Мама махала мне рукой, да так, будто собиралась взлететь. А я улыбалась ей сквозь небольшое окно туристического автобуса. Махать рукой у меня уже не было сил. Да и сколько можно прощаться?
Вот уже пятнадцать минут я сидела в автобусе, который отвозил детей в этот интернат. Автобус был тоже специальным. На его синем боку красовался герб интерната. Красный тюльпан в золотом кругу. Что это значит, я не знаю. Ну, думаю, узнаю по прибытию. Учебный год только начался, поэтому я ехала в битком набитом автобусе. Мне повезло, что я отправлялась туда в начале года, вместе со всеми. Не одной придется быть новенькой.
Мама снова усиленно замахала мне рукой. Может, она пытается сдуть автобус? Я усмехнулась и послала ей воздушный поцелуй. А она достала платок и протерла им глаза. Что? Слезы?! Только не это! Я ощутила острую потребность выбежать из автобуса и успокоить свою мать. И с чего она разревелась? Я уезжаю всего на два года и то, буду приезжать на каникулы. Ну почему мама все воспринимает близко к сердцу?
Сегодня утром она устроила мне прощальный завтрак. Успела встать рано и купить торт. Большой и вкусный! Но я сумела съесть только маленький кусочек. От волнения скручивало живот. Я тоже очень нервничала, словно улетала на другую планету. Наверно это было потому, что я впервые оставляла дом и маму на столь долгое время. Мы с мамой «болтали» все утро. Вспоминали смешные истории из нашей жизни, чтобы разрядить обстановку. В принципе это помогло. Только мне, а не маме.
В итоге чуть не опоздали на автобус. Моя мама с сумкой, а я с рюкзаком неслись к назначенной остановке. Она, кстати, была недалеко от нашего дома, поэтому мы до нее добирались пешком. Там на большой площади было много народу. Дети и подростки с их родителями, повсюду сумки. Мне было так жаль, что я не слышала всей этой уличной суматохи. А когда подъехал огромный шикарный автобус, основная масса, состоящая из учеников с сумками, общим потоком хлынула в него. Я оказалась где-то в середине этого потока и поэтому успела занять себе место у окна.
Кинув сумку себе под кресло, я глазами стала искать за окном маму. Но она сама решила найти меня. Растолкав многих, она протиснулась почти впритык к моему окну. И сейчас, со слезами на глазах махала мне рукой. Я тоже махала ей в ответ первые десять минут, но потом почувствовала, что если не остановлюсь, рука у меня отвалится. А автобус все не ехал. И чего они тормозят? Все же вроде залезли! Снаружи остались только родители.
Но вот, наконец, я почувствовала, что мы тронулись. Автобус медленно начал отъезжать. Сердце у меня забилось с удвоенной силой, желая сломать ребра. Неужели начинается новый период моей жизни? Мама еще какое-то время махала мне, а потом скрылась вместе с остановкой. Автобус отъехал и сейчас несся по трассе.
Я глубоко вздохнула и устроилась поудобней в кресле. Рядом со мной сидела какая-то девчушка лет девяти. Я ее сначала даже не заметила. Она тихонько сидела и, казалось, готова разрыдаться. Под напором хорошего настроения, я ободряюще улыбнулась малышке. Она взглянула на меня, и…ее затрясло еще больше. Мда… Дети меня всегда любили, с этим не поспоришь.
Решив, больше не заморачиваться на своей нервной спутнице, я оглядела салон. Здесь сидели и дети, и подростки моего возраста, с которыми мне предстояло учиться. Я вглядывалась в их лица, запоминая каждого, чтобы потом, наверно, увидеть их в классе, в качестве моих новых одноклассников.
Детей здесь была добрая треть автобуса. Ученики начальной школы сидели с испуганным видом. Вероятно, они, как и я, впервые отъезжали от дома так далеко. Потом не маловажную часть занимали мои ровесники. Подростки пятнадцати, шестнадцати лет сидели и либо болтали друг с другом, либо слушали плеер. Их я осмотрела с особой тщательностью. Две девушки, сидевшие напротив меня, выглядели очень красиво, гламурно. Они о чем-то болтали, не замечая ничего вокруг. Одна была блондинка с розовыми леденцовыми губами, другая красно рыжая с таким же липким блеском на губах, только коричневатого оттенка. Одеты они были в разных цветов куртки, но по одному фасону. Приталенные и лаковые с пухом на капюшоне. Выглядели они довольно дружелюбно, не смотря на свой вид. Не кидали высокомерные взгляды, не шептались друг с другом, просто болтали, вероятно, о всякой ерунде. А двое мальчишек позади меня выглядели как раз крайне озлобленными. Они сердито оглядывались и кривились неизвестно из-за чего. Еще, на кого я обратила внимание, были трое девчонок, сидевшие в конце салона. Выглядели они обычными. Одна была в толстых очках с зализанным хвостиком каштановых волос, другая с распущенными светлыми локонами в светло-голубой куртке, пугливо прижимавшая свою сумку к коленям, а третья темная брюнетка с каре, довольно богато одетая с заинтересованным выражением лица. Все они сидели, не разговаривая друг с другом, даже не перекидывались взглядами, поэтому я решила, что они незнакомы.
