Как правило, самые важные встречи происходят в тот миг, когда мы доходим до предела, испытывая потребность умереть и возродиться. (Пауло Коэльо)

Patrick Swayze — She's Like The Wind

Начало отсчета. Добро пожаловать домой. Тейлор.
«Я так сильно тебя люблю, Тейлор…»
Утро.
Ночь пролетела как одно мгновение. Быть может, потому, что я провел ее с любимой девушкой? Мое желание исполнилось, как по мановению волшебной палочки. Видимо, я настолько сильно жаждал этого, что Марина откликнулась на мой мысленный зов и приснилась мне.
Вот это был сон! Настолько реальный, что у меня до сих пор оставалось ощущение, что я действительно встречался с Мариной. На душе было так спокойно и радостно от слов, которые всю ночь говорила мне любимая, а по телу разливались волны удовольствия, будто бы я занимался с ней любовью на самом деле.
Я блаженно потянулся, разминая затекшие мышцы, вытянул ноги и… уперся в стену.
Странное состояние.
Вроде бы, когда я ложился, под головой была подушка, а сейчас я лежал на чем-то твердом, вернее, сидел. Ничего не понимая, я осторожно приоткрыл глаза и посмотрел прямо перед собой: маленькие ступни с аккуратно подстриженными перламутровыми ноготками, стройные ножки в джинсовой ткани, холодные, наверное, от того, что я спал на поддоннике, ладошки с тоненькими пальчиками, грудь, равномерно вздымающаяся от частого дыхания, обтянутая приталенной блузкой… И пряди любимых каштановых волос.
Этого просто не может быть? Разве такое вообще возможно? Неужели луна вновь повернулась обратной стороной, поменяв мою реальность?
Ответ на вопрос был очевиден: я снова оказался в женском теле.
Марина?
Конечно, кто же еще! Не нужно было смотреться в зеркало, чтобы убедиться в этом.
Я глянул в окно, увидел заснеженную Москву и улыбнулся. Никогда бы не подумал, что буду счастлив лицезреть снег и холод вместо солнечного тепла Лос-Анджелеса. Не спеша обвел глазами комнату, по которой неимоверно соскучился. Как же я рад снова вернуться сюда, пусть и не в своем теле. Здесь жила моя любовь, а, следовательно, только здесь я смог впервые за столько дней расслабленно вздохнуть, словно бы очутился, наконец, дома, рядом с ней.
Легкий предрассветный полумрак, окутывавший комнату Марины, создавал неуловимое ощущение, будто самый чудесный сон все еще продолжался. Все предметы интерьера были погружены в сумеречные полутона. Нетронутая со вчерашнего дня постель, коробка с одноразовыми платочками на прикроватной тумбе, там же располагалась любимая книга Марины, перечитанная, наверное, раз сто. Белоснежный ковер возле кровати, старинное пианино в углу. Как я не догадался попросить ее сыграть что-нибудь? Надо будет восполнить этот пробел.
Ничего не изменилось с момента моего последнего пребывания тут… Хотя… Нет, изменилось. Ни одного плаката с моим изображением, вообще ничего из того, что раньше напоминало обо мне: никаких вырезок из журналов, календарей, книг за стеклами шкафа тоже не наблюдалось.
«Наверняка так ты пыталась забыть обо мне. Верно, Марина? — Догадался я. — Какой смысл? Я никуда от тебя не денусь, если надо, буду преследовать до конца жизни. — Я вздохнул и призадумался. — Что же тут произошло, когда ты вернулась? В каком порыве отчаяния снимала ты все постеры? Я весь извелся в Америке, а каково было тебе вновь очутиться дома? — Я почувствовал всю боль и тоску Марины, а также непреодолимое желание обнять ее и успокоить, но пока сделать это было невозможно. — Какая же ты глупенькая. Ну зачем тебе понадобилось все усложнять?»
Джейкоб и Джулиана сидели рядышком на небольшом диванчике и смотрели на меня в четыре плюшевых глаза.
— Привет, ребята. — Я помахал им и спустил ноги с подоконника. — Рад снова видеть вас. Натворила наша Марина дел, правда? — Вот снова эта привычка: давно я не разговаривал с мишками. — Ну ничего, я заберу ее обратно в Америку, так что скоро поедете домой.
