Это - твоя семья

Роксана

«Я жива...»
Эта мысль горячей волной хлынула в пустое, застывшее сознание, и Роксана очнулась.
В просвет между двумя досками смотрело густое смородиновое небо.
Должно быть, скоро рассвет.
Роксана закрыла лицо грязными, кисло пахнущими ладонями и сухо, без слез зарыдала. С четырех сторон её окружали обломки, стена просто чудом не раздавила её, упав на машину, повсюду хранили молчание мертвые зрители, а она лежала и рыдала. У неё было такое чувство, будто она проснулась в склепе.
Когда Роксана немного успокоилась, смогла проделать в досках дыру и выбралась на поверхность. При свете дня разруха, учиненная ночью, выглядела в сто раз ужаснее. Над бесконечными телами, обломками машин, кусками сцены и упавшими, обгоревшими деревьями курился туман, и пепел плавал в теплой, душной тишине как грязный снег.
Где-то глубоко в лесу весело и по-летнему пели птицы, приветствуя новый день.
- Мирон! - позвала Роксана и испугалась тому, как зазвучал в этой мертвой тишине её живой голос.
Ей показалось, что люди, лежащие вокруг, на земле и под обломками, сейчас отзовутся и встанут.
- Мирон! - снова позвала она. Голос задрожал, а пение птиц почему-то наоборот стало громче.
Роксана побрела к остаткам разорванной в клочья сцены, щурясь в размытые светом сумерки и стискивая на груди куртку.
Мирон Вогтейл неподвижно лежал на груди, повернув голову в сторону и раскинув руки так, словно хотел защитить сцену и своих преданных фанатов, которые теперь лежали вокруг него.
Из спины у певца торчал деревянный обломок.
«Нет...»
Спотыкаясь на обломках и падая, Роксана бросилась к нему. На бегу она зацепилась за кусок какого-то провода, повалилась в кучу сажи и досок и, кашляя, поползла вперед, к Мирону.
«Это был щуплый, невысокий парнишка. Ничего в нем не было особенного — тонкие вьющиеся волосы, худое тело. Одно только привлекало внимание — горящие как уголья в костре, черные глаза... он улыбнулся ей»
Скуля от страха, Роксана села рядом на колени и прижала к губам немилосердно трясущиеся руки.
- Мирон...
«...ты что, шел за мной все это время?..»
Он был абсолютно белым, прямо как мрамор. И таким же холодным. Кровь запеклась на спине и казалась почти черной.
Роксана протянула к нему руку, но её сотрясло от ужаса, и она согнулась пополам, раскачиваясь взад-вперед как в трансе.
«...я не вампир, слышите, не вампир!..»
«...Не трогайте меня! Я не хотел его убивать, не хотел!..»
- Прости, пожалуйста... - пробормотала Роксана, глядя в неподвижное лицо друга. - Прости, прости меня...
Зажмурившись, она схватилась обеими руками за скользкий от крови шершавый обломок и выдернула его из тела. Что-то противно чавкнуло. Роксана, всхлипнув, отбросила подальше окровавленную деревяшку, перевела дыхание, подождала, пока деревянные руины перестанут раскачиваться и осторожно перевернула Мирона на спину.
Мирон не очнулся, и дыра в его груди не затянулась, хотя Роксана своими глазами много раз видела, как легко и быстро на нем заживают все порезы.
Скорее всего он просто обессилен. Да-да, дело почти наверняка в этом. И ему просто надо восстановить силы.
Он должен очнуться. Обязан. Он не имеет права её бросать, только не теперь.
Осмотревшись, Роксана схватила первый попавшийся кусок железа и, почти не чувствуя боли, в кровь расцарапала свою руку.

