Подари мне маленькое чудо.



Эдвард

Белла крепко сжала мою ладонь и тихонько простонала, отчего мое сердце с сумасшедшей скоростью застучало в груди, отдаваясь в ушах гулкой барабанной дробью. Накрыв ее горячие пальцы второй ладонью, я попросил Майка ехать быстрее. Разумеется, мой шофер отлично понимал ситуацию, но не стал мчаться сломя голову, а ускорился ровно настолько, насколько это вообще было возможно на мокром асфальте под проливным дождём. Перехватив взгляд Майка в зеркале заднего вида, я благодарно кивнул в ответ и сосредоточил внимание на Белле, убрав с ее бледного лица прядь волос, выбившуюся из аккуратного пучка на затылке.
- Всё будет хорошо, родная, мы уже близко, – как можно увереннее произнес я, ободряюще сжимая хрупкие пальцы жены, – еще пару кварталов.
Белла кривовато улыбнулась, но задышала ровнее, на полную грудь. Мне же казалось, что с той самой минуты, когда она разбудила меня около часа назад и сказала, что у неё отошли воды, невидимый вентиль, регулирующий поступление кислорода в мои легкие, с каждой минутой закручивался все больше и больше. А вместе с ним и все мои внутренности – они скручивались в некое подобие пружины, с жестким сопротивлением которой мне приходилось бороться за каждый вздох и за каждое движение. Бороться и не подавать виду в каком напряжении я пребываю и как сильно растерян... напуган.
Если что-нибудь произойдет с Беллой…
До боли закусив губу, я отмахнулся от страшных мыслей. Да, я гнал их прочь, мысленно орал на себя, заставлял не думать о том, что не давало мне покоя всю беременность жены. Если бы мог, я бы мысленно надавал себе пощечин, хотя чем каждый стон Беллы отличался от них? И я продолжал твердить про себя, что все будет хорошо, будто эти три слова были могущественным заклинанием. Я повторял их, когда, сорвавшись с кровати, надевал первую попавшуюся футболку, и, прыгая на одной ноге, натягивал брюки, одновременно вызывая Майка; и когда отдавал распоряжения братьям Атеаро; и когда помогал жене переодеться; и когда у Беллы была первая схватка. Слабая. Но я знал, что дальше будут другие, болезненные… Господи, я мог только предполагать – ни одна прочитанная мной книга не дала стоящего ответа на вопрос о том, что должен делать мужчина во время схваток. Ах, да, сохранять спокойствие. Полный идиотизма совет, и, на мой взгляд, совершенно невыполнимый.
Спокоен – пусть только внешне – я делал то, что должен был. Но если бы кто-нибудь попросил меня подробно описать, что же я сделал за последний час, то получил бы весьма неожиданный ответ от человека, носящего титул Мистер Железные Нервы. Машина, действующая на автомате в абсолютном тумане – вот кем был я.

- Я не думала, что буду рожать в дождь, это… есть какая-то примета, – Белла грустно вздохнула и потерла лоб пальцами, – или она относится к свадьбе? Не помню.
- У итальянцев есть такая примета: если свадебный кортеж попадает под дождь – это к счастью в будущей семье. Но самая большая удача ждет молодых тогда, когда намокнет сама невеста – кажется, по поверью, она обязательно родит мальчика, – поделился я воспоминаниями, поглаживая тонкие пальцы жены.
Я не хотел, чтобы Белла волновалась из-за погоды, на которую я, к сожалению, никак не мог повлиять. Разбудить доктора Брази посреди ночи и умолять её приехать в больницу – я мог; угрожать дорожной службе, перекрывшей трассу – мог, но погода была мне неподвластна, сколько бы я не рычал на небесную канцелярию.
- Не доверяешь УЗИ? Предлагаешь мне прогуляться под дождем? – крепче сжав мою ладонь, предупреждая о приближении новой схватки, шутливо произнесла Белла.
- Нет, – хрипло ответил я, прикусив костяшки пальцев сжатой в кулак руки, и задержал дыхание, пока тиски боли не отпустили Беллу. Прижавшись губами к её побелевшим пальцам, я снова решил рискнуть и попытаться уговорить жену, чтобы она позволила мне присутствовать при родах:
- Пожалуйста, родная, позволь мне остаться с тобой… – Но она не дала мне возможности договорить, с полуслова понимая мою просьбу.