В нескольких сантиметрах от меня находился письменный стол, на котором располагался ноутбук, в данный момент находившийся в спящем режиме. В чёрном экране я наконец-то смог рассмотреть свое отражение.
Она…
Моя Марина…
Я поводил мышкой по коврику, и на экране высветилось знакомое видеоинтервью, которое мы втроем давали накануне. Хм, она все-таки смотрела его. Значит, не совсем вычеркнула меня из своей жизни. На это-то я, в общем, и рассчитывал. Все, что я говорил там, предназначалось для нее. Значит, я не зря это сделал. Если бы она меня не любила, то не стала бы ничего смотреть. Это лишний раз подтверждало ее привязанность ко мне. Я откинулся на спинку стула и улыбнулся, в который раз за утро.
Итак, сегодня меня ждет школа, старые знакомые и учителя. О чёрт! И еще встреча с «моими русскими родителями». Я покрылся испариной, вспомнив о Маринином папе.
Интересно, а как там поживает Марина? Она проснулась уже? То-то она удивится! Буду надеяться, что она снова не напьется от неожиданности, а то я уже заранее боюсь возвращаться в свое тело. Тогда я отделался легким похмельем…
Зайдя в ванную комнату, я посмотрел на свое отражение в большом зеркале, висящем на стене над раковиной.
Дежа вю.
Вот только на этот раз я не отпрянул от зеркала в изумлении, а, наоборот, словно прилип к нему, всматриваясь в любимые черты. В отражении мне улыбалась моя сладенькая, все такая же красивая и неимоверно родная, немного сонная, как обычно по утрам, с разгоряченными щечками и бриллиантовым блеском в серых глазах.
Я невольно протянул руку и коснулся зеркальной грани, разделяющей нас, Марина потянулась в ответном жесте и задорно засмеялась, не отводя от меня своего взгляда.
Но я так же успел заметить, как за эти дни моя любимая осунулась: она явно много плакала и, наверняка, очень переживала. Удивительно, но в том сне она была точно такой же, какой я сейчас ее видел.
Что на самом деле произошло между нами в эту ночь?
Ведь я не мог знать о том, как она страдала без меня, да и не такой я бы представил ее сам себе во сне.
Пока я умывался и чистил зубы, думал лишь о причине нашего повторного перемещения.
Разве такое возможно?
Кто подарил нам второй шанс?
Почему нам удалось снова переместиться?
В одиночку я все равно не смогу найти ответа на эти вопросы, остается дожидаться встречи с Мариной, может, она что сообразит.
Но в одном любимая не обманула меня во сне, она не исчезла, а осталась рядом, так хотелось надеяться, что все слова, сказанные ею, не плод моего воображения, а истинная правда.
Я открыл душевую кабинку, включил горячую воду и принялся раздеваться.
Не удивительно, что робость и смущение исчезли, мы с Мариной столько ночей провели вместе, не считая сегодняшних ночных фантазий. После всего того, что у нас было, я уже не мог стесняться обнаженного тела любимой девушки. Собственно говоря, чего я там не видел-то? В какой-то степени это тело теперь принадлежало и мне тоже…
Я шагнул под обжигающие струи, ощущая, как отогреваются холодные ладони и ступни, и потянулся за шампунем, которым пахли волосы Марины...
Миссис и мистер Ларины уже были на кухне, когда я вошел и расплылся в широченной улыбке.
— Доброе утро, мам, пап.
— Привет, ребенок, — отозвался из-за газеты отец.
— Садись завтракать, а то в школу опоздаешь. — Я сел за стол, и через пару минут мама поставила передо мной тарелку с кашей, бутерброды с ветчиной и огромную кружку с чаем, от которого шел горячий пар.
— Спасибо.
— Ты сегодня какая-то не такая. — Анна Сергеевна в задумчивости пила кофе и разглядывала меня.
— Разве? — Я взял ложку и зачерпнул овсянку. — Тебе кажется, за сутки я старше не стала.
— Да я не об этом, Марина, — Мамуля нарезала еще хлеба, намазала его маслом и подала отцу. — В твоем поведении что-то изменилось. Ты выглядишь более уверенной в себе и не такой грустной. — Она приложила ладонь к моей щеке, точь-в-точь, как это делала во сне Марина. — Хвала небесам, кажется, моя дочь начинает приходить в себя, а то я уже не знала, что и думать.
