Первое, на что я обращаю внимание, это её походка. Медленные шаги, почти опущенная голова. В лёгкой на первый взгляд поступи есть что-то тяжеловесное, грузное и неуверенное, будто миниатюрная девушка, которую я вижу впервые, двигается чисто машинально, тогда как нечто её очень беспокоит, и потому ей всё равно на впечатление со стороны. Но у незнакомки ровные, длинные ноги, густые волосы оттенка горького шоколада, миловидное лицо и изящная, грациозная фигура. Грусть, выдаваемая характером движений, не может отменить того, насколько беззаботной и решительной наверняка выглядит девушка в те дни своей жизни, когда лишена печали. Я встречал достаточно женщин и придавал немало значения тому, как они двигаются в те или иные моменты, поэтому не без оснований считаю, что разбираюсь не только в женской красоте, но и во влиянии, например, сутулости или спешки на характер походки представительниц противоположного пола.

- Кто она? - спрашиваю я у Кейт, руководителя отделов кадров, отвечающую за первичный отбор возможных будущих сотрудников. Если речь о важных должностях, то финальное решение остаётся за мной, но в большинстве случаев я доверяю ей и окончательный выбор. Хотя в нынешней ситуации, когда с моим рабочим ритмом не справилась ещё одна личная ассистентка, Кейт и сама вряд ли согласится избавить меня от нового раунда индивидуальных собеседований.

- Могла бы стать твоим персональным помощником, но у неё нет опыта. Высшее образование имеется, а вот работу ищет впервые. Мне кажется, она поняла, что на самом деле мы ей не перезвоним.

- Она выглядит расстроенной, - замечаю я, в то время как Кейт, стоя рядом со мной за стойкой нашего офис-менеджера, буднично листает свой ежедневник. - Она не плакала?

- В кабинете нет. Может быть, в туалете. Я за ней не ходила и вообще думала, что она уже ушла. А если она плакала, то это лишь лишнее доказательство того, что она тебе не подходит. С тобой трудно, и не вздумай отрицать. От тебя сбегают даже стрессоустойчивые, а я потом расхлёбываю, - жёстко говорит Кейт и наконец поворачивается лицом ко мне. - Я серьёзно, Эдвард. Постарайся для разнообразия немного обуздать свой сложный характер. Ну или найди кого-то, с кем можно будет снимать напряжение.

- Рекомендуешь мне заняться сексом? Для тебя это что-то новенькое, - усмехаюсь я, но умолкаю на полуслове, осознав, что незнакомка вот-вот пройдёт мимо нас. На ней уже белое пальто, снятое с вешалки для посетителей, и она крепко сжимает ручки сумки. Смотрящая себе под ноги и выглядящая потерянной.

Когда она равняется со мной, я чувствую запах чего-то пряного с оттенком своеобразной горчинки. Так пахнет окончательно наступившая за окном осень. Сыростью после дождей, влажной корой деревьев, меланхолией падающих листьев, дымкой тумана над водной гладью реки поутру, грязью и лужами на тротуарах и дорогах, небольшой простудой из-за ночных сквозняков. Октябрь в этом году совершенно не солнечный. И потому располагающий к унынию и тоскливому настроению больше обычного. Девушка выходит за стеклянные двери, ведущие к лифту, и, когда его двери открываются на нашем этаже, входит в него после небольшого промедления. Я вижу лишь чуть сгорбленную спину. Незнакомка так и не поворачивается лицом до того, как лифт уезжает. Моё сознание вновь заполняют телефонные звонки, стук клавиатуры и голоса риэлторов. Заняться недвижимостью оказалось правильным решением. Даже при падении цен всё равно остаются желающие что-то продать и в особенности купить.

- Я рада, что ты хоть что-то воспринимаешь с юмором.

- Не будь столь драматичной. Я многое воспринимаю именно так, - отвечаю я, отступая от стойки, чтобы не мять правую полочку пиджака. - Так ты найдёшь мне кого-то, кто удовлетворит всем моим требованиям?

- В работе предполагаемых кандидаток я тебе предоставлю, но в том, что касается секса, справляйся сам.

- Очень смешно, - я всё же не справляюсь с улыбкой, и Кейт отвечает мне тем же. Через мгновение она говорит, что ей пора готовиться к следующему собеседованию, и мы расходимся каждый по своим кабинетам.

Вы наверняка думаете, что позже я каким-то образом, ненавязчивым или не совсем, узнаю у неё про незнакомку, но, возможно, я вас разочарую. Этого не происходит. Вероятность же оказаться с кем-то фактически чужим в одном месте и в одно время, когда вы живёте в мегаполисе, крайне низкая. Низкая, но не нулевая. Я задумываюсь об этом в кофейне, куда захожу после встречи с другом в его офисе в намерении взять напиток с собой и заодно переждать накрапывающий дождь. В подобных заведениях для меня обычно всё ограничивается зрительным контактом с бариста, но в этот раз взгляд сам собой обводит пространство после совершения мною заказа. И там, в глубине уютного помещения в левом углу сидит за столиком моя незнакомка. Сегодня она кажется счастливее, чем в тот день, несмотря на строгое чёрное платье, угадываемое под немного распахнутым пальто. Мне уже не видно теней под глазами, бывших там прежде, и, хотя кожа по-прежнему бледная, эта бледность теперь хорошая, естественная. Не внушающая беспокойства. Что бы не изменилось за эту пару недель, это пошло девушке на пользу.

Я замечаю книгу, прислонённую к бутылке с водой, движение глаз по странице, чтение не про себя, а шёпотом. Мне известно читаемое произведение, и, подойдя на минимальное расстояние, я различаю в тихом голосе знакомые имена героев, и способность просто уйти окончательно предаёт меня.

- Выходить замуж, следуя зову жалости, является огромной ошибкой. Эта вымышленная женщина точно будет несчастна. Вы ведь понимаете, что она любит не того, за кого согласилась выйти замуж, а его брата?

Незнакомка прерывается, лишь когда, вероятно, дочитывает до точки. Выразительные глаза красивого оттенка, который преступлением называть простым карим, хотя никакое другое слово мне так и не приходит на ум, поднимаются к моему лицу спустя примерно полминуты, не меньше. Они обрамлены красиво изогнутыми тёмными бровями и густыми ресницами. Девушка не выглядит расстроенной или недовольной тем, что её прервали. Скорее она производит впечатление человека, который не против обсудить читаемое, несмотря на то, что перед ним посторонний.

- Она просто пытается скрасить последние недели жизни мужчины, который ей всё равно небезразличен. Разбивать сердце неизлечимо больному как-то... эгоистично, - отвечает она, и в принципе наши мысли схожи. Когда я читал данный триллер с примесью фантастики и романа и пытался представить себя на месте героини, о которой мы сейчас говорим, невозможно было отрицать, что жалость к человеку в определённые моменты жизни более чем способна приобретать статус нерушимой силы. И влиять на твои поступки так, как ты и не мог себе вообразить. - И время от времени мы все несчастны, - продолжает незнакомка, и это звучит искренне. Правдиво. И аутентично. - Мы не можем быть счастливы абсолютно всегда. Так, чтобы каждую минуту каждого дня.

- А сейчас вы счастливы? Хотя наверняка это слишком личный вопрос. Извините.

- Не извиняйтесь, - улыбаясь уголками губ, она берёт книгу в руки закрывающим движением и поднимается из-за стола, - да, наверное, прямо сейчас я счастлива. Было приятно провести обеденный перерыв за чтением, и мне нравится лёгкий дождь. Кстати, меня зовут Белла.

Незнакомка обретает имя. Красивое. Лаконичное. Подходящее ей. И, должно быть, она куда-то устроилась. Я чувствую странную гордость. Как если бы был близким человеком, и она поделилась со мной собственными успехами или важным достижением.

- Я Эдвард. Приятно познакомиться, - говорю я, протягивая правую руку. Белла смотрит на неё какое-то время с непонятной мне настороженностью во взгляде, заставляющей меня думать о том, чтобы опустить руку, но небольшая тёплая ладонь вступает в контакт с моей чуточку раньше, чем я делаю это. Я пожимаю тонкие пальцы едва уловимо. Не хочу морального дискомфорта для своей новой знакомой.

- Мне тоже приятно. Но мой обеденный перерыв вот-вот закончится. Пора возвращаться на работу.

- Да, и мне. Но, может быть, я могу пригласить вас на ужин, и мы поговорим об этой книге ещё немного или просто поедим? - я никогда не вёл себя подобным образом. У меня, конечно, были девушки, сначала в школе, потом в университете, и я даже встречался с коллегой ещё до основания своей небольшой фирмы, когда сам был наёмным сотрудником, но знакомиться с кем-то на улице или в общественном месте несколько отличается от той ситуации, когда у двух людей есть общий круг общения. У меня и Беллы его нет, и потому я необъяснимо нервничаю. Достаточно ли того, что я сказал о книге, чтобы захотеть увидеть меня снова?

- Я не возражаю, - заправляя отдельные пряди волос за правое ухо, Белла улыбается задумчиво, но вроде бы искренне, - я заканчиваю в пять. Можем встретиться снаружи около кофейни, если тебе, то есть вам удобно.

Мне не совсем удобно, потому как мой офис в другой части города, но я даже не рассматриваю мысль о том, чтобы сказать об этом. Перехватывая стаканчик с кофе, который немного обжигает руку, я говорю, что буду тут в начале шестого.

- Кстати, что скажите, если мы перейдём на «ты»?

- Скажу, что это хорошо. Я не люблю, когда мне выкают, - соглашается с моим предложением она, и я невольно следую за ней по направлению в сторону выхода из кофейни. Белла придерживает дверь, когда проходит через неё, и на мою благодарность откликается кивком. Солнце, сменившее осадки, чуть ослепляет меня, вынуждая повернуться к нему спиной. Но девушка стоит в освещённой полосе между двумя создающими тень зданиями, и из-за ярких лучей мне мерещатся вкрапления бордового среди шоколада волос.

- Тогда до вечера, верно?

- Да, Эдвард, до встречи. Может быть, я дам тебе свой номер на случай, если ты захочешь уточнить, всё ли в силе?

- Не нужно. Я приеду, и всё станет ясно, - серьёзные размышления не предшествуют ответу. Я и прежде замечал за собой, что в принципе говорю первое, что приходит на ум, чаще, чем следует и можно сосчитать.

- Тебе далеко ехать?

- Нет, - не уверен, что Белла верит, но больше уточняющих вопросов она не задаёт. Точнее это я не даю ей ни шанса спросить что-то ещё. - Тебе пора, помнишь? Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

Мы расходимся каждый в свою сторону, и, хотя я оглядываюсь с разницей в несколько секунд, обернувшись так снова, в определённый момент я больше не замечаю Беллу идущей по тротуару. Может быть, она куда-то свернула или уже зашла в то здание, где работает. В любом случае девушки больше не видно, и я прихожу к своему автомобилю на парковке. Выбирая между серебристым и чёрным вольво пару лет назад, в силу практичности я отдал предпочтение первому варианту. На нём не так видна пыль, и салон накаляется гораздо меньше, даже если машина стоит на самом солнцепёке. Но сейчас я включаю печку, чтобы немного обогреть воздух, а сам в это время звоню одному из своих друзей. Нет, не тому, у которого был ранее. Другому. Джаспер поднимает трубку через пару гудков.

- Здорово, дружище. Как дела? Что-то тебя давненько не было слышно.

- Да, так получилось. Слушай, а Элис рядом? Мне вроде как нужен её совет.

- Подожди. Сейчас посмотрю. Она собиралась по делам, - Джас встаёт откуда-то, что, вероятно, является диваном, и я слушаю шаги, пока друг перемещается по квартире своей девушки. Она наотрез отказалась жить в его холостяцкой берлоге. Сказала, что либо он переезжает к ней, либо они ищут что-то совместное, но тогда каждому придётся расстаться с нынешними съёмными квартирами. Элис достаточно мудра, и Джаспер достаточно в неё влюблён, чтобы называть её родственной душой, но никаких кардинальных решений с его стороны это пока не предполагает. В любом случае я никогда не лез в отношения этих двоих и не собираюсь начинать. - Милая, ты ещё тут? Отлично. Это Эдвард. Хочет о чём-то тебя спросить. Думаю, ты сочтёшь, что его голос звучит влюблённо. Я вас оставлю, голубки, - забавляясь, произносит Джас и, судя по всему, мгновенно расплачивается. - Ай.

- Ты сам виноват.

