Название: У бурных чувств неистовый конец

Категория: Авторские истории. Сумеречная Сага
Номер обложки: 58
Бета: -
Жанр: Ангст
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Эдвард/Белла
Саммари: Эдвард возвращается в Форкс для последнего прощания с Беллой.

---

«Привет, Джейкоб. Позови, пожалуйста, к телефону Чарли».

«Его нет. Он на похоронах».

Так начался мой ад. Я думал, что ад – это десятилетия существования после моего перерождения. Затем мой ад начался тогда, когда я решил оставить Беллу ее человеческой жизни и уехал. Боль от разлуки была несравнима ни с чем, что я переживал ранее. Она разрушала меня ежечасно, ежеминутно, подтачивала волю и подбрасывала бесконечные мучительные воспоминания о тех счастливых временах, когда Белла была моей, терзая пониманием, что это никогда больше не повторится. Тогда я думал, что это худшие месяцы моей жизни, медленное и изматывающее путешествие к смерти. Но я ошибся.

Худшим моментом этих восьмидесяти лет стал звонок Розали, сообщившей, что Белла покончила с собой, бросившись со скалы. Тогда я еще не окончательно поверил. Я надеялся, что Розали соврала. И лишь когда Джейкоб Блэк подтвердил слова Розали, я понял, что такое настоящий ад.

Несколько минут после известия я не мог даже двигаться. Боль была настолько сокрушительной, что я почти ожидал своей мгновенной смерти: каждая моя клетка горела изнутри хуже, чем во время превращения. Мысли мои застыли в одном неотвратимом мгновении: Беллы больше нет. Она покончила с собой, почему? Был ли в том смысл? В моей благородной попытке подарить ей человеческую жизнь? Прошло столько месяцев! Она решилась на смерть из-за меня, не пережила боль разлуки? Или ее поступок имел другие причины?

Все это не имело теперь значения: я тоже собирался умереть.

Мой план был разработан давным-давно, еще во времена случая с Джеймсом: отправиться в Италию и спровоцировать Вольтури. Только так я мог надеяться обрести покой… если, конечно, мне он вообще положен по определению. Не исключено, что за гранью жизни и смерти меня ждет другой ад. Но и он вряд ли будет хуже мира без Беллы…

Я должен был действовать быстро. Элис увидит мои намерения, и вся семья бросится мне наперерез, пытаясь остановить. Считанные часы находились в моем распоряжении, чтобы опередить их.

Сидя в аэропорту в ожидании рейса, я пытался отвлечься любым возможным способом от мыслей о самоубийстве, надеясь, что это хоть немного запутает видения Элис и позволит мне выиграть немного больше времени: не покупал билет до самого начала посадки, думал о других маршрутах и тщательно изображал человека, чтобы не привлечь к себе нежелательное внимание охраны.

Самый дальний столик кафетерия наилучшим образом подходил для чудака вроде меня: сгорбленного, неопрятно одетого странного парня с темными кругами под глазами. Те, кто кидал в мою сторону неосторожные взгляды, принимали меня в основном за наркомана, очень редко кто думал о смертельной болезни и почти никто – о личной потере. Мой внешний вид пугал людей, и столики рядом пустовали. Лишь кредитная карта и щедрые чаевые официантке позволяли мне оставаться на этом месте. Глядя на остывающую чашку кофе пустым взглядом, я почти не слышал чужие мысли, настолько был поглощен собственными, причиняющими невыносимую боль. И все же кое-что я расслышал.

Эти слова непроизвольно просачивались в мое сознание, потому что ими был заполнен сегодня весь эфир. Радио, телевидение и обычные люди – все говорили об этом.

«Из-за аварии в ЦЕРНе несколько сотен людей пропали без вести. Причину взрыва уже устранили, но люди все еще продолжают исчезать».

«По всему миру случаются странные явления: люди видят призраков умерших друзей и родственников. Правду говорят, что они как живые? Очевидцы утверждают, что да».

«Я словно смотрела на себя в зеркало: в моей квартире появилась моя сестра-близнец. Но у меня нет сестры!»

«Мой муж побивал меня после каждой бутылки. Когда этот козел откинул копыта, и я, и дети вздохнули с облегчением. Каково же было мое потрясение, когда я обернулась, а за столом снова сидел он… живой! «Ты все еще здесь?!» - напугал меня он, схватив нож и бросившись через всю кухню. Я зажмурилась от ужаса, но когда открыла глаза, его уже и след простыл…»

«Я потерял жену восемь лет назад: у нее был рак. Сейчас мне почти восемьдесят, в таком возрасте не заводят новых отношений. Уж несколько недель моя жена является мне в течение дня: постаревшая, но все еще живая. Она ведет себя так, словно никогда и не умирала, и как же я рад снова хоть ненадолго побыть с ней! Не знаю, призрак она или плод моего воображения, но ее прикосновения и запах ее стряпни совершенно настоящие».

Теперь, когда я переживал свой личный ад, весь мир, казалось, тоже сошел с ума, двигаясь к собственному апокалипсису. Умершие родственники возвращались, живые бесследно исчезали – происходило нечто фантастическое, необъяснимое, потрясшее человеческий мир.

Возможность в последний раз увидеть Беллу перед смертью, пусть даже и в виде бестелесного призрака, изменила мои планы: вначале я решил посетить Форкс. Элис могла на время успокоиться: мое самоубийство ненадолго откладывалось.

Спустя шестнадцать часов тяжелого, морально выматывающего перелета до Сиэтла, я взял в аренду подержанный автомобиль и втопил педаль газа, стремясь в ближайшее время прибыть на кладбище. А радио продолжало вещать, подкидывая все новые и новые идеи для удивительных предположений.

«Бонни? – вскричала моя мама, которая в данный момент находилась отсюда за тысячу миль. Я точно это знаю, потому что спустя десять секунд после происшествия позвонила ей. - Бонни, детка, как ты здесь оказалась?»
«Как я-я-я здесь оказалась?! – изумленно воскликнула я, потому что находилась в своей квартире. – Мама, я живу здесь уже десять лет!»
«Милая… - бледная мама упала на стул, схватившись за сердце. – Но ведь три дня назад я похоронила тебя…»

«Я просто лежал на своем любимом диване и смотрел телевизор, мечтая о том, чтобы продать разваливающийся дом и купить комнату в центре города, как вдруг все вокруг стало другим: новые светлые занавески, оштукатуренные стены и чужая мебель. Вокруг валялись детские игрушки и мелкий карапуз смотрел прямо на меня. Я думал, это что-то вроде видения о моем будущем браке и отцовстве, но на настенных фотографиях были изображены совсем другие люди!
Я моргнул и все исчезло. До сих пор гадаю, где это я побывал? Может, в какой-то параллельной вселенной, где я уже давно продал дом?»