Северус

- Отпусти меня! Не смей ко мне прикасаться!
Он полоснул воздух палочкой, но заклятие промазало и стальная лапа ухватила его за горло. Северус вцепился в неё — он даже не знал имени этого человека. Видел только голубые глаза в прорезях маски. Яростные и пустые, как у голодного волка.
- Какого черта ты мне помешал?! Что, стало жаль маленькую грязнокровую шлюшку? Или ты у нас любишь грязнокровок?
Северус вскинул палочку, но его разоружил второй пожиратель.
- Предлагаю прикончить его здесь и сейчас, Макдонелл, и побыстрее, тут повсюду рыщут шавки из министерства...
- Не называй меня по имени, идиот! - рыкнул «волк».
- Что здесь происходит?
Они оглянулись — из-за деревьев выплыло пятно света, а вслед за ним — черная фигура в маске.
- Что ты здесь делаешь, Малфой? - прорычал Пожиратель.
- Не твое дело, - вкрадчиво ответил Люциус, подходя к ним. - Ищу и добиваю грязнокровок. Ведь основа нашей политики — гуманность, или ты забыл, Рагнарок?
- Знаешь меня? - прохрипел Пожиратель.
- Я всех знаю, - Люциус небрежно обвел светящейся палочкой деревья, на земле между которыми лежали люди. - Что у вас тут? - он взглянул на Макдонелла, который по-прежнему сжимал горло Северуса.
- Он помешал мне убить грязнокровку!
- Да что ты?
Северус почувствовал, как его насквозь проткнул холодный острый взгляд, но и бровью не повел, пронзительно глядя на светловолосого юношу. Он знал, что Люциусу не улыбается перспектива убить своего лучшего зельедела.
- Все именно так, он набросился на меня и выбил палочку! Из-за этого урода я остался без палочки! - взревел Макдонелл и хотел было снова схватить Северуса, но пожиратель по имени Рагнарок его сдержал.
- Я считаю, что об этом должен узнать Темный Лорд, - выдохнул он. - Ему не место среди нас.
- А я считаю, что мы должны сами его убить! - вырвался Макдоннел.
- В самом деле, неприятная ситуация... - промолвил Люциус, наблюдая за их перебранкой. - Ну что же, думаю, мы не будем посвящать в эту неприятность Лорда и справимся своими силами.
Макдоннел явно обрадовался, Рагнарок свирепо засопел.
- А что потом, Люциус? - тихо и вкрадчиво спросил Северус, глядя, как Люциус медленно поворачивается теперь к нему, и отчаянно надеясь, что Малфой владеет легиллименцией и читает его мысли. - После того как ты прикончишь меня, пойдешь дальше искать свою сестру... или вернешься домой один? Ты ведь не знаешь, где её искать, верно? А я знаю.
Мышца на мелованной, не тронутой ни пеплом, ни кровью щеке дрогнула, но больше Люциус ничем себя не выдал.
- Что он говорит, Малфой? - рыкнул Макдонелл.
- Младшая Малфой бегает на концерты для грязнокровок?
Подиратели переглянулись с неприятной, животной радостью. Рагнарок захохотал.
Люциус взглянул на него как на таракана.
- Представляю, как обрадуется Темный Лорд, когда узнает, что его правая рука...
Дальше он не договорил, потому что Люциус сделал короткое, неуловимое движение палочкой и Рагнарок, захлебнувшись словами, кулем упал на траву.
Северус шарахнулся от трупа в сторону и подобрал свою палочку, которую пожиратель выронил при падении.
- Какого... - Макдонелл бросился было на Люциуса, но зеленая вспышка сверкнула второй раз и он тоже упал как подкошенный.
Повисла пауза.
- Меня тоже убьешь? - спокойно поинтересовался Северус.
- Ну что ты, - Люциус с самым приятным выражением вытер свою палочку платком. - У нас с тобой теперь есть общее дело. Ты поможешь мне найти мою сестру. А я, в свою очередь, забуду о твоей маленькой неприятности, - Люциус выглядел таким расслабленным, как будто не он только что прикончил двоих людей. - Ну что, идет? - он протянул ему руку.
- Я видел, как она побежала к сцене, - Северус взялся за холодную как железо руку Малфоя. - Думаю, она все ещё там.
- Прекрасно, - улыбнулся аристократ.

