Горько-сладкий шоколад прощанья
С привкусом малинным обещанья



Кончики пальцев медленно блуждают по моей спине, вызывая приятную сонливость. Огоньки свечей, один за другим, затухают, оставляя нас в уютной темноте, к которой так легко привыкнуть глазам. Я лежу у Роберта на груди, слышу, как под моей щекой мерно бьется его сердце, и постепенно погружаюсь в блаженную невесомость, опуская ресницы. Он что-то рассказывает, только я уже не различаю слов – просто уплываю за его голосом, как за музыкой...
Засыпать в объятиях Роберта... Словно, укутавшись в теплый плед, пить горячий шоколад, чувствуя, как он негой разливается внутри. Словно в детстве, в сочельник, забираясь под одеяло, счастливо жмуриться, торопя утро в предвкушении будущего чуда. Словно сидеть у костра, завороженно глядя на пляшущие искорки, а потом тянуть к ним руки и впитывать живительное тепло ладонями... Отголоски мыслей, вереницы воспоминаний – а я все плыву в неизведанную вселенную по волнам его запаха, под ритм его сердца. И это ощущение на самом деле несравнимо ни с чем. Потому что я люблю его.

Брезжущий рассвет наполняет светом мои веки, превращая крепкий сон в зыбкую дремоту. Томное, ленивое утро, когда совсем не хочется просыпаться. Я и не спешу. Мне снится Роберт... Моя нога закинута на теплое бедро, ступня спускается в ямочку под его коленом... Я так остро чувствую его рядом. Обрисовываю ладонями линии обнимающих меня рук, глажу спину, плечи. Спутываю пальцами густые волосы и... ощущаю кожей его губы. Они обводят контур подбородка, целуют шею до нежной впадинки, жаждущей прохладного касания языка, но, подразнив, неспешно возвращаются обратно, чтобы настойчиво захватить рот – и вспышкой сквозь истому, в которой я плаваю, прорывается отчетливая мысль, что это не сон... Это реальность, ослепительная реальность, настолько невероятная, но принятая мной, что уже не нужно открывать глаза, чтобы убедиться. Я лишь сильнее льну к телу Роба, уткнувшись носом в ямочку между ключицами, вдыхаю запах и подрагиваю от соприкосновения, чувствуя животом мягкую дорожку... Он скользит ладонью, ногтями по обвивающей его ноге, ласкает мои бедра, потом груди – так, как ласкал в снах, где его длинные пальцы медленно изучали изгибы тела, где его щетина колола кожу, заставляя ныть каждую чувствительную клеточку... И где я всегда подсознательно боялась пробуждения. Но теперь Роберт здесь, теперь все по-настоящему. Его касание вызывает трепет, снова и снова. Его желание так сладостно завоевывает меня. Он безоговорочно владеет моими распахнувшимися губами, он горячо проникает в мое охваченное томлением тело... Мой стон тонет в поцелуе, я начинаю беспомощно искать опору в подушке, отклоняясь, но Роберт не отпускает, прижимая к себе, удерживая на боку. И все, что я жадно впитываю осязанием, обонянием – это он. Запах, дыхание, кожа – извне, жаркая наполненность, глубокие, возбуждающие движения – во мне... Не вижу, только ощущаю, и нет границ «я» и «он», есть только одно бесконечное «мы». Продолжение друг друга.
Я почти сплю, плаваю между сном и явью, и мне так сладко, так невероятно хорошо. Я полностью отдаюсь его желаниям и наслаждаюсь этим. Растекаюсь, плавлюсь под напором страсти, чувствуя стук его сердца под правой грудью. Прямо мне в ребра. А он с таким властным обожанием распоряжается моим податливым телом, губами, будто безмолвно утверждает: «Ты моя». И мне это нравится. Как же мне это нравится!
Сияние сквозь ресницы все ярче. Я цепляюсь за Роберта, схожу с ума, ловя каждый шумный выдох, сдержанный хрип... Отчаянно стискиваю его ягодицы, пока, выгибаясь, не пропадаю в маленькой вечности, полностью поглощенная светом.

