Лили

Отпустив ее, Джеймс снова ринулся к бару, чуть было не перевернув их стол и, лавируя между стульями, побежал к Сириусу.
Лили вздохнула, обхватила себя руками и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, увидела, что за ней пристально следил Амос Диггори. Поймав ее взгляд, он подмигнул ей и пригласительно приподнял кружку с пивом. Лили возмущенно подняла брови, собрала свои вещи и поскорее перебралась за столик к Марлин и Алисе.
Девочки шептались о чем-то, сдвинув головы, и когда Лили подошла к ним, синхронно оглянулись, словно воришки, застигнутые на месте преступления.
– Можно к вам? – Лили постучала ноготками по столу, изображая стук в дверь.
– Конечно! – Марлин убрала со стула свои покупки, а Алиса немного подвинулась, чтобы Лили села между ними. На столе перед ними стояли чашки с чаем и маленький котелок с горячим шоколадом, в который девочки окунали маленькие тыквенные печенья. – Так вот, помнишь историю Венди Баттон? – прошептала Марлин, возобновляя прерванный появлением Лили разговор. Это явно было приглашение включиться в беседу, и Лили вслед за Алисой чуть наклонилась к ней. Марлин окинула их заговорщическим взглядом и заговорила еще тише:
– Помните, мы из-за нее тогда поссорились с Сириусом?
Конечно, Лили хорошо помнила ту историю.
Венди Баттон была одной из тех, кто очень любил экспериментировать с зельями, как она сама или Северус. Вот только если их эксперименты чаще всего заканчивались успехом, то у нее – взрывами и ожогами, поэтому на зельеварении все старались отодвинуть свои котлы как можно дальше от странной белокурой девочки в гигантских очках и аляповатой одежде. Все знали, что она бросала в котел все, что ей под руку подворачивалось, чаще всего полностью игнорируя рецепт и полагаясь исключительно на свое вдохновение. А еще все знали, что она вздыхала по Сириусу Блэку. Знали с тех пор, как Блэйк Забини с подружками написали об этом на школьной доске. И вот однажды Венди самостоятельно приготовила приворотное зелье и напоила им Сириуса. Судя по тому, что рассказала Лили Марлин в перерыве между метаниями по спальне девочек и слезами, действие зелья вдруг закончилось в самый ответственный момент, и Сириус выскочил прямо из постели Баттон. А спустя какое-то время эта тихая и странная девочка заявила Сириусу, что ждет от него ребенка. Об этом Лили тоже поведала Марлин, правда, только после того, как Лили напоила ее Умиротворяющим бальзамом, и Маккиннон снова смогла говорить.
Кроме них о случившемся никто не знал. Сириус не замыкался в себе, как сейчас, не пил и не злился, он просто ходил по школе с таким видом, будто его оглушили, и в ужасе смотрел на всякого, кто к нему обращался. Правда, его шок длился недолго, так как вранье мисс Баттон раскрылось самым нелепым и стыдным образом – на одном из уроков Венди вышла к доске, и все увидели у нее на юбке весьма характерные следы. Сириус, надо отдать ему должное, в тот момент поступил благородно: пока все хохотали, он встал, накинул на девочку свою мантию и увел из класса, а когда объявил ей, что им лучше просто дружить, Венди возьми да и выпей Напитка Живой смерти. Бедняжку еле откачали.
Теперь эта история стала школьной легендой. Венди перестала вздыхать по Сириусу, провалила зелья на СОВ и стала ходить по школе под ручку с Ксено Лавгудом. Они отпустили длинные волосы, носили странные балахоны, браслеты и амулеты из костей пикси и, поговаривали даже, что эти двое курили в школьном дворике высушенную тентакулу.
– Почему ты о ней вспомнила? – удивилась Алиса, обмакивая печенье в шоколад.

Джеймс

– ... сначала Макгонагалл потрошила меня добрых полчаса и говорила, что меня надо просто выгнать из школы, потом прибежал этот старый ананас и начал причитать: «Что теперь скажут родители наших учеников!», «Какой позор для Хогвартса!».
Обычно Сириус носил в себе все свои беды и даже с Джеймсом делился далеко не всем, но сейчас ему вдруг резко захотелось поделиться своей бедой со всеми, кто был готов слушать. Благо слушали его только Джеймс, сидящий рядом, и Розмерта: облокотившись на стойку, подперев голову кулачком и сдвинув брови, она слушала историю Сириуса с таким видом, словно это был пересказ любовного романа в мягком переплете.
Перед Сириусом стояла большая кружка крепкого черного кофе, и он медленно трезвел, но, похоже, изрядная доза самодельного огневиски Аберфорта уже успела сыграть с ним злую шутку.
– ... а Дамблдор просто сидел и смотрел на меня. Очевидно, все ждали, когда меня просто порвет на части от стыда! – Сириус резко взмахнул руками, изображая взрыв, и смахнул со стойки бутылку дорогого огневиски, которую Розмерта должна была отнести за один из столиков. Девушка взвизгнула, но Джеймс успел поймать бутылку и поставил на место.
– Прости, родная, – Сириус рассеяно взял полную руку Розмерты и прижал ее к губам.
Та сердито отняла руку, поставила бутылку на поднос, пока с ней не случилось еще чего-нибудь, и унесла.

