– Прости. Я не сумел. Я подвёл… – надломленным голосом произнёс призрак брата. – Ты вправе меня проклинать.

«За что?» – сокрушённо, не размыкая губ, сам себе задал вопрос Радан. Он не спешил вступать в диалог, ибо всё казалось ему слишком безумным и очень похожим на бред. Но это была жестокая и беспощадная реальность. Осознание этого душило Радана и вгоняло в ступор.

– За что? – горько улыбнувшись, Огниан покачал головой.

Радан инстинктивно дёрнулся, не поняв, как брат услышал его непроизнесённый вопрос.

– За мой эгоизм, – душа для Света подняла голову и направила твёрдый взгляд в Радана.

Где-то слева послышалось хлопанье крыльев птиц и их глухие крики. Огниан посмотрел ввысь.

– Ваши с Авелин вороны уже на месте… – шёпотом отметил он. – Чуют… – обречённо. – Правда, – тяжёлый вздох, – их помощь сегодня не понадобится. Хотя…

– «Как?.. – с трудом концентрируясь, запоздало мысленно спросил Радан и вскинул бровь. – Я молчал и…»

– Наши души тесно переплетены, впрочем, как и сознания. Пелена, которую Милена подняла, нам сейчас не мешает, – неопределённый взмах руки. – Поэтому тебе не обязательно говорить, чтобы я тебя услышал. Впрочем, как и мне. Я же мёртв, а мёртвые немы, но… – пауза. – Слышишь? – не шевеля губами, поинтересовался Огниан и мягко улыбнулся.

Радан кивнул.

– «Послушай…» – он медленно встал. Посмотрел на Авелин, но тут же отвёл глаза в сторону, понимая, что абсолютно каждое сказанное Миленой слово оказалось правдой. Приговор вынесен: он погибель своей возлюбленной.

– Не только… Ты можешь стать и спасением её души. Это сложно и больно, и… Радан, я пытался этого избежать! – Огниан поджал губы. – Ты ведь знаешь это! Твои и мои воспоминания теперь наши общие! Понимаю, у тебя сейчас каша в голове… Много всего… Радан, я приходил к Авелин. Пытался сказать ей, чтобы она бежала от тебя как можно дальше и быстрее. Неважно куда, но бежала! Потому как её жизнь для тебя бесценна! Но я переоценил свои силы… Прости. Пелена начала наносить удар за ударом, я с трудом её сдерживал, она прорывалась и…

– «Это ведь я на неё напал, – догадался Радан. Ужас будто свинцовым кулаком ударил его под дых со всей силы. – Я, не ты… – дыхание сбилось. – Когда ты меня сдерживал, ты пытался ей объяснить, но она… Дьявол! – мышцы всего тела напряглись. – Она не знала, что со мной происходит! А ты не сумел сказать ей даже пару связанных предложений!»

… Прикрыв за собой входную дверь, Радан устремил свой взор на Авелин, стоящую около окна. Слегка склонившись над подоконником, она, никого и ничего не замечая вокруг себя, усердно рисовала что-то карандашом на белоснежном листе бумаги.

Радан, предвкушая кровь и слёзы, хищно улыбнулся и сделал пару шагов к ней. Половицы под его ногами скрипнули, и Авелин повернула голову лицом к нему. Встретилась с взглядом и счастливо улыбнулась. Отложив карандаш, побежала Радану навстречу. Однако чрез пару метров замерла. Улыбка на её губах моментально выцвела, а в глазах застыли капли страха.

– Ключ… Ты?.. – едва слышно и настороженно. Шаг назад.

Радан косо улыбнулся. Подмигнул. Низко и зловеще рассмеялся. Секунда, прыжок – и он оказался вплотную к Авелин, явно не ожидавшей такого поворота событий. Мёртвой хваткой вцепившись в её тонкие запястья, он всем свои существом захотел медленно, растягивая наслаждение, переломать ей каждую косточку.

– Пусти! – выйдя из оцепенения, Авелин стала вырываться. – Сейчас же меня отпусти! – она угрожающе клацнула зубами возле носа Радана, за что тот тут же с силой швырнул её в стену.

Мелкие пылинки взмыли вверх. С губ Авелин сорвался стон, смешанный с шипением.

Виски Радана будто сжали каменные плиты.

– Авелин, – часто дыша, заговорил Огниан. – Беги от Радана! Беги! Иначе… – пелена оттолкнула его, словно накрыв непроницаемой волной.

Не сводя взгляда с Радана, Авелин медленно встала и, протянув руку в сторону, нащупала вазу.

– Нет, – чётко и непоколебимо. – Я найду способ ему помочь! Узнаю, как тебя уничто…

Не успела Авелин договорить, как Радан оказался возле неё. Оскалился.

– Не уберёг, – точно вынырнув на мгновение на поверхность омута, сбивчиво заговорил Огниан, но на него всё обрушивались и обрушивались новые волны Тьмы. Он с трудом говорил и контролировал тело. – Лала… Она не знала… Хотела что-то сказать, но не успела. Разлучил… Крыша. Убил…

– Ты сам виноват! Но ты ошибаешься! Радан не такой! Он лучше, благороднее. Он…

Ухмыльнувшись, Радан резко выбил из рук Авелин вазу и, схватив её за волосы, заломив ей за спину руки, стал жадно, до боли целовать в шею.

– Не смей! – закричала она. – Радан! Услышь меня!

– Пелена… – Огниан отдёрнул руку. Быстро отпрянул от Авелин. Его взгляд заметался. Всё вокруг было слишком размыто. Плохо слышно. Он понимал: пелена атакует так сильно, как никогда раньше. Но он не мог не попробовать объяснить все возлюбленной брата, что была для того важнее жизни. – Бездушный зверь… Играет. Ты не должна быть с ним, иначе… – боль разлилась по голове. – Смерть!

Радан грубо толкнул Авелин на пол. Она попыталась отползти в сторону, но не успела. Насев на неё сверху, Радан, улыбаясь и вдыхая исходящий от Авелин флёр страха, стал её, издеваясь, душить, но не до конца.

– Прекрати войну! Он лучше, чем ты думаешь! – едва дыша и шёпотом. – Я знаю. Я чувствую. Поверь… Не тревожь его, ведь… – она стала царапать руки Радана, но аккуратно и безболезненно, отчего он пуще прежнего рассмеялся. – Пусти! – Авелин попыталась разомкнуть его ладони, за что он ударил её по лицу. В карих глазах застыли слёзы. – Вы одно целое… Радан, любимый, прими это… – сквозь подступающие рыдания.

– Милена… – Огниан согнулся, уткнувшись носом в ключицу порывисто дышащей Авелин. Расслабил хватку. – Вернулась. Они виделись… Она знает. Нельзя допустить. Она ко мне… – каждое слово давалось с трудом. Огниану казалось, будто он горит заживо. Он не мог сконцентрироваться. Понять, что уже произнёс, а что нет. – Не хочу… Не должно быть… Её встречи с Раданом.