Роксана

С гулко бьющимся сердцем она ткнула окровавленное запястье в безмятежное лицо Мирона.
- Ну же! - скрипучим голосом простонала она, размазывая кровь по его губам. - Ну давай же, давай, ты ведь в школе об этом только и мечтал!
Мирон никак не реагировал.
- Гребанная летучая мышь, не смей умирать! - не выдержала она. - Ты не имеешь права умирать, ты и так уже мертв, сколько можно! - Роксана ещё крепче прижала к нему запястье, почти засовывая его ему в рот, но губы вампира оставались неподвижными. - Давай же, Вог, ты не мог просто так взять и умереть! Ты не можешь так со мной поступить, если ещё и ты меня бросишь, я умру, Вог! Вог!
Долгих полчаса она пыталась вернуть его к жизни, но все её попытки оставались без внимания. А потом Роксану просто замутило от потери крови, Мирон начал расплываться, и она без сил повалилась прямо на него, так и не отняв от его лица руки.
Неизвестно, сколько она пролежала без сознания. Может быть, несколько часов, а может быть, всего минуту.
Разбудил её тихий, вкрадчивый голос.
- Гребанная летучая мышь? - едва слышно произнес этот голос прямо у неё над ухом. - Так ты меня ещё не называла.
Роксана подхватилась и чуть не рехнулась от радости.
Глаза его были все так же закрыты, а губы наоборот, приоткрыты — он водил по ним языком, слизывая кровь и слабо улыбался.
- Вог! - пронзительно вскрикнула девушка, когда вампир приоткрыл глаза и улыбнулся уже по-настоящему. - Ты...ты... ты мерзкий, вонючий ублюдок! - Роксана толкнула его и схватила в объятия. Мирон охнул. - Ты был жив, ты был, черт тебя подери, долбанный ты урод, жив!!! Да я умру сейчас, Вог, я думала, что ты сдох, чтоб тебя! - она стукнула его по плечу и тут же зарылась в это плечо носом, обхватывая друга как можно сильнее и крепче и почти не замечая боли в покалеченной руке.
- Я тоже безумно тебе рад, - с её помощью он смог сесть. Выглядел Мирон совершенно ужасно - чудовищные мешки под ошалевшими от голода огромными глазами, белые губы, увеличившиеся клыки. - У тебя... у тебя... рука... - глаза его горели, он облизывался и сухо сглатывал. - Я могу?..
- Да, конечно! Конечно!
Совершенно не зная, что нужно делать, Роксана просто неловко протянула ему руку, и Мирон тут же схватился за неё, но замер, глядя на её кровь со смесью жажды, отвращения и жалости.
- Всё в порядке, я... ты можешь... я разрешаю, - и Роксана обняла его свободной рукой, подбадривая.
Мирон страдальчески поморщился, натужно сглотнул и вдруг с неожиданной для такого слабого состояния силой стиснул её руку, раскрыл клыкастую пасть и укусил.
Роксана дернулась. Это было на самом деле ужасно больно, совсем не так, как об этом пишут в книгах чокнутые престарелые ведьмы. Кожу словно обожгло, и судорога сотрясла каждый нерв. И ей не стало легче, когда Мирон потянул из очага боли кровь, так что рука ещё и онемела, превратившись в ватный валик.
Она услышала, как он сглатывает, и ей стало дурно. Мирон же, издавая какие-то сдавленные, похожие на стон звуки, блаженно закрыл глаза и сладострастно обхватил её руку.
Когда же легкое ощущение дурноты перешло в тошноту и земля снова поплыла в сторону, Роксана попыталась высвободить руку, но Мирон сжал её ещё сильнее и зарычал как животное.
- Мирон, ты хочешь меня убить? - простонала Роксана, отчаянно пытаясь вырвать руку из захвата, и тут вампир вдруг гулко зарычал и оттолкнул её от себя.
Роксана упала и больно ударилась боком о торчащую из пола деревяшку (должно быть, именно так ранило и самого Мирона), а он сам отскочил в сторону, забился в тень и закрыл голову руками, часто и тяжело вздыхая.
- Не подходи! - рявкнул он, когда Роксана попыталась к нему подползти.
- Прекрати это, Вогтейл! - твердо сказала она, с трудом поднимаясь на ноги и подходя к нему.
- Не трогай меня, не смотри! - голос у него был жуткий, нечеловеческий, высокий и визгливый, как у дикого зверя.
- Всё хорошо, мне не больно, - ласково промолвила Роксана. - Посмотри на меня.
Мирон резко поднял голову. Подбородок его был залит кровью, глаза покраснели, зрачки увеличились почти вдвое, и на Роксану оттуда смотрела глухая пропасть. Клыки удлинились, мелкие венки на лице вздулись и затянули белую кожу как сеть.
Роксана сглотнула.
- Всё хорошо, Вог, - проговорила она, присаживаясь на корточки рядом с ним и осторожно касаясь мелко дрожащих волос на голове. - Сейчас станет легче, сейчас все пройдет...