– Я не понимаю... ты же давно знал обо всем, по какому случаю ты сегодня так надрался? – спросил Джеймс, когда Сириус слегка протрезвел.
– Я думал, что она надо мной издевается, – Сириус достал свой перочинный нож и с силой вонзил его в дерево барной стойки. – У Блэйк извращенное чувство юмора.
– Такими вещами можно шутить? – нахмурился Джеймс, переглянувшись с Розмертой, которая как раз в этот момент вернулась к стойке и принялась выбивать на механической кассе счет. – Это же... ребенок, жизнь и все такое.
– Вы, мужчины, такие наивные... – вздохнула официантка и вдруг заметила букву «R», которую Сириус с какой-то особенной злостью вырезал на дереве. – Это же вишня, Сириус!
– А это – твое имя, – выкрутился он.
– И моя барная стойка! – впрочем, Розмерта больше не успела ничего сделать, потому что ее внезапно позвали в зал.
– Помнишь Венди Баттон? – спросил Сириус, едва она ушла.
– Эта та, которая... – Джеймс засмеялся.
– Угу.
– Но она же того, – все еще улыбаясь, он помахал у головы рукой. – Ей все можно. Забини, конечно, дура, но не настолько же.
Сириус издал какой-то странный звук, очевидно, выражающий сомнение.
– Окей, если ты так уверен, что она тебя проверяет, тоже проверил бы ее как-нибудь...
– А я и проверил.
– Как?
– Еще раз: ты помнишь Венди Баттон? – раздельно спросил он и прищурился, глядя, как Розмерта заигрывает с одним из пожилых волшебников в другом конце зала. – Помнишь, как выяснилось, что она не…?
– Блять, Бродяга, ну вот зачем?! – Джеймс уже было поднесший кружку с пивом к губам, поставил ее обратно и брезгливо отодвинул в сторону. – И ты что, прямо так взял и...
– Не прямо так, я с ней спал сегодня, – Сириус сделал изрядный глоток, а когда увидел, какими глазами на него смотрел Джеймс, неожиданно взорвался. – Черт, Сохатый, а что мне оставалось делать? – слова посыпались из Сириуса как горох. – Я две недели не трахался ни с кем, Блэйк, сучка, не дает мне даже здороваться с другими девчонками, плюс эти ее «подружки» шпионят за мной повсюду, и... в конце концов, я подумал, раз уж она моя... – его горло перехватил спазм, когда он хотел сказать слово «невеста», – … почему бы и нет? А у нее на стене висел календарь на сентябрь. Висел с этим гребанным красным кружочком в центре, – на каждом из последних трех слов Сириус с силой бил ножом по стойке. – Я пока одевался, пялился на него все время, а когда поднялся к нам, вдруг понял все и охренел. Сегодня это должно было начаться у Блэйк, но... – он вдруг оглушительно хлопнул в ладони и развел руки в стороны. – Не началось! Так что можешь теперь меня поздравить! Обнимемся, друг? Хочешь быть крестным?!
– Не паникуй! – Джеймс схватил его за ворот куртки и дернул обратно к стойке. Сириус мгновенно перестал изображать буйное веселье и скис, обхватив голову руками. – Ты мог ошибиться, это же... там же в этих подсчетах сам черт ногу сломит!
– Я включу это в счет, мистер, – сказала Розмерта, возвращаясь за стойку с подносом, полным пустых стаканов. Один взмах волшебной палочки – и посуда ожила, строевым шагом направившись в мойку.
– Тысяча извинений, – проворчал Сириус, придавая букве фигурный вид.
– Кстати, по поводу извинений, – Розмерта вытерла руки о полотенце и шлепнула им о стойку, уперев руки в бока. Сириус поднял голову, с трудом пытаясь сфокусировать на девушке взгляд. – Скажи мне, Блэк, у твоей «невесты» совсем крыша поехала?

