ее за руку, грубо толкнул к стене, Гермиона ударилась головой так, что, кажется, должны были искры посыпаться из глаз.
- А ну-ка, Грег, постой на стреме, пока мы будем объяснять нашей маленькой смелой грязнокровочке, где ее место, и как правильно надо вести себя с представителями чистокровных семей, - прошипел он и прижал сильной рукой Гермиону к стене.
- Что ты делаешь, придурок? – гриффиндорка пыталась вырваться и оценивала свои шансы на побег, которые были равны нулю. Гойл встал на углу коридора, внимательно вглядываясь в сумрак поворота, Нотт направил на Гермиону свою палочку, а Флинт крепко держал ее за плечи, кажется, навалившись на нее всем своим весом.
- Лучше заткнись и не сопротивляйся, Грейнджер, нас больше и мы сильнее. Будешь умной девочкой, все закончится быстро, - пообещал Флинт, и его глаза засверкали нездоровым блеском. До Гермионы не сразу дошел смысл его слов, и она сначала тупо уставилась на него, а потом начала рьяно вырываться, брыкаясь ногами и махая руками.
- Я сказал не дергайся! Ты же не хочешь, чтобы мы тебя обездвижили? – поинтересовался он и приставил волшебную палочку к горлу гриффиндорки. Эти слова подействовали на нее, и она успокоилась, лишь продолжая зло сверлить слизеринца взглядом.
- Отпустите меня, и я никому ничего не скажу, - предприняла она последнюю попытку освободиться. Слизеринцы на это только рассмеялись, а Флинт провел рукой по скрытой мантией груди девушки и хищно улыбнулся. Гермионе же смешно не было, она задрожала от страха и закрыла глаза, пытаясь что-нибудь придумать. Флинт тем временем резко дернул ее мантию, оторвав все пуговицы, и сорвал легкую ткань. Под мантией у Гермионы был шерстяной свитер и кашемировая юбка по колено. Слизеринец оглядел ее похотливым взглядом, и запустил руку под юбку. Гермиона резко распахнула испуганные глаза и закричала:
- Помогите!
- Вот дура! – сплюнул Флинт и закрыл ей рот рукой, - наложи на нее силенцио что ли, - попросил он Нотта. Тот взмахнул палочкой, и Гермиона обнаружила, что не может произнести ни звука. Она вдруг поняла, что ее положение стало совсем безнадежным, и чертовы слизеринцы сейчас надругаются над ней. Гермиона некстати вспомнила пьяного мужика из Хогсмида и Малфоя, который спас ее тогда. Слезы потекли по щекам, она не могла позвать на помощь или освободиться сама. Она чувствовала, как Флинт стянул с нее свитер и, расстегнув рубашку, лапал ее грудь. Гермионе захотелось умереть или просто потерять сознание, чтобы не чувствовать всего этого. Она закрыла глаза и стала молить Мерлина, чтобы кто-нибудь пришел ей на помощь. Наверное, Мерлин услышал ее, потому что Флинт вдруг отстранился и через секунду его руки отпустили ее. Она же не в силах держаться на ногах сползла на пол, пытаясь застегнуть рубашку, но пальцы дрожали и не слушались ее. Гермиона приоткрыла один глаз и увидела Драко, который со злым выражением лица что-то выговаривал троим ублюдкам. Гриффиндорка заставила себя прислушаться.
- Я спрашиваю, вы что идиоты? – шипел на них Малфой.
- Ну, Драко, она же просто грязнокровка, - отмахнулся Флинт, - нам что нельзя с ней развлечься?
- А не кажется ли тебе, Марк, что, во-первых, она не просто грязнокровка, а подружка святого Поттера, а, во-вторых, для чистокровного волшебника, состоящего в рядах Темного Лорда, развлекаться с маглорожденной – непозволительная низость! – выплюнул Малфой.
- Я не подумал об этом, - протянул Флинт, - но Драко, может мы ее все-таки того…
- Даже не думай об этом, идиот, - прикрикнул на него Драко, - хочешь чтобы она рассказала об этом Поттеру, а тот в свою очередь Дамблдору? – зло спросил он.
- Она побоится, - уверенно ответил Флинт, - а даже если и расскажет, у нее не будет доказательств, - еще увереннее произнес он.