Словно сквозь туман, неправдоподобно яркий, слепящий, я слышу глухой стон, ощущаю, как Роберт, дрожа все сильней, вжимается в мое тело снова и снова. Неожиданно вскрикиваю от боли, перемешанной с наслаждением, и окончательно возвращаюсь в реальность. Растерянно распахнув глаза, смотрю на Роба. У него офигенный посторгазменный вид и виноватая улыбка.
- Вампиреныш, - с шутливым укором ухмыляюсь я, зализывая укус с привкусом крови в уголке нижней губы.
- Прости. Нечаянно, - изучая очевидный след своего преступления, он запускает пятерню в густую шевелюру.
- Возбудил-разбудил... – поддразниваю я, спутывая кончиками пальцев волоски на его груди.
- Или перевозбудился.
Он смотрит мне в глаза своим давно отработанным хищным взглядом. Негодник. В отместку я удерживаю его бедра надежным кольцом ног, хоть вижу, как он незаметно косится на часы.
- С такой программой, как в эти сутки, должен был бы уже насытиться. Или ты решил авансом? На потом... – хихикаю я, чтобы заглушить мысль о том, что очень скоро придется прощаться.
Роберт пытается аккуратно выбраться из моей наглой хватки.
- Надо собираться... мы и так проспали, - прерывисто замечает он.
- Сначала ответь.
- Что ты хочешь знать? Я ведь уже говорил... мне мало тебя. Так хорошо с тобой...
Мое смешливое настроение испаряется. Роберт сосредоточенно разглядывает покрывало. По-мальчишески раскрасневшийся, с сексуальным бардаком на голове – и рассветные лучи струятся прямо сквозь его длиннющие ресницы... ослепнуть можно. Иногда мне больно на него смотреть – как на солнце.
- Это чтобы... ты не хотела других, - за игривой усмешкой он прячет что-то... что-то важное.
Я беру его лицо в ладони, и мы снова глядим друг другу в глаза. Так долго, что это становится откровением. Глупые клятвы верности... Очень старомодно. Но, кажется, я только что безмолвно поклялась ему взглядом. Причем, клятва была взаимной.

И вот мы уже в такси, на пути в аэропорт. Сначала Роберт отпирался, убеждая, что лучше мне его не провожать, что из всей одежды у меня только вечернее платье, а на улице прохладно, что, если нас заметят, начнется настоящий дурдом. Но я знала, что он не сможет мне отказать, а я не смогу выпустить его за порог этого номера одного. Пойду на что угодно ради возможности хотя бы чуть-чуть продлить наше время вместе...
Мы целовались всю дорогу до аэропорта, как двое сумасшедших влюбленных. Не обращая внимания на водителя, который, в свою очередь, включил какую-то ностальгическую музыку. Итальянцы все-таки романтики.
- Мы уже на месте, голубки! - это прозвучало, как воззвание, и я поняла, что таксист повторяет фразу в энный раз.
- Да, спасибо. Все равно меня надо отвезти обратно, - откликнулась, наконец, я, разжимая объятия.
Как же не хотелось отпускать Роберта... Я уже по нему скучала. Ведь совсем недавно по-настоящему обрела и снова теряю... «Только не разревись», - мысленно повторяла я, наблюдая в окно, как он достает вещи из багажника.
Роб обошел машину и постучал в стекло, хоть я и так на него смотрела. Наверное, моя мина была достаточно кислой, чтобы побудить Роберта нарисовать жестами улыбку на собственном лице, приподнимая уголки губ пальцами. Я неосознанно улыбнулась в ответ и послала воздушный поцелуй. Он чмокнул воздух и, подмигнув мне, подхватил поклажу, направляясь к раздвижным дверям.
Как только Роб скрылся из виду, я откинулась на сидение, нечленораздельно пробормотав адрес, и, неожиданно для себя самой, расплакалась.
Водитель, повернув ключ зажигания, внимательно посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
- Первая разлука, синьорина?
Я лишь молча кивнула, стыдясь собственных слез.
- Не плачьте так горько. Он вернется, и встреча будет в сотню раз слаще.

За самый долгий месяц в моей жизни я не раз вспоминала эти слова. Было непривычно ждать и надеяться... Отвечать на звонки, слышать и шептать милые словечки, засыпать под бренчание гитары в трубке... Раньше я тосковала по Роберту иначе – как по недостижимому или потерянному. Но теперь Роб стал реальным, и расставание подразумевало новую встречу, полнилось ожиданием. В нем больше не было горечи, в нем таились тихая грусть и томительная сладость предвкушения.

