Название: Всего один поцелуй Категория: Собственные произведения
Заявка: 18
Бета: +
Жанр: Сказка
Рейтинг: PG
Пейринг: Василь, Петр, Аннет
Саммари: Сказка - ложь, да в ней намёк.
Задняя лапа чесалась неимоверно, и очень хотелось пить. Тяжёлый запах застоявшейся болотной воды отбивал всякое желание пробовать утолить жажду, и Василь осторожно поерзал на жухлой, холодной от росы, траве. Солнце только-только всходило над вершинами тёмных елей, и утренний туман делал картину совсем сюрреалистичной, давал надежду, что все это только приснилось ему, Василю. И что вот-вот, ещё совсем чуть-чуть, и он проснется с тяжёлой головой, мало что соображая с утреннего похмелья. И вдохнёт свежий лесной воздух полной грудью и, тяжело поднявшись, выпьет остатки привезённой с собой воды. И пойдёт посидеть на ранней зорьке с удочкой.
Как и планировал.
Разомкнув странно залипающие, словно пленкой прикрытые глаза, Василь с досадой оглянулся на зудящую заднюю лапу. Чтобы в который раз убедиться, что никаких лап у него нет.
Шелестящий звук и охватившая все тело вибрация заставили его замереть. И только тембр знакомого голоса, пусть и сквозь призму совсем чужих ощущений, позволил остаться на месте. Кочка рядом тяжело прогнулась, и Василь повернул голову.
- Не идёт никто, - виновато развел руками его напарник и по совместительству собутыльник, любитель рыбалки Петр. – Понимаешь, они как услышат про болото, так и наутек! Так и утро ещё! Нет же ж никого… Ну, сам понимаешь… Подождать надобно, может, к вечеру!
Василь вздохнул и отвернулся. Идея Петра привести сюда кого-нибудь с самого начала казалась Василю утопической. Но, в растерянности от произошедшего, он не стал спорить, когда друг, потрясенный всем не меньше его, помчался в город, как только забрезжил рассвет. Чтобы хоть попытаться привести кого-то.
Петр, понурившись, сидел на кочке. Потом встрепенулся и с надеждой посмотрел на Василя.
- Слушай, а сюда приводить обязательно? Она же вроде ничего такого не говорила… Может, где угодно можно? Что ж нам, век в этом болоте сидеть?!
«Нам» приятно согрело Василя, который в очередной раз подумал, что жизнь умеет учить в любых ситуациях. И никто из его высокоинтеллектуальных друзей и не подумал бы сидеть с ним на болоте и решать его проблемы. Да и не поверил бы никто в такую малонаучную чушь. А вот почти неграмотный, но добрый нутром, простой шофер Петр сидит рядом всю ночь и даже мысли не допускает оставить его тут. Он с благодарностью взглянул на друга.
- Слушай, а может, бабку какую страшную? Ну, ей там все равно… Может, денег дать? - Василь раздраженно зашипел, и отшатнувшийся Петр вскинул руки в защитном жесте: - Что?! Я же просто предложил! Ну, делать же что-то нужно? И чего ты к ней целоваться-то полез? Да ещё и жениться обещал, если пойдёт, – уже с досадой продолжил друг, глядя куда-то поверх Василя. – Нет, я понимаю, фигурка у неё, что надо! Я, пока она волосы-то от личика не откинула, тоже бы женился. - Петр мечтательно посмотрел в стремительно светлеющее небо. - Вот и не верь после этого в сказки! Что она там болтала про «не суди книгу по обложке» и аспида? Аспид - это вообще кто?
Василь вздохнул. Говорить не хотелось, горло еще болело от непривычных для его облика усилий по произнесению человеческой речи. Получалось у него плохо, только короткие слова и некоторые междометья. Да и они, вроде, все обговорили ещё ночью, когда потрясенный и мигом протрезвевший Петр рассматривал то, во что превратила его друга странная зеленоглазая незнакомка - девушка, разгуливавшая по лесу в чем мать родила, прикрытая от чужих глаз только копной шикарных светлых волос, волнами ниспадающих до самой земли.
Понятно, что алкоголь ещё никого до добра не доводил, но чтобы так! Невыразимо прекрасная нимфа оказалась на редкость уродлива лицом, и отвращение, отразившееся на лице отшатнувшегося Василя, было вознаграждено в полной мере. Вердикт был оглашён предельно ясно: коль он, Василь, судит книгу по обложке, то быть и ему осуженным. И пусть его искренне и от всего сердца захочет поцеловать и поцелует женщина. Или быть ему аспидом до скончания дней его...
