Глава 10. Часть 1
- Эдвард! Боже, помоги мне! – заорала Белла. Ее муж соскочил с кровати, переходя от глубокого сна, которым он наслаждался впервые за долгие месяцы к ужасу и нехорошим предчувствиям: что-то угрожает его жене и детям.
Белла ворвалась в детскую, и Эдвард, полностью проснувшийся, последовал за ней. Она встала около колыбельки с их сыном, схватившись за края и глядя не него так, словно все ее надежды и мечты кто-то украл.
Она облегченно вскрикнула и подняла Мейсена к груди. Он спал так же крепко, как и Эдвард, и теперь громко завозмущался. Его мама автоматически обнажила грудь и приложила его.
- С ней все хорошо? Эмма жива? – прорыдала она. Эдвард, нахмурившись, посмотрел в розовую колыбельку. На него в ответ посмотрели карие глаза. Девочка пыталась проглотить свой кулачок.
- Эмма в порядке. А что случилось? – обеспокоенно спросил он.
- Они не просыпались всю ночь.
- О Боже, и это все? – облегченно выдохнул он и поднял дочь на руки. Белла села на свободный стул. Эдвард быстро переодел ребенка и протянул его матери. Та приложила девочку к свободной груди, только и ждущей, чтобы накормить ее.
Белла выглядела такой испуганной, что Эдвард наклонился и сцеловал ее слезы.
- Все хорошо, любимая. Мы же знали, что когда-нибудь они начнут спать всю ночь.
- Но не так же! Вчера они ели два раза за ночь. Я читала в книгах, что потом будет одно ночное кормление. Но как они перешли от двух раз к полному отсутствию?
- Думаю, что Мейсен и Эмма забыли прочитать эти книги, - вздохнул Эдвард.
Эмма, как всегда, жадно приступила к еде, так что Эдвард воспользовался возможностью и пошел принять душ, пока Белла кормит близнецов.
Он посмотрел на часы и выглянул в окно. Всего 7:17, и у них впервые за три месяца была спокойная ночь без перерывов.
Они с Беллой обычно просыпались от криков около полуночи, а потом в четыре утра. Теперь Эдвард, наконец, выспался, но все отцовское удовольствие от этого было испорчено паническим настроением, в котором проснулась Белла. Эдвард встал под душ, позволяя воде стекать по его голове и телу.
Он понимал страхи Беллы. Она никогда не забудет, что чуть не потеряла Мейсена, несмотря на всю ее браваду. Эдвард много раз обнимал ее во сне, слыша, как жена плачет и зовет «потерянного» ребенка, который в это время мирно спал, полностью восстановившись от бедствия, сопровождавшего его приход в этот мир.
- С ним все хорошо, он жив, Белла, - всегда успокаивал жену Эдвард, крепко обнимая ее и целуя лицо, которое любил всем сердцем. Стрессы и переутомления сказывались на ней, и это вызывало в памяти те страшные мгновения, когда они ждали, что их сын начнет дышать.
Эдвард всегда мечтал о трех детях, но теперь ни за что не хотел, чтобы Белла еще раз проходила через это. Два – это прекрасно. Мальчик и девочка. Полный комплект. У него есть сын, которым Эдвард невероятно гордился и крепко любил, и дочь, установившая новые правила в его королевстве. Теперь уже ее королевстве, поскольку королевой стала Эмма, а Эдвард – только ее рабом. Кто бы мог подумать, что крохотное существо, не прожившее на свете еще и четырех месяцев, может одержать верх над двадцативосьмилетним доктором?
Эдвард спустился на кухню и сделал чай для Беллы и горячий крепкий кофе для себя. Его жена с удовольствием втягивала в себя острый запах напитка, когда Эдвард сидел рядом с ней. Она бы с удовольствием выпила кофе, но Карлайл рекомендовал во время грудного кормления употреблять только слабенький чай. Поэтому ей оставалось довольствоваться только запахом кофе.
Эдвард понимал, что такие жертвы вполне в стиле Беллы.