— Что-что, а уверенности мне всегда не хватало, — усмехнулся я и сделал глоток сладкого чая. — Не волнуйся, мама, я постараюсь больше не грустить. — Ну вот, миссис Ларина лишний раз подтвердила мои догадки о том, что Марина скучала по мне все эти дни.
— Да, она вчера насмотрелась, поди, на своего Джейка, вот и радуется сегодня, — ответил мистер Ларин.
Я в смущении взглянул на Марининого папу и уткнулся носом в кружку. Я понимал, что нахожусь в теле любимой, но мне было не по себе от мысли, что рядом со мной сидит ее отец. Интересно, она ничего не рассказывала о нас? Нет, точно не рассказывала, а то бы его тут уже давно не было. Вряд ли Марина говорила обо мне, максимум, могла поведать о парне, оставшемся в Америке. Ведь как-то она должна была объяснить свои слезы.
— Тема Джейкоба снова открыта? — Мама переводила взгляд то на меня, то на мужа. — Марина, как это понимать?
— Что именно? — Я и сам терялся в догадках.
— Ты запретила упоминать имя любимого актера, сняла все плакаты и принималась плакать каждый раз, когда я случайно произносила имя Тейлора, — объяснила она.
«Ну, Марина. — Я мысленно надулся, как ребенок. — Мало того, что ты по собственной дурости сбежала от меня обратно в Москву, так еще и запретила говорить обо мне в этом доме. — Я допил чай и в задумчивости вертел пустую чашку в руках. — И сколько ты планировала так продержаться, упертая ты моя?»
— А вчера она готова была скакать до потолка от счастья, когда его по телевизору показали, — отец жевал бутерброд и весело смотрел на меня.
— Ах, вот оно что! — Конечно, столько дней обо мне не упоминалось в СМИ, нелегко, наверное, Марине пришлось, гадая тут, куда я подевался. Должна же быть справедливость в том, что она тоже мучилась в неведении, в конце концов, не я заварил эту кашу.
— Ты не созванивалась со своим американским парнем? — Я чуть бутербродом не поперхнулся от маминого вопроса.
— Нет… пока, — уж что-что, а Маринин звонок я бы точно не пропустил.
Выходит, я был прав, часть истории она все же приоткрыла родителям.
— Ясно, я уж было подумала, что вы с ним помирились. — Миссис Ларина принялась убирать со стола пустые тарелки и чашки. — Ты столько слез из-за него пролила, даже вон на Тейлора обиделась в порыве. Никак не могу понять, причем тут он?
Так хотелось крикнуть: «Да притом, что любимый актер и есть тот самый американский парень! Тейлор Лотнер! Более того, он сейчас сидит перед вами!» Но это была не моя тайна, и я не имел никакого права раскрывать ее. Пусть Марина сама все расскажет родителям, когда придет время.
— Я надеюсь, что в скором времени нам удастся поговорить, — осторожно произнес я. — Уверена, он ждет моих объяснений и тоже скучает.
— Я и сама тебе это не раз повторяла, — согласилась со мной Анна Сергеевна. — Уж явно твой мальчик не такой, как Димка, иначе ты бы так не страдала.
— Димка в прошлом, — решительно произнес я, внутренне вспыхнув при упоминании об этом идиоте. — Мое будущее связано только с Т… с моим американским парнем.
— Узнать бы, что он собой представляет, этот твой бойфренд. — Отец свернул газету и вперился в меня взглядом.
Я кашлянул и в смущении почесал затылок. Родители смотрели на меня в ожидании.
— Так, для начала… тема Джейкоба снова открыта. — Я решил зайти издалека, направляя разговор в нужное мне русло.
— Мы идем на «Рассвет»! — Мамуля приложила ладони к щекам точь-в-точь, как это делала Марина, когда просила у меня автограф Эммы Уотсон.
— И года не прошло! — засмеялся отец.
— Что касается любимого актера, я вовсе не против, если его имя снова будет звучать в этом доме. — «Я вмиг исправлю твои шалости, Марина». — А можно мне кофе?