- Нет, нет… Пойми, я не хочу, чтобы ты видел меня корчащуюся от боли и покрывающую всех на чем свет стоит. Эдвард, мы же обсудили это. Не хочу, чтобы ты слышал меня матерящуюся…
- Белла, ты все равно не переплюнешь мой словарный запас, – я попытался за шуткой скрыть отчаяние, но она была непреклонна.
- Что, если я поведу себя неадекватно и награжу тебя не очень… лестными эпитетами? Мне будет стыдно и перед тобой, и перед врачами. Пойми, пожалуйста, не хочу, чтобы ты слышал это…
- Я переживу! – убежденно ответил я.
За серой пеленой дождя по-прежнему не было видно, насколько далеко мы находимся от госпиталя.
- Эдвард, пожалуйста, – устало попросила она, и я сдался, не позволяя себе и дальше настаивать.
- Хорошо, любимая, как скажешь, – наклонившись, я нежно поцеловал вспотевший лоб жены, с содроганием ожидая того момента, когда её заберут из моих рук, и нас будут разделять несколько закрытых дверей. – Пообещай, Белла, пообещай, если я буду нужен тебе, ты обязательно позовешь.
- Обещаю, – шепнула она, прижимаясь виском к моему плечу и подавляя очередной стон от новой схватки.
До чего же несправедливо, что я не могу взять себе её боль. Всё внутри меня сжалось от вида искаженного лица и крепко сжатых губ Беллы.
- Любимая, дыши, дыши. Давай вместе: вдох-выдох, вдох-выдох, – припоминая дыхательные упражнения, я придерживал Беллу за плечи и дышал вместе с нею. – Вот так, мы уже близко, я вижу ворота госпиталя.
Съехав с основной магистрали и миновав правое крыло госпиталя, Майк уверенно вырулил к центральному входу.
Дальнейшие события развивались по-настоящему стремительно.
Машина еще не успела остановиться у подъезда, а к нам уже спешили медсестры с зонтами и коляской. Всю дорогу до родильного отделения я держал Беллу за руку и повторял, что не отлучусь ни на минуту и буду ждать под дверьми, возле которых нам предоставили последний шанс решить, будем мы рожать вместе или нет.
- Мне кажется, ждать придется недолго, – простонала Белла, выпустив мою руку и схватившись за живот, – пообещай… боже… пообещай мне, что не будешь волноваться.
- Обещаю, – откровенно соврал я.
- Всё, мистер Каллен, ждите, – пробубнила медсестра, толкавшая коляску, и с помощью второй женщины проскользнула в распахнутые двери.
- Жду, – прошептал я закрытой двери, понимая, что не покину этого помещения до тех пор, пока доктор Брази или какой-нибудь другой врач не сообщит мне, что с моей Беллой всё в порядке.
Рассеяно оглянувшись, я подошел к белому пластиковому стулу и опустился на него, оперевшись локтями о колени и обессиленно спрятав в ладонях лицо.
Всё-таки я должен был настоять на своем и сейчас находится возле Беллы! Мне было бы намного легче держать жену за руку, чем оставаться здесь и находиться в полном неведении относительно происходящего. За этими дверями моя Белла дарила жизнь нашему ребенку, а я всего лишь бесполезно отсиживался на стуле, тщетно молясь, чтобы роды прошли наименее болезненно.
Мне не давало покоя то, что Белла сейчас одна, а мне нельзя хотя бы морально поддержать её. Вместо того, чтобы находится рядом с ней, я сидел в комнате, возродившей и приумножившей все мои старые страхи. Я ненавидел это помещение из-за событий двадцатилетней давности… А сейчас прошлое как будто вернулось, подвергая меня пытке ожиданием, только теперь я был не сыном, а мужем той женщины, которая преждевременно рожала.
- Эдвард, сынок!
Я жестко скользнул пальцами по волосам, прогоняя гнетущие воспоминания, и поднялся навстречу отцу.
- Папа, ты на смене?