- Не спорю, но я всё равно люблю тебя, детка, - они такие милые, что почти тошно. Даже на расстоянии телефонного звонка. Наконец Элис заговаривает со мной.

- Привет, Эдвард. Итак, значит, девушка? Как насчёт взаимной экономии времени? - сразу к делу. Что ж, ладно.

- Её зовут Белла. Познакомились в кафе, и она согласилась поужинать. Но я понятия не имею, куда её позвать.

- Разумеется, в Роберт, - указывает Элис, терпеливо и добродушно разъясняя мне, о чём речь, - это на девятом этаже музея искусств и дизайна. Фантастический вид на парк, живая музыка, потрясающая еда, и при этом умеренные для центра города цены.

- А это не слишком?

- Ты же хочешь её впечатлить? Тогда нет, в самый раз, - она стоит на своём так же, как и в личных отношениях, благодаря чему Джасперу оказалось проще собрать вещи и переехать, нежели найти действенные аргументы в споре о том, чья арендумая квартира лучше и светлее. Мы заканчиваем тем, что я благодарю Элис, а потом мы синхронно кладём трубки.

По приезду в офис я прошу свою новоиспечённую ассистентку забронировать столик в порекомендованном Эл заведении, но передумываю через минуту и вызываю Анжелу по громкой связи, говоря, что всё сделаю сам. Чуть позже девушка приносит мне кофе. Не успевает она покинуть кабинет, как Кейт заходит в папкой в руках, но сообщает о том, что там, лишь с закрытием двери.

- Как тебе Анжела? Решил что-нибудь насчёт длительности её испытательного срока?

- Скажи честно, мне это хоть раз помогало? - я делаю глоток и ещё один, наблюдая, как Кейт садится в кресло для посетителей и кладёт папку на стол, извлекая из неё напечатанный лист. - Всякий раз проблемы возникают позже, но у Анжелы есть немаловажный плюс, хотя с её профессионализмом он не особо и связан. Видела фото в рамке у неё на столе и кольцо на том самом пальце? У девушки есть жених.

- Не особо вникала, но да, видела. Подпиши вот здесь, и я оформлю её полноценно.

Я ставлю подпись поверх нужной линии и возвращаю лист Кейт. Она фиксирует его зажимом одновременно с тем, как я предупреждаю, что сегодня уйду раньше.

- Если возникнут ещё вопросы, я буду здесь только до половины пятого.

- У тебя ничего не случилось? - слегка обеспокоенно спрашивает она, садясь в кресле прямее. Мы с ней знакомы со времён университета. Чисто по-дружески, без всяких намёков и полутонов. Кейт всегда казалась мне толковой и образованной. Даже когда курила, забывала про чувство меры на вечеринках и материлась. Плохие привычки остались в прошлом, но мы поддерживали общение все эти годы, и, задумавшись о собственном деле, я предложил ей присоединиться к команде. Она сказала, что обсудит это с парнем, но не думаю, что пяти минут было бы достаточно для полноценного разговора. Именно столько времени прошло прежде, чем она перезвонила.

- Нет. Просто я встретил кое-кого, - признаюсь я, и Кейт это, кажется, воодушевляет. Она вновь расслабляется в кресле, кладя ногу на ногу.

- Шутки ради я бы сказала, что ты постоянно кого-то встречаешь, но это не так, поэтому я лишь надеюсь, что она не будет, как Таня. Она была слишком зациклена на себе. Так не должно было быть, но меня обрадовало ваше расставание.

- Ты этого не говорила, - я немного копаюсь в памяти, но так и не могу вспомнить, чтобы Кейт каким-то образом выдала свои истинные эмоции по поводу разрыва моих отношений. Она сказала что-то вроде того, что это хреново, и угостила меня охлаждённым пивом из холодильника, а её парень ушёл в другую комнату, и, может, на тот момент это было правильно. Вряд ли в подобный момент в чьей-то чужой жизни я бы сам сказал этому человеку, что его возлюбленный или возлюбленная ему не подходили.

- Тогда это было неуместно, - вставая, коротко пожимает плечами Кейт, - что ж, удачи тебе сегодня, и, если понадобится тебя вытаскивать, дай знать.

- В каком смысле вытаскивать?

- Спасать от неудачного свидания. Ну, знаешь, когда в фильмах девушке звонит подруга, и парню впоследствии говорят, что кто-то попал в больницу, и свидание придётся прервать.

- Но я ведь не девушка.

- Тоже верно.

Кейт громко смеётся прежде, чем оставляет меня одного. Остаток дня проходит однотипно и так же буднично, как все рабочие дни. За исключением того. что сегодня я уезжаю раньше и без одной минуты пять уже жду Беллу в назначенном месте. Памятуя о том, что она вроде бы работает где-то неподалёку, я ожидаю её скорого появления, но она приходит, лишь когда часть меня уже начинает задумываться об утопии всего происходящего. 17:19. Столько показывают часы в момент превращения силуэта вдалеке в Беллу. Она приближается спустя примерно минуту.

- Привет. Я должна извиниться. Меня задержали. Ты давно ждёшь?

- Привет, - тут же откликаюсь я, не строя из себя обиженного на пустом месте. - Тебе сказать честно или немного приукрасить?

- Конечно, честно, - Белла придерживает ворот пальто у шеи, чтобы защитить её от порывов грубого ветра, и я говорю о своей машине за углом, начиная идти не медленно, но и не слишком быстро. Вероятно, я подстраиваюсь под Беллу, но оказывается, что она ходит в подходящем мне темпе.

- Двадцать минут. Было без одной минуты пять, когда я приехал. Но главное, что ты пришла. Признаться, я уже начал немного жалеть об отсутствии у меня твоего номера телефона.

Я автоматически открываю перед ней пассажирскую дверь вольво, временно прекращая беседу, и Белла непринуждённо садится в автомобиль. Так, как будто это не первый личный автомобиль, в котором ей доводилось ездить, и при этом не открывать дверь самой для неё в порядке вещей. Мне в принципе ясно, что для меня она одна сплошная загадка, но я невольно замедляюсь, пока обхожу машину сзади. Может ли быть так, что я ошибаюсь, считая, что Белла живёт как бы от зарплаты до зарплаты? Чёрт, да, конечно, может. Но доподлинно я ничего не знаю и пытаюсь максимально выкинуть противоречивые мысли из своей головы.

- То есть ты признаёшь, что сотовые это прекрасно? - спрашивает Белла, когда я сажусь за руль. В чертах её лица по-прежнему ничего не свидетельствует о том, что она впечатлена хоть чем-то, внешним видом машины или внутренним убранством салона, и уверенности, что ей незабываемо понравится ресторан, во мне значительно убавляется. Но я всё равно выезжаю в его направлении. Не хочу, чтобы столик пропал.

- Я этого и не отрицал. Просто не хотел, чтобы ты чувствовала себя обязанной приходить. Ну или чтобы у меня был рычаг давления на тебя, назовём это так.

- Это мило с твоей стороны, - говорит она, устраивая свою сумку на коленях и улыбаясь уголками губ, чуть опустив голову. Я понимаю, что любуюсь, и концентрируюсь на дороге, пока всё не заходит слишком далеко. - Ты скажешь мне, куда мы едем? Или мне пора кому-то звонить и пытаться сообщить о том, что меня похитили?

- Хочешь, мы остановимся, и ты сможешь понять, что я не замышляю ничего подобного? - совершенно серьёзно спрашиваю я, готовый абсолютно в любой момент включить правый поворотник для уведомления о съезде на обочину. Но Белла убедительно качает головой, и я чуточку расслабляюсь.

- Нет, не хочу. Но всё-таки?

- Ты не любишь быть неподготовленной к чему-то? - вопросом на вопрос отвечаю я и на пару секунд перевожу взгляд на Беллу. Но её лицо повёрнуто к боковому стеклу, за которым проносятся деревья, тротуары, аллеи, магазины и прочие заведения, и лишь то, как небольшая женская рука сжимает ручки сумки говорит мне о том, что, возможно, я спросил что-то, что навевает мрачные ассоциации.

- Не то чтобы не люблю, просто жизнь проще, если в ней происходит как можно меньше непредсказуемых вещей. Я... я стараюсь контролировать её.

Я безусловно понимаю, что она пытается до меня донести. И наверняка с ней согласятся множество людей, в том числе и я. Приключения и сюрпризы это, конечно, здорово, но обыденность тоже по-своему прекрасна. Когда всё отлажено и спланировано, можно с успехом минимизировать вероятность неудач или возникновения непредвиденных обстоятельств. Не избежать, например, проблем на все сто процентов, но быстрее сориентироваться и оперативно найти способы их устранения.

- Я не могу сказать тебе, куда мы едем, потому что так будет неинтересно, но если тебе что-то не понравится, то, обещаю, ты сможешь уйти абсолютно в любой момент, хорошо?

- Это звучит, как компромисс, - Белла поворачивает голову в мою сторону, смотрит сначала на мои руки на рулевом колесе, а потом и на меня, что я улавливаю боковым зрением, - ты, кажется, знаешь, как договариваться с людьми. А я вот никогда этого не умела.

- Но можно ведь научиться, - снижая скорость перед перекрёстком ввиду переключения оранжевого сигнала на красный, говорю я. - Главное, на мой взгляд, это выслушать, а потом максимально спокойно и рассудительно обозначить свою позицию. Самое худшее, что случится, это то, что вы поймёте, что не можете согласиться друг с другом. Это, разумеется, грустно, возможно, придётся расстаться, но зато ты будешь знать, что сделала всё, что от тебя зависело, - впереди поворот, ведущий в направлении парковки около музея, и, заняв ближайшее свободное место, я глушу двигатель автомобиля. - Нам сюда.

- В музей? - Белла кажется основательно погрузившейся в свои мысли, и я не спешу выходить на тот случай, если она восприняла мои слова не очень хорошо и более не уверена, что хочет пойти со мной куда бы то ни было.

- Подожди, и всё увидишь.

- Хорошо.

Она кивает, берёт сумку поудобнее, вешая длинный ремешок на правое плечо, и для меня это словно разрешающий цвет светофора. Я покидаю автомобиль, но Белла всё ещё внутри, и я обхожу его спереди, открывая её дверь.

- Ты в порядке?

Слегка нервозная улыбка появляется на миловидном лице, но даже в таком состоянии эта улыбка очаровательная. И широкая. В моём понимании широкая улыбка, когда между губами немного видны зубы, символизирует искренность. То, что человек максимально открыт и не стремится к сознательному утаиванию чего-либо.

- Да. Просто задумалась.

- Не страшно. Аккуратнее. Здесь немного узко, - имея в виду пространство между своей и чужой машиной, я отступаю в сторону задней двери, чтобы Белла могла выйти, и после жму на кнопку включения сигнализации. Фары мигают нужное количество раз, когда мы ступаем на тротуар. Короткая прогулка до здания сменяется поездкой на лифте, которая длится немного дольше, и вот мы уже выходим на девятом этаже.

Я говорю своё имя метрдотелю, после чего, сверившись с записями, у нас забирают верхнюю одежду и гостеприимно сопровождают к столику у окна. Белла молчаливо осматривается вокруг себя, такая же притихшая, как и в лифте. Внутри него она лишь смотрела на сменяющиеся цифры на табло, чуть переминаясь с ноги на ногу. У меня возникают ощущения, что, может быть, я всё же переборщил. В заведении современный декор с яркими красками, вдохновляющий вид, как и говорила Элис, умеренный уровень шума, при котором можно разговаривать и слышать собеседника, и играет успокаивающая фортепианная музыка, но белые скатерти и начищенные до блеска столовые приборы и фужеры невольно навевают мысли о пафосе. И меню, когда к нам подходит терпеливый официант, не делает ситуацию легче. По крайней мере, с моей точки зрения. Белла же делает заказ практически мгновенно. И при этом выглядит слишком уверенной для того, кто оказался в данном ресторане в первый раз.

- Закуска с креветками и равиоли из морепродуктов. А на десерт шоколадный торт, - знающе говорит она. Я чувствую растерянность и поспешно останавливаю свой выбор на стейке с картофелем фри и салате из зелени и свеклы. Из-за противоположных ощущений хочется выпить как минимум пиво или бокал красного вина, но мне ещё садиться за руль. Официант уходит, и только это происходит, как, водя пальцем по ножу, я произношу вопросительно-уверенно:

- Ты ведь уже здесь была, верно?

- Да, была, - не отрицает она, и я выдыхаю, - но давным-давно. Мы с моими однокурсниками тогда отмечали здесь наш выпускной. Я заплачу за себя, не переживай.