Лили

– Я уверена на сто процентов – эта гадина Забини тоже просто хочет удержать Сириуса и на самом деле ни капли не беременна! – заявила Марлин.
– С чего ты взяла?
– Алиса, такая «леди» как Блэйк никогда не будет заводить ребенка в неполные семнадцать лет! Все шито белыми нитками, она его просто обманывает. А если и нет... совсем необязательно, что отцом должен быть именно Сириус.
– А кто тогда? – прошептала Алиса, округлив глаза и навалившись на стол.
– Да кто угодно! Наша красотка успела перевстречаться с уймой людей, на ней уже клейма негде ставить. Сириус просто самая удачная партия: он богат, хорош собой, за ним все бегают, все его обожают и все будут ей завидовать. Вот она и вцепилась в него.
– Но с чего ты взяла, что... отец, – слово явно далось Алисе с трудом, – кто-то другой?
– Мерлин, Алиса, да ты посмотри на эту их компанию! Забини, Нотт, Руквуд, Хлоя, Эйвери, Паркинсон, Малфой! Они же с пеленок вместе и выросли почти что в одном доме! Я уверена, они уже давно спят друг с другом.
– О, это ужасно! – Алиса зажмурилась и слегка потрясла головой. – Марлин, они же друзья!
Марлин с раздражающе авторитетным видом пожала плечами.
– Друзья не могут спать вместе?
– Фу, Марлин, я не хочу это слушать!
– Им наши законы не писаны, Алиса, – серьезно сказала она. – Это другой мир. Им надо беречь свою чистую кровь, – она презрительно выгнула губы. – И не мешаться с кем попало...
– Но как ему можно изменять? Он ведь такой...
– Какой? – прохладно спросила блондинка, моментально превратившись в прошлогоднюю Марлин, которая за любое ласковое слово о Сириусе готова была броситься в бой.
Алиса воровато зыркнула на подружек из-под спадающей на глаза челки и деланно легкомысленно пожала плечами.
– ... привлекательный. Конечно, он не такой, как Фрэнк, то есть... я бы никогда не изменила такому... парню, – и она порозовела до ушей, опустив взгляд в стакан.
Марлин подняла брови.

Джеймс

Розмерта нырнула под стойку и загремела там чем-то.
Джеймс и Сириус синхронно наклонились вперед, но в этот момент она резко выпрямилась и грохнула на стойку между ними симпатичный маленький горшок, в котором жалобно извивались побеги дьявольских силков, крепко перетянутые парой чулок.
– Вот это, – она гадливо указала на растение пальцем, – мне доставили в комнату вчера утром. Как раз после того, как ты ушел. Они попытались задушить меня и схватили за ногу, но... – она красноречиво поправила бантик из чулок. – Не получилось. И еще там было вот это, – и Розмерта швырнула на стойку бумажку, на которой значилось: «От Б.З. С наилучшими пожеланиями».
Сириус застонал и потер ладонью лицо, а потом протянул руки.
– Дай это мне, я заберу.
– Ну уж нет! – Розмерта схватила горшок и спрятала обратно. – Мне это пригодится, если она вдруг сунется в мой трактир, что я, впрочем, не советую ей делать, если ей еще дороги ее глаза и волосы. А тебе я советую поставить свою ненаглядную на место, а то, во имя Мерлина, она и меня доведет! – Розмерта схватила полотенце, поднос и, решительно стуча каблуками, отправилась разносить заказы.
– Она просто ангел, – улыбнулся Джеймс.
Сириус достал палочку и уткнул кончик в свой висок, то ли надеясь вытащить оттуда болезненные мысли, то ли надеясь покончить с собой.
– Я больше так не могу, Сохатый. Вот откуда она это-то узнала?
– Я знаю, откуда, – Джеймс как раз в этот момент обернулся в зал, чтобы проверить, не пристает ли кто к Лили, и увидел ее за столиком одноклассниц.
– О чем ты? – Сириус тоже обернулся.
– У Лили за спиной, – Джеймс облокотился на стойку, глядя на Лили, и отпил немного сливочного пива, – Лиза Нотт. Это ведь она – подружка Забини?
Сириус грязно выругался, поймав взгляд бледной остроносой девочки с тонкими золотистыми волосами, и отвернулся.
– Бродяга, на прошлой неделе Блэйк скормила Анестези фасоль тентакулы, теперь вот это... ты бы сдерживал свою девушку, а то в Хогвартсе скоро не останется студенток.
– Я попытался. Сначала Блэйки устроила мне истерику, потом схватилась за живот, а потом сказала, что если я ее брошу, то она сама отравится, – он отпил немного кофе и поморщился от горечи. – И напишет в прощальном письме, что с ней это сделал я.
Джеймс, который в этот момент тоже поднес к губам кружку, глубоко вдохнул и зашелся кашлем.
– Что?!

