Все утро Кхуши старалась не попадаться Арнаву на глаза. Это удавалось плохо. Он постоянно оказывался поблизости, словно нарочно путаясь под ногами. Но, вполне возможно, она и сама недостаточно сильно желала избегать его, мучаясь сомнениями. Иногда Кхуши поднимала глаза, напряженно всматриваясь в Арнава, и он ловил ее взгляд, чувствуя досаду от того, как быстро девушка умудрялась принимать безразличный вид. Вот и сейчас он снова ощутил зудящее чувство в затылке, означавшее новый виток внимания к его персоне. Эта игра в кошки-мышки порядком утомила, и раздражение достигло своего апогея.

— Что? — рявкнул Арнав, с удовлетворением замечая, как испуганно опустились густые ресницы, словно отгораживаясь от его сверлящего взгляда. Упрямо вздернутый подбородок не мог скрыть замешательства Кхуши. Сопровождаемая взглядом мужчины, она неспешно вышла из комнаты, изо всех сил стараясь не сорваться на бег. Глядя на ее показную невозмутимость, Арнав едва сдерживал бессильное рычание.

Оказавшись за дверью, Кхуши с облегчением ускорила шаги, стремясь оказаться как можно дальше. Быстрые ноги несли ее куда-то, и она совершенно не задумывалась куда. Просто неслась, поддавшись безотчетному порыву. Ураганом промчавшись по галерее, она полетела вниз по лестнице, но на ходу врезалась в непредвиденное препятствие. Подняв глаза, девушка нахмурилась и подалась назад.

— Кхуши, как вы себя чувствуете? — Шьям буквально источал благодушное участие.

— Я в порядке, благодарю вас, — сухо ответила она.

— Я так беспокоился, когда узнал…

— Не стоило, Шьям, — перебила Кхуши и безуспешно попыталась обойти мужчину, преградившего путь. Однако Шьям не собирался сдаваться и упускать редкую возможность поговорить без посторонних ушей. Он поймал ее руку, сжимая словно тисками.

— Кхуши…

— Что вы себе позволяете?! — процедила она, пытаясь освободиться и тревожно поглядывая по сторонам. Липкое, омерзительное чувство неприязни поднималось из глубин тошнотворной волной.

— Зять, какие-то проблемы? — неожиданно раздалось откуда-то сверху. Захват ослаб, позволяя ладони свободно выскользнуть. Кхуши вздрогнула и подняла глаза, наблюдая, как Арнав неторопливо спускается по ступеням. Его демонстративно расслабленная походка могла бы обмануть, если бы не почерневшие от гнева глаза и плотно сжатые губы.

Опять, как тогда: она и Шьям. Сунув руки в карман, Арнав стиснул кулаки, пытаясь сдержать эмоции, нестерпимой болью рвущиеся на свободу из ноющей, разрываемой изнутри грудной клетки. Знание правды не избавляло от бешенства, нарастающего с каждым шагом и лишающего способности трезво мыслить. И если по отношению к зятю оно было оправдано, то Кхуши снова грозила перспектива попасть под горячую руку. Арнав совершенно не понимал, почему вернулось это опустошающее чувство недоверия.

— Шьям? — Холодный вопрос сквозь зубы — и широкая, напоминающая оскал улыбка в ответ.

— Шурин, тебе не о чем беспокоиться. Я просто проявил вежливость, оказав внимание. Твоя жена…

— Хорошо, что ты помнишь об этом, — не дал ему договорить Арнав, выразительно подчеркивая: — Моя жена.

— …неважно выглядит, — закончил зять, зло прищурив глаза.

Они стояли, в упор глядя друг на друга, а градус возникшей напряженности нарастал, достигая высшей точки. Покалывая нервы и тяжелым свинцом оседая на коже, он зашкаливал, буквально сбивая с ног. Враждебность, источаемая мужчинами, удушающей волной накрыла Кхуши, и, словно не выдержав напора, она вдруг покачнулась, опасно балансируя на краю ступени. Арнав протянул руку, поддерживая ее за тонкий локоть и притягивая к себе.

Внезапно все исчезло: Шьям, Шантиван, собственное раздражение… Остался только ее запах, казавшийся глотком кислорода, и манящее тепло ее тела. Кхуши смотрела на него - так, будто видит впервые в жизни, а он изучал ее, пытаясь разгадать, что таит этот странный взгляд. Насмешливое хмыканье Шьяма вывело их из оцепенения, заставляя отпрянуть друг от друга. Кхуши попыталась отступить, но Арнав не позволил, удерживая ее рядом с собой. Заметив Анджали, так некстати появившуюся в гостиной, он предусмотрительно натянул улыбку, призванную изображать дружелюбие и открытость.