— Конечно, сейчас сварю, — мама поднялась из-за стола и подошла к кофеварке, на ходу переглянувшись с мужем.
«Ты не торопилась знакомиться с моими родителями, сладенькая, своим ничего не рассказывала обо мне, так дело не пойдет. — Мы пересеклись взглядами с мистером Лариным, и он хитро подмигнул мне. — Понимаю, я больше не мог выносить кудахтанья со стороны близких и друзей, но мои мама с папой гораздо больше о тебе знают, чем твои обо мне. — Я принял чашку с аппетитно пахнувшим кофе из рук мамули. — Не хочешь знакомить меня со своими родителями? Не надо. Я сам себя с ними познакомлю».
— Так что вы хотели узнать о Тейлоре?

***

Позавтракав, я побежал переодеваться, но перед тем, как искать нужные вещи, снова глянул в окно. Было темно, и кажется, вот-вот собирался пойти снег. Погодка что надо! По натуре я мерзляк, так что надел на себя максимум теплых вещей, что нашел в шкафу: шерстяную водолазку, какую-то чёрную жилетку, и теплые джинсы, а то, что приготовила Марина для себя, было точно не по мне.
Узнать бы, куда она подевала мои плакаты? Не выкинула же в самом деле?
Повесив сумку на плечо, я вышел из комнаты и направился в прихожую.
— Мариночка, я припасла тебе теплую куртку. — Миссис Ларина пошла ко мне, в руках у нее был пуховик. — На сегодня передавали похолодание.
— Ага, — сказал я, обуваясь в кроссовки.
— Дорогая, в кроссовках ты простудишься, так что будь добра, надень сапоги.
Ах, вот чёрт, я как раз не хотел их надевать, они очень жмут. И почему девчонки носят такую неудобную обувь?
— Ну, мам, — тихо ответил я и снял один кроссовок, — а поудобнее обуви нет?
— Есть унты, которые отец привез тебе из Финляндии, но ты их сразу забраковала, предпочитая даже в тридцатиградусный мороз ходить на каблуках. — Мамуля в непонимании уставилась на меня.
— Сегодня я ломаю стереотипы, так что давай сюда унты. — Я хлопнул себя по коленкам.
Когда я оказался на улице, первые снежинки уже падали на промерзший асфальт. Я протянул руку и поймал несколько морозных хлопьев, но они почти тотчас же растаяли. Такие красивые и такие недолговечные. Жаль.

Я ускорил шаги, хотелось, как можно быстрее добраться до школы, чтобы снова оказаться в тепле.
Если уж выбирать между Москвой и Лос-Анджелесом, то я определенно выберу второй вариант. Люблю тепло, солнышко и шум океана. Ах, Калифорния…
Когда все разрешится, я уговорю Марину остаться в Лос-Анджелесе. Мне Москва, конечно, нравится, я даже в каком-то смысле полюбил этот город со всеми его жителями, но все-таки я бы хотел жить в Америке. Интересно, как Марина к этому отнесется? Хотелось бы, чтобы она согласилась. Но вначале я должен серьезно с ней поговорить. Сама виновата. Ничего, она у меня еще получит по ушам.
Я был более чем уверен, что Марину вынудили уехать в силу обстоятельств, но это все равно ее не оправдывало.
Вчера я поджидал звонка не только от Марины, но и от Макса и его девушки. Перед ними стояла задача: «Узнать, как Джордану удалось отправить Марину обратно в Россию».
Меня очень удивило то, что мне тогда сказал этот парень. Будто я виновен в том, что его сестра попала в больницу из-за меня. Жаль девушку, но надо отличать реальность от вымышленной жизни. Не отрицаю того, что наша встреча состоялась бы, все-таки живем в одном городе как никак. Но лишать себя жизни для того, чтобы привлечь мое внимание? Даже не представляю, сколько всего еще могло произойти из-за меня. Но лучше не стоит сильно убиваться по этому поводу, а то буду каждый раз чувствовать себя виноватым. Понимаю — жалко девчонку, и если бы я мог, то с удовольствием со всеми бы познакомился, убедил бы их в том, что жить куда лучше, чем умирать неизвестно от чего. Даже я такого не заслуживаю…

Adele — Rolling in the deep.