«Я был на той стороне! Можете мне поверить, у них все почти такое же, как и здесь, а то, что отличается, не сильно бросается в глаза. А самое смешное: светофоры для пешеходов у них не зеленые, а синие!
Понятия не имею, как мне удалось вернуться, я просто… подумал об этом? Возможно, перемещением можно управлять силой мысли, а может, нужна точка пересечения».

«Ученые не хотят брать на себя ответственность за последствия, но всему миру уже становится очевидно, что взрыв БАКа привел к истончению границ между измерениями и образованию червоточин. То, о чем так долго твердили напуганные обыватели и даже некоторые осторожные ученые, сбылось».

Кладбище Форкса я ни разу до этих пор не посещал, разве что через чьи-то мысли, но оно ничем не отличалось ото всех других: те же черные и серые могильные плиты с надписями, разве что в Форксе они почти всегда были влажными от дождя.

Мне пришлось побродить, прежде чем я нашел могилы Свонов. Опустившись на колени перед свежей землей с лежавшими на ней подвявшими белыми хризантемами, я простер руку к надписи, поглощенный невыносимой болью потери такой запредельной степени, что не мог ни вздохнуть, ни пошевелиться, только молча гореть изнутри, захлебываясь от сухих вампирских слез.



Больше всего на свете я хотел вернуться назад во времени и принять другое решение, тогда Белла могла быть еще жива. Оставляя ее, я знал, насколько она по-человечески хрупка, но никак не предполагал, что она погибнет так быстро, в столь юном возрасте, не успев ни пожить, ни влюбиться, ни создать семью. Мой благородный порыв не имел никакого смысла, если судьбе было угодно забрать Беллу в восемнадцать.

Жестоким укором в сознании вспыхнули равнодушные слова Розали: «Белла покончила с собой, сбросившись со скалы». Она сгубила свою душу сама, тогда какой был смысл в моих терзаниях, в моих попытках спасти ее от несчастий? Я мог остаться с ней и защищать от любых смертельных опасностей – у меня неплохо это получалось на протяжении нескольких месяцев. Уверен, получалось бы еще множество лет, позволив Белле прожить гораздо дольше.

Теперь ее чистая невинная душа попала в ад из-за моего решения навязать ей выбор. И был ли тогда смысл в моем нежелании сделать ее вампиром? Я мог обратить ее сам. Итог был бы тем же самым, но сейчас она была бы счастливой и живой.

Я поднял помутневший от боли взор на золотые буквы, вырубленные в гранитной плите, нежно проведя по ним пальцами и бормоча жалкие горькие строки из «Ромео и Джульетты»:

- Окоченела. Холодна, как лед.
О Господи, она давно без жизни!
Все кончено! Как на поле мороз,
Смерть пеленой лежит на этом теле!
Смерть, взявшая ее без сожалений,
Сжимает рот мне и лишает слов!

Жестокая ирония судьбы: Белла теперь была такой же холодной и каменной, как я. Только еще и навсегда безмолвной, по-настоящему, безвозвратно мертвой…



Я вздрогнул, перечитав еще раз. Нахмурившись, удивленно отдернул руки и повертел головой. Могильных плит по-прежнему было пять, но ни на одной из них не было имени Изабеллы. А самое бросающееся в глаза было то, что все обелиски теперь были белыми, а не черными или серыми.

Вскочив, я потрясенно озирался по сторонам: вампирская память позволяла подметить мельчайшие изменившиеся детали, не оставлявшие сомнения в том, что я нахожусь в очень похожем, но совершенно другом месте: сломанная ветка на соседнем дереве цела, могилы расположены в ином порядке, цветы отличаются по количеству и сортам. Вместо того чтобы вызвать к себе призрак Беллы, я сам очутился в мире, где она, возможно, жива?

Меня стремглав сдернуло с кладбища в сторону города: сколько бы у меня ни было времени на второй шанс, я собирался воспользоваться им. Я уже знал, что Белла попытается покончить с собой, и мчался изо всех сил, надеясь опередить судьбу и спасти центр моей вселенной.

Их с Чарли дом был пуст и тих, но свежий запах в комнате Беллы свидетельствовал, что она была тут еще утром, целая и невредимая. Я с наслаждением втянул носом благословенный аромат, с болью вбирая в себя настоящий пробуждающий вкус жизни. Я был в личном раю и уже мечтал, чтобы время моего пребывания здесь не было ограничено.

Однако радоваться было рано, следовало спешить. «Белла бросилась со скалы», - понятие очень расплывчатое. На полуострове Вашингтон скалы были расположены по всему побережью, но я решил начать с пляжа Ла-Пуш – самого частого места сборищ и взрослых, и подростков.

Конечно, появляться на территории оборотней мне было запрещено, но я сейчас не мог беспокоиться об этом. Насколько я знал, все волки давным-давно вымерли,

Я несся через лес, как пуля, краем обоняния улавливая запахи псины и понимая, что популяция оборотней либо возродилась, либо никогда и не исчезала на этой стороне. Я насчитал четыре следа, - нет, даже пять. Я готов был сразиться с каким угодно числом противников, чтобы спасти Беллу, но против пяти волков мне не справиться, даже читая мысли. Важно было успеть, - то, что будет потом, меня не пугало, даже если придется умереть.

Нежный обжигающий аромат Беллы принес мне ветер, когда я оказался у подножия одной из скал. Над Форксом нависали черные грозовые тучи, повышенная влажность свидетельствовала о скором начале дождя. Для человеческого тела этот день был неподходящим для простого купания, слишком холодный и ветреный, а это значило, что Белла точно сюда не поразвлечься пришла.

- Ты не захотел сделать меня вампиром, – донеслось до меня слабое эхо любимого голоса, поднявшего волосы на моем затылке дыбом, - вот и смотри…

Я выскочил на утес, успев увидеть лишь кинувшуюся с него тень. У обрыва остались сникерсы Беллы и ее куртка, а далеко внизу раздался плеск ушедшего под воду тела.