Радан встряхнул головой, не желая более вспоминать и видеть того, что он натворил. Он и так знал, что сделал, и мог устроить более содеянного с Авелин, если бы не Огниан.

– «Она боялась… Боялась, как никогда. И всё равно она… – Радан пустым взглядом заглянул в глаза брата. – Она была со мной в ту ночь. И в следующую. Я тогда не понимал, почему её кровь упорно говорит мне о том, что она боится, будто на моём месте окажется кто-то иной. Думал, что это из-за прошлого, а на самом деле… – мысли заметались как рой ос, потревоженный недоброжелателем. Радан опустил взгляд на свою грудь и пальцами коснулся ключа, висевшего на его шее. – Она отчаянно просила его не снимать… Конечно же! – с губ сорвался отравленный смех. – Ведь это же был знак! Знак, который мы с тобой придумали на подсознательном уровне после смерти Маи! Когда ключ у меня, это я, Радан. Когда его нет, это ты, Огниан! – он подошёл к брату. – Это когда-то заметила Велия… Когда ты подчинял тело себе и шёл на кладбище к Лазарине! – Радан не придал значения тому, что Огниан опустил голову. – Но ты ей ни слова не говорил, ибо… Авелин не было рядом. Не было никого, кто был мне дорог! А значит, и тебе! – пауза. – Дьявол! Она считает меня психом! Я едва её не убил!»

– Ты был под пеленой. Радан, извини, если бы я не пытался завладеть твоим телом, этого бы не случилось.

– Прекрати! – в голос прорычал Радан.

Он оглянулся по сторонам и заметил, что Велия, улыбаясь, гладит Авелин по голове; Тимофей, закрыв глаза и сложив руки в молитвенном жесте, шепчет святые слова, прося Создателя об искуплении грехов; Ант, уперевшись на ствол сосны, скучающе смотрит под ноги; демон, будто памятник, стоит, не двигаясь и не моргая, а Милена, на лице которой застыла полуулыбка, нежным взглядом ласкает Огниана.

– «Она тебя видит?» – мысленно спросил Радан.

– Да, – сухо отозвался брат, избегая взгляда Милены, будто она вовсе не существовала.

– «Ты сердит на неё», – нервно усмехнулся Радан и спрятал руки в карманы куртки. Сделал шаг вперёд.

– Я был против поднятия пелены, ибо… – не проронив ни звука, поведал Огниан. – Я не верю и не хочу верить, что всё теперь так закончится! Что всё, абсолютно всё было напрасно!

– «Ничто не было напрасно, – грустно подметил Радан. – Пусть странная, но у нас была жизнь».

– Эта жизнь была соткана из крови и слёз, – сквозь зубы. – Я не хотел, чтобы из-за моего эгоизма не то что страдали – умирали люди! Но это случилось… Ничто не вернуть. Пусть! Но… До этого момента жертвы были оправданы. Ты нашёл Авелин, теперь же…

– «Теперь – что? – в мгновение ока Радан оказался вплотную к Огниану. Заглянул в его глаза цвета теноровой сини, и фраза демона всплыла в памяти. Радан теперь понял всё без лишних слов. – Нет, – дыхание спёрло. – Нет, – хлёстко. Глаза в глаза. – Я не буду этого делать, – он повернулся к Огниану спиной. Провёл ладонью по лицу. – Я не собираюсь её никому отдавать. Ни Богу, ни Дьяволу. Она моя».

– Так…

– «Ты сказал, да я и сам чувствую, – прерывая брата, начал Радан. Ему необходимо было срочно отвлечься, пусть недолго, но не думать о выборе и дать угаснуть закипающим эмоциям. Ведь, в противном случае, он мог вместо победы пожать поражение. Получить шах и мат. – Наши воспоминания общие. Но… В них тяжело копаться, выуживать нужную информацию. Что-то само всплывает, что-то – нет».

– Верно, но…

– «Это пройдёт, – закончил за брата фразу Радан. – Необходимо только время. А его у нас нет. Они, – он кивнул на четвёрку, – не смогут долго держать поднятую пелену. Так?»

– Так. К чему ты клонишь?

Радан посмотрел Огниану прямо в глаза. Несмотря на то что его сердце сковывало чувство вины, досады и ярости, по телу пробежала тёплая волна. Впервые в жизни он был рад тому, что оказался неправым, что заблуждался в отношении брата, который, не боясь и не страшась ничего, отчаянно его защищал и хотел ему помочь.

– «Прости, – пауза. Огниан кивнул. Радан оперся спиной о ствол дерева. – Лала жива».

– Что? – тот с разбавленным надеждой недоверием сквозь густые пряди волос посмотрел на Радана. – Жива? – в его голосе промелькнула хрустально-чистая, как капля росы, радость. На губах заиграла робкая тень улыбки. – Ты…

– «Я не дал ей разбиться. Как сейчас понимаю, в тот момент, когда она спрыгнула, я вновь завладел телом. Игры разума… Тогда они случайно оказали нам добрую услугу».

– Лала, – задумчиво протянул Огниан. Нахмурился, лихорадочно копаясь в воспоминаниях. – Ты нашёл способ борьбы с её недугом. И это был вовсе не гипноз, потому как аутизм – это физическая, а не психологическая болезнь, – короткая пауза. – Кровь… это энергия, это сама жизнь. А в тебе, – немигающий взгляд в глаза Радана, – её тысячи и тысячи потоков, ибо ты не человек, а вампир, который никогда не позволяет себе голодать… Как только ты осознал возможности своей крови, ты решил попробовать... Посмотреть, что же из этого может выйти. И результат не заставил долго ждать… Ты начал лечить Лазарину вампирской кровью, ибо она явно улучшала её состояние и проясняла ей разум. Но… Болезнь не уходила до конца, не излечивалась, она после приёма порции лишь отступала на три-четыре месяца. Поэтому время от времени ты специально приезжал к Лале и поил её своей кровью! – улыбка стала шире. Огниан прикрыл ладонью губы. – Лала вышла замуж. Её избранник… Лишь когда ты убедился, что он достойный человек, ты благословил их союз, – тишина. – Она мечтала стать матерью, но не получалось… Однако она не отчаивалась, и, пусть поздно, разменяв полвека, но всё-таки благодаря приёму вампирской крови, продлевающей молодость, родила! Девочку! Наинго… Лала назвала её в честь меня, – синие глаза просветлели, но в следующий миг вновь потемнели. – У Лалы было два инфаркта. Последний полгода назад. Ты был рядом с ней, заботился, помогал… – замешательство. – Не понимаю, – прищурился. – Она думает?..

– «Да, она считает, что после того случая на крыше мы нашли с тобой точки соприкосновения. Подружились. Но… Тебя убили. В то время я планировал подарить ей жизнь, как-никак, она была ни в чём не виновата. Жизнь, в которой не было бы тебя, – Радан присел на корточки и, взяв в руки тоненькую веточку, стал рисовать на земле линии. Он старательно пытался думать только о сестре, но чувствовал, что ещё чуть-чуть, и сорвётся. – Она, её муж и Наинго знают, что я за сущность. Но они не боятся меня, потому как благодарны мне за заботу. По той же причине они никому ничего не рассказывают о потустороннем мире».