Вдалеке показались окна знакомой мне школы. Ура! Там тепло и сухо. Я даже на радостях почти побежал, сшибая по пути идущую парочку. Я не обращал внимания на крики сзади, было как-то не до этого.
В школе оказалось шумно, как и в прошлые разы, когда я тут учился. Зашел в гардеробную, переобулся в любимые кроссовки, затем повесил куртку и пакет с обувью на вешалку, но не успел повернуться, как чьи-то руки легли на мою талию (ну, конечно же, не на мою, а на Маринину, но все же талия принадлежала мне по праву). Я не удержался и пихнул сзади стоящего человека локтем под дых. Вроде попал, куда нужно, потому что послышался громкий выдох, и я почувствовал, как этот чувак от меня отпрянул.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я посмотрел на него. Естественно, это был именно он, бывший парень Марины, Димка. Он держал руку на груди и тяжело дышал.
«Так-то, не будут твои мерзкие ручонки прикасаться к моей девушке» — хмыкнул я и направился к выходу, но не тут-то было. Этот… преградил мне путь.
— Чего тебе? — процедил я сквозь зубы.
— Я хочу поговорить.
— А я не хочу. — Я смотрел на него исподлобья.
— Ты должна со мной поговорить, — уверенно заявил парень. — Ты вчера и так бросила трубку, а сейчас убегаешь от меня.
— Я тебе ничего не долж… на. — «Он еще имеет наглость звонить моей девушке?» — Ты мне не парень, не родственник и даже не друг. Ты всего лишь мой одноклассник, с которым я не хочу иметь ничего общего.
— Еще скажи, что твои чувства ко мне остыли, — насмешливо сказал он.
— Чувств, о которых ты сейчас ведешь речь, не было.
— Я уже слышал это вчера по телефону, но не верю тебе, Мариночка.
— А раз слышал, зачем опять нарываешься? — Меня передернуло от того, каким слащавым голосом он произносил имя Марины, но вместе с тем, сердце радостно забилось в груди от того, что любимая полностью разделяла мое мнение насчет этого «Ромео».
— Повтори сейчас то, что ты вчера сказала. — Он сунул руки в карманы куртки. — Уверен, тебе не хватит мужества отрицать очевидного: ты все еще влюблена в меня. Может, ты поэтому и вернулась обратно? Соскучилась по мне?
— Да ты мне никогда не нравился. Вот уж о ком я не вспоминала в Америке, так это о тебе, поверь. — С каким удовольствием я это произнес. — Такие, как ты нравятся только полным дурочкам, вроде Карины. — Он помрачнел, когда я назвал имя его девушки. — Если ты меня сейчас не пропустишь, я тебе врежу, клянусь. — Я в нетерпении сжал кулаки. — Так что давай, думай.
— Ну, Маришка. — Он шагнул ко мне, а я отступал по мере его приближения. Я не боялся его, просто в голове родился план, а для его осуществления не нужны были свидетели. — Неужели ты забыла своего Димку, своего любимого парня. — «Твою ж ты мать, что ему неймется? Чего он от нее хочет? То встречается с ней, то бросает, а теперь снова к ней пристает».
Мы оказались среди курток.
«Отлично, значит, нас не видно. — Я скинул сумку на пол. — Давай, парень, у меня давно руки чешутся вмазать тебе по хитрой физиономии. Думаешь, некому заступиться за Марину?»
Димка потянулся ко мне за поцелуем, но я только того и ждал, недолго думая, сам приблизился к нему и врезал. Самое уязвимое место мужчины — это не его гордость, а то, что находится ниже живота. Вот туда-то я и ударил со всего размаху коленом. Он тут же завыл, как раненый зверь и повалился на меня, но я не сплоховал и врезал ему кулаком по носу.
— Не смей больше даже думать о том, чтобы распускать руки, — склонившись над ним, пригрозил тихим голосом. — Если я только узнаю, что ты снова лезешь с поцелуями, я тебя с землей сравняю, понял меня?
— Какого хрена тебе вздумалось драться? — заскулил Димка и зажал нос руками, сквозь пальцы закапала кровь. — Ты мне нос разбила!
