- Что Карлайл говорит? - наконец, не выдержала она.

- Что ты видимо беременна, - коротко бросил он.

- А я видимо Нострадамус, - хмыкнула Николь, но ее слова остались незамеченными.
Эдвард принялся снова набирать номер.

Он называл меня дерзкой и непослушной, но если бы он только знал, как мне хотелось быть послушной с ним. Только с ним. Всегда. Чувствовать его рядом, отдаться и всецело принадлежать ему. Не замечать ничего вокруг, смотря в его глаза, тонуть в их золотой глубине, не прерываясь ни на мгновение. Стоило ему появиться рядом и заключить меня в кольцо своих рук, как все встало на свои привычные места, так как должно было быть. С первой же секунды.

- Но если ты мне сейчас испортишь настроение, - как ни в чем не бывало продолжила она. - Головная боль на веки вечные тебе обеспечена.
- После проведенных дней в вашей компании, любая угроза выглядит по меньшей мере неубедительно, - фыркнул он.

У счастья нет завтрашнего дня, у него нет и вчерашнего, оно не помнит прошедшего, не думает о будущем, у него есть только настоящее, и то не день, а мгновение. (с)

Николь скрестила руки на груди, и сочувственно посмотрела в сторону вампира.
- Я предупреждала.
- Ах, ты предупреждала! - поток гнева вернулся к Николь, облепив словно струя патоки.
Эдвард одним быстрым движением оказался возле Мари и схватив за шиворот слегка встряхнул.
- Помолчи, - с вежливостью маньяка на пустынной улице, попросил он.

- Вы должны помогать, поддерживать, в конце концов, вы должны, нет, вы просто обязаны быть добрыми!
Пока она произносила свой диалог, Николь молниеносно поймала разноцветную рыбку, и с интересом ученого-физика изучала, как та беспомощно открывает и закрывает рот, хлопая жабрами.

- Это угроза? - фыркнул Эдвард.
- Это предупреждение.
Мари стремительно поднялась, и сделала шаг на ей навстречу, воинственно уперев руки в бока.
- Ты не посмеешь, - встала на защиту она.
- Хочешь проверить? Я не знаю, что из этого выйдет, но думаю результаты нас всех приятно удивят.

Николь добродушно усмехнулась.
- Ну, от чего же, просто ты слишком романтична.
Мари остановилась, как вкопанная.
- Я-я-я-я романтичная??? - взвыла она. - Пускай твой вурдалак не смеет к ней прикасаться!
Николь резко развернулась и по словам отчеканила.
- Он ее любит и может прикасаться сколько хочет, где хочет и чем хочет!

- В мире что-то сдохло, - наконец, изрекла Николь. - Ни у кого еще не хватало ума, свести двух ангелов на одном квадратном метре?

- Ээээ... - невнятно промычала Мари, то ли подтверждая, то ли опровергая сказанные слова. - Я бы на твоем месте не расстраивалась, в конце концов мы цивили...

- Это трудно объяснить, - наконец, выдал он.

- Я понятливая, - возвестила Белла.

- Белла, Николь мой... - он опять замер на полуслове.

- Ангел-хранитель, - услужливо подсказала Николь.

- Кто-о-о-о?

- У нас была свадьба, - разъяснил он.
Николь раскрыла газету и принялась изучать.
- Э-э-э... поздравляю, - пробормотала она. - Думаю, бросаться здесь рисом будет неуместно.
- У нас медовый месяц, - Эдвард сделал еще одну попытку намекнуть , на тот случай, если она не поняла с первого раза.
- Ммм... как мило, - как ни в чем не бывало заметила она.

- Клянусь, что это правда, – Николь закатила глаза. – Их самолет делает посадку в аэропорту Флоренции ровно в 5.05. Мчись уже! – прикрикнула она.

Эдвард ничего не говоря, сел в машину и завел мотор. Шины истерично взвизгнули, и машина умчалась в противоположную от города сторону.

Николь осталась стоять на обочине. Печально проводив его взглядом, она прикурила сигарету.

- И это все? - удивился он, оборачиваясь к ней лицом. - А если бы он не зашел в это кафе? А если бы он не почувствовал ее запах? А если бы она именно в этот день проспала и не успела?

- Привет, - наконец, соизволил ответить я, отрываясь от своих мыслей.
- Я знала, что ты когда-нибудь появишься, - усмехнулась она, тут же уточняя кривоватым изгибом губ, что ничего не изменилось, и ее искренней улыбки достоин, кто угодно, но только не я.
- Боюсь, это вышло случайно. Я не искал тебя.

Словно улавливая мой настрой, он сильнее прижал меня к себе и тихо прошептал:

- Мне нравится, когда ты улыбаешься, тебе идет улыбка.

- Все, как договаривались, - усмехнулась я, напоминая больше себе, чем ему, что это игра. Не было никакой нужды уточнять о чем идет речь, и он и я, прекрасно все знали.

Николь нашла Эдварда далеко от того, места, где его оставила. Она догнала его сзади и ухмыльнувшись произнесла:
-И снова здравствуй, мой драгоценный друг Ромео.
Эдвард вздрогнул и растеряно посмотрел на нее.

Первые трудности возникли уже на следующий же день, когда с утра я спустилась вниз и тут же оказалась в его объятиях. Я быстро оценила всю сложность поставленной передо мной задачи, внутри все взбунтовалось против этого жеста, казалось неправильным, и кроме привычного желания отстраниться, которое, к сожалению, теперь стало невозможным, я не испытала.