Я вроде как благодарен, что она так говорит, хотя не собираюсь брать с неё ни цента. Мы здесь по моей инициативе. И мне не кажется, что с финансовой точки зрения у неё всё совсем хорошо. Если бы всё было так, она бы не расстроилась настолько сильно после того собеседования с Кейт. И вряд ли на первой работе кому-то платят достаточно, чтобы хватало и на то, что действительно необходимо, и на развлечения.

- Не нужно. Я сам. Это я пригласил тебя, Белла.

- Но я, правда, могу...

- Не думай об этом. Всё в порядке. Давай ты лучше расскажешь мне, до какой главы ты дочитала на данный момент. Или у тебя больше не было возможности продолжать чтение?

- Почти не было, - смена темы, как я и надеялся, успешно оправдывает себя. - Мой босс довольно авторитарный. Но урывками я дошла до того момента, где Джейд вышла замуж за Кевина. Может быть, ты скажешь мне, чем кончится всё конкретно для неё? У него, понятное дело, перспективы из-за диагноза исключительно мрачные, но её жизнь не закончится с его смертью. Она ведь позволит себе быть счастливой с тем, кого любит, несмотря на то, что могут подумать родители братьев?

- Ты всерьёз ждёшь от меня спойлера? - недоумевая, спрашиваю я. Мне ещё не доводилось встречать никого, кто не только бы не возражал против них, но и просил бы сам рассказать прежде времени о том или ином сюжетном повороте или даже развязке, как в этом случае.

- Это мне не особо и свойственно, но иногда, когда читать ещё долго, я заглядываю в концовку, поэтому да, я всерьёз жду, что ты избавишь меня от лишних переживаний. За это я поделюсь с тобой своим тортом. Хотя я так и так собиралась это сделать, но теперь ты знаешь, что на кону.

- Это в некотором роде больно, учитывая, что по мнению друзей я жуткий сладкоежка, - я усмехаюсь и провожу рукой по волосам. Старая привычка, возникшая ещё в детстве, когда, согласно воспоминаниям родителей, мне практически постоянно хотелось пригладить волосы, чтобы не выделяться из толпы. У других мальчишек в классе они не торчали в разные стороны, и я смутно помню, что злился почти всякий раз, видя своё отражение в зеркале. Я считал себя чуть ли не чучелом, которое не понравится ни одной девочке, но в старшей школе оказалось, что всё совсем наоборот.

- Так что ты выберешь, Эдвард?

- Она уедет в путешествие с тем, кого любит, - просто говорю я, - а остальное узнаешь сама. Не хочу совсем разрушать интригу.

Тем временем нам приносят еду, и, хорошо приготовленная, она становится лучшим из того, что я ел в последнее время. Уровень кулинарного наслаждения превышает ожидаемый мною, но главным образом полученное удовольствие от вечера я связываю с тем, с кем я его провёл. Рядом с Беллой он проходит слишком быстро, и ещё до того, как мы начинаем есть один торт двумя ложками с разных сторон, я понимаю, что она не похожа ни на одну из тех девушек, с которыми я встречался прежде. На первый взгляд, в ней нет ни Таниной зацикленности на собственной персоне, ни ощущения, что возможные отношения могут, фигурально выражаясь, меня задушить, а со мной случалось и такое. Белла, если можно так сказать, олицетворяет собой что-то среднее между двумя этими типами, пресловутую золотую середину, и мне кажется, что я мог бы провести с ней всю ночь, просто разговаривая о фильмах или обсуждая книги, и мне бы не надоело, а отсутствие сна, точнее добровольный отказ от него, безусловно, бы стоил того.

- Кажется, приехали, - говорю я, устанавливаясь у дома Беллы в соответствии с указаниями навигатора. Наш вечер заканчивается в Бруклине у красивого на вид кондоминиума, и, конечно, я могу ошибаться, но из окон некоторых квартир, скорее всего, можно увидеть Манхэттен во всех его потрясающих ночных деталях. Мне представлялось, что Белла живёт в гораздо более стеснённых условиях, и теперь я несказанно рад видеть иное, несмотря на то, что целостная картинка по-прежнему не желает сходиться воедино у меня в голове. Поиск работы и проживание в современном здании, выглядящем дорого, скорее взаимоисключают друг друга, чем стыкуются между собой. Но я стараюсь не искать подвоха, возможно, понапрасну.

- Да, здесь я и живу. Спасибо за этот вечер и за то, что угостил и подвёз. Мне было хорошо. И я надеюсь, что теперь ты всё же запишешь мой номер. Если ты, конечно, хочешь, - последнюю фразу Белла произносит торопливо. Будто бы осознала некую самонадеянность, скрывающуюся за сказанным чуть раньше, и пытается исправить впечатление, но я никак это не комментирую, лишь доставая свой телефон.

- Конечно, хочу и уже готов записывать.

Она диктует мне заветные цифры, и после проверки я набираю её номер, чтобы Белла сохранила себе мой контакт. Между нами воцаряется недолгое молчание. До тех пор, пока она не произносит в принципе очевидное:

- Ну, мне уже пора.

- Я могу позвонить тебе завтра? Скажем, в обед?

- Я буду ждать этого, Эдвард, - заправляя волосы за правое ухо, отвечает Белла и тянется к дверной ручке, чтобы выйти. - Спокойной ночи.

- И тебе доброй ночи.

Когда дверь закрывается, в качестве единственного напоминания о Белле в салоне остаётся цветочный аромат её духов. Он не слишком сладкий и скорее ассоциируется с теми нотами, которые обычно используются в мужском парфюме, но при этом всё же является мягким и не агрессивным. Может быть, прозвучит слишком слащаво, но когда я засыпаю, то происходит это в том числе и с мыслями о нём.

На следующий день утро начинается для меня с желания отправить сообщение, но формулирование текста прерывает звонок лично от Элис.

- Привет.

- Привет, Эдвард. Не стала звонить тебе вчера на случай, если всё прошло очень хорошо, а теперь думаю, что вдруг она с тобой и сейчас.

- Боже, нет. Ты что? - собственный голос кажется мне возмущённым. Но с чем это связано больше, я не совсем уверен. С тем, что Элис подумала так обо мне или всё-таки о девушке? - Всё прошло хорошо, но Белла не такая. Она милая. И я бы тоже не стал. Я как раз думал о том, чтобы пожелать ей доброго утра.

- Думать о подобном я тебе не запрещаю, но лучше этого не делать, - странный, на мой взгляд, ответ сопровождается шуршанием бумаг. Может быть, Элис уже на работе и перебирает медицинские карты своих пациентов. Она стоматолог, и то, что Джаспер встречается с ней, приносит определённую пользу и нам, его друзьям. Я никогда не записывался на профилактические осмотры столь часто, как делаю это теперь. Точнее это Элис неустанно следит за мной и Эмметом, ещё одним нашим с Джаспером другом, и с ней даже спокойнее в эмоциональном отношении. Скидка волнует меня не до такой степени сильно, как уровень внутреннего комфорта.

- Почему не делать?

- Потому что вы знакомы всего ничего. На месте твоей Беллы я бы забеспокоилась, не навязчив ли ты, - чем дальше, тем всё сильнее вдумчивые рассуждения находят во мне отклик так, что их становится фактически невозможно игнорировать. - Кстати, имя у неё красивое. Но мы, девушки, порой только говорим, что хотим постоянного внимания, а на деле нам зачастую важно личное пространство. Поэтому не торопи события. Особенно так скоро. Вы с ней о чём-либо договорились?

- Да. О том, что я позвоню в обеденный перерыв, - говорю я, вставая с кровати и направляясь на кухню, чтобы выпить воды перед завтраком. Это стало своеобразным ритуалом с тех пор, как я узнал, насколько она необходима для пробуждения внутренних органов организма. Двадцать минут, и можно будет есть. Соответствующего времени вполне хватает для посещения ванной комнаты.

- Тогда наберись терпения и жди. К слову сказать, ей ведь понравился ресторан?

- Как это определить, если она уже в нём была и не думала ни секунды над тем, что заказать? Сказала, что с тех прошло много лет, но факт остаётся фактом.

- Чёрт, сочувствую. Это облом, - сопереживающим голосом констатирует Элис, и я киваю невидимо для неё. Она явно не предвидела такого, когда советовала мне, куда пойти, а я уж и тем более.

- У тебя ещё есть какие-нибудь варианты?

Она вздыхает и, судя по последующему молчанию, думает над тем, что я спросил. Я не нарушаю тишину в надежде на её продуктивность, но ответ меня не особо и радует.

- Честно говоря, если твоя цель не изменилась, и тебе по-прежнему важно впечатлить, но при этом не потратить огромную уйму денег, то я пас. В голову больше ничего не приходит. Вот если, например, есть какое-то не слишком известное место с крутым видом, это могло бы сработать, но я таких не знаю.

- Зато, кажется, знаю я. Спасибо, что навела на мысль, Элис.

- И что это за мысль?

- Может быть, однажды я скажу Джасперу, и вы тоже побываете там.

- Что ж, ловлю тебя на слове.

Мы говорим ещё минуту или полторы, после чего Элис упоминает, что ей надо готовиться к пациенту с больным зубом, и мы кладём трубки одновременно. На работе Кейт саркастически шутит по поводу того, что я выгляжу лучше, чем вчера утром, но не так, как если бы у меня уже случился секс, и проявляет ненавязчивый интерес к моим дальнейшим планам. Но я не особо горю желанием делиться, и она возвращается в свой кабинет. Время до обеда движется медленнее улитки, но поскольку я неустанно слежу за минутной стрелкой, то еле уговариваю себя подождать хотя бы до двух минут первого. И ещё около минуты уходит на то, чтобы Белла ответила. Уверен, ещё секунда, и звонок бы сбросился автоматически.

- Здравствуй, Эдвард.

- Здравствуй, Белла. Может быть, мне перезвонить, если сейчас не самый подходящий момент?

- Нет, не нужно. Я просто долго искала телефон в сумке. Не стоило класть его не во внутренний карман. Как у тебя дела? - спрашивает она, и мне кажется, что она искренне рада слышать меня. Настолько по-доброму, на мой взгляд, не разговаривают с теми, с кем не желают общаться.

- Всё хорошо, - хочется добавить, что только что стало ещё лучше, но, помня о совете Элис быть осмотрительнее, я тщательно сдерживаю себя, - а как ты сегодня? Твой босс так же требователен, как и вчера?

- Да, с ним всё по-прежнему, но мне очень важна эта работа, поэтому я не могу позволить себе её потерять. Вероятно, мы просто ещё не сработались, - говорит Белла, одновременно с этим вроде бы куда-то направляясь. На обед? - Но я справлюсь.

- Я тоже так думаю. Послушай, ты не хочешь повторить вчерашний вечер и встретиться снова? - у меня немного потеет правая ладонь, держащая телефон, и я перемещаю его в левую руку. - Есть одно место, которое я очень люблю. Может быть, там ты ещё не была.

- Я с удовольствием, Эдвард.

- Тогда давай ты скажешь мне, где работаешь, и я заеду за тобой. Если ты не против, конечно, - исправляюсь я, нервный из-за того, как Белла может воспринять моё намерение узнать о ней что-то большее вот таким не очень изящным способом, но, несмотря на отсутствие согласия, она вроде бы не придаёт этому настолько много значения, как я опасался.

- Думаю, тебе будет удобнее не искать, куда воткнуть автомобиль, а подождать меня на парковке. Десять минут шестого это нормально? Или лучше позже?

- Да, нормально. Позже не нужно, - сразу же откликаюсь я. - В таком случае увидимся через пять часов.

- Точно, через пять часов, - подтверждает Белла, и после нашего обмена пожеланиями приятного аппетита и удачного дня мы кладём трубки одновременно.

Пять часов проходят, конечно, не быстро, но и не медленно. Я убеждаю себя не смотреть на настенный циферблат так уж часто, но всё совершенно напрасно. Уговоры не приносят значительного результата, и, даже когда Белла подходит ко мне в назначенное время, находя мою машину среди других транспортных средств, я продолжаю чувствовать себя опечаленно. Потому что руки зудят от желания её обнять, но это не просто неуместно, а всё равно что запрещено.

- Привет, Белла.

- Привет, Эдвард, - улыбка, с которой она приближается, как всегда, очаровательная и запоминающаяся. Умеренно длинные пышные волосы чуть взлохмачены на ветру, но это привносит в облик Беллы что-то неуловимо милое. Она занимает переднее пассажирское место, и мы выезжаем в сторону небоскрёба, построенного в тридцатых годах прошлого века.