- Да ладно тебе расстраиваться! Ну, придумаем что-нибудь! Хорошо, что она тебя в ужика превратила, а не в удава какого-нибудь! Или в жабу! – Петр хохотнул, ободряюще погладив друга по спинке.
В ужика… Василь с трудом распрямил тело, словно застывшее от утренней прохлады, и поднес хвост к носу. Это был точно не ужик! Некоторые особенности его анатомии указывали скорее на гадюку, но он недостаточно хорошо разбирался в змеях, чтобы утверждать, к какой разновидности себя теперь причислить.
Картинка плыла цветными пятнами, сильно напоминая изображение тепловизора – читать будет проблематично. Однако стоит все-таки попробовать. Он требовательно ткнулся головой в колено друга и полез к нему на руки.
Поскольку машину Петра они нечаянно засадили в топь ещё вечером, то в город добираться пришлось пешком. Благо, что до города было недалеко. Утреннее шоссе оказалось пустынным, и автобус, нагнавший их за поворотом, стал почти благословением.
Несмотря на ранний час, транспорт оказался битком набит пассажирами с корзинками и другим скарбом. Видимо, жители ближайших пригородов направлялись этим субботним утром на рынок или ещё по каким-то неотложным делам.
Петр встал у выхода, опустив рюкзак на пол. Василь тихо сидел у него за пазухой, пригревшись у тёплого человеческого тела, и с сожалением думал о том, что поцеловать гадюку ни одна женщина в здравом уме не только не захочет, но и не решится.
Глаза потихоньку застилала тёмная пелена голода. Василь никогда не задумывался, как охотятся змеи, но ему вдруг мучительно захотелось ощутить на языке теплую трепещущую плоть и бьющееся в последнем ужасе сердце. Он в панике представил себе, что теперь у него не будет другой жизни и другой радости, кроме как согреться на солнышке и схватить маленькую невинную жертву вроде птички или мышки. Или что там ещё едят змеи?
Рядом мирно и размеренно билось большое человеческое сердце. Вибрации людей, всем телом улавливаемые Василем, заставляли его прилагать неимоверные усилия, чтобы противостоять инстинктам. Чтобы немедленно не убраться отсюда подальше или не кинуться в атаку. Интересно, как скоро инстинкты возьмут верх над человеческим сознанием? И вообще, под силу ли жить человеку в облике змеи? Как вообще такое возможно? Ну, ладно, перенос сознания… Допустим, что это дело техники. Механизм непонятен, но допустим. А личность, а душа? Ведь он же помнит все! Он все тот же!
Прислушавшись, Василь уловил совсем рядом биение ещё одного сердца. Крохотного. Желанного. Чуть высунувшись из-за пазухи, он неожиданно уставился в маленькие, злые, булавочно-острые глаза старухи, держащей на руках клетку с кроликом.
Автобус огласил истошный визг.
- Вот уж, настоящая змея, так змея! Ух, гадина! – грозил кулаком вслед отъезжающему автобусу Петр. – Говорю ей: ужик! А она заладила: гадюка, гадюка! Где она гадюку-то увидела?!
Василь благоразумно промолчал, думая, что гадюку старуха, скорее всего, и увидела.
Добравшись до квартиры Петра, друзья расположились у стола. Вернее, Василь на столе, а Петр рядом. Им предстояло решить, что же все-таки делать дальше.
Василю все мучительнее хотелось есть, и он только кивал, соглашаясь со всеми доводами неугомонного Петра. А потом попросил:
- Пи-и-ить!
Петр озадаченно посмотрел на друга, размышляя, чем его напоить. А потом вспомнил – молоко! В деревне его бабка молоком ужей приманивала, вот и подойдёт. Молока в холодильнике не нашлось, и он, смущаясь, постучался в дверь квартиры напротив к своей квартирной хозяйке. Старушка просьбе удивилась, но не отказала.
И только уже стоя у выхода, Петр вдруг спохватился:
- Мне бы блюдце ещё…
- Да ты никак кошку завёл?! – возмущению хозяйки не было предела. – Я ж тебя предупреждала – никаких животных!
Как вихрь, старушка ворвалась в квартиру и в ужасе застыла на пороге комнаты.
Из квартиры их попросили съехать немедленно.