- Да, мне только что сообщили, что вы приехали. – Мы пожали руки, и отец опустился на стул рядом с моим, но я уже был не в силах спокойно оставаться на месте.
Напряжение достигло апогея, заставляя меня вышагивать по комнате от двери к окну и обратно.
- Какой был период между схватками, когда вы приехали? – сдержанным, профессиональным тоном спросил отец.
- Менее десяти минут, – я остановился возле окна, отрешенно смотря перед собой.
- Интенсивность?
- Я не знаю, может быть, три или четыре по шкале VAS¹… не знаю. – Повернувшись к отцу, я внезапно понял, что рассматриваю его в качестве «разведчика», способного достать мне нужную информацию. – Папа, ты можешь сходить туда?.. Уже прошло больше часа, а ко мне до сих пор никто не выходил.
- Сынок, для родов час – это не очень много…
- Ты не понимаешь! – оборвал я отца, с тревогой следящего за мной. – Пап, если с Беллой что-нибудь случится, я же не смогу жить… – сжав руки в кулаки, я направился к двустворчатой двери.
- Эдвард, – отец решительно преградил мне путь, крепко удерживая за плечо, – тебе туда нельзя. Во-первых, ты должным образом не одет, во-вторых, если ты сейчас появишься там, ты заставишь Беллу нервничать, и в-третьих, что с ней может случиться? – Он глазами указал на стул и силой усадил меня на него.
- Господи, если бы я знал, – нервно пробежав пальцами по волосам, я тяжело вздохнул, отказываясь озвучивать свои страхи.
- Послушай, сынок, Белла – здоровая, молодая женщина, – отец подчеркнул слово «молодая», и я посмотрел на него, ловя понимающий взгляд, – я видел её карту – все показатели в норме, она рожает впервые…
- Я знаю, – нетерпеливо перебил я, но он спокойно продолжил, успокаивающе похлопав меня по плечу.
- Сынок, ты же понимаешь, что Белла – не твоя мать? У твоей жены первые роды, и ее сердце должно выдержать подобную нагрузку. Она сильная… Тебе не стоит так волноваться, – он снова похлопал меня по плечу, и я вымучено улыбнулся, хотя вышло так, словно мое лицо свело судорогой.
- Спасибо, папа. Спасибо за поддержку, – поднявшись, я снова подошел к окну, – я просто не могу представить свою жизнь без неё…
Пейджер отца дважды пискнул, пока он доставал его из кармана халата.
- Извини, мне нужно идти, – он поднялся и подошел ко мне, – всё будет хорошо, Эдвард, уверен в этом. Я вернусь как только смогу, не наделай глупостей, хорошо?
Я кивнул и снова отвернулся к окну, как только отец вышел из комнаты.

Минуты ожидания казались бесконечными…
Трижды стрелки на часах встречались на одной линии и, по меньшей мере, пять раз я подходил к двери, в последний момент все же возвращаясь на свой импровизированный пост у окна. Я не мог подвести Беллу и поступить безответственно, нарушив данное ей обещание. Всё, что я мог себе позволить на протяжении этого времени – вызывать в памяти выразительные глаза жены, её солнечную улыбку… Нашу первую встречу, напрочь лишенную романтики, но определенно судьбоносную. Наше первое объятие на ступеньках этого госпиталя. Первый танец, первый поцелуй… Первую ночь, моё всепоглощающее счастье от обладания Беллой и желание во что бы то не стало заполучить восхитительную женщину, страстно отдавшуюся мне, подарившую себя без остатка… и принявшую меня безо всяких «но», в конце концов.
Белла вытащила меня из черной разрушительной бездны, в которую я сознательно загонял себя после разрыва с Кейт, она заполнила бездонную пустоту в моей душе. Она подарила мне надежду. Подарила веру в чудо. Она стала моей жизнью, безграничным таинственным миром с именем Белла.
Прижавшись лбом к оконной раме, я наблюдал за просыпающимся Сиэтлом. Летний ливень перешел в едва видную морось, и на востоке уже виднелся осколок кристально чистого голубого неба в короне золотых лучей. Рассвет вступал в свои права…
- Сынок? Я принес тебе кофе, – повернувшись на голос отца, протягивающего мне стаканчик, я жестом отказался, украдкой бросая взгляд на дверь в родовое отделение.