Больше ни на ком из своих сверстников я не останавливала взгляд. Остальную часть автобуса составляли семнадцати и восемнадцатилетние. Сидели они по разным местам, по одному. И каждый поголовно был с наушниками в ушах. Особого интереса у меня они не вызвали.
Вся дорога до интерната заняла где-то два часа. Все это время я вглядывалась в окно и думала обо всем на свете. За окном мелькали леса, трассы, машины… Бешеный круговорот, лента, которая никогда не кончится. Я думала о том, что я буду делать по приезду.
Ну, первым делом распихаю свои вещи по местам, потом получу свой дневник и расписание. Похожу по самому зданию, чтобы освоится и не теряться в будущем. Насколько я знаю, раздельных корпусов там не будет, поэтому я сразу поняла, что интернат огромный. О его красоте мне много раз сообщала мама. Она говорила, что интернат построен очень давно, что его владелец невероятно богат, а сам ремонт здания, как во дворце. Что ж посмотрим!
После того, как я немножко освоюсь, у нас скорей всего будет уже обед. Потом я обязательно схожу в библиотеку. Мне интересно, какая литература будет там. Много ли ее? Понравиться ли мне она? И если что-то выберу, то сразу возьму несколько книжек себе в комнату.
А вечером я собираюсь выбраться в лес. Как это прелестно будет побродить по нему. Может, найду какую-нибудь поляну или другой живописный для себя уголок. Я давно не была в лесу. В городе не часто контактируешь с природой, но сейчас я ехала в предвкушении, что буду гулять по лесу чуть ли не каждый день и обязательно полезу на горы.
В общем, если не случится каких-нибудь форс-мажоров или непредвиденных обстоятельств, планы я менять не буду. Осталось только приехать.
И, наконец, в скором времени наш автобус въехал в высокие железные ворота. От любопытства я заерзала на кресле. Мне уже хотелось поскорее все увидеть. Но автобус, как специально, со скоростью черепахи поворачивал и въезжал в главный двор интерната. Через десять минут качки и тряски мы остановились. Двери дернулись и резко открылись. Народ сразу же похватался за сумки и стал выскакивать наружу. А я медлила. Мне хотелось выйти последней, чтобы никто не толкал меня в спину. Чтоб можно было спокойно оглядеться.
И вот уже когда последний человек вышел из салона, я неторопливо вытянула сумку и спустилась по металлическим ступеням автобуса. Я потянулась и глубоко вздохнула.
Вот я и на новом месте!
Первые секунды я стояла и оглядывалась, в то время как ветер развивал мои волосы, бросая пряди на лицо. Ветер дул с леса. Но сейчас меня это мало волновало. Я с затаенным восхищением разглядывала огромное каменное здание. Да, интернат действительно выглядел великолепным. Он был похож на старый замок рыцарей или королей. Само здание было выложено каменной плиткой. Оно поднималось на пять этажей ввысь, но высокая остроконечная крыша делала школу выше еще на два этажа. Окна были в старом венецианском стиле, поднимавшиеся с земли до потолка на первых этажах. На остальных окна были такие же только не высокими, а обычных размеров с черными металлическими завитушками на рамах.
Ветер снова хлестанул меня по лицу, и я блаженно закрыла глаза. Почему-то это место вселяло мне в душу странную радость, поэтому я сразу с удовольствием приняла его, как свой будущий дом. Что-то здесь было таким притягивающим, но что, я не могла понять. Эта атмосфера, дом, ветер… Казалось, они дышали, как живые, принимая в свои объятия. Или мне так показалось из-за ветра?
Я снова открыла глаза. Приятное наваждение исчезло, но не до конца. Мне захотелось осмотреть не только здание. По периметру интерната шел высокий металлический забор, состоявший из вертикальных балок с такими же завитушками, что и на окнах. А ворота, в которые въезжал автобус, были из темного дерева, поднимавшиеся еще выше, чем забор и их концы были так же остроконечны, как и крыша.
На площади у школы стоял фонтан, бивший слабой маленькой струйкой. У здания стояли резные деревянные скамейки с немного почерневшими спинками. Все остальное пространство занимали многочисленные растения, и небольшая беседка в заросли кустов. За школой было еще пространство, вероятно стадион, но я загляну туда позже.