- Да, Дамблдор по прихоти своего любимого ученика всю школу сывороткой правды напоит, но узнает, кто так обидел подружку ненаглядного Поттера, - рявкнул Малфой, - как будто вчера родились! Идите в подземелья, живо! – добавил он, видя, что Флинт хочет еще что-то сказать.
- А ты? – тупо спросил Нотт.
- А я буду разгребать последствия ваших деяний! – огрызнулся Малфой, - валите, герои. Да, Флинт, отдай мне ее палочку, и не забудьте потом меня поблагодарить, - сказал он, забирая оружие Гермионы из рук Марка.
Слизеринцы поплелись по коридору. Драко стоял и ждал, когда они скроются за поворотом, он постоял еще несколько секунд для уверенности, что они ушли, и, наконец-то, позволил себе взглянуть на Гермиону, что сидела на полу. Ее глаза были закрыты, лицо все в слезах, губы покусаны в кровь, она судорожно сжимала края форменной рубашки так, что пальцы побелели. Драко опустился перед ней на колени, и осторожно дотронулся до ее руки. Как будто что-то переключилось внутри нее, она резко распахнула глаза, полные вселенского страха и ужаса и уставилась на него в немом крике. Малфой понял, что у нее шок, и мысленно похвалил себя, что не стал сразу снимать заклятие немоты. Гермиона тем временем разжала пальцы, и стала колотить слизеринца своими маленькими кулачками куда нипопадя. Малфой позволил ей это и, только спустя несколько минут, схватил ее за руки и сильно прижал к себе.
- Гермиона, пожалуйста, успокойся, все хорошо, это я. Я никогда тебя не обижу, слышишь? – шептал он ей на ухо. Постепенно она затихла в его руках, и только рыдания сотрясали ее хрупкие плечи. Малфой разжал объятия и, подобрав ее мантию и свитер и пола, взял Гермиону на руки. Он быстро пошел по коридору и остановился только когда подошел к своей комнате, он прошептал пароль и толкнул дверь ногой. Опустив гриффиндорку на постель, Драко запечатал дверь и, присев на кровать рядом с Гермионой, взмахнул волшебной палочкой, снимая заклятие. Девушка продолжала сидеть, уткнувшись носом в колени и плакать, только теперь ее рыдания были слышны.
- Гермиона, пожалуйста, перестань плакать, - попросил Драко. Она не вняла его просьбе, а только еще сильнее зарыдала. Малфой схватил ее за плечи и заставил смотреть на себя.
- Все закончилось. Все хорошо. Успокойся, девочка моя, - он притянул ее к себе и, крепко обняв, стал гладить по спине.
- Боже, какой ужас, - заикаясь, проговорила Гермиона.
- Тише, ничего не говори, - прошептал Драко и стал раскачиваться из стороны в сторону, как будто убаюкивая ее.
Постепенно Гермиона успокоилась и затихла в его руках, они просто сидели, тесно прижавшись друг к другу, и Драко шептал ей какие-то успокаивающие ласковые слова. Гриффиндорка подняла голову и посмотрела в такие близкие и любимые серебряные глаза.
- Я, наверное, такая страшная сейчас, - проговорила она, проведя рукой по опухшему от слез лицу.
- Ты самая красивая, - ответил Малфой, - и сейчас, и всегда, - улыбка тронула его губы и осветила глаза. Гермиона улыбнулась в ответ и запустила руку в его шелковистые волосы.
- Ты спас меня уже во второй раз, я твоя должница, - прошептала она.
- Конечно, никто не спорит, - ответил Малфой также шепотом, - но свои долги ты отдашь мне попозже, а сейчас тебе нужно поспать.
- Нет, сначала мне нужно в душ, - сказала гриффиндорка и опустила глаза.
- Это без проблем, - произнес Малфой и, осторожно разжав объятия, поднялся с кровати. Он подошел к шкафу и, открыв его, начал рыться на одной из полок. Гермиона только удивительно смотрела, заметив уникальный порядок среди его вещей.
- Вот, надеюсь, ты перенесешь полотенце с фамильным гербом Малфоев, - скривился Драко и протянул ей белоснежную махровую вещь, - халат собственно в ванной.
Гермиона взяла полотенце и встала с кровати, она пошла в сторону ванной комнаты и, остановившись у самой двери, проговорила:
- Ты самый лучший. Спасибо, - после чего скрылась за дверью.