- Как прошёл твой день?

- Активно, - Белла смотрит на улицы и пешеходов, но отвечает мне без промедления. - Честно сказать, я многое представляла себе проще. Наверное, тут я должна признаться, что, хоть мне и двадцать пять, это моя первая работа, - я киваю в знак того, что слушаю, несмотря на то, что уже знал не про возраст, но про вторую вещь, и девушка продолжает, - так получилось.

- Ты не обязана мне ничего объяснять. Это твоё личное дело, правда.

- А ты чем занимаешься?

- Недвижимостью. У меня своя фирма. Небольшая, конечно, но на жизнь хватает, - говорю я, когда мы уже оказываемся в нужном районе, и это подталкивает меня на всякий случай кое-что спросить, - уверен, ты не поймёшь, зачем мне это надо, но просто ответь, хорошо? Ты ведь не боишься высоты?

Белла однозначно видит то же, что и я, а именно высотные здания, огромное их количество, впечатляющие и величественные, центральный вокзал и библиотеку, и магазины, способные удовлетворить представленными модными марками даже самого взыскательного шопоголика, и качает головой:

- Нет, не боюсь. А что?

- Просто хочу кое-что тебе показать, но для этого придётся забраться повыше.

Наверное, окончательно осознав, что речь идёт о небоскрёбе, больше Белла не задаёт ни одного уточняющего вопроса. Бесконечный уличный шум не позволяет нам разговаривать, когда мы совсем скоро оказываемся на улице, но молчание не ощущается ни проблемой, ни тем, что приносит дискомфорт. Оно уютное. Несмотря на всю суету вокруг.

- Я была здесь, но лишь на первом этаже, - упоминает Белла, когда мы уже находимся в Рокфеллер-центре, и я покупаю билеты на смотровую площадку. Девяносто долларов за двоих. Белла слегка переминается с ноги на ногу, смотря на то, как деньги исчезают в автомате, будто вновь хочет заплатить за себя, но так ничего и не говорит. И я честно этому рад.

- Ты голодна? Хочешь есть?

- Нет, не особо. А ты?

- Нет, - я слишком нервничаю, чтобы испытывать аппетит. Не могу вспомнить, случалось ли со мной такое прежде. Переживания насчёт девушки и по поводу того, о чём с ней говорить, как вести себя в её присутствии и как ничего не испортить. Наверное, в моей жизни подобное впервые.

Скоростной лифт поднимается наверх довольно быстро. Обзорная площадка состоит из трёх уровней, но поскольку я уже здесь был и не раз, то, когда двери лифта открываются, и мы выходим из него, я больше наблюдаю за реакцией Беллы, чем интересуюсь видами. Вокруг нас немало туристов, но по моему опыту зачастую тут вообще не протолкнуться. Сейчас же даже нет столпотворения у смотровых биноклей, и она подходит к одному из них. Я не стою над душой у Беллы, но время от времени смотрю на неё, и она кажется мне одухотворённой. Мне не хочется прерывать её момент единения с городом и его захватывающими видами, но она не знает, что мы поднялись сюда перед самым закатом, для созерцания которого нужно сменить дислокацию. Узнав однажды об идеальном времени посещения от экскурсовода, с тех пор я наведываюсь сюда, лишь когда дневной свет сменяется ночной иллюминацией. Сам миг постепенного перехода завораживает едва ли не сильнее, чем то, как выглядит город до него и после. Кроме того, нам невероятно везёт с погодой. Благодаря окну между непрестанными дождями, являющимися причиной низкой облачности. В такие дни даже сотрудники отговаривают людей подниматься на площадку из-за нулевой видимости. Если бы сегодня моросили осадки, я бы отложил посещение площадки до лучших времён.

- Вот-вот начнётся закат. Но отсюда его не увидеть. Пойдём со мной.

- Хорошо, - Белла отходит от бинокля, и я пропускаю её вперёд, пока мы проходим между людьми. - Знаешь, здесь волшебно, - ласково-мягкий порыв ветра доносит до меня её слова и запах, возможно, шампуня. Вроде бы яблоко, но я не уверен. Трудно сказать однозначно, находясь под открытым небом. - Даже немного жалею, что никогда не приходила сюда прежде. Спасибо, что открыл для меня это место, Эдвард.

- Я рад, что тебе здесь нравится. Мне очень приятно.

Белла делает несколько снимков и с новой точки обзора, и, когда девушка протягивает мне свой телефон, я фотографирую её достаточное количество раз, чтобы позже она могла выбрать наиболее удачный снимок. Мы стоим вдалеке от других людей, и мне кажется, что либо сейчас, либо никогда. Не то чтобы во мне скопилось достаточно решимости, но при мне здесь ни разу не было такого потрясающего заката со столь невероятными багряными, оранжевыми, жёлтыми и красными оттенками. Лучи почти скрытого солнца пронзают небосвод, тогда как краски увядания делают Беллу особенно красивой, и я знаю, что не хочу даже думать о том, что она может быть с кем-то другим.

- Белла, - я называю её имя, и она опускает руку с телефоном в правый карман своего пальто прежде, чем поворачивает голову ко мне с задумчивым выражением на лице.

- Мы здесь уже слишком долго, да? Хочешь уйти?

- Нет, не в этом дело. Просто я... Просто ты мне нравишься, Белла. Я уже давно не чувствовал подобного по отношению к кому-то, и...

Я умолкаю, не договорив, ещё до того, как она прерывает меня. Всё дело в том, что Белла отводит взгляд влево в явном желании разорвать зрительный контакт, и вот так я всё и понимаю. Наверняка она уже не одна. Или, по крайней мере, не хочет ничего сейчас. Ни с кем вообще.

- Подожди, Эдвард, - кажется, она пытается найти нечто большее внутри себя в плане того, чтобы дать мне адекватную причину, и я жду, честно жду, но, ещё больше погрузив руку в карман, девушка лишь мимолётно скользит глазами по моему лицу, и её голос почти неразборчивый, - я... я не могу. Прости.

Я не успеваю ничего сказать, как она уже удаляется от меня фактически бегом. Когда я тоже направляюсь к лифту вместе с незнакомыми людьми, в других небоскрёбах только-только начинает включаться свет и ночная подсветка самих фасадов. По приезду домой внутри всё словно рвётся, и так же я пытаюсь сорвать с себя дурацкий галстук, который словно душит. Возможно, стоило завести собаку, как и говорили родители. Какая-никакая, а всё-таки компания. Живое существо, способное скрасить особенно одинокий вечер. Но отсутствие питомца я компенсирую просмотром телевизора. Точнее созерцанием яркого экрана и мелькающей картинки. Всякая ерунда, в которую я даже не стремлюсь вникнуть, тем не менее, кажется предпочтительнее блуждания в собственных мыслях. Но меня всё равно хватает ненадолго. Я нажимаю на кнопку выключения, что погружает комнату во тьму, вот-вот собираясь пойти в спальню, когда участок дивана рядом со мной освещает дисплей зазвонившего телефона. На экране имя Беллы. И это само по себе невероятно. Удивительно. Я не спешу воспринимать это, как что-то достоверное, моргаю пару раз и зажмуриваюсь почти до боли, но оно остаётся там. Никуда так и не исчезает. Ответить? Да? Нет? Да? Я веду пальцем вправо без затянувшихся размышлений.

- Алло.

- Ты ответил, - выдыхает она, будто и не дышала до соответствующего момента. Вдох, ещё один, и больше ничего. Я провожу левой рукой по волосам, нисколько их не щадя.

- Да, Белла, ответил. С чего мне было не делать этого? - спрашиваю я, лишённый понимания, чего ради всё это в принципе. В том числе и то, что я принял вызов.

- Может быть, потому, что я, как мне кажется, обидела тебя. А ты... ты такой хороший. Ты не заслужил этого. Если бы я только могла объяснить...

- Так объясни, - говорю я, и мне плевать, что требовательность в моих словах сродни приказу. Это не преувеличение. Мне, и правда, всё равно, как они выглядят и ощущаются со стороны.

- Ты сказал, что я тебе нравлюсь, - осторожно, почти тихо начинает она, словно мы где-то в районе зыбучих песков, и любой следующий шаг может стать последним. - Ты не первый, кто говорит мне такое, но я... по моему опыту, если мужчина говорит женщине, что она ему нравится, значит, он просто хочет провести с ней ночь, и не более того.

- Не знаю, каких мужчин ты встречала, да и не хочу, пожалуй, знать, но ты действительно считаешь, что я могу быть таким же, как они? - прямо спрашиваю я, потому что, если ответ будет положительным, продолжать этот разговор не имеет никакого смысла. Чего ради? Чтобы сказать, что мне жаль, что она тратила время на тех, кто не был того достоин, и сразу после зайти в тупик во всех смыслах? Если она автоматически приравнивает меня к тем, кто обходился с ней плохо, о чём тут ещё говорить? Моё дыхание становится редким и тихим.

- Нет, Эдвард, конечно, нет. Ты застал меня врасплох, и я...

- Я не такой мужчина, Белла, - мягко не даю договорить ей я. Не хочу, чтобы она извинялась или что-то подобное. - Для меня это как раз-таки большее. Я ни о чём не прошу, но если ты дашь мне шанс, то мы можем посмотреть, куда это нас заведёт.

- Я хотела бы этого, - шепчет она, - ведь ты мне тоже нравишься.

- Что ж, это лучшая новость за весь вечер, - на душе моментально становится легче. Легче дышать, легче находить слова, легче слушать голос в трубке. - И мне кажется, что теперь твоя очередь выбирать, куда мы пойдём, например, завтра.

- Ты любишь кино? - слегка неуверенно предлагает Белла. Я киваю прежде, чем задумываюсь, что её здесь нет, и она не видит меня, несмотря на ощущение её присутствия.

- Хочешь посмотреть какой-то конкретный фильм?

- Вроде бы нет. Может быть, решим на месте? Посмотрим, какой фильм начинается раньше, и на него и сходим? Но если ты не любишь кино, то необязательно...

- Нет, я люблю, и мне нравится твоя идея. Так сказать, лотерея. Это интересно, - поспешно говорю я и на самом деле так считаю. Мы с Эмметом и Джаспером ходим в кино более-менее регулярно, но Элис составляет нам компанию в девяносто девяти процентах случаев, и поверьте, с этой девушкой невозможно довериться обстоятельствам. Она никогда не ходит на фильмы, которые ей неинтересны, и не выбирает вечерние сеансы. Лишь утренние или дневные.

Мы договариваемся встретиться непосредственно в холле в шесть часов. Я не возражаю против варианта Беллы насчёт конкретного кинотеатра и, пройдя через металлодетектор, вижу её около стойки с флаэрами. В белой блузке и чёрной юбке до колен девушка выглядит особенно по-деловому, и сразу понятно, что она приехала сюда сразу после работы. Я приближаюсь аккуратно, чтобы не спугнуть.

- Привет.

- Привет, - Белла всё-таки чуть вздрагивает, но не сильно. Она поворачивается ко мне, держа в руках один из флаэров и пальто, и сегодня её волосы собраны в низкий хвост, открывающий шею. Она смотрит на меня с необычайной теплотой, от которой её прекрасные выразительные глаза будто светятся изнутри. - Я посмотрела расписание, пока ждала. Через двенадцать минут начнут показывать одну драму про неизлечимо больную женщину и её прощание с семьёй, а раньше ничего больше нет, и я подумала, может быть, нам отложить лотерею до следующего раза?

- Почему? Тебе кажется, что ты можешь сильно расстроиться?

- Нет, я не плаксивая, - отрицает моё предположение Белла. - Просто не хочу портить тебе настроение, если ты... ну, восприимчивый.

- Не знаю. Не замечал за собой такого. Давай разденемся и купим билеты.

Я тоже снимаю верхнюю одежду, и мы отдаём вещи сотруднику гардероба, а после встаём в очередь на кассу. В ожидании Белла смотрит то по сторонам, то на меня, пока вновь не возвращает взгляд ко мне, немного кусая губу. Я думаю, в чём же дело или причина такой внезапной застенчивости, но мне не приходится размышлять об этом уж очень долго.

- Ты хорошо выглядишь. То есть ты красивый. Вот что я имею в виду, - Белла продвигается вперёд, как только люди перед нами уходят, и я тоже делаю пару шагов. - Наверное, прозвучало не очень.