– Они любят тебя, – мягко и тепло, но с толикой горечи.

– «Любят, – Радан выпрямился. Эмоции взяли вверх. В жилах вспыхнул гнев. – Скажи, если я откажусь, то каковы будут последствия? Если вся эта четвёрка, точнее, пятёрка, – он кинул на Велию колючий взгляд, – из-за провала задания подохнет, я жалеть не буду. Даже несмотря на то, что они помогли мне открыть глаза. Для меня важна лишь Авелин… – пауза. – И ты».

– Раз и я, – немного погодя, – то знай, что при таком раскладе будет, – ломко. – Милена – эта та самая душа, что прошла чрез призму Тьмы, Света и прозрачную грань мира. Та самая душа, в силах которой, по пророчеству ведьмы, восстановить пошатнувшееся равновесие чёрного и белого. Та самая душа, что в ночи нашла огонь… – кинув быстрый взгляд в сторону Милены, Огниан отвернулся.

– «Почему именно она, а не другая?»

– Ты убил её брата, – Огниан повёл плечами. – Вот и ниточка.

– «Почему только сейчас всё стало разрешаться? – Радан вскинул бровь. – Милена уже как месяцев шесть назад нашла выход из зазеркалья».

– Причина в Авелин. Из-за того, что наши души были тесно переплетены, никто не мог дать точного ответа, настоящая ли у тебя любовь к ней или это всего лишь симпатия, страсть. В случае фальшивки они опасались, что ты не согласишься на…

– «И как они узнали истину?» – Радан машинально сжал кулаки.

– Ты подарил ей кольцо.

– «Это ничего не значит».

– Они рискнули. И не прогадали.

– Дьявол! – процедил сквозь зубы Радан и зарычал.

– Авелин – свет, что стал лезть во тьму. Ты – тьма, что стала проникать в день. И с каждым часом ваша связь становилась всё сильнее и сильнее. И в дальнейшем это могло привести ещё к большей путанице и разрушению всех планов Высших Сил, где мрак ждал тебя, а меня…

– «Я понял. Продолжай про Милену».

– Она полюбила меня, – с грустью выдохнул Огниан. – Поэтому она, поклявшись Высшим Силам помочь любой ценой, вернулась. За мной…

– «Ты – душа для Света, а её душа запятнана одним из самых страшных грехов. Как «грязь» может прийти за «чистым»?»

– Она архангел, – мягко. С улыбкой. В какой-то миг в глазах Огниана застыла бархатная нежность. – Погрузившись во Тьму, она сумела выйти к Свету. За это она и получила награду. Ведь кто лучше всех поймёт страдания умирающего от голода? Только тот, кто сам голодал. Кто самоотверженней бросится спасать утопающего? Только тот, кто сам однажды тонул. Не все ангелы чисты от рождения, но тем ценней те, что свет обрели, выйдя из тьмы. Радан… – подойдя к нему, брат положил свою прозрачную руку ему на плечо. Прямо посмотрел в глаза. – Если ты откажешься, Милену отправят в Ад. Оттуда ей уже никогда не будет обратной дороги.

– Плевать, – сквозь зубы. Радан скинул с себя его ладонь. – «Я понимаю, что у тебя с ней свои отношения, но из-за неё я не собираюсь… отдавать Авелин. Ни-ког-да».

Огниан понимающе кивнул.

– Это ещё не всё, – пара шагов в сторону. Огниан присел на корточки возле дуба. Сцепил пальцы в замок, поставив локти на колени. – При твоём отказе пострадает Авелин. Ты её погубишь… Не забывай, сейчас её душа принадлежит Дьяволу. А он не оставит безнаказанным такое твоё решение. Ты ему нужен, ибо ты его. Всегда был его... В отместку тебе он с Авелин сотворит… – Огниан умолк. Покачал головой.

Радан едва дышал из-за поглощающей его ярости, порождаемой беспомощностью. Он чувствовал себя загнанным в угол.

– Она пожалеет, что вообще родилась. Меня же поглотит пелена. Из-за этого появится дикий и невероятно опасный дух монстра. Безусловно, Тьма и Свет приложат все силы, чтобы уничтожить его. Начнётся война, в которой ему не суждено будет одержать победу, однако… Никто не рискует предсказать, что он успеет сотворить… с Лалой… нашей сестрой. С Наинго… Твоей же души, Радан, не станет. Её разорвут, точно канат, где, с одной стороны, тянет Тьма маленькой, но могучей чёрной дыры, с другой же – Свет громадной звезды.

– «Если соглашусь?..» – с трудом выговорил Радан. Чего бы он только ни отдал в эту секунду, чтобы происходящее сегодняшней ночью оказалось сном. Всего лишь кошмаром, посланным на него заскучавшим Морфеем. Подняв взор к небу, он посмотрел на подмигивающие ему звёзды. За пределами злости и гнева, где-то внутри, было пусто и… больно.

– При твоём согласии Дьявол вернёт душу Авелин Свету. Ты искупишь за неё все её грехи. Она воссоединится с дочерью…

– «Зачем Князю это?.. – пауза. Горькая ухмылка. – Отдавая пешку, он получает ферзя…» – Радан сам ответил на свой вопрос.

– Верно, – кивнул Огниан.

– «Время?..»

– Его нет. До полуночи осталось минут восемь.

– «Восемь… – Радан подошёл к дубу, возле которого сидел брат. – Бесконечность, как сказала Авелин, когда…» – он провёл ладонью по лицу.

– Послушай…

– Дьявол! – с рычанием. Поджав губы, Радан с размаху ударил кулаком по стволу. Затем второй раз, третий, четвёртый. Рука в кровь, но боли нет. Засохшие жёлтые листья полетели с ветвей. Радан замер, глубоко и шумно задышал. Закрыл глаза. Темнота. Душу стали разрывать ярость и любовь.

– Радан, возможно, есть и иной выход, но…

– «Хватит, – раздражённо и жёстко. – Даже сейчас у меня нет выбора. Это всего лишь иллюзия», – он посмотрел на Огниана, вставшего и распрямившего плечи. Только сейчас он заметил, как брат был на него похож. Те же губы, скулы, такой же рост. Но схожесть была не только внешняя, но и внутренняя. Это виделось в его синих глазах. В них стояли непоколебимая решительность и сила. Но, помимо этого, в них было то, чего не было в Радане. Это была доброта. Это был Свет.

– В тебе это тоже есть, но, – Огниан мягко улыбнулся, – глубже спрятано.

– «Неважно, – Радан прищурился. – Ты не посмеешь, – сказал он бескомпромиссно. – Я тебе запрещаю».

– Что именно? – осторожно поинтересовался тот.

– «После всего оставаться на Земле. Становиться неприкаянной душой. Уходить в забвение. В самом начале нашего с тобой разговора у тебя промелькнула эта мысль, после ты её избегал и мне не показывал, однако…»

– Это тебя не касается, – грубо ответил Огниан.

