Варнинг: глава содержит штамп – Мери-Сью поющая. Особенно чувствительным личностям листать дальше.
Цензура МакГонагалл пропустила только пятую выбранную мною песню.
— Четыре года рыскал в море наш корсар! В боях и штормах не поблекло наше знамя! – бойко спела я, ударяя по струнам, и она сдалась.
Думаю, я взяла ее просто измором.
Я мстительно подумала, что все равно на концерте спою то, что будет ближе к душе, обняла гитару и уселась в зрительское кресло под ободряющим взглядом Ли Джордана.
Высокий потолок просторной залы Малфой-мэнора эхом отражал каждое слово разговора.
— Мой Лорд… я вас уверяю… это никак не может быть ребенок Поттеров, — сутулая фигура в черном замерла у моих ног.
— Почему же, Северус? – спросил я с нетерпением.
— В пророчестве говорится о мальчике… у Поттеров… дочь. Я уверен… она говорила о сыне… Лонгботтомов.
Я холодно рассмеялся.
— Это не имеет значения. Я убью обоих младенцев.
— Но мой Лорд…
— У тебя есть еще что-то, Северус? – раздраженно спросил я. Палочка потеплела в моих пальцах. Мальчишка успел забыть, каков на вкус Круциатус.
— Мой Лорд…
Ах, черт!
Я проснулась на самом интересном моменте оттого, что кто-то лижет мое лицо.
— Карасик, твою ж… — я скинула книззла на пол и села на кровати.
Блин!
И чего этот книззл ко мне таскается?!
— Чует в тебе родственную душу, — фыркнул Том, который тоже был выбит из колеи внезапно прервавшимся сном-воспоминанием.
Я уперла подбородок в колено и со вздохом погладила запрыгнувшего обратно Карасика.
Значит, Снейп не предал Лили. Он не хотел ее смерти.
Я была права в своих догадках – он определенно был влюблен в нее.
Влюблен настолько, что рискнул вызвать гнев Волдеморта, чтобы отвести от нее удар.
Дела.
Джинни разукрасила меня какими-то блестками, густо подвела глаза и пышно взбила волосы. Предлагала еще намутить платье из старой мантии, но я отказалась. Я сегодня рок-звезда, а потому пойду в рваных джинсах и майке с черепами. На Хэллоуин я буду… магглом.
— Можешь увести Сириуса в конце этой песни? – попросила я Риту, когда с трудом протиснулась к ней сквозь толпу студентов.
— Не хочешь, чтобы он видел твое выступление? – удивилась она.
— Не хочу, — я закусила губу и бросила взгляд на Снейпа, который в жутком костюме самого себя стоял мрачной глыбой у стены и недовольно смотрел на учеников.
— Еще не поздно передумать, — сказал Том, но я отмахнулась, пробираясь обратно к сцене. – В конце концов, это чистой воды ребячество.
«Плевать».
Зал завизжал, когда после Ли Джордана я поднялась на сцену с гитарой на ремне.
Я нервно дернула уголком губ.
— Очень грустная песня, основанная на реальных событиях, — произнесла я в микрофон. – Посвящается Лили Эванс… и еще одному человеку, — я провела по струнам и поймала взгляд Снейпа с другого конца зала. К нему пробрался Дамблдор с каким-то розовым коктейлем в бокале. – Я забуду тебя, наказав себя пленом страданий. Я тебя потеряю в глазницах дворов проходных…
Я пела, а зал притих. Снейп стоял с каменным лицом, а Дамблдор едва заметно улыбался и кивал седой башкой в остроконечной шляпе на каждый мой аккорд.
— Все так глупо, неверно, нечестно. Остается одно – ненавидеть себя, не прощать. Только в грешной душе ты оставила тайное место, что уже никому, никогда не занять…
Я прикрыла глаза, а когда открыла их вновь, Снейпа уже не было.
Допев, я спустилась со сцены и не успела пройти и десятка шагов, как кто-то больно выцепил меня за локоть.
— Идемте, Блэк.
Мы покинули Большой зал, и он молча протащил меня через полшколы в подземелья. Мы оказались в его кабинете, и он указал мне на стул для посетителей. Я села, он остался стоять между мной и дверью.
— Итак, Блэк, может быть, вы объясните, что хотели сказать этой нелепой песней? – сквозь зубы спросил Снейп, прожигая меня взглядом.
