«Иногда сердце заставляет нас
принимать решения, которые
с моральной точки зрения не приемлемы.»
Александра Маринина «Тот, кто знает. Перекресток»

Глава 2. РЕШЕНИЕ. ЭДВАРД

Вслед за нами к дому подъехал Эммет. Позвонила Элис и сообщила об их прибытии в Форкс через пятьдесят пять минут.

Эммет разгружал вещи, не переставая думать о Розали и ее желании помочь Белле. Брат мучился, считая, что его любимая «немного перегнула палку», но он не мог допустить, чтобы я причинил вред его холодной красавице.

После того, как по приезду Эсми обняла меня и взглянула мне в лицо, она, ничего не спрашивая, ушла на кухню «заканчивать с ужином». Милое вранье - ужин для Беллы был готов еще час назад. Нежелание причинять боль «ее мальчику». Лучше уж терзаться самой, ломая руки и меряя расстояние от одного конца кухни до другого.

Карлайл закрылся в кабинете, проверяя еще раз новый аппарат для ультразвуковой диагностики. В течение последнего часа отец пытался разместить в ограниченном пространстве нашего дома оборудование, которого с лихвой хватило бы для полной комплектации специализированной на диагностике ультрасовременной гинекологической клиники.

Спустя пятьдесят минут после телефонного предупреждения я услышал мысли Элис. Сестра, прекрасно понимая, как важно для меня все, происходящее с Беллой за время моего отсутствия рядом с нею, думала о том, что «все хорошо, Белла нормально себя чувствует, только устала после длительного переезда». А еще Элис просила меня «не принимать важных решений сгоряча, не совершать опрометчивых поступков: сначала думать, а потом делать».

«И она туда же: не спеши, подожди!» – раздраженно подумал я. То ли мнение Карлайла было таким доминирующим, что к нему присоединились все, даже те, кто был на расстоянии, то ли Джаспер успел «подействовать» не только на Беллу, успокаивая ее, но и на остальных пассажиров БМВ?

Розали мягко притормозила, и я, открыв дверцу, подал руку Белле.

Теплая ладошка на миг заставила забыть о лютом холоде, терзавшем меня изнутри. Я притянул Беллу в свои объятия, жадно вдыхая ее запах. Физическая тяга к ней была не менее сильной, чем эмоциональная. Я прикоснулся губами к ее нежному личику. Личико мгновенно вспыхнуло очаровательным румянцем, и Белла легонько оттолкнула мою голову. Она всегда смущалась, когда я показывал свое отношение к ней при других. Хотя надо отдать должное остальным членам нашей семьи – они усиленно делали вид, будто не замечают моей пылкости и ее смущения. Только Розали не сводила с нас глаз, гадая, насколько сильным может быть мое сопротивление разработанному ей вместе с Беллой плану. Эта эгоистка надеялась на защиту Эммета в случае физических разборок. «Да и Карлайл вряд ли допустит драку» - вполне обоснованно предполагала Розали.

- Эдвард, Эсми ждет, – тихонько напомнила Белла. Я расслабил хватку, и Белла протянула руки Эсми.

Мама искренне радовалась приезду Беллы.

***
Этот кошмарный день никак не хотел заканчиваться.

Я прошел в кабинет Карлайла, когда стрелки часов перевалили далеко за полночь.

Его вердикт я уже слышал, несмотря на то, что Белла предпочла во время осмотра присутствие в кабинете вместе с нею Розали, а не меня.

Отец выглядел угнетенным.

- Эдвард, срок предельный. Если бы это была обычная человеческая беременность, то я бы определил двадцать недель.

Я окаменел: двадцать недель вместо двух реальных! Чудовище росло слишком быстро!

- Эдвард, я почти ничего не узнал о беременности. Я не могу сказать, будет ли она дальше развиваться такими же темпами или рост плода приостановится.

Мысленно Карлайл боялся, что темпы роста плода, наоборот, увеличатся. Какой ужас! А если отец прав?

- Карлайл, у тебя достаточно морфия?