– «Ещё как касается! – в горле застыл рык. – Или ты думаешь, что я доверю Авелин этому чёртовому проклятому Свету? Отправлю её туда одну?.. – скрежет зубов. – Нет, – Радан покачал головой, колко смотря на брата. – Ты, – он ткнул пальцем в только для него ощутимое плечо Огниана, – пойдёшь вместе с ней. И будешь о ней заботиться. Будешь её оберегать и защищать. Глаз с неё не сводить! И если во Тьме я узнаю, что ты меня подвёл… Видит Дьявол, найду и уничтожу!»

– Ты ведь знаешь, Свет её не обидит, – упрямо. – Поэтому нет никакого смысла в том, чтобы...

– «Отправляем Милену в Ад?» – перебил Радан брата и вскинул бровь. Он не намеревался сдаваться. Он был настроен решительно.

– В таком случае Авелин будет ещё хуже, – под стать ему холодно подметил Огниан.

Радан оскалился. Он был готов убивать всех вокруг, но, понимая бессмысленность этого, лишь чертыхнулся.

– «Послушай, – стараясь говорить как можно спокойнее, начал он. – Когда я отправлюсь во Тьму, я ведь… – запинка. – Она будет мне все ещё дорога?».

– А быть может, и нет… Быть может, кровь Нечистого избавит тебя от чувств к ней.

– «Если избавит, то сейчас ты обязан выполнить просьбу умирающего. Я ведь умру, не буду больше тем Раданом…»

– Ты!.. – возмущённо. Брови Огниана сдвинулись. Губы сжались.

Радан понял, что попал точно в цель. Он нашёл место, на которое стоило давить, чтобы в очередной раз получить своё.

– «Я не закончил, – вежливая улыбка. – Если не избавит, во Тьме мне не будет покоя. А так, если ты пойдёшь следом за ней, я буду знать, что она под присмотром… Под твоей защитой. А твоя защита будет означать лишь одно: с ней всё хорошо».

– Ты не по правилам играешь, – теряя самообладание, выпалил Огниан.

– «А я всегда был против них, – Радан ему подмигнул. – Твой выбор? Ты мне помогаешь, ты со мной? Или же ты против меня и за бесполезные, никому не нужные страдания и отречения?»

– Дьявол с тобой! – рыкнул Огниан, после чего понуро мысленно добавил: – А я встану пред Богом, за своей спиной храня Авелин и Милену.

Радан вымучено улыбнулся. В который раз он получил желаемое, но горечь от потери и разрушения планов на жизнь с Авелин отравляла сознание, душу и кровь.

– «Спасибо, – мимолётно посмотрел в сторону Анта, продолжавшего апатично разглядывать землю, укрытую листвой и сосновыми иголками. – Зачем ему это?»

– Всё просто, – Огниан повёл плечами. – Благодаря выполненному заданию он получает билет в будущее, которое, возможно, станет для него счастливым.

Радан удивлённо посмотрел на брата.

– Он знал Велию, когда та ещё была человеком, да и он сам был из простых смертных. Она не отвечала на его чувства, вышла замуж, а после... Погибла, став посланницей Тьмы. Сейчас Велия любит тебя. Это странная любовь, не абсолютная, но всё же... Это сильно всё осложняет и мешает колдуну завоевать её сердце. Именно поэтому он, увидев Милену в зазеркалье, придумал план. Согласно которому Милена, сумев найти Свет во мраке, должна постараться вернуться в мир живых, и тогда Ант поможет ей одолеть пелену. За это содействие, вполне выгодное Тьме, владыка ночи, безусловно, благословляет Анта. После он, как и ты, станет демоном.

– «А эта тварь?» – Радан кинул на Велию полный ненависти взгляд.

– Она тоже. За содействие.

– «За содействие? – будто ослышавшись, переспросил Радан. – За то, что она использовала меня в своих похотливых утехах… её…» – гневно. Едва сдерживаясь, чтобы не напасть на неё и не разорвать ту в клочья.

– Почти. Понимаешь ли, когда душа Авелин будет возвращена Господу, она не должна будет желать к тебе порываться. Никак. Ни при каких условиях. Никогда. Но Авелин тебя любит. Зная, что нужна тебе – неважно зачем, почему и в каком качестве, – она наплюёт на всех и кинется за тобой во Тьму, в самый центр Ада. Нельзя, чтобы это случилось. Это будет больше, чем предательство, и за это неминуемо последует жестокая кара. Поэтому Милена благодаря доводам Анта, мечтавшего сделать Велию демоницей, дабы излечить её сердце от любви к тебе, решила, что Авелин должна разочароваться в тебе. У неё должна быть огромная обида на тебя. Но... Ко всеобщему удивлению, она простила тебя. Точнее, слишком быстро простила. Поэтому теперь только от тебя зависит, как ты убедишь её в своей нелюбви.

– «Это будет довольно просто, если кровь Князя поможет. Если же нет... – пауза. Он исподлобья взглянул на Авелин. В сердце будто вогнали раскалённый кинжал. – Я что-нибудь придумаю».

– Прости. Я не желал этого.

– «Знаю, – Радан посмотрел на часы. До полуночи оставалось пять минут. – Давай отойдём. Не хочу, чтобы они слышали...» – и, не дожидаясь брата, он пошёл в глубь кладбищенского леса. Пройдя метров двадцать, остановился. Вынул телефон из кармана брюк.

– Что ты задумал? – Огниан нахмурился.

– Позвонить Лазарине, – едва слышно. – Дать некие указания и… Попрощаться. Или ты не желаешь напоследок услышать её голос? – Радан лукаво, но по-доброму улыбнулся.

Зрачки брата расширились. В них заискрилась детская радость. Уголки губ приподнялись.

– Хочу, – он кивнул.

Радан набрал номер телефона сестры. Спустя пару гудков из динамика послышался женский голос – приятный, как летний дождь в знойный день, и тёплый, будто огонь в камине в лютый мороз. Время совсем не изменило его. Радан любил Лалу. Всегда любил, несмотря на то, что прежде считал её частью заклятого врага. Он находил в ней покой и некое ощущение семьи.

Говоря сейчас с ней, он жалел лишь о том, что, вновь обретя родную кровь, сразу же её теряет. Считал, что было бы лучше, если бы он никогда и не знал этого чувства – чувства целостности с братом и сестрой. Лучше бы в нём оставалось чувство самодостаточности, не обязывающей ни к чему, а не то, что теперь поселилось – чувство одиночества.

Радан осознавал, что времени в обрез, поэтому коротко пояснил Лале, почему они больше не встретятся. Он соврал, сказав, что нашёл способ искупить грехи и отправиться к Богу, к которому не раз Лазарина обращалась, молясь за брата-посланника Тьмы и прося её простить за то, что она не уберегла Огниана. Также Радан попросил сестру передать Наинго, что он верит в её успех в медицине. Продиктовал адрес лаборатории, куда племяннице надлежало отправиться после этой ночи. Там ей надобно было забрать объёмные тома – результаты исследований и научных изысканий, которые со дня на день должны были прийти на имя Радана. На самом же деле эти документы – плоды кропотливых работ – были не только его, но и Огниана, действующего независимо от Радана, но оставляющего все свои труды на его имя. Повод для этого у души для Света был прост: до появления в его жизни Милены он не собирался больше никому открываться, говорить кому-либо чужому о своём существовании и называть своё имя. Из-за игр разума получилось так, что все свои исследования Огниан оставил в том же заведении, что и Радан. Впрочем, об этих деликатных деталях рождения научных работ Радан благоразумно умолчал. Прощаясь с сестрой, он сказал, что любит её. После, не дожидаясь ответа, отключил телефон.