Малфой глупо улыбнулся, но вспомнив из-за чего Гермиона оказалась в его комнате и в его ванной, нахмурился. Кажется, открытое унижение маглорожденных дошло и до Хогвартса, и уже не во власти Дамблдора остановить это. Такими темпами сюда и комиссия по установлению статуса крови скоро заявится. Надо что-то делать. Но что? Если уж он от собственных однокурсников защитить ее не может, то что говорить о комиссии? Мерлин, но он же не может допустить, чтобы ее лишили палочки, обвинили в воровстве магии и посадили в Азкабан, где в настоящий момент пребывал его отец. Люциус Малфой уж точно заслужил сгнить в стенах этой тюрьмы, но не Гермиона Грейнджер, единственным преступлением которой за всю ее жизнь была кража ингредиентов для всеэссенции из кабинета профессора зельеварения. Драко разозлился на собственное бессилие в данной ситуации. Он даже девушку, которую любит не может защитить. Стоп! Любит?! Он, Драко Малфой, любит?! И не кого-нибудь, а Гермиону Грейнджер! Мерлин, какой бред! Этого просто не может быть! Но тогда почему он так переживает за нее и ищет пути ее спасения? Почему он так испугался за нее, когда увидел в том коридоре, поверженную слизеринцами? Почему все эти две недели, что они не обмолвились ни словом друг с другом, он сходил с ума и отчаянно мечтал прикоснуться к ней? Почему она сниться ему почти каждую ночь, и почему он не может дышать, когда она так близко к нему? Ответ на все эти вопросы был только один – он любит ее. Но он не может позволить себе такой роскоши, как любовь, тем более любовь к маглорожденной. Драко нервно засмеялся и услышал, как щелкнул замочек открывающейся двери. Он повернулся и увидел ее с красными щечками от горячей воды, с мокрыми длинными волосами и с неизменными большими глазами, что смотрели на него с непередаваемой теплотой. Он немедленно должен прогнать ее, чтобы не наделать глупостей. Но разве может он выставить ее за дверь, когда она так смотрит на него и улыбается ему? Гермиона подошла к нему совсем близко и взяла за руку. Простое прикосновение заставило его вздрогнуть и мысленно чертыхнуться.
- Поцелуй меня, - попросила она. Драко снова забыл, как дышать и только смотрел в ее близкие глаза, моля Мерлина не дать ему сойти с ума. Он осторожно коснулся ее губ своими и легко поцеловал, но Гермиона протестующее застонала и сама углубила поцелуй, запуская свои пальчики ему в волосы. Малфой ответил и крепко обнял гриффиндорку за талию, прижимая к себе. Она вдруг потянула его за рубашку, отстраняясь, но, не прерывая поцелуя, медленно куда-то пошла, Драко последовал за ней, пока не понял, что она привела его к постели. Он мельком удивился, но не стал отстраняться, Гермиона же совсем осмелев, принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, иногда касаясь пальчиками бледной кожи. У Драко кружилась голова, и ему казалось, что он умер и попал в рай, так хорошо ему еще никогда не было. Гермиона надавила на его плечи и вместе с ним опустилась на постель.
- С ума сошла? – прошептал он, открывая глаза.
- Нет, - ответила она, тоже открыв глаза и затуманенным взглядом смотря на него, - я люблю тебя, - прошептала она.
У Драко перехватило дыхание и он тупо смотрел на Гермиону, которая явно ждала ответа, ему отчаянно хотелось сказать, что он тоже любит ее, но вместо этого он ляпнул:
- Точно с ума сошла. Ты не можешь меня любить.
- Прошу тебя, только не начинай сначала. Я знаю все твои глупые отговорки наизусть. Если все это не имеет для тебя никакого смысла, ты так и скажи, я уйду, - проговорила она, внимательно смотря в его близкие глаза, - а если я хоть что-то значу для тебя – не гони меня, - Гермиона немного отстранилась и, опустив свои руки с плеч Драко, переплела свои пальцы с его.
- Ты заставляешь меня делать слишком сложный выбор, - ответил Драко, - но Малфои никогда не ищут легких путей, - улыбнулся он, - ты – теперь всё для меня, - прошептал слизеринец и обнял Гермиону.