Не было даже секундного колебания. Мой голос спокоен, как никогда. Сейчас я пойду в спальню к спящей Белле и сделаю то, о чем она меня давно просила. Мне предстоит то, что раньше казалось неимоверным ужасом, а теперь даже не подлежит обсуждению. Надо срочно начать превращение. Я это сделаю сейчас. Сам. Никаких сомнений не будет. Это единственно возможный выход из сложившейся ситуации. Я прекрасно себя контролирую: ужасающее ледяное спокойствие уже разливалось по жилам. Только один мой укус, один раз я прикоснусь к ее нежной шее. Только капля ее крови попадет на мои губы, и я сразу же остановлюсь…

- Карлайл, морфий? – напомнил я отцу. Сначала надо ввести Беллу в наркотический транс, а потом сделать все остальное.

Отец, как будто бы и не слыша вопрос, застыл в неподвижности в двух шагах от меня. В его сознании только мой облик: мертвая обездвиженность, непроницаемая маска, пустой холодный взгляд. Я знаю, Карлайл, что я – вампир. И во мне очень мало человеческого, особенно в эти минуты. Я пытался быть человеком. Я думал, мне это удалось, когда я сблизился с Беллой. Но я ошибался, Карлайл, и эта ошибка может стоить жизни самому дорогому для меня существу на планете.

Наконец-то вопрос о морфии проник в сознание отца. Его ответ окончательно убил меня.

- Эдвард, мы не можем это сделать сейчас.

- Почему не можем?

Если перед превращением Беллы потребуется оторвать голову Розали, это не остановит меня. Но, к сожалению, причина крылась не в моей эгоистичной сестре: Карлайл при помощи стетоскопа уловил сердцебиение плода.

- У него бьется сердце? – переспросил я вслух.

Господи, у этого чудовища, оказывается, есть сердце? Да еще какое сердце!

- И это сердце очень сильное, Эдвард. Из-за плотного околоплодного пузыря я не могу диагностировать ничего. Но сердце я слышу. Завтра я попробую сделать кардиотокографию. Но уже сейчас могу сказать, что такое сердце может быть только у очень мощного существа.

С каждой минутой все хуже и хуже.

- Карлайл, надо действовать быстрее! – взорвался я. С трудом удерживаемое самообладание моментально покинуло меня.

- Эдвард! О превращении сейчас не может быть и речи! Я не знаю, как плод отреагирует на изменения организма матери. Уже сейчас плод очень сильный. Превращая Беллу, мы заставим ее тело замереть – не изменяться, не развиваться. Естественно, в таких условиях не сможет развиваться и плод. Возможно, плод это понимает, и он начнет бороться за свое существование.

- Что означает «бороться за свое существование»?

- Эдвард, плод сильный, и ему необходимо сейчас тело Беллы. Если мы введем в ее организм яд, я не знаю, кто победит - плод или мать? В таком случае, Эдвард, у Беллы очень мало шансов.

Невыносимо! Карлайл предполагает, что эта мерзость внутри Беллы не только очень сильная, но еще и разумная. Как он сказал? «Плод это понимает, и он начнет бороться за свое существование?»

- Что ты предлагаешь, Карлайл?

- Эдвард, я еще не сделал и половины необходимых анализов.

В ответ я поморщился.

- Нужно будет делать абортативное вмешательство, – нерешительно произнес Карлайл.

Он хмурился, взвешивая доводы «за» и «против». Карлайл совсем не был уверен, что аборт на большом сроке пройдет без осложнений. Но, с его точки зрения, это был единственный выход из сложившейся ситуации. Доводы Карлайл как врач приводил исключительно убедительные. Считывая информацию в его профессиональном сознании, я уже и сам понимал, что лучше сначала убить эту жуткую тварь, и только потом превращать Беллу.

- Я согласен, Карлайл, чем скорее мы извлечем эту мерзость из Беллы, тем лучше.

- Белле надо сообщить об этом завтра, когда она выспится и немного отдохнет после утомительной дороги, – предложил отец.

- Розали? – я хмуро посмотрел в лицо Карлайлу. Он правильно воспринял мой вопрос. Если Розали и дальше продолжит вмешиваться в наши с Беллой отношения, я вынужден буду с этим что-то делать.

- Решать будет Белла, – ответил Карлайл.

- Здесь нечего решать! – вспылил я. – Белла просто не понимает всей угрозы!