А потом настал тот самый день, который никак не хотел клониться к вечеру, после пришел тот самый час, который я так торопила... Я стояла у входа в терминал, подгоняя минуты, нивкакую не желавшие бежать быстрее. Рейс был поздним, что позволяло мне не скрываться за широкой колонной в страхе привлечь внимание к Робу. Вокруг почти не было людей, а редкие служащие, время от времени сновавшие вокруг, даже не смотрели в мою сторону. Темные облегающие джинсы, черная маечка с коротким рукавом, стильная кепочка, под которой я спрятала волосы, и очки от солнца – самый подходящий наряд для встречи парня, который любит очень натурально маскироваться.
Наконец, дверь в глубине зала открылась, впуская малочисленных пассажиров. Я нетерпеливо вглядывалась в их силуэты, ища глазами Роберта. Сердце заколотилось, словно шальное, как только я увидела его – естественно, идущего последним. На нем была непримечательная одежда в несколько слоев, бейсболка, козырек которой надежно закрывал верхнюю часть лица, и традиционные «Рей Баны». Идеальный подбородок утонул в уже внушительной на вид бородке. Я невольно улыбнулась, поражаясь, насколько неприметной иногда может быть ослепительная красота.
На всякий случай я все же спряталась, прислонившись к шершавой поверхности широкого столба, и, поскольку Роберт шел, опустив голову, негромко позвала:
- Мистер бородач...
Он притормозил, потом сделал шаг назад, и я увидела, как краешек четко очерченных губ дрогнул в ухмылке.
Через мгновение Роберт был вместе со мной по ту сторону колонны. Я сразу же обхватила его руками, вжалась в тело... Колени ослабели, как только он, стянув мою кепку, зарылся лицом в растрепанные волосы, и я почувствовала щекой его бороду – такую приятную, совсем не колючую. Сладкое ощущение встречи окутало меня, пропитывая насквозь.
Осыпая легкими поцелуями лицо, шею Роба, я уткнулась носом в его рубашку, потом футболку... и голова пошла кругом. Родной, знакомый запах был сильнее, острее – горячий, мужской, манящий тело к телу с бешеной силой. Я задрожала в крепких объятиях, пытаясь справиться с наваждением, подкашивающим ноги. Мои ладони блуждали по слоям любимой «капусты»... Как же я мечтала пробраться пальцами и губами под все эти одежки!
В очередной раз скользнув кончиком носа по шее Роберта, я поняла, что не выдержу до гостиницы... От него так возбуждающе пахло чем-то истинно-мужским. Это сводило с ума, вызывало неукротимое желание... Я просто хотела его до умопомрачения – сейчас же. Даже голос с трудом повиновался мне, когда я выдохнула ему в ухо:
- Хочу...
- Уже скоро, доберемся до отеля, потерпи чуть-чуть, - пробормотал Роберт прерывисто.
- Сейчас.
- Я ведь... я прямо с дороги. Приму душ... ты мне можешь помочь.
Он пытался шутить, но я улавливала его ответное волнение и что-то, похожее на смущение. Взять и признаться, что я не брезгую, а дурею от легких запахов его пота и сигарет, вобравших его усталость, сон, тревогу, ожидание на пути ко мне? Лучше скажу иначе...
- А ты знаешь, что желание женщины – закон? Желание твоей женщины? Ты хочешь, чтоб меня разорвало прямо тут?
Его глаза потемнели.
- Этого я никак не могу допустить, - хрипло произнес Роб.

Я лихорадочно соображала, где бы нам уединиться. Потом вспомнила, что внизу есть дорогой ресторан, а следовательно, красивая отдельная уборная. Где наша не пропадала...
Пока мы спускались по лестнице, я сжимала руку Роберта, и слившиеся ладони подрагивали от горячих импульсов. Напряжение и желание все нарастали. Жажда немедленного обладания, которое, уже не впервой, намечалось экстремальным, безбашенным и быстрым.
Ресторан был наполовину заполнен, что обещало не столь навязчивое внимание к нам, как к посетителям. Я всегда любила итальянский сервис за то, что людей не встречали по одежке. Вот и сейчас – официант был предельно вежлив и не смотрел искоса на парочку, выглядевшую подозрительно просто для шикарного заведения. Он проводил нас к столику и подал меню, пожелав приятного вечера.
- Сделаем заказ, и я пойду в дамскую комнату. А ты немного подожди, и... постучишь, – прошептала я, безуспешно пытаясь присмирить своих слоновидных мурашек.
Кровь приливала к лицу, неистово шумела в ушах. Я чувствовала себя заболевшей... Имя моего недуга широко известно.
- Роберт...
Он едва взглянул на меня, но явно понял «масштабы бедствия».
- Иди, я сам закажу, - его голос был чуть слышным.
От сексуальной хрипотцы мучительно-приятное тянущее ощущение в низу живота усилилось. Я кивнула, поднявшись, и, героически взяв себя в руки, мило улыбнулась гарсону, при этом почти перебежками направляясь в другой конец просторной залы.