- Прозвучало замечательно, - шепчу я и, так или иначе рискуя, скольжу рукой на её талию. Она тонкая, но не слишком. Если Белла и испытывает нервозность из-за моего неожиданного прикосновения, то внешне это никак не проявляется. Девушка не стремится ни отодвинуться от меня, ни дать понять, насколько ей, может быть, неприятно, скинув мою руку, и я немного прижимаю Беллу к своему левому боку. - Ты тоже красивая, знаешь.

- Спасибо, Эдвард.

Она улыбается милой, польщённой улыбкой прежде, чем мне приходится неохотно, но вынужденно убрать свою руку. Всё потому, что подходит наш черёд покупать билеты. Я оперативно протягиваю деньги кассиру, пока Белла раздумывает между рядами пониже и повыше, в итоге отдавая предпочтение среднему расстоянию от экрана, и впоследствии отдаю билеты ей:

- Вот, держи. Хочешь попкорн и кока-колу?

- Я куплю себе мороженое. Знаю, что осень, но... - будто оправдывается она, и это пополняет мой мысленный список её по-детски милых черт.

Она выбирает себе фисташковое, клубничное и ванильное лакомство. В общей совокупности три ровных шарика. Я немного отвлекаюсь на то, как их накладывают в круглую формочку, и пропускаю момент, когда Белла достаёт деньги и расплачивается. После моей покупки газировки мы направляемся в кинозал, где занимаем свои места как раз перед тем, как там гаснет свет. Помня о словах Беллы касаемо фильма я периодически наблюдаю за её лицом, за эмоциями на нём, и однажды она поворачивает голову ко мне в тот же самый момент. Это ощущается так, как если бы мы остались одни в целом мире, в котором не осталось никого, кроме нас. Я забываю про сюжет и про застарелые разногласия и обиды между вымышленными героями, и их неготовность к неизбежному, в то время как Белла убирает подлокотник между нашими креслами и, придвинувшись, опускает голову на моё правое плечо. Мне доводилось обнимать девушек и прежде, но я не всегда хотел этого сам. Порой я поступал так лишь потому, что чувствовал, что им это необходимо, но сейчас в полутьме зала, невзирая на голоса и музыку с экрана и хруст попкорна с других рядов, происходит самое естественное, самое желанное объятие в моей жизни. Моя рука окружает Беллу до самого окончания фильма, насчёт противоречивости которого наши мнения более чем совпадают. Мы говорим о нём после, двигаясь по тротуару до парковочного места, где я оставил свой автомобиль, причём Белла просто идёт за мной без единого вопроса, который могла бы задать, когда мы только вышли из здания. Но она так ничего и не спрашивает.

- Спасибо за прекрасный вечер, - чуть покачиваясь на низких каблуках своих сапог, как будто желая избавиться от вызванной ветром дрожи, Белла благодарит меня, когда я останавливаюсь перед капотом вольво. Её руки на виду, не спрятаны в карманы пальто и обхватывают мои руки, едва я притягиваю её к себе за секунду до поцелуя. Возможно, последнего первого поцелуя в моей жизни.

Губы оказываются чуть обветренными, но это не делает их сухими и менее нежными. Они двигаются синхронно с моими. Я не углубляю поцелуй и действую медленно, хотя в какой-то момент моё дыхание всё равно становится заметно затруднённым. Тогда же Белла перемещает правую руку к воротнику моего пальто и так и оставляет её там. Частично поверх ткани, но и кожа к коже тоже. Я чуть отстраняюсь и встречаю пристальный взгляд, и говорю, не успев или вообще не желая подумать.

- Проведи со мной выходные, Белла. Просто чтобы вместе.

- У тебя дома?

- Да.

- Приглашаешь меня к себе прямо сейчас?

- Да. Видимо, да, - уже немного задумавшись, говорю я. - Но только если ты хочешь. Уверен, у меня найдётся новая зубная щётка и чистая майка. Обещаю, что буду держать свои руки максимально при себе.

Она улыбается и отвечает на мой вопрос коротким, но нежным поцелуем. По приезду домой я устраиваю Белле небольшую экскурсию, которая длится не больше пары минут.

- А это ванная. Полотенца вот здесь, можешь брать любые, - указываю я в сторону полок под раковиной, когда мы переступаем порог комнаты. - Майку сейчас принесу. И вешалку для твоей одежды тоже.

- Хорошо, - Белла проводит рукой по столещнице, в которую встроена раковина, и осматривается вокруг себя. Без сапог и верхней одежды девушка выглядит ещё более миниатюрной, и я осознаю, что она самую малость, но ниже меня. - У тебя уютная квартира. И светлая.

- Спасибо. Мне она тоже нравится, - я ненадолго отлучаюсь в спальню, но вскоре возвращаюсь с вещами, - ты чувствуй себя, как дома. Я пока сделаю чай и буду ждать тебя на кухне.

Закрывая за собой дверь, я оставляю Беллу одну. Её нет довольно продолжительное время, но я не лишён понимания, что девушкам нужно больше времени, чем мужчинам. Когда она появляется, то уже с распущенными волосами и резинкой на правом запястье. Моя майка доходит Белле почти до колен.

- Привет, красавица.

- Привет.

- Садись и скажи, если хочешь что-то существенное. Я без проблем что-нибудь приготовлю.

- Нет, Эдвард, спасибо. Всё в порядке.

Мы пьём чай в приятном молчании. Белла поначалу явно стесняется, но всё-таки протягивает руку за печеньем. Я подливаю ей кипятка и уточняю ещё раз насчёт полноценного ужина. Девушка отказывается, решительно вставая, чтобы помыть чашку за собой.

- Тебе не стоило. Это ведь мой дом. Мне и прибираться, - говорю я перед тем, как предлагаю Белле посмотреть телевизор. Отвечая, что ей не сложно, она садится на диван настолько близко ко мне, что первый попавшийся фильм почти не занимает меня. Но он увлекает её, а я просто счастлив тому, как ей, должно быть, комфортно рядом со мной.

Она смеётся в особенно смешной момент. Красивым, беззаботным смехом. А чуть позже отворачивается от экрана, заметив, что я зеваю.

- Ты уже, наверное, хочешь спать, да? Извини.

- Ничего, всё нормально. Мы можем досмотреть, а потом я лягу на диване, а ты займёшь кровать.

- Я уже смотрела этот фильм, - Белла на секунду переводит взгляд на дисплей телевизора и, вдохнув пару раз, уверенно добавляет, уже смотря на меня, - и я не хочу оставаться одна.

- Тебе не будет неуютно? - я чувствую, что обязан спросить. Учитывая все её слова о мужчинах. И просто моё обещание не совершать никаких поползновений.

- Нет, не будет.

Удивительно, но, оказавшись в кровати вместе с Беллой и после кратковременного обдумывания на ощупь отыскав её правый локтевой сгиб, я так и не задумываюсь, что всё иначе, чем она утверждала. Она расслабленная. Дышит спокойно и ровно. Мы засыпаем после её тихих слов, что я тёплый, и у меня идеальный по степени жёсткости матрац. Из-за этого я наверняка глупо улыбаюсь прежде, чем закрываю глаза. Два совместных дня проходят слишком быстро, но воодушевляют меня невероятно сильно. Мы гуляем по Центральному парку, причём я одалживаю Белле свои утеплённые штаны на завязках и толстовку с курткой, и, хотя всё вместе смотрится комично, девушке будто бы всё равно. Не сдержавшись, я смеюсь, а она притворно обижается, что делает её ещё забавнее. Автоматическое извинение исправляет ситуацию, хотя мне кажется, что Белла не обманывается им. Тем не менее, она не передумывает по поводу парка, и там же мы кормим уток, обитающих в пруду, и я обнимаю её сзади, когда у неё заканчивается хлеб, и целую в щёку. Дома Белла сама притягивает меня к себе, и то, что начиналось, как просто очень страстный поцелуй, чуть не доходит до взаимного раздевания, но я фактически порчу момент своими словами, что это необязательно. В каком-то смысле, и правда, необязательно, если она не готова, но я с запозданием понимаю, что, может быть, ещё меньше Белла была готова оказаться как бы отвергнутой. Однако она намекает, что никто не пытался заботиться о ней подобным образом, и у меня отлегает от сердца. На второй день мы завтракаем в пекарне поблизости и не торопимся уходить оттуда, даже когда признаёмся друг другу, что более чем наелись. Мне не хочется отпускать Беллу, но завтра нам обоим на работу, и я наблюдаю, как ещё засветло девушка садится в такси. В соответствии с нашей договорённостью Белла звонит мне из дома, и мы опять не можем наговориться, хотя значительную часть выходных уделили именно общению. Кто какую музыку слушает, что предпочитает есть, а что вообще не переносит, где был, а в каких городах или странах только надеется побывать, любимое время года, погода, которая нравится больше всего. Я чувствую, что влюбляюсь, и тоска становится чем-то, что невозможно отрицать, равно как и бороться с ней, пока в будние дни каждый из нас ночует у себя, и встречаемся мы лишь на два-три часа после работы. Я скучаю по банальным объятиям в кровати, по разговорам лицом к лицу, по совместным пробуждениям и завтракам и по полусонным пожеланиям доброго утра. И живу ожиданием возможности всё повторить, уверенный, что все эти моменты будут ощущаться так же ново и чудесно, как в самый первый раз.

- Мне несколько неудобно, и, наверное, поэтому я не решилась сказать это лично, но я не знаю, к кому ещё обратиться, - тихо, будто стыдясь, произносит Белла, когда мы разговариваем перед сном вечером двадцать восьмого числа. - Я ещё не совсем привыкла, и получилось так, что, заказывая украшения для офиса по случаю Хэллоуина, я указала для доставки свой домашний адрес, и теперь коробки с ними у меня дома, а перед выходными мне нужно всё нарядить. В общем, завтра крайний день, когда я могу это сделать, и...

- Всё в порядке, милая. Я приеду во сколько скажешь и поднимусь за коробками, а потом отвезу вас к тебе на работу.

Явно обрадованная или ощущающая облегчение или даже всё это вместе, Белла называет мне номер квартиры, чтобы я мог попасть в дом, и ещё через несколько минут, пожелав друг другу спокойной ночи, мы не без труда заканчиваем разговор. На следующее утро я приезжаю к Белле в назначенное время, и она гостеприимно предлагает мне чай или кофе, уже зная, что я могу пить и то, и то, но я выбираю поцелуй, надеясь на благосклонность судьбы, которая позволит мне оказаться в этой квартире ещё не раз и уж тогда пройти дальше прихожей. С моего места у меня складывается лишь общее впечатление, хотя даже так обстановка кажется мне живой и душевной. Нисколько не холодной, как я, пожалуй, предполагал, когда впервые увидел кондоминиум снаружи. Здесь эмоционально тепло, что не может не находить во мне душевного отклика.

- Итак, куда едем? - спрашиваю я, когда мы уже находимся в машине, а две небольшие и низкие коробки соседствуют друг с другом в багажнике. Они оказались почти лёгкими, и я донёс их до лифта обе сразу, пока Белла закрывала дверь квартиры и проверяла замки.

- Подожди, сейчас. Адрес здания всё никак не отложится у меня в памяти. Но я хотя бы не забываю этаж. Хоть какой-то плюс.

Моя девушка, а именно так я часто мысленно называю Беллу про себя, хоть мы и не обговаривали принятые в обществе ярлыки, сверяется с телефоном и произносит адрес. Адрес, безусловно мне знакомый, и уже давно. В том офисном здании и арендует помещения мой приятель Райли, но я ничего не говорю об этом, потому что не хочу даже думать, что Белла может реально работать на него и с ним. Потому что если это он, то его на её взгляд авторитарный подход это попросту банальное высокомерие по отношению к большинству представительниц женского пола как внутри основанной Райли компании, так и вне её. Я почти молюсь, чтобы в итоге оказалось, что мне нужно сопроводить Беллу не на его этаж, но всё тщетно. В лифте здания она нажимает на ту самую кнопку, и теперь все мои мысли обращаются к надежде, что Райли в офисе ещё нет. Но и она не оправдывает себя. Когда я размещаю коробки в кресле после слов Беллы пристроить их туда, он говорит с кем-то по телефону, стоя лицом к своему окну и спиной к её рабочему месту. Через дверь со стеклом видно всё, а даже если бы Райли и не было там, я понимаю, что уже в любом случае не смог бы смолчать.

- Белла.

- Тебе уже, должно быть, пора, - она вешает пальто в шкаф и подходит ко мне, хоть и остаётся на почтительном расстоянии. В её облике до боли очевидны уважение к начальству и понимание, что на работе допустимо, а что нет. И проявление личной привязанности к кому-либо точно не относится к числу приемлемых вещей. - Извини, если всё это заняло больше времени, чем ты предполагал.