Карлайл усиленно тер виски. Можно было подумать, у него начался приступ мигрени. Но у вампиров не может болеть голова! У вампира вообще ничего не может болеть, если только другой вампир не оторвал ему какой-то фрагмент тела или не укусил его. Оказывается, раньше я заблуждался? И боль моего измученного каменного сердца подтверждала это.

- Даже, если и так, Эдвард, все равно Белла должна дать разрешение на прерывание беременности. И дело здесь не в Розали. Ты сам понимаешь. Как я вижу, Розали делает только то, о чем ее просит Белла? Я прав, Эдвард?

- Прав, - выдавил я.

Ты, как всегда, прав, Карлайл, и твой авторитет в нашей семье непоколебим. От твоего мнения зависит многое. В данном случае от правильно принятого решения зависит жизнь Беллы, да и моя - тоже. Я ведь не собирался жить без Беллы…

- Эдвард, неужели ты сможешь настаивать, зная категорический настрой Беллы против аборта?

Карлайл задавал мне вопросы, на которые я не знал ответа. Если Белла будет против прерывания беременности… Почему «будет»? Ее нежелание расставаться с растущим внутри монстром слишком очевидно. Что же делать? Как же ее спасти, если Белла сама не хочет этого?

Слишком много ошибок с моей стороны за последнее время. Там, на острове, после телефонного разговора с Карлайлом я ясно читал испуг в глазах Беллы. И я подумал, что она боится за свою жизнь. Боится, что мы не успеем ей помочь. Естественно, я не стал подробно объяснять любимой, какая страшная опасность нависла над нею. Я же не хотел напугать Беллу еще больше!

Но я ошибался. Белла, оказывается, боялась не за себя, а за чудовище, поселившееся в ней. Она настолько хотела воспроизвести его на свет, что даже обратилась к Розали с просьбой о помощи.

Карлайл неправильно истолковал мое молчание.

- Эдвард, если бы я только знал, как это все обернется, я бы обязательно тебя предупредил. Вы бы предохранялись и…

Не знаю, о какой контрацепции говорил Карлайл, но я прекрасно понимал, что был только один способ избежать беременности – отсутствие близости между мной и Беллой. Все эти штуки, придуманные современной медициной, совершенно не годились в нашем случае. Только я мог и должен был позаботиться о том, чтобы моя жидкость не попала в организм Беллы. И если, занимаясь с ней любовью во второй, третий и последующие разы, я мог хоть как-то контролировать себя, то в первый раз все было неимоверно сложно. И именно тот первый раз и произошедшее в нашу первую брачную ночь, послужило причиной нынешнего кошмара.

Я снова и снова вспоминал разговор с Элис: дымка появилась возле Беллы сразу же после нашей первой близости. Хотя головокружение у Беллы началось спустя неделю после брачной ночи, хотелось верить именно Элис. Если же Белла забеременела, когда произошла наша вторая близость, это означает развитие твари невиданными темпами. Человеческий срок в двадцать недель она преодолела за одну неделю? В такое нельзя верить! Человеческий эмбрион растет со скоростью один миллиметр в день… «Так это же человеческий…» - возразило мне сознание. Глаза закрылись от боли. Намертво сцепленные зубы не помогали. Я застонал вслух.

- Карлайл, если бы я знал о последствиях, то ни за что бы не прикоснулся к Белле до ее перерождения. Ни о каком предохранении не было бы и речи. Тебе не в чем себя винить, во всем виноват только я.

Карлайл сдавил руками виски. Я читал его боль в его сознании. Становилось еще хуже. Моя боль, его боль, терзания Элис, переживания Эсми… Если я буду слушать все эмоции родственников, я точно не выдержу…

Карлайл пытался сосредоточиться на медицинской диагностике. Но его сознание снова и снова наталкивалось на мысль о невозможности ультразвуковых исследований. Вся остальная диагностика, имеющая в основе УЗИ, не дала бы никаких результатов. «Биопсия хориона, амниоцентез, плацентоцентез, кордоцентез» - Карлайл понимал невозможность всех этих исследований. Плод был очень надежно защищен не только от воздействия внешних факторов, но и от любой возможности изучения его свойств.