- Только, как ты представляешь себе все это? – спросил он через некоторое время уютной тишины, - как же твои друзья? Поттер? – поинтересовался Малфой.
- Я что-нибудь придумаю, - пообещала Гермиона, - Гарри меня поймет.
- Хм…. Повезло тебе с друзьями, - проговорил слизеринец, - но боюсь со стороны моего круга такого понимания не будет, - он горько усмехнулся, - только знаешь, я всегда в своей жизни отказывался от того, чего мне больше всего хотелось. Потому что нельзя, потому что не соответствует статусу и положению семьи, потому что, так сказал отец, - последнее слово Драко просто выплюнул, - мне надоело жить по этим дурацким правилам! Ни шага в сторону, ни слова поперек! Ненавижу! – выдохнул он и опустил взгляд, - скорее бы уже закончилась эта чертова война! – добавил он тихим голосом.
Гермиона ничего не ответила, только нежно обняла его и успокаивающе гладила по спине. Они сидели на постели в полной тишине, лишь поленья в камине уютно трещали, и слышалось тихое завывание ноябрьского ветра за окном. Гермионе хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, и чтобы время остановилось. Она закрыла глаза, уткнувшись носом Драко в грудь, чувствуя, как под форменной слизеринской рубашкой стучит взволнованное сердце. Было уже поздно, и, конечно, сказалось ее ночное неудачное приключение, поэтому она быстро уснула в теплых и уютных объятиях слизеринца. Проснулась гриффиндорка только поздней ночью и не сразу поняла, где находится. Но увидев рядом с собой Малфоя, она все вспомнила и улыбнулась. Драко лежал рядом с ней и размеренно дышал, полная луна освещала его аристократический профиль через прозрачные легкие шторы. Гермиона нежно провела пальчиком по бледным губам и, покрепче прижавшись к слизеринцу, закрыла глаза. Драко что-то пробурчал во сне и, повернувшись к ней, обнял за плечи.

* * *
- Просыпайся, соня, - проговорил ласковый голос и нежные руки легко потрепали ее по волосам. Гермиона приоткрыла один глаз и прямо перед собой увидела смеющиеся серебряные глаза.
- Привет, - сказала она.
- Доброе утро, - ответил Драко, - не думал, что ты любишь поспать.
- Да, я – типичная сова, и ты просто не представляешь себе, как я ненавижу рано просыпаться.
- Уже не рано, - улыбнулся Малфой, - уже почти девять.
- И это, по-твоему, не рано? – изумилась Гермиона, садясь в постели. На ней все еще был вечерний махровый халат, а вот Малфой уже успел переодеться. Он был одет в вязанный однотонный полувер, из-под которого выглядывал белоснежный воротник рубашки, на этот раз без герба Малфоев, и черные прямые джинсы.
- Слушай, я все хочу спросить, откуда у тебя такое разнообразие джинс, это же истинно магловская одежда? – поинтересовалась Гермиона.
- Ну, да. Кроме того, это моя самая любимая магловская одежда. Конечно, я не хожу в них в Мэноре, но носить их в Хогвартсе мне никто не запрещает, - ответил Драко.
- Ты куда-то собираешься? – спросила гриффиндорка.
- На завтрак, естественно, - сказал Малфой светским тоном, но тут же улыбнулся и плюхнулся на кровать рядом с Гермионой, - какие планы на день? – осведомился слизеринец.
- Ну, если ты свободен, можем сходить в Хогсмид? – предложила девушка.
- Сегодня нет похода в Хогсмид, - возразил Драко.
- У всех, может, и нет, а у нас будет, - заинтриговала его Гермиона.
- Как это? – заинтересовавшись, спросил он.
- Я знаю парочку тайных ходов в деревню, - заговорщицки прошептала гриффиндорка.
- Вау, от кого я это слышу? – натурально изумился Малфой, - от самой примерной ученицы школы, к тому же старосты, - изображая разочарование, проговорил Драко.
- Ну, так что, ты согласен на внеплановую вылазку в Хогсмид? – спросила Гермиона, не обращая внимания на его колкость.
- С тобой я согласен на все что угодно, - произнес Малфой и, прижав Гермиону к подушкам, начал целовать. Она быстро высвободилась из его объятий и, вскочив с кровати, заявила:
- Я к себе, мне нужно привести себя в порядок, - она быстро чмокнула его в щеку и направилась к двери, не забыв при этом забрать свои вещи и волшебную палочку с прикроватной тумбочки, - халат верну потом, - улыбнулась она уже на пороге и, открыв дверь, исчезла в коридоре.