- Никаких новостей?
Я тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.
- Отсутствие новостей – это тоже неплохо, значит, еще нечего сообщать. – Папа отошел к стульям и поставил принесенный для меня стаканчик на один из них. – Может, ты сходишь в мой кабинет? Отдохнёшь? Ты вообще спал этой ночью?
- Нет, пап, нет, я не хочу. Да и не засну, слишком много мыслей в голове, – я подошел к нему и сел на свободный стул, безвольно опустив локти на колени, – скажи, как ты понял, что из тебя получится хороший отец?
- Я не понимал этого, то есть, это вы должны решать, достойным ли отцом я являюсь. – Слабо улыбнувшись, я выставил вверх большой палец. – Спасибо. Подожди, ты ведь не просто так спросил?
- Ох… – откинувшись на спинку стула, я уперся затылком о стену и закрыл глаза. Мой отец иногда был излишне проницателен. – Что, если из меня выйдет никудышний отец? Что, если я не справлюсь?
Я услышал тихий смешок и удивленно открыл глаза. Улыбаясь, папа чуть склонил голову набок и с интересом наблюдал за мной.
- Самое главное – люби своего ребенка.
- Я люблю… уже. С самой первой секунды, как только осознал… – я запнулся, но быстро исправился, – узнал о его существовании.
- Вот и все. Это самый главный секрет, остальное ты освоишь по ходу, но мне несложно представить каким замечательным отцом ты можешь быть, и ты будешь им, в этом я уверен.
- Когда Майкл вырастет, он возненавидит меня за свое второе имя, – я устало потер глаза обеими ладонями и услышал еще один смешок отца.
- Эдвард, не выдумывай. Ты же не возненавидел нас с мамой за своё.
- Но мне по душе мое второе имя.
- Вот и моему внуку оно тоже будет по душе.
- Папа, но Эддисон? – я выразительно приподнял брови, но отец лишь отмахнулся от моих слов. – С таким же успехом мы могли назвать его Эдвардом. Его, скорее всего, будут дразнить в школе «папенькин сынок»…
- Ты с Беллой разговаривал об этом?
- Нет, – я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам.
- Тебе оно нравится, да? – понимающе хмыкнув, спросил отец.
- Черт возьми, да, – прошептал я, вспомнив, как сияла Белла, когда назвала мне это имя. И каким я был чертовски гордым, давая свое согласие.
- Эдвард, мне кажется, ты просто устал и переволновался, – похлопав меня по плечу, отец подал стаканчик с кофе, который на этот раз я принял с охотой. Отодвинув манжет рукава халата, папа посмотрел на часы и поднялся со стула: – Так и быть, схожу посмотрю, уже больше семи часов прошло… Подожди-ка, кажется, к нам кто-то идет!
Я глянул в сторону двери и подскочил как ужаленный, увидев доктора Брази. Её неулыбчивое лицо и на этот раз не выражало никаких эмоций. В узких плечах, скрытых под больничным халатом, угадывалась усталость, но спина по-прежнему оставалась прямой, а движения – волевыми.
- Что с Беллой?! – выпалил я, подлетая к ней. – Как себя чувствует моя жена?
- С вашей женой всё в порядке. – «Боже, благодарю тебя!»
- Ребенок?!
- Молодой человек, дайте мне хоть слово сказать, – кивнув моему отцу, она, наконец, слегка улыбнулась, – я рада сообщить вам, что вы стали папой. Мальчик – пятьдесят два сантиметра и три килограмма триста шестьдесят грамм. И мама, и ребенок чувствуют себя замечательно…
- Сынок, – безотчетно пожимая ладонь отца, я впал в состояние настоящей эйфории. Чувствуя, как губы расползаются в широченной улыбке, я, не задумываясь, крепко сжал ладонь доктора Брази.
- Спасибо вам.
- Не за что, ваша жена настоящий боец. Мне доставило радость вести вашу беременность, – женщина снова улыбнулась, но теперь уже обращаясь к моему отцу: – Доктор Каллен, поздравляю…
Я больше не слышал, о чем они говорили. Железный кулак, которой безжалостно сжимал мои мышцы, наконец, разжался, и я смог сделать глубокий вдох, пьянея от количества кислорода, попавшего в легкие; от радости, заполнявшей каждую клеточку моего организма; от шокирующего по своей силе счастья.