И жизнь потекла своим змеиным чередом, чаще поворачиваясь к Василю длинным, издевательски поднятым хвостом.
Сонно таращась на большую зеленую муху, Василь пытался сдвинуть тяжёлый камень, грузом лежавший на душе. Душа, есть ли она у него теперь? Кажется, что есть. Но ни потрогать её, ни увидеть…
Муха, как и он, Василь, постепенно впадала в оцепенение. В квартире, найденной Петром после того, как им отказали в аренде прежней, было холодно. Отопление ещё не включали, шли последние дни августа. Холод охватывал, казалось, всего Василя, проникая в самую его суть. Пропадали желания и стремление бороться. Жизнь стала казаться размеренной и серой.
Петр приносил ему белых мышей и часами разговаривал с ним о жизни, рассказывая о детстве и первой любви. Только с каждым днём человеческие воспоминания все меньше трогали холодный змеиный разум, бравший верх над сознанием Василя. Все как будто покрывалось толстой пленкой безразличия и покоя. Ещё немного, - понимал Василий, - и возврата может не быть. Он пробовал читать, но странное змеиное зрение делало эти попытки столь мучительными, что сейчас Василь уже и не пытался. Жизнь начинала сводиться к инстинктам.
А ведь был нужен всего один поцелуй. Всего один. Ну что вам стоит поцеловать гадюку? Ведь от этого зависит чья-то жизнь, будущее, счастье...
Петр был изобретателен. Он уговаривал, упрашивал, даже подкупал. И женщины шли на это, целуя страшную чёрную змею, кто из тщеславия, кто на спор, кто из-за денег. Но ни разу это не сработало. Должно быть, все дело было в точности исполнения указания - «искренне захотеть поцеловать».
Постепенно угасал даже энтузиазм друга, и его подбадривание и стремление привести очередную девицу все чаще казались Василю наигранными. А ведь прошло всего несколько месяцев с момента превращения.
Петр как-то уладил все моменты, связанные с работой и квартирой Василя. И что-то наврал его бывшей девушке, когда та чуть не вызвала полицию при попытке уговорить её поцеловать змею. И Василь был чрезвычайно благодарен за заботу друга. Но не видел своего будущего, постепенно теряя надежду.
Вечер вступал в свои права, и холодный воздух уже маревом тек над серым тротуаром. Петр задерживался, и Василь решил, что он, должно быть, зашёл в зоомагазин – сегодня был день кормления. Но внезапно ворвавшийся с волной свежего ветра друг весело подхватил его с подоконника.
- Что я тебе покажу! Может, она не это совсем имела в виду! Женщина, она же и у змей - женщина! Может, мы зря всех этих дамочек мучали?! – Петр весело улыбался, разглядывая мордочку Василя, потом бережно сунул его за пазуху.
Путешествие оказалось недолгим. Яркая вывеска зоомагазина приветливо мерцала в наступающих сумерках. В магазине пахло травами, успокаивающе журчала вода под аккомпанемент тихо гудящих компрессоров. Хрупкая темноволосая девушка в очках досадливо поморщилась и не сразу подняла голову на звук колокольчика. Спустя секунду Аннет удивленно разглядывала уже виденного сегодня крепкого молодого парня, который не более получаса назад стремительно выбежал из торгового зала. Как только увидел террариум. А вот сейчас вернулся.
- Вот! – странный молодой человек торжественно достал из-за пазухи и потряс в воздухе солидным экземпляром «Vipera berus». В этом Аннет ошибиться не могла - это была тема её диссертации и вечных споров с мамой о выборе профессии и смысла жизни.
Пока Аннет, затаив дыхание, разглядывала красавца-гадюку, его владелец с завидной прытью бросился в сторону вольера с самочкой «Natrix tessellata». Уже подспудно понимая намерения неуравновешенного посетителя, Аннет пришла в ужас.
- Нет!!! – сбив по дороге стул, уронив пирамиду баночек с кошачьим кормом, Аннет почти врезалась в парня, отодвигавшего крышку. Парень от неожиданности покачнулся и едва не опрокинул вольер. Что-то громко упало и разбилось за его спиной, но Аннет было сейчас не до этого. - Что вы делаете?! – девушка угрожающе наступала на посетителя, всеми силами стараясь оттеснить его от вольера
- Я?
- Вы, вы! Что вы делаете?! Чем вам помешала эта самочка?