Драко несколько минут ничего не выражающим взглядом смотрел на закрывшуюся дверь, после чего, встал с постели и, улыбнувшись своему отражению в напольном зеркале, тоже покинул комнату, направляясь на завтрак в большой зал.
Через час Малфой, предварительно оглядевшись по сторонам, постучал в дверь гриффиндорской старосты девочек, и когда она распахнулась, быстро вошел внутрь.
- Ты готова? – спросил он Гермиону.
- Почти, - ответила девушка, доставая из шкафа теплую мантию, - в принципе можем идти, - проговорила она, подняв взгляд на Драко. Их глаза встретились, и они одновременно улыбнулись друг другу. Слизеринец подошел к девушке и взял ее за руки, Гермиона поднялась на цыпочки и легко коснулась губами его губ.
- Наверное, я сошел с ума, - прошептал Драко.
- Тогда, я тоже, - улыбнулась гриффиндорка, - идем, - позвала она, и, отстранившись, потянула его за руку.
Они вышли из комнаты и быстро спустились на нужный им этаж, не встретив по пути никого, кроме нескольких первокурсников. Гермиона остановилась у горбатой статуи устрашающего вида и, оглянувшись по сторонам, достала палочку. Она постучала по многовековому изваянию и что-то тихо прошептала, через несколько секунд в горбе статуи открылся проход и, довольно улыбнувшись, Гермиона шагнула в туннель, потянув за собой Драко. Когда они вошли, проход за их спинами неслышно закрылся.
- Блеск, - проговорил Малфой, - ты давно об этом знаешь?
- С третьего курса, - ответила гриффиндорка, - Гарри пользовался этим проходом, пока у него не было разрешения посещать Хогсмид.
- Ну, Поттер дает, - усмехнулся слизеринец, - и куда выводит этот туннель?
- В подвал «Сладкого королевства».
- Круто, - восхитился Малфой, - что еще такого тайного и интересного ты знаешь о школе? – поинтересовался Драко.
- Много чего, - неопределенно ответила Гермиона, она шла впереди и освещала узкий проход волшебной палочкой. Драко позади нее неслышно улыбнулся. Оставшийся путь они прошли в полной тишине. Гермиона первой выбралась из люка в подвале «Сладкого королевства» и остановилась, прислушиваясь и отряхивая мантию от пыли.
- Кажется, никого, - тихо проговорила она. Драко обошел ее и аккуратно приоткрыл дверь, что вела в торговый зал кондитерской.
- Зато там целая толпа, - проговорил он.
- Ну, вот и хорошо, нас никто не заметит, - ответила Гермиона, и они друг за другом незаметно вышли со склада. Народу в «Сладком королевстве» действительно было полно, слизеринец и гриффиндорка немного посмотрели витрины, а Драко даже купил пару липких больших леденцов.
- Я все хочу спросить, - начал Малфой, разворачивая аппетитно пахнущую ягодами карамельку, - что ты делала тогда в «Кабаньей голове»?
Вопрос застал Гермиону врасплох, она подняла смущенные глаза на слизеринца и, кажется, покраснела.
- Твоя реакция заставляет меня усомниться в твоей порядочности, - усмехнулся Драко и залез с ногами на заснеженную скамейку у дорожки, по которой они шли.
- Я просто… - пролепетала Гермиона, - у меня были дела, - она остановилась рядом с ним и не в силах выдержать его насмешливый взгляд, отвернулась.
- Ну, ладно, у каждого могут быть свои секреты, - пожал плечами Драко, - просто интересно стало, что самая прилежная ученица делала в таком месте с отнюдь нехорошей репутацией?
- Я просто хотела последить за тобой и Паркинсон, - заявила гриффиндорка, с каким-то вызовом смотря Малфою в глаза.
- Да, ладно? – усомнился он, - и зачем? И с чего ты решила, что мы с Пэнси именно там?
- Я случайно услышала ваш странный разговор в библиотеке, и мне захотелось узнать его продолжение.
- А вот с этого места поподробнее, - напрягся слизеринец.
- Я все равно ничего не поняла, - протянула Гермиона, - да, и в Хогсмиде вас не нашла.