– Не хочу вам мешать, но… – за спиной раздался плавный, но с нотками заточенной стали голос Милены.

Резко обернувшись, Радан сжал челюсти. Он завидовал ей, ведь она, в отличие от него, спустя каких-то пять минут должна была получить всё: свободу от оков прошлого, любовь и законную индульгенцию за свершённый грех. И самым отвратительным для него было то, что он сам всё это ей подарит, своими руками, по доброй воле.

– Время, – Милена, пряча руки за спиной, подняла взор к небу, откуда на неё лился свет главной любовницы ночи, будто сотканный из венецианского хрусталя. – Тик-так, тик-так… – глубокий вздох. Переведя взгляд с разбросанных гроздьями звёзд на Огниана, она улыбнулась одними уголками губ. В её решительном, твёрдом взгляде тут же появился бархат нежности.

– Пусть Ант снимет свои чары с Авелин, – как можно сдержаннее потребовал Радан.

Милена кивнула и сделала пару шагов к нему навстречу.

– Держи, – она протянула Радану кинжал, которым он совсем недавно пытался убить демона. – Как только ты это сделаешь, Зоарх даст тебе сосуд. Там будет пара капель крови Князя. Тебе необходимо будет выпить их.

Радан поднял руку и, обхватив рукоять кинжала, замер. Прожигая Милену пристальным взором, медленно склонил голову набок.

– Сейчас ты сильнее меня. И будешь ещё долгое время превосходить меня. Но однажды, ты ведь знаешь, я стану тебе равным. Пусть и во Тьме, а не в Свете, но равным, – елейная улыбка. – И тогда… Если ты сейчас меня обманешь, не заберёшь Авелин с собой, подставишь или выкинешь нечто иное, знай: я буду зубами грызть землю, но найду тебя и убью. А быть может… – беглый взгляд в сторону нахмурившегося Огниана. – Всего лишь уведу от тебя своего брата к Князю, – Радан убрал кинжал за спину. Засунул его за ремень брюк.

– Смотри, дорогой, – с привкусом лёгкой радости заговорила Милена, – земля круглая. Что посеешь, – она подмигнула, – то пожнёшь.

– Кто бы говорил, – цокнув языков, Радан цинично ухмыльнулся.

– Может, хватит? – сердито спросил Огниан и встал между молотом и наковальней. – Никто никому не врёт, поэтому не стоит угрожать, – взгляд на Радана. – И ехидничать тоже, – взгляд на Милену.

Тишина. Где-то в паре метров, вспугивая ворон, с криком пролетел филин.

Радан смежил веки. Последняя надежда. Быть может, он и вправду спит?

Вдох-выдох.

Открыв глаза, он вместо привычного потолка своей комнаты вновь увидел лес, кладбище, тропинку. Чертыхнулся. Стараясь ни о чём не думать, ничего не чувствовать, решительной и быстрой походкой пошёл к той, которую любил, но так и не успел сказать ей об этом. Милена и Огниан двинулись за ним следом.

Выйдя на поляну, Радан заметил, как Ант, взмахнув рукой и что-то прошептав себе под нос, выпрямился, будто готовясь к возможному нападению. В ту же секунду Авелин стала медленно отползать от лукаво улыбающейся Велии. Взгляд карих глаз искрился напряжением – неудержимым, как наводнение, сметающее все на своём пути.

Авелин оскалилась. Взглянув на Милену, зашипела и рывком встала.

– Пташка, – позвал Радан.

– Радан… – голос Авелин дрогнул. В глазах мелькнули слёзы, но они не скатились по бледным и нежным щекам.

Она не то шагнула, не то упала навстречу смыслу всего своего существования. Он молниеносно бросился вперёд и поймал её в объятья.

– Радан… – Авелин вцепилась в него, словно он был спасательным кругом, кинутым ей смертельно напуганным, но не растерявшимся матросом, отчаянно продолжавшим помогать забираться на шлюпку пассажирам потерпевшего крушение корабля. Прижимаясь к нему, она через его плечо посмотрела на тех, кто находился на поляне. – Что нам делать? – едва различимый шёпот. – Как?.. Как мне тебя защитить?

– Авелин, девочка моя, – каждое слово давалось Радану с трудом. Но он нашёл в себе силы аккуратно взять девушку за плечи и заглянуть ей в глаза – родные и милые. Глаза цвета виски, искрящиеся сейчас лихорадочным блеском. Радан улыбнулся – бесстрастно и вяло, стараясь сохранять на лице безупречную маску покоя, в то время как отвращение к самому себе за ложь и предательство осклизлой рукой провело по его рёбрам вверх и с наслаждением сдавило горло. – Не надо никого защищать. Спасать. Всё хорошо, – Радан бережно провёл пальцем вдоль носа Авелин. Щёлкнул по нему.

– Это правда? Всё, что сказала эта… – в её трепещущих ресницах запутался лунный свет.

– Да, – кивок.

– Тебе больше не больно? – Авелин заботливо, едва ощутимо провела ладонью по смоляным волосам Радана, по контуру кровоточащей раны на его лице от лапы демона.

– Нет, – только и смог он ответить. Прижавшись губами к прохладному лбу любимой, прикрыл глаза. Сейчас он пытался запомнить абсолютно всё: запах пшеничных волос, аромат кожи и крови, тепло объятий и всегда робкий и тихий голос, сравнимый лишь с шумом далёкого моря.

– Я так хотела тебе помочь. Прости, я не смогла, – она спрятала лицо у него на груди.

– Глупенькая, – он бережно стал вынимать смятые, разломанные рыжие листья и пожухлые хвойные иглы из её волос. – Одной своей любовью ты дала мне немало сил.

– Этого недостаточно.

– Довольно. Не спорь.

– Что нам теперь делать? – она заглянула в его глаза. Теснее прижалась. – Чего они все ждут?

– Неважно, – наклонившись, Радан языком требовательно разомкнул губы Авелин. Провёл им по её зубам и стал неудержимо и ненасытно целовать. И было ему плевать, что за ним наблюдает множество глаз. Безразлично, о чём думают остальные, что они делают. Время, которого всегда было так много, которое ранее казалось бесконечным, медлительным, сейчас неутолимо мчалось в бесконечность. И нигде не было педали тормоза. Кнопки «Пауза».

– Радан… – Авелин неумело прервала поцелуй. – Не могу так… – она крепче обняла Радана. – Прости, – закусив край нижней губы, кинула беглый взгляд на Тимофея. Затем на Анта. – Неужели колдун сдержал слово? Он поможет?.. Уже помог? Отныне прошлое не будет наступать нам на пятки?