- Белла! – крикнул я в ужасе и прыгнул следом, уже слыша звуки ударяющихся о землю четырех лап несущегося сюда как минимум одного оборотня. «Ты опоздал», - мысленно рявкнул я ему, ненавидя сейчас за то, что волки занимаются не тем делом, для которого созданы – вместо того чтобы защищать и спасать человека, совершающего самоубийство, они наверняка думают лишь о вампире, зашедшем на их территорию. Так было всегда: в нашу первую встречу все они были злы и перевозбуждены, мечтая лишь о том, как убить побольше вампиров, и совершенно не желая слышать ни голос разума, говорящего о численном преимуществе врага, ни увещевания Карлайла о том, что мы другие. Лишь чудом отцу удалось договориться с ними, и я не питал иллюзий на свой счет.

Я увидел Беллу сразу: она безвольно отдалась на волю течения, раскинув руки и раскрыв глаза, не собираясь выныривать на поверхность, – она хотела умереть. Вырвавшийся из-за туч яркий луч солнечного света, преломляясь под неспокойной водой, заплясал на ее гладком, бледном и болезненно худом лице, когда я подплыл к ней, протягивая руки. Повернув ко мне голову, Белла горько, мучительно улыбнулась, выпуская из легких последние пузырьки воздуха, и в эту секунду я потянул ее вверх и вытащил на поверхность, не позволяя нахлебаться морской воды.

Пена обрушилась на наши головы беспощадно, со звериным воем тесня к скале, желая раздавить насмерть. Темная тень метнулась с утеса за нами, неся с собой отвратительный запах псины, но мне сейчас было не до спасения собственной шкуры – я греб к берегу, не в силах оторвать тоскливого взгляда от синевато-белого лица Беллы. Она была такой худенькой и легкой, словно за месяц нашей разлуки похудела на несколько килограммов. Темные круги под глазами могли посоперничать с моими.

Я вынес ее на берег, едва дыша от счастья: не мог даже представить, что мое решение увидеть призрак Беллы обернется настолько живой встречей. Чувствовать ее мягкое теплое тело в руках, вдыхать запах, видеть ее глаза – все это было моим личным раем, до этой минуты недостижимым, запретным и даже уже потерянным.

- Надо же, какая яркая галлюцинация. Я умерла? Ты пахнешь так же, как и всегда, - пробормотала Белла и, подняв руку, коснулась моего лица, пустив по моему телу волну дрожи от наслаждения. На ее лице отразилось удивление: - И на ощупь, как настоящий.

- Я настоящий, - хрипло подтвердил я; брови Беллы озадаченно сошлись к переносице. – И ты не умерла.

- А ну, отпусти ее! – громкий свирепый бас прервал нашу минутку уединения, напоминая, что я нахожусь на закрытой территории. Мысли волка предвещали мне неизбежную смерть.

Быстро поставив Беллу на ноги, я повернулся к врагу, прикрывая девушку своим телом. В ту же секунду я был сбит с ног и отброшен в сторону Джейкобом Блэком, который вырос за время моего отсутствия, кажется, вдвое.

Мы покатились по песку, яростно сражаясь не на жизнь, а на смерть. Надо мной мгновенно трансформировался волк, клацая зубами у лица. Я не хотел убивать мальчишку, но у меня вряд ли был другой выбор: мне приходилось защищать собственную жизнь, которую намеревались отнять.

Один на один у меня были все шансы победить, несмотря на значительный перевес соперника в ярости и решимости и отсутствие промежутка между его мыслями и действиями, что отбирало у меня преимущество телепатии. Я все еще был сильнее физически, я мог сломать ему кости и обездвижить, мог свернуть ему шею, если улучу удобный момент. Но я не успел ничего из этого сделать.

К нему на подмогу примчались еще несколько волков, и через десять секунд после начала поединка обе моих руки оказались в плену огромных острых зубов, растянутые в стороны, а рыжий волк, нависая надо мной и бешено подергивая шкурой, через мгновение собирался откусить мне голову.

Я осознал, что его мысли о ненависти ко мне – это последние мысли, которые я слышу перед смертью. Интересно, Элис из этого мира видит мою гибель? А из моего? Думает ли она, что я уже умер или для нее я просто исчез в неизвестности?

Негодующий, остервенелый, душераздирающий женский крик заставил волков на секунду удивленно замереть. Этого промедления хватило Белле, чтобы кинуться прямо в середину свары и повиснуть на моей шее в защитном жесте, напугав меня сильнее, чем смерть в волчьей пасти. Заскрежетав зубами от ужаса, я задергался, готовый оторвать собственные руки, чтобы только вытолкнуть Беллу прочь, подальше от опасности. «Нет, Белла, нет», - отчаянно повторял он.

- Не трогайте его! – закричала она на волков, будто отлично их всех знала и ни капельки не боялась. Прекрасно: расставшись с вампирами, она нашла себе новых, не менее опасных «друзей». Хотя, почему меня это удивляет?! Она всегда была безрассудной, и мой уход вряд ли сделал бы её осторожней.

- Это Эдвард Каллен! Отпустите его! Отпустите немедленно!

К моему облегчению, оборотни неплохо контролировали свою ярость: по крайней мере, они не хотели случайно ранить Беллу Свон. Один из них перевоплотился в человека: это был Сэм. С ним я не был знаком.

- Он на нашей территории, Белла. Он нарушил договор, и убить его – наша прямая обязанность.

- Нет! – перебила она индейца, сжимая мою шею с силой, которую трудно было ожидать от столь слабой девушки. Она как будто боялась, что ее начнут насильно от меня отдирать. – Он пришел спасти меня!

Джейкоб Блэк, прорычав несогласие по-волчьи, последовал примеру Сэма, чтобы Белла могла его понять.

- У меня все было под контролем! – заорал он на меня в несдерживаемой ярости, желая задавить голыми руками или убить любым другим доступным способом. – Я вытащил бы ее! Какого черта тебе здесь понадобилось, Каллен?! Как ты додумался явиться сюда после всего, что сделал?! После того как почти убил её?! – кивнул он на дрожащую и захлебывающуюся слезами Беллу, в ярких красках вспоминая события, которые я пропустил: Беллу в депрессии, не разговаривающую несколько недель, Беллу, ищущую адреналиновых развлечений, чтобы заглушить боль от моего ухода, Беллу, потерявшую интерес ко всему, никогда не улыбающуюся, разрушенную, сломанную, отказывающуюся есть и просыпающуюся от кошмаров.

