За те два солнечных дня, что гости Джаспера провели в Форксе, я почти не видел их. Приходил домой только, чтобы Эсме не волновалась. В остальном мое существование скорее напоминало бытие призрака, нежели вампира. Я парил невидимой тенью повсюду, куда мог следовать за объектом своей любви и одержимости, где мог видеть и слышать ее в сознании счастливчиков, способных идти в солнечном свете рядом с ней, ненароком задевая ее руку своей. Она никогда не реагировала на такие прикосновения, ведь их руки были одинаково теплыми.
Вынужденное отсутствие в школе еще никогда не было таким мучительным, как сейчас. Но, казалось, солнце радует ее, так что я не мог расстраиваться слишком сильно.
В понедельник утром я подслушал разговор, способный подорвать мою уверенность в себе и превратить время, проведенное вдали от нее, в настоящее испытание. Но в итоге, этот разговор скорее окрылил меня.
Мне следовало испытывать немного больше уважения к Майку Ньютону. Оказалось, он обладал незаурядным мужеством, чего я никак не ожидал. Он не сдался и не уполз зализывать раны – он планировал попробовать еще раз.
Белла пришла в школу довольно рано, судя по всему, желая насладиться солнцем, которое в этом городе было редким явлением, устроилась на одной из отдаленных скамеек, в ожидании первого звонка. Ее волосы при ярком свете неожиданно вспыхнули рыжеватыми переливами, которых раньше я не замечал.
Она выводила бессмысленные каракули в тетради, когда Майк случайно нашел ее, не веря своей удаче.
Меня снедало чувство беспомощности – я мог только смотреть, прикованный к кромке леса, отгороженный стеной яркого солнечного света.
Она поздоровалась с ним с таким энтузиазмом, что он возликовал, а я наоборот отчаялся.
«Ну вот, я ей нравлюсь. Иначе она не стала бы так улыбаться. Бьюсь об заклад, она хотела пойти на танцы именно со мной. Интересно, чем таким важным она собирается заниматься в Сиэтле?"
Он обратил внимание на блеск ее волос.
- Раньше я не замечал – у твоих волос рыжий оттенок.
Стоило ему подхватить пальцами прядь волос Беллы, и я сам того не понимая, случайно с корнем вырвал молодую ель, на которую опирался рукой.
- Только на солнце, - объяснила она. К моему глубокому удовлетворению, Белла чуть отпрянула от Майка, когда он заправил выбившуюся прядь за ухо. Парню понадобилась минута, чтобы собраться с духом, впустую тратя время на бесполезную болтовню.
Белла напомнила ему о сочинении, которое мы все должны были сдать в среду. Судя по слегка самодовольному выражению ее лица, она его уже написала. Майк же совсем забыл о задании, что сильно сократило его свободное время.
Наконец он добрался до сути – я сжал зубы так сильно, что мог бы раздробить гранит – и даже тогда он не смог преодолеть себя и прямо задать вопрос.
- Я хотел спросить, вдруг ты хочешь куда-нибудь сходить.
- О, - отреагировала она.
Последовало короткое молчание.
«О? Что это значит? Она собирается сказать «да»? Погоди-ка, кажется, я так и не задал вопрос».
Он с трудом сглотнул.
- Ну, мы могли бы пойти поужинать или еще что-нибудь… а потом бы я занялся сочинением.
«Вот идиот – это снова не вопрос».
- Майк…
Моя мучительная и дикая ревность была так же сильна, как и на прошлой неделе. Я едва сдерживал порыв промчаться через школьный двор, слишком быстро для человеческих глаз, схватить ее и утащить из-под носа парня, которого в тот момент ненавидел так, что мог убить просто потому что мне бы доставило это удовольствие.
Скажет ли она ему «да»?
- Не думаю, что это хорошая идея.
Я выдохнул, и мое напряженное тело расслабилось.
«Так значит, Сиэтл все-таки был предлогом. Не надо было спрашивать. О чем я только думал? Держу пари, все дело в этом уроде Каллене».
- Но почему? – угрюмо поинтересовался он.
- Понимаешь… - она колебалась. – Если когда-нибудь ты выдашь то, что я собираюсь сейчас сказать, клянусь, я забью тебя до смерти…
Я громко рассмеялся, услышав сорвавшуюся с ее губ смертельную угрозу. Испуганная смехом сойка вспорхнула с ветки.
- Я думаю, это заденет чувства Джессики.