- Ну, ладно, - ответил Драко и смел снег со спинки скамейки, - садись, - позвал он Гермиону. Она осторожно взобралась на скользкую деревянную поверхность и села рядом с Малфоем.
- Скажи, Паркинсон – твоя девушка? – задала она интересующий ее вопрос.
- Пэнс? – переспросил Малфой и почему-то широко улыбнулся, - вовсе нет.
- Нет? – удивилась Гермиона.
- Нет, она просто мой самый близкий и верный друг, она мне, как сестра, - проговорил Драко и выкинул палочку от леденца в сугроб, - всегда рядом, всегда со мной, она поддерживает меня в любых моих поступках и никогда не осуждает, - он говорил все эти слова с истинно братской любовью и безмерной благодарностью. Гермиона удивленно смотрела на него и не могла понять, что он говорит это про Паркинсон.
- А ты думала, что только гриффиндорцы умеют по-настоящему дружить и ценить близких людей? – спросил он, поворачиваясь к ней, - если так, то ты ошибаешься, Гермиона. У нас – слизеринцев очень развито чувство сплоченности и на нашем факультете редко встретишь одиночек, хотя и кажется со стороны, что каждый сам по себе, на самом деле мы всегда друг за друга горой, просто ни один из нас не показывает этого другим. С одной стороны это не дает повода для зависти остальным, а с другой не притесняет личности и независимости каждого из нас.
- Странные вы, - протянула девушка.
- Возможно, - ответил Драко и, спрыгнув со скамейки, подал Гермионе руку, - пошли, замерзнем здесь сидеть.
Гриффиндорка улыбнулась и, приняв помощь слизеринца, тоже спрыгнула на дорожку. Они повернули на главную улицу деревни и дошли до площади, на которой было организовано какое-то странное действо.
- Что это? – спросил Драко, тупо уставившись в центр площади.
Гермиона весело засмеялась и, ничего не отвечая, стала наблюдать, как редкие смельчаки неуклюже скользили по катку, в который превратилась центральная площадь магической деревушки.
- Что они делают? – снова задал вопрос слизеринец.
- Они катаются на коньках, - ответила девушка.
- Что? – не понял Малфой.
- Это такой магловский вид спорта и развлечения, - объяснила Гермиона и успела заметить, как брезгливое выражение на секунду появилось и тут же исчезло с лица слизеринца.
- И как они это делают? – поинтересовался он, подходя поближе к бортику, что ограждал каток.
- Одевают коньки, как ботинки и скользят по льду.
- И ты умеешь? – Драко подозрительно посмотрел на нее.
- Ну, последний раз я каталась на коньках лет в двенадцать, наверно, - задумавшись, ответила гриффиндорка, - а что, хочешь попробовать? – спросила она.
- Я? – изумился Малфой, - нет! – воскликнул он.
- Да, ладно, - усмехнулась Гермиона, - уверенна – пару падений и у тебя все получится.
- Даже не думай, - предостерег ее слизеринец, - да, и где ты собираешься брать эти самые коньки? – скептически спросил он.
- Кажется, вон там, есть прокат, - улыбнулась она, показывая пальчиком на противоположную сторону катка, где стоял маленький деревянный домик.
Драко посмотрел на нее в упор – глаза горят счастливым блеском, щеки раскраснелись от легкого мороза, каштановые завитки непослушных волос выглядывают из-под капюшона мантии – он готов ради всего этого броситься в исчадие ада, не то, что пойти на какой-то каток.
- Пойдем, посмотрим, - попросила Гермиона и взяла его за руку. Он театрально вздохнул и пошел следом за ней. Когда они подошли поближе, то смогли прочесть вывеску над крыльцом домика, которая гласила: «Прокат маглловских коньков с элементами магии». Они переглянулись, и Гермиона потянула его внутрь.
- Гермиона, - он все еще пытался сопротивляться.
- Драко, пожалуйста, давай покатаемся, - она резко повернулась к нему и выдохнула эти слова прямо ему в губы. Он поймал ее веселые просящие глаза и собирался уже поставить какое-нибудь условие взамен на свое согласие, но она, победно улыбнувшись и расценив его молчание по-своему, проговорила, - вот и хорошо, - после чего, побежала вверх по крыльцу. Малфой покачал головой и пошел за ней. Они взяли две пары обычных магловских коньков, Гермиона не пожелала накладывать на них заклинания, сказав, что это будет неинтересно, и, сдав свою обувь, они вышли на улицу. Идти по дорожке оказалось вполне сносно, только лезвия все время проваливались в снег. Гермиона первой вступила на гладкий и скользкий лед, Малфой же этого делать не торопился.