Моя Белла, моя сильная смелая девочка…
- Когда мне можно будет увидеть их? – я с надеждой посмотрел в сторону двери и, поймав отражение в стекле, испугался собственного безумного вида.
- Когда я уходила, все необходимые процедуры уже были проведены. Идите так: третья дверь слева, а дальше – прямо по коридору.
Я бросился к двери, на ходу крикнув отцу, чтобы он позвонил маме. Быстро шагая по коридору, из последних сил сдерживая себя, чтобы не перейти на бег, я как сумасшедший улыбался всем встречным медсестрам. Некоторые, наверное, оглядывались мне вслед, но даже если бы они повыпрыгивали из своей одежды, я не обратил бы на них внимания – у меня впереди была заветная цель и я жаждал поскорее добраться до нее.
Возможно, следовало бы остановиться и перевести дыхание, иначе вломившись в палату я рисковал насмерть перепугать любимую, но мне было жизненно необходимо немедленно увидеть её, прикоснуться, поцеловать… И, черт возьми, никто не помешает мне держать жену в объятиях до тех пор, пока я точно не буду убежден, что с ней все в порядке.
Оказавшись у двери, я жадно вдохнул, облокотившись о стеклянную перегородку. Белла, мой светлый ангел, в белой больничной одежде, которая лишь подчеркивала ее бледность, с закрытыми глазами лежала на кровати.
- Молодой человек?.. – Слева от меня послышался настырный женский голос, обладательница которого, очевидно, хотела помешать мне попасть в палату. Зря.
- Мне разрешено, – не поворачиваясь выпалил я и открыл дверь.
Не отрывая взгляд от любимой, я тихонько подошел к кровати и нерешительно замер возле неё.
- Эдвард? – прошептала Белла и, открыв глаза, мягко улыбнулась, протягивая ко мне руки.
Не имею ни малейшего понятия, как она поняла, кто именно вошел в палату, но это последнее, что меня в данный момент интересовало. Не выдержав больше и секунды, я присел на краешек кровати и крепко обнял жену, уткнувшись лицом в её плечо.
- Я люблю тебя, il mio angelo, люблю тебя, la mia vita, люблю… Non so quello che ho fatto per meritare, ma mi passerà il resto della mia vita per assicurarci che tu sia felice [Перев.: Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, но я потрачу остаток жизни, чтобы сделать тебя счастливой]

Белла

Я чувствовала, как о мою грудь стучит сердце Эдварда, будто он пробежал марафон и упал возле финишной черты.
Ох, любимый, удастся ли мне когда-нибудь убедить тебя в том, что я намного сильнее и эмоционально и физически, чем кажусь на самом деле.
Эдвард неосознанно перешел на итальянский, шепча слова любви. Они срывались с его губ, пока он прижимался ко мне, опираясь одной рукой о кровать, чтобы не давить на меня весом своего тела. Пройдя с Эдвардом сквозь «огонь и воду», я стала настоящим экспертом в его лексических фокусах. То, что он забылся и перешел на итальянский, выдавало с головой его душевное состояние. Я сочувственно вздохнула – и легкие наполнил родной, ни с чем несравнимый запах мужа. Тонкий мускус, слабый сандал и Эдвард – пьянящее сочетание, намного более действенное, чем любой афродизиак… или успокоительное. Укутанная его объятиями как драгоценным одеялом, я легко справилась со смутным чувством тревоги, без сомнения, связанным с больницей. Любимый рядом, как и обещал; я благополучно родила здорового малыша – так могли ли больничные стены и дальше навевать на меня страх? Категоричное и безапелляционное – нет.
Измученная, уставшая, но невероятно счастливая, я успокаивающе погладила пальцами напряженное плечо мужа.
- Всё, хороший мой, всё уже позади.
Эдвард издал нечленораздельный всхлип, уткнувшись лицом в изгиб моей шеи. Почувствовав влагу на коже, я пропустила руку ему через подмышку и крепче прижала к себе.