— Думаю, твоя жена нуждается во внимании даже больше. Зять. — тихо выплюнул Арнав в сторону Шьяма, издали поглядывая на занятую своими делами сестру. — И не смей приближаться к Кхуши. Она моя.

От этого категоричного утверждения Кхуши одновременно захлестнули и восторг, и злость. Она смотрела на Арнава, пытаясь справиться с неразберихой собственных желаний. Ей хотелось оттолкнуть его. Потом прижаться. И снова оттолкнуть… Кхуши беспомощно вытянула руку, в надежде остановить их препирательства, но смогла лишь растерянно проследить за удаляющейся спиной Шьяма.

Оставшись наедине с мужем, она круто развернулась и яростно ткнула пальцем ему в грудь.

— Какого черта? — Арнав недоуменно посмотрел на сердитую Кхуши.

— Я не ваша! — тихо отчеканила она. — Вы, наверно, забыли, что женились на мне из-за собственного упрямства?

— Кхуши, сколько раз тебе повторять… Кхуши! — окликнул он убегающую девушку, но та уже исчезла, стремительной легкой тенью растворившись в пространстве первого этажа.

Кхуши сновала между кухней и обеденным столом, быстро и споро помогая накрывать его к ужину. Эта суета помогала отвлечься от мыслей об Арнаве, исчезнувшем без предупреждения и вот уже несколько часов отсутствующем дома. Ее почему-то ужасно задевало это неведение, заставлявшее беспокойно поглядывать то на дверь, то на часы. Оставляя после себя дурное послевкусие, в голове мелькнула тревожная мысль о вчерашнем неожиданном визите, и Кхуши растерянно замерла на полпути. Почему она вдруг подумала о Лаванье? Почему одна только мысль об Арнаве рядом с ней неприятно царапнула сердце? Вот только этого не хватало! Чувствуя, как тяжелый кованый кувшин выскальзывает из рук, девушка попыталась удержать его, но не смогла. Непослушные пальцы разжались, и металл оглушительно зазвенел по каменной плитке пола, окатив охнувшую Кхуши холодной водой. Выскочившая на звук прислуга испуганно захлопотала вокруг, вызывая чувство неловкости.

— Кхуши? Что с тобой? — озадаченный возглас сестры застал ее врасплох. Она вскинула голову на Паяль и виновато пожала плечами. — Ты сегодня совершенно на себя не похожа.
Кхуши открыла было рот, чтобы выдать дежурную успокаивающую фразу, но так и застыла на месте, не успев вымолвить ни слова. Ошеломленно уставившись на распахнутую Хари Пракашем входную дверь, она увидела, как воплощается в жизнь самое дурное ее предчувствие. В дом входила Лаванья в сопровождении груженого чемоданом и багажной сумкой Арнава.

— Хари Пракаш, отнеси вещи в комнату для гостей, — отдал он приказание, пропуская девушку вперед.

— Арнав, что это значит? — строгий вопрос натянутой, как струна, бабушки заставил Кхуши обернуться. Появившаяся Девиани, словно непоколебимая скала стоявшая на страже нравственности и морали, ждала удовлетворяющих объяснений, а вместе с ней их с нетерпением ждала и Кхуши.

— Все очень просто, Нани. — Спокойствию Арнава позавидовал бы даже удав. — Лаванья — наша гостья. Она поживет у нас несколько дней. Надеюсь, ты не против? — задал он вопрос таким тоном, что вряд ли кто-то посмел бы ему возразить. Поджав губы, Нани неопределенно качнула головой.

— Простите меня, — подала голос Лаванья. — Я не хотела доставлять вам неудобства.
Искреннее извинение в ее голосе заставило Девиани посмотреть на ситуацию более благосклонно, и взгляд женщины потеплел.

— Ничего страшного. — успокоила она гостью. — Как ты, дорогая?

Лаванья благодарно улыбнулась, но вежливая беседа оборвалась, едва начавшись.

— Давайте ужинать, — пресек Арнав дальнейшие разговоры. — Я умираю с голоду.