- Пока ты собираешься с духом, я пожалуй прокачусь кружочек, - весело сказала она и, развернувшись на месте, покатилась, легко отталкиваясь ногами. Слизеринец недовольно посмотрел ей вслед и, держась за бортик, тоже вышел на лед. Он следил за Гермионой глазами, она быстро катилась по кругу, иногда поворачиваясь вперед спиной. Через несколько минут, она остановилась перед ним, ее дыхание участилось и щеки стали еще краснее. Гриффиндорка сняла капюшон и, достав из кармана мантии, вязаную шапочку, натянула на голову, теперь стало видно ее распущенные длинные волосы.
- Ну, что, готов? – спросила она.
- Сомневаюсь, - буркнул Драко, но все же принял протянутую руку. Конечно, первые шаги и дебютный круг по катку были мучительными и неуклюжими. Он падал и поминал Мерлина, ругал себя за то, что согласился и хотел сбежать, но настойчивая гриффиндорка не давала ему этого сделать и терпеливо учила твердо стоять на скользком льду. Примерно через час ее старания были вознаграждены и Драко смог проехать целый круг без единого падения, она даже захлопала в ладоши от радости. Потом они весело носились друг за другом, играя в догонялки, как маленькие дети. Совсем скоро стало смеркаться, и над катком зажглись прожектора, Гермиона, совсем запыхавшись, остановилась у бортика, рядом с ней затормозил Драко.
- Интересно, чья эта идея? – спросила она.
- Скорее всего, нашего директора, - ответил Малфой.
- Почему ты так думаешь? – Гермиона вопросительно посмотрела на него.
- Ну, у него же есть навязчивая идея привнести побольше магловского в жизнь волшебников и сплотить все факультеты в школе, - пожал плечами Драко.
- По-твоему, в этом есть что-то плохое? – спросила гриффиндорка.
- По-моему, в этом есть что-то неосуществимое, - ответил он и, не желая продолжать этот бессмысленный разговор, оттолкнулся от бортика, - догоняй, - крикнул он Гермионе. Она сорвалась с места и через пару минут настигла слизеринца, схватив его за руку. Проехав по инерции еще несколько метров, они остановились посреди катка в снующей туда-сюда толпе катающихся волшебников. С неба медленно падали крупные белоснежные снежинки и красиво оседали на темных волосах Гермионы, что пышными волнами раскинулись по ее плечам. Драко переместил свои руки гриффиндорке на талию и, наклонившись, нежно поцеловал. Гермиона ответила и обняла его за плечи. Тысячи маленьких иголочек пронзили ее тело, когда слизеринец проник своим настойчивым языком ей в рот. Кажется, этот поцелуй длился целую вечность, поточу что, когда он закончился, Гермиона с трудом могла дышать.
- Кажется, нам пора в школу, - прошептал Драко совсем близко.
- Да, - с сожалением ответила она и, подняв на него счастливые глаза, улыбнулась.
Они медленно, держась за руки, дошли до, казавшегося издалека игрушечным, домика, сдали коньки и, попив горячего кофе, снова вышли на улицу. Было темно, и только кипельно белый снег искрился в неярком свете высоких фонарей. Болтая обо всем на свете, стараясь не затрагивать больную для них обоих тему войны, они уже почти дошли до «Сладкого королевства», когда Драко резко остановился и заозирался по сторонам.
- Что… - начала Гермиона, но он не дал ей договорить и потянул за руку, сворачивая с центральной дороги в какой-то двор.
- Что случилось? – спросила она, когда они, наконец, остановились, и Малфой прижался к стене какого-то старого обшарпанного дома.
- Ты не видела? Там Снейп, - ответил он, показывая в сторону освещаемой улицы.
- Снейп? Но, что он там делает?
- Я откуда знаю, - пожал плечами слизеринец, - но могу догадываться, - протянул он.
- И? – выжидающе спросила гриффиндорка.