- Джессики?
«Что? Но… о… Ну ладно. Может быть… хм».
Его мысли перестали быть связными.
- Майк, ты что, совсем ослеп?
Я был с ней солидарен. Ей следовало понимать, что не все вокруг такие же проницательные, как она, но этот случай действительно был очевидным. Неужели после всех тех трудностей и усилий над собой ради приглашения Беллы на танцы, Майк не понимал, что Джессике ничуть не легче? Должно быть, эгоизм действительно сделал его слепым по отношению к другим. А Белла оставалась такой бескорыстной, все замечала.
«Джессика. Хм. Ух ты. Ха».
- О, - выдавил он из себя.
Белла воспользовалась моментом его замешательства, чтобы уйти.
- Пора на урок. Не хочу снова опаздывать.
С тех пор Майк стал ненадежным источником мыслей. Постоянно размышляя о Джессике, он обнаружил, что ему нравится быть для кого-то объектом симпатии. Ну конечно, это не то же самое, как если бы он нравился Белле.
«Вроде бы она довольно симпатичная. Приличное тело, сиськи больше, чем у Беллы. Синица в руках…»
Потом он пускался в новые фантазии, такие же вульгарные, как и те, главной героиней которых была Белла, но теперь они скорее раздражали, чем приводили в бешенство. Майк совершенно не заслуживал этих девушек, ведь он с легкостью мог заменить одну другой. После всего этого я старался держаться подальше от его головы.
Когда Белла скрылась из виду, я прижался к прохладному стволу огромного дерева мадрона¹ и, перемещаясь от мыслей одной головы к другой, не сводил с нее глаз, пока не добрался до Анжелы Вебер, которой всегда был рад. Мне хотелось бы как-то отблагодарить Вебер за то, что она была просто хорошим человеком. Было спокойнее знать, что у Беллы была хотя бы одна настоящая подруга.
Я наблюдал за лицом Беллы со всех доступных мне сторон, и видел, что она была чем-то расстроена. Это удивило меня, я думал, солнца будет достаточно, чтобы заставить ее улыбаться. За обедом я видел, как она то и дело поглядывала на столик Калленов, и это приводило меня в восторг. Возможно, она тоже скучала по мне.
После уроков у нее были планы пойти куда-то с подругами, поэтому я автоматически распланировал свои наблюдения, но все было отменено, как только Майк пригласил Джессику на свидание, ранее подготовленное для Беллы.
Поэтому я направился прямо к ее дому, быстро прочесав лес, чтобы убедиться, что никто опасный не забрел слишком близко. Я знал, что Джаспер предупредил своего названного брата избегать города, ссылаясь на мое безумие, в качестве объяснения и предостережения, но я не собирался рисковать. Питер и Шарлотта не хотели враждовать с нашей семьей, но намерения могли меняться. Ну ладно, возможно, я слишком перестраховывался. Знаю.
Словно чувствуя, что я наблюдаю за ней, будто сжалившись над моей агонией из-за невозможности видеть ее, Белла вышла на задний двор после долгого затворничества в доме. В руках у нее была книга, а подмышкой одеяло.
Я беззвучно забрался на самые высокие ветви ближайшего к ее двору дерева.
Она расстелила одеяло на влажной траве, легла на живот и принялась листать потертую, явно часто читаемую книгу, пытаясь найти нужное место. Я заглянул через ее плечо.
Ах, снова классика. «Чувство и чувствительность». Белла была фанаткой Остин.
Я ощутил, как солнечный свет и свежий воздух влияли на ее запах. Жара, казалось, делала аромат более сладким. Мое горло пылало от желания, боль снова стала неистовой, ведь я так давно не находился рядом с Беллой. Понадобилось время, чтобы взять свои чувства под контроль, заставляя себя дышать через нос.
Она читала быстро и, качая в воздухе ногами, постоянно перекрещивала лодыжки. Я знал эту книгу, поэтому не стал читать вместе с ней. Вместо этого наблюдал за играющими в ее волосах солнечным светом и легким ветерком. Внезапно ее тело напряглось, рука замерла. Она добралась до последней страницы второй главы, которая начиналась с середины предложения: «возможно, обе дамы не выдержали бы такого длительного испытания, несмотря на требования приличий и материнские чувства, если бы не одно обстоятельство, которое, по мнению последней, более чем оправдывало дальнейшее…»
Она взяла книгу за переплет и перелистнула сразу кипу страниц, словно что-то в тексте рассердило ее. Но что именно? Она сейчас находилась в самом начале истории, как раз когда разгорался первый конфликт между свекровью и невесткой. Появился главный герой – Эдвард Феррарс. Заслуги Элинор Дэшвуд, конечно, были преувеличены. Я вспоминал предыдущую главу, пытаясь найти что-то потенциально оскорбительное в чрезмерно вежливой прозе Остин. Что могло так расстроить Беллу?