«Оно никогда и не наступало на них, Авелин. Я в нём, единожды набросив себе удавку на шею. И чем дальше я шёл, тем туже она завязывалась».

– Всегда к вашим услугам, – криво улыбнувшись, Ант шутливо поклонился, за что был пронзён колючим взглядом Велии, продолжавшей сидеть на прежнем месте.

– Этой ночью у нас начинается новая жизнь, – отстранённо сказал Радан и устало приподнял уголки губ.

– Время, – шёпот Огниана, словно шелест листвы, раздался в мыслях.

Вдох.

Ярость, боль – казалось, они выжгли всё внутри без остатка. Не осталось ничего. Даже пепла.

– Новая жизнь? – недоверчиво, будто чувствуя незримую ловушку, переспросила Авелин. Сплела пальца рук на шее Радана.

– Новая, – ровно. – Обещаю, ты будешь счастлива, – он стал вглядываться в милое его сердцу лицо, стараясь запечатлеть в памяти каждую чёрточку. Все линии, немного курносый носик, родинку на левой скуле, едва заметные, точно пепельные, круги под глазами…

Брови Авелин взлетели. Глаза немного округлились. Взгляд стал задумчивым.

– Я?.. – выдыхая. – Нет, – Авелин покачала головой и нервно улыбнулась. – Мы, – уверенно. После замешательство. – Правда?.. Это правда, Радан? – не моргая, она нежно провела чуть дрожащей ладонью по его щеке.

Он всё никак не мог налюбоваться её глазами, светящимися верностью и любовью. В горле образовался противный и тугой ком.

– «Почему она?»

– Потому, что она всё, что есть у тебя. Всё, чем ты дорожишь, – мысленно ответил Огниан.

Не отводя взгляда – умоляющего и чистого, – Авелин привстала на носочки и коснулась кончика носа Радана своим.

– Почему ты молчишь? – робко, с толикой горя и паники. Почти обезумевший взгляд.

«Потому, пташка, что самый трудный шаг – это предпоследний».

– Помнишь, – немного помедлив, начал Радан, одной рукой теснее прижимая к себе девушку, а второй аккуратно и незаметно вытаскивая кинжал из-за ремня брюк, – когда мы приехали на встречу, я пообещал тебе, что рассвет мы будем встречать далеко отсюда? – рукоятка пуще раскалённого металла обжигала ладонь.

Авелин кивнула и слабо улыбнулась. Весь её вид ясно говорил: она не будет ни во что верить, пока он не скажет, что это правда. Она не будет верить никому, кроме него. Он был для неё больше, чем правда. Он был для неё важнее правды. Если он скажет, что сейчас день, она, не задумываясь, в это уверует – по-настоящему, искренне. Если надо, она истинно увидит небо – голубое-голубое – и почувствует на себе тепло лучей солнца. Она поверит.

– Да, – нервное вздрагивание в её пальцах.

– Я сдержу данное тебе слово, – улыбка через силу. – А также и то, что ты будешь счастлива... С дочерью.

Мороз пробрал его до костей. Мысли помутнели, словно увяли. Душа разорвалась в клочья.

«Самый лёгкий шаг – последний».

Не успела Авелин удивиться, опустить взгляд или что-то сказать, как Радан резким и точным ударом вонзил ей кинжал прямо в грудь. В самое сердце.

Авелин вздрогнула. Её пальцы непроизвольно разжались. Чёрные птицы закричали, разрезая хрустальную тишину.

Радан вынул кинжал и небрежно кинул его на землю. Движения его были механические, быстрые.

Авелин обмякла. На её светло-бежевом плаще капли крови, точно бусинки, начали проворно рисовать большую кляксу, похожую на раскрывающийся бутон гвоздики.

Заботливо покачивая не девушку на руках, а свою спасённую для Рая душу, будто маленькое дитя, Радан опустился на колени.

– В руках моих и горечь, и тоска, – тихо, словно шелест ветра, запел он Авелин на ухо песню, которую исполнял ей всего пару недель назад ночью, желая успокоить и убаюкать. – Но кто же ты, моё пугливое виденье? – бережно стал поглаживать ладонью светлые волосы. – О, как хотел взглянуть в твои глаза,
Узреть в них страсти пробужденье.
Спи, моя пташка, спи сладким сном.
Звёзд ты не слушай, ночи тихий звон.
Лунный свет для тебя приглушён,
И пусть приснится тебе добрый сон.
Сберегу твой покой, будет вечен он,
Спи, моя пташка, спи сладким сном.

Радан замолчал и только после этого осознал, что с приоткрытых губ Авелин – для него всегда сладких и мягких, будто сахарная вата, – больше не срывается дыхание, даже самое слабое и почти неслышное. Оно исчезло. Пропало навсегда. Больше никто и ничто его не воротит.

Её пульс затмила кладбищенская тишина.

Её огонь в груди безоговорочно погас.

Смерть пришла за Авелин и, коснувшись ледяным дыханием её тела, равнодушно смыла со щёк невесомый румянец жизни. На лице – овальном и бледном – застыла блеклая тень боли, но выражение его было умиротворённым. Лишь глаза... Карие глаза, до этого всегда дарившие Радану желание дышать полной грудью, жить и бороться, сейчас медленно, капля за каплей его уничтожали. Они были пусты. В зрачках замёрзло звёздное небо.

«Мёртвая».

Отчаянье. Злость. Агония.

«Почему она?»

Радан обнял любимую, пытаясь её согреть. Он хотел обмануться, уверовать в то, что она спит. Всего лишь спит у него на руках, а он бережёт её сон. И совсем скоро, через минуту или пару часов, она откроет глаза и как прежде ему улыбнётся, расскажет, как небо прекрасно, нарисует картину, а быть может, и две. Но она будет рядом. Живая и тёплая. Его и только его.

Но, как Радан ни старался, обмануться у него не получалось. Жизнь его опустела. В ней сохранился лишь горький дым отравы, царапающий лёгкие.

Скорбь. Звериная тоска затопила его разум и душу.

Он слышал обрывки фраз, но у него не было желания в них вникать.

Туман саваном стал устилать землю.

Услышав позади себя размеренные тяжёлые шаги демона, Радан зарычал. Он не желал никого подпускать к своему угасшему солнцу, позволять кому-либо не то что трогать – смотреть на него.

– Последняя минута. Не допусти, чтобы смерть Авелин была напрасной.

Вдох-выдох. Всё внутри испепелилось.

Заботливо поправив Авелин шарф, Радан аккуратно положил её на землю. Поцеловал в лоб. Смежил веки и в последний раз вдохнул её аромат. А после, сжав кулаки, резко встал. Порывисто обернувшись к Зоарху, вырвал из его лапы чёрный сосуд и, не думая ни о чём, заглушая все свои чувства, залпом выпил содержимое. В эту же секунду он почувствовал: тёмная сила начала, как цунами растекаться по венам, а голову и позвоночник жгло покалывание, точно от сотни накалённых игл.