Я поник, перестав сопротивляться, потому что в эту минуту вина затопила меня целиком. Я заслуживал смерть. Я убил Беллу своими собственными руками и должен был понести за это самое ужасное наказание. Я снова хотел умереть.

- Это правда? – спросил меня Сэм напрямую, игнорируя яростные обвинения Джейкоба. Он имел в виду, в самом ли деле я нарушил договор, чтобы спасти человека.

- Элис увидела, как Белла спрыгнула со скалы и умерла, - инертно кивнул я, принимая свою судьбу. Только я не хотел, чтобы Беллы при этом пострадала. И, конечно, чтобы она это видела.

- Ложь! – прорычал взбешенный Джейкоб, с удовольствием представляя в своей руке мой вырванный язык, но тоже крайне не желающий делать это на глазах у своей, как он считал, девушки, и без того пережившей много мучений. – Я был уже рядом: я бы вытащил ее!

- Ты бы не успел, - сердито выдохнул я, представляя могильную плиту на своей стороне и желая стереть из разума это болезненное воспоминание. – Элис видела это.

Мои слова произвели на Блэка впечатление: как бы он ни был зол на меня, но он любил Беллу и не хотел ее смерти. Ему было отвратительно понимание, что я оказался быстрее, но лучше уж так, чем затем вылавливать из океана хладный труп возлюбленной.

- Отпустите его, - приказал Сэм, мысленно напоминая, что этот случай стая рассматривает только в виде исключения, и что я ни в коем случае не должен этого повторять. Я кивнул, благодарный.

Выпустив мои разорванные до костей, сломанные в нескольких местах руки, оборотни отступили с недовольным ворчанием, а Белла, расплакавшись от облегчения, прижалась ко мне еще сильней. Это хорошо, что она прятала лицо на моей шее и не видела, какие раны на мне заживали, я не хотел, чтобы у нее был еще один стресс. Казалось, в ней едва теплится душа, достаточно порыва легкого ветра, чтобы она рассыпалась. Наконец, я смог шевельнуться и обнять Беллу в ответ, осторожно прижав ее к себе, отчего она зарыдала так горько и печально, что даже в глазах Джейкоба Блэка промелькнула толика сочувствия, хотя он и ненавидел меня каждой клеткой тела сейчас.

Заручившись согласием Сэма, я поднял Беллу на руки и понес прочь. В спину мне посыпались проклятия Блэка и претензии к вожаку: почему тот отпустил нас, хотя я нарушил договоренность и должен быть уничтожен. «Ты хочешь, чтобы Белла страдала еще и из-за его смерти?» - осадил его Сэм, и Джейкоб замолчал.

Он появился перед нами через несколько миль, воспользовавшись тем, что я не мог из-за Беллы бежать слишком быстро. Скрестивший руки на груди, с обнаженным торсом и босиком, одетый только в короткие рваные штаны, он выглядел угрожающим и ранимым одновременно. Мне впору было его пожалеть, как мужчине мужчину: Джейк рассчитывал завоевать сердце Беллы со временем, а я некстати вмешался в этот процесс как раз тогда, когда он был близок к цели. Нам обоим было очевидно, кого она сейчас выбрала.

- Белла, любимая, тут Джейк, он хочет поговорить, - нежно прошептал я, мягко погладив девушку по голове, которая испуганно засопела и сжала руки, когда мы внезапно остановились. Будто боялась, что я оттолкну ее и исчезну.

- Я не хочу говорить с ним, - помотала она головой, не открывая глаз. – Скажи ему, что все в порядке, и он может меня оставить с тобой, и что я поговорю с ним потом.

На лице волка отразилась боль. Я сочувствовал ему, несмотря на взаимную вражду, которую я к нему испытывал. Все-таки он хотел отнять у меня Беллу.

- Он не уйдет, - предупредил я, и Белла, вздохнув, с трудом подняла голову. Похоже, она находилась в глубоком шоке: ее взгляд был рассеянным и сонливым, при этом сердце стучало как бешеное, на износ.

- Белла, ты в порядке? – с нажимом произнес пёс, намекая на то, что я могу навредить ей.

Белла не поняла намека. Она и понятия не имела, какими эпитетами награждал меня ее драгоценный друг мысленно.

- Все будет хорошо, Джейк. Пожалуйста, пропусти нас, - умоляла она, искренне рассчитывая на его доброту.

- И ты пойдешь с ним после всего, что он с тобой сделал?! – вскричал волк в отчаянии, не веря своим ушам и глазам. В его представлении, мой поступок никогда не заслуживал прощения, и Белла сейчас вела себя глупо.

- Да, пойду, - ответила она и устало опустила мне на плечо голову, сжимая тонкими пальчиками мою рубашку.

Джейкоб с отвращением смотрел на меня, пока я медленно и осторожно проходил мимо, внимательно читая его мысли. Он был уверен, что я применил какие-то свои «вампирские штучки», чтобы задурить Белле голову и тогда, и сейчас. Она была больна мной, и ее надо было спасать.

Я и понятия не имел, что Белле после моего ухода будет настолько плохо, что она едва выживет и даже захочет покончить с собой. Моя ошибка состояла в том, что я сравнил ее с самым обычным человеком, тогда как уже знал, что она отличается от всех своих друзей. Со мной сыграла злую шутку неспособность прочесть ее мысли.

Теперь я понимал, что заблуждался на ее счет: Белла не была, как все, во многих вопросах, и в этом тоже. В какой-то мере ее привязанность ко мне была похожа на бессмертную любовь, хотя это и не укладывалось в голове. Мое решение оставить ее причинило ей гораздо больше вреда, чем это бывало между большинством людей.

Я это понимал сейчас. Жаль, что я не понял этого раньше.

Незадолго до появления дома Чарли я замедлил ход, чтобы иметь возможность подольше держать Беллу в руках. Я не знал, что меня ждет впереди: все, о чем я мечтал, это увидеть призрак Беллы перед смертью, в последний раз вглядеться в любимые черты, и уйти. Теперь я мог ее касаться, вдыхать ее запах, смотреть в ее глаза, чувствуя ее любовь всем сердцем, слышать признания, которых не заслуживал, но жаждал. Случайно я попал в ситуацию, в которой хотел задержаться навсегда, но не имел на это моральных прав. Это был не мой мир. И девушка на моих руках была не моей Беллой. Похожей на нее как две капли воды, но все же не моей. Моя Белла умерла.