— Еще не так схлопочешь у меня, если подойдешь ближе, чем на метр, — зловеще отрезал я. — Впрочем, зубы твои, решать тебе. — Подняв сумку Марины с пола, я обошел парня и направился к выходу.
— Ты!.. — зашипел он мне вслед. — Еще пожалеешь об этом.
«Пошел к чёрту! — мысленно послал я его. — Нашел, кого запугивать!»
Из гардероба я вышел счастливым. Наконец-то я сделал то, что должен был сделать уже давно. Димка лежал на полу в раздевалке и постанывал, а я чувствовал огромное воодушевление. Меня не покидало отличное настроение. Все постепенно становилось на свои места. Наконец-то этот придурок получил по заслугам, к тому же теперь у меня было полное право врезать ему, я защищал свою девушку от приставаний экс-бойфренда.
Сегодня определенно мой день.
Заглянув в дневник, я узнал, что у меня урок русского языка, вот туда-то я и поспешил. Звонок прозвенел тогда, когда я дотронулся до ручки двери. Уф… учителя на месте не было.
Войдя в класс, я осмотрелся в поисках свободного места и, заприметив последнюю незанятую парту, стоящую возле окна, направился прямиком туда.
Снег, шедший с утра, теперь перешел в ледяной дождь, который барабанил тяжелыми каплями по окну классной комнаты, но и это не могло согнать улыбки с моего лица.
Я вытащил из сумки учебники и тетради и не спеша постукивал пальцами по парте в ожидании преподавателя.
Пять минут от начала урока, десять… а учителя все нет. Где же он? Куда запропастился?
Но долго волноваться мне не пришлось. Вскоре в класс вошел учитель, а рядом с ним, придерживаясь за бок, вышагивал Дима, нос у него распух, и в одну ноздрю был впихнут огромный кусок ваты, который успел пропитаться кровью.
«Не слабо я ему врезал. Хотя, это ведь Марина его ударила. — Я едва заметно хмыкнул, не в силах сдержаться при виде такой комичной картины. — У моей девушки неплохой удар слева и под дых».
— Ларина. — Учитель серьезно взглянул на меня, и я поднялся со своего места, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться над жалким видом Димки.
— Да… Дмитрий Анатольевич. — Кажется, его зовут так.
— Дмитрий сказал мне, что это ты его ударила. Так ли это?
— Да, точно она, — пробасил Димка и попытался шмыгнуть разбитым носом. — Я шел мимо раздевалки, а она набросилась на меня с кулаками. — Я уставился на него немигающим взглядом, от которого парень поежился, но тем не менее продолжил нести этот бред: — Она специально сделала это, чтобы отомстить мне за то, что мы с ней расстались.
— Я? — И сделал самый невинный вид, на который только был способен. Интересно, как это отразилось на лице Марины? — Я и мухи не обижу, а тем более его. Как вы только могли такое подумать? — Я придал своему голосу немного возмущения, правда, на всякий случай руки заложил на спину. — Дмитрий Анатольевич, сами подумайте, чтобы так врезать, нужна как минимум мужская хватка и сила удара. Я разве способна на такое?
— Извини, Марина, просто хотел убедиться, что это не ты. Ну тогда, — и он повернулся к Диме, — кто?
— Никто, — хмуро ответил парень и посмотрел на меня. — Я сам споткнулся и упал. — То-то же. Хм, и с чего это ему вздумалось меня выгораживать? Ладно, это его дело, меня совершенно не касающееся.
Я снова сел за парту, а Дима прошел к своему месту и как только уселся, на него накинулась Карина. Вот про кого я мог точно сказать, что она изменилась.
Девушка действительно стала совершенно другой. От прежней милой Карины ничего не осталось. Хоть Марина и рассказывала мне о последнем разговоре с экс-подругой, я не мог поверить в такую перемену, пока собственными глазами не убедился в этом. Теперь Карина больше походила на стерву: глаза холодные и злые, на лице тонна косметики, волосы собраны в неопрятный пучок, а взгляд такой, будто весь мир против нее ополчился.
Нынешний урок ничем не отличался от предыдущих, Марину не спрашивали, и мне это было только на руку. Периодически я ловил на себе косые взгляды парочки, сидящей в соседнем ряду, но меня они мало волновали.