Нечто смоляным туманом безболезненно потекло из его глаз. Радан понял, что это пелена.

Все его мышцы напряглись.

Милена уверенно и чётко произнесла на языке ангелов пару фраз, в которых Радан понял лишь последнее слово: «Аминь».

Секунда, две, три...

Разрезав безоблачное небо, пламенная вспышка молнии ударила прямо в туманный смолянистый сгусток. Через мгновение всё исчезло. Пелена сгорела. Уничтожилась навсегда. Радан стал новоявленным демоном, с мраком преисподней внутри, и рогами и хвостом снаружи.

– Ты молодец, брат, – со светлой грустью произнёс Огниан и приблизился к Милене. Встав за её спиной, обнял за плечи и поцеловал в макушку. – Всё закончилось.

Радан опустил взгляд. Ему ничего не хотелось: ни говорить, ни думать, ни чувствовать. Рана в сердце, несмотря на выпитую кровь Нечистого, не затягивалась.

– За что?

Радан внезапно за своим плечом услышал мягкий дрожащий голос. Не веря своим ушам, он резко обернулся и увидел призрачную фигуру, тянувшую к нему ладонь, но не решавшуюся коснуться. Его горло будто что-то сдавило.

– Эта плата? – догадалась Авелин, чья душа переливалась жемчужным сиянием. – Почему?.. – сдавленный всхлип. – Почему ты не сказал? Почему ты всё решил сам, без меня? – она смотрела на Радана широко раскрытыми глазами. В них застыла жгучая мука.

«Иногда, родная, нам приходится поступать как должно, а не как того требует сердце или душа. Существуют вещи, которые, желаешь ты того или нет, нужно ставить выше любых чувств, даже самых крепких и прочных».

– Авелин, – хрипло. Радан понимал, он должен довести начатое до конца. Он обязан оттолкнуть от себя любимую так, чтобы она не попыталась ни в настоящем, ни в будущем к нему подойти, заговорить. Она даже думать о нём не должна, не то что, тоскуя, желать. – Кто ты мне, чтобы я решал с тобой? Знаешь, – он криво улыбнулся, вкладывая в свой голос пренебрежение, – иногда наступает тот день и час, когда понимаешь: ничто не вечно, – ледяной взгляд в карие глаза.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что у всего есть конец, – Радан повёл плечами. Чувство омерзения к самому себе накрыло с головой, но он не подал вида. – Не скрою, пташка, было у меня к тебе чувство. Но это была, – он закатил глаза к небу, – не любовь, как, возможно, – Радан указал пальцем на Авелин, – ты считала. А обычная животная страсть, – усмешка. – Иначе, как думаешь, отчего же я вонзил кинжал тебе в сердце вместо того, чтобы свернуть шею твоему ворону? Ответ прост. Даже сверни я ему голову, я не сумел бы этим убить тебя.

– Ты врёшь! – сквозь шипение. По её щекам потекли слёзы – прозрачные и кристально чистые, источающие едва уловимое свечение.

Авелин прижала ладони к груди. Радан не повёл даже бровью.

– И отчего все гораздо охотней верят лжи, чем правде? – небрежно спросил он, сквозь пряди чёлки прямо смотря на полупрозрачный силуэт.

«Не думать, не чувствовать», – приказывал он сам себе.

– Я не верю, что всё это время ты притворялся... Ты не мог, – шёпотом.

– Авелин, – Радан снисходительно покачал головой. – Я и не притворялся. Но Тьма стёрла всё, что было ненастоящим и иллюзией, вводящей в заблуждение. Будь чувства истинными, думаешь, я смог бы врать, глядя прямо тебе в глаза?

– Да, – выпалила она. – Я знаю, я чувствую, что...

– Довольно, – взмахнув рукой, Радан прервал её. – Отныне ты мне, – вежливая улыбка, – безразлична и неинтересна. Я желал быть выше жалкого Посланника Тьмы, и ты была прекрасным инструментом для достижения цели! Ценным активом для обмена, – Радан подошёл к Велии и протянул ей руку, предлагая помощь.

Лукаво улыбнувшись, та вложила в его раскрытую ладонь свою. Встала.

Ант прищурился.

– А она?.. – голос Авелин, пропитанный удивлением и презрением, дрогнул. – Неужели... – нервный смех сорвался с её губ.

– Велия отправится со мной, – подавляя в себе брезгливость, Радан положил свою руку на плечо предательницы. Коснулся виском её головы. – Ведь с ней не соскучишься, – он подмигнул Авелин. – Она сильная, смелая, своевольная. А какова она в постели... – многозначительная пауза. – А ты, пташка, слишком бесхребетная. Ты рабской мысли к мужчинам, к кому-то от страха, к кому-то от любви. С тобой всё слишком предсказуемо и пресно.

– Врёшь, – упрямо, сквозь зубы. – Раньше...

– Смотрю, у кого-то голосок прорезался, – насмешливо протянула Велия. – Авелин, подруга, прими как данное то, что ты никому из нас не нужна. Ты лишняя.

Полный ненависти взгляд карих глаз. Окинув им бывшую подругу, Авелин вздёрнула подбородок и посмотрела на Радана. В этот миг её лицо искривила маска боли.

– Пусть, – решительно произнесла она. – Только скажи мне, Радан, – голос задрожал, точно осенний листок на ветру, – зачем тебе, чтобы я была счастлива, раз...

– Прихоть, – лениво и будто устав объясняться, ответил он. – Почему бы мне не сделать приятное Милене? Она ведь открыла передо мной новые гориз...

– Врёшь, врёшь! – перебивая его, закричала Авелин. – Я не верю! Это всё абсурд! – она запнулась. По привычке часто задышала. Подбежав к нему, заглянула в его глаза. – Хорошо... Пусть будет так. Неважно. Я пойду за тобой. Не оставлю. Ведь... – точно обезумев, сбивчиво заговорила она.

Радан разразился смехом. Авелин осеклась. Огниан опустил голову, уткнувшись носом в волосы сосредоточенной Милены, едва заметно зашевелившей губами. Тимофей вновь зашептал молитвы.

– Кто тебя туда пустит? – приторным голосом поинтересовалась Велия.

– Я вправе сама решать! – гневно. – Радан, – с мольбой, – я буду с тобой. Пусть отныне ты и демон, но ты не чёрный изнутри. Пусть не нужна, неинтересна, бесхребетна, но я последую за тобой даже на край света. Я верю, что...

– И откажешься от неё? – вскинув бровь, цинично поинтересовался Радан, заметив, как за спиной Авелин от безликой луны на землю упал яркий луч.

– О чём ты? – она прищурилась.

– Мама! – раздался радостный зовущий детский голос.

Мгновение, и Радан метрах в десяти от себя увидел маленькую девочку с чёрными кучерявыми волосами, курносым носиком и карими глазами. За спиной ребёнка виднелись белёсые крылья.

Авелин порывисто обернулась.

– Айми? – недоверчиво, поражённо. – Айми! – сорвавшись с места, Авелин быстро побежала в сторону идущей к ней девочки. – Доченька моя! – подхватив ребёнка на руки, она стала осыпать его лицо поцелуями. – Айми, малышка моя!