Лили

Лили поспешила прекратить опасный разговор.
– Девочки, хватит, – она улыбнулась и покачала головой, – Не могу поверить, что вы такие жуткие сплетницы, – и она легонько ткнула Алису пальцем в лоб.
– А что такого? – удивилась Марлин. – Неужели тебе не интересно узнать правду?
– Нет, конечно, это не мое дело, – Лили смахнула со стола крошки. – К тому же Сириус – наш друг, ему и так тяжело, а если еще и мы начнем трепаться, как все остальные, – она покачала головой. – Будь вы на его месте или месте Блэйк, вам бы это не понравилось.
Марлин выпучила глаза, Алиса чуть не опрокинула свой стакан.
– Лили, я не могу поверить... ты ее защищаешь?!
– Я имела в виду...
– К тому же Блэйк, кажется, просто на седьмом небе от счастья, что теперь она в центре внимания... идиотка.
– Марли, я имела в виду, что от этого никто не застрахован, и вам бы не понравилось, если бы вам и вашим парням перемывали косточки даже ваши лучшие друзья!
Лили увидела, что Джеймс на нее смотрел, легонько улыбнулась ему и помахала пальцами.
Джеймс коротко подмигнул ей и сказал что-то Сириусу.
Тот тоже обернулся.
– Может быть. Но кое-кому это все равно не грозит, – вкрадчиво молвила Марлин и, поймав взгляд Лили, многозначительно облизала ложечку.
– О чем это ты? – Лили почувствовала, как пунцовеют щеки.
– Ну как это о чем... – Марлин дернула бровью, бессознательно копируя мимику Сириуса.
– Марли, перестань! – Алиса, зная, как для Лили болезненна эта тема, поспешила пнуть блондинку под столом, но сделала это так незаметно, что вся посуда подпрыгнула.
– Все в порядке, Алиса, – дрожащим от негодования голосом отозвалась Лили. – Марлин сегодня просто тянет покопаться в чужом грязном белье! – она подхватила свои покупки и встала со стула.
– Прости, прости! – Марлин удержала ее и умоляюще сложила руки. – Я больше не буду.
Лили, красная как рак, села на место.
Какое-то время они помолчали. Лили чувствовала, что обе ее подруги теперь думали об этом, и разговора все равно не избежать. В конце концов, они обе делились именно с ней своими интимными переживаниями, и она давала им советы. Похоже, теперь наступила ее очередь.
– Серьезно, Лили, у вас было или нет? – совсем другим тоном спросила Марлин, подвинувшись к ней.

Джеймс

– Да, Сохатый, именно так. Блэйк и сама как дьявольский силок. Буду дергаться, быстрее сдохну. Так что мне остается только позавидовать тебе, что ты нашел себе милое, доброе и ласковое существо, – Сириус отпил немного кофе и бросил взгляд на Лили. – Кстати, как дела в раю? – он уткнулся локтем в стол и растопырил ладонь, ненавязчиво приглашая Джеймса сразиться на руках.
– Почему ты спрашиваешь? – усмехнулся Джеймс и схватился за нее, но Сириус, несмотря на свою нетрезвость, стойко выдержал напор, и быстрой победы не вышло.
– Ну как почему, я волнуюсь. Ты все время ночуешь в башне, прямо как пай-мальчик... вы что, еще ни разу не...
– Не твое собачье дело, – усмехнулся Джеймс, напрягая мышцы и силой выпрямляя их руки.
– Да, не мое... – согласился Сириус, не сдаваясь. – Но в самом деле, Сохатый, ты что, решил стать ее лучшим другом?
– Отвали, Бродяга.
– Помнится, раньше ты не был таким скрытным, – Сириус поднатужился, потому что его рука начала клониться к стойке.
– Раньше это была не Лили, – резонно заметил Джеймс.
– И я об этом, Сохатый, таких девушек надо любить, если на них молиться, то рано или поздно можно превратиться в Нюниуса. И не думай, что я просто хочу сунуть нос в ваши дела, мне и моих хватает. Но хоть кто-то из нас же должен быть счастлив, верно? А вдруг дементоры?
– Спасибо за совет, папаша.
– Всегда пожалуйста, сынок. И еще, не стоит ничего не планировать. Лучший секс – спонтанный секс, запомни. Кстати, там как раз и... узнаешь.
– Иди на хер, – улыбнулся Джеймс.
– Чувствую, ты уже хочешь врезать мне, да? – Сириус хищно улыбнулся и дернул верхней губой, совсем как пес.
– И не мечтай, – фыркнул Джеймс и грохнул его рукой об стойку, да так, что их кружки звякнули. Сириус, надо отдать ему должное, только посмеялся. – Я не буду с тобой драться, чтобы ты мог выпустить пар, – выдохнул он.
– Что?! Да кто ты и куда дел моего друга?! – Сириус толкнул его, этого Джеймс уже стерпеть не мог, поэтому хотел было вывернуть его руку и приложить лицом об стойку, чтобы не выпендривался, но Сириус ловко увернулся и выхватил палочку. Пара пожилых волшебников, сидящих рядом, опасливо покосилась на них и чуть подвинула в сторону свои кружки.
– Точно не будем драться? – вкрадчиво спросил он.
Джеймс покосился на Лили.
– Точно не здесь. Но если так хочешь подраться, у меня есть идея.
– Я само внимание, – Сириус уселся обратно на стул.
– Приходи к нам на тренировку. Нам нужен охотник.
Сириус поморщился и принялся застегивать куртку.
– Опять квиддич? Сохатый, мне нравится, когда подо мной ревет мотор, а не свистит ветер, к тому же за игрой куда приятнее наблюдать из трибуны, особенно в компании парочки взволнованных поклонниц.
– Я – твой лучший друг, скотина. Я тебя часто о чем-нибудь просил?
– На этой неделе или вообще?
– Я предоставляю тебе возможность попасть в лучшую команду по квиддичу, какую только видел Хогвартс, а ты еще и...
– Никогда не горел желанием получить по башке бладжером.
– И ты готов упустить возможность отделать слизеринцев?
Сириус пренебрежительно хмыкнул, но Джеймс почувствовал какую-то перемену в его взгляде. Похоже, Бродяга представил себе лицо своей будущей супруги после проигрыша ее команды.
– Да, – в конце концов сказал он, одним махом допил свой кофе, бросил еще один недобрый взгляд в сторону Розмерты, которая теперь уже вовсю сидела за столиком того волшебника, после чего выложил на дерево стойки пять галлеонов – раз в десять больше того, сколько стоил кофе. – Я готов упустить эту возможность, – он спрыгнул со стула и повернулся, чтобы уйти.
– И сыграть с Малфой?
Это был не совсем честный прием.
Младшая сестра Люциуса Малфоя была для Бродяги довольно болезненной темой – он чуть не сломал палочку, когда Джеймс поинтересовался, кто его так аккуратно зашил.
Вот и сейчас Сириус замер, выпрямил спину, и Джеймс прямо услышал, как в голове его друга заработали шестеренки.
– Но, раз не хочешь, настаивать не буду, – он залпом допил пиво и легко соскочил с табурета. – Хотя мог бы и согласиться, раз уж я тебя прошу. Ладно, до вечера...
Сириус перехватил его за предплечье.
– Во-первых, убери эту идиотскую ухмылку, Сохатый, я еще не сказал «да», – процедил он, глядя в сторону. – А во-вторых... когда там у вас тренировка?