К черту диагностику! Нужно уговорить Беллу на извлечение монстра из ее тела. Меня она слушать не станет. Да и Розали намеревалась и дальше не допускать меня к Белле… Карлайл? Нет, Карлайл не будет уверять Беллу в необходимости срочного прерывания беременности. К сожалению, мой отец был слишком либеральным в этом отношении. Может, Элис сумеет поговорить? Я отключил сознание Карлайла и сосредоточился на сестре.

Мучительные всплески эмоций, доносившиеся со второго этажа, моментально заполонили мой мозг. Черт, Элис! Я понимаю твое желание помочь мне и Белле, но раз за разом пытаясь предугадать наше будущее, ты все равно видишь только мрак, сгустившийся вокруг Беллы. Тебе больно, Элис! А как же ломает меня, когда твоя боль волной накрывает мою боль…

Джаспер пытался помочь своей любимой, но она попросила не делать этого. Хотела иметь ясную голову для того, чтобы еще и еще раз использовать свои способности и просматривать будущее Беллы.

- Элис, - я вошел в ее комнату без стука. Человеческие правила вежливости были ни к чему. И Элис, и Джаспер прекрасно слышали мой запах и мои торопливые шаги по лестнице.

Джаспер вопросительно поднял голову при моем появлении в дверях: «Что же делать, Эдвард? Чем я могу тебе помочь?»

Прости, Джаспер, за невнимание. Сейчас мне нужна Элис. Если Белла ее не послушает, тогда не знаю… Но Элис должна попытаться мне помочь. Она всегда мне помогала. Именно к Элис я был ближе, чем ко всем остальным членам семьи. Только с Элис мы могли общаться без слов, и только Элис настаивала на знакомстве с Беллой тогда, когда остальные члены семьи еще оставались в стороне от наших отношений.

В отличие от Джаспера, Элис внешне не проявила никаких признаков интереса при моем появлении. Она по-прежнему сидела на полу, сжимая руками виски.

- Я поняла, Эдвард, - прошептала мне сестра. Она уже увидела план в моей голове. - Я попробую завтра поговорить, если… если…

- Что «если», Элис? Ты опасаешься, что тебе помешает Розали?

«Нет, Эдвард. Я опасаюсь, что Белла меня не захочет слушать» - прочитал я ответ в ее сознании.

Элис показала мне видение. Все представлялось очень смутно, очень туманно и расплывчато, но очертания Беллы я уловил. Она гладила обеими руками огромный живот.

От зловещего видения Элис меня качнуло, как от удара. Комната поплыла перед глазами.

- Эдвард! – испуганный голос Джаспера, как молниеносная реакция на чужую боль.

- Я попробую, – прошептала Элис, пытаясь утешить меня.

- Если мы этого не сделаем, Элис… - язык не поворачивался сказать. – Я потеряю Беллу.

Элис испуганно вскинула голову, окатив меня волной отчаяния из потемневших от нервного напряжения глаз.

- Эдвард, если бы я с самого начала правильно расшифровала дымку возле Беллы, я бы тебя предупредила еще две недели назад и…

- Элис, пожалуйста, не надо, – простонал я. – Никто не виноват, кроме меня.

***
Когда я вошел в нашу с Беллой спальню, любимая уже давно спала. Розали сидела в кресле рядом с кроватью в самой что ни на есть человеческой позе. Видно, старалась, как могла, чтобы Белла спокойно уснула и не нервничала. Красивое лицо Снежной Королевы исказила злобная гримаса, едва она услышала мое приближение к спальне, но Розали так и не сдвинулась с места. Я подошел к кровати, игнорируя злобное шипение сестры: выброшу ее из спальни утром, чтобы Элис могла спокойно поговорить с Беллой.

На всю ночь я застыл возле кровати с металлическими розами, наблюдая за спящей Беллой. Пусть я не могу слушать ее мысли днем, может, хотя бы ночью мне достанутся жалкие крохи ее видений? Даже спящая Белла казалась мне замученной и изможденной. Бледная худенькая девочка беспокойно переворачивалась во сне под пристальным вниманием двух вампиров.

***
«Белла сейчас проснется,» - предупредила меня Элис, и я постарался расслабить мускулы, чтобы не пугать любимую своей вампирской отрешенностью.