Перелистнув страницы, она остановилась на титульном листе «Менсфилд-парка». Новая история – книга была сборником романов. Но добравшись только до седьмой страницы – на этот раз я следовал за ней; миссис Норрис подробно расписывала опасность того, что Том и Эдмунд Бертрам не встретятся со своей кузиной Фанни Прайс до той поры, пока они все не станут взрослыми, - Белла стиснула зубы и захлопнула книгу.
Сделав глубокий вдох, словно пытаясь успокоиться, она отбросила книгу в сторону и перевернулась на спину. Закатала рукава до локтей, подставляя солнцу большую часть кожи.
Почему она так отреагировала на то, что, очевидно, было ей знакомо? Еще одна загадка, - вздохнул я.
Теперь она лежала неподвижно, шевельнувшись всего раз, чтобы откинуть с лица волосы, которые веером разметались вокруг ее головы, напоминая каштановую реку.
Лежа в солнечном свете, она представляла собой весьма безмятежный образ. Ускользающий доселе покой, теперь, казалось, наконец, настиг ее. Дыхание замедлилось, и через несколько долгих минут ее губы дрогнули. Она бормотала во сне.
Я испытал неприятный укол вины. То, что я делал сейчас, было не совсем хорошо, хотя и не так плохо, если брать во внимание мои ночные занятия. Формально я даже не вторгался на чужую территорию – корнями это дерево уходило на соседний участок, - не говоря уж о чем-то более преступном. Но я знал, что когда наступит ночь, я продолжу творить свои дурные поступки.
Даже сейчас, не самая разумная часть меня хотела вторгнуться на чужие владения. Спрыгнуть на землю, бесшумно приземлиться на цыпочки и войти в круг солнечного света. Только чтобы быть ближе к ней. Слышать, как она шепчет слова, словно они предназначаются мне.
Меня удерживала отнюдь не моя ненадежная мораль, а мысль, каким я буду в солнечных лучах. Достаточно того, что моя кожа была твердой как камень и нечеловеческого оттенка; я не хотел видеть себя на солнце рядом с Беллой. Разница между нами и так была непреодолимой, очень болезненной и без этого образа в моей голове. Мог ли я выглядеть еще гротескнее? Я представил себе ужас в ее глазах, когда она откроет их и увидит меня рядом.
- Мм… - простонала она.
Я прижался спиной к стволу дерева, еще больше скрываясь в тени.
- Мм… - теперь вздохнула.
Я не боялся, что она проснулась, издаваемые ею звуки были лишь простым тихим бормотанием.
- Эдмунд. Ах.
Эдмунд? Я снова вспомнил строчки, на которых она закончила чтение. Именно там, где имя Эдмунда Бертрама было озвучено впервые.
Хм! А ведь ей снюсь вовсе не я, - мрачно подумал я. Ненависть к себе вспыхнула с новой силой. Белле снились вымышленные персонажи. Возможно, так было всегда, и все это время в ее снах красовался Хью Грант в шейном платке. Вот тебе и мое самомнение.
Больше ничего вразумительного она не говорила. День клонился к вечеру, и я снова почувствовал себя беспомощным, наблюдая, как солнце медленно приближается к горизонту, а тени на лужайке подбираются к ней. Хотелось отогнать их, но, к сожалению, темнота была неизбежна; тени забирали ее. Без света кожа Беллы выглядела слишком бледной и прозрачной, волосы снова стали темными, почти черными на фоне лица.
Видеть это было страшно, все равно что наблюдать, как воплощаются в жизнь самые страшные видения Элис. Ровное и сильное сердцебиение Беллы было единственным утешением, звуком, который удерживал меня на тот момент от ощущения кошмара.
Я вздохнул с облегчением, когда ее отец вернулся домой.