- Почему ты идешь, как обычный человек? – спросила она рассеянно, глядя на меня снизу вверх глазами полными тоски и печали. Словно я для нее все еще был чем-то вроде приятной иллюзии, которая вскоре рассеется, оставив в мрачном царстве вечной боли.

- Потому что не хочу отпускать тебя, - сказал я настолько честно, насколько это было возможно.

- Так не отпускай? – выдохнула она на грани слышимости, ее сердце забилось мучительно быстро, а все мышцы в теле напряглись в ожидании моего ответа.

Я посмотрел на нее сверху вниз, любуясь идеальными чертами и запоминая изменившийся образ, сложившийся из-за моей чудовищной ошибки: тонкая и еще более бледная кожа без следов прежнего румянца, обозначившиеся скулы на осунувшемся лице, болезненные круги под глазами и измученные глаза. Новый шрам на лбу у корней волос – свежий, со следами наложенных швов означал, что Белла попадала в неприятности и получила немаленькую травму – и все ради того чтобы забыться из-за меня. Моя возлюбленная смотрела на меня с такой невыносимой горечью, что мне хотелось разбиться в кровь, чтобы залечить нанесенные мной раны, заставить ее вновь улыбаться и чувствовать себя любимой. Как я мог допускать даже мысль о том, чтобы снова ее оставить?!

- Ничто не заставит меня покинуть тебя вновь, – решил я. Так или иначе, отныне мы будем вместе.

- Не обещай то, - пробормотала она на середине моей фразы, не желая дослушивать, - что не сможешь выполнить…

Сглотнув комок вины, я полностью остановился и поставил Беллу на ноги, ни на секунду не выпуская из поддерживающих объятий, чтобы она не подумала, будто я могу ее отвергнуть.

- Должен… рассказать тебе правду, - с трудом начал я, игнорируя попытки Беллы остановить меня мотанием головой и увлажнившимися глазами, полными нескрываемого ужаса. – Тогда, в лесу, я солгал тебе, что не люблю, чтобы ты поверила, будто мне не нужна. Хотел защитить, спасти от самого себя, от своей судьбы! – выкрикнул я в отчаянии; теперь Белла смотрела на меня неподвижно и с широко раскрытыми потрясенными глазами. – И вот к чему это привело, - мои слова звучали горестно и с тоской, с чувством глубокого раскаяния, - ты оказалась в еще больше опасности – связалась с оборотнями, рисковала жизнью ради адреналина, решила покончить с собой! Почему?!

Аккуратные брови девушки хмуро сошлись к переносице.

- Я не пыталась покончить с собой, - озадаченно пробормотала она.

И это все, что она услышала?!

- Тогда что это было?! – требовательно взглянул на нее я.

- Я… это не важно, - отпихнула меня она, выбравшись из моих сдерживающих объятий и создав ненавистное для меня расстояние. Она выглядела нервной, задумчивой и мрачной. – Ты солгал мне в лесу только ради того, чтобы я не стала вампиром?!

Ее выкрик прозвучал как обвинение. Лицо исказилось от боли, будто я отверг ее даже сильнее, чем женщину. Сейчас я понимал причину сильнее, чем когда бы то ни было – сутки я прожил, считая, что Белла умерла. Это изменило меня безвозвратно, открыло на многие вещи глаза, о которых я ранее не задумывался. Я принял решение за двоих, причинил огромную боль, и все это не имело никакого смысла, если Белла не проживет до старости целой и невредимой. Не имеет смысла, если ее опасные увлечения заведут ее в могилу. Уж лучше бы она стала вампиром, чем ее чистая и светлая душа попала в ад.

- Я был неправ, - с болью признал я, видя в глазах напротив неподдельную обиду и мечтая вернуться назад во времени, чтобы поступить иначе. – Я ошибался: не должен был оставлять тебя. Никогда. Мне нет оправданий, Белла, я поступил эгоистично и жестоко, прикрываясь благими намерениями. Но, как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад. Мне жаль, что я понял это только сейчас, и ты пережила столько ужасных испытаний в полном одиночестве, считая, что я разлюбил тебя. Это не так, любовь вампира бессмертна, разве я не говорил тебе этого тысячу раз?! – воскликнул я, не понимая, что заставило ее так быстро поверить моим словам. Она смотрела на меня шокировано, напряженно, забывая дышать, но не перебивая. – Я знаю, что ничем не заслуживаю твоего прощения: я появился неожиданно и обрушил на тебя столько ничего не значащих слов. И все же я надеюсь на твое великодушие, на то, что когда-нибудь, когда я вновь завоюю твое доверие всеми возможными способами, ты сможешь простить меня…

- Простить тебя?.. – она заморгала, пытаясь сдержать слезы, и я шагнул вперед, обнимая ее хрупкие подрагивающие плечи и притягивая к себе. Она не возражала, обняв меня за талию и всхлипывая мне в грудь.

- Я поступил неправильно, - бормотал я, не в силах остановиться и перестать поглаживать ее руки, плечи, волосы, - но теперь я здесь и клянусь, что никогда тебя больше не покину. Если между нами встанут горы, я разрушу их. Если разверзнется океан, я осушу его. Я люблю тебя, Белла, всегда любил, и даю тебе клятву – так или иначе, мы будем вместе, отныне и навсегда. Даже если я внезапно исчезну, знай: я буду делать все возможное и даже невозможное, чтобы вернуться к тебе. Если ты, конечно, не против принять меня обратно…

- Уже приняла, - всхлипывала она, сжимая в кулачках мою рубашку. – Я никогда тебя и не забывала, Эдвард. Я люблю тебя.

- И я люблю тебя.

Некоторое время спустя после еще тысячи слов признаний и извинений мы направились к дому Чарли, потому что Белла едва стояла на ногах. Держа ее за руку, я наслаждался этим восхитительным жестом доверия, в самом темной и дальней части души обдумывая планы, что буду делать в случае, если внезапно на ее глазах испарюсь, и что должен делать, если этого не произойдет. Мое положение было шатким и противоречивым, но в чем я был однозначно уверен, так это в том, что больше никогда не смогу оставить Беллу одну.

Мысли сестры ворвались в мое сознание внезапно и ошеломляюще: Элис была здесь, она недавно приехала и теперь ждала Беллу в ее доме. Ее разум был хаотически переполнен странными и путаными видениями, которые она перебирала в памяти, пытаясь разгадать получившуюся головоломку.