Она начала скрывать свое тело и от него, и от всех остальных, стесняясь расплывшейся кожи и растяжек после беременности. Она пыталась заниматься гимнастикой, но слишком уставала, и Эдвард знал, что ее новые формы гораздо больше беспокоят саму Беллу, чем его. Даже красный шов на животе был всего лишь напоминанием о том, через что она прошла, чтобы привести в мир его детей.
Для нее это были уродливые знаки, означающие, что она никогда больше не наденет бикини. Хотя ее «толстый живот» уже и сам по себе запрещал эту возможность.
Эдвард просил поговорить с Беллой свою маму, но, так как Эсме вышла из своих беременностей без всяких последствий и отметин, разговор привел к противоположному результату.
Нечестно. Ведь Белла все эти месяцы носила в себе детей, защищала их и растила. Ее растяжки – награда за все перенесенное, а шрам с течением времени заживет.
Близнецы опять спали, когда Эдвард поднялся наверх, а Белла ушла в душ. Он поставил ее чашку на тумбочку и глотнул кофе, пытаясь игнорировать тихие рыдания из ванной.
Белла смирится с этим, надеялся он. Должна.
Его уверения в том, что он любит ее еще больше чем раньше за то, что подарила ему прекрасных детей, не возымели эффекта. Она все еще ненавидела свое тело и все время прикрывала его. Достаточно плохо уже то, что шрамы видел его отец. Белла скрывалась от Эдварда и закрывала ванную на замок всякий раз, как был шанс, что он мог внезапно зайти туда.
Может быть, когда она отнимет близнецов от груди и сможет ходить в спортзал, и вернет себе былой тонус, ее настроение изменится к лучшему. Эдвард и не ждал, что после беременности она вернет себе прежнюю фигуру. А это было более возможно, чем рассасывание швов и растяжек. Наука пока не может полностью убрать их.
Эдвард знал, что жена купила себе какой-то дорогой крем, обещающий сделать растяжки почти незаметными, но было понятно, что это все из области магии, а ею в мире никто не обладает.
Если бы оно работало хотя бы наполовину так хорошо, как обещало, тогда почему у многих людей остались растяжки? А они были у многих.
Эдвард вздохнул и встал с постели. Его жена, наконец, появилась, избегая контакта глазами, взяла свою чашку и с благодарностью отхлебнула остывший чай.
- Прости, я запаниковала. Мне казалось, они должны вести себя так, как описано в книгах, и кормиться по расписанию. Я испугалась…
- Знаю. Может быть, это только один раз? И следующей ночью нас опять разбудят дважды. Может быть, они вчера просто слишком устали от прогулки?
- Ты же не считаешь, что мы не должны гулять? – обеспокоилась Белла. Она так устала сидеть дома одна, что Эдвард подумал: стоит приехать домой к его родителям и дать Эсме возиться с ними, оставив на Беллу только кормление.
Он надеялся, что Белла отдохнет и насладится свободой, но вместо этого она настаивала, что будет помогать, и приготовила обед, пока бабушка с помощью дедушки купали детей.
Так что Белла просто сменила один вид работы на другой. Эдвард попытался убрать ее с кухни, убеждая, что любой идиот может разогреть пирог и порезать салат, но добился только того, что жена расплакалась.
- Это не означает, что ты идиотка. Я просто хотел сказать, что даже беспомощный муж может приготовить обед, - убеждал Эдвард.
Его отец покачал головой. Эдвард понял, что будет видеть слезы еще довольно часто, пока гормоны Беллы не обретут баланс заново, и она вновь почувствует, что вернулась в свое тело и разум.
Его мама пыталась помочь, показав фотографии младенцев Эммета и Эдварда, но все, что на них заметила Белла – это стройную фигуру Эсме, вернувшуюся к ней еще до выхода из больницы.
Белла покраснела и отвернулась, заметив, что Эдвард уловил выражение зависти на ее лице.
- Это все неважно. Я всегда буду любить тебя, Белла. Всегда, - пообещал он, словно прочитав ее мысли.
- Не будешь. Даже если я потеряю весь этот жир, все равно буду носить одежду на один размер больше, - заплакала она. – А вокруг множество молодых стройных девушек.