И, наконец, то, что заставило мое сердце трепетно дернуться, это огромный высокий лес за забором. Тысячелетние сосны, могучие дубы, непроходимые заросли, выглядели ну очень таинственно. Настоящие чащи, девственная природа, хранившая в себе то, что не доступно простым людям. Я заметила, что с востока в лес тянулась еле заметная тропинка. Наверно, ее проделали ученики, живущие здесь. Я сразу отметила в голове, что схожу туда в ближайшее время. Снова подул ветер. Деревья начали качаться. Если бы у меня был слух, я бы наверно услышала стон и вой со стороны леса. Я читала в книгах, что ветер в лесах воет очень красиво. Ну, почему я не могла услышать этого? А мне так бы хотелось…
Вглядевшись в зеленую даль, я увидела белеющие верхушки скал. Они были где-то посреди леса и поднимались на огромную высоту. Даже на таком расстоянии, я видела, как солнце сверкало на камнях, словно на зеркальной поверхности. Волшебнее зрелище. На это можно было смотреть вечно. Но время не терпело замедлений.
Группа учеников уже двигалась по направлению к огромным парадным дверям школы. Я заметно оторвалась от толпы. Подтянув поближе к себе сумку, я пошла по мраморной дорожке, огибавшей фонтан. Сухая трава гнулась под ветром и раскидывала листья. Почти все уже вошли. На улице осталась только я и еще пара человек. Только сейчас я заметила, что у дверей кто-то стоял. Это был низкий приземистый мужчина сорока лет. У него почти не было волос, но то, что было, он зализал на бок. На нем был надет потертый пиджачок и выглаженные на раз пять брюки. Мужчина приветливо улыбался приезжим и что-то спрашивал у каждого, входящего в эти двери. Затем выдавал какой-то сверток бумаг.
Когда дошла очередь и до меня, он широко улыбнулся и что-то спросил. Я тоже улыбнулась в ответ, только не так широко и, поставив сумку, достала заранее заготовленный блокнотик и ручку.
Алтаева Маргарита. Я глухая – быстро написала я.
Мужчинка быстро взглянул на надпись и, кивая, как ослик, достал мне мой сверток бумаг. Я засунула его во внешний карман сумки и, схватившись за удобную позолоченную ручку, открыла дверь.
Внутренняя обстановка меня потрясла так же как и снаружи, может, даже сильней. Как только я зашла внутрь, то сразу попала в огромный зал с высоким потолком. На полу были ковры, самых разнообразных и красивых узоров, на стенах висели чьи-то портреты и картины. Окна были увешаны тяжелыми бархатными шторами темно бардового цвета с золотыми кисточками. В воздухе повис запах уюта. Повсюду сновали приезжие и уже живущие здесь ученики. Они сидели на диване и на креслах, болтали или просто носились по залу. Взрослые здесь тоже были. Учителя и, возможно, профессора. Они стояли и приветствовали приезжих, перебирая какие-то бумаги.
Я подняла глаза и увидела огромную люстру, сияющую тысячами ламп. Она освещала все пространство, не считая нескольких старинных подсвечников, расставленных по углам зала. Немного правее стоял диван и чайный столик на кривых ножках. А слева были кресла с изогнутыми спинками, тоже из кожи и в тон дивану.
Но больше всего мне понравился камин, напротив которого стояло кресло. Он полыхал тихим и маленьким огнем. Рядом с ним лежала пара поленьев, что бы огонь не потух окончательно. Сам камин чудесно вписывался в интерьер. На нем лежали какие-то книги и стояла маленькая статуэтка балерины. Чудесно! Будет где посидеть вечером и почитать. В предвкушении я сладко улыбнулась и посмотрела вперед.
Впереди была широкая лестница с ковровой дорожкой в цвет штор. У нее были металлические перила, обрамленные деревом. Я хитро улыбнулась. На них можно будет покататься! По лестнице тоже ходили туда и сюда ученики и преподаватели. Сегодня здесь было много суеты, ведь день приезда. Надеюсь в остальные дни здесь поспокойней.
Я посмотрела, как новоприбывшие с сумками куда-то уходят и вспомнила про сверток бумаг, которые мне дали при входе. Я отошла от выхода и достала их из кармана. Сверток был перевязан обычным шнурком на обычный бантик. Открыв его, я сразу увидела свой новый дневник. На нем была написана моя фамилия и имя, а внутри еще немного незначительной информации, которую не пишут на титульном листе. Полистав его, я убедилась, что дневник совершенно пуст, и заполнять его придется самой. Под дневником оказалось расписание, которое я отложила. Посмотрю его, когда буду в своей комнате. А под расписанием я обнаружила карту этого интерната и лист с дополнительной информацией: именами учителей, номером своего класса, и номером своей комнаты.
Моя комната находилась на третьем этаж и имела номер 542. Я тут же схватила свою сумку и потащила ее на третий этаж.
Третий этаж состоял в основном из узкого коридора, по стенам которого располагались двери комнат. Выполнен он был в зеленом цвете. На единственном окне, находящемся в конце коридора висели темно зеленые шторы. Такие же как на первом этаже, только другого цвета. Так же тут было пару растений в цветочных горшках и подсвечники, тянувшиеся почти по всему коридору. Люстра тут висела, но она была небольшой и, вероятно, весь коридор не могла осветить.