«Ничего он не сможет сделать. Как хорошо, что Карлайл против превращения Беллы сейчас» - мысленно злорадствовала Розали.

Как ты мне надоела, Розали! Пора бы уже выбить извращенные фантазии из твоей головы… И не надейся на Эммета, он не успеет добежать из гостиной до третьего этажа… Мне хватит времени пообщаться с тобой один на один. Я могу и не спешить. Я медленно развернулся к сестре… Розали, вмиг оценив свои шансы на победу, бесшумно выпрыгнула из кресла и оказалась в противоположной стороне спальни… О! Да ты приготовилась орать так, чтобы поднять на уши весь дом и разбудить Беллу. Какая же ты трусливая эгоистка, Розали!

Белла глубоко вздохнула… Да пропади ты пропадом, Розали, вместе со всеми своими идиотскими планами. Я повернулся к Белле, и любимая полностью завладела моим вниманием.

Утреннее пробуждение Беллы всегда казалось мне особым чудом. Мне нравилось смотреть, как она просыпалась, слушать, как учащается ее легкий сердечный ритм, ждать появления ее особенной первой утренней улыбки. Только мне она так улыбалась! Затрепетали длинные ресницы и теплые карие глаза, еще затянутые легкой поволокой сна, просияли мне навстречу волшебным светом.

- Эдвард, почему ты не в постели? – сонно пробормотала Белла.

Господи, я совсем забыл свои человеческие привычки! Так и простоял всю ночь над кроватью.

- Я…

- Ах! – резко дернулась Белла. Остатки сна моментально покинули ее прелестное лицо, Белла проснулась окончательно и вспомнила последние события. В карих глазах – тревога и испуг.

- Эдвард, нет! – громко воскликнула Белла. Обе ее руки нырнули под одеяло и легли на живот.

Видение Элис - Белла на последнем сроке - моментально вспыхнуло в заледеневшем мозге. Видение казалось неимоверно близким во времени…

- Конечно, нет, – подскочила к кровати моя проворная сестрица. – Все хорошо, Белла.

Завидев Розали и удостоверившись, что мерзкая тварь продолжает находиться внутри ее тела, Белла немного успокоилась, но она так и не сделала порыва навстречу мне. Очевидно, что утренний поцелуй сегодня не предполагался.

- Он не посмеет навредить, – прошипела сестра, явно рассчитывая, что Белла не расслышит этот звук, а мне лишнее напоминание о том, что Белла находится под ее защитой, не помешает.

Спустя минуту Розали сменила тон:

- Не беспокойся, - проговорила она к Белле, старательно копируя ласковый человеческий голос. Да уж, Розали, изощрялась вовсю!

Но беспокойство не исчезало из глаз Беллы. Она то и дело бросала на меня тревожные взгляды. Подобная реакция может быть вызвана только одним: Белла боится, что я буду вынужден предпринять меры, и чудовище пострадает. С какой стороны бы я не смотрел, становилось ясно, что Белла мне не доверяет и не хочет моих прикосновений. Она не хочет того, чего невыносимо хочется мне: ощутить ее трепетное тело в своих объятиях и защитить ее от всего на свете.

Белла меня боится? Открытие ошеломляло. Белла никогда, ни при каких обстоятельствах не боялась меня. Эта ее черта раньше мне казалась странной до невозможности. Поначалу я даже специально хотел вызвать в ней страх. Ведь ее боязнь не позволила бы мне расслабиться и забыть хотя бы на сотую долю мгновения, кем являюсь я и, кто есть она. Но со временем я привык, что Белла совершенно не ощущает во мне вампирской сущности. Да я и сам непроизвольно менялся в ее присутствии. Стоило мне оказаться рядом с нею, как голос становился нежнее, речь напоминала человеческую, движения были более медлительными и спокойными. Не прилагая к этому никаких усилий, просто находясь рядом с нею, я чувствовал себя человеком.

В миле от нас проехал грузовик, возвращая меня к реальности. Пока для меня в порядке вещей быть неподвижным и не живым, Белле требуется следовать своим потребностям.

Я не вышел, я выполз из спальни со скоростью черепахи. Усилий для такого «человеческого» шага тоже не пришлось прилагать. Рассыпавшаяся иллюзия – Белла не ощущает во мне вампира – причиняла неимоверные страдания и не давала мне возможности нормально двигаться.