- Белла, они могут там и оставаться. Я люблю тебя, и неважно, что говорят модные журналы про идеальные параметры женского тела. Ты со мной, ты прошла через многое, чтобы заполучить Эмму и Мейсена. Ты не можешь изменить, даже если повернешь часы назад. Ты же все еще хочешь детей?
- Конечно, - ответила она, поразившись, что он мог представить, что она могла выбрать другой путь.
Белла не винила детей. Она винила себя. Она часто ела и не считала калории во время беременности, думая только о том, что ей надо накормить растущих детей и утолить свой собственный голод.
Теперь, видя, как тщательно Роуз отмеряет всю еду, попадающую к ней в рот, Белла упрекала себя за свое безрассудное поведение.
Роуз носила одного ребенка и ела ровно столько калорий, сколько ей рекомендовали, и не унцией больше. Она занималась йогой и гимнастикой для беременных. Ее живот был незаметен любому. Может быть, посторонний заметил бы лишь слегка набухшую выпуклость.
Как у кого-то, кто отдыхал и позволил себе в отпуске немного расслабиться. Совершенно не то, что наблюдала Белла на этом сроке своей беременности.
Хотя Эдвард указывал ей на разницу между одним пассажиром внутри и двумя, Белла продолжала считать, что даже после родов вела себя глупо.
Ей приходилось сложно, поскольку из-за грудного кормления ей приходилось потреблять много калорий, поддерживая силы, но Белла отказывалась отнимать детей от груди ради своего тела. Им требовалось грудное молоко, они родились недоношенными и шесть недель провели в больнице.
Карлайл предлагал выписать их раньше, но Белла сильно нервничала, не желая оставаться одна с детьми без персонала, который знает что делать в любой ситуации. Даже с мужем-врачом, которому его отец дал шестинедельный отпуск после рождения детей. И даже еще несколько недель до родов.
Ее свекр полагал, что при данных обстоятельствах его сыну требуется отпуск, и убедил Беллу, что большую часть этого времени Эдвард уже отработал, так как имел много переработанных часов. Кроме того, когда он жил с Таней, то редко появлялся дома, так как с удовольствием заменял того, кому требовался отгул.
Эдварду нравилось быть в больнице гораздо больше, чем находиться с Таней, и это доказывало, что они расстались намного раньше, чем порвали отношения в действительности.
В настоящее время он каждый день с трудом уходил на работу и постоянно писал или звонил Белле, спрашивая, как у них дела.
Она хорошо справлялась, выработав свою систему и распорядок дня. Дети достойно вели себя и ели по расписанию, особенно Эмма, которая твердо выдерживала трехчасовой промежуток между кормлениями, быстро ела и занималась своими делами. Мейсен был ее противоположностью. Он затягивал кормление насколько мог, гипнотизируя маму точно таким же взглядом зеленых глаз, как у Эдварда.
- Эти изумрудные глаза доведут меня до смерти, - услышал как-то Эдвард от Беллы. Почему-то они притягивали ее больше, чем глаза любого другого цвета, и Эдвард наслаждался влиянием, оказываемым на нее. Но теперь тем же занимался и Мейсен, и Эдвард считал, что это немного нечестно.
Много раз он, приходя домой, заставал жену спящей в кресле с сыном, уложенным на подушку и присосавшимся к груди, несмотря на то, что он уже все высосал из нее.
- Ты определенно Каллен, - ухмылялся Эдвард, перекладывая ребенка в кроватку и относя жену в постель. Она просыпалась в панике, почувствовав отсутствие теплого тельца, и Эдварду приходилось успокаивать ее.
Да, он понимал, что детям нужно грудное молоко, но точно с такой же силой хотел, чтобы грудь Беллы вновь принадлежала только ему.
Эдвард знал, что это эгоистично. Но он столько ночей видел их обнаженными и без единой надежды коснуться их, накрыть губами розовый сосок, нежно вторгнуться в ее тело, наслаждаясь вкусом и отправляясь прямиком в рай.
Он соскучился по раю.
Он столько раз был его домом во время беременности, когда Беллой управляли гормоны, и теперь все изменилось. Те же самые гормоны теперь вызывали у нее не желание, а слезы, и держали ее в страхе – а как он отреагирует, когда увидит и коснется ее нового тела. Они откладывали секс на неопределенное будущее.