- У тебя гости, - улыбнулся я, подводя Беллу к порогу и доставая из-под козырька запасной ключ.

- Кто? – Белла смешно округлила глаза. Моя улыбка стала шире.

Элис возникла по ту сторону распахнувшейся двери, глядя на меня в оцепенении. В ее понимании, я никак не мог ее опередить: она думала, что я все еще в Бразилии. От ее мыслей мне стало немного не по себе: я был чужаком, занявшем не принадлежащее мне место, и это чувство было крайне неприятным и болезненным.

- Элис! - взвизгнула Белла и радостно бросилась вампирше на шею с такой счастливой улыбкой, что впору было порадоваться этой маленькой победе. Немного усилий – и она забудет всю пережитую боль. Я смогу, я сумею исправить нанесенный вред, изменю настоящее к лучшему, чтобы Белла забыла об этом коротком промежутке времени, совершенно незначительном по сравнению с целой жизнью, которая ждала ее впереди.

- Белла, ты жива? – потрясенно воскликнула Элис.

Мы вошли внутрь и девушки плавно переместились на диван: я принес плед Белле, все еще мокрой с головы до пят, и укутал до шеи, позволяя девочкам объясниться и откладывая серьезный разговор с Элис как можно дольше. Я понятия не имел, что ей скажу, но знал, что не смогу лгать. И поэтому у меня не было никакого желания с этим торопиться.

Белла взахлеб рассказывала Элис свою версию событий: о принятом решении спрыгнуть со скалы, насмотревшись на сумасбродных оборотней, делавших это неоднократно; о своем чудесном спасении и моем возвращении; о наших откровениях и о причинах отъезда самой Элис.

Все время, пока слушала или что-то поясняла, сестра бросала на меня пронзающие насквозь, настороженные взгляды, пытаясь понять, что со мной не так. В отличие от меня, она хотела остаться со мной наедине и получить ответы на множественные вопросы, но откладывала, потому что не собиралась ни на секунду оставлять Беллу, измученную, с лихорадочно горевшими, как у безумца, глазами, от которой ожидала чего угодно, даже еще одной попытки самоубийства.

Мерзкий запах пса появился в доме почти одновременно с его мыслями: Джейкоб Блэк решил проверить, жива ли его девушка. А еще у него было задание от вожака: выяснить, все ли Каллены вернулись в Форкс и на сколько собираются здесь задержаться. По договору территория между нами была четко разделена: в наше отсутствие они патрулировали весь город, а когда мы приезжали, волки оставались в границах резервации.

Белла обернулась, увидев тень Джейкоба на полу, и, кажется, обрадовалась. Но, оценив мрачное и хмурое выражение его лица, огорчилась. Мне оставалось лишь предполагать, питала ли Белла хоть какие-то чувства к псу, сумел ли он завоевать хотя бы частичку ее сердца в мое отсутствие. Он думал, что да, хотя теперь очень в этом сомневался.

- Белла, ты в порядке? – спросил он Беллу тоном «нам нужно поговорить наедине».

- Да, - ответила она на первый вопрос и, так как Джейкоб многозначительно молчал, посмотрела вначале на Элис, пробормотав неловкое извинение, а затем на меня с такой паникой, будто, едва она потеряет меня из виду, я уйду.

- Я буду неподалеку, - пообещал я, прячась в тень прихожей таким образом, чтобы Белла видела мой силуэт из кухни и оставалась спокойна. Элис степенно удалилась на верхний этаж, вновь погрузившись в свои запутанные, ничего не объясняющие видения.

Они говорили обо мне. В основном, все сводилось к «он – моя жизнь» и «ты знал, что я выберу его». На претензию волка о чересчур короткой памяти Беллы, забывшей о том, как сильно я обидел ее, девушка ответила, что это не его дело. На вопросы о других Калленах Белла разумно предположила, что, скорее всего, они теперь вернутся всем составом, а я никуда вообще не собираюсь уходить. «Мне очень жаль, Джейк, - нелепо извинялась она перед псом, которому не давала никаких обещаний, но он заставлял ее чувствовать вину, - но тебе придется с этим смириться. Прости».

Их беседа была ядрёно приправлена ревностью Блэка, все мысли которого вертелись вокруг ненависти ко мне и способов избавления от соперника. Возможно, это были всего лишь пустые угрозы, которые он не собирался приводить в исполнение, потому что слишком сильно любил Беллу и не хотел ранить ее сердце, но я все же внимательно слушал и запоминал каждую деталь, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.

Поэтому, наверное, я пропустил момент, когда ситуация кардинально поменялась к худшему, лишая меня какого бы то ни было выбора будущего.

Элис внезапно появилась на лестнице и застыла, уставившись шокированными глазами в пустоту. Белла, заметив Элис, тут же оставила Джейкоба и подошла к подруге, встревожено выспрашивая, что произошло. Я же вместе с сестрой попал во власть ее видения, жестко напомнившего мне о том, что мое ограниченное время вышло.

Строки из трагедии Шекспира подходили к ситуации идеально:

У бурных чувств неистовый конец,
Он совпадает с мнимой их победой.

- Почему?.. – растерянно повернулась ко мне сестра, посмотрев пристально, как будто могла взглядом заставить меня сбросить чужую шкуру и показать истинный облик вора и лжеца. – Почему, если ты здесь, я вижу тебя летящим в Вольтерру, чтобы умереть?!

- Что?.. – ахнула Белла и взглянула на меня в непередаваемом ужасе.

Я тут же оказался рядом с Беллой, обнимая ее дрожащие плечи руками.

- Все будет хорошо, - уговаривал я, мысленно ругая Элис за то, что она сказала это при Белле и напугала ее до полусмерти. – Это всего лишь отголосок события, которое должно было случиться, но не произойдет, потому что я уже здесь и не намерен умирать. Клянусь, я исправлю и это, любимая, не волнуйся. – За спиной, пока Белла не видела, я показал сестре жест, чтобы она помалкивала и дала мне пять минут.

- Исправишь?.. – внимательная Белла уловила именно тот смысл, который я больше всего старался скрыть.