- Нет, я никуда не опаздываю, - я бросаю быстрый взгляд в сторону Райли, убеждаясь, что он по-прежнему погружён в телефонный разговор, а потом всецело концентрируюсь на Белле. - Просто есть одна вещь, которую, как мне кажется, тебе следует знать. Точнее я не могу не рассказать о ней теперь, когда я здесь. Скрывать такое неправильно.

- Я не понимаю, - конечно, она не понимает. Несмотря на то, что тоже подобно мне обращает внимание на прозрачную дверь и босса за ней.

- Я знаю его. Райли. Мы учились вместе и до сих пор периодически общаемся.

- Неожиданно, если честно, - говорит Белла и тут же словно выпрямляется. Без всяких сомнений это из-за него. И теперь я начинаю не просто негативно воспринимать то, что она наверняка продолжит здесь работать, но и ненавидеть это, всерьёз рассматривая вариант попросить её уйти. Куда угодно. Или в никуда. Просто ко мне.

- Эдвард. Вот так сюрприз. Какими судьбами?

- Да так, - я поворачиваюсь к нему не слишком охотно. Точнее фактически заставляю себя сделать это, но краем глаза наблюдаю за Беллой, сожалея о невозможности её обнять. Она выглядит встревоженной. Или даже запуганной им. И я совершаю то единственное, что может помочь ей почувствовать себя лучше и без моих прикосновений. - В общем-то я с Беллой. Мы вместе. И если ты не возражаешь, то я заберу её на минуту, - я говорю так исключительно из вежливости. Не испытывая реальной необходимости в его разрешении. И беру Беллу за правую руку. Мы выходим в холл к лифтам, где я прикасаюсь к плечам своей девушки. Она смотрит на меня так пронзительно, что это почти больно. - Ты в порядке?

- Да, Эдвард. Всё хорошо. Просто я не ожидала, что ты скажешь ему то, что сказал. Но мне было приятно.

Я обнимаю её уже полноценно, и Белла неосознанно или сознательно кладёт руку туда, где бьётся моё сердце. Моя порой импульсивность в том, что касается наших взаимоотношений, снова даёт знать о себе именно в эту секунду.

- Завтра я встречаюсь с друзьями. Они хорошие, честное слово. Эммет и Джаспер. Может быть, будет ещё и Элис, девушка Джаспера, хотя я не уверен. В любом случае мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной. Что ты об этом думаешь?

- Думаю, что мы поговорим об этом позже, но в остальном я согласна. Мне будет приятно познакомиться с ними.

Райли нигде не видно, но я всё равно ограничиваюсь едва уловимым прикосновением к нежной щеке. Белла провожает меня взглядом, когда я ухожу, пока двери лифта не отделяют нас друг от друга. Мне так и не стало сильно легче по поводу неё и Райли, и вряд ли я свыкнусь с этим столь быстро, но, по крайней мере, теперь я знаю и отныне буду внимательнее к ней, чтобы не пропустить ни малейшего изменения в настроении.

На следующий день я заезжаю за Беллой к ней домой, и она встречает меня в чёрном платье с золотистыми вставками и пиджаком ему в тон. Слишком роскошно для обычного бара, но, учитывая, что я не подумал сказать об этом заранее, мне неудобно намекать ей переодеться во что-то попроще, и я лишь помогаю надеть верхнюю одежду. Позже я задумаюсь, что всё не заладилось с самого момента встречи, но, когда мы только входим в заведение, Белла выглядит действительно заинтересованной в предстоящем знакомстве.

- Элис не будет, но парни вон там, - шепчу я ей на ухо, кивая в сторону барной стойки, - не волнуйся, ты им понравишься. Пойдём.

Мы проходим вглубь помещения, и я впервые не обнимаю друзей при встрече, потому что здесь и сейчас мне важнее поддержать Беллу и вселить в неё максимальное количество спокойствия.

- Привет, Эд.

- Привет. Хочу вас познакомить. Это моя Белла. Белла, это Эммет и Джаспер.

Парни кивают ей, а она им, и, хотя в воздухе чувствуется неловкость, в целом мне кажется, что они могут подружиться. Найти точки соприкосновения. Ведь их объединяю я, и это, пожалуй, весомый фактор. Просто нужно время.

- Играете в бильярд, Белла? - спрашивает Джаспер, разряжая обстановку, когда, как назло, в колонках начинает играть особенно минорная мелодия, несмотря на рок мотивы.

- Нет, но могу понаблюдать. Только сначала возьму себе что-нибудь.

- Я подожду тебя.

- Я буду в порядке, Эдвард, правда. Отсюда прекрасно видно стол, и, если что, ты сможешь видеть меня, поэтому иди с друзьями. Я скоро подойду.

- Уверена?

- Да.

- Ну хорошо, - я не отказываю себе в удовольствии прижать женское тело ближе и прикоснуться к губам в нежном порыве. Белла целует меня в уголок губ, и, улыбнувшись ей, я всё-таки присоединяюсь к друзьям, ожидая, что они уже собрали шары в треугольник, но нет. - Вы что, передумали?

- Да нет, - первым неопределённо хмыкает Эммет, - просто задумались. Ты никогда не называл кого-то своей вот так, вслух. Кажется, наш Эдвард влюбился.

- Это настолько очевидно?

- Поверь, если бы Элис была здесь, она бы уже стала планировать посещение свадебных магазинов, - разбивая пирамиду, говорит Джаспер, - но будь осторожен, ладно?

Белла подходит к нам с коктейлем в правой руке. Я улыбаюсь и отправляю первый шар в лузу. Спустя четыре попадания везение изменяет мне, и я присоединяюсь к Белле, наблюдая за дальнейшей игрой вместе с ней.

- Безалкогольный или нет?

- Безалкогольный. И вкусный. Попробуешь?

Одного глотка через трубочку становится достаточно, чтобы согласиться с ней, и Белла понимающе кивает.

- Пойду принесу ещё.

- Спасибо.

Я возвращаюсь к столу с зелёным сукном как раз тогда, когда наступает мой черёд бить. Джаспер отходит в сторону, чтобы не мешать, делая глоток пива из бутылки, но Эммет ничего не пьёт, хотя мог бы ни в чём себе не отказывать, учитывая то, что бар принадлежит ему. Но именно эта причина по его собственному признанию одновременно и сдерживает. Эммету не хочется показать себя с какой-то неправильной стороны перед сотрудниками. Пока мы с Джаспером доигрываем партию, которая заканчивается моей победой, Эм время от времени сканирует взглядом обстановку в своём заведении и в какой-то момент хмурится. Я замечаю и оглядываюсь туда, куда он смотрит. И у барной стойки вижу Беллу сидящей за ней и пьющей уже явно не коктейль, а что-то алкогольное. Судя по фужеру, мартини. И в компании незнакомца.

- Привет. Здесь всё в порядке? - моя рука сжимает спинку стула, а голос вклинивается во вполне оживлённую беседу, обрывая её на полуслове. - Я её парень, а вы?

- Значит, парень. Тогда я, пожалуй, оставлю вас. Было приятно пообщаться, Белла.

Незнакомца сдувает словно ветром, как я и хотел. Но Беллу это, кажется, расстраивает. Она проводит пальцами по ножке фужера, отставляя его в сторону и вставая.

- И что это было?

- У меня к тебе тот же самый вопрос. Ты считаешь нормальным сидеть здесь и флиртовать с кем-то на виду у моих друзей?

- Я ни с кем не флиртовала. Джейк просто меня угостил, - говорит она, указывая рукой в том направлении, куда он ушёл. - Отказываться было бы не слишком вежливо.

- А вести себя так, будто ты пришла не со мной, значит, вежливо? - я уже начинаю злиться и, видимо, скрываю это не слишком хорошо, потому как Белла отвечает тоном, подобном моему:

- Но ты и сам не особо переживал, что я где-то в стороне, разве не так? И ты даже не счёл нужным предупредить меня, куда мы пойдём, а тебе в свою очередь было вполне уютно с друзьями, и, честно сказать, я не знаю, что здесь делаю. Это как быть третьим лишним. Лучшей подругой чьей-то девушки или лучшим другом чьего-то парня.

- Будто ты что-то знаешь об этом со своим мнением, что нам нужен лишь секс.

Очевидно, Белла хочет что-то сказать или сделать, но, так и не произнеся ни слова, отворачивается и идёт на выход. Мне же не настолько хреново от нашей размолвки, чтобы последовать за ней. Хотя и к парням я подхожу лишь с целью извиниться и попрощаться. Они говорят что-то о том, что запрещают мне пропадать, но я не уверен в правильности интерпретации услышанного.

Когда я выхожу на улицу, то, оглядевшись по сторонам, замечаю Беллу с руками, скрещенными чуть выше пояса. Признаться, я думал и, может быть, даже хотел, чтобы её уже не было тут, но реальность расходится с моими представлениями. И всё равно я не чувствую себя способным бросить женщину, которая мне небезразлична, на ветру и на улице около бара, где может пристать любой перепивший человек.

- Поехали. Я не могу оставить тебя тут одну и не оставлю.

Мы не говорим о том, что произошло. Хотя это преуменьшение. Потому что мы вообще ни о чём не говорим. Лишь припарковавшись у кондоминиума, я высказываю намерение проводить Беллу наверх, а она ограничивается кивком. В замкнутом пространстве лифта эмоционально мне становится так же дурно, как было потрясающе в парке, у меня дома и на смотровой площадке.

- Я пойду. Спокойной ночи. Закрой за мной, - временно прикрывая дверь, говорю я, смотря на Беллу. Она бросает ключи на тумбочку фактически вслепую. Сгорбленная спина, сутулые плечи. Внешне всё, кажется, ещё хуже, чем в первый раз, когда я увидел девушку в своём офисе. Тогда она была расстроенной, но не вот прям разбитой. - Белла. Ты слышишь меня?

Она медленно поворачивается ко мне лицом и, подняв голову, произносит лишь одно:

- Мы ведь... мы ведь не расстаёмся? - надрыв. Печаль. Надежда. Опустошение. Грусть. Сожаление. Там столько эмоций, некоторые из которых поселяются и внутри меня, что я даже не знаю, как реагировать и что ответить.

- Разве ты не хочешь этого?

- Мы сказали друг другу много всего, - тихий, уставший голос становится чуть громче, лишь когда Белла говорит о том, что доподлинно чувствую и я сам, - но я точно не хочу, чтобы ты вышел за эту дверь и больше никогда мне не позвонил, и не пришёл.

Я прижимаю хрупкое тело Беллы к себе в тот же миг. Без лишних слов примыкаю к её губам, и она обхватывает руками мою шею. Очевидно, мы нуждаемся в близости одинаково сильно, а звуки поцелуев лишь усиливают желание.

- Где твоя спальня?

- Там.

Я быстро подхватываю девушку на руки, закидывая её ноги себе на талию. Округлые бёдра, шикарные ягодицы, всё более манящие губы. В большой и мягкой кровати мы ловко расправляемся с одеждой друг друга, и вскоре Белла впервые предстаёт передо мной в нагом великолепии. Идеальная. Будорожаще красивая. Моя. Густые шикарные волосы поверх белых подушек особенно выделяются в темноте. Весь мир вокруг меня сложно сужается до нежных прикосновений к моему гладковыбритому лицу и пристального взгляда. Становится больше невозможно сдерживаться, и я не мучаю ни Беллу, ни себя, несмотря на наслаждение томительной прелюдией.

Ласковые руки скользят по моим плечам в то мгновение, когда я соединяю нас. Белла встречает каждый мой толчок, каждое движение рук по своему телу с искренней пылкостью, которую я никогда не обнаруживал в прежних женщинах. В какой-то момент ладони начинают бродить и по моей спине, комнату наполняет наше хриплое дыхание, и, заведённый до предела, я осыпаю поцелуями длинную шею. Одобрительный стон поощряет мои действия, едва я случайно задеваю кожу зубами. В переживании обоюдно наступившего удовольствия мне становится так хорошо, как не было никогда и ни с кем. Мы повторяем наполненный нежностью и трепетом опыт ещё пару раз прежде, чем я позволяю Белле сделать всё так, как хочет того она, и её желание некоторой грубости нравится мне не меньше, чем медленно-эмоциональное занятие любовью. Мы засыпаем вымотанными, но безмолвно решившими оставить все дурные слова и эмоции минувшего вечера далеко позади.