Скользнув в уборную, я закрылась изнутри. Зеркало, темная мраморная стойка у умывальника, чуть дальше кабинка с дверью, совершенно ненужная мне сейчас. Очередное безумие... Я никогда не вела себя подобным образом. Хотя... с Робертом и не такое бывало. Улыбнувшись, я включила воду и, смочив ладони, пробежалась ими по пылающим щекам.
Тишину нарушил осторожный стук, заставивший дернуться, словно от электрического разряда.
Почти беззвучно открыв дверь, я затянула Роба внутрь... Оказавшись рядом, он, не думая о конспирации, уверенно щелкнул задвижкой, не отрывая от меня взгляда.
Я сразу охватила руками его шею, и Роберт прижал меня к себе, неистово стискивая в объятиях. Мы жадно припали к губам друг друга, при этом делая неверные, поспешные шаги в направлении мраморной стойки. Он настойчиво вдавил меня в твердую поверхность, как только наши качающиеся под ураганным порывом страсти тела натолкнулись на опору. Даже сквозь грубоватую плотную ткань я почувствовала силу его желания... Мы одновременно вздрогнули, потом, переведя дыхание, принялись быстро, молча, убирать все преграды из одежды, чтобы ощутить кожей кожу. И когда Роберт, стянув с меня джинсы до самых колен, нетерпеливо скользнул пальцами по откровенно промокшему кружеву трусиков, у него вырвался такой до сумасшествия эротичный стон, что я чуть не кончила прямо на месте, еще не начиная.
Мне было больно – так сильно я хотела его. И знала, что он чувствует то же. Подхватив под ягодицы, Роб усадил меня на край стойки. На короткий миг мы застыли, глядя друг другу в глаза. Это было мои личным помешательством. Всегда. Его затуманенный страстью взгляд под сенью полуопущенных длинных ресниц, его распахнутые алые губы, когда он почти во мне... почти. И мы оба на грани.
Я порывисто скользнула бедрами ему навстречу, одновременно моля и требуя, чтобы тут же ощутить, как, разведя мои ноги еще шире, он глубоко, плотно заполняет меня... Сладкий спазм заставил тело изогнуться, и я со всей силы вцепилась пальцами в спину Роба, сминая рубашку. Через мгновение голова бессильно упала на широкое плечо, я что-то невнятно промычала в ямочку между его ключицами, закрывая глаза... Жаркие ритмичные толчки, ускорение кровотока, ускорение сердцебиения, рваное дыхание в приглушенных стонах – вот и все, все... Мне не нужны были поцелуи, слова, ласки. Мне нужно было просто чувствовать его, а ему меня. Наши щеки соприкасались, его ресницы щекотали висок, борода – шею. Кожа терлась о кожу, плоть сталкивалась с плотью, там, где была обнажена... Еще несколько безумных, отчаянных рывков навстречу друг другу – и слившиеся тела сотряслись от неминуемой взрывной волны. Я тут же закусила губу, чтобы не закричать в голос от острого наслаждения, потому что в дверь уже кто-то надоедливо стучал... и увидела, что Роберт, сжав челюсти, точно так же поборол рвущийся крик, пока мы, впиваясь в бедра друг друга, то замирали, то подрагивали.

С трудом выровняв дыхание, он, одной рукой удерживая меня за талию, другой оперся о стойку.
- Привет еще раз, – обезоруживающе улыбнулся Роб, снова заглянув мне в глаза.
Его грудь шумно вздымалась и опадала, на коже блестели капельки пота.
- Привет... – так же прерывисто, с улыбкой шепнула я, благодарно погладив его по щеке.
И мы затихли, лоб ко лбу, счастливые, усталые, в то время как кто-то продолжал барабанить в запертую дверь.

....................................................................................................................................................

Если хочется написать парочку слов, не стесняйтесь. Для меня эта глава одна из особенных, любимых. Важно знать, понравилась ли...