Нежно взяв ее лицо ладонями, я поднял его вверх, чтобы она посмотрела в мои глаза. Моя любовь была достаточно сильна, чтобы сломать любые преграды между нами, даже если этой преградой являюсь я сам. Влюбленным взором лаская любимое лицо, в последний раз я запоминал родные черты, благодаря судьбу, бога или даже самого дьявола за выпавший мне шанс не только еще раз увидеть Беллу, но и спасти ее. Целых два часа, проведенные с живой возлюбленной, - это уже гораздо больше, чем я рассчитывал и уж тем более заслуживал.

- Белла, любимая, - прошептал я, прижимаясь своим лбом к ее лбу и тщательно контролируя свое выражение лица, чтобы она не дай бог не заметила, как сильно я горю изнутри. Она должна верить моим словам, а не бояться понапрасну, что я собираюсь бросить ее опять.

- Да? – доверчиво потянулась она к моим губам, и я оставил на них легчайший нежный поцелуй, унося с собой и это восхитительное ощущение, которое буду хранить в памяти до последнего мгновения жизни.

Здесь вечный отдых для меня начнется,
И здесь стряхну ярмо зловещих звезд
С усталой шеи.
Ну, в последний раз, глаза – глядите;
Руки – обнимайте!
Вы, губы, жизни двери, поцелуем
Скрепите договор с корыстной смертью!
Приди, вожатый горький и зловонный,
Мой кормчий безнадежный, и разбей
О камни острую худую лодку!

- У меня осталось одно незавершенное дело, - пробормотал я, мечтая стереть с любимого лица выражение паники, мгновенно охватившее девушку, вцепившуюся в мою рубашку скрюченными пальцами, - но я вернусь, клятвенно обещаю. Элис останется с тобой в качестве гарантии, - я развернул нас к моей сестре, которая с готовностью кивнула, подтверждая мои слова.

- Ты… ты собираешься отправиться к Вольтури? – запинаясь, Белла тяжело дышала от ужаса.

- Нет, конечно, - легко рассмеялся я, обращая все в шутку. Как бы ни было больно внутри, я все еще оставался прекрасным лжецом. Но на этот раз моя ложь действительно шла во благо. – Мое дело вообще не касается Вольтури. Просто мне нужно кое-кого предупредить не делать глупостей. Моего старого хорошего друга, ладно?

- Спасти кого-то, кроме меня? – подняла она доверчивые глаза.

- Да, - кивнул я, поражаясь ее удивительной проницательности. Она даже не представляла, насколько близка была в своем предположении.

- Ладно, - кивнула Белла с маленьким облегчением и расслабила руки. Ее глаза стали чуть более спокойными, но в них до сих пор плескались черные волны паники, как будто перспектива расставания со мной даже на минуту заставляет ее страдать. – Это… надолго?

Я мысленно прикинул маршрут и покачал головой.

- Завтра я вернусь.

- Хорошо, - вздохнула Белла и вдруг бросилась мне на шею, задыхаясь. Я думал, у нее началась истерика, но это оказался всего лишь порыв страстного прощания: спустя несколько секунд она отстранилась, заглянув мне в глаза и ища там признаки лжи. Не найдя их, она с большой неохотой разжала руки и сказала сдавленным, но почти успокоившимся голосом:

- Обязательно возвращайся завтра. Я люблю тебя!

Мое самообладание едва не дало трещину от выражения ее лица, с таким сильным глубоким чувством она на меня смотрела. Мое сердце снова раскололось на куски, но на этот раз – навсегда.

- Я тоже люблю тебя, - улыбнулся я легко, широко и счастливо, развернулся и пошел прочь, пряча свою боль за захлопнувшейся дверью, далеко в лесу, где мои колени подогнулись, и я, как глубокий истощенный старик, опустился на землю, пытаясь хотя бы просто дышать.

- Что происходит, Эдвард? – призраком возникла передо мной Элис, вглядываясь в мои глаза с величайшим удивлением. Я видел себя сквозь призму ее мыслей: я выглядел как мертвец, как смертельно больной, как сломленный калека, как сумасшедший.

- Слышала ли ты в новостях что-нибудь о взрыве в ЦЕРНе? – жалобно прохрипел я, напоминая себе, что должен спешить.

- Нет, - сестра покачала головой. В ее воспоминаниях не было ничего подобного: похоже, в этой параллельной вселенной эксперимент закончился удачно и ничего страшного не произошло. Я лишь надеялся, что червоточины, открывшиеся на моей стороне, работают в обе стороны, а не только в одну: я бы очень хотел, но категорически не мог остаться в этом мире и делить Беллу с кем-то еще…

- Тогда тебе просто стоит довериться мне, потому что у меня нет времени рассказывать подробности: ваш Эдвард собирается умереть, а я собираюсь остановить его. Так или иначе, кто-то из нас вернется завтра к Белле…

Элис тихо, почти неслышно ахнула, когда все части ее запутанных видений обрели объяснение и паззлы встали правильно.

- «Наш» Эдвард, - повторила она, обдумывая мои слова. – Один из вас?..

Я кивнул.

- Ты говоришь это, потому что боишься, что не успеешь? – испуганно уточнила сестра, и я снова кивнул.

- Не думала же ты, что я позволю ему умереть только ради того, чтобы самому быть с Беллой?!

Она перепугано покачала головой: такое предположение было бы для меня настоящим оскорблением, а Элис слишком хорошо меня знала. К тому же, она видела будущее и лучше других понимала, что я никогда так не поступлю.

- Но как же ты? – эхом прошелестела она, беря меня под руку и помогая мне подняться с колен. – Что случилось с тобой в твоем мире?

- Ты уже знаешь, - болезненно поморщился я, с трудом пожимая одеревеневшими от боли плечами. – Я потерял свою Беллу: она погибла, бросившись со скалы. Ты прибыла слишком поздно, когда ее уже похоронили. Я находился в Бразилии, когда мне позвонила Розали. И тогда я поехал в Вольтерру, чтобы умереть. Пожалуйста, - умоляюще взял я сестру за плечи, хотя она и не нуждалась в уговорах, - позаботься о Белле до моего возвращения. Еще одной ее смерти я не переживу.

- Клянусь, - кивнула она и горячо обняла меня на прощание, похлопывая по спине. – Мне жаль… Мне очень, очень жаль, что тебе не повезло спасти ее.

- Да, - кивнул я, - мне тоже, - и, не растрачивая больше времени на бессмысленные соболезнования, развернулся и побежал прочь, наращивая скорость.