Лили

– ... и потом, это не самое главное в жизни.
Марлин ласково засмеялась и переглянулась с Алисой, которая, впрочем, ее энтузиазма не разделяла и жалобно сверкала глазами, глядя на Лили.
– Ты что, боишься?
– Нет, – Лили принялась баюкать в руках свою чашку с чаем. – Дело в другом...
– Боишься, что будет больно, или что ты наоборот ничего не почувствуешь? – не отставала блондинка.
– Марлин, оставь ее в покое, – попыталась вступиться Алиса.
– На самом деле, тебе совсем не обязательно будет больно, – Марлин снова нацепила на лицо это кошмарное важное выражение. – Мне вот, например, не было.
Они одновременно повернулись к ней.
Обычно Марлин никогда не распространялась о своих отношениях с их общим другом.
– Правда? – одними губами спросила Алиса, и Лили почувствовала досаду. Во имя Мерлина, Алиса, похоже, никогда не излечится от своей влюбленности.
Марлин легонько пожала плечами.
– Он был очень заботлив и сделал все, чтобы мне было приятно еще до того, как станет больно, – и она красноречиво помахала пальчиками.
– Боже, Марли, ну зачем?! – воскликнула Лили, отставив от себя чашку, а Алиса жутко смутилась.
– А что в этом такого? – Марлин страшно удивилась и принялась яростно размешивать давно размешанный сахар в кофе. – Я думаю, мне очень повезло.
– А мне вот было... больно, – прошептала Алиса, когда румянец немного схлынул с ее лица. – Даже очень.
Лили от неожиданности чуть не подавилась чаем.
– Что?! Вы...
– Да, – Алиса выглядела очень несчастной. – Этим летом, после... после всех этих событий Фрэнк пригласил меня пожить у него дома какое-то время. Ну и... в один из дней это случилось. Сначала мы просто... болтали, валялись у него на кровати, он мне рассказывал о стажировке… потом начали целоваться... потом раздеваться...
С каждым новым словом Алиса все больше смущалась, а брови и улыбка Марлин дрожали все сильнее, кажется, она готова была лопнуть не то от смеха, не то от радости.
– А... а потом все это случилось... и знаете, самое страшное даже не то, что было много крови, и мне было так больно, что я даже начала плакать... самым ужасным было то, что в самый неподходящий момент в комнату вошла его мама! – и Алиса закрыла полыхающее лицо ладонями.
Марлин засмеялась так звонко, что сидящие вокруг ученики с улыбкой оглянулись на нее. Лили и сама рассмеялась, глядя, как Марлин с высоты своего опыта сочувственно обнимала Алису, а та качала головой, словно не в силах была поверить, что это на самом деле так.
Небольшие оттопыренные ушки девушки горели, как два маленьких квоффла.
– А нас с Фабианом застукал мой отец, – весело сказала Марлин, немного успокоившись. – Причем это уже второй раз такое случается. Первый раз было с... ну вы понимаете. Так он успел выбраться через окно, а Фабиан от неожиданности выскочил из постели и предстал перед моим папашей во всей красе.
Они снова покатились со смеху.
– Так он... он... – тоненьким голосом попыталась добавить Марлин. – Он еще попытался убедить его, что мы просто разговаривали. Голые-е...
Алиса отняла ладони от лица. Глаза ее так и брызгали весельем.
– А мама Фрэнка сказала, что считала меня приличной девочкой и теперь глубоко разочарована, – Алиса глубоко, прерывисто вздохнула. – Как будто я совратила бедного маленького мальчика.
– Вот и Фабиан так сказал!
Какое-то время они еще делились всякими милыми глупыми подробностями, потом переключились на школьные воспоминания, немножко погрустили, осознав вдруг, что они уже на последнем курсе, правда, сразу же пообещали друг другу, что не расстанутся после школы и всегда будут находить время для таких вот встреч. Они так увлеклись, что совершенно забыли и о беременной Забини, и о Сириусе, и о том, чего так боялась Лили. Опомнилась Лили только тогда, когда долговязые фигуры Джеймса и Сириуса поднялись из-за барной стойки, пожали руки, а потом Джеймс направился к ней через зал.
Пора было уходить, она начала прощаться.
Напоследок Марлин взяла ее за руку и шепнула одними губами:
– Удачи.