Пока он ехал по улице к дому, я почти не слышал его мыслей. Какое-то незначительное раздражение, что-то произошедшее в течение рабочего дня. Ожидание вперемешку с голодом – я догадался, что он с нетерпением ждал ужина. Но его мысли были такими тихими и сдержанными, что я не был уверен в своей правоте. Я только улавливал их суть.
Мне было бы интересно послушать мать Беллы – какая генетическая комбинация сделала ее такой уникальной.
Белла проснулась и резко села, когда шины отцовского автомобиля зашуршали по кирпичной подъездной дорожке. Она огляделась вокруг, казалось, сбитая с толку неожиданной темнотой. На одно короткое мгновение ее взгляд остановился на тенях, служащих мне укрытием, но она быстро отвела глаза.
- Чарли? – спросила она тихим голосом, все еще вглядываясь в деревья, окружавшие маленький дворик.
Дверца его машины захлопнулась, и Белла обернулась на звук. Она быстро поднялась на ноги и, собирая свои вещи, еще раз бросила взгляд в сторону леса.
Я перебрался на дерево, растущее ближе к окну маленькой кухни, и стал слушать, как они проводят вечер. Интересно было сравнивать слова Чарли с его невнятными мыслями. Любовь и забота о единственном ребенке были почти всепоглощающими, а вот слова всегда краткими и небрежными. Большую часть времени они проводили в дружеском молчании.
Я слышал, как она рассказывала о своих планах на следующий вечер – отправиться за покупками в Порт-Анджелес с Джессикой и Анжелой. И пока подслушивал, я скорректировал собственные планы. Джаспер не предупреждал Питера и Шарлотту держаться подальше от Порт-Анджелеса. Хоть я и знал, что они совсем недавно охотились и не собирались делать это рядом с нашим домом, я решил на всякий случай понаблюдать за Беллой. В конце концов, подобных мне всегда можно встретить где угодно. Ну и конечно, возможно ей понадобилась бы защита от прочих человеческих опасностей, о которых раньше я никогда особо не задумывался.
Я слышал, как она беспокоилась о том, что придется оставить отца самому готовить себе ужин, и улыбнулся очередному доказательству своей теории – да, она и с отцом была заботливой нянькой.
А потом я ушел, зная, что вернусь, когда она уснет, и снова проигнорирую все этические и моральные аргументы против подобного поведения.
Но конечно, я не стал бы вторгаться в ее личную жизнь как человек с нездоровым любопытством. Я находился рядом для ее защиты, а не для того, чтобы пялиться, как это непременно сделал бы Майк Ньютон, будь он достаточно проворен для перемещения по верхушкам деревьев. Я бы не стал обращаться с ней так неуважительно.
Когда я вернулся домой, дома никого не было, и меня это устраивало. Я устал слышать растерянные и пренебрежительные мысли, ставящие под сомнение мое собственное здравомыслие. Эммет оставил записку на декоративных балясинах лестницы.
«Давай в футбол на поле Ренье! Пожалуйста?»
Я нашел ручку и нацарапал под его мольбой слово «прости». Без меня у них было равное количество игроков.
Я отправился на самую короткую охоту, довольствуясь мелкими и слабыми созданиями, которые и на вкус были не так хороши, как хищники, а потом, переодевшись в свежую одежду, побежал обратно в Форкс.
Сегодня Белла спала неспокойно. Она металась в своих одеялах, ее лицо было то хмурым, то несчастным. Сначала я заинтересовался, какой кошмар преследовал ее… а потом осознал, что на самом деле не хочу этого знать.
Говоря во сне, она, в основном, бормотала что-то уничижительное о Форксе. Лишь однажды, когда она выдохнула слово «вернись», и ее ладонь раскрылась в безмолвной мольбе, у меня появился шанс надеяться, что во сне она видит меня.
Следующий день был последним, когда солнце держало меня в плену. Белла казалась еще более мрачной, чем вчера, и я подумал, не откажется ли она от своих планов из-за плохого настроения. Но будучи Беллой, она всегда ставила удовольствие своих друзей превыше собственных желаний.
Сегодня на ней была темно-синяя блузка, и этот цвет идеально оттенял кожу, делая ее похожей на цвет свежих сливок.
После уроков Джессика согласилась заехать за подругами.
А я отправился домой за своим автомобилем. Обнаружив в доме Питера и Шарлотту, я немного успокоился и решил дать девушкам фору в час или чуть больше. Мне было бы трудно двигаться за ними на такой низкой скорости – отвратительная мысль.