- Прости, ума не приложу, как ты меня терпишь? – шепнул он возле моего уха, и, прерывисто вздохнув, с чувством добавил: – Спасибо за сына, родная.
- Это не только моя заслуга, – поглаживая его по волосам, я хрипловато хихикнула: – Мы оба здорово постарались. И, дорогой, никогда не устану повторять: я не терплю, а люблю тебя!
Приподнявшись, Эдвард нежно коснулся моих губ, потом оставил еще один поцелуй на лбу и серьезно произнес:
- В ближайшие восемьдесят лет я ни на минуту не выпущу тебя из поля зрения, так и знай.
- Ох, Эдвард, я никуда не собираюсь от тебя убегать, – я подняла руку и стерла с его щеки влажную дорожку. Повернув голову, он поцеловал мою ладонь, ласково прижимая к своей груди вторую. – Тебе нужны еще какие-то доказательства?
- Боже, нет! – Эдвард на секунду зажмурил глаза, а открыв, спросил уже долее спокойно: – Как ты себя чувствуешь?
- Как будто из меня доставали открытый зонтик, – хрипловато хмыкнула я.
Губы любимого дернулись в мимолетной улыбке, но Эдварду не составило труда вернуть себе серьезный вид. Я бы даже сказала угрожающий. Точнее, я бы так и сказала, если бы не сверкающие изумруды его глаз, сияющие неподдельной заботой.
- Эм… прямо сейчас я не готова пуститься в пляс, но чувствую себя неплохо, – ответила я и прикусила язык, чтобы не спросить о его самочувствии. Вместо этого, убедившись, что мужа успокоили мои слова, я спросила: – Ты уже видел его? Видел нашего сына?
- Нет, – Эдвард опустил ресницы, почему-то смутившись моего вопроса. – Я… Мне нужно было удостовериться, что с тобой все в порядке.
- Иди сюда. – Насколько же сильно он волновался обо мне? Каково на самом деле далось ему ожидание? И в следующий раз, когда буду любоваться его шевелюрой на солнце, сколько седых волосков обнаружу? – Он похож на тебя, – прошептала я, когда Эдвард снова облокотившись на кровать, крепко обнял меня, – у него зеленые глаза, бронзовые волосы и такой же несносный характер. – Эдвард хохотнул, когда понял, что я шучу – собственно, этого я и добивалась.
- Я уверен, что Майкл будет похож на тебя: кареглазый, черноволосый и жутко упрямый. – Отстранившись немного, он нежно погладил меня по щеке. – Где он, кстати?
- Обещали вернуть с минуты на минуту… Ты звонил кому-нибудь? Сестрам, родителям?
Эдвард выпрямился, но продолжал удерживать мою ладонь.
- Нет, но отец на смене, и я просил его позвонить маме. Сама понимаешь, долго новость в секрете не останется.
- Ну, если узнают Роуз с Эл, то и Джас с Эммом наверняка тоже, – я улыбнулась… улыбнулась, благодаря судьбу за то, что наши семьи, познакомившиеся таким странным образом в этом госпитале, совсем скоро в том же составе будут снова здесь, но уже по радостному поводу.
- А вот и ваше солнышко! Давай, поздороваемся с папочкой, – просюсюкала пожилая медсестра, вкатывая в палату тележку-кроватку с нашим мальчиком. – Мамочку мы уже видели, мамочке мы просто улыбнемся, да?
Приговаривая, она остановилась возле нас и доброжелательно попрощавшись, вышла за дверь.
- Он совершенен, – благоговейно выдохнул Эдвард, склонившись над сыном. Муж так и не выпустил моей ладони, и я могла чувствовать, как вздрагивают его пальцы. – И он чертовски похож на тебя!
- Да иди ты, – наслаждаясь его очевидной радостью от первой встречи с сыном, я откинулась на подушки, – правда, он прелесть?
- Скажи, кто в этом сомневается?! – Эдвард театрально нахмурил брови, но на его губах тут же заиграла улыбка. – Il mio piccolo tesoro. [Перев.: Мое маленькое сокровище]
- Эдвард?
- Прости, – он так забавно похлопал себя по губам, что я не удержалась от смеха.