Он зашипел, неожиданно лязгнул зубами, когда она протянула к нему руку, и тут же заскулил от ужаса, прячась в тени.
- Нет, Вог, ты человек, - спокойно произнесла она, бесстрашно обнимая его за плечи и пытаясь разжать руки. - Я тебя не боюсь.
Роксана гладила его по лбу, по скулам, даже по губам, рискуя лишиться пальцев, а Мирон (точнее, не совсем Мирон) смотрел на Роксану из своего кошмара и тяжело дышал. Клыки его медленно уменьшались, зрачки хоть и горели бешеным огнем, снова приобретали привычный цвет, а кожа разглаживалась.
- Вот так... - Роксана стерла с его подбородка остатки крови. - Всё, всё уже позади.
- Рокс... - это было первое, что он произнес своим прежним бархатным голосом.
Роксана улыбнулась.
Мирон качнул головой.
- Рокс, прости, мне так...
Она молча подалась вперед и легонько поцеловала его в губы.
- Я испугалась за тебя, придурок!
Мирон судорожно обхватил её руками.
- Прости, прости... - повторял он в её плечо. - Прости меня, Рокс.
Туман над поляной рассеивался, воздух светлел, а они не двигались, сидя в руинах своей прежней жизни и крепко сжимая друг друга в объятиях.
Наконец Роксана отстранилась, и, шмыгая носом, помогла подняться и Мирону.
- Пойдем, нам надо уходить, скоро взойдет солнце, мы спрячемся в лесу.
- А где остальные, где Дон? - спросил Мирон, оглядывая «поле боя». - Что здесь происх...
- Импедимента!
Мирона отшвырнуло назад. Роксана выхватила палочку и, не глядя, пальнула в груду досок у сцены, откуда доносился голос. Доски взорвались. Новая вспышка резанула по глазам, и палочка вырвалась из руки.
- Рокс, уходи! - заорал где-то за спиной Вог. - Уходи отсюда, быстро!
- Инкарцеро!
Веревки больно хлестнули её по телу.
Мирон оглянулся, зарычал и, оскалив клыки, бросился навстречу двум фигурам в черном.
- Сектумсемпра! - пронзительно крикнул один из них. Его голос показался Роксане смутно знакомым.
- Вог! - взвизгнула она, увидев, что заклятие достигло цели, но Мирон только оступился и снова ринулся в бой. Ножевые раны ему были не страшны.
Несмотря на ситуацию... это было впечатляюще.
- Петрификус Тоталус!
Снова мимо. Вог был слишком быстр.
- Круцио!
Судя по визгливым ноткам — Пожиратель перепугался.
Вог прыгнул.
- Инкарцеро!
При звуке этого спокойного и холодного голоса у Роксаны все внутри заледенело.
Люциус.
Веревки опутали Мирона прямо в воздухе, и он с грохотом приземлился в дымящиеся остатки декораций, кубарем прокатился по земле и зашелся кашлем где-то в обломках. Роксана попыталась дотянуться до лежащей в паре дюймов от неё палочки и тут почувствовала, как её схватили за веревки на спине. Секунда невесомости — и она на ногах.
- Ну здравствуй, сестренка, - перед ней появился белый как полотно Люциус. Зрачки глаз, которые она видела ночью в прорезях маски, сузились и превратились в точки, сами глаза казались совсем прозрачными. Он словно не верил или не желал верить в то, что это действительно она. - Моя милая сестренка...
Роксана с чувством плюнула ему в лицо.
Люциус отшатнулся и размахнулся. Роксана испуганно дернулась (хотя много раз читала о том, как люди стойко переносят пощечины, сама этим похвастаться не могла), но рука Люциуса повисла в воздухе, а потом он медленно опустил её, словно кто-то вдруг вытянул из неё все силы.
Его помощник тем временем пытался справиться с Мироном. Одна из веревок, опутывающих его, лопнула, и вампир в один миг оказался на ногах. Потеряв от ужаса самообладание, Пожиратель резко дернул палочкой, и вампира заклинанием подбросило в воздух, головой вниз, словно кто-то набросил на его лодыжку лассо.
- Что с ним будем делать? - крикнул он.
- Ничего. Свяжи эту нечисть здесь и брось. Скоро взойдет солнце, и он сам подохнет.
- НЕТ! - захлебнулась Роксана, предпринимая отчаянную попытку вырваться.
- ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! КАК ТОЛЬКО ВЫ ПРОСЛУШАЕТЕ ЭТО СООБЩЕНИЕ, КАЛЕДОНСКИЙ ЗАПОВЕДНИК БУДЕТ ВКЛЮЧЕН В ТРАНСГРЕССИОННУЮ СЕТЬ...
- Во имя Мерлина, наконец-то... - простонал Люциус. Роксана попыталась лягнуть его и вырваться, но не получилось.
- Рокс! Рокс!
Она оглянулась и в последний раз в жизни посмотрела в черные как уголья глаза.
- Не задерживайся! - коротко приказал Люциус второму Пожирателю и, крепко сжимая Роксану руками, трансгрессировал.