Намеренно устроившись напротив жены, Арнав наблюдал за пальцами Кхуши, когда они тянулись за едой, брали ложку или подносили чашку ко рту, и ему нестерпимо хотелось, чтобы она сейчас прикоснулась к нему, дотронулась до его кожи. Заметив выбившуюся непослушную прядь, он представлял, как Кхуши кладет голову ему на колени, а он медленно гладит ее волосы, перебирая их и пропуская сквозь пальцы. Глядя на подернутые румянцем щеки, он видел, как легко, едва ощутимо касается ее лица, целует веки и виски, покрытые тонкой нежной кожей. Арнав не сводил с Кхуши глаз, но она отказывалась встречаться с ним взглядом и сидела, неотрывно глядя в тарелку. Господи, как же ему это надоело! Казалось, на Бали все встало на свои места, а сейчас он опять оказался на сложном перепутье. Словно слепец, нащупывающий дорогу, он пытался снова, и снова, и снова, но безрезультатно. А теперь еще проблема Лаваньи… Ему не стоило давать невыполнимых обещаний, но отказаться он тоже не смог.

— Кхуши, передай, пожалуйста, воды.

Она протянула ему стакан. Их пальцы соприкоснулись — обжигающе и горячо, голова закружилась, и Кхуши поспешно отдернула руку, совершенно сбитая с толку своей реакцией. Она в смятении посмотрела на Арнава, замечая, как его бровь дернулась и поползла вверх, придавая лицу насмешливое выражение.

— Правильно, тетя. Думаю, нам всем нужно поучаствовать в этом конкурсе. — Звонкий голос разнесся по столовой, вынуждая обратить на него внимание.

— Да, Королева. Мне кажется, что нашим молодоженам.... — Шьям бросил злорадный короткий взгляд на Арнава, — ...это поможет стать ближе друг к другу.

— Ты прав! — радостно захлопала в ладоши Анджали. — Совершенно прав!

— Конкурс? — Кхуши свела брови, силясь понять, что происходит. — Какой конкурс?

— Кхуши, не переживай, — улыбнулась Анджали. — Все будет хорошо!

— Сестра, когда ты так говоришь, мне хочется повеситься, — мрачно произнес Арнав, не ожидая для себя ничего хорошего.

— Чоте, не хмурься. Смотри, Акаш с Паяль совсем не возражают.

Упомянутая чета больше напоминала рыб, выброшенных на берег, чем идеальный пример для подражания. Открыв рты от удивления, они переглядывались друг с другом, пытаясь переварить обрушившуюся на их головы новость.

— Да уж, — усмехнулся Арнав. — Я вижу, как они счастливы.

— Анджали, дорогая... — Манорама не могла упустить такой возможности явить себя миру. — Но с кем же буду я?

— Тетя, ты можешь попросить бабушку.

— Свекровь?! — Она с ужасом уставилась на задумавшуюся о чем-то своем пожилую женщину. — И кого же мы сыграем? Пастуха и козу? И я даже не сомневаюсь, кто из нас останется человеком! Нет, я не согласна.

— Но, тетя… Что же ты предлагаешь?

— Паяль, как ты считаешь? — Манорама многозначительно посмотрела на девушку, сидевшую рядом с сыном. — Дуэт свекрови и невестки звучит гораздо лучше, чем мужа и жены?

— Да, матушка… — обреченно кивнула Паяль.

— Тогда идем. Обсудим, что я надену.

— Сестра, я не буду в этом участвовать, — категорично отказался Арнав. — Что за чушь ты придумала?

— АСР, но это же так здорово! — встряла Лаванья. — И отличный способ выразить свои чувства.

— Да, Чоте. У меня даже есть история для вас с Кхуши. Вернее, сказка. Вот послушай! Жил на свете Махараджа, который безответно любил девушку. Он женился на ней и поселил во дворце, надеясь, что она полюбит его в ответ. Но девушка считала Махараджу вероломным и жестоким человеком, похитившем ее из родного дома. Чтобы добиться взаимности, он пожертвовал своим сердцем, не подумав, что взамен получит пустоту в душе. Девушка наконец полюбила, но теперь вынуждена была терпеть безразличие и унижение. Узнав, что случилось, она вернула его тепло, и они стали счастливы. Ну как?

— Уж лучше сказку про Демона, которого красавица столкнула с моста, — буркнула Кхуши себе под нос. Арнав посмотрел на ее недовольное лицо и неожиданно произнес, с удовлетворением отмечая, как вытягивается лицо жены:

— Хорошо, мы согласны.