- А ты, как думаешь? – ответил вопросом на вопрос Драко и, прищурившись в темноте, посмотрел на Гермиону.
- Он… тоже? – прошептала она и зажала рот ладонью, как будто боялась закричать.
- Ты же вроде знала об этом? – подозрительно спросил Малфой.
- Я знала, что он когда-то был пожирателем смерти, но потом Дамблдор помог ему избежать Азкабана и поручился за него перед министерством, - снова зашептала девушка, - и после всего этого он снова служит Волан-де-Морту? – в ужасе произнесла Гермиона.
- Люди редко меняются, - ответил Драко, - почти никогда.
- И ты – живое опровержение этому, - яростно сказала гриффиндорка, - ты что-то недоговариваешь, Драко.
- Возможно, - протянул Малфой, не ожидавший такого напора от Гермионы, - это – моя работа, - вдруг усмехнулся он, - пойдем лучше посмотрим, может он уже ушел, - и, не дожидаясь ответа, слизеринец отлепился от стены и осторожно стал возвращаться назад. Гермиона, закусив губу, несколько секунд смотрела Драко вслед, после чего, пошла за ним, внимательно вглядываясь в темноту перед собой. Они вновь вышли на освещаемую улицу, которая уже была пуста, и быстро вошли в кондитерскую. За прилавком никого не было и, Драко быстро кинув взгляд на большие настенные часы, которые показывали девятнадцать тридцать пять, поспешил скрыться за дверью, что вела на склад. Гермиона последовала за ним, и вскоре они, пробравшись через люк, пошли по узкому подземному проходу, освещая себе путь волшебными палочками. В полной тишине они почти дошли до замка, когда Гермиона споткнулась и полетела вперед прямо на Драко. У него была хорошая реакция истинного ловца, поэтому он стремительно развернулся и поймал ее у самой холодной и каменой земли, поставил вертикально на ноги и, поддерживая под подмышки, спросил:
- Интересно, куда ты смотрела, что совершила такой полет? – в его глазах плясали чертики, и он открыто улыбался. Гермиона опустила глаза, ее лицо моментально вспыхнуло, и она порадовалась, что Драко не видит этого в сумрачной темноте подземелья. Ее палочка потухла, и только бледный люмос в руках Малфоя освещал пространство вокруг них. Она поморщилась и попыталась дотянуться до лодыжки, которую, кажется, потянула.
- Больно? – спросил Драко и, переместив свои руки гриффиндорке на талию, прижал ее к стене.
- Кажется, я подвернула ногу, - прошептала девушка, не отрываясь, смотря в серебряные глаза.
Малфой ничего не ответил, лишь с легкой иронией поднял одну бровь и в следующую секунду уже накрыл ее губы своими. Сразу улетучилась вся боль, и осталось только чувство наслаждения и желания. Гермиона застонала и еще теснее прижалась к слизеринцу, Малфой же оторвавшись от ее губ, переместился ниже и стал покрывать легкими и нежными поцелуями шею гриффиндорки, что тотчас же покрылась мурашками. Гермиона запрокинула голову и закрыла глаза, зарываясь пальцами в шелковистые волосы слизеринца.
- Мерлин, что ты делаешь со мной?! – выдохнул Драко, поднимая на девушку затуманенный взор. Гермиона улыбнулась и намотала на палец прядь блондинистых волос. Малфой закрыл глаза и обнял гриффиндорку, крепко прижав к себе, она обняла его в ответ, и положила голову ему на плечо. Так они и стояли, затаив дыхание и наслаждаясь близостью друг друга, молчали, но им и не нужно было слов, чтобы сказать друг другу самое главное, за них все говорили глаза и губы.
- Мы должны возвращаться в школу, - нарушил тишину слизеринец, чуть отстраняясь от Гермионы.
- Да, наверное, мы еще успеем на ужин, - ответила девушка, пытаясь незаметно смахнуть набежавшие вдруг слезы.
В коридоре с горбатой статуей Драко остановился у окна, а Гермиона, не останавливаясь и не оборачиваясь, пошла в сторону главной лестницы, чтобы спуститься вниз в большой зал, сесть за один стол со своими друзьями под знамена красно-золотого факультета и вновь стать привычной для всех Гермионой Грейнджер, и стараться не смотреть на противоположный стол, и не искать взглядом любимые серебряные глаза.