Абраксас Малфой в красном теплом халате сидел в кресле у камина и баюкал в руке пузатый бокал с виски.
Эдвин Малфой, облаченная в цветастый шелковый халат, беспокойно ходила по комнате. Длинные рукава вздувались при ходьбе и делали её похожей на гигантскую бабочку. Когда старый безмолвный эльф налил в ещё один бокал немного Огдена и протянул ей, она молча схватила предложенное и опрокинула в себя одним махом.
Когда большие часы в углу пробили пять раз, за окнами раздался хлопок трансгрессии, а через несколько минут другой эльф, стоящий в коридоре, открыл дверь.
- Я её нашел, - объявил Люциус, едва шагнув в гостиную, и, больно стискивая локоть брыкающейся сестры, втолкнул её в комнату.
Эдвин выдохнула что-то, отдаленно похожее на «Роксана», и бросилась ей навстречу.
На один безумный миг девочка поверила, что мать её обнимет, но та остановилась в нескольких шагах от неё и нервно стиснула свои костлявые руки.
- Почему ты в таком виде?
Роксана услышала какие-то странные, резкие звуки и сначала не поняла, откуда они доносятся, а потом осознала, что их издает она. Её вдруг разобрал нервный истерический смех, и она никак не могла остановиться, хотя смеяться совсем не хотелось. А вместо этого она стояла перед своей великолепной матерью и задыхалась от смеха.
- Что произошло, Люциус? - тихо спросила Эдвин, обратив на сына мокрые голубые глаза в ободках раздраженной кожи, в то время как перепуганный состоянием молодой хозяйки эльф помчался за успокоительным зельем. - Что с ней такое, её прокляли?
- Нет. Она была на концерте и всё видела, - коротко ответил он и прошел вглубь комнаты, усаживаясь в кресло напротив отца.
- Кто-нибудь ещё об этом знает? - невозмутимо поинтересовался тот.
Он даже не переменил позу, когда в комнату вошли его дети, и так и сидел, лениво забросив ногу на ногу и поглаживая гладкий бокал пальцем.
Люциус устало положил ноги на бархатную скамеечку, и эльфы бросились снимать с него ботинки.
- Уже нет. Я позаботился.
Роксана закрыла уши ладонями.
Этого нет, нет.
Эти люди не её семья, это все просто дурной сон, её семья ждет её дома, это не они, не они...
Кто-нибудь, кто-нибудь, спасите... помогите...
Перед ней замаячил стакан, остро пахнущий перечной мятой. Роксана дернулась от неожиданности (слишком уж много неожиданностей она пережила за эту ночь), и стакан полетел на пол.
Эльф тут же кинулся подбирать осколки.
- Роксана!..
- Вы знали... - простонала Роксана. Ей уже было больно улыбаться, но она никак не могла согнать с губ судорожное напряжение. - Вы все знали с самого начала...
- Ну разумеется, мы знали, - брюзгливо бросил Абраксас, недовольно взглядывая на дочь и снова отворачиваясь к камину. - Откуда бы тогда деньги на все это взялись?
Роксана зажмурилась. Из-под ресниц выкатилось что-то теплое и защипало уголки глаз.
- Это неправда.
- Нет, правда.
Роксана закрыла лицо руками и отчаянно замотала головой.
- Нет, я не хочу в это верить, я не хочу это слышать... - она прижала запястья к вискам, стараясь унять нарастающий в голове вой.