Оппонент Аннет выглядел сейчас донельзя смущенным, немножко застенчивым и сильно раздосадованным. Недоумение Аннет достигло апогея: что он задумал? Парень был больше продавщицы, как минимум, вдвое, но сдаваться Аннет не собиралась – она искренне заботилась о своих подопечных, а пустить эту гадюку в вольер к самочке ужа означало почти верную гибель последней!
- Ну… - парень покраснел почти до кончиков волос. – Я… Мне нужно его к ней…
- Зачем?!
- Поцеловать.
- Что?!
- Ну там, любовь… - парень покраснел ещё сильнее, хотя Аннет была уверена, что это уже невозможно. Он неловко переминался с ноги на ногу и прижимал своего питомца к груди, как очень дорогое существо.
Аннет постепенно успокаивалась. Этот увалень, несмотря на внушительные размеры, не выглядел опасным маньяком или психом. А значит, можно попытаться во всем разобраться или даже договориться. Аннет выдохнула и предприняла вторую попытку:
- Я ничего не поняла из того, что вы сказали. В вольере самочка ужа. А у вас на руках самец гадюки. Уж не знаю, из каких соображений вы занялись сводничеством, но любовь между ними точно невозможна.
Парень прямо на глазах сник и потерял весь энтузиазм, неприкрыто светившийся в его глазах ещё пять минут назад.
- А вы уверены?
Аннет кивнула, закусив губу, чтобы не рассмеялся от такой явной и какой-то очень детской обиды посетителя. Казалось, он вот-вот расплачется.
Мрачно кивнув своим мыслям, владелец гадюки развернулся к выходу. И тут Аннет спохватилась:
- Постойте! – девушка бросилась к незадачливому своднику. Он уже спрятал питомца за пазуху и взялся за ручку стеклянной двери. Аннет осознала, что вот сейчас он может просто исчезнуть. - Постойте! – Аннет нерешительно коснулась рукава посетителя. – Можно мне посмотреть?
- Посмотреть? – парень обернулся и с недоумением взглянул на Аннет.
- Ну да. Я пишу по ним научную работу, понимаете? Ну, по гадюкам. Пожалуйста! – Аннет ненавидела просительные нотки в своем тоне, но в институтском террариуме все экземпляры были изучены уже вдоль и поперек, а в магазин, где девушка подрабатывала вечерами, привозили только безопасных для потребителей змей.
Парень нерешительно развернулся, достал из куртки питомца, и Аннет несмело протянула к нему руку. Не то, чтобы она совсем не боялась этих опасных, но потрясающе красивых рептилий. В обычное время она никогда бы не подошла к нему без средств защиты. Но вольное обращение посетителя с питомцем несколько притупило её бдительность. Ну, не могла же она ошибиться, это же точно «Vipera berus»!
Переливы, мягкость и гладкость чешуи завораживали. Шкура отливала темно-синим, почти вороненым. Аннет восторженно рассматривала красавца, пока не заглянула в мерцающие янтарным глаза змея. И что-то было в них такое тёплое, настоящее, что она, уже совершенно ничего не опасаясь, поднесла змея почти к самому лицу.
- Поцелуй его. Пожалуйста… - тихий умоляющий шёпот разрушил волшебство и Аннет с недоумением оглянулась. Хозяин рептилии смотрел на неё с неподдельной тоской и страстью. – Просто поцелуй, и я сразу уйду!
Аннет нахмурилась и тряхнула головой. Этот вечер походил на полное сумасшествие! Она снова посмотрела на гадюку, потом на его хозяина. Ей вдруг отчего-то сделалось невыносимо жаль этого огромного парня, так легко смущающегося, и так похожего на большого ребёнка. Бред, конечно, полный – целовать гадюку, но было что-то в его просьбе сродни отчаянию приговоренного. А змей по-прежнему был прекрасен. И Аннет решилась. Ей так захотелось прикоснуться к этой великолепной чешуе губами, ощутить прохладу и гладкость безупречной шкурки, мерцающей как драгоценные камни в свете вечернего освещения, что она поднесла змею к лицу ещё раз. Эти удивительные создания всегда казались ей невероятно прекрасными.
А потом Аннет вдруг с удивлением поняла, что смотрит в темно-карие человеческие глаза.
И Василь, в неверии уставившись в серые девичьи глаза за стеклами очков в тонкой золотистой оправе, вдруг почувствовал огромную, никогда прежде не испытываемую, надежду на то, что все теперь будет хорошо.
Где-то за их спинами тихо звякнул колокольчик, и закрылась дверь.