Почему-то меня радовало, что он нарушил свое демонстративное игнорирование моего существования.
— В следующий раз просто подожги его мантию, чтобы привлечь внимание, — едко посоветовал Том.
Я сделала милое личико.
— Не понимаю, о чем вы.
— Не прикидывайтесь! Вы думали, я проигнорирую ваши глупые намеки? – продолжал Снейп все тем же злобным тоном.
Честно говоря, именно так я и думала.
Я хотела сказать, что вовсе ни на что не намекала, но меня понесло в другую степь.
— Почему же глупые, профессор?
— Потому что ваши домыслы насчет… вашей матери и… меня… совершенно неприемлемы и лишены всяческих оснований! – с приглушенной яростью выдал Снейп, и я вжалась в кресло.
Вот это да.
Я и не думала, что он будет говорить так прямо.
— И вовсе не лишены. Я знаю, что вы общались. И я думаю, ее смерть очень вас… расстроила.
Перед глазами навязчиво крутились картинки из прошлого Тома, и я призвала на помощь все свое знание Окклюменции, чтобы от них избавиться.
— И откуда же, позвольте поинтересоваться, вы это знаете?! – резко и даже агрессивно спросил Снейп.
— Видела в воспоминаниях Сириуса.
Лицо Снейпа окаменело. Он медленно поднял брови.
— Он показывал вам свои воспоминания?
— Нет. Когда на второй год преподавания он не прекращал нападать на вас, Дамблдор потребовал отдать ему ваши худшие воспоминания друг о друге.
Лицо Снейпа окаменело еще больше, если такое вообще возможно.
— Сириус тогда не сразу поместил их обратно в голову. Пузырек болтался в его комнате месяц, и я нашла его.
Это было правдой. Беспечный Сириус больше месяца забывал или не хотел возвращать воспоминания, храня их в своем шкафчике в хогвартской спальне.
— И вы их видели, — закончил Снейп мою историю. Я кивнула. – Что в них было?
Я пожала плечами.
— Всякое. Думаю, вы сами должны догадываться, за что он вас ненавидит.
— Поконкретней, Блэк! – вдруг рявкнул Снейп. Будто напряженная пружина вдруг распрямилась. Щеки его залил бледный румянец.
— В основном там были ваши школьные годы, — удивленно произнесла я. Похоже, эта тема была крайне болезненна для него.
Снейп, не отрываясь, глядел на меня, и я не могла понять, что выражает его взгляд. Ненависть… или смущение. Или страх. Или… Черт. Если к другим людям можно хоть как-то применять маггловские книжки по психологии, то по Снейпу должен быть написан отдельный учебник.
— И как вам это… понравилось? – сквозь зубы спросил Снейп.
Я захлопала глазами, не уверенная, что правильно поняла его вопрос.
— Никак. В то время я была очарована вами, — сказала я. Ну, по крайней мере, это была теория Тома, которая объясняла мое странное поведение на втором курсе. Что самое страшное, в своих намеках эту же точку зрения дублировала Рита. И на что-то подобное пару раз намекал Гелла. – К тому же прочла многое из военных хроник. Школьные воспоминания – не самые душераздирающие моменты вашей биографии.
Снейп открыл рот. Закрыл рот.
— Вы – что? – наконец, спросил он.
— Э-э… Читала о вас хроники, — сказала я несколько опасливо. Что в этом такого?
— Вы были очарованы мной, Блэк? – переспросил Снейп.
— Возможно, — неуверенно произнесла я. – Так говорят. Я не слишком в этом шарю.
Снейп долго сверлил меня взглядом и молчал. Мне было жутко неуютно.
— Сейчас уже нет, я надеюсь? – неестественно жестким голосом спросил он.
Я оторопело уставилась на него.
Что-то мне нифига не нравился этот разговор.
Было в нем нечто неправильное.
— Не знаю, спросите у Дюсолей, это ее теория, — огрызнулась я неожиданно резко. – Я ответила на все ваши вопросы?
Снейп молча кивнул на дверь.
Я подорвалась с кресла и торопливо покинула его кабинет.
Идея с песней уже не казалась такой хорошей.
Источник: http://twilightrussia.ru/forum/200-16580-1#3223555 |