Джеймс

«Я отдаю ей всю мою любовь,
Это – все, что я делаю.
И если бы ты увидел мою любовь,
Ты любил бы ее так же,
Как я люблю ее...»

Пластинка слегка потрескивала, но даже это не могло испортить момент.
Утонув с головой в ощущениях, Джеймс мешал руками густую шелковистую гриву ее волос, вдыхая солнечный аромат меда и яблок, водил ладонями по узенькой спине и плечам и целовал ее, запуская язык в маленький ротик и заставляя Лили вздрагивать так, что их обоих в эти секунды прошивал разряд в тысячи вольт...
Его рубашка была расстегнута, и когда Лили случайно прижималась к нему обнажившимся животом или просто скользила ладонями по груди... черт возьми, он сдерживался из последних сил.
Они вернулись из Хогсмида ближе к вечеру. Он валялся на своей постели, заваленной новыми пластинками, и перебирал их, пытаясь отобрать что-нибудь, когда Лили включила «The Beatles» и пустилась бродить по комнате под игривые аккорды. Джеймс какое-то время просто не замечал, что она делала, занятый пластинками, а когда увидел, уже не смог оторвать взгляд и смотрел на нее, открыв рот, а она только и рада была его поддразнить.
Если подумать, она уже семь лет только этим и занималась...
Лили танцевала босиком, захлестывая розовыми пятками горячий свет заката, так что он проливался на ее ноги, как само волшебство. Копна пушистых мягких темно-рыжих волос вспыхивала червонным золотом, волнистые локоны падали на румяные щеки, зеленые глаза мерцали в полумраке прямо как камушки в воде. Лили неторопливо пританцовывала, придерживая юбку, и время от времени та случайно задиралась, демонстрируя Джеймсу эти волнительные, совершенно ни на что не похожие впадинки, изгибы, округлости...
Ее заигрывание было таким трогательным и непосредственным, что он завелся просто как сумасшедший.
И теперь распалял себя еще больше, целуя ее шею и дрожащими пальцами пытаясь одолеть эти крохотные пуговки на ее кофте. В голове стучало так, что он уже совершенно ничего не соображал...
Комната в этот вечер принадлежала только им двоим. Парни должны были притащиться только через пару часов, но они все равно задернули на кровати полог, так, чтобы можно было отгородиться от всего мира. Только вот солнце все равно нашло прогалину и сквозь плотный полог окрасило их уединение в рубиновый цвет, ослепительно пламенея в стеклах брошенных рядом с подушкой очков...
Наконец из-под салатовой тоненькой ткани робко выглянуло ослепительно белое кружево, и Джеймс, застонав от нетерпения, восторга и всех остальных чувств, прижался к нему губами, так что золотая цепочка медальона, который висел у нее на шее, впилась ему в переносицу. Странно, но Лили не оттолкнула его. На секундочку ему даже показалось, что он тронулся, и у него пошли галлюцинации, но она на самом деле легонько обняла его руками за шею...

«Я хочу тебя,
Я хочу тебя так сильно,
Я хочу тебя,
Я хочу тебя так сильно,
Это сводит меня с ума, сводит меня с ума.
Она такая тяжелая...»