Все собрались в ярко освещенной большой гостиной. Питер и Шарлотта заметили мою рассеянность, когда я запоздало поздоровался с ними и, извинившись за свое отсутствие, вяло поцеловал ее в щеку, а ему пожал руку.
Я был не в состоянии сосредоточиться настолько, чтобы присоединиться к общему разговору. При первой же возможности я вежливо удалился, подошел к роялю и начал тихо наигрывать.
«Что за странное создание», – подумала белокурая Шарлотта по размерам телосложения напоминающая Элис. – «В прошлую нашу встречу он был нормальным и даже приятным».
Мысли Питера, как обычно, совпадали с ее.
«Должно быть, всему виной животные. Отсутствие человеческой крови, в конце концов, сведет их с ума»,- заключил он.
Волосы Питера были такими же светлыми, как у Шарлотты, и почти такими же длинными. Они были очень похожи, за исключением роста. Он был высоким, как Эммет. Мне эти двое всегда казались идеально подобранной парой.
«Зачем вообще возвращаться домой?» - усмехнулась Розали.
«Ох, Эдвард. Больно видеть, как он страдает». – Радостное настроение Эсме было омрачено беспокойством. И ей следовало переживать. История любви, которую она вообразила для меня, с каждым мгновением ощутимо приближалась к трагедии.
«Повеселись сегодня в Порт-Анджелесе», - весело подумала Элис. - «Дай знать, когда мне можно будет поговорить с Беллой.»
«Ты жалок. Не могу поверить, что ты пропустил вчерашнюю игру только ради того, чтобы посмотреть, как кто-то спит», - проворчал Эммет.
Спустя мгновение все, кроме Эсме, перестали думать обо мне, и я продолжил тихо играть, стараясь не привлекать к себе внимания.
Я долгое время не обращал на них внимания, позволив музыке отвлечь меня от беспокойства. Я всегда чувствовал себя тоскливо, когда Белла находилась вне поля моего зрения. Гости начали прощаться, и я опять сосредоточился на разговоре.
- Если снова увидишь Марию, - настороженно произнес Джаспер, - скажи, что я желаю ей всего хорошего.
Мария была вампиром, обратившим Джаспера и Питера - Джаспера во второй половине девятнадцатого века, а Питера совсем недавно, в сороковых годах двадцатого. Однажды, когда мы находились в Калгари, она заглянула к Джасперу. Это был запоминающийся визит – нам пришлось немедленно переезжать. Джаспер вежливо попросил ее, впредь держаться на расстоянии.
- Не думаю, что наши пути вскоре пересекутся, - со смехом сказал Питер. Мария, вне всякого сомнения, была опасной, и между ней и Питером не было большой любви. К тому же, Питер сыграл значительную роль в бегстве Джаспера, который, наоборот, всегда был любимцем Марии; то, что она планировала убить его, для нее было всего лишь незначительной деталью. – Но если это все-же произойдет, я непременно передам твои слова.
Они пожимали всем руки, готовясь к отъезду. Я прекратил наигрывать мелодию, не удовлетворившись ее окончанием, и поспешно поднялся на ноги.
- Шарлотта, Питер, - произнес я, кивая.
- Приятно было снова увидеть тебя, Эдвард, - неуверенно произнесла Шарлота. Питер только кивнул в ответ.
«Сумасшедший», - бросил мне вслед Эммет.
«Идиот», - одновременно с ним подумала Розали.
«Бедный мальчик», - и Эсме.
В мыслях Элис звучал упрек.
«Они отправятся на восток, в Сиэтл. Это совсем не рядом с Порт-Анджелесом». – В своих видениях она показала мне доказательство. Я сделал вид, что ничего не слышал. Мои оправдания и так были достаточно надуманными. Оказавшись в машине, я почувствовал себя расслабленнее. Мощное урчание мотора, который Розали перебрала в прошлом году, пребывая в лучшем настроении, успокаивало.
Я с облегчением отправился в дорогу, зная, что приближаюсь к Белле с каждой милей, проносящейся под моими колесами.
___________________________
¹ - Дерево Мадрона распространено на западном побережье Северной Америки, его называют еще земляничным деревом. Высотой 15-24 метра растет оно медленно и может прожить до 1000 лет. Вечнозеленое растение имеет гладкую кору красного цвета или грубую бурого цвета.
...что, можете прорекламировать свой фанфик за баллы в слайдере на главной странице фанфикшена или баннером на форуме?
0