Какая-то девушка лежит на земле, глядя в небо широко открытыми глазами, а кровь течет по земле из-под её головы. Полная людей машина загорается в воздухе...

- Если бы ты не сбежала, все было бы в порядке, - с легким раздражением сказала Эдвин, сидя рядом и явно не зная, что делать, в то время как старенький эльф уже смешал новую порцию успокоительного и поднес Роксана вместе с водой.
- Ты меня заперла! - басом прорычала Роксана, обращая взгляд на мать и не обращая внимания на попытки эльфа подсунуть ей лекарство. - Ты меня заперла!!! Ты порвала моё платье и не пустила на свадьбу моего родного бра...
- А ты не подумала, почему? - крикнула Эдвин. - Ты хоть знаешь, кто был на свадьбе Люциуса?..

...Какой-то парень, визжа и извиваясь, взлетает в небо. Сцена взрывается. Из спины Мирона Вогтейла торчит деревянный обломок...
«Свяжи его и брось»...

Это делали не те люди в масках.
Это делала её собственная семья...
"Я не хочу жить".

- Ты должна понять...
Это слово ужалило её как оса.
Роксана вскочила.
- Понять?! Какого хрена я должна понимать?! Какого хрена тут вообще можно понять?! Вы - убийцы, это всё, что я поняла!
- Роксана, возьми себя в руки!
- У неё просто шок...
- Да черт возьми, лучше бы я сдохла там вместе с маглами, чем узнала, что мои родители... - голос сорвался на сип, но Роксана не могла остановиться, а когда мать попыталась коснуться её плеча, выхватила палочку. - Я лучше буду жить там, с ними, сломаю палочку и стану сквибом, чем останусь здесь ещё хоть на...
Шлеп!
Голова мотнулась в сторону.
Эдвин смотрела на неё огромными, полными яостных слез глазами, а потом, ни слова ни говоря, прижала ушибленную кисть к губам и отошла к окну.
Повисла тишина, нарушаемая только треском и пощелкиванием дров в камине.
- Да пошли вы все... - пробормотала Роксана, глотая слезы обиды, и решительно направилась к двери.
В её голову вдруг напустили воздуха и облаков. Все мысли до одной растаяли в этом воздухе и ей стало хорошо и приятно.
- Вернись, - скомандовал голос где-то за облаками и эхо полетело во все стороны: «...нись, нись, нись».
Роксана послушно вернулась на середину гостиной.
- Сядь.
«...адь, адь, адь...»
Ладно.
Она села на диван.
- И не смей поднимать палочку в моем доме.
«...е, е, е, е...»
Роксана кивнула.
Почему бы и нет?
Она послушно передала палочку кому-то.
Абраксас со стуком поставил стакан на место.
Облака рассеялись. Роксана моргнула, взглянула на то, как отец поднимается из кресла и прячет палочку в карман.
- Ты что... ты в своем уме, пап?
От потрясения она не могла даже разозлиться как следует и просто открывала и закрывала рот как рыба, оказавшаяся на берегу.
Родной отец только что применил к ней, своей дочери, Непростительные чары. Так просто, словно пожелал спокойной ночи.
- Люциус, Нарцисса тебя ждет, - подала голос Эдвин, по-прежнему не отходя от окна. - Иди к ней.
Люциус немедленно поднялся и вышел из комнаты, даже не взглянув на сестру.
Несмотря на своё состояние, Роксана почувствовала, как вина волоском шевельнулась под грузом ужаса и слез.
- Когда тебе было два года, мы жили во Франции в магловской провинции, - проговорил отец, мешая угли в камине. - Последнее место на земле, где я хотел бы жить, но там было наше родовое гнездо, и я не имел права его покидать. Когда в этой провинции началась эпидемия магловского тифа, мы были единственными, кто не заболел. По понятным причинам. Простить нам этого, конечно же, не смогли. Маглы обвинили нас в этой эпидемии и ночью подожгли наш дом, заперев все двери и окна. Мы горели как кошки в клетке, маглы-слуги метались по дому в ночной одежде и падали мне под ноги, а я бежал к детской и убивал тех, кто пытался схватить меня и силой вытащить из дома. Для меня было важно спасти вас с Люциусом. Эти люди украли вас прямо из детской и... я не представляю, что бы они с вами сделали, если бы я и мой отец не перебили их как собак. Но всех нам спасти не удалось. Твоя мать потеряла ребенка в ту ночь. Мальчика.
Роксана не смогла удержаться и взглянула на Эдвин. Прямая как струна, она стояла у окна, обнимая себя руками, и плечи и шея матери казались особенно тонкими и беззащитными в этот момент.
- Твой дед тоже погиб. Мы едва ушли живыми оттуда. А знаешь, кто нас вытащил?
Роксана опустила голову и зажмурилась, закрыв лицо руками.
- Именно Темный Лорд помог нам бежать той ночью, и я пообещал ему службу и поддержку в обмен на то, что он сможет защитить мою семью здесь, в Англии. Если бы не он, тебя бы сейчас здесь не было.
Роксана, по щекам которой бежали злые слезы, прерывисто вздохнула, ненавидяще глядя в черные, точь в точь как у неё самой глаза отца.
- Ты хочешь "сломать палочку"... - Абраксас сам налил себе новую порцию виски. - Стать сквибом. Ради Мерлина, пожалуйста. Ломай. Иди к ним. Они убьют тебя при первой же возможности. Но, конечно, ради этих людей стоит повернуться спиной к своей семье. Иди. Прямо сейчас. Вставай и иди.
Роксана не двинулась с места.
- Я не потерплю предателей в своей семье. Выживание дается мне слишком большими жертвами. Только если все же уйдешь, помни, дочь, обратно я тебя не приму. Пресмыкайся, умоляй, выпрашивай кусок хлеба, сдохни в этом замечательном магловском мире, но знай, что как только ты уйдешь к ним, умрешь для всех нас. Для Люциуса тоже.
Эдвин едва уловимо дернулась, словно хотела прервать речь мужа, но сразу же снова опустила голову.
- А на досуге подумай, что для тебя все-таки важнее. Семья, которая произвела тебя на свет и позволила тебе шестнадцать лет жить, ни о чем не заботясь, в роскоши, комфорте и волшебстве, или люди, которые упекут тебя в свою клинику, стоит тебе заикнуться о магии.