Утром я просыпаюсь первым в уютной и светлой спальне с двумя окнами справа от кровати и с видом на залив, в котором, несмотря на ранний час, уже слабо отражается осеннее солнце. Белые стены, минималистический дизайн, и ни следа каких-то особенно личных вещей вроде рамок с фотографиями или картин. Лишь книга, что нас свела, на тумбочке слева от меня. Я аккуратно высвобождаю руку, обнимающую Беллу, и девушка чуть передвигается под одеялом, но продолжает спать. Умиротворённая. Спокойная. И милая. Даже со следами немного смазанной туши и спутанными в том числе и посредством моих прикосновений волосами.

Я осматриваюсь в остальной части квартиры, такой же лаконичной, как и основная комната. Гостиная и кухня фактически составляют одно целое, и вот здесь уже есть цветок в горшке рядом с кожаным диваном, чёрно-белый пейзаж над ним, а также мягкий двухцветный ковёр. Мебель и прочие вещи, кажется, не из дешёвых, но мне не хочется анализировать это.

- Доброе утро, - Белла появляется рядом со мной, когда я допиваю воду, и собственнически касается моего живота, отодвигая ткань незастёгнутой рубашки в сторону.

- И правда, доброе, - не тратя времени даром, я целую Беллу настолько нежно, насколько способен, видя её в моей футболке. - Я тебя не разбудил?

- Нет, хотя и стоило. Я думала, мы проснёмся вместе. Но и так это лучшее утро в моей жизни за очень долгое время.

- И в моей тоже, - с подавляющей искренностью шепчу я. Выходные мы проводим расслабленно, и в квартире Беллы мне нравится всё больше и больше с течением времени. Я скучаю по атмосфере особого единства, воцарившегося между нами, когда на следующей неделе получается так, что мы толком не видимся.

Сначала рабочие встречи занимают меня допоздна, на другой день уже Белла говорит, что вынуждена задержаться, а ещё через день ссылается на усталость и желание побыть одной. Мне не нравится ощущение, что в наших отношениях будто что-то сломалось без причины, и в голову лезет разное, но, когда мы наконец встречаемся, всё это забывается в мгновение ока. Несмотря на то, что Райли начинает названивать Белле, едва мы садимся за стол с готовыми блюдами из китайского ресторана, я более-менее успешно игнорирую и эти внеурочные звонки после того, как она объясняет:

- Может быть, он вспомнил что-то важное касаемо своего графика. Но мне всё равно. Мой рабочий день давно закончился. И знаешь, я бы хотела остаться на ночь, - неожиданно говорит Белла, - знаю, мы вроде как решили, что нам обоим уютнее спать перед работой в одиночкой, поэтому, если ты против, я уеду, но я...

- Нет, всё в порядке. Я буду рад, - улыбаюсь ей я, и мы продолжаем наслаждаться каждый своей едой. Через некоторое время после ужина Белла говорит, что идёт в ванную, и я слышу, как набирается вода, прежде чем дверь закрывается. В то же время телефон Беллы издаёт звуковой сигнал, и я не хочу лезть, но, чувствуя, что это опять наверняка связано с Райли, как и все было закончившиеся звонки, я протягиваю руку к тумбочке. Шум воды всё ещё слабо доносится до меня наравне с другими звуками квартиры, и потому я ни хрена не понимаю, что означает столь позднее сообщение, которого вообще не должно быть. Ради Бога, время уже близится к девяти.

Когда Белла выходит из моей чёртовой ванной, телефон по-прежнему у меня в руках. Я сижу на кровати и, памятуя о том, как всё было между нами до уединения Беллы, совсем не удивляюсь, что она устремляется ко мне. Но я выставляю правую ладонь вперёд в препятствующем жесте одновременно с образованием единой картины в голове. Райли Бирс звонил столько раз за последний час не из-за работы, а потому, что его с моей Беллой связывают и другие вещи, никак не связанные с профессиональной деятельностью. Моей Беллой... Вот только моя ли она по-прежнему?

- Что с тобой? Что-то случилось? - Белла меняется в лице фактически мгновенно. Радость, которую до этого момента я никогда не считал, возможно, притворной, уступает место осознанию неизвестности, но ненадолго. Скоро всё наверняка прояснится. Причём для нас обоих.

- Пока не знаю, но наверняка пойму, если ты объяснишь мне одну вещь. Вот это сообщение от Райли. Надеюсь встретиться сегодня вечером там же, где мы договаривались и вчера. В половине девятого. Когда накануне ты сказала, что устала и хочешь побыть одна, это было ложью?

- Ты копался в моём телефоне? - спрашивает она, забирая у меня свой же телефон, но без злости и гнева. Скорее с огорчением, которое мне трудно разделить в полной мере.

- Нет, не копался. Я просто увидел сообщение, - отвечаю я агрессивно-резко, - и мне не жаль, что я не смог проигнорировать его, учитывая все предшествующие звонки. Так ты объяснишь мне, о чём тут речь, и что Бирсу нужно от тебя?

Белла сжимает полотенце на своей груди до побелевших костяшек. На коже поблёскивают капли воды, созерцание которых заставляет меня желать Беллу, как никогда. Но она выглядит виноватой, будто сделала что-то нехорошее со мной. Хотя я не верю, что она способна на подобное. Или просто не желаю верить.

- Это... Это трудно сказать.

- Ладно. Спрошу иначе и упрощу это для нас обоих. Что вы с ним делали вчера после работы?

- Прости меня, Эдвард, - только и говорит она, отводя взгляд, и её тихий, нерешительный голос разбивает сердце, - ты мне, правда, очень нравился, но тебя становится так много...

- Ты была с ним?

- Я никогда не желала тебе зла.

Звучит так же хреново, как я себя чувствую, и всего этого мне становится более чем достаточно. Наступает момент, когда я больше ничего не хочу слышать. Моё дыхание обжигает желание ударить что-то или кого-то. Кого-то, но не эту женщину. Весь парадокс в том, что в ней сохраняется что-то мягкое даже сейчас. Аура тепла и света. Хотя вопреки этому я всё равно не могу видеть Беллу и дышать с ней одним воздухом ни секундой дольше.

- Одевайся и уходи из моей квартиры.

Она поспешно собирает свои вещи, выходит прочь из комнаты и переодевается там, где я не могу её видеть. После хлопка входной двери я нахожу мокрое полотенце аккуратно сложенным на диване. Стоит огромный усилий отправить вещь в стиральную машину, а не выкинуть в мусорный мешок. Выходные проходят для меня под эгидой попытки оправиться и вернуться к тому Эдварду, каким я был внутри до Беллы, но по взгляду Кейт я осознаю, что это абсолютно тщетно и таковым и останется. Я почти не спал. Оброс. И даже не уверен, ел ли что-то существенное.

- Не буду спрашивать, в порядке ли ты, потому что ты явно не в порядке, но думаю, что тебе нужно обратно домой, пока ты не напугал всех своим видом.

- Мы с Беллой расстались, - невпопад отвечаю я, роняя пальто на пол. Кейт реагирует быстрее моего и поднимает одежду, но только чтобы попытаться впихнуть мои руки обратно в неё, но я сбрасываю с себя все проявления заботы. Так и представляю, как с Кейт станется сопроводить меня на такси или отвезти на собственной машине. Ну уж нет. Мне нужно забыться. Говорят, работа наиболее действенный способ.

- С какой ещё Беллой?

Это Кейт спрашивает, когда мы уже переступаем порог моего кабинета. Я отвечаю едва слышно, будто, если говорить тише, всё волшебным образом наладится и образуется. Хотя я даже не знаю, что сделал не так. Я ничего не требовал. Просто хотел и был готов быть рядом. Даже платонически. Как и когда я успел настолько достать, что кто-то такой, как Бирс, отнял у меня ту, без которой я не уверен, что смогу жить? Ненавижу... Ненавижу. Наверное, вот он, тот, кого мне бы хотелось ударить. И ударить сильно. Вложив в этот удар всё, что есть внутри. И физически, и эмоционально.

- С той девушкой, о которой я рассказывал. Знаешь, это ведь она приходила к нам, а ты её не взяла, но я встретил её в кофейне почти три недели назад. Самые лучшие и счастливые три недели в моей грёбаной жизни.

- Ты единственный мужчина из всех, кого я знаю, кому не нужен алкоголь, чтобы его язык развязался. Ты прекрасно справляешься и без этого, Каллен, - с обычно несвойственной ей растерянностью отвечает Кейт, - скорее всего, ты ничего сейчас не расскажешь, но знай, если потребуется, то я рядом.

- Спасибо, Кейт, - чуть смягчившись, я немного улыбаюсь ей, но даже от чётко выраженного желания поддержать мне не становится легче. Парням я и вовсе ничего не говорю, в то время как потребность отплатить Райли хоть как-то превращается в нарыв, который невозможно игнорировать. Один день сменяет другой, и тогда-то всё и происходит.

Я врываюсь в офис его компании в наиболее оживлённое время через час после окончания перерыва на ланч. Мне случалось бывать здесь достаточное количество раз, чтобы доподлинно знать, когда количество клиентов стремится к максимальному значению. Райли склоняется над плечом одной из сотрудниц, что-то разъясняя ей и периодически указывая на монитор, и замечает меня слишком поздно. Мой кулак соприкасается с его лицом, едва я оказываюсь в поле его зрения. Бирсу даже не удаётся произнести моё имя до конца, как он уже отлетает на перегородку между рабочими местами. В помещении разом становится совершенно тихо. Умолкают звонки, и прекращаются разговоры, тогда как мою руку пронзает болью, спазмом, отдающимся в кости, но от повторения меня останавливает далеко не это. Белла с папками в руках, прислонёнными к груди, стоит в нескольких метрах от меня, возможно, с самого начала. И тогда видела каждую деталь, абсолютно каждый момент. Мою худшую сторону.

- Ты охренел? Что на тебя нашло?

Та же сотрудница принимается помогать своему драгоценному начальнику, но он почти отпихивает её прочь, хотя из его носа уже льётся кровь, а сам Бирс не может стоять идеально ровно без поддержки со стороны. Но я больше не смотрю на него. Он выглядит слишком жалко и беспомощно, чтобы дать мне реальный отпор. Никто не встаёт с места в намерении сделать это вместо него. Хотя тут есть и мужчины. В большинстве своём все просто наблюдают за всем происходящим, как будто пришли на захватывающий киносеанс.

- Ты ещё здесь? Продолжаешь работать на него? Чудесно, - вопрошаю я зло, источая доселе незнакомую ярость и сжимая руки в кулаки. - Хотя вы ведь сладкая парочка. Как я мог забыть. Просто чтобы ты знала. Я не идеальный, но я был влюблён в тебя. А ты... - Райли всё же принимает салфетки из рук девицы, которая пытается остановить кровотечение. Я не размышляю над тем, отчего им занимается она, а не Белла. Отчего она цепляется за папки настолько ранимо и отчаянно, будто ей они важнее того, что я ударил её благоверного. Это их дела, не мои. - Если до тебя ещё не дошло, то мы больше не друзья. Хотя мы толком и не были ими.

- И всё из-за какой-то девки? Да ты даже не знаешь...

- Закрой свой чёртов рот, если не хочешь ещё, - повышаю голос я и от греха подальше разворачиваюсь, чтобы уйти.

- Да я подам на тебя в суд. Вокруг до хрена свидетелей, которые подтвердят то, что ты просто ворвался сюда и напал меня ни за что, - его угроза из-за спины не впечатляет меня. Мне фактически плевать. Я лишь пожимаю плечами, продолжая идти вперёд, несмотря на то, что в большей степени это напускное. Пресловутая маска. Не оборачиваясь, я показываю средний палец всем присутствующим. Шоу наконец окончено. Можно расходиться.

Извини, что врезал ему на твоих глазах. Извини, что врезал ему. Извини за то, что тебе пришлось это увидеть. Я набираю сообщения и стираю, набираю и стираю, пока не понимаю, что мне не по себе лишь по поводу того, что Белла была там, даже если это сугубо её выбор. Тогда-то она и получает соответствующее сообщение, но без ответа. Я отмахиваюсь от привкуса горечи во рту, убеждая себя, что хотел лишь попросить прощения, и ничего больше. Я не забываю, нет, но говорю себе о необходимости жить дальше. О том, что я не первый и не последний, кто расстался с кем-то, кого действительно любил и думал про то, как строит с ним совместные планы. С Беллой всё было безмолвно, так что она ничего не знала, но я реально хотел с ней того, чего не хотел в своих прежних отношениях. Но, в конце концов, множество людей во всём мире проходят через то же самое и как-то справляются, а значит, я тоже смогу. Просто нужно некоторое время. Но минуты образуют часы, а потом и дни, и заметных улучшений в своём эмоциональном состоянии я по-прежнему не наблюдаю. Все эти дни наоборот фактически сливаются в один, будто поставленный на повтор, как в фильме «День сурка». Дом, работа, дом, и так по кругу. Встречи с друзьями не в счёт. Быть может, за всё последнее время я выбирался к ним от силы лишь раза два.