Он не задавал лишних вопросов, ничего не спрашивал и не уточнял, а лишь коротко кивнул:
- Хорошо, если ты хочешь, я останусь.
Он знал, и я знала не хуже его, что когда-нибудь это должно было произойти. Путь, пройденный мной до сегодняшнего дня, был усыпан осколками утерянной надежды и разбившейся мечты.

Он начал с рассказа о своей семье - семье вампиров, у которых в традиции раз в год устраивать охоту на людей. Охота, которая не была оправдана ни чем, кроме жажды игры и развлечения.

Я открыла глаза и первое, что мне пришло в голову это то, что на сегодня моя миссия выполнена и больше ничего я уже сделать не смогу. Даже, если бы за окном начался конец света, меня это не смогло бы взволновать.

Я видела, как он вышел из машины и стремительно приближался. В каждом его движении читалась, едва сдерживаемая ярость. Сердце застучало быстрее от предвкушения.
- Убери от нее руки, - прорычал он.

Брендон, не торопясь, шел по узкой тропинке, вымощенной мелкой галькой. Небо затянули серые беспросветные облака, из которых нескончаемым потоком моросил нудный дождь. Порывы ветра беспощадно срывали листья с деревьев, играясь с ними, тормоша, подкидывая в воздухе, гоняя по земле. Закрываясь рукой от острых капель и пронизывающего ветра, он упрямо шел вперед.

И потянулись бесконечно долгие дни, неохотно, сменяющие друг-друга. Бесцветной тугой массой, она обволакивали, втягивали, увлекали за собой, отдаляли, выстраивали стены между «сегодня» и «вчера».
«Сегодня» растворилось во вчерашнем дне.

"............ мысли материальны, мысли воплощаются в самые безумные идеи. Такой идеей была – ты…
Ты помнишь свои сны? Это самое прекрасное, что я мог себе позволить. Эта была единственная возможность, и я ей непростительно воспользовался. Я знал, что я не должен был этого делать.
Как бы мне хотелось уйти от всех навсегда и быть только с тобой.
Ты веришь?
Ты веришь моим словам?
Я так не хочу, чтоб ты мне верила.

Все случилось неожиданно. Однажды она просто не нашла письмо в почтовом ящике. Она не придала этому значение, так иногда бывало, что письма приходили с интервалом и в четыре дня, но никогда больше. Прошел один день, второй, третий… Сначала она успокаивала себя тем, что письмо просто затерялось, не дошло.

Прошел час, другой, третий. В доме, как всегда, стояла абсолютная тишина, никакого эффекта присутствия кого-то еще, кроме меня, ни шороха, ни скрипа. Если приложить немалую долю фантазии, то можно представить, что действительно находишься одна. Но я знала, что это всего лишь иллюзия, обман, игра с органами слуха.

ы ехали на север Канады, в город с труднопроизносимым названием Камлупс, население которого, составляло около восьмидесяти тысяч человек. Город находился в живописном месте у слияния двух рукавов реки и недалеко от озера, которое и дало ему название. У Калленов там был дом, как, впрочем, и во многих других местах.

"Мои письма - эгоизм чистой воды.
Мое занятие не имеет смысла и цели, и я даже не знаю читаешь ли ты их, или не разворачивая, выбрасываешь.
Для меня это отдушина, это призрак надежды, это минутное желание заявить о себе, чтоб ты просто знала, что я есть.

Не смотря на усталость, я долго не могла заснуть. В номере воцарилась, тяжелая, непроницаемая тишина, изредка, нарушаемая звуками проносящихся по дороге машин. Я лежала на спине, изучая голубоватый, от света луны, потолок, зарывшись с носом в приятные прохладные простыни. Если вырвать из череды событий данный конкретный отрезок времени, то я могла бы назвать себя счастливой в этот миг.

Сидя на уроках в школе, девушка сама того не замечая, постоянно поглядывала на часы, ожидая конца занятий. Она уже твердо знала, что первым делом, как только придет домой, она проверит ящик.
Ей было смешно, смешно от самой себя.
Как легко она на все это поддалась.
- Эй, Белла! Не спи, а то замерзнешь! - услышала она голос одноклассника.

Утром все вернулось на свои места. Белла даже не вспомнила о письме, которое ей пришло накануне. Встав, пораньше, она, как обычно, собралась, позавтракала, попрощалась с мамой и отправилась в школу.
Это был самый обыкновенный день, один из многих. В таком графике протекала большая часть ее жизни. Дом, школа, снова дом. Мама, подруги, звонок отцу... Домашнее задание, обед, ужин, плеер... С утра повторялось все заново.
Ничего необыкновенного, ничего выдающегося.
Все просто... все ясно...

Любовь, любовь, любовь...
Казалось, это слово ее преследует...
Будет ли это случайно подслушанный посторонний разговор, передача по радио или телевизору, развязные и откровенные разговоры подруг... Обрывки, отголоски фраз, так легко подхваченные ветром, все были пропитаны этим странным чувством... этим непростым набором букв.

- Подожди меня здесь, - коротко бросил он и вышел из машины.
Я пожала плечами и откинулась на сиденье.
Через пять минут он вернулся.
- Идем.
Я послушно выбралась из автомобиля и пошла за ним.

Его появление не произвело на меня никакого впечатления, не принесло ни радости, ни облегчения, скорее наоборот, вернуло подзабытое чувство леденящего страха. Я перевернулась, встав на колени и быстро передвигая ногами, подползла к отключившемуся медбрату.

На этот раз все было банально и просто, за мной пришли из полиции, с обвинениями в убийстве трех человек. Все было сделано так быстро, без вариантов, без возможности что-то исправить. Я ждала нечто подобного, но никак не ожидала такой оперативности. Мне казалось, что я попала в капкан, где со всех сторон окружают острые шипы.