Роксана какое-то время ещё сидела на диване, сжимая кулаки и кусая губы. А потом вдруг резко сорвалась с места, вылетела из гостиной, хлопнула дверью, и родители услышали, как она взбегает по ступенькам наверх.
- Что же мы будем делать, когда ей исполнится семнадцать? - тихо спросила Эдвин, когда Люциус ушел следом за сестрой наверх.
- Темный Лорд поинтересовался на свадьбе, есть ли у моей младшей дочери пара. Когда узнал, что нет, сказал, что будет рад выделить ей место среди своих людей, как только Роксане исполнится семнадцать.
Эдвин тяжело поднялась на ноги, обошла диван и взмахнула рукой.
- Ты видел, что с ней творится? - громко спросила она, указывая рукой на дверь, в которую выбежала их дочь. - Скажи ей сейчас, что в семнадцать на неё поставят Метку, и она выпрыгнет из окна!
- Надо было думать раньше и выдать её замуж, как Нарциссу.
- Ты забыл, как она убежала с собственной помолвки?! Забыл, какую истерику она закатила потом? И я очень сомневаюсь, что Вальбурга снова проявит к нам снисходительность, учитывая то, что тот мальчик тоже сбежал из дома!
Она прошлась по гостиной, потирая лоб рукой и усмехнулась.
- Идеальная была бы пара! - с ядовитой усмешкой пробормотала она и отпила немного из своего стакана, в который эльф успел плеснуть новую порцию виски.
- У нас нет выхода. Неповиновение — смерть.
- Я знаю.
- И таких возмутительных писем из Министерства я больше не потерплю. Нельзя трепать имя Малфоев, тем более во Франции. В Шармбатон она не вернется.
- Я сама её не пущу, - глухо ответила Эдвин. - Ей там не место, это было ясно с самого начала. Но ты же прекрасно понимаешь, что...
- Не бойся, она смирится. Люциус будет рядом, он всегда имел на неё влияние, - Абраксас постучал пальцем по стакану с виски, что-то обдумывая. - Завтра утром я отпишу Горацию Слизнорту и намекну, что готов выделить на нужды школы несколько мешков золота.
Эдвин остановилась.
- Пусть побудет в Англии в этом году, - миролюбиво предложил Абраксас. - Я договорюсь, чтобы её определили в Слизерин, там она быстрее свыкнется с нашим обществом и перестанет упрямиться.
- Думаешь, это поможет? - скептически хмыкнула Эдвин.
- Я в этом не сомневаюсь.

Когда через пару часов Люциус заглянул в комнату сестры, Роксана уже не спала.
Шторы на окне были неплотно задернуты, и яркое солнце лилось в окно — при свете дня её испещренное синяками и ссадинами лицо выглядело ещё ужаснее.
Пока она спала под действием снотворного, которое эльф налил в её воду (от еды Роксана отказывалась), Люциус вызвал лекаря из больницы св. Мунго.
Теперь все повреждения выглядели ухоженными и чистыми, но целителя очень обеспокоило апатичное состояние пациентки, так что он прописал Роксане постельный режим.
Впрочем, она и не пыталась встать.
- Уйди, - глухо сказала она, когда он вошел в её комнату с подносом, отобрав его по пути у эльфа. На столе стоял точно такой же поднос — еда была нетронута.
- Роксана, ты должна поесть.
- Пошел к черту.
Люциус тяжело вздохнул, поставил еду на столик и присел на постель.
- Ну что с тобой такое?
- Мирон был моим лучшим другом, единственным другом, а ты его убил, - бесцветным тоном ответила Роксана, по-прежнему глядя в окно.
- Роксана, ради всего святого, он — вампир. Он тебя укусил, он чуть тебя не убил, если бы об этом узнали в Министерстве...
Роксана закрыла глаза, и на маленькое мокрое пятно на подушке упала ещё одна слеза.
Люциус вздохнул. Надо было срочно переменить тему, иначе крах.
- А я пришел к тебе с хорошей новостью.
- Мне похер на твои хорошие новости, - отчеканила Роксана.
- Осенью ты не поедешь во Францию и останешься учиться дома.
Роксана моргнула и медленно повернула голову.
- Что? - если бы она могла, то, наверное, взорвалась бы, но вместо этого получился только сдавленный шепот.
- Отец договорился, чтобы ты доучилась этот год в Англии, в Хогвартсе, - Люциус слегка улыбнулся. - В моей школе.
- Какой ещё сраной Англии? - голос её чуть окреп. - В каком ещё сраном Хогвартсе? Люциус, вы что, все охренели, вы хотите меня добить нахер?
- Роксана, я прошу тебя...
- Я учусь в Шармбатоне, мне нравится учится в Шармбатоне, ты сам...
- Я знаю, что сам, - терпеливо кивнул Люциус. - Но так нужно. Сейчас не самое спокойное время, чтобы ехать за границу, лучше быть рядом с семьей. В Хогвартсе тебе пон...
От такого невиданного лицемерия у Роксаны просто дыхание перехватило.
- Люциус, я не хочу! - попыталась достучаться до него она. - Понимаешь? Не-хо-чу!
- Понимаю. И тем ни менее, поедешь. Всего на год. А потом... - подбирая слова, он потер пальцами воздух, словно это была дорогая ткань. - Когда станешь совершеннолетней, у тебя появятся привелегии и ты сможешь сама решать, куда тебе ехать и чем заниматься. Я пока оставлю тебя, у меня дела. А ты непременно поешь, а то совсем ослабнешь! - с этими словами он поднялся на ноги.
- Извини, но это я заберу, - добавил он, поднимая лежащую на тумбочке палочку, все ещё грязную и шершавую после ночи в лесу. Роксана вскинулась, но пальцы её царапнули воздух.
- Ты сдурел?! Верни её сейчас же!
- До первого сентября она побудет у меня, - твердо сказал Люциус. - Если тебе что-то понадобится — обратись ко мне или к Нарциссе.
- Это что, арест?!
- Если тебе угодно — да. Но это только для твоей пользы, поверь мне. Ты иногда... - уголки его губ поползли вниз. - Сама для себя опасна.
Он ушел, и Роксана услышала, как брат произносит Запечатывающее заклинание над замком.
Какое-то время она обалдело пялилась подбитыми глазами на дверь, потом осторожно, стараясь не потревожить руку, выбралась из-под одеяла и спустила босые ноги на ковер.
Синяки и ушибы на спине и ногах вспыхивали по очереди, прямо как ноты фортепиано.
Очень медленно девочка пересекла чисто убранную комнату и на всяий случай подергала дверную ручку.
Отлично.
Теперь они посадили её под замок, как взбесившуюся собаку.
В конце концов, когда же это кончится?!
Они что, думают, что она не найдет на них управу?
Или что сложит лапки и будет прыгать по дому за Эдвин, как Нарцисса?
Ну уж нет.
Злость поднялась к горлу горячей волной.
Не зная, как дать ей выход, Роксана схватила одну из идиотских статуэток, украшающих каминную полку и с силой шарахнула её об дверь.
Стало лучше.
Она покопалась в своих пластинках, выбрала самую безбашенную из всех, включила звук на полную и под взрывные басы магловского рока принялась яростно громить собственную комнату.