- Я поняла, – снисходительно улыбнувшись, я с умилением наблюдала, как муж кончиками пальцев осторожно касается щеки малыша. Майкл Эддисон был и моим маленьким сокровищем. Я усмехнулась – наверняка я не оригинальна – для каждой мамы её ребенок уникален и бесценен, но у нас с Эдвардом всё было намного сложнее. Наш сынок был чудом… неожиданным, но желанным чудом.
Малыш словно почувствовал, сколько внимания на нем сосредоточено, и скривил ротик, издавая недовольный писк.
Эдвард метнул на меня растерянный взгляд и встал с кровати.
- Он хочет к тебе? Белла, что делать? Может, он хочет кушать? – Мой любимый взволновался не на шутку…
- Может быть, он хочет к тебе? – улыбнулась я, демонстративно складывая руки на груди.
- Ко мне? – голос Эдварда дрогнул. Он прикусил губу и запустил пальцы в волосы, придавая им еще больший беспорядок. – Последний раз ребенком на моих руках была Элис… Я…
- Дорогой…
- М? – он посмотрел на меня, воплощая собой само внимание.
- У тебя всё получится, – подбодрила его я.
Эдвард нерешительно улыбнулся, как будто приступал к сложнейшему, но интересному делу. Сосредоточенно нахмурившись, он, осторожно поддерживая головку малыша, поднял его и положил на изгиб своей руки, второй придерживая хрупкое тельце.
От этой трогательной картины на глаза навернулись непрошеные слезы, затуманивая мой взгляд: на руках у моего мужчины, человека с огромным и любящим сердцем, была его мечта – наша мечта, наше маленькое чудо…
Сморгнув слезы, я шмыгнула носом и ненамеренно отвлекла внимание Эдварда от малыша. Муж присел на кровать рядом со мной и одарил меня солнечной, мальчишеской улыбкой, словно невесомой лаской дотрагиваясь до моего сердца.
- Люблю тебя, – шепнул Эдвард и нежно сжал мою ладонь, глазами говоря намного больше, чем вслух.
- Люблю тебя, – ответила я, преисполняясь решимостью доказывать эти слова мужу каждый день. Он воплощал в себе всё, о чем я могла мечтать… он был смыслом моего существования. – Io sia la tua ragazza sempre², – прошептала я, наслаждаясь сиянием любимых глаз. Выучить итальянский хотя бы на разговорном уровне было не так уж и сложно – ради Эдварда… о боже, ради Эдварда я шла и не на такое – сущий пустяк.
- Моя навсегда, – откликнулся с готовностью Эдвард и, на секунду прижав мою ладонь к своим теплым губам, переплел наши пальцы.
Лежа на больничной кровати, в обществе моих любимых мужчин, я блаженно вздохнула. Ведь всё только начинается. Почему-то я была совершенно точно уверена, что в ближайшие восемьдесят лет скучать мне не придется, и мы будем самой счастливой семьей в мире… что бы там не придумала для нас судьба.
-*-----------*-----------*-
1. VAS – визуальная аналоговая шкала, которая используются для оценки интенсивности острой боли (Visual Analog Scale) (если уж я знала о такой, то Эдвард, как сын врача, думаю, тоже слышал)))
2. Io sia la tua ragazza sempre – Я твоя девушка навсегда.
-*-----------*-----------*-

Дорогие читатели, благодарю всех, прочитавших эту главу и весь фанфик в целом!
Спасибо большое всем тем, кто был со мной с самого начала - далекого февраля 2010. Спасибо тем, кто присоединился по пути, и поделился своими впечатлениями о прочитанном. Спасибо всем моим ПЧшечкам! Сейчас я взялась за редактуру первых глав и вижу, через какие "рвы и канавы" пришлось вам пройти)) Но несмотря ни на что, вы оставались со мною и даже - до сих пор не могу в это поверить - выбороли для Нити первое место в категории Самые каноничные персонажи)
Неизменная благодарность за бетирование, великолепную редактуру и моральную поддержку Scully! Спасибо, дорогая, тебе за всё-всё!
И, как всегда, низкий поклон mari2934 за её стихи, неиссякаемый для меня источник вдохновения. В эпиграфе использован фрагмент стихотворения «Подари мне маленькое чудо».