Джеймс опустился на спину и потянул Лили за собой.
Пару минут они так же самозабвенно целовались, как и до этого, а потом он осторожно положил обе ладони на ее бедра. Выждав пару секунд, медленно запустил их под юбку. Лили испуганно оторвалась от него. Не отпуская ее взгляда, он провел ладонями вверх по гладким стройным ножкам, коснулся пальцами другой ткани, более тонкой...
Лили не стала убирать его руки, наоборот, улыбнулась в его губы и провела по ним пальчиками. На самом деле, именно сегодня он ничего не планировал, и они просто баловались – в любую секунду в дверь могли постучаться, к тому же, в шесть у него тренировка.
Глупо было планировать что-то большее, но именно сейчас он завелся так, что просто не мог больше терпеть.
Поэтому, резко сжав ее талию, он перевернул девушку, так что она успела только тоненько ойкнуть, подмял под себя и принялся целенаправленно избавляться от лишней одежды.
– Джим... ох, Боже... Джим... послушай... – она попыталась привлечь его внимание, запустив пальцы в волосы, но было уже слишком поздно. – Джим, нет...
– Да, – выдохнул он, наваливаясь на нее еще больше и пытаясь устроиться между ног. Юбка задралась так, что в ней уже не было никакого смысла.
Да, все случится сейчас. Все должно случиться сейчас, иначе он умрет! Они оба!
– Джим...
– Я хочу тебя.
– Дж... ох... пожалуйста, не сейчас...
– Сейчас, – он расстегнул ремень.
– Джим, меня же пригласили на ужин в клуб...
– К черту!
– ... а у тебя тренировка, Джим!
Как ушат холодной воды на голову.
Тренировка. Квиддич. Кубок года.
Спасибо, милая.
Джеймс замер, пару секунд кровь еще тяжело ухала в голове, а потом он уткнулся лицом в подушку у нее над плечом и сдавленно застонал.

– Хочешь секрет? – прошептала она в его губы.
Они все еще лежали на его постели, сплетясь в тепле солнца, и Джеймс медленно приходил в себя. О приступе безумия напоминало только раздражающее чувство неудовлетворенности внизу живота. Лили лежала рядом и легонько водила пальцем по его лицу, повторяя рисунок бровей, носа и губ.
– Скажи, – улыбнулся он, не открывая глаз и в свою очередь водя пальцами по ее спине.
– Знаешь, когда в прошлом году ты начал встречаться с Гвен Джонс, я ужасно... просто ужасно ревновала тебя.
Пластинка тихонько щелкнула.
– Серьезно? – он улыбнулся, но глаза не открыл. – Ты меня ревновала?
– Очень.
– До смерти?
– До смерти.
Джеймс открыл глаза. Лили смотрела на него, и ее взгляд просто горел честностью.
– Подожди... ты серьезно? – он приподнялся, и она тоже села. – Подожди, Лили, ты же... то есть, ты хочешь сказать, что когда ты называла меня пустоголовым лохматым придурком с бладжером вместо мозгов... я тебе нравился? – это было очень странно.
– Ну... в такие минуты ты мне не нравился. Но это не значит, что я тебя не ревновала...
Джеймс потряс головой.
– Стой. Ты же требовала, чтобы я прекратил к тебе приставать!
– Но ты ведь на самом деле прекратил! Как ты мог? С каких это пор ты стал слушать меня?
Вот она, непобедимая женская логика.
Джеймс вконец запутался.
– Ты очень испугал меня, когда хотел выпрыгнуть из окна, – продолжала Лили. – Вот я и... накричала на тебя. А потом у тебя появилась Гвен, и я вдруг почувствовала себя такой... ненужной, – пальцы ее бессознательно комкали подол юбки. – Вы никого не замечали, вечно обнималась и казались такими счастливыми... а я ходила и злилась, мне было страшно, что у вас это все всерьез.
– Ты просто маленькая эгоистка, Эванс! – покачал головой Джеймс. Он не знал, возмущаться ему или вопить от радости.
– Я знаю... – прошептала Лили и виновато улыбнулась. – Я как собака на сене.
– Чего?
– Это магглы так говорят. Мне было страшно, что ты меня... что я тебе разонравилась, – Лили подняла на него виноватый взгляд.
– Вот ты же такая умная, Эванс? Как ты можешь мне разонравиться? – он подвинулся ближе. – Ты же знаешь, что это ты... – он поцеловал ее коленку. – Всегда ты, дурочка. И мне с этим уже ничего не поделать.
– Тогда зачем же ты стал встречаться с ней? – в голосе Лили звучало столько обиды и обвинения, как будто это все произошло вчера.

«Я думал, что ты поймешь,
Что я сбежал от тебя, чтобы ты поняла,
Что ты нуждаешься во мне тоже,
Но меня ждал большой сюрприз...»