Карлайл был подстрекателем. Он сообщил Белле, что лучший способ узнать, все ли вернулось к нормальному образу жизни – это проверить на личном опыте. И Белла решила позволить Эдварду вернуться домой.
Все шло прекрасно, восхитительно и стоило ожидания – с его точки зрения. Но Белла не получала удовольствие и даже отстранилась, когда его поцелуи стали слишком страстными, а руки полезли под ее одежду вместо того, чтобы оставаться на ней.
- Эдвард, мне скоро кормить близнецов, - сказала она, хотя часы показывали всего два часа ночи.
Он не оттолкнул Беллу. Она через многое прошла и однажды вновь станет той веселой, счастливой, сексуальной девочкой, которую он знал и с которой обожал играть.
Это была еще одна проверка его любви. Он не возмущался потерей сексуальной близости, но скучал по ней. Связь между ними была как никогда сильной, он буквально умер бы ради Беллы, но это не означало, что он может забыть ночи, полные жаркого секса, которые хотелось вернуть.
Карлайл предупреждал его, что может пройти довольно долгое время, прежде чем Белла почувствует себя уверенно в новом теле. А пока с ней нужно обращаться как с хрупкой фарфоровой статуэткой и любить без ожидания чего-то взамен.
- Она, несомненно, придет в себя. Может быть, когда отнимет детей от груди, и ее гормоны сбалансируются, но это произойдет. Эдвард, ты миновал период подросткового самоудовлетворения, поскольку вокруг тебя все время крутились жаждущие девочки. Может быть, теперь время научиться самому удовлетворять свои желания.
Эдвард согласился. Проблемы имело его неудовлетворенное либидо, а не ее, и он теперь часто принимал душ.
Очень часто.
В ванной на нижнем этаже, если Белла находилась наверху, потому что Эдвард не хотел, чтобы она начала обвинять себя еще и в этом. Его рука была такой же знакомой, как и ее, поскольку перед родами Белла настаивала, чтобы он освобождался любым доступным ему способом, если уж она пока не может оказывать такую любезность.
Эдвард улыбнулся Белле, протягивая руки. Она, чуть поколебавшись, села к нему на колени.
- Люблю тебя, Белла Каллен, - прошептал он ей на ухо. Белла слегка расслабилась и опустила голову ему на плечо.
- Так жаль, что я превратилась в тесто. Я очень хочу стать прежней и быть с тобой. Я соскучилась по нам, Эдвард. Знаю, я должна переступить через все сомнения в себе, ненависть к себе, и пытаюсь.
- Белла, я всегда буду любить тебя. Тебе не нужно меняться, чтобы делать меня счастливым. Я всегда буду любить тебя, хотеть тебя и нуждаться в тебе. Ты стала другой, но это только лучше, а не хуже. Ты прошла через войну и принесла с нее шрамы, и я люблю тебя за выигранную битву. Ты думаешь, что я тебя брошу только из-за парочки отметин на теле? Это ерунда, Белла, это только награда. Встань на мое место. Ты бы бросила меня, если бы я вернулся с войны с несколькими шрамами?
- Никогда, - прохрипела она и крепче обняла.
- Тогда позволь мне любить тебя, детка. Я тоже соскучился по нам. Я так хочу тебя, но жду, когда ты будешь готова.
Белла кивнула, поцеловала своего мужа, а потом сошла вниз, чтобы начать первую стирку за день.
Эдвард поцеловал ее еще раз перед уходом на работу. После этого Белла позвонила Элис.
Их будущее было в ее руках, и если она потеряет Эдварда из-за собственного малодушия и тщеславия, то ей действительно стоит ненавидеть себя.
- Привет, Элис. Я хочу попросить Эсме посидеть с детьми. Ты не хочешь пройтись по магазинам? Мне нужно новое белье.
- Конечно, Белла. С удовольствием. Возьмем Роуз?
- Кажется, она на дежурстве, - ответила Белла, проверив расписание, которое Эдвард всегда прикалывал на стену. – Да, она работает до четырех, а мне нужно сделать это немедленно, пока я не передумала.