Радан облегчённо выдохнул. Незаметно для встретившей потерянную дочь матери, оттолкнув Велию, он отошёл от неё на пару шагов.

«Не думать, не чувствовать», – вновь приказывал он сам себе.

– Мама, – лицо девочки озарила счастливая улыбка.

Опустившись на колени, Авелин поставила её на землю, продолжая крепко обнимать.

– Ты меня больше не оставишь? Я ждала тебя там, – Айми оглянулась на луч света, – а ты всё не приходила. Хочешь увидеть, какие цветочки я посадила?

– Конечно, хочу. Очень хочу, доченька, – Авелин, лихорадочно дрожа, провела ладонью по детской щеке. – Прости, милая, что... Больше я никогда-никогда тебя не оставлю. Мы теперь всегда будем вместе, – она прижала голову Айми к своей груди и, чуть обернувшись, посмотрела на Радана. Сморгнула с глаз слёзы. – Спасибо… – шёпотом произнесла она. – Прошу, сохрани в себе свет. Я знаю, он в тебе есть, – поцеловала Айми в макушку. Плотнее прижала дочь к себе, будто опасаясь, что ту у неё снова могут отнять. – Я верю в тебя, Радан. Ты можешь всё, – запинка. – Будь счастлив, – Авелин выпрямилась. – Я люблю тебя.

Радан едва не зарычал, не схватил её, чтобы больше не отпускать. Но сумел сдержаться и придать лицу равнодушное выражение.

Шаг. Два. Три. Авелин всё дальше уходила от него, вплетая пальцы теперь не ему в волосы, а в кудри Айми.

– А ещё хочешь, я покажу тебе свои рисунки, – радостно прощебетала девочка. – Там ты и я, и много-много цветов!

– Конечно, дорогая. Ты мне всё-всё покажешь и расскажешь, – с нежностью ответила Авелин и встала под лучом лунного света. Она направила на Радана взгляд, полный боли и благодарности. – Пусть глупо, но я верю, что… когда-нибудь ты обязательно выйдешь из Тьмы. Остальное неважно, – пауза. Вымученная улыбка. – Ведь есть в этом смысл, Радан? – приведя строку из песни, Авелин исчезла вместе с дочерью и светом.

Небольшую полянку на кладбище вновь окутала тьма ночи, встревоженная лишь слабым сиянием луны. Тело Авелин мгновенно осыпалось в прах.

Велия хмыкнула. Подойдя к Зоарху, взяла у него чёрный сосуд и, пригубив содержимое, передала ёмкость Анту. Спустя пару секунд они обернулись демонами.

Радан сжал губы в тонкую кривую полоску.

Земля затряслась. Секунда, и в ней появилась смоляная воронка. Обнявшись, Ант и Велия довольно улыбнулись и прыгнули в неё.

Зоарх повернул морду в сторону Радана.

– Хозяин ждёт с тобой встречи, любимчик, – последнее слово он выплюнул с пренебрежением и налётом зависти.

– Буду через минуту, – рыкнул Радан, не удостоив демона большего почтения.

– Молодняк... – Зоарх клацнул зубами. – Вас следует научить, как надо отвечать старшим, – недовольным тоном пробурчал он и скрылся в сером тумане.

Радан посмотрел на держащихся за руки Милену и Огниана.

«Несправедливо».

– Прости, друг. Конечно, если я вправе после всего случившегося тебя таковым называть, – упавшим голосом произнёс Тимофей. – Я бы многое отдал, чтобы всё было иначе.

– Не только ты, – холодно подметил Радан и после небольшой паузы добавил: – Не вини себя. Ты сделал как должно.

– Я буду за тебя молиться.

– Не стоит, – отмахнувшись, Радан горько улыбнулся. Подойдя к священнику, нагнулся к его уху и прошептал: – Молись за Авелин.

Тимофей кивнул. Он явно боялся нового Радана, но, несмотря на дрожь, стоял и отвечал.

– Прощай, – запинка, – друг.

Радан похлопал по плечу Тимофея.

– Прощай, – сказал Радан и, опустив голову, направился к воронке.

– Надеюсь, когда-нибудь свидимся, брат, – сказал Огниан с тоской в глазах.

– Надеюсь, что нет, – задержавшись, ровно ответил Радан, прекрасно понимая, что если встреча и произойдёт, то им, возможно, придётся биться насмерть. Отныне они по разные стороны баррикад, ещё более высоких и крепких, чем прежде. Радан, утратив слабое место в своём сердце, намеревался стать лучшим из лучших среди нечистых, дабы не было у него времени думать, чувствовать, вспоминать.

«Нет эмоций – нет поводка».

– Не забывай того, что ты мне обещал, – сказал Радан.

– Я сдержу слово, – уверенно ответил Огниан. – С ней всё будет в порядке. Я всегда буду около неё.

В Радане, против логики, вспыхнула ревность, пламенем огня пробежавшись по венам.

Молчание. Глаза в глаза.

– Пошли, – с нежностью приобняв Огниана, произнесла Милена. Он кивнул и, немного помедлив, протянул руку Радану. Тот, криво улыбнувшись, ответил на рукопожатие.

– Смотри, чтобы за что-нибудь тебе не оторвали крылья и не столкнули с пушистых облаков на Землю, ну или в Ад, – усмехнулся Радан. Перевёл ледяной взгляд на Милену. – Следи за ним.

– Я не собираюсь выполнять твои указания, – невинно хлопнув ресницами, ласково и в то же время ядовито отозвалась она.

– Милена, – елейно и сдерживая ярость.

– Радан, – приторно и мягко.

– Пошли, – сурово и сухо. Взяв девушку за руку, Огниан посмотрел на Радана. – Прощай, – сказав это, он, прижав к себе Милену, исчез в яркой вспышке света, на долю секунды озарившей кладбище.

Радан остался один.

«За счастье нужно платить. Но отчего так дорого?»

Подойдя к тому месту, где совсем недавно находился труп убитой любимой девушки, Радан внимательно посмотрел на землю, надеясь, что там осталась хотя бы какая-то её вещь и он сможет забрать ту на память туда, где ему предначертано было быть с самого рождения. Но, к сожалению, на земле, кроме листьев и иголок сосны, ничего не было.

«Новая жизнь? Новая. И ничему старому в ней нет места...»

Вдох. Радан пустым взглядом посмотрел на небо, которое, будто издеваясь, задорно подмигивало ему сотнями звёзд-глаз. Прежде он никогда не видел его таким – высоким, недосягаемым, холодным и… желанным. Ведь теперь там была она.

Противная сырость осени забиралась под одежду. Радан спрятал руки в карманах куртки. Пара воронов пролетела над головой.

– Есть в этом смысл, пташка. Есть, – вполголоса.

«Ты нужна мне как воздух, поэтому... Я научусь жить не дыша».

– Я всегда буду любить тебя.

Опустив взгляд, Радан подступил к чёрной, как его мысли и чувства, воронке и сделал уверенный шаг в пустое будущее...