Мы встретились в двадцати милях от Вольтерры: он шел пешком, и я преградил ему путь, спасая тем самым от смерти задолго до встречи с Вольтури. Когда его сгорбленный силуэт появился на холме, покрытом травой, редкими кустарниками и теплолюбивыми деревьями, он уже знал, что я поджидаю его. Его шаг замедлился, лицо отразило громадное потрясение. Еще бы, кто в здравом рассудке рассчитывает встретить своего абсолютного двойника?

Нам не понадобилось ни слов, ни много времени, чтобы понять, в чем дело: мы оба читали мысли друг друга и не нуждались в долгих объяснениях. Он чувствовал мою неодолимую боль – я слышал в нем вспышку робкой надежды. Он думал – судьба испытывает его, подкинув мой образ, чтобы запутать и свернуть с намеченного самоубийственного пути, - я знал, что у него хватит мужества принять свои ошибки и поверить мне. Он зарычал, когда понял, что я посмел прикоснуться к его Белле и целовать ее, что я сказал ей слова любви за него, не имея на то никаких прав, - я лишь вздохнул, потому что у него была впереди целая человеческая жизнь, а может быть, даже и вся вечность, чтобы быть с Беллой, а у меня ничего из этого не было. Да, я украл поцелуй и пробыл с Беллой целых два часа, но в этот миг мы с моим двойником менялись судьбами: он спешил к Белле, чтобы любить ее и быть любимым, я же отправлялся в собственный путь к концу.

Он понял мою боль, потому что его боль была точно такой же всепоглощающей. Мой более счастливый брат, кивнув в знак признательности, простил меня за мою маленькую ложь, развернулся и побежал прочь, стремясь в Форкс. Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся за холмом, стоял как камень, пока его мысли не растворились в расстоянии, завидуя ему как никто другой. Мне было так же больно, как и сутки назад, когда позвонила Розали. Всем своим существом я хотел вернуться к Белле, но не мог. Я знал: она в хороших руках, с ней все будет в порядке, я сделал все абсолютно правильно. Она даже не заметит разницы, потому что мой двойник знал все, что между нами произошло, прочтя это в моих мыслях. Они будут счастливы.

Ну а мне оставалось сделать последнее: вернуться в свой мир и, вытерпев несколько мучительных часов ожидания, погибнуть. Может быть, тогда я, наконец, обрету покой…



Форкс встретил меня проливным дождем, что было и неудивительно: солнечные или сухие дни здесь считались редкостью. Машину в прокате на этот раз я не брал – хотелось пробежаться на своих двоих. Зачем я вообще вернулся? Я пытался переместиться прямо в Вольтерре, но ничего не вышло – по-видимому, место все же имело значение. Червоточины не образовывались там, где захотел путешественник – они возникали в местах разломов пространства, а силой мысли можно было управлять лишь самим перемещением.

Вопреки ожиданиям, мне все же стало легче. Тот факт, что я спас Беллу, пусть даже и не свою, грел сердце. Воспоминания об ее теплых губах, влюбленных глазах и прощении дарили душе покой, приносили почти что умиротворение. Я шел на смерть без прежней разрушительной боли и чувства тяжелой вины – теперь я ощущал себя так, будто выполнил долг и мне просто пора уйти. Как старику, чей срок уже подошел и он готов переступить черту.

Белые кладбищенские обелиски выглядели гораздо менее мрачно, чем черные или серые: странно, что в моем мире люди до этого не додумались. Наши могильники угнетали, создавали траурный настрой даже у тех, кто просто прогуливался мимо. Здешнее кладбище словно бы обещало рай всем упокоившимся мертвецам – белый цвет это ощутимо подчеркивал.

Присев на колени перед могилой бабушки Беллы – Мари Свон, я дотронулся пальцами до камня и закрыл глаза, заставляя себя думать о возвращении. Если оно зависело от желания, то у меня были большие проблемы: желания вернуться в мир без Беллы у меня не было совсем…

И все же я понимал: я здесь чужак. Нельзя желать того, что тебе не принадлежит. Нельзя допускать даже мысли об этом. Чем буду я в этом мире, если не смогу переместиться в свой? Тем, кто не существует? Собственной тенью? Я буду несчастнейшим созданием, наблюдая за чужим счастьем со стороны, и не смогу даже умереть, потому что Аро Вольтури прочтет мои мысли. Кто знает, а не решит ли он, что Каллены нарушили закон, позволяя Белле оставаться человеком?

Неуловимо изменился запах, и я распахнул глаза. Сломанная ветка клена тут же бросилась в глаза, как и черные с серым могильные плиты, по которым стучали обильные дождевые капли. Мое дыхание замерло, и неизбежная боль разлилась в груди, пока я читал знакомую надпись, высеченную золотыми буквами в граните, касаясь ее пальцами, словно холодной кожи своей мертвой потерянной возлюбленной:



Я нахмурился, озадачившись на мгновение фактом, что с датой что-то не так. Снова прочел полное имя и вскочил, недоуменно сведя брови к переносице. Не понимая, был ли я слеп или глуп, когда прочел надпись в прошлый раз не полностью и сделал поспешные выводы? Я никогда и не предполагал, что бабушка Беллы тоже могла носить двойное имя – о нем никогда не думали, не говорили, просто называли ее Мари.

Я посчитал: могил по-прежнему было пять, - как и в том, другом мире. Но если в том мире Белла была жива, а в моем нет, то разве не должно было здесь стоять шесть надгробных плит?!

Меня сорвало с места в одно мгновение: с тем же рвением, что сутки назад, я теперь бежал к дому Свонов, и мое сердце разрывалось на части от отчаянной надежды. Белла здесь, она все еще жива: Элис ошиблась, а Розали поспешила, как, впрочем, и я. Кто бы ни спас Беллу из суровых волн, - даже если это был Джейкоб Блэк, - я был ему благодарен и останусь в долгу до конца своих дней.

Вот и дом Свонов: все трое стояли на пороге – Элис со строгим и удивленным выражением лица, Джейкоб, ненавидящий меня всеми фибрами души, и заламывающая руки Белла. Мои ноги подкосились, когда я увидел ее – целую и невредимую, только все еще мокрую после купания в океане – и я упал коленями в грязь. Мною овладела толика безумия: подняв лицо навстречу дождю, позволяя ему смыть с меня ад двух последних суток и забрать мою боль до последней капли, я распростер руки и широко, открыто улыбнулся своему новому счастливому будущему.

_________________________

Форум