Джеймс вздохнул.
Ну не говорить же ей, что в какой-то момент его терпение просто лопнуло, и он решил перестать унижаться перед ней и подлечить свое израненное самолюбие в компании хорошенькой и отзывчивой охотницы из команды Пуффендуя.
Если бы он только знал тогда, что Лили Эванс его ревнует...

«Ты могла бы сделать что-то другое,
Чем разбивать мое сердце снова,
На этот раз я хочу показать тебе,
Что я не притворяюсь...»

Он вдруг кое-что вспомнил.
– Подожди-ка... разве ты не встречалась тогда с этим слащавым придурком Боунсом с седьмого курса? Я помню, как вы с ним вечно... я его убить был готов.
– Мы просто делали вместе уроки... и дежурили. Ничего такого.
– Ты сохла по нему, это точно.
– Ты мне нравился больше.
– Я ушам своим не верю, – заявил Джеймс. – Ты хоть представляешь, как все это... странно? Я встречался с Гвен, ты – с этим недоумком, хотя на самом деле мы могли встречаться друг с другом! И уже давно бы... Это все из-за тебя! – он схватил ее за лодыжку и принялся щекотать голую ступню. Лили пискнула и попыталась высвободить ногу, но не тут-то было. – Ты… маленькая... негодяйка... ну-ка назад!
Лили вскочила было с постели, но Джеймс поймал ее за талию. Они с такой силой шлепнулись на матрас, что подушки полетели в разные стороны, а полог чуть не сорвался с петелек.
– Джеймс... пожалуйста, хватит, – умоляла Лили сквозь смех, пытаясь остановить его руки у себя под мышками. – Переста-а-ань... – она тоненько запищала и забила ногами по матрасу. Надо сказать, это здорово заводило, когда она вот так извивалась и билась под ним. Он даже испугался, что опять не сдержится и набросится на нее, поэтому остановился и убрал руки. Лили расслабилась, все еще слегка посмеиваясь. Она была такой красивой, лежа вот так под ним с разметавшимися темно-рыжими волосами на белом, искорками смеха в глазах и красными губами. Джеймс недоверчиво усмехнулся и склонил голову набок, разглядывая ее.
– Джим... – прошептала она и ласково провела ноготками по его щеке, подбородку и губам. – Можешь сказать мне кое-что...
– Что, теперь моя очередь рассказывать секрет?
– Да, – она была совершенно серьезной. – У вас с Гвен... было?
Джеймс растерялся.
Куда лучше и разумнее было бы соврать и таким образом избежать целой кучи неприятностей. Но... она так честно призналась ему, что высокомерная недотрога и отличница Лили Эванс уже тогда была влюблена в него...
Вряд ли ей было легко говорить об этом.
Поэтому он собрался с духом и честно ответил:
– Да, было.
Лили натужно сглотнула и чуть-чуть свела брови, опустив ресницы.
– Я догадывалась, – наконец сказала она и... вылезла из-под него.
– Поэтому отталкивала? – хрипло спросил он, глядя, как она спустила ноги с их постели на пол в поисках балеток.
Лили удивленно подняла на него взгляд. Джеймс вдруг ни с того, ни с сего вспомнил, как весной дома мама распахивала окна, и в них смотрелось чистое небо.
– Что? Нет! Конечно, нет! – она снова подвинулась к нему и ласково взяла его лицо в ладони. – Дело не в этом. Совсем не в этом...
– А в чем? – снова ему в голову влезла мысль, от которой его прошиб холодный пот. – Или в ком? Лили, у тебя... – вот об этом точно спрашивать не стоило, но было уже поздно – он потеряет покой, если не узнает. – У тебя... – глубокий вдох, Джеймс, держи себя в руках. – Был кто-нибудь?
Пару долгих секунд Лили смотрела на него, изумленно распахнув глаза и подняв брови. А потом вдруг странно фыркнула носом и прыснула от смеха.
– Глупый, ну какой же ты... – она покрутила пальцем у его виска. – Какой же ты дурачок, Поттер!
У Джеймса просто камень с души упал. Ему вдруг стало так стыдно за свой вопрос и одновременно с этим так хорошо, что он молча притянул Лили к себе и уткнулся лицом в ее шею.
– Прости. Я с ума схожу.
– Кажется, я знаю, как это исправить, – прошептала она, и что-то в ее голосе заставило Джеймса резко вскинуть голову.
– Ужин в Клубе Слизней закончится в десять, – проговорила она, не поднимая глаз. – Надеюсь, ты дождешься меня, капитан?
– Лил? – сердце екнуло и заколотилось как безумное.
Лили улыбнулась и прижалась лбом к его лбу.
– Сегодня ночью я хочу спать с тобой, Джеймс Поттер, – прошептали ее губы.
Потом она ушла переодеваться к ужину, а Джеймс еще какое-то время лежал навзничь на своей постели, весь облитый заходящим солнцем, и умирал от счастья.