***
Разговор с Элис не получился. Белла не желала слышать никаких увещеваний быть благоразумной – почему-то на первом месте для нее теперь стоял «малыш», а ему не в коем случае нельзя было вредить. Элис же, искренне любя Беллу, не могла настаивать.

Я не знал, как мне образумить Беллу, пока еще не поздно. Намерение любимой выносить и родить «маленького» меня просто обескураживало. Конечно, накануне свадьбы, прокручивая в голове всевозможные негативные последствия, которые мог принести наш брак для Беллы, я предвидел, что рано или поздно она может захотеть иметь ребенка. Я тысячи раз читал такое желание в сознании Эсми и Розали. И когда Белла накануне свадьбы заверила меня о полном отсутствии подобной цели, и будто бы потом «можно будет усыновить», я попался на удочку собственного эгоизма. Я был настолько счастлив предстоящими событиями, что совершенно выбросил из головы мой опыт наблюдения за мамой и сестрой.

И вот - на тебе! Не прошло и месяца с момента нашей свадьбы, как оказалось, Белла больше всего на свете хочет ребенка! Она готова была пожертвовать собственной жизнью ради этого монстра, раздиравшего изнутри ее тело.

Господи! Как же я могу ей помочь, если она сама не допускает такой помощи?!

Образ Джейкоба Блэка возник в моем сознании совершенно случайно и теперь никак не хотел покидать меня. Джейкоб Блэк – оборотень, он любит Беллу, и Белла… Я предпочитал не думать о том, как относится Белла к Джейкобу… Черт! У оборотней была одна из особенностей смертных: они могли воспроизводить себе подобных естественным путем. И, если бы Белла предпочла его, а не меня… Как бы не было невыносимо это думать, но приходилось признать себе, что беременность от Джейкоба Блэка ничем бы не угрожала жизни Беллы.

Идиотская и очень мучительная мысль никак не хотела уходить из моей головы.

А если Джейкоб Блэк попросит Беллу избавиться от монстра внутри и предложит ей заиметь ребенка, не представляющего для нее угрозы? Может, у него получится уговорить Беллу, и она разрешит Карлайлу вытащить из нее эту мерзость? А потом она поедет к Джейкобу в резервацию… Таким образом, Белла получит страстно желаемого ребенка, Джейкоб тоже получит то, о чем мечтал последние месяцы; я же получу самый бесценный подарок в моей жизни – здоровую и счастливую Беллу.

План, конечно, имел множество побочных эффектов. Ребенок меня интересовал мало. Но, поскольку Белла так уж хотела его иметь – пускай будет. Но ребенок являлся второй частью плана. По сути, она была не так и важна. Главное, осуществить первую часть – избавить Беллу от находящегося внутри ее монстра. Чем больше я думал об этом, тем больше убеждался в мысли привлечь на свою сторону Джейкоба – ему наверняка удастся уговорить Беллу.

Третья часть задуманного была особенно невыносимой для меня. При мысли о том, что Белла поедет вместе с Джейкобом в резервацию, сознание моментально расплывалось в красном тумане. Холодный липкий туман не давал мне связно думать! Даже здравая и очень желанная цель, состоявшая в достижении безопасности любимой, вытеснялась из моих мозгов ужасающей картинкой: Джейкоб обнимает Беллу. Еще мгновение, и окружавшее меня помещение расплылось перед глазами. Гнев настолько поглотил меня, что я буквально ощутил приступ удушья.

Я схватился обеими руками за край стола, пытаясь удержаться на месте… Удержаться от чего?
Черт, дерево хрустнуло в моих руках и рассыпалось на мелкие щепки. Крушение мебели уже входит в привычку?

Нужно остаться на месте. Мне совершенно нет дела до Джейкоба Блэка, и я совершенно не хочу убивать его. Как раз наоборот – Джейкоб Блэк, единственный, кто может мне помочь. И ради Беллы, ради спасения ее жизни я вылезу из этого красного тумана собственного эгоизма и попрошу Джейкоба поговорить с Беллой. Задуманное не терпело отлагательств, и осуществить его требовалось немедленно! Слишком дорогим сейчас было для меня время.