Северус

Когда Северус смог наконец уйти от преследователей и трансгрессировать домой, над Паучьим Тупиком уже забрезжило утро. Тучи растеклись, превратились в облака и показалось сливочное, безмятежное небо.
Дома он никого не застал. Мать, вероятнее всего, снова уехала к родне, не выдержав очередную ссору с Тобиасом, а тот отправился праздновать это дело в местный паб.
На кухне громоздилась гора грязной посуды и объедков, обсиженных мухами.
Как же разительно отличались друг от друга две стороны его жизни.
Там, в лесу, он был сильным мира сего и заставлял людей трепетать от одного своего вида.
Здесь он был сыном пьяницы и посудомойки.
Находиться дома было тяжело.
Он вышел на улицу подышать и машинально взглянул на дом Лили, стоящий на холме над рекой. Окна его были ярко освещены. Смогла ли она вернуться? Жива ли она, не ранена?
Он чуть не умер, когда увидел её лицо на большом экране над сценой.
Ноги по старой привычке понесли его к её дому. Все прошлое лето он бродил вокруг него, поглядывая на окна на втором этаже и надеялся увидеть её хотя бы мельком. Пару раз ему это удалось.
Северус перешел реку по шаткому мостику и начал подниматься на холм.
Ещё издали он увидел странный силуэт на траве и, на всякий случай вынув палочку, подошел посмотреть поближе, уверенный почти наверняка, что это лежит его пьяный отец.
Реальность оказалась куда хуже.
Сначала он подумал, что у него просто галлюцинация. Он не спал всю ночь, перенервничал, и теперь ему видится всякий бред.
Но сколько бы он ни смотрел, видение не исчезало, а становилось все правдоподобнее и правдоподобнее. И от этого — все ужаснее и ужаснее.
Это действительно была она.
И она действительно лежала в обнимку с уродом Поттером.
Северус так надеялся, что геройство этого придурка сыграло ему на руку этой ночью и Поттер подох.
Оказалось - нет.
Северус присел рядом с ними на корточки.
Они спали так мирно, словно не из горящего леса вернулись, а с отдыха в горах.
И Лили... черт подери, она прижималась к ублюдку так доверчиво, как будто не она говорила все эти годы, что ненавидит его! Получается, она врала ему?! Получается, она ничем, совершенно ничем не отличается от остальных девчонок... такая же лживая, мерзкая...
Сердце до краев наполнилось ядом.
Они спали вместе...
Они спали вместе!
И это не кошмарный сон, чертова реальность!
Чего ему стоило прямо сейчас поднять палочку? Одно заклинание — и этот подонок больше никогда не сможет её лапать.
Лили пошевелилась во сне и ещё крепче прижалась к Поттеру. Он тоже шевельнулся и обнял её, как свою собственность.
И Лили улыбнулась.
Северус сам не помнил, как добрался до дома.
Жить ему не хотелось.
Среди хлама на кухне он наткнулся на оставленную отцом бутылку. Когда он уже поднес её к губам, растравленное воображение преподнесло ему картину того, чем они занимались до того, как заснули, и он с мучительным стоном шарахнул бутылку в стену, опустившись на липкий жирный пол и прислонившись спиной к ножке стола.
За окном медленно восходило солнце — горячий луч влез в окно и осветил царящую в доме разруху.
Разгорался первый день Войны.