- Да, мам, я помню про вино, но можешь напомнить ещё раз, сколько бутылок нужно? - я слушаю маму, которая озвучивает на всякий случай и название своего любимого вина, и, удерживая телефон у уха правым плечом, завязываю галстук. Сегодня четвёртый четверг ноября, праздник Дня благодарения, и родители ждут меня на совместный ужин, перед которым мне и нужно заехать за алкоголем.

Что же я отвечу, если мать или отец спросят меня, за что я благодарен в этом году? Знаешь, мама, я благодарен, что слова моего бывшего приятеля так и остались словами, хотя он обещал засудить меня за причинение телесных повреждений, хотя я всего-то разбил ему нос. Зачем я сделал это, папа? Видишь ли, моя девушка бросила меня из-за этого подонка, но я всё равно благодарен, что она была в моей жизни, пусть и непродолжительное время. Когда я увидел её впервые, я бы никогда не сказал, что она станет для меня кем-то большим, чем просто мимо прошедшей девушкой. Но она оказалась той самой, с кем хочется засыпать и просыпаться. Всё, как и говорили родители, когда утверждали, что это важнее всего, и что, встретив такую девушку, я буду должен держаться за неё изо всех сил и никогда не отпускать. Даже жаль, что я не смогу поделиться ничем из этого. Потому что это всё испортит и превратит праздник в подобие сеанса у психоаналитика, а следующего Дня благодарения, любимого мамой чуть ли не больше Рождества, ждать ещё целый год.

Выключив везде свет и убедившись в том, что телефон и деньги при мне, я открываю дверь, чтобы выйти из квартиры, и вздрагиваю, когда полотно чуть не задевает Беллу. Беллу, стоящую за порогом и явно не ожидавшую того, что я могу выйти в любой момент. Она делает шаг назад, опускает взгляд в пол, но, так и не прекратив терзать ремешки сумки в своих руках, вновь смотрит на меня, сопровождая это тихими словами:

- Я уволилась. Ушла из его компании, - она не говорит, что ушла именно от него, и в любом случае я не понимаю её. Того, зачем она здесь и чего хочет. Мы выяснили всё ещё три недели назад. И закрепили это впоследствии, когда я врезал тому, кто вопреки той стороне, с которой я его знал, и напряжению, вызываемому им в Белле, сделал с ней что-то, что невозможно объяснить. Поэтому для чего приходить ко мне теперь?

- Это твоя жизнь. И твоё решение. Я не просил о нём сообщать, Белла, - стоит произнести имя, как моё сердце словно протыкают насквозь большой хирургической иглой. Боль, начинающаяся точечно, посредством нервных окончаний и кровеносных сосудов вмиг распространяется по всему организму, и я чувствую, что должен сесть. Или что хочу пить. Или чтобы кто-то просто забрал всю эту боль себе, излечил меня от неё. Только не кто-то, а Белла.

- Я не отниму у тебя много времени. Ты очевидно куда-то собирался, и я...

- Ты можешь войти.

Белла переступает через порог, и я запираю за ней дверь. В полном молчании, снимая лишь обувь, мы проходим в гостиную, где я сажусь на противоположный конец дивана и искоса смотрю на то, как Белла опускает руки на свои колени. С ней я было поверил, что осень может быть счастливым временем года даже при мрачной, беспросветной погоде, но всё это ушло в небытие, как только я остался один.

- Итак, зачем ты здесь? - не выдержав своих эмоций или ранимости в её облике и голосе, спрашиваю я спокойно, но внутри меня почти крик. Крик, который никто не слышит. Может быть, разве что Элис. Думаю, это с её подачи Эммет и Джас перестали интересоваться моими успехами на личном фронте, хотя до вмешательства девушки вроде как верили, что Белла больше не присоединяется к нам в силу возросшей занятости. Там, где парни лишний раз отныне стараются не звонить, Элис шлёт мне сообщения по несколько раз на дню с прямолинейными вопросами, чем я занимаюсь, напоминаниями, чтобы я поел, или требованиями скинуть фото окружающей меня обстановки. Это почти как тотальный родительский контроль, но милого свойства.

- Чтобы сказать, что... - в мыслях вертится всякое, что вроде как хочется сказать, позволив боли и злым чувствам одержать верх, но, затратив немало усилий, мне удаётся сохранить молчание, - я не изменяла тебе, Эдвард. Я бы никогда... - произносится вдруг надломленно и с влажностью, поблёскивающей в глазах, которая, думаю, была бы очевидна и во мраке. И этот блеск лишь возрастает с каждым последующим словом. Игла проникает в сердечную мышцу ещё глубже. - Я не была готова сказать тебе правду о себе прошлой, ведь мне казалось, что ты больше не захочешь меня видеть, и я... я...

И всё из-за какой-то девки? Да ты даже не знаешь... Эти слова всплывают в памяти сами собой, и я не спешу верить Белле столь быстро, но невольно задумываюсь над тем, какова вероятность того, что Бирс знал о ней что-то такое, о чём хочется забыть и не вспоминать. Мы никогда не говорили о прошлом. О жизни до друг друга. А ведь эта жизнь длинная. Намного длиннее, чем то время, в течение которого мы знакомы. Что такого ужасного может скрывать и бояться, что ты узнаешь, другой человек? Преступление? Проступки по молодости? Эксперименты с вредными веществами?

- Ты позволила мне думать о тебе настолько плохо, лишь бы не пришлось рассказывать? - она слабо кивает, и мой естественный инстинкт заключается в том, чтобы закончить на этом, прикоснуться к заламываемым рукам и утешить её, но я не могу притвориться, что она не лгала. Неважно, чего ради это было, ложь остаётся ложью. - Он чем-то тебя шантажировал? Говорил, что расскажет мне? - и снова едва заметный кивок. - Чем-то, что было давно?

- У меня довольно состоятельные родители, - произносит Белла, ненадолго взглянув на меня, а после опуская глаза к своим ногам, - это накладывает определённые обязательства, даже если ты не хочешь. Сколько себя помню, я должна была соответствовать, - тонкие руки проходятся по пальто, - оценки, друзья, манеры, поведение, согласие надеть то, что говорят, когда домой должен прийти кто-то важный для отца. Наверное, мой бунт был лишь вопросом времени.

- Бунт?

- Да, бунт. Отказ и дальше мириться с тем, что меня ни во что не ставят. Что я фактически не могу решать за себя, - почти сразу поясняет Белла, несмотря на сохраняющееся избегание зрительного контакта. Но я, кажется, понимаю. Ей вроде бы стыдно. За деньги или за то, что она не пыталась усмирить свою гордыню. - Пожалуй, впервые я сделала нечто без оглядки на семью, только когда начала встречаться с одним парнем, родившимся в самой обычной семье, которая не могла позволить себе излишеств, но всё действительно необходимое у него было, - перевести дыхание прежде, чем продолжить. Тем самым дать мне минутку или две, чтобы тоже вздохнуть. По-своему я благодарен Белле за это. -Я могла оставаться у него после школы на целый день, настолько я не хотела возвращаться домой, где меня угнетала сама атмосфера. Даже если родители отсутствовали, я всегда знала, что они вот-вот могут откуда-то приехать, и начнётся всё тот же старый разговор, что я не могу быть с тем, кто им не ровня. Знаешь, с тем, кто не из их круга, кто не сможет поддержать высокоинтеллектуальную беседу и испортит впечатление о них, если они окажутся с ним в одном месте, потому что даже не будет разбираться в том, какой вилкой есть.

- Тебе нравилось у него дома больше, чем у себя?

- Мне не просто нравилось. Я любила его дом. Даже несмотря на старый ремонт. И иногда мне даже казалось, что я люблю чьих-то родителей больше своих, - дрогнувшим голосом отвечает Белла, и я ободряюще улыбаюсь ей, но она до сих пор не смотрит на меня. Отчуждённая, печальная и, возможно, никогда и никому об этом не говорившая. - Сейчас я понимаю, что было странно думать, что мне ничего не будет, что родители непременно свыкнутся, когда пройдёт немного времени, но они урезали моё финансирование, а я знаю, что была избалованной. Привыкшей к исполнению любого каприза и не готовой, чтобы это изменилось. Я рассталась с тем, кого вроде бы любила, ради сохранения доступа к деньгам, но совсем бунтовать не перестала. Просто однажды я поняла, как бороться за свою точку зрения хоть в каких-то вещах, но при этом не зависеть от родных так уж сильно, - Белла переходит фактически на шёпот, и я осознаю, что, наверное, мы приближаемся к самой невыносимой для неё части. Мне становится труднее дышать, но не из-за того количества времени, которое я уже провёл в отапливаемой квартире, сидя в тёплой комнате в верхней одежде. - Это произошло на отцовском мероприятии. Мужчина угостил меня шампанским, мы разговорились, и я поехала с ним в отель, - едва различимые слова, которые кажутся мне сказанными о ком-то, кто не является Беллой. Но это она сидит близ меня, и здесь больше никого нет. Дёргаными движениями я расстёгиваю несколько пуговиц, хотя это скорее похоже на то, что я просто дёргаю за них, чуть не отрывая с корнем. - Я заснула после, а проснувшись пару часов спустя, увидела записку с номером телефона и словами, что номер оплачен до утра, и немалое количество купюр на прикроватной тумбочке. Мы встречались довольно часто. И были и другие мужчины... - Белла буквально прячется за волосами, и они практически заглушают её следующие слова. - Вот почему я сказала всё то о том, что нравиться это не всегда действительно нравиться кому-то. Райли... он... не знаю, как и от кого, но он узнал обо мне. Я... я не такая чистая и светлая, какой ты меня, вероятно, считал.

Она наконец заканчивает. В комнате становится тихо, как никогда. В любом помещении всегда есть какие-то звуки, даже если человек сидит без движения, ничего не смотрит по телевизору, и все прочие электрические приборы тоже отключены, но сейчас из моей гостиной будто высосали всю жизнь. Словно кто-то вынес мебель, и вокруг остались лишь пустые стены, полы и окна без занавесок.

- Это неправда, Белла. Ты всё ещё такая. Я знаю тебя именно с этой стороны. Именно как ту Беллу, которой ты являешься сейчас. Я не знаю о том, что происходит сегодня между тобой и твоими родителями, но теперь ты способна добиваться чего-то сама, и мне всё равно, что происходило много лет назад, и что, с кем и по какой причине ты делала тогда. Точнее не всё равно, но я бы никогда не осудил тебя и не заставил говорить о чём-то, что было бы трудным для тебя, - я не думаю, а просто придвигаюсь к ней вплотную. Моя левая нога соприкасается с её правой ногой, и Белла поднимает голову вскоре после этого. Не слишком скоро, но и не через десять минут. Я чувствую то, что ей потребовалось сравнительно мало времени. - Мне жаль, что я, видимо, сделал что-то неправильно, если ты не увидела и не поняла, что можешь рассказать мне всё, что угодно, и я всегда постараюсь тебя понять.

- Ты сделал ничего неправильного. Это была лишь я, и я пойму, если ты не сможешь или не захочешь начинать всё сначала...

- Я и не хочу, Белла. Я хочу продолжить оттуда, где мы остановились, но уже без лжи, секретов, ошибок и недоверия, - я беру Беллу за левую руку, плотно переплетая наши пальцы, но не слишком сильно, - сегодня День благодарения, и, если ты хочешь, и у тебя нет других планов, я хотел бы, чтобы ты поехала со мной ко мне домой. То есть к моим родителям.

Белла смотрит на меня неуверенно-пристально, будто сомневаясь в ком-то из нас, и облекает свои переживания в слова:

- Тебе не кажется это слишком быстрым? В том смысле, что меня не было здесь ещё двадцать минут назад, и ты даже не знал, что я, возможно, буду стоять снаружи твоей двери и искать внутри себя смелость просто нажать на звонок.

- Но ты не ушла, и я тоже не хочу уходить и быть там без тебя. Мы просто поедим. Без ярлыков и без давления.

Когда мама звонит мне узнать, выехал ли